Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

«Я люблю ее.

Ох Мерлин, я подумал это».

Римус закрыл глаза. Каким идиотом он был.

Он чувствовал это уже так давно. И так же давно прятался от признания, бежал от него, даже подсознательно боролся с ним – делал все возможное, чтобы не признаваться себе в том, что подспудно уже и так знал. Само слово «друг» было своего рода баррикадой, воздвигнутой им, и он прятался за ней, потому что знал, что стоит только выглянуть из-за нее, и он потерян.

Но он выглянул. И теперь знал. Он смотрел на ее безмятежное лицо, а страшные слова все крепли в пустоте его разума. Он не мог бороться с ними дальше.

Отрицание было лучше. В отрицании у него была ее дружба, дружба, которая притупляла острую боль. Но теперь их дружба была запятнана, потому что он знал, что не мог позволить этим чувствам всплыть на поверхность.

Она заслуживала лучшего. Она нуждалась в лучшем. Да, он любил ее. И именно поэтому знал, что никогда, никогда не сможет повести себя настолько эгоистично, чтобы испортить ей жизнь, пойдя на поводу у этих чувств.

До сего момента ее дружбы было достаточно. Так оно и останется. Он никогда не скажет ей, не позволит осознать, что он…

– У меня что-то с лицом?

Римус подпрыгнул на месте от неожиданности, обнаружив, что смотрит в темные и очень даже открытые глаза Тонкс. Она сонно ему улыбалась.

Взволнованно он постарался побыстрее подавить все эти личные и полные эмоций мысли, в которые позволил себе погрузиться.

– Что, прости? – выдохнул он наконец.

– Мое лицо? – повторила Тонкс, убирая с глаз растрепанные волосы. Потянувшись, она села. – Ты пялился на меня минут пять, не меньше. Я чувствовала это.

– Я… – Римус отчаянно боролся с приливающей к лицу краской. – Прости, Тонкс, я просто размышлял над тем, стоит ли уже тебя будить, и, должно быть, задумался над… чем-то. – Он глубоко вздохнул. – Я не хотел пялиться.

Тонкс рассмеялась.

– Вот же, – сказала она весело. – А я-то уже размечталась, что ты был пленен моей неземной красотой.

О боги. Вот теперь он точно покраснел; он чувствовал, как краска заливает его лицо, как морская волна – песок. В отчаянной попытке укрыться он вскочил с кресла и обошел стол. Сжав кулаки и заклиная свой голос звучать спокойно, он сказал:

– Служащие скоро проснутся. – Слова натыкались друг на друга, спеша вырваться на свободу. – Так что нам стоит подготовиться…

– Римус?

Тон ее голоса заставил его обернуться. Он не смог одурачить ее.

«Она знает меня слишком хорошо. Мне не следовало позволять ей…»

– Что с твоим лицом? – мягко спросила Тонкс. Она уже поднялась на ноги и стояла рядом со столом; ее мантия была измята, а на лице застыло выражение недоумения и тревоги. Взгляд ее глаз будто бы буравил его, пугая своей интенсивностью, что-то ища и словно бы умоляя.

«Нет. Я не могу. Пожалуйста, я не могу».

Отрицание сослужило ему неплохую службу в прошлом. Пришло время снова воспользоваться им.

– А что с ним? – спросил он и слабо улыбнулся. – Это просто мое лицо – такое же, как и всегда.

– Я серьезно, – возразила она, и его улыбка исчезла. – Да, это твое лицо, Римус, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что что-то случилось.

Римус покачал головой.

– Да все нормально.

– Это неправда. – Она приближалась к нему, медленно сокращая дистанцию. – Я пошутила, как и обычно. И ты повел себя совершенно нетипично. Почему?

– Я задумался, и ты напугала меня своим вопросом. Вот и все.

– Вовсе нет. – Он уперся спиной в дверь, и Тонкс остановилась в каких-то нескольких сантиметрах от него. Склонив голову набок, она продолжила вглядываться в его лицо. Ее губы сжались. – Римус, что случилось?

– Я…

– Почему ты так на меня смотрел?

– Тонкс…

– Почему покраснел?

– Это неважно.

Теперь она качала головой.

– Ты никогда так не реагировал на меня, Римус, никогда. Ты краснел только в присутствии Фелиц…

Она умолкла, не договорив. Что-то зажглось в ее глазах.

Надежда. Искра надежды. Надежды и…

«Не чувствуй этого. Не надейся, пожалуйста, не надейся. Ты встретишь кого-то лучшего. Должна встретить кого-то намного лучше…»

– Римус? – прошептала она.

Он пытался покачать головой.

– Тонкс…

Она была так близко, так близко. Десять сантиметров, пять, два… Ее тело прижалось к его, и она положила ладони ему на грудь. Ее дыхание касалось его щек, его губ. Он почувствовал, что склоняет голову, ощутил, как она подалась вперед в ответ, и на какое-то мгновение ее глаза затмили для него весь мир. А затем они закрылись.

Ох Мерлин, она…

Их дыхание смешалось. Ее губы коснулись его – такие теплые, такие мягкие…

Нет!

Паника – яростная паника – завладела им на секунду. И в эту секунду он разорвал контакт и отвернул голову.

Он услышал, как она резко втянула воздух, почувствовал, как ее пальцы сжали материю мантии на его груди. А затем она отстранилась, исчезло тепло ее прикосновения, и его место занял холод пустоты. Он рискнул посмотреть на нее и обнаружил на ее лице выражение недоверия и обиды. Внезапно волны ощущаемых ею потрясения и боли обрушились на него, как прибой на скалы. Ее глаза жгли огнем.

– Римус? – снова прошептала она, но теперь ее голос звучал надтреснуто.

Он мог думать только о том, как изгнать из ее глаз сквозящую в них обиду. Он ухватился за первое же оправдание.

– Это… Тонкс, сейчас не время, – дрожащим голосом произнес он, отступая от двери. – Мы застряли посреди Института бешенства; кто угодно может войти в любую минуту…

– Это оправдание, и ты знаешь это, – резко сказала она, отметая его неуверенное объяснение. – Что такое, Римус? – Ее губы дрожали, но он не был уверен, от ярости ли или от печали. – Ты знаешь, что я чувствую к тебе, – произнесла она тихим, полным эмоций голосом. – Я не знаю, как донести это до тебя еще яснее! Разве что взять за грудки и прокричать это тебе в лицо. И если случившееся только что что-то и открыло мне, так это то, что и ты чувствуешь то же самое. Так какого черта ты отстранился?

– Мне не следовало… Это было глупо…

– Прекрати! – рявкнула она. – Римус Люпин, если ты посмеешь отрицать…

Римус стиснул зубы.

– Это просто смешно…

– Ах смешно? Так, может, тебе стоит перестать строить из себя клоуна! Почему ты отстранился?

– Сейчас не время…

– Почему ты отстранился?

– Мне не следовало…

– Почему ты отстранился?

– Это неправильно…

– Скажи мне правду!

– Я не могу!

Эхо его последних слов потонуло в тишине. Со вздымающейся грудью Римус смотрел на растрепанную разъяренную женщину, глядящую на него в ответ. Внезапно он ощутил себя таким старым и уставшим, как никогда прежде.

– Я не могу, – мягко повторил он, и в его голос вкралась мольба. – И сейчас не время.

– А мне кажется, время вполне подходящее, – дрожащим голосом сказала она.

Римус покачал головой.

– Тонкс…

Она задрожала, глядя в его глаза.

– Я люблю тебя, Римус, – просто сказала она. – А ты любишь меня?

Он смотрел на нее, а она – на него.

Тишина сводила с ума.

«Я не могу этого произнести. Как можно? Как я могу так с ней поступить? Как я могу быть таким эгоистом?

Я не могу.

Или?..»

Он приоткрыл рот, но что собирался сказать, и сам не знал.

Ему не суждено было выяснить ответ на этот вопрос, потому что в этот момент он услышал…

Свист. Кто-то насвистывал.

Кто-то за дверью.

Тишина оказалась нарушена, момент упущен.

Тонкс бросилась к сложенной на полу мантии и, встряхнув ее, накрыла их обоих. Они прижались спинами к стене, и, сжимая в руке палочку, Римус заметил вспышку голубого пламени вокруг полотна двери.

Затем дверь открылась, и в кабинет вошла Симона.

Не теряя ни секунды, Тонкс и Римус тихо-тихо вышли наружу.

Молча они поспешили по коридору, даже не глядя друг на друга вошли в кабинет Фелиции, добрались до ее стола и вместе схватили сферу портала. Тонкс трижды коснулась ее палочкой.

Раз, два, три.

И вот они уже оказались на заднем дворе «Трех метел». Бледный свет поднимающегося солнца освещал небо над горами. Вдалеке слышались голоса.

– Держи.

Что-то твердое и холодное вжалось в ладонь Римуса, и он посмотрел вниз.

Это была колба с оборотным зельем.

Он глянул на Тонкс, но она отвела глаза.

– Лучше отнеси это Снейпу, – мягко сказала она. – А я отправлюсь на площадь Гриммо, чтобы рассказать обо всем Кингсли и Грюму. – На мгновение она посмотрела ему в лицо, но затем снова опустила взгляд. Она не улыбалась. – Увидимся.

А потом, все еще держа сферу портала, она выскользнула из-под мантии, повернулась на месте и пропала.

Какое-то время Римус смотрел туда, где мгновение назад стояла женщина, которую, как теперь знал, он любил. Он вздохнул.

Он понимал, слишком хорошо понимал, что их отношения изменились навсегда.

========== Глава 25. Жребий брошен. ==========

– Ну конечно же, это оборотное зелье, Люпин! – с отвратительной ухмылкой бросил Северус Снейп, опуская пробирку с зельем на стол и глядя на стоявшего перед ним раздраженного коллегу. – Я-то надеялся, что кто-то даже с твоей абсолютной некомпетентностью в вопросах зельеварения сможет определить это! – Снейп покачал головой, покрытой засаленными волосами. – И ради этого ты отрываешь меня от завтрака!

Римус сумел побороть желание закатить глаза, хотя и не без труда. Он не так давно вернулся в Хогвартс, заставляя себя сконцентрироваться на деле, на деле, на деле, и с этой новообретенной решимостью спустился в подземелья замка в кабинет профессора зельеварения. Снейп был рад его видеть примерно в той же степени, что и дементор патронуса. Глава факультета Слизерин выслушал просьбу о профессиональном мнении с очевидным раздражением, прочитал Римусу лекцию о том, как неосмотрительно задерживать людей по пути на завтрак, а затем впустил его внутрь, взмахнув рукой, словно черным крылом, и практически выхватил пробирку из его пальцев.

Наконец проверка была закончена и худшие подозрения подтвердились. Пусть и в такой грубой форме.

– Тонкс была почти уверена, – спокойно ответил Римус, стараясь не обращать внимания на болезненный укол в груди при упоминании имени его… кем бы она теперь ему ни была. – Но, учитывая происходящее, мы решили перепровериться.

– Ах да, мисс Тонкс, – протянул Снейп, зло скривив рот. – Если вспомнить количество пролитых ингредиентов и многократно порезанные пальцы, которые мне пришлось наблюдать на уроках, это чудо, что она пережила подготовку к ЖАБА, не говоря уже о том, что сдала этот экзамен. Я прекрасно понимаю, почему ее предположение требует дополнительной проверки.

Римус сдержал раздражение. Он чувствовал себя уставшим, запутавшимся и встревоженным, и последнее, что ему сейчас требовалось, это перепалка со Снейпом.

– Ну, не знаю, – ответил он холодно. – Учитывая твою легендарную терпимость к неуклюжести, я бы сказал, что она молодец, раз сумела сдать экзамен, несмотря на то, что ты был ее учителем.

Снейп прищурился.

– А мы сегодня раздражительны, Люпин, не так ли? – протянул он. – Или это ранний восход луны?

Римус выгнул бровь.

– Во всяком случае, у меня есть оправдание.

Уголок рта Снейпа немного приподнялся.

– Ах да, твое великое оправдание, – сухо заметил он. – То самое оправдание, которым ты орудуешь, словно дубиной, завоевывая расположение доверчивых простофилей, и которое якобы дает тебе право возвышенно презирать тех, кому ты не нравишься и без его учета. Можешь прятаться за своей ликантропией, если хочешь, Люпин. Благодаря ей тебе не приходится вести себя, как подобает мужчине.

Принимая в расчет аргумент, который он использовал менее часа назад, чтобы оттолкнуть Тонкс, Римус был решительно не в настроении терпеть это.

– Так же, как ты прячешься за своей темной меткой? – спросил он насмешливо, оставляя последние попытки быть вежливым и позволяя подавляемым эмоциям вырваться наконец на свободу. – Я, по крайней мере, не выбирал свое проклятие.

Всякий намек на удовольствие исчез с лица Снейпа. Черные глаза опасно заблестели.

– А я слышал обратное, – бросил он.

Ох да ладно…

– О чем ты говоришь? – раздраженно и устало спросил Римус. – Северус, я не в настроении для…

– «Воющий», – перебил его Снейп. – Именно тогда ты выбрал свое проклятие. Во всяком случае, так мне рассказали.

В подземелье повисла звенящая тишина. Римус смотрел на Снейпа, а на лице того снова расплывалась ухмылка: последнее слово осталось за ним.

– Что, нечего сказать, Люпин? – тихо поинтересовался он. – Ну надо же.

Стряхнув оцепенение, Римус взял себя в руки.

– Откуда ты об этом знаешь? – прошептал он. – Кто тебе сказал?

Снейп холодно и безрадостно усмехнулся, а затем развернулся и прошел мимо Римуса в направлении двери.

– У меня свои источники информации, бешеный Люпин. Я был заинтригован.

Римус резко повернулся следом.

– Я не стал бешеным.

– Это ты так говоришь, – заметил Снейп, берясь длинными бледными пальцами за ручку. – Другие считают иначе.

– Кто считает?

Снейп обернулся с довольной ухмылкой.

– Те, чье мнение значит больше, чем твое. Правда, Люпин, тебе стоит лучше оберегать свои секреты. Порой ты ведешь себя ужасно неблагоразумно.

Глубоко вздохнув, Римус попытался вернуть толику спокойствия в свой голос.

– Северус, что тебе известно? – спросил он тихо.

– Я знаю достаточно. А теперь прошу меня извинить…

С улыбкой он повернул ручку двери. Римус уже двинулся к нему, намереваясь вытрясти правду по поводу источника его информации, но не успел сделать и двух шагов, когда в дверь с силой постучали. Резкий звук стал неожиданностью для обоих мужчин, но уже через секунду лицо Снейпа приняло обычное для него недовольное выражение, и он резко распахнул дверь.

Минерва Макгонагл поспешно ступила на верхнюю ступеньку каменной лестницы. Шляпа на ее голове сидела несколько криво, и она сама тяжело дышала.

– А, Северус! – воскликнула она. – Альбус хочет, чтобы вы… – Она умолкла, заметив Римуса. – Римус! Я не знала, что вы уже вернулись. Как все прошло?

Римус с трудом сохранил непроницаемое выражение лица.

– Не так хорошо, как могло бы, – признался он печально. – Но мы нашли…

– Вы хотели меня видеть, Минерва? – нетерпеливо перебил Снейп, спускаясь по ступеням. – Могу я чем-то помочь? – Он бросил полный пренебрежения взгляд на Римуса. – В конце концов, я все же надеялся позавтракать в обозримом будущем.

– Боюсь, завтраку придется подождать, – заявила Минерва, поспешно заходя в кабинет. – Альбус отбыл в Министерство магии, и вы должны как можно скорее присоединиться к нему. Вот-вот состоится экстренное заседание Магического совета, и он хочет посоветоваться с вами до его начала.

– Экстренное заседание? – переспросил Римус. – Почему? Зачем?

Минерва перевела взгляд с одного мужчины на другого; на ее лице появилось удовлетворенное выражение.

– Потому что, джентльмены, у нас наконец-то появились хорошие новости. Была арестована Беллатриса Лестрейнж.

************

Большой зал звенел от голосов. Судя по всему, сведения об аресте Беллатрисы уже стали достоянием общественности.

Гарри Поттер выглядел хмурым, но довольным. Драко Малфой – разъяренным.

Невилла Долгопупса и вовсе не было за столом.

Когда они вошли, Минерва проследила за взглядом Римуса, направленным в сторону гриффиндорцев, и тяжело вздохнула.

– Я попросила профессора Спраут задержать Долгопупса в парниках, – тихо сказала она, и Римус едва расслышал ее слова за общим гвалтом. – Я подумала, что для него будет лучше чем-то занять голову, пока мы не будем знать больше.

– Хорошая идея, – кивнул Римус, соглашаясь. – Как вы думаете, Северус уже достиг Министерства?

Минерва глянула на часы на ближайшей стене.

– Вероятно. Но не волнуйтесь, Римус, он доставит Альбусу ваше послание.

Римус поджал губы. Не то чтобы он не доверял Снейпу, но учитель зельеварения был известен склонностью в подобных вопросах порой полагаться на свои… суждения в том, что касалось передачи важной информации. Он вздохнул.

– Мне все равно хотелось бы рассказать директору о том, что мы узнали, лично.

Минерва строго посмотрела на него.

– Альбус дал четкие распоряжения, согласно которым вы не должны покидать территорию Хогвартса ни при каких условиях без его разрешения, – сказала она и, заметив его унылое выражение лица, улыбнулась. – Это к лучшему, Римус. К тому же, все мракоборцы вызваны на работу; если он захочет услышать о событиях прошлой ночи из первых уст, то просто отыщет мисс Тонкс.

Римус с легкостью представлял лицо Тонкс, когда та получила вызов на работу после ночи, проведенной за расследованием для Ордена. Он практически слышал ее усталый вздох, видел вспышку возмущения в ее глазах и раздраженное выражение на ее лице…

Сосредоточься на деле, Люпин. Ты сделал выбор, и она заслуживает знать, как теперь все обстоит между вами. Будет не очень-то учтиво теперь идти на попятную.

– Римус? Вы слышали, что я только что сказала?

Он чертыхнулся про себя, обнаружив, что отвлекся.

Сосредоточься же.

– Простите, Минерва, – с вымученной улыбкой проговорил он. – Я думал кое о чем. Что вы сказали?

Минерва приподняла брови и строго на него посмотрела; ее каблуки стучали по каменному полу.

– Я спросила, что случилось между вами и Снейпом перед тем, как я вошла? Атмосфера была крайне напряженной.

Римус поспешно покачал головой.

– Да ничего особенного. Абсолютно неважно. Северус просто вел себя, как обычно.

Они подошли к наполовину заполненному учительскому столу. Римус уже повернулся, намереваясь занять свое обычное место, но Минерва взяла его за предплечье.

– Это было нечто большее, чем обычная перепалка, – тихо проговорила Макгонагл. – Скажите мне правду, Римус.

Он огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушает.

– Он удивил меня, – признался он практически шепотом. – Он знает кое-что, чего, на мой взгляд, знать не должен, потому что эта информация не известна за пределами Института бешенства. А поскольку там находится некто, выдающий себя за кого-то другого с помощью оборотного зелья, мне кажется, что выяснить, от кого он получил эти сведения, может оказаться… важным.

Минерва закатила глаза.

– Но Северус, разумеется, не сказал вам.

– Вот именно, – подтвердил Римус.

Минерва вздохнула.

– Я поговорю с Альбусом, когда он вернется, – решительно заявила она. – Если кто и может убедить Северуса рассказать что-то…

– Снейпу это не понравится.

– Не то чтобы меня волновало его отношение, – строго возразила она. – Его задача снабжать нас информацией, и я собираюсь…

Ей не суждено было закончить предложение.

– Профессор Макгонагл! Профессор Люпин!

Звенящая тишина наполнила Большой зал. Умолкнув, ученики как один повернули головы в сторону дверей, но Хагрид, казалось, не замечал направленного на него внимания. Достаточно быстро для своего размера спустившись по ступеням, он бросился к учительскому столу, раскрасневшийся и запыхавшийся. Глядя на Минерву и Римуса маленькими темными глазками, с перекошенным от тревоги лицом он приближался к ним.

Римус уже двигался ему навстречу, Минерва отставала на шаг. Боковым зрением он заметил, как Гарри подскочил с места, но не стал терять времени на выговор.

– Хагрид, – воскликнул он. – Что случилось?

– Римус! – выдохнул Хагрид с трудом, останавливаясь перед ними и сгибаясь пополам. – Римус, ты должен убираться отсюда!

Что?

– Хагрид, о чем ты…

– Нет времени! – рявкнул тот, указывая рукой на дверь. – Они уже близко! Я пытался их остановить, задержать, но бесполезно! Я сказал им, что их обвинения просто куча навоза, но они не слушают! Чертова Амбридж подписала ордер, и они пришли за тобой! Они хотят забрать тебя! Тебе надо уходить, Римус! Сейчас же!

Ордер? О нет, нет, нет…

Бросившись вперед, Римус схватил толстую руку Хагрида. Сердце колотилось в груди, глаза распахнулись от страха. Нет, только не это…

– Хагрид, – прошептал он поспешно. – Ты хочешь сказать, что Институт бешен…

– Римус Джон Люпин.

Слишком долго. Слишком поздно.

Римус закрыл глаза. Ему не нужно было смотреть, чтобы узнать голос, разнесшийся по Большому залу. Человек произнес его имя с отвращением и самодовольством.

– О нет, – прошептал он с отчаянием.

Кролл. Гребаный Аркадиус Кролл.

Это не закончится ничем хорошим.

Его замутило. Если это было то, что он подозревал, если это был официальный ордер…

«Это конец. Я могу сражаться с засевшим в засаде врагом. Но сражаться с законом? Оборотень, не подчиняющийся указаниям Министерства на глазах у тысячи свидетелей…

Да я буду счастлив, если получу пожизненное заключение в Азкабане».

Он должен был отдать должное Ребекке – или тому, кто ее подменил. Они разыграли последнюю карту идеально.

Звонкий перестук каблуков Минервы отвлек его от тяжелых раздумий – она прошла мимо него. Ее голос звенел от праведного негодования.

– А вы кто такой? – спросила она тоном, который заставлял учеников трястись от страха. – И кто дал вам право приходить сюда без приглашения?

С огромной неохотой Римус повернулся. Кролл – высокий и словно жердь проглотивший – стоял на верхней ступени ведущей в Большой зал лестницы и со смесью отвращения и торжества взирал на обращенные к нему удивленные лица учеников и возмущенную Минерву Макгонагл. Глядя на то, как она приближалась к нему широкими уверенными шагами, он одной рукой держал свиток, а другой – беспечно поигрывал палочкой. По обе стороны от него с мрачными лицами, огромные и вселяющие страх, стояли шестеро человек в форме отряда по поимке оборотней; каждый из них держал руку на оружии.

Римус с трудом заставил себя не закатить глаза.

Стоит отдать Кроллу должное – он все делал тщательно.

Только когда Минерва достигла лестницы, ступив в обширную тень, отбрасываемую его выдающимся носом, он снизошел до ответа.

– Я Аркадиус Кролл, – с мерзкой улыбкой сообщил он и расправил плечи. Его голос разнесся по погруженному в тишину Большому залу. – Главный научный исследователь Института бешенства Великобритании. А это… – он приподнял свиток, – дает мне право находиться там, где и он. – Костлявым пальцем он указал на Римуса, и тот ощутил себя бабочкой, которую вот-вот проткнут булавкой. Ухмылка Кролла стала шире. – И, действуя по поручению Министерства магии, довожу до вашего сведения, что мне разрешено применять силу против доброго профессора или любого, кто посмеет встать на пути выполнения мною моих законных обязанностей, – заявил он, приподымая брови. – Могу я попросить вас сменить тон? Мне бы не хотелось, чтобы случилось что-нибудь… неприятное.

Макгонагл сжала челюсти.

– Вы мне угрожаете, мистер Кролл? Вы имеете наглость приходить сюда… – Она вдруг напряглась. – А я вас помню. Вы учились на факультете Слизерин, если не ошибаюсь, лет тридцать назад. Вы очень щепетильно относились к домашней работе, но имели привычку возвращать ее на повторную оценку, если оказывалось, что мнение учителя расходилось с вашим. – Макгонагл выгнула бровь и продолжила: – Да вот ваша работа палочкой всегда была откровенно небрежной. А уж трансфигурация животных и вовсе оставляла желать много лучшего…

Лицо Кролла неприятно потемнело.

– Я больше не ученик, чтобы меня критиковать, профессор! Я важный член видного научного заведения!

Настала очередь Минервы улыбнуться.

– Продолжайте убеждать себя в этом, мистер Кролл. Тогда, возможно, вы не будете так расстраиваться из-за слабеньких заклинаний, которые у вас выходят.

Римус тоже не смог сдержать улыбку. Мерлин благослови Минерву…

– Да как вы смеете… – начал Кролл, захлебываясь от возмущения, но резкий, как свист хлыста, голос Минервы Макгонагл, уже нашел себе новую жертву.

– Уэмбли Страут. – Один из ловцов оборотней – высокий мясистый блондин с мышцами, от которых форма едва не трещала по швам – подпрыгнул от неожиданности и со страхом воззрился на свою бывшую учительницу. – Сколько раз можно вам повторять, что нельзя держать палочку подобным образом? А что касается вас, Диармид Макгир, вам должно быть стыдно! – Угрюмый мужчина с коротко стриженными темными волосами и шрамом, пересекающим одно веко, поморщился и неуверенно коснулся наручников, переброшенных через предплечье. – Я считала, что вы хоть немного уважаете школу! Вы обещали далеко пойти, когда мы сделали вас старостой…

– Это обязательно? – нетерпеливый голос Кролла прервал гневную речь Минервы, обращенную к бывшим ученикам; стоящие за его спиной оперативники словно бы сморщились в размерах перед лицом гнева бывшего учителя.

– Разумеется, нет, – ответила Минерва, приподнимая бровь и уверенно встречая взгляд Кролла. – Я с радостью перестану, когда вы, джентльмены, уйдете.

Кролл что-то резко проговорил, но Римус уже не слушал спор между ним и Макгонагл. Он был благодарен Минерве за защиту, но что, по большому счету, это меняло? Кролл все еще стоял в дверях Большого зала, и в его руке все еще виднелся ордер на его арест. Когда он говорил о своей миссии, его голос просто сочился удовольствием и извращенным удовлетворением. Схватить Римуса, запереть могучего профессора-оборотня, который посмел считать себя равным обычным людям – вот, судя по всему, о чем Кролл только и мечтал. Он постарается растоптать его, прежде чем закончит. Всего лишь арест его не удовлетворит: унижение – вот на что он нацелился.

Если бы Альбус был здесь, все могло закончиться иначе. Даже Кролл не посмел бы так разговаривать с Дамблдором.

Но его здесь не было. Он находился в Министерстве со Снейпом…

Что тебе известно?

Я знаю достаточно…

Он знал. Снейп. Он знал об ордере.

Выражение на его лице этим утром, эти самодовольство и радость. А ведь он был другом Кролла…

Снейп знал, что произойдет, и не сказал ни слова. Подонок…

Но сейчас не было времени на эти мысли. У него имелись проблемы поважнее, чем детская месть Снейпа.

Ученики глядели на Кролла, на Минерву, на него, и в их глазах читались потрясение, недоумение и недоверие. Римус практически чувствовал повисший в воздухе вопрос: «Что он натворил? Неужели он все-таки не заслуживал нашего доверия?».

Кролл нацеливался именно на это. Он хотел, чтобы каждый ученик в зале считал его виноватым.

И если он станет сопротивляться, кричать, если попытается сбежать, это только сыграет исследователю на руку.

Он не мог позволить Кроллу выиграть все раунды. Он не мог позволить детям думать о нем подобным образом. Если он должен пойти с Кроллом, он пойдет на своих условиях.

Он не знал, какая его ожидает судьба, но ему придется это выяснить.

Бюрократия преуспевает там, где терпит крах насилие. Это можно было бы считать достойным похвалы, если бы не злая ирония момента…

Медленно и осторожно он сунул руку за пояс и в нерешительности замер, проведя одним пальцем по гладкой знакомой деревянной поверхности палочки, которая служила ему так верно и так долго, а затем настолько незаметно, насколько мог, вытащил ее и спрятал в рукаве. Он посмотрел на Кролла и его спутников, но все они были заняты перепалкой с Минервой Макгонагл. Другого шанса у него не будет. Римус огляделся, прикидывая возможности: неразлучная троица сидела достаточно близко за столом Гриффиндора, глядя на происходящее с недоумением, гневом и возмущением, но громадная фигура Хагрида находилась ближе, к тому же он немного загораживал Римуса от Кролла. Приняв решение, он быстро и незаметно сунул палочку в ладонь Хагрида.

Его удивленные глаза воззрились на Римуса, и тот ответил многозначительным взглядом.

– Присмотри за ней, – прошептал он хмуро и смиренно. – Мне бы не хотелось, чтобы ее сломали.

– Римус… – начал Хагрид с недоверием, но Римус не ответил, посмотрев на высокую фигуру Кролла, в лицо ожидающей его судьбе. Кто-то резко охнул; сидящая всего в двух метрах от него Гермиона Грейнджер явно видела и слышала, что он сделал и сказал. Находящиеся рядом с ней Гарри, Рон и Джини теперь смотрели на него с гневом и неверием, что заставляло предположить, что и они были свидетелями произошедшего. Но сейчас не время.

– Профессор, не надо… – прошептала Гермиона, но Римус покачал головой.

– У меня нет выбора, – так же тихо ответил он и двинулся в сторону двери.

Поначалу медленно, шаг за шагом навстречу судьбе с расправленными плечами и высоко поднятой головой под горящими взглядами учеников, под шепот, поднимавшийся за его спиной, шепот, который становился все громче и громче, по мере того как он двигался вперед. Мог ли он оказать сопротивление? Конечно, мог. Он мог пронзить воздух Большого зала множеством заклинаний и наблюдать за тем, как невинные ученики попадали бы под перекрестный огонь ответных неуклюжих заклятий Страута и Макгира. Может быть, кто-то из них встал бы на его защиту. Но слова Кролла, обращенные к Минерве, были истинны – в его руках находился официальный ордер, в этом Римус не сомневался, поскольку подделка была бы бессмысленной и опасной, тогда как заполучить подпись у Амбридж было проще простого.

Пойти против официального предписания Министерства для его возможных защитников означало, что и они разделят его судьбу, и он не желал этого ни коллегам, ни ученикам. Кролл дал ясно понять: он не потерпит, чтобы кто-то встал у него на пути. Минерва, Гарри, Хагрид, его ученики – они все будут наказаны. Если ситуация выйдет из-под контроля, кто-то может оказаться под арестом или вообще убит. Он не собирался этого позволять.

Мог ли он сбежать? Не без труда. Мог ли спрятаться? Недостаточно быстро. Мог ли он сделать что-либо, помимо того, что делал сейчас?

Не в здравом уме.

Шаг за шагом под множественными взглядами. Кролл ждал.

После стольких испытаний, после стольких чудесных избавлений институт все-таки поймал его. И пожиратели смерти тоже.

А его последние сказанные Нимфадоре Тонкс слова были отвержением ее любви.

«Я сожалею, что спорил. Я сожалею, что не поцеловал ее этим утром. Я сожалею, что не смог попрощаться. С ней и с папой».

Но теперь было слишком поздно что-то исправлять.

«Прости, Тонкс. Прости, папа. Но что я могу еще поделать?»

Он мог только молиться о чуде. Он мог молиться, чтобы все обернулось не так ужасно, как он ожидал.

Но он знал, знал, что так все и будет.

Римус слышал, что Минерва продолжала жарко спорить с незваными гостями, но, проходя мимо, одним взмахом руки попросил ее замолчать. Он поднялся по ступеням – одна, вторая, третья и дальше – глядя вверх на Кролла, который теперь усмехался, на пустые и покрытые шрамами лица оперативников отдела по поимке оборотней, на неприветливо выглядящие наручники в их руках. Подавив поднявшийся к горлу приступ тошноты, Римус осознал, что его самый страшный кошмар со времен детства становится реальностью.

Это неправильно. Это нечестно. И то, что это происходит у всех на глазах…

Последний шаг. Кролл взирал на него с нескрываемым торжеством, свиток подрагивал в руках словно бы в предвкушении. Он медленно улыбнулся.

– Привет, профессор, – мерзко протянул он. – Я знал, что мы еще увидимся.

Ни одна мышца не дрогнула на лице Римуса. Решительно он встретил взгляд Кролла.