Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

Растрепанная и покрытая грязью Хестия Джонс, пригнувшись, расположилась у подножья вала, на котором они стояли. Судя по всему, она с трудом переводила дух.

– Я ведь велел тебе и остальным ждать внизу, – недовольно сказал Грозный Глаз.

Хестия состроила рожицу, но более никак не отреагировала на его недовольство.

– Знаю, но кое-что всплыло. Практически буквально. – Заметив раздраженное выражение на лице бывшего мракоборца, она решила перейти к делу: – Билл осматривал территорию по другую сторону от железной дороги и наткнулся на толпу людей, выбирающихся из-под земли через проход. Они оказались работниками института и воспользовались аварийным выходом, чтобы покинуть здание до восхода луны. – Хестия замолчала, позволяя им оценить эту информацию и одновременно пытаясь совладать с дыханием. – Среди них есть женщина по имени Фелиция Хэтауэй, которая говорит, что у нее есть новости о Люпине и происходящем внутри. Может, хотите поговорить с ней? – добавила она немного едко. – Или мне вернуться и ждать на станции, как ты и велел?

Кингсли и Грозный Глаз обменялись долгим взглядом. Ни один не счел нужным отвечать на сарказм – мысли обоих были заняты другими вопросами.

Фелиция. Кингсли вспомнил встречу в офисе Дамблдора и письмо, которое Римус получил от своего информанта в институте.

И туннель…

Он снова посмотрел на луну, на пожирателей смерти, снующих туда-сюда в ее серебристом свете.

Может быть, еще не поздно. Может, им еще удастся как-то разрешить эту ситуацию?

Он посмотрел на Грозного Глаза. В его единственном настоящем темном глазу отражались схожие мысли.

Спустя мгновение они поспешно миновали своего раздраженного и запыхавшегося гонца и бросились в долину. Еще раз глубоко вздохнув и закатив глаза, Хестия отправилась за ними.

Ночь обещала быть длинной.

************

Черт побери, ну и неразбериха.

Нимфадора Тонкс знала, как вести себя в подобных ситуациях, благодаря обширному личному опыту. Начиная с попытки спрятать осколки любимой маминой вазы в раннем детстве и до ужасных событий в ту ночь в Министерстве магии Тонкс всегда старалась достойно и решительно встретить все передряги, которые посылала ей судьба. Но когда очередная передряга подразумевала, что она окажется магически запертой в здании, полном пожирателей смерти с тремя подростками и бессознательным оборотнем… Что ж. На мгновение ей захотелось поднять руки и сдаться.

Тяжело вздохнув и касаясь пальцами позаимствованной сабли, которая вернулась к своему оригинальному размеру и теперь лежала у нее на коленях, Тонкс с лязгом откинула голову назад на металлическую дверь туннеля. Гребаная дверь! Закрывшись, она отрезала их от Ребекки и лишила возможности спастись лишь по причине нескольких проклятых Мерлином метров. Если бы только они с Римусом не спорили так долго. Если бы они бежали быстрее. Если бы…

Если бы, чертово если бы. К сожалению, «если бы» не случилось, так что смирись!

«Нет, правда. Если бы Грозный Глаз слышал меня сейчас, он бы мне уши оторвал заклинанием!»

Подумай о чем-нибудь другом…

Она подняла взгляд. Чуть впереди у проема в стене, ведущего в остальную часть института, стоял напряженный Рон Уизли; его рыжие волосы были взъерошены, а кожа лица под веснушками – бледная. Он выглядел взвинченным, в одной дрожащей руке сжимая палочку, а другой удерживая деревянную дверцу. Он был наготове, как она ему и велела, на случай, если появятся пожиратели смерти, и тогда возникнет необходимость закрыть дверцу, скрывая вход в туннель и оживляя нынче дремлющее запирающее заклинание Ребекки. Тонкс надеялась, что этого не произойдет, потому что в таком случае они окажутся зажатыми между запертой с помощью палочки дверцей и металлической дверью, непреодолимой до рассвета.

Однако она не была создана для того, чтобы сидеть и ждать. Ей нужно было что-то делать, как-то действовать. Она хотела сражаться с пожирателями смерти, спасать резидентов, хотела убедиться в том, что, когда прибудут Кингсли и Грозный Глаз, им останется только прибраться тут.

Но сейчас она являлась мракоборцем, чье прикрытие могли обеспечивать только три подростка и потенциально рычащее создание. Это просто нереально. Это небезопасно. Так что она могла только ждать.

Вот почему последние несколько часов были просто пыткой.

И не только для нее.

Она снова посмотрела на Рона. Странно было использовать едва переступившего порог совершеннолетия юнца в качестве последней линии обороны, но какой выбор у нее был? Учитывая, что остальные оказались по другую сторону этой непоколебимой двери, ей не приходилось рассчитывать на помощь друзей, а Гарри, Рон и Гермиона отчаянно хотели помочь. Особенно Гарри – он едва не на стену лез от бездействия, так что, когда после нескольких часов бесплодного ожидания под доносящийся сверху вой запертых по камерам оборотней он решил разведать обстановку, Тонкс не стала останавливать его. Они лишь велела ему быть осторожным, и он исчез под мантией-невидимкой. После этого она попросила Рона занять позицию у двери, а Гермиону…

Гермионе она поручила следить за Римусом. Ей полагалось сообщить, как только тот начнет просыпаться.

Потому что она сама просто не могла этого делать. В случае…

Ее пальцы сжались на рукояти сабли, и Тонкс закрыла глаза.

Он сказал, что это было волчье противоядие, и его голос звучал уверенно. Он отключился только из-за того, что был изможден.

С ним все будет в порядке. Он будет в порядке.

Но ведь ты не можешь быть в этом уверена, не так ли?

Потому что пока они неслись к туннелю, Римус ничем не дал ей понять, что зелье сработало. Она пообещала ему. Если встанет выбор между его жизнью и чьей-то еще…

Если проснется оборотень, и она не сумеет разглядеть в его глазах Римуса Люпина, ей придется сделать это. Ей придется убить его.

И именно поэтому она не могла смотреть на него. Она не могла думать о нем как о Римусе, она не решалась думать о нем как о…

– Тонкс, – ворвался спокойный голос Гермионы в ее размышления. – Мне кажется, он просыпается.

Черт. Черт побери…

– Отойди назад.

Судя по выражению лица Гермионы, резкий тон Тонкс стал для нее неожиданностью, однако она послушно отошла к Рону в дальнем конце маленького коридора. Тонкс заметила, как они обменялись долгим взглядом, как переплелись их пальцы, а затем заставила себя подняться на ноги и посмотреть вниз.

Туда, где лежал он – оборотень Римус.

Она знала, что ему не хотелось бы, чтобы она или кто-то другой видели его в таком состоянии. Другая сторона Римуса Люпина – серый, поджарый, немного потрепанный оборотень шевелился на импровизированном ложе из останков его разорванной мантии, постепенно просыпаясь. Тонкс оглядела его, отмечая широкие шрамы на шее и животе – наследие Каина – видимые даже через густую серую шерсть, покрывающую его волчье тело. Его морда была узкой, а меж разомкнутых челюстей виднелись острые белые зубы. Практически невозможно было поверить, что каких-то несколько часов назад на месте этой пасти были губы, которые она с такой страстью целовала в уединении лаборатории Зелии.

Но пока внутри этого зверя был Римус, остальное не слишком-то ее волновало.

«Пожалуйста, будь Римусом, просто будь Римусом…»

Медленно и осторожно Тонкс опустила саблю, коснувшись острым концом шеи оборотня. Одним движением перерезать горло – вот и все, что потребуется…

Лапы дернулись, веки затрепетали.

А затем, несколько раз сонно моргнув, открылись два золотых глаза и в следующий момент уставились на нее.

Тонкс напряглась. Сердце колотилось в ее груди, пока она ждала рыка, броска и жуткого хруста, который сопроводил бы ее неминуемые действия. Ничего этого не произошло – оборотень просто смотрел на нее.

Пожалуйста, ох, пожалуйста…

– Римус? – решилась позвать она.

Глаза оборотня сместились на саблю, а затем он медленно, очень медленно кивнул.

Он кивнул. Римус кивнул.

Ей никогда прежде не доводилось ощущать такого облегчения. Оно волной обрушилось на ее тело, заставляя эйфорию струиться по венам, и ее ноги едва не подкосились от интенсивности чувств. В этот момент, несмотря на происходящее вокруг, жизнь показалась ей прекрасной.

«Спасибо. Кто бы ни наблюдал за нами сверху, занимаясь подобными делами, спасибо тебе».

Одной опасностью меньше. Может быть, может…

Римус снова оглядел саблю, прижатую к его горлу, а затем одарил ее выразительным взглядом.

Даже если у нее и оставались какие-то сомнения в том, что именно Римус управляет этим пушистым телом, они растворились без следа. Только Римус смотрел на нее так.

– Точно! – воскликнула она, практически инстинктивно убирая клинок подальше и опускаясь на колени, тогда как Римус с трудом поднялся на все четыре лапы, разминая затекшие после трансформации мышцы и суставы. Она наблюдала за тем, как он нерешительно вытянул передние конечности, словно бы привыкая к этому знакомому, но одновременно незнакомому телу, а затем заметил двух подростков, неуверенно глядящих на него с расстояния в несколько метров, и замер.

Тонкс мысленно вздохнула.

– Да, я знаю, – сказала она ему строго и, ухватив пальцами за морду, развернула к себе. – Они все еще здесь – все трое. Но никто из нас ничего не в силах предпринять по этому поводу, и, я уверена, никому не хочется наблюдать за гневом оборотня, так что умерь свои защитные инстинкты и смирись. Мы застряли здесь все вместе, нравится это нам или нет.

Несмотря на отсутствие голоса, казалось, что он вот-вот начнет спорить, но затем он по-волчьи фыркнул и опустил взгляд, признавая поражение.

Тонкс едва сумела скрыть вторую волну облегчения. Несмотря на то, как он выглядел, оказалось, что мужчина за этими золотыми глазами куда больше походил на знакомого ей Римуса, нежели тот вспыльчивый человек, который боролся с ней и с самим собой под воздействием поднимающейся луны. Храни Мерлин волчье противоядие.

Ей не удалось развить эту мысль, потому что, бросив вопросительный взгляд на Рона и Гермиону, Римус молчаливо задавал следующий вопрос. Тонкс приготовилась к худшему. Перспектива оказаться лицом к лицу с раздраженным оборотнем по-прежнему оставалась возможной.

– Гарри? – нехотя произнесла она и продолжила в ответ на его очевидно подозрительный кивок: – Ну, Гарри…

– Здесь.

Все четверо находящихся в помещении подпрыгнули, когда из пустоты раздался голос Гарри, но затем его темная голова появилась справа от Рона и Гермионы. Стаскивая мантию, он улыбнулся своему учителю.

– Профессор Люпин, – поприветствовал он Римуса, слегка приподняв бровь. – Во всяком случае, я предполагаю, что это вы, раз вы не съели Тонкс.

– Если я смогу достаточно разозлить его, то у него еще будет время сделать это, – сказала Тонкс и, бросив косой взгляд на оборотня, поднялась на ноги. – Итак, Гарри, что тебе удалось узнать?

Гарри пожал плечами.

– Все не так уж плохо. Те пожиратели смерти, что я запер, все еще не сумели выбраться. Они не оставили попыток освободиться, так что я наложил на стены непроницаемые чары, поэтому даже если им удастся вырваться, они никуда не денутся. Я также наложил заглушающее заклинание, и никто не услышит их криков о помощи. – Гарри весело улыбнулся Римусу, который смотрел на него со странным задумчивым выражением. – Эй, профессор, вы не могли бы попросить профессора Дамблдора, чтобы тот попросил Флитвика зачесть мне ЖАБА по чарам в сложных обстоятельствах, потому что, как мне кажется, я без труда теперь получу высший балл! Это лучшее непроницаемое заклинание, что я когда-либо создавал!

Несмотря на его импульсивность, Тонкс была впечатлена.

– Отлично сработано, мистер Поттер, – похвалила она искренне своей лучшей имитацией писклявого голоса Флитвика. – Десять очков Гриффиндору. – Гарри широко улыбнулся, а она нормальным голосом продолжила: – Что насчет остальных?

Улыбка исчезла с лица Гарри, и он состроил гримасу.

– Двое охраняют входную дверь, но они почти что спят. Я также нашел помещение, где держат дементоров. – Он слегка содрогнулся. – Это на нижнем этаже, возле двери, ведущей к лифту. Я не стал подходить близко, но заметил, что пожиратель смерти, охраняющий эту дверь, выглядит не самым лучшим образом. Не думаю, что он продержится всю ночь на этом посту.

– Пожалуй, будем избегать это место, – решила Тонкс. Дементоры не входили в ряд существ, с которыми она предпочитала иметь дело в замкнутом пространстве темной ночью. – А наверх ты ходил?

Гарри слегка кивнул, и Тонкс заметила, как он поморщился, когда заметил реакцию Римуса на эти новости.

– Я посмотрел на оборотней, – мрачно сообщил он. – Они все сидят по крошечным клеткам на первом уровне, и совершенно очевидно, что им не давали последнюю дозу волчьего противоядия – они просто с ума сходят, бьются в клетках, грызут прутья. То, что шестеро вкусных людей ходят туда-сюда у них под носом, их явно не успокаивает. – Гарри кисло улыбнулся. – Жаль, что мы не сможем открыть эти клетки. Оборотни горят желанием решить за нас нашу проблему с пожирателями смерти. Хотя, возможно, они подавятся темными метками…

Римус поморщился, и Тонкс решила сменить тему.

– Значит, в помещении для трансформации шестеро пожирателей смерти. Ты видел еще кого-то?

Вздохнув, Гарри покачал головой.

– Не на том уровне.

От входа донесся неуверенный голос Рона.

– А Хвоста ты видел? – спросил он тихо.

Римус прижал уши. Глаза Гарри сверкнули.

– Нет, – ответил он. – Поверь, вы бы услышали, если бы я встретил его. Должно быть, он затаился где-то наверху.

Тонкс выгнула бровь.

– Ты не ходил выше первого уровня?

Гарри снова вздохнул; его глаза по-прежнему горели при воспоминаниях о человеке, предавшем его родителей.

– Я собирался, – несколько раздраженно ответил он. – Но затем вспомнил, что где-то там и тот пожиратель смерти, который сам является оборотнем. И то, что он не видит меня, не помешает ему меня учуять. Так что я вернулся.

И Римус, и Гермиона одобрительно закивали.

– Ты правильно поступил, Гарри, – сказала Гермиона. – Обоняние оборотней очень острое. Вообще-то, в «Компендиуме темных существ» Карактатус Принг высказывал гипотезу, что…

– Гермиона. – Удивительно, но это Рон перебил ее. Он неуверенно положил ладонь ей на плечо и, когда она обернулась, встретил ее практически жалобным выражением. – Не сейчас, ладно? Разве что этот Кактус Принг написал о том, как сбежать от чокнутых пожирателей смерти из запертого здания, кишмя кишащего оборотнями…

На мгновение казалось, что сейчас последует взрыв. Глаза Гермионы блеснули, когда она выпрямилась в полный рост.

– По крайней мере, я пытаюсь помочь, Рон! – резко сказала она. – Я подумала, будет полезно… – Она вдруг умолкла, с трудом сглотнула и извиняющимся взглядом обвела помещение.

– Простите, – тихо произнесла она. – Сейчас не время спорить. И я знаю, что порой меня заносит…

– Ничего страшного, Гермиона. Мы все в одной лодке, и кто знает, что может оказаться полезным, – сказала Тонкс. Она смотрела на девушку, так стремящуюся помочь, впечатлить, и вспоминала себя на ранних этапах тренинга мракоборца, когда она из шкуры вон лезла, чтобы выучить какое-нибудь впечатляющее заклинание и доказать себе и другим, что она на самом деле заслуживает права стать мракоборцем.

Но можно было с уверенностью заявить, что никто не заслуживал находиться в Хогвартсе больше, чем Гермиона Грейнджер. Эта девушка являлась практически ходячей энциклопедией по магическим знаниям.

И через что ей пришлось пройти? Ей, и Рону, и Гарри – вместе они дрались с троллями, василисками и акромантулами, пробирались через заклятия и чары, побеждали дементоров и пожирателей смерти. Они справились с большим количеством опасностей за школьные годы, чем основная масса волшебников за всю жизнь.

Тонкс вынуждена была пересмотреть мнение о своих неожиданных компаньонах на этой миссии. Да, они даже не все еще были совершеннолетними, но после всего, через что прошли, их уж точно нельзя было назвать детьми.

«Они прикроют мне спину. Если я попрошу их об этом.

Но хочу ли я просить?»

Они могли бы зачистить здание. Десять разрозненных пожирателей смерти не представляли собой невозможную задачу. Если они будут действовать осторожно, то сумеют обеспечить безопасность оборотням и разрушить надежды Сами-Знаете-Кого на создание бешеной армии. Чего сидеть и ждать, пока появятся лучшие представители Ордена? Да, Питер Петтигрю находился где-то там, как и Дольф-оборотень, но если они попытаются…

«Если резидентов поцелуют дементоры, тогда как я могла этому помешать, я никогда себе этого не прощу. Но если из-за меня пострадают или погибнут эти трое, или что-то случится с Римусом…

Я могу сама за себя постоять».

Ей так часто прежде приходилось произносить эти слова. Поведет ли она себя, как лицемерка, не давая возможности другим примерить это утверждение на себя?

Она с трудом сглотнула и подняла взгляд.

Она посмотрела в зеленые глаза Гарри Поттера, на растрепанные рыжие волосы Рона, на бледное лицо Гермионы и, наконец, на серого волка, которым временно был мужчина, которого она любила; его золотые глаза встретились с ее, и в его взгляде она прочитала поддержку и понимание.

Он знал, что она собиралась сказать, и он был согласен.

А большего ей и не требовалось.

– Итак, – тихо произнесла она. – Меня уже тошнит от ожидания. Кто со мной попытается отвоевать это заведение?

Им не нужно было даже отвечать. Три улыбки и довольные лица, полные решимости вперемешку со страхом, стали ответом сами по себе.

Тонкс тоже улыбнулась им, практически инстинктивно касаясь грубой шерсти на шее Римуса, который в знак согласия вилял хвостом.

– Что ж, – добавила она. – Тогда чего мы ждем?

========== Глава 40. В клетке. ==========

Кошмар из металла, камня и крови. Его кошмар. Вот что представлял собой уровень один.

Римус помнил, как в детстве услышал об Институте бешенства в форме ядовитой угрозы из уст злобной секретарши отдела Регистрации оборотней. «Будешь вести себя плохо, и именно туда тебя и отправят, – едко прошептала она, – и запрут в клетке, как и подобает такому животному, как ты». Его мать устроила скандал, когда поняла, что сказала та женщина, однако слишком поздно: эта мысль прочно засела в его мозгу и пустила корни, и за исключением опасных заклинаний, позволяющих модифицировать память, ничто не могло избавить Римуса от нее. Воображение ребенка – мощный инструмент, и, будучи лишенным компании сверстников ввиду своего состояния, Римус эксплуатировал свое воображение на полную катушку, чтобы восполнить недостаток общения. Но отголоски тех жестоких слов обратили его воображение против него, заставляя представлять себе не детские игры, а темные помещения с решетками и цепями, с кровью и злыми людьми с хлыстами и палочками, с рядами клеток, в одной из которых его и оставят гнить вдали от семьи, навсегда лишенным свободы.

Несколько недель минуло с того инцидента, прежде чем он снова смог спокойно спать по ночам.

Прошло уже более тридцати лет с тех долгих и жутких ночей, но неподдельный детский ужас вернулся в волчье тело Римуса, когда его кошмары обрели реальность у него на глазах.

Здесь воняло кровью. Длинное узкое темное помещение, по сути представлявшее собой огромный коридор, простиравшийся в оба конца и заканчивающийся поворотами примерно в двадцати метрах от них. Но это был не простой коридор, о чем свидетельствовали каменные постаменты, размещенные с интервалом в три метра, на каждом из которых находилась клетка, удерживаемая на месте сетью цепей, прикованных к стенам и полу. Тусклое освещение не могло скрыть красно-бурых пятен – старых и пугающе-свежих – которыми были покрыты стены и мощенный каменными плитами пол. Несмотря на явные попытки удалить более старые пятна, некоторые выглядели так, словно просто не желали исчезать.

Старые пятна, должно быть, появились еще до изобретения волчьего противоядия. Но и причина появления новых не вызывала сомнения.

Большинство клеток были заняты, и их обитателей никак нельзя было назвать спокойными.

Воздух горел от их криков, от рыка и щелканья зубами, от полного страданий воя; клетки раскачивались и елозили по постаментам от сильнейших ударов лап по металлу, по решеткам, когда пребывающие в ярости оборотни бились внутри под влиянием полной луны. Возможно, если бы все они находились в изолированных помещениях, выпитые ранее в течение недели порции волчьего противоядия позволили бы им сохранять относительное спокойствие. Но они не были одни; они находились практически на расстоянии вытянутой лапы друг от друга, и запах людей – патрулирующих помещение пожирателей смерти и новоприбывших – разносящийся по коридору подобно огню в сухом кустарнике, не давал их человеческим разумам хоть сколько-то возвыситься над животной яростью. Если бы их клетки были больше, если бы у них было что-то – что угодно – помимо несокрушимых решеток и их самих, на что они могли бы направить свой гнев…

Но, к сожалению…

Оборотни института буквально рвали самих себя на куски.

И, кроме как молиться за то, чтобы все они каким-то чудом пережили ночь, Римус ничем не мог им помочь.

Он чувствовал, как человеческая ярость поднимается в его волчьем теле. Дольф заплатит за это. Пусть молится, чтобы…

Кто-то нежно коснулся его затылка и, поглаживая его шерсть успокаивающими круговыми движениями, тихо прошептал на ухо:

– Ты рычишь. – Голос Тонкс был едва слышим за общим воем и грохотом; она присела рядом с ним, сокрытая в тени и под дезиллюминирующим заклинанием. Они прятались за оказавшейся пустой клеткой у самого входа в мрачное помещение. Своим обостренным обонянием Римус ощущал исходящий от ее кожи запах страха, гнева и решимости. – Я знаю, что ты чувствуешь, но…

– Они скоро будут здесь, – напряженно прошептал Гарри справа от них, хотя его и не было видно. Тонкс замолчала и убрала руку с шеи Римуса. Ее движения едва угадывались в тенях, когда она присела на корточки и сжала свою палочку в правой руке, а его палочку – в левой, ожидая возможности наложить заклинания, тем самым либо исполнить их планы, либо разрушить их. Гарри очень хотел сам поучаствовать в этом, но Тонкс запретила ему – речь шла о невербальном колдовстве, и на ее стороне был опыт. Они не могли позволить себе допустить ошибку.

План, составленный всего несколько минут назад в укромном уголке лестничной площадки, был достаточно прост. Согласно данным, полученным Гарри в результате разведки, шестеро пожирателей смерти патрулировали вытянутое помещение с оборотнями по двое, обходя вверенную им площадь каждые пять-десять минут. Они явно ощущали себя не в своей тарелке, выполняя возложенную на них миссию, и откровенно нервничали в присутствии тех, за кем им поручили следить, так что застать их врасплох должно быть не слишком сложно. Особенно, если получится снимать каждую пару дозорных тихо и быстро. Если все удастся, как было задумано, выполнить остальную часть плана будет легко и просто. Если же они потерпят поражение…

Может завариться каша.

И снова Римус ощутил прикосновение пальцев Тонкс к своей шкуре.

– Мне жаль, Римус, – словно бы извиняясь, прошептала она. – Но уже пора.

Он глубоко вздохнул. Успокойся, Римус. Успокойся. Она не будет заперта. Ты не окажешься в западне. Это всего лишь на минуту, и ты сам на это согласился…

Им требовалось отвлечение – это было очевидно. И когда Гермиона неуверенно предложила решение, Римус оценил его по достоинству. Пожиратели смерти боялись оборотней, пора было этим воспользоваться. Он являлся идеальной целью для привлечения их внимания. В конце концов, только он один из их маленького отряда мог похвастаться иммунитетом к заклинаниям.

Наложив заглушающее заклятие на петли одним взмахом палочки, Тонкс осторожно отворила дверцу пустой клетки. Римус аккуратно запрыгнул внутрь и скорее почувствовал, нежели увидел, как дверца закрылась у него за спиной.

Он никогда прежде не страдал от клаустрофобии. И сейчас было не время начинать.

Его окружали прутья решетки, оживляя в памяти детские кошмары. Ему казалось, что стенки сжимаются, грозя раздавить.

Она не заперта, не заперта, не заперта…

– Держите! – прошипела Гермиона, и Римус дернулся от неожиданности и инстинктивно отпрянул, когда что-то черное и мясистое просунули между прутьями ему под нос. – Жуйте и выглядите устрашающе!

В нос ударил запах клубники и банана. Липкий на вид палец торчал из черного материала.

На самом деле это было довольно мерзко. С другой стороны, Римус не мог отделаться от мысли, что идея сделать фальшивую руку из увеличенного куска «Заплетающей язык жвачки с тысячью вкусами» Фреда и Джорджа и запихнуть ее в оторванный от мантии Рона рукав для того, чтобы пожиратели решили, что Римус сожрал одного из их соратников, была достойна Мародеров.

Пронзительные яростные вопли начали раздаваться за углом слева от них. Цепи звенели, ударяясь о кольца в стенах и полу.

Что-то раздражало оборотней.

И ничто не раздражало их сильнее, чем человек вне их досягаемости.

Едва видимая под дезиллюминирующим заклинанием Тонкс примостилась в тени у его клетки. Трех подростков и вовсе было не разглядеть.

Лучше и лучше.

На стене напротив поворота появилось пятно света, и среди воплей оборотней острый слух Римуса уловил голоса.

– … не знаю, куда они подевались, – хрипло говорила женщина в нос. – Я уверена, Гиббон обещал, что кто-то придет и поможет нам.

Отвечающий ей мужской голос был столь же неприятным и немного горьким.

– Возможно, охота была удачной, Алекто, – премерзко проговорил он. – Их там было очень много. Вероятно, оборотню потребовалось немало времени, чтобы разорвать так много тел.

Женщина – по-видимому, Алекто – фыркнула.

– Уверена, что это было весело. Все эти идиоты кричали, плакали и пытались вскарабкаться по стенам…

Мужчина хрипло захихикал.

– Сильно им это поможет…

Шерсть на холке Римуса поднялась дыбом, а зубы обнажились, когда он зарычал.

Теперь он их видел – две мешковатые фигуры обогнули угол. Они шли не плечом к плечу, а один за другим, стараясь держаться как можно дальше от щелкающих зубами и рычащих оборотней. Кончик зажатой в руке идущего впереди мужчины палочки светился, отбрасывая танцующие тени на его лицо, отчего на нем появилась отвратительная перекошенная ухмылка. Женщина следовала за ним и была так похожа на мужчину, что они должны были быть родственниками. Римус даже на секунду пожалел их родителей.

Но только на секунду. Перед ним стояла задача.

Прутья решетки вновь обступили его, и он изо всех сил постарался подавить приступ паники.

Она не заперта…

Отвлечь их – вот и все, что ему нужно было сделать. Сделать так, чтобы они замерли, глядя на него и стараясь понять, что у него в зубах. Рык и щелканье зубами не пойдут – это только заставит пожирателей смерти миновать его клетку быстрее. Им требуется лишь краткосрочное сомнение – больше Тонкс и не потребуется, чтобы двумя точными заклинаниями вывести из игры эту пару отвратительных хихикающих пожирателей и избавить оборотней от исходящей от них опасности. Но ему придется как-то привлечь их внимание. То, что они не заметили, насколько сильнее оборотни бьются в ближайших к нему клетках из-за скрытого присутствия четырех человек, означало, что ему придется постараться.

Пришло время.

Немного неуверенно Римус обхватил лапами увеличенную жевательную резинку в форме руки и рукав, из которого она торчала. Как оказалось, она имела вкус перца и лайма.

Ему определенно нужно будет поговорить с Фредом и Джорджем насчет выбора вкуса для их продуктов.

А пока…

Еще немного ближе…

Брат с сестрой продолжали приближаться неторопливо, но несколько нервно, каждый раз морщась, когда миновали очередную клетку с бросающимся на решетку оборотнем. Свет от палочки мужчины перемещался все ближе и ближе, блеклые лучи скользнули по полу, коснулись цепи, каменного постамента, края клетки…

Сейчас.

Издав грудной рык, Римус неуклюже вскочил на ноги и с размаху ударил изображающей руку размазней (теперь со вкусом манго) о прутья. Обрывок рукава упал к подножью постамента.

Пожиратели смерти остановились и уставились на него, а затем переглянулись.

Но они остановились слишком рано: Римус знал, что заключенные в клетки по соседству оборотни загораживали обзор Тонкс.

Черт!

Продолжая низко и угрожающе рычать, Римус со всей возможной злобой смотрел на пожирателей. Склонившись над воображаемой оторванной рукой, он принялся медленно и тщательно жевать ее.

Чили и малина. О, Фред и Джордж поплатятся…

Подойдите ближе, ближе…

Конечно, Тонкс могла бы изменить свою позицию, но движение под дезиллюминирующим заклинанием таило в себе определенные риски, не говоря уже о том, что двигающаяся Тонкс с легкостью может превратиться в спотыкающуюся Тонкс, а этого не следовало допускать.

– Амикус, – позвала женщина, и в ее хриплом голосе слышалась неуверенность. – Мне кажется, или у этого оборотня… что-то есть?

Наблюдательная леди. А теперь подойди ближе и присмотрись как следует.

Нервно оглянувшись на сестру, Амикус шагнул вперед.

– Думаю, ты права, – пробормотал он мрачно. – И оно похоже на… – Он сглотнул, сделал еще один шаг вперед и протянул палочку настолько далеко, насколько была способна его короткая толстая рука. Сестра двигалась за ним по пятам. Римус медленно пережевывал фальшивую руку.

Лимон и мята? Ох Мерлин…

Теперь злость в его взгляде, направленном на брата и сестру, была не такой уж фальшивой.

«Пошевеливайтесь же, если только не хотите, чтобы этого конкретного оборотня вырвало вам на обувь…»

– Похоже на?.. – странно высоким голосом переспросила Алекто. – На что похоже?

– На… – В голосе Амикуса отразилось испытываемое им отвращение, но он сделал еще один шаг вперед, выходя из-за ближайшей сотрясающейся клетки. – На…

Почти, почти… Римус практически чувствовал, как Тонкс медленно поднимает пару палочек. Еще мгновение.

Горошек и апельсин. Капустный салат и уксус. Помидор и черная смородина…

Поспешите!

Губа Амикуса изогнулась.

– На… На…

Алекто внезапно принюхалась.

– Погоди-ка, ты чувствуешь запах черной смородины?

Ее брат тоже принялся нюхать воздух.

– Я… ой!

Почувствовал ли Амикус запах черной смородины или нет, его сестре не суждено было узнать. Луч красного света ударил его прямо в грудь, отчего он, обездвиженный и лишенный сознания, повалился на землю.

По крайней мере это прошло по плану. Однако Алекто не пожелала подыгрывать.

Сделав свое маленькое открытие, пожирательница смерти отступила на шаг назад, и заклинание Тонкс, которое должно было попасть ей в грудь, вместо этого прошло в миллиметре от ее уха.

Этого оказалось достаточно. Изо всех сил Алекто закричала:

– Тревога! Тревога! Тревога!

Ее вопль перекрыл даже рев оборотней, эхом разносясь по коридору. А в следующее мгновение их ситуация стала еще серьезнее.