Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Да, – подтвердил Гарри, безо всякого зазрения совести буравя ее взглядом в ответ. – Поэтому мы знаем, что ты идешь за профессором Люпином. И мы хотим пойти тоже.

– Нет. – Достаточно простой ответ. Даже не принимая в расчет, что Дамблдор голову ей оторвет, если она сознательно потащит с собой Гарри Поттера и двух его лучших друзей в самое сердце опаснейшего здания, кишмя кишащее пожирателями смерти и оборотнями под полной луной, она и правда могла обойтись без необходимости беспокоиться о ком-то еще.

Рты подростков уже открылись, каждый намеревался начать спорить с ней, но Тонкс прервала их весьма эффективно.

Она указала на Гермиону.

– Твои родители меня убьют.

Затем на Рона.

– Твои родители точно меня убьют.

А затем на Гарри.

– И Дамблдор убьет меня. Вот так-то просто. Так что нет. Возвращайтесь в свою гостиную, все втроем. У меня нет на это времени.

Взгляд зеленых глаз Гарри окаменел, но Тонкс отчетливо осознавала, что у нее нет времени на споры.

– Нет, Гарри, – повторила она строго, встречая его взгляд своим суровым. – Это не игра. Я знаю, что ты скажешь – что ты в состоянии позаботиться о себе, ты бросал вызов Сам-Знаешь-Кому, и я тебя за это уважаю. И я знаю, что ты хочешь помочь Римусу – Мерлин знает, я тоже хочу этого. Но это не твой бой. Пожалуйста. Просто уходите.

Гарри не пошевелился. Но и спорить перестал.

Рон и Гермиона обменялись мрачными взглядами и вздохнули.

В обычное время Тонкс бы не поверила, что эта тишина являлась знаком согласия. Но ей надо было спешить.

Так что, не говоря больше ни слова, Тонкс развернулась и рывком открыла дверь чулана.

«Я иду, Римус. Я иду…»

========== Глава 33. Взаперти. ==========

Как и следовало ожидать, именно Аркадиус Кролл нарушил тишину, последовавшую за серьезным заявлением Римуса. И его голос звучал практически радостно.

– Значит, – заметил он грубо, – ты хочешь, чтобы мы избили тебя до смерти. Или предпочитаешь, чтобы я тебя задушил?

Окружавшие их люди потрясенно молчали, а затем…

– Аркадиус Кролл, ты должно быть самый грязный…

– Кролл, ах ты мерзкий негодяй! Если ты не…

– У нас еще есть время, если мы найдем выход отсюда, нам, возможно, не придется…

– Хороший удар в висок, вероятно, сделает дело…

Фелиция, Эйвин, Ребекка и Унвин заговорили разом, остальные же потрясенно перешептывались. Прежде чем Римус даже успел сообразить, что происходит, Эйвин оказался рядом с Кроллом и схватил того за грудки, что явно не подразумевало дальнейшего вежливого обсуждения.

Кролл поднял руки в знак протеста.

– Уж простите, но он сам попросил кого-то выступить волонтером! Я делаю ему одолжение!

– Но есть и другие варианты! – воскликнула Фелиция и поспешила к своему любимому. – Наверняка мы можем просто лишить его сознания…

Хотя его и удерживали за мантию так, что он едва касался ногами пола, Кролл ухмыльнулся.

– Ну да, отличная идея. А когда он, трансформированный в дикого слюнявого монстра, придет в себя, ты сама нанесешь ему повторный удар по голове?

Звеня бусами и браслетами, вперед выступила Зелия Фелан.

– А не можем мы его связать?

– Чем это? – хмыкнув, спросил Унвин. – Твоими побрякушками? Нашими мантиями? Будем бегать, сверкая голыми задами, пока он будет разрывать нашу одежду, а потом и нас самих?

– Вы предпочитаете, чтобы один из нас стал убийцей? – хмуро задал вопрос Александр Аливард. – Чтобы мы хладнокровно убили его?

Кролл яростно воззрился на высокого начальника охраны.

– Я лучше буду убийцей, чем жертвой. И к тому же он всего лишь оборотень…

БАХ!

Кролл повалился на пол. В руках Эйвина остались только лоскуты мантии, за которую он держал исследователя. Из носа Кролла медленно потекла кровь.

Фелиция потрясла левой рукой, костяшки пальцев на которой были разбиты при ударе, но ее глаза сияли от ярости.

– Да как ты смеешь? – прошипела она. – Как ты смеешь даже думать это? Да Римус Люпин в десять раз лучший человек, чем ты когда-либо будешь, ты, предвзятый мерзкий…

– Ах да, моя ужасающая предвзятость, – резко перебил ее Кролл, утирая кровь со своего огромного носа. Ее запах наполнил спертый воздухе в помещении. – Прошу прощения за то, что так обошелся с бедным безгрешным оборотнем, который вот-вот поубивает нас!

И эти его слова положили конец какому-либо разумному обсуждению.

Фелиция и поднявшийся на ноги Кролл принялись орать друг на друга, сверкая глазами. До драки пока не дошло, но многие из присутствующих явно испытывали искушение по мере того, как все больше людей включались в перебранку. Эйвин высказывался в поддержку Фелиции, Унвин соглашался с Кроллом, и мало-помалу работники института принялись высказывать свое мнение, соглашаясь то с одной стороной, то с другой. Кто-то, вроде Аливарда, просто пытался восстановить мир, но было слишком поздно. Оскорбления и ругань отскакивали от каменных стен, заглушая голос разума и заставляя замолчать тех, кто еще держал себя в руках. Из-за эха вопли казались в тысячу раз громче.

Ссора была оглушительной и невыносимой.

Стоя чуть в стороне, всеми позабытый Римус едва сдерживался, чтобы не прижать ладони к ушам и не заорать требование всем замолчать. Но его крик в любом случае не смог бы возвыситься над общим гвалтом; его голос окажется лишь шепотом в этой жаркой схватке. Все кричали, но никто не слушал и не слышал ни слова.

Римус не мог этого выносить.

Он отошел от толпы. Тихий, никем не замеченный и не увиденный, он повернулся и пошел медленными размеренными шагами прочь, пока не достиг относительно тихого и, к счастью, пустого угла их общей камеры. Затем, прислонившись спиной к стене, он опустился на пол и спрятал лицо в ладонях.

Они не сделают этого. Они станут спорить, пока не окажется слишком поздно.

Интересно, насколько трудно будет задушить самого себя?

Конечно, ему было приятно, что Фелиция и Эйвин встали на его сторону. Но именно сейчас ему не нужна была их защита: ни словом, ни делом. Он нуждался в их поддержке. Время уходило – он ощущал влияние луны, которая должна подняться менее чем через час. Спор только усугублял их ситуацию – Римус всегда знал, что если когда-нибудь встанет выбор между убийством других после перевоплощения или смертью для него самого, он без раздумий выберет смерть. Мысль о жизни даже с самыми слабыми воспоминаниями о том, как он убивал или кусал в своей волчьей форме, знание, что он ответственен за смерть другого живого существа, да еще такую жестокую смерть…

Он лучше умрет. Он всегда это понимал.

И с его смертью все его знания об Ордене точно станут недоступными для врагов. Хотя бы это будет того стоить. Его жизнь являлась маленькой платой за жизни двадцати других человек.

Выживут ли они этой ночью, даже если избавятся от опасности в его лице, было совсем другим вопросом. Но это также никоим образом не относилось к делу.

Он не собирался играть в сумасшедшие игры Дольфа. Он не станет участвовать в охоте на людей. Без него у них есть хоть какой-то шанс.

Голоса спорящих стали еще громче. Римус тяжело вздохнул.

У них будет шанс, если хоть кто-нибудь из них, черт побери, решит им воспользоваться.

– Римус.

Он чуть не подскочил на месте, когда кто-то тихонько коснулся его руки. Оторвав ладони от лица, Римус встретил серьезный взгляд Ребекки Голдштейн. Слабо улыбнувшись, его кузина опустилась на пол рядом с ним и посмотрела на бушующий в центре помещения скандал.

– Думаю, мы оба знаем, что все это бессмысленно, – тихо сказала она, но ее голос звучал абсолютно четко. – Споры не изменят нашей ситуации.

Римус вымученно улыбнулся в ответ.

– Вы говорите как настоящий исследователь, – произнес он так же отчетливо, кивнув в сторону Фелиции и Эйвина, которые все еще активно жестикулировали лицом к лицу с Кроллом. – Они хотят как лучше. И я ценю их отношение ко мне, но сейчас оно совершенно не к месту.

Ребекка прикусила губу.

– Нам еще, возможно, хватит времени, чтобы сбежать. Ваша смерть может оказаться ненужной.

Римус покачал головой.

– Оглянитесь, – предложил он. – Здесь нет дверей, нет окон. Нам нечем пробивать стены, а единственный путь отсюда закрыт решеткой, на которую лишь дурак не наложил бы защитных заклятий. Если только не подоспеет помощь, мы никуда отсюда не уйдем. Учитывая же, что здание битком набито пожирателями смерти, как вы думаете, каковы шансы на помощь извне?

Ребекка глубоко вздохнула.

– Мы все равно, вероятно, умрем. Или же будем укушены, а затем поцелованы дементорами, чтобы присоединиться к их маленькой армии. Ваша жертва может стать бессмысленной.

Римус уверенно встретил ее взгляд.

– Она не будет таковой для меня.

Не отводя глаз, они какое-то время молча смотрели друг на друга.

Без слов он просил ее о помощи, просил сделать то, что, казалось, никто из присутствующих в помещении не мог сделать вне зависимости от своего желания. И в ее молчании он услышал желанный ответ.

На лице его кузины отразились боль и печаль, когда она осознала стоящую перед ней задачу. Она грустно улыбнулась.

– Ты даже не представляешь, сколько раз я представляла, что моя мать выжила взамен тебя, – прошептала она, и ее голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций, так ей непривычных. – Сколько раз я мечтала, чтобы ты был мертв, как мой брат. А теперь я смотрю в лицо твоей смерти и хочу лишь сбежать.

Римус уныло смотрел на нее.

– Ты знаешь, что это к лучшему. Моя смерть спасет не только тех, кто сейчас с нами в этом помещении. Иначе я не стал бы тебя просить.

– Знаю, – ответила Ребекка и на мгновение закрыла глаза. – Сомневаюсь, что семья когда-либо простит меня. Сомневаюсь, что прощу себя сама.

Медленно Римус протянул руку и положил ее поверх ладони Ребекки.

– Не за что будет себя прощать, – прошептал он. – А если твой разум станет настаивать на обратном, просто помни: я простил тебя.

Ребекка снова заглянула ему в глаза и безрадостно ухмыльнулась.

– Знаешь, мне прежде никогда не приходилось никого душить, – с явным отчаянием сообщила она.

Римус тоже улыбнулся ей с печалью, с утешением, со смирением.

– Знаю, – сказал он ровно. – Но все когда-то происходит в первый раз.

Вокруг них вдруг стало тихо. Скандал утих до негромкой перебранки, и Римус закрыл глаза, зная, что делает это в последний раз. Он чувствовал только мягкое прикосновение холодных пальцев Ребекки, смыкающихся на его горле, и ему вдруг захотелось ощутить касание совсем других пальцев, увидеть другое лицо, чтобы эти последние мгновения с ним разделил совсем другой человек.

Но ее не было рядом. Никогда не будет. Он знал, что совсем скоро все будет кончено, а она находилась слишком далеко.

Прерывистое дыхание Ребекки коснулось его уха.

– Прости, – прошептала она. – Мне бы хотелось узнать тебя лучше.

И с этим она сжала пальцы.

************

Вот он.

С мрачным удовлетворением Нимфадора Тонкс взяла стеклянную сферу портала с прикроватного столика своей комнаты в «Трех метлах» и взвесила ее на ладони. Казалось, минула целая вечность с тех пор, как она, Римус и Фелиция стояли во дворе под этим самым окном и касались палочкой портала один, два, три раза, чтобы затем появиться в Институте бешенства. Трудно было поверить, что все это случилось менее суток назад.

А сейчас она возвращалась туда. Она найдет его. Она вытащит его.

Чего бы ей это ни стоило.

Тонкс достаточно скоро управилась, принимая с расчет обстоятельства. Быстро, пусть и споткнувшись несколько раз по пути, она преодолела узкий проход из Хогвартса в колодец «Трех метел». Как только достигла колодца, из которого виднелось темнеющее небо, Тонкс трансгрессировала на лестничную площадку второго этажа гостиницы. Стряхнув неприятные после переноса ощущения и проверив заклинания, наложенные ею самой на свой номер и запрещающие прямую трансгрессию, она подошла к двери.

Войти было делом одной секунды. Дверь странно качнулась за ней, открывшись снова, тогда как Тонкс толкнула ее с намерением закрыть. Но в этом не было ничего необычного, и взмахом палочки Тонкс заперла дверь. Прерывисто дыша, она промчалась мимо смятой постели, с которой с таким трудом встала этим утром, и схватила сферу.

Пора.

Она задумалась на мгновение, снова проверяя свой мысленный список, и опять же удостоверилась, что все на месте. Сердце колотилось о грудную клетку под воздействием коктейля из страха, адреналина, предвкушения и решимости. Но не только этого.

«Я не потеряю тебя так, Римус Люпин. И не подумаю.

Мне плевать, любишь ты меня или нет. Просто не умирай».

Медленно она подняла портал в одной руке, а второй занесла над сферой палочку.

На старт, внимание…

Погоди-ка.

Какое-то колебание воздуха, едва отмеченное обостренными чувствами Тонкс, но этого оказалось довольно. Она пробыла мракоборцем достаточно долго, чтобы знать то чувство, когда за ней наблюдали.

Что-то не так.

Какое-то мгновение она колебалась, осматривая комнату, расправленную постель, разбросанную одежду, метлу в углу. Все, вроде бы, находилось на своих местах. Все было в порядке.

Но странное чувство ее не покидало. Что-то не так.

Ей казалось, что она не одна.

Кто здесь? Она практически произнесла эти слова вслух, но вовремя сообразила, что вряд ли получит внятный ответ.

А время уходило. Наблюдают за ней или нет, но ей пора.

Отринув сомнения, Тонкс набрала в грудь побольше воздуха и коснулась портала палочкой.

– Раз, два, тр… ох!

Во второй раз за этот день что-то плотное и невидимое врезалось в нее. Тонкс ощутила, как несколько невидимых рук накрыли сферу и частично ее ладонь, прежде чем успела коснуться ее в третий раз. Она покачнулась от столкновения, слыша дыхание невидимых ей ртов, а потом последовало знакомое ощущение крючка, подцепившего ее под пупок, и она и ее спутники начали путешествие.

Порталы лишали ее ориентации в пространстве и в лучшие моменты, но после случившегося у Тонкс просто не было шансов.

Она успела заметить тени, темное неосвещенное помещение, а затем ее ноги споткнулись об уже знакомый ковер, лишая последних крох равновесия.

Не одну ее, однако, постигла эта участь.

Падая, она зацепила какую-то ткань и увидела витающие в воздухе руки, услышала возгласы на три разных голоса. Стол накренился, и перья и бумаги посыпались на пол, послышался глухой удар о стену, и очертания фигур появились из ниоткуда. Не успев больше ничего осознать, Тонкс приземлилась на пол, сильно ударившись.

Послышался звук бьющегося стекла.

Боль – резкая и неожиданная – пронзила ее руку, и теплая влага потекла по ладони.

– Люмос.

Неожиданно яркий свет залил помещение. Тонкс с облегчением узнала кабинет Ребекки.

А также кое-что еще.

Бледная и тяжело дышащая Гермиона Грейнджер стояла у стены и держала палочку, освещавшую кабинет. У стола виднелась половина растрепанного Рона Уизли, который пытался сладить с дыханием; нижняя часть его тела была невидима. У ног же Уизли, также частично невидимый, сидел Гарри Поттер, явно споткнувшийся о тот же ковер, что и Тонкс, с покосившимися на носу очками. Он смотрел на нее со смесью вызова и смирения.

– Мы хотим помочь, – потрясенно сказал он. – Я же говорил.

Тонкс едва не заорала от ярости. Рука болезненно пульсировала.

Она не хотела смотреть. Не хотела убеждаться в том, что и так уже знала.

Но неизбежно, неумолимо, ее голова сама повернулась.

Сфера портала больше не существовала. Взамен только осколки стекла валялись на полу и торчали из ее ладони. Кровь текла из нескольких глубоких порезов, окрашивая осколки в красный цвет.

Она покачала головой, холодно глядя на подростков.

– Вы хоть понимаете, что натворили? – прошипела она. – Понимаете?

Рон несколько мгновений глядел на нее со сбитым с толку выражением, а затем все понял. В глазах Гермионы уже плескался ужас, тогда как Гарри смотрел на нее виновато.

Они знали.

Как и она.

Хотела она того или нет, но Тонкс только что привела с собой трех учеников Хогвартса в здание, которое, весьма вероятно, этой ночью было самым опасным во всей стране. И их средство отступления теперь лежало в виде бесполезных осколков на ее ладони.

Да, ее поджидала опасность, но она знала, что у нее был путь к отступлению.

Больше нет.

Они оказались взаперти.

========== Глава 34. Там, куда боятся ступать ангелы. ==========

Сказать, что Нимфадора Тонкс была в плохом настроении – ничего не сказать.

«Ну что за фантастическое стечение обстоятельств, – с отвращением думала она, переводя взгляд с Гарри на Рона и Гермиону и стараясь подавить поднимающуюся в ней волну ярости и страха. – Это будет просто космическая спасательная операция. Вот она я в полнолуние в самом опасном во всей стране здании с тремя школьниками и разбитым порталом, зато без малейшей идеи, где искать Римуса, и без возможности вытащить его отсюда, даже если отыщу. Прекрасно, чудесно, просто офигительно…»

Рука болела, и это ничем ей не помогало.

– Ох! – выдохнула Гермиона, привлекая ее внимание. – Твоя рука! О, Тонкс!

Да, крови было много, но Тонкс давно привыкла к таким мелким ранениям. С по-прежнему мрачным и злым лицом она села и, поморщившись, принялась изучать ладонь.

– Не смертельно, – пробормотала она тоном, полностью соответствующим настроению. Всего пара взмахов палочкой и заживляющих заклинаний, знакомых каждому мракоборцу, и вот уже осколки стекла были вынуты, а порезы затянулись, оставляя только некрасивые красноватые шрамы. К тому моменту, как она закончила, Гарри, Рон и Гермиона уже поднялись на ноги и теперь смотрели на нее кто вызывающе, кто виновато.

– Тонкс, – снова первой заговорила Гермиона, нервно наблюдая, как та с трудом встает. – Тонкс, нам правда жаль…

– За то, что сбили меня с ног опять? – ядовито перебила Тонкс тихим, но полным сдерживаемых эмоций голосом. – За то, что отнимаете у меня время, тогда как я пытаюсь спасти Римуса? За то, что отправили меня в отключку, а затем уничтожили единственную надежду на то, что мы сможем выбраться отсюда? Жаль, что ведете себя, как чертовы глупцы?

Все трое поморщились. Гарри уже открыл рот, намереваясь сказать что-то в свое оправдание, но под взглядом Тонкс достаточно быстро осознал, что этого делать не стоит.

Тонкс же изо всех сил старалась вернуть себе хоть толику самоконтроля. Она знала, что распекать троицу за идиотское поведение в сложившихся условиях совершенно бессмысленно, но сдержать гнев было так же сложно, как заклеить протекающую дамбу волшебным скотчем.

«Мы все здесь ради Римуса, а не для того, чтобы кричать друг на друга. И нравится мне это или нет, они здесь, так что придется за ними приглядывать».

Она сделала несколько глубоких вдохов.

– Вы себе даже не представляете, как мне сейчас хочется наорать на вас, – строго сообщила она. – И если бы у меня было на это время, клянусь, разносы Грозного Глаза показались бы вам детской игрой. Но если мы выберемся отсюда живыми, я все расскажу Молли Уизли, и тогда вы пожалеете, что выволочку не устроила вам я.

Судя по выражению чистейшего ужаса на лице Рона, ее слова были приняты к сведению. Уперев руки в бедра, Тонкс вздохнула.

– Но вы уже здесь, а так как пути назад больше не существует, мне придется терпеть вашу компанию. Думаю, нам лучше…

Она замолчала и замерла.

Шаги. Снаружи. Низкий гортанный смех.

Тонкс среагировала мгновенно.

– Тихо! Погаси свет! – выдохнула она резко и, схватив подростков, пихнула их в дальний угол.

– Нокс! – прошептала Гермиона, и кончик ее палочки погас, погружая помещение в темноту.

Замерев, они прислушивались.

– Не могу дождаться восхода луны, – сказал грубый и резкий мужской голос, чуть приглушенный из-за двери, но все равно достаточно четкий, чтобы расслышать на фоне шагов. – Как думаешь, сколько времени уйдет у Люпина, прежде чем он всех прикончит после трансформации?

Что-то словно бы оборвалось внутри у Тонкс. Стоящая рядом Гермиона с ужасом сглотнула, а Гарри сжал кулаки.

– Не знаю, – отозвался второй голос – выше, но более мерзкий. – Но это будет мясорубка. Там нет дверей и окон, просто стены и решетка на выходе из шахты. Некуда забраться, негде спрятаться, нечем защититься. Он покончит с ними в свое удовольствие.

Кто-то холодно хохотнул.

– И скоро все начнется?

В ответ второй собеседник фыркнул. Их голоса стали звучать тише, когда они удалились прочь по коридору.

– До восхода луны менее часа. Надеюсь, все сложится как нельзя лучше. Мне потребуется отвлечение, когда буду караулить дементоров и ждать, пока стая чертовых оборотней трансформируется обратно.

– Сочувствую. Предпочитаю проводить ночи по-другому…

Голоса окончательно стихли, как и шаги.

– Люмос.

Свет снова зажегся. Тонкс смотрела на Гарри. Гермиона – на них обоих.

Но первым заговорил Рон. Ступив вперед, он переводил взгляд с одного из своих друзей на другого, и в его голосе слышались тревога, страх и решительность.

– Может быть, нам лучше начинать? – спросил он.

Гермиона была белее простыни.

– Начинать с чего? – возразила она.

Но Тонкс уже знала.

Без дверей, без окон, доступ только через запечатанную шахту.

Бельевая шахта, запертая с помощью палочки на лестничной клетке. Других вариантов нет.

Решетка, упомянутая пожирателями смерти, вероятно, окажется зачарованной, но она знала как раз подходящее заклинание.

– Я знаю, куда идти, – сказала Тонкс, и, к ее собственному удивлению, а также к тревоге трех ее спутников, на ее лице появилось выражение мрачного удовольствия. – И я также знаю, что мы сделаем, когда доберемся до места. Следуйте за мной.

************

Было не так больно, как ожидал Римус. Он всегда представлял себе, что умирать будет больно.

Он чувствовал обступающую его темноту и был рад ей. Ближе, сильнее, желаннее, темнота наступала, обещая долгожданное избавление, по мере того как пальцы осторожно стискивали его горло, лишая доступа воздуха. Он чувствовал, как легкие сжимаются в отчаянной нехватке кислорода, как сдавливается гортань под натиском. Ощущение пальцев на его шее казалось приглушенным, их прикосновение не такое отчетливое из-за большого по площади шрама, оставленного когтями Каина – еще одно близкое свидание со смертью. Но на этот раз все кончится. Должно кончиться.

Ощущения начали притупляться, головокружение усилилось.

Темнота была так близко, так близко…

– Ребекка! Что ты делаешь?

Сжимающие его горло пальцы дернулись, словно бы из сожаления, когда голос Фелиции разорвал блаженную темноту. Послышались приближающиеся быстрые шаги, и давление вдруг исчезло. Спасающие его руки пропали, и Римус инстинктивно втянул в грудь воздух, проклиная в уме тот день, когда Фелиция Хэтауэй решила, что он ей нравится.

Он распахнул глаза, только чтобы увидеть обеспокоенное лицо Фелиции.

– Римус! – воскликнула она вне себя от тревоги, осторожно поддерживая его за плечи. – Римус, ты в порядке?

Ему так хотелось крикнуть «нет», каким-то образом вернуть темную тишину, которой ему довелось коснуться – тишину, обещающую, что он никогда не услышит воплей несчастных, которым будет одну за другой отрывать конечности. Но ее больше не было.

И он снова неотвратимо превратился в потенциального убийцу.

Горящими глазами он уставился на Фелицию.

– Зачем ты это сделала? – хрипло спросил он.

Фелиция недоуменно моргнула.

– Что, прости?

– Зачем ты это сделала? – повторил он все еще сдавленным голосом, в котором, тем не менее, уже слышалась яростная сила. – Зачем ты ее остановила?

Его подруга смотрела на него с изумлением и болью.

– Римус, она душила тебя…

Римус чуть не застонал от бессилия – он чувствовал, как волк рвался на свободу, разрушая границы между их разумами.

– Потому что я попросил ее об этом! – практически проревел он. – Ты что, не слушала меня ранее? Если кто-нибудь меня не убьет, я поубиваю или покусаю каждого из вас!

С дрожащими губами Фелиция неуверенно поднялась на ноги.

– Я знаю, – пробормотала она с отчаянием. – Но Римус… еще рано. – Она медленно покачала головой. – У нас еще есть время, должен быть другой выход…

– Что ж, когда, по-твоему? – спросил Римус, закрывая глаза и опираясь о стену. На мгновение он отдался во власть тупой пульсирующей боли в шее. – Когда, Фелиция?

– Если еще немного подождем, то, может быть, найдем выход…

– Не найдем! – воскликнул Римус в иррациональной ярости, резко открывая глаза и глядя на Фелицию и встревоженные лица других. – Ты не понимаешь? Нет смысла откладывать это, Лиция! – Повышая голос, он с трудом поднялся на ноги и повернулся к глядящим на него людям. – Мне жаль, но нам нужно смириться с неизбежным! Мы не выберемся отсюда до восхода луны!

БАБАХ!

Показалось, что кто-то запустил фейерверк совсем рядом. Громкий взрыв, от которого закачались стены, был усилен многократным эхом. Множество пар глаз с недоверием наблюдали за тем, как решетка, закрывающая отверстие шахты, полыхнула огнем: белые огоньки побежали по прутьям, сжигая их, коряча. Металл застонал, будто от боли, изгибаясь и перекручиваясь, а затем решетка упала на пол с громким лязгом и осталась лежать – покореженная и почерневшая, источая дымок.

За этим происшествием последовала тишина. Не стоит и упоминать, что решетка стала центром всеобщего внимания.

Во всяком случае до тех пор, пока они не услышали голос.

– Черт! Да подержи же ее, я не могу… О нет, о нет, нет, нет…

Кто-то в шахте резко охнул, затем донесся весьма чувствительный удар, за которым последовали еще несколько.

– Черт!

И вот с этим нехитрым восклицанием в вихре мантии и мелькающих конечностей кто-то вывалился из теперь открытой шахты и шлепнулся на пол. Послышался стон и серия едких ругательств.

Знакомый стон. И очень знакомые ругательства.

Римус практически инстинктивно двинулся вперед.

Нет. Нет, она не могла, она бы не стала…

Его взгляду предстало знакомое лицо под шапкой удивительно бесцветных волос, и темные глаза заглянули в его изумленные с раздражением и непередаваемым облегчением. И он знал, что она это сделала.

– Черт бы тебя побрал, Люпин, – проговорила она сухо. – На что я только не иду ради тебя!

С трудом Римус взял себя в руки настолько, чтобы пробормотать:

– Тонкс?

Ее губы изогнулись, образуя выражение, напоминающее удовлетворение.

– Ну а ты кого ждал? – поинтересовалась она, пожимая плечами и вставая на колени, а затем – на ноги. – Может, Долорес Амбридж? Голую леди Ниневу, увитую плющом и с улыбкой? Салазара Слизерина в корсете и на шпильках?

Испытанное потрясение, превратившее его разум в кусок льда, начало отступать по мере того, как он осознавал происходящее перед ним. Тонкс здесь. Тонкс стояла перед ним. Тонкс улыбалась ему.

Тонкс была в Институте бешенства. Тонкс была в этой камере. А полнолуние продолжало приближаться.

И, учитывая сковывающее его тело напряжение в ожидании неминуемой трансформации и его беспомощность перед лицом сложившейся ситуации, он мог ответить ей только так.

– Нимфадора Тонкс, какого черта ты здесь делаешь? Ты с ума сошла?

Черты лица Тонкс окаменели, и теперь она буравила его взглядом.

– Ох, Тонкс! – воскликнула она манерным голосом. – Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Спасибо, что рискуешь жизнью ради спасения моей. Как я могу тебе отплатить?

– Сейчас не время для глупых шуток!

– А я и не шутила, черт возьми! – Теперь она смотрела на него с такой же злостью, как и он на нее. – Я пришла сюда, чтобы спасти тебя, Люпин, и что я получила в ответ? Чертов разнос! Не благодарность, не радость при виде меня, а нагоняй! Но я не твоя ученица, чтобы назначить мне наказание, профессор!

– Тогда, может, тебе не стоит вести себя, как школьница! – рявкнул Римус в ответ, сжимая кулаки и представляя себе множество чудовищных сценариев. Тонкс ранена, Тонкс убита, Тонкс кричит, тогда как он клыками рвет ее тело… – Ты хоть осознаешь опасность, которой себя подвергаешь? Я этого не стою! Ты могла остаться в безопасности и…

– Я мракоборец! – бросила она резко, перебивая его. – Я не живу безопасно!

– Так, может, тебе стоит попробовать!

– Так, может, ты…

– Простите, – язвительно вклинился в их перепалку Кролл, и Римус подпрыгнул – сконцентрировавшись на своем гневе на Тонкс, он позабыл, что в помещении есть еще кто-то. Несколько раз моргнув, он оторвал взгляд от также выглядящей застигнутой врасплох Тонкс и обернулся, только чтобы обнаружить около двадцати лиц, смотрящих на них со смесью недоумения, замешательства и недоверия. Фелиция смотрела на него, выгнув бровь, Эйвин – поджав губы, Ребекка – внимательно, а Унвин – с ухмылкой. Внезапное чувство смущения потушило его гнев, как ведро ледяной воды.

Кролл ухмыльнулся с презрением.

– Прошу простить, что прерываю эту милую и занимательную ссору, – с сарказмом протянул он. – Но, может быть, один из вас будет так любезен и объяснит нам, недостойным, что происходит?

Несмотря на то, что ее плечи все еще вздымались и опадали от обуревавшей ее ярости, Тонкс сумела быстро взять себя в руки.

– Я-то думала, это очевидно, – едко ответила она. – Я пришла его спасать. И это означает, что и тебя тоже.

Кролл с ухмылкой взирал на маленькую растрепанную молодую женщину.

– Ты?

– Она мракоборец, Кролл, – возмущенно сказал Римус. – Она может многое.

Кролл хмыкнул.

– Ну да, твои слова так много значат, – заметил он. – Учитывая твое так громко высказанное недоверие к ее способностям.

Римус покраснел, тогда как Тонкс одарила Кролла хмурым взглядом.

– Не хочешь, чтобы я тебя спасала? – пожав плечами, спросила она обыденным тоном. – Ладно. Можешь остаться здесь. Я заберу остальных. Уверена, пожиратели смерти, захватившие здание, не станут тебя мучить слишком сильно, чтобы узнать, куда мы все подевались. Наверняка они быстро тебя убьют. – Она задумчиво помолчала. – Или же расчудесный Дольф дождется полной луны и немного тебя пожует…

Несколько мгновений у Римуса ушло на то, чтобы осознать значение сказанного Тонкс.

– Ты знаешь о Дольфе?

Тонкс хмуро улыбнулась.

– Адольф Минган-Мориц, если уж звать его по полному имени. Он пожиратель смерти, специалист по дементорам; я утром нашла его досье на работе. Я как раз хотела тебя предупредить, но ты уже оказался здесь, – объяснила она. Глянув на Ребекку, она добавила: – Но я не совсем понимаю, как здесь завязано оборотное зелье…

Римус не стал рассказывать, а просто указал на изможденную и дрожащую Симону.

Лицо Тонкс осунулось.

– Ах ты ж черт.

– Вот именно. – Римус постепенно возвращал себе самоконтроль и способность здраво мыслить. – Нам нужно всех отсюда вывести. Скоро взойдет луна.

Тонкс нахмурилась.

– Может, проще сначала вывести тебя?

Римус вопросительно выгнул бровь.

– И куда? – спросил он, а затем вздохнул в ответ на выражение лица Тонкс. – Мы можем оставить это на крайний случай, но если что, я предпочту находиться здесь, подальше от остальных, нежели бесконтрольно носиться по коридорам. И нам нужно спешить. – Он постарался подавить зарождающееся чувство вины. – Я и так уже потратил кучу времени на пустую болтовню.