Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Где-то завыла сирена, и Римус даже не сомневался, что этот звук разнесется по всему институту.

Активируемая голосом сирена. Идеальный способ извещения персонала о проблемах в клетках оборотней. Не такой идеальный для пяти человек, пытающихся незаметно подкрасться к пожирателям смерти.

Вот же!

– Остолбеней!

На этот раз заклинание Тонкс поразило свою цель, и Алекто упала как подкошенная. Но было слишком поздно.

Отпрянув назад, Римус уже толкал дверцу клетки, в отчаянии стремясь выбраться на свободу до начала заварушки. Он заметил, как рядом вдруг появилась Тонкс, которая, профессионально сыпля проклятьями, принялась за замок на задней стороне клетки. Римус и опомниться не успел, как Тонкс ухватила его за задние ноги и без церемоний, но очень быстро выволокла наружу, да так что он ударился об пол. Вскочив на ноги, он увидел на лице Тонкс извиняющееся выражение. Но времени на соответствующие слова не осталось.

– Бегите! – резко крикнула она трем бледным подросткам, появившимся из воздуха. – Выбирайтесь отсюда, пока нас не окружили!

Гарри, Рон и Гермиона не стали тратить время на споры, за что Римус был им благодарен. Скинув мантию и предпочтя скорость скрытности, три школьника бегом бросились к лестнице.

Смесь запахов – старой и свежей крови, пота и чертовой жвачки – ошеломляла его. Но откуда-то издалека доносился новый запах.

Кто-то приближался…

– Давай, Римус! – Тонкс уже следовала за подростками, махая ему занятой палочкой рукой. – Мы должны…

– Авада кедавра!

Он не думал – не было никакой нужды. Он просто среагировал.

Лапами он с силой врезался ей в плечи, опрокидывая ее назад. От неожиданности она вскрикнула, а затем они оба повалились на каменный пол, и по инерции их протащило до стены. Римус почувствовал, как заклинание попало в него, как оно обожгло его, но затем эти ощущения исчезли без следа благодаря иммунитету его волчьей формы ко всякой магии.

Ни одно заклинание не могло навредить оборотню. Даже это.

Какое-то мгновение Тонкс глядела в его золотые глаза, но затем ее профессионализм затмил благодарность, и она резко спихнула с себя его теплое покрытое шерстью тело и развернулась к нападавшим.

Их было двое – мужчины в темных мантиях, скрывающиеся в тенях уходящего вправо от них вытянутого помещения. Они уже запускали в них заклинание за заклинанием, которые, попадая в стены, оставляли глубокие выбоины. Из коридора, куда сбежали Гарри, Рон и Гермиона, тоже начали доноситься звуки битвы.

Дети!

Но, сами находясь под вражеским огнем, Тонкс и Римус ничем не могли помочь им сейчас. Поднявшись на четвереньки, Тонкс бросилась в укрытие клетки, еще пару минут назад занимаемой Римусом. Там она поднялась на колени и принялась посылать в неприятеля ответные заклинания, пользуясь слабой защитой прутьев клетки.

Учитывая этих двух, они уже видели четверых охранников с уровня один. Но Гарри сказал, что их было шестеро…

Где-то позади к завываниям сирены снова присоединились оборотни: кто-то приближался с той стороны.

«Ох Мерлин. Нас зажмут с трех сторон. И Тонкс у них практически на ладони…»

Времени объяснять не было. Даже пробовать не стоило. Резко развернувшись, Римус бросился в темноту.

Он еще успел услышать резкий вздох Тонкс, заметить легкий поворот ее головы ему вслед. Он отчаянно желал в этот момент вернуть себе голос, чтобы объяснить ей, что должен оставить ее сейчас, чтобы защитить.

«Я вернусь, совсем скоро я вернусь», – твердил он про себя, надеясь, что каким-то чудом она услышит и поймет.

Но теперь у него больше не было возможности думать.

Впереди показались два пожирателя смерти: огромный блондин и суровая на вид женщина с грязными каштановыми волосами и выпирающей челюстью – они оба спешили на звук сирены, зажав палочки в выставленных вперед руках. Палочки не тревожили Римуса; он даже не замедлился.

Женщина заметила его первой. Охнув от ужаса, она инстинктивно послала в него оглушающее заклинание, которое отразилось от шкуры Римуса подобно обычному лучу света. Мужчина обернулся в его сторону, но было слишком поздно. Римус бросился на них обоих, сбивая с ног и заставляя плашмя упасть на пол. Римус слыл хорошим дуэлянтом, однако физическая борьба, тем более в обличье оборотня, не являлась его коньком. Он не хотел царапать, рвать когтями или – не дай бог – кусать этих людей. Его целью было уничтожить их палочки и желательно оставить их без сознания или же в состоянии, когда они больше не будут представлять угрозу.

Другого плана у него не было.

К сожалению.

От удара палочка женщины вырвалась из ее руки и отлетела в сторону, но мужчина не выпустил свою. Заклинание сверкнуло у него перед мордой – эти идиоты что, не читают? заклинания не действуют на оборотней! – но не нанесло ему никакого урона, однако вспышка света на мгновение дезориентировала его, и он отступил на несколько шагов. Женщина ударила его ногой, и острый каблук ее туфли распорол ему щеку, отчего рот наполнился медной на вкус кровью. Женщина предприняла еще одну попытку, тогда как блондин поднимался с пола позади нее, но в этот раз Римус был готов. Он поднырнул, уклоняясь от удара, и прыгнул на нее еще раз, снова впечатывая в пол. В этот момент блондин заорал:

– Остолбе…

Идеально!

Римус бросился в сторону. Лежащая на спине женщина осталась на месте.

– …ней!

– Ты… – Как бы она ни намеревалась обозвать своего спутника, больше ни звука не сорвалось с губ женщины. Недвижимая она осталась, где была.

Мужчина в ужасе застыл. Весьма глупо с его стороны.

С самым страшным рыком, на который он только был способен, Римус разогнался и бросился на него.

Он намеревался заставить мужчину отступить, напугать и разоружить его, возможно, каким-то образом вырубить его. Он не планировал того, что произошло дальше.

Мужчина отшатнулся и споткнулся о ногу своей обездвиженной коллеги. А затем, покачнувшись на месте, он упал.

На клетку оборотня.

Злобный, неистовый и кровожадный оборотень сделал именно то, что было для него естественным в полнолуние.

Когтистые лапы обхватили мясистую шею, царапая кожу и прижимая человека к решетке, после чего оборотень впился зубами в его локоть.

Крик блондина был ужасным, полным страха, боли и знакомого ужаса, а затем крик превратился в кошмарный булькающий звук, когда когти вонзились ему в горло глубже, глубже, глубже. Кровь заляпала прутья, кровь стекала по его шее и мантии, а кости руки хрустели под прессом страшных зубов. Золотые глаза накинувшегося на него оборотня сияли от удовольствия, а пасть сочилась кровью…

Нет! Нет, нет, нет!

Он должен это остановить, он должен спасти их обоих…

Удар его когтистой лапы откинул оборотня от решетки. Какое-то время он еще с отчаянием цеплялся зубами за руку своей жертвы, но второй удар Римуса по его морде заставил его разжать челюсти. Окровавленный пожиратель смерти безжизненно осел на пол. Оборотень вновь бросился к решетке, пытаясь зубами и когтями достать до жертвы и еще раз ощутить вкус человеческой плоти.

Римус заставил себя игнорировать его, вместо этого сосредоточившись на блондине.

Он смотрел на разорванное горло, на изувеченный локоть, на растекающуюся лужей кровь поверх старых ржавых пятен, оставшихся от прежних времен. Жуткие булькающие звуки доносились из полного крови горла мужчины, когда он пытался дышать через то, что осталось от его трахеи.

Бесполезно.

Хрипы затихли, глаза остекленели, руки замерли.

Мертв. Мертв.

Римус на мгновение прикрыл глаза. Он даже самому себе не мог признаться в том, что ощущал облегчение по поводу того, что в мире стало на одного пожирателя смерти меньше. Но вот судьба оборотня, убившего его…

Он посмотрел на окровавленный клочок бумаги, пришпиленный к постаменту и называющий человеческое альтер эго узника.

Тор Уайлдинг.

Римус поднял взгляд на оборотня, все еще бьющегося о решетку в надежде добраться до его теперь уже безжизненной добычи. Он даже не понимал, что только что сделал…

Но поймет. Если его найдут в этом состоянии, он поймет. Если он вспомнит хоть что-то, то поймет.

«Мне жаль. Мне так жаль, я не хотел, чтобы это произошло…»

Но в следующую секунду эти мысли оказались позабыты. Откуда-то донесся крик.

Гермиона…

Извинишься позже, Люпин! Сейчас не время заниматься самобичеванием…

Он оценил ситуацию мгновенно. Гарри, Рон и Гермиона, отжатые назад напавшими на них пожирателями, прятались за дверным проемом неподалеку от Тонкс и посылали заклинание за заклинанием в сторону ведущего к выходу коридора. Они выглядели собранными и целыми, хотя Гермиона прижимала к себе окровавленную руку, а волосы Рона были опалены. За ними один из пожирателей, с которыми сражалась Тонкс, лежал на полу бесформенной темной грудой. Второй же успешно уклонялся от каждого посланного в него Тонкс заклинания; она сопровождала проклятиями каждый его нырок в сторону, каждый свой промах. Решетка клетки, за которой она пряталась, оказалась покореженной и местами оплавившейся, так что Тонкс оставила ее, предпочтя открытое нападение. На глазах Римуса копье фиолетового света пронеслось мимо ее уха и оставило глубокую выбоину в стене.

Довольно!

На этот раз Римус не стал даже делать попытки составить план. Он просто щелкнул зубами и бросился в атаку.

Вид рычащего взрослого оборотня, приближающегося на приличной скорости, стал отличным отвлечением.

С расширившимися от первобытного ужаса глазами пожиратель смерти смотрел на своего нового оппонента, поэтому красный луч оглушающего заклинания, угодивший ему в грудь, стал для него неожиданностью.

Резко затормозив, Римус развернулся и рысью приблизился к ждущей его Тонкс.

– Спасибо, – сказала она с улыбкой.

– Попал! Да! – воскликнул Рон, привлекая их внимание. С широкой улыбкой он вскочил на ноги. – Я попал в него, вы видели? – с радостью говорил он. – Вы это видели? Гарри? Гермиона? Я попал в последнего! Оглушающим прямо в лицо!

Гарри и Гермиона смотрели на него с улыбками.

– Мы видели, – с горящими глазами сказала Гермиона. – Это было круто.

– Чертовски круто, – подтвердил Гарри со смешком.

Тонкс на мгновение посмотрела на Римуса. Ее грудь вздымалась, пока она старалась совладать со сбившимся дыханием под вой сирены и рев сидящих по клеткам оборотней. На ее бледном лице появилась слабая улыбка.

– Молодец, Рон, – поспешно проговорила она. – Но теперь нам надо выбираться отсюда. – Она посмотрела на Римуса и спросила: – Я так понимаю, ты разобрался с другими двумя?

Римус вспомнил изувеченного светловолосого пожирателя смерти. Постаравшись подавить чувство вины и поднимающуюся к горлу желчь, он кивнул.

– Тогда в чем проблема? – тоже немного неровно дыша, спросил Гарри; он сидел на корточках, держа в расслабленной руке палочку. – Шестеро здесь, и те двое – они охраняли дверь. Если бы были еще пожиратели, они бы уже находились здесь! Мы справились со всеми!

– Кроме Хвоста, – напомнила Тонкс, и Гарри со щелчком зубов закрыл рот. Тонкс направила палочку на бесчувственные тела Амикуса и Алекто и связала их магической веревкой. – Не говоря уже о Дольфе, который в обличье оборотня бродит где-то рядом, а также о том пожирателе, что охраняет дементоров внизу. Они могут создать нам проблемы. К тому же, эти вот всего лишь оглушены. Нужно запереть их где-то, пока они не пришли в себя. Акцио палочки пожирателей смерти!

Несколько деревянных палочек вырвались из темноты и упали к ногам Тонкс. Она быстро подобрала их.

– А теперь, – начала она, – нам надо…

Она продолжала что-то говорить, но Римус уже не слышал.

Потому что в этот момент он учуял что-то.

Слабый запах на фоне тяжелой вони крови, пота и эмоций, сочащейся из клеток оборотней. Едва заметный запах было сложно заметить, но Римус знал его так хорошо, что, казалось, он обжигал его ноздри и царапал мозг, заставляя напрячь память. Он чуял его много раз прежде – он знал это, – но не как человек, а волчья часть его разума спала, будучи не в силах помочь. Но, несомненно, нужная информация была там, каким-то образом он сумеет найти…

«Я знаю его, я знаю его, знаю, что это…

Я был молодым, когда ощущал его. Еще до того, как появилось волчье противоядие. Это что-то живое, кто-то живой, кто был рядом… Это… Это…»

Крыса. Это КРЫСА!

Римус перевел взгляд на расслабленную руку Гарри, в которой он держал палочку. На черные маленькие глазки на мордочке грызуна.

Его яростный лай прозвучал слишком поздно.

Зубки Хвоста сомкнулись на палочке Гарри Поттера. Выдернув ее из пальцев парня, крыса развернулась и пустилась наутек.

– Моя палочка! – гневно воскликнул Гарри, вскакивая на ноги; его зеленые глаза расширились от ужаса. – Моей палочкой запечатана дверь! Он хочет выпустить пожирателей!

Но Римус уже бежал – через дверь и в коридор в погоне за неистово подрагивающим хвостом удирающей в панике крысы.

«Ближе, ближе, ближе. Я поймаю тебя, я поймаю тебя, я…»

Раздавшийся рык сотряс стены. Римус резко остановился.

Все еще держа палочку в зубах, Хвост проскользнул между четырьмя длинными покрытыми шерстью ногами. На мгновение притормозив, он вновь бросился бежать и пропал из виду.

Оставляя Римуса взирать на его спасителя.

Ох Питер. Ты всегда прятался за большими друзьями…

Крупный серо-белый оборотень злобно глядел на него. Золотые глаза сияли человеческим интеллектом. Он снова низко и угрожающе зарычал.

Римус знал, кто это.

Дольф.

========== Глава 41. Глубоко погребенные. ==========

Две пары золотых глаз глядели друг на друга. Казалось, воздух между двумя оборотнями полыхает от напряжения.

Ни один из них не двинулся с места.

Внимательно, едва не отстраненно Римус оценил свое положение. Дольф не был Каином – это очевидно. Он не мог похвастаться внушительной мускулатурой, которой отличался старший оборотень в своей волчьей форме. Не говоря уже об отсутствии жажды к убийству во взгляде. Но это еще не все. Каин был бешеным, а значит, его человеческий интеллект находился под гнетом яростных инстинктов и желаний волка. Но Дольф… Да, он являлся пожирателем смерти, да, он был опасен, но он все равно оставался обычным оборотнем на волчьем противоядии – человеком в шкуре волка, а значит, он столь же неуверенно ощущал себя в этом теле, как и Римус. Может быть, даже хуже, ведь практически с момента укуса Дольф находился в институте, проводя полнолуния под воздействием зелья и в заточении в тех клетках. Для людей он мог бы представлять угрозу.

Но для Римуса?

Да, как пожиратель смерти он, несомненно, был опасен, однако как оборотень…

У него не было палочки, не было никакого привычного оружия, с которым бы он умел обращаться. У него не было и поддержки. В его распоряжении находилось только тело, которое он едва контролировал.

Он вел себя с напускной храбростью, и Римус готов был засчитать это в его пользу.

Но Питер удирал, пора было раскрывать блеф Дольфа.

В этой ситуации самый простой план являлся самым лучшим. Так что Римус обнажил зубы, зарычал и бросился вперед.

Убегай, убегай, просто убегай, черт тебя побери…

Но Дольф не двинулся с места. Римус практически чувствовал охватившую того нерешительность, внутреннюю борьбу, разгоревшуюся внутри, когда его противник пошел в атаку. Ненависть боролась со смятением, страхом и нежеланием оказаться порванным на ленты оборотнем, чье тело необязательно контролирует человеческий разум. На мгновение Римусу показалось, что этот идиот собирается вступить в бой.

Пять метров, четыре, три…

Беги!

Он щелкнул зубами, его когти заскрипели по полу. А затем, несмотря на сбившееся дыхание, Римус испустил леденящий душу вой.

Вой оборотня. Этот самый примитивный звук. Ни один человек, услышавший его, не смог бы остаться равнодушным. Тем более, на таком близком расстоянии.

Большинство людей забывают, что внутри каждого оборотня жил человек, которого когда-то укусил другой оборотень. Все они являлись источниками травматических и болезненных воспоминаний для самих себя – пусть эти чувства и были погребены глубоко внутри, но отнюдь не забыты.

И, судя по всему, память Дольфа была свежа. Поджав хвост, как напуганный щенок, он развернулся и неуклюже бросился вверх по лестнице.

Мгновение Римус колебался, силясь справиться с собственной нерешительностью.

Питер побежал вниз, Питер побежал вниз, Питер – предатель, убийца, лжец – побежал вниз…

Но Дольф бросился наверх, и он не может укусить тебя еще раз…

«Луна должна сесть уже скоро. Мне лишь надо отвлечь его, может, даже загнать куда-нибудь…»

Он оглянулся. Тонкс бежала с напряженным выражением на лице и саблей наперевес в одной руке и палочкой в другой. Гарри с бешенством во взгляде схватил эбеновую палочку Кролла и бросился к лестнице. Решимость и гнев распространялись от них волнами.

Питер в надежных руках.

А вот Дольф может представлять для них угрозу. Разве что…

Приняв решение, Римус направился следом за поджавшим хвост Дольфом.

«Гарри с Тонкс разберутся с Хвостом. Посмотрим, что я смогу сделать с тобой…»

************

– Быстрей, быстрей!

Тонкс отдавала Римусу должное. Кто еще из них догадался бы о такой бесхребетности Дольфа?

Но сейчас было не время для насмешек – пора ловить крысу.

«Я прямо гамельнский крысолов: крысы от меня удирают, а сзади следуют дети…» [гамельнский крысолов – персонаж средневековой немецкой легенды. Согласно ей, музыкант, обманутый магистратом города Гамельна, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыс, с помощью колдовства увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно (прим. переводчика)].

Она проводила взглядом Римуса, который после секундного замешательства бросился вверх по лестнице за Дольфом. На мгновение ей хотелось позвать его назад, сказать ему, что не надо больше строить из себя героя, не надо вести себя как идиот и бросаться в погоню в одиночку. Но практичная ее часть – та, которая помогла ей преодолеть тренинг мракоборца – настаивала, что Римус не только лучше них справится с пожирателем смерти в облике оборотня, но и сам вполне в состоянии позаботиться о себе.

Доверься ему. Просто доверься.

И не подведи его сама. Поймай чертову крысу!

Шевелись же, беги, быстрее!

Ступени раскинулись перед ней. Преодоление лестниц на большой скорости не относилось к числу любимых забав Тонкс, поскольку ступеньки так и норовили исчезнуть из-под ног, что вело к длительным и болезненным падениям. Но, тем не менее, она бросилась вперед, сжимая в одной руке рукоять сабли, а в другой – гладкую поверхность палочки, за виднеющимся в десяти-двадцати шагах впереди похожим на червя хвостом. Крыса по-прежнему сжимала в зубах палочку Гарри. Позади, несмотря на все еще завывающую сирену, слышались торопливые шаги Гарри, Рона и Гермионы, которые, как и она, следовали за величайшим предателем Ордена.

Левая нога, правая, левая нога, правая, не споткнись, не споткнись, не споткнись…

Нужно как можно скорее прекратить все это. Долго она не сможет контролировать свои шаги.

Стиснув зубы, Тонкс наставила палочку на удирающую крысу и ее ношу.

– Акцио палочкаааааа!..

Левая нога соскользнула со ступеньки. Правая последовала за ней. Резкая боль пронзила руку, когда Тонкс со всего размаха влетела в стену, а затем, подвернув ступню, полетела вниз. Бедром она больно ударилась о ступеньку, сабля вырвалась из ее руки и упала куда-то вниз через перила, но теперь, по крайней мере, одна из ее рук оказалась свободна, чтобы постараться хоть как-то улучшить ситуацию. Ударяясь то одной частью тела, то другой, она катилась по ступеням, пока не оказалась на нижнем пролете и не впечаталась в стену.

Несколько мгновений она могла только лежать без движения и стараться вдохнуть, отмечая все отдающиеся болью конечности. Вой сирены теперь казался ей ничем по сравнению с агонией в ее теле.

Черт. Как. Больно.

Послышались торопливые шаги, и подростки обступили ее, глядя на нее с ужасом и потрясением.

– Тонкс!

– Она… Должны ли мы?..

Она пыталась заговорить, велеть им идти дальше, вниз, но голос отказывался ей подчиняться, а движения были неловкими. «Не ждите меня! Вперед, вперед!»

Чудесный голос Гермионы развеял сомнения Гарри и Рона.

– Вы бегите дальше! Я присмотрю за ней. Нужно остановить Хвоста!

Упоминания ненавистного имени оказалось достаточно для Гарри. Резко развернувшись, он с грохотом бросился вниз по лестнице. Мгновение спустя к нему присоединился Рон.

Пушистые волосы Гермионы заполнили довольно размытое поле зрения Тонкс. Девушка уже бормотала какие-то заклинания.

Внезапно острая боль утихла, а воздух словно бы снова нашел путь в ее легкие. Тонкс поднялась на колени и поморщилась от боли, пронзившей бедро.

– Прости! – воскликнула Гермиона, помогая ей встать. – Я знаю только самые простые лечебные заклинания…

– Я знаю и другие. Опыт богатый. – Несколько взмахов палочки и подходящих заклинаний и чар почти мгновенно избавили ее от боли. – А теперь побежали!

На протяжении оставшихся ступеней Гермиона поддерживала Тонкс под руку, и та решила не протестовать.

Когда они выбежали через оставленную незапертой решетку, открытую явно палочкой Кролла, им даже не пришлось гадать, куда направляться дальше: крики Гарри и звуки проносящихся по воздуху заклинаний указывали путь.

– Акцио палочка! – прокричал Рон, а Гарри издал торжествующий вопль. Обогнув угол, Тонкс и Гермиона обнаружили Рона с угрожающе выставленной палочкой и Гарри, снова держащего свою собственную палочку и наступающего на человека, предавшего его родителей, с мрачной решимостью.

Так это Петтигрю?

Какое-то мгновение Тонкс просто смотрела, смотрела с удивлением, гневом и отвращением на жалкого человечка, принесшего столько горя Римусу, Сириусу и, конечно, Гарри, своим предательством. Старый школьный друг Римуса стоял, прижавшись к стене, у сияющей голубым светом двери, запертой с помощью палочки. Он снова был самим собой – обрюзгшим, с растрепанными бесцветными волосами, а вернее, тем, что от них осталось; его заостренный, как у грызунов, нос подергивался. В крошечных водянистых глазах отражался круговорот эмоций столь противоречивых, что сложно было разобрать. Рука, в которой он держал свою палочку, блестела серебром в тусклом свете светильников.

– Н… ну Гарри… будь благоразумен… – голосом, явно на несколько октав выше, чем обычно, заикался Петтигрю. Тонкс отметила про себя, что его голос и правда был похож на Симонин.

– Благоразумен? – рявкнул в ответ Гарри. – Благоразумен?! Полагаешь, это благоразумно – запирать всех этих оборотней по клеткам, а затем скармливать дементорам их души? Это благоразумно – подвергать такой участи бывшего лучшего друга? Благоразумно создавать армию из оборотней, чтобы твой урод-хозяин смог убивать тысячи невинных людей? Это, по-твоему, благоразумие?

Подбородок Петтигрю трясся.

– Гарри… Я не хотел… это была не моя идея… Пожалуйста, я…

– ЗАТКНИСЬ! – заорал Гарри; его рука с палочкой дрожала, а глаза метали молнии. – Просто заткнись! Хватит ныть, ты, жалкий, лживый… – Он резко сглотнул, стараясь восстановить дыхание. – Когда я думаю обо всем, что ты натворил, то… – Из кончика его палочки начали сыпаться искры. – Из-за тебя Сириус потерял свободу! Мои родители потеряли свои жизни! Я потерял семью! Профессор Люпин – друзей! Хоть до кого-то из них тебе было дело? Хоть когда-то ты думал о чем-то, кроме как о своей шкуре?

Болезненное выражение – краткосрочное, но странно искреннее – промелькнуло на лице Петтигрю.

– Да, – прошептал он тихо, опустошенно, словно бы самому себе. – Но они…

– Они что? Стояли у тебя на пути? – перебил Гарри, не давая Питеру договорить. – Находились не на той стороне? Недостаточно волновались за тебя?

Петтигрю поджал губы и с трудом сглотнул.

Гарри медленно качал головой.

– Знаешь, что? – проговорил он с опасной мягкостью, и его голос, казалось, резал сам воздух. – Я хотел взять тебя живым, но тогда тебя всего лишь отправят в Азкабан, а без дементоров это ничто. И ничто – слишком хорошо для тебя.

Гарри сильнее сжал пальцы на палочке. Его глаза полыхнули.

Петтигрю в ужасе скорчился. Глаза Тонкс распахнулись. Ох Мерлин!

– Гарри, нет! – закричала она, но поздно.

– Редукто!

В сопровождении оглушительного грохота по коридору пронесся луч света. Петтигрю исчез, но не в обломках стены, как ожидала Тонкс – вместо этого она заметила подол его мантии, когда он бросился на пол. Заклинание Гарри попало в стену – ту самую стену, которую сам же Гарри и защитил магически от любых разрушающих заклинаний всего несколько часов назад для того, чтобы запереть внутри пожирателей смерти.

Заклинание отскочило.

Ох, не к добру!

– Черт!

Действуя на чистых инстинктах, Тонкс ухватила Гермиону за мантию на спине и повалилась на пол, увлекая девушку за собой, тогда как срикошетившее заклинание Гарри пронеслось у них над головами.

В следующее мгновение стена позади них взорвалась.

– Протего!

Что-что, а уж умение Гермионы выбрать правильный момент Тонкс точно не могла оспорить. Занавесь из кирпичей и камней обступила их, посыпая осколками, буквально в нескольких сантиметрах от них отскакивающими, словно от невидимой стены, созданной наложенным Гермионой заклинанием. Серая пыль заволокла воздух, удушая, заставляя откашливаться, застилая пространство вокруг. Камни и обломки кирпича дождем барабанили по полу, оставляя на нем трещины и выбоины – такова была сила взрыва; почти вся стена и добрый кусок потолка лежали теперь в руинах вокруг них.

И не только вокруг.

Медленно пыль осела, обломки замерли.

Тонкс открыла глаза и увидела, что Гермиона глядит на нее.

А затем она посмотрела вверх.

Обломки. Защитные чары Гермионы развеялись, и они оказались в окружении обломков – в ловушке.

Ох ну это просто восхитительно.

Тонкс вздохнула – глубоко, устало и смиренно.

– Мне кажется, – тихо проговорила она, – или Гарри только что похоронил нас живьем?

Гермиона нервно улыбнулась.

– Нет, не кажется, – сказала она и шевельнула рукой с палочкой, прижатой к плечу Тонкс. – Мне…

– Никакой магии! – чересчур резко перебила ее Тонкс. – Пока не надо. Завал может все еще быть нестабильным. Нужно вести себя осторожно…

Где-то над их головами послышался звук падающих камней, заглушая последние слова Тонкс. Кто-то закашлялся.

– Тонкс? Гермиона? Гермиона?!

– Рон? – пронзительно закричала Гермиона в ответ. – Рон, мы здесь!

– Где? – на этот раз позвал Гарри. – Где вы?

– Следуй на мой громко ругающийся голос! – встряла Тонкс; надо сказать, что, будучи погребенной заживо, она пребывала в дурном расположении духа. – Гарри, какого черта ты только думал, делая…

– Ладно, ладно, мне жаль! – прокричал Гарри в ответ, и прозвучавшее в его голосе искреннее раскаяние притушило гнев Тонкс. – Я не хотел… Меня ослепил гнев!

– Гнев – это хорошо. Контролируемый гнев – еще лучше. – Над головой послышался перестук передвигаемых камней, и на них упали лучи света. – А Петтигрю ты тоже похоронил?

Теперь в голосе Гарри послышалась досада.

– Нет, он сбежал. Превратился в крысу и улизнул еще до того, как рухнул потолок.

Тонкс с трудом справилась с разочарованием.

– Я удивлена тем, что ты не последовал за ним.

– Даже если бы я захотел, то не смог бы, – сказал Гарри. Достаточно большой обломок исчез со своего места, являя Тонкс покрытое пылью лицо и потрескавшиеся очки парня. Он глубоко вздохнул. – Во всяком случае, пока. Коридор завалило обломками, Тонкс, и оставшаяся часть потолка не вселяет уверенности в своей прочности. Я бы воспользовался магией, однако после случившегося… – Он состроил гримасу. – Мне очень жаль, но, пока не расчистим проход, мы застряли здесь.

Тонкс смотрела на Гарри. Застряли. Петтигрю удрал. Луна скоро сядет. Римус один на один с Дольфом. И где же подмога? Погребена под половиной здания и только-только собирается откапываться.

– Что ж, – обманчиво тихо сказала она и закашлялась от вновь поднявшейся в воздух пыли. – Ну разве это не, черт возьми, здорово?

========== Глава 42. Человек в шкуре волка. ==========

Ну где же ты?

Темнота обступала его, обволакивая едва заметные окружающие предметы и наполняя пространство вокруг зыбкими тенями, разобрать которые не в силах были даже его волчьи глаза. Тьма неосвещенной столовой для резидентов отчего-то казалась темнее обычного сумрака ночи, словно бы ее укрывало одеяло, лишавшее зрения и заставлявшее пробираться на ощупь.

И где-то в этой темноте поджидал Дольф.

Римус оказался прав. Его оппонент и правда был человеком в шкуре волка. И этот человек знал, как пользоваться мозгами.

Стратегия Дольфа оказалась проста. Пожиратели смерти, судя по всему, знали об общем закрытии замков и подготовились к нему – часть внутренних дверей была оплавлена, другие же распахнуты настежь, чтобы позволить захватчикам беспрепятственно перемещаться. И хотя у Римуса было преимущество во владении волчьим телом, Дольф досконально знал территорию и выбирал поля для боя.

И он выбрал хорошо. Неосвещенная столовая представляла собой лабиринт из поваленной мебели, и ориентироваться здесь было невероятно сложно для всякого, кто досконально не знал помещение. Римус убедился в этом на собственном примере, когда бежал по коридору за пожирателем смерти в обличье волка. Он взобрался по ступеням и побежал вперед, оглянувшись на мгновение на вспышку света, но это оказалась лишь шахта лифта, выделявшаяся на общем фоне слабым свечением, льющимся откуда-то сверху; решетка, которая когда-то закрывала проем, теперь представляла собой груду покореженного и оплавленного металла. Отбросив это открытие, как несущественное, Римус поспешил дальше, промчался через широко открытые двери столовой и головой со всего размаху налетел на скамью. Стоит ли упоминать, что грохот стоял знатный, а к тому времени, как потрясенный Римус поднялся на ноги, Дольфа и след простыл.

Какое-то мгновение он стоял, тяжело поводя боками и с отчаянием вглядываясь в темноту. Он не мог потерять Дольфа, не мог себе позволить потерять Дольфа, потому что тот являлся слишком опасным противником, чтобы позволять ему бесконтрольно перемещаться по зданию. Но броситься сейчас во тьму наобум означало резко уменьшить свои шансы на выживание. Пульсирующая боль в голове напоминала об этом.

«Ты должен знать планировку того места, куда направляешься, должен знать, чего ожидать…» – раздался в голове голос его отца, повторяя знакомые с детства слова. Римус практически видел его лицо на фоне ветвей деревьев и ярко-голубого неба, как тогда, когда они шли бок о бок через лес неподалеку от Винтер Холлоу, выслеживая красного колпака, который сбежал из клетки в зверинце прошлой ночью.

«Нет никакой необходимости сломя голову бросаться навстречу опасности, Римус – это верный путь к потере конечности или обретению хромоты, которая так просто не пройдет. Оцени ситуацию и свои силы. Убедись в том, что ты готов ко всему».