Текст книги "Империус (ЛП)"

Автор книги: JessPallas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

– Погоди. Что? – вскинулся Римус. – Что еще за разведывательная миссия?

На мгновение ему показалось, что Тонкс усмехается.

– Ой, – весело проговорила она и подмигнула ему. – Допустим, я забыла, что ты спал, пока забегал Кингсли. – Она подняла притворно невинный взгляд к потолку. – Мне не следовало упоминать при тебе эту информацию, поскольку ты еще пока болен и слаб. Как глупо с моей стороны…

Римус строго скрестил руки на груди, но губы предательски растягивались в улыбке.

– Правда?

– Ага, – подтвердила Тонкс, пожав плечами с напускной небрежностью и слабо скрытым весельем. – Мне не следовало бы говорить тебе, что Кингсли, Грюм и Дамблдор решили, что нам надо снова попасть в институт. Они полагают, что неплохо было бы как следует пошарить в запретных ящиках и на запрещенных для посещения уровнях и тому подобное, чтобы узнать, что же все-таки так смердит в Датском королевстве. В конце концов, попытка твоего похищения доказывает, что что-то происходит. – Задумчиво она коснулась кончиками пальцев тыльной стороны его ладони и продолжила: – Я уже послала Фелиции сообщение с помощью монетки, и мы договорились встретиться, как только у нас появится такая возможность. Я надеюсь, к этому моменту она уже сумеет помочь нам проникнуть в институт. Поскольку я знакома с институтом изнутри, а также уже занимаюсь этим делом, меня взяли в команду. По какой-то причине Кингсли, кажется, думает, что ты как второй из имеющихся у нас людей, знакомых с этим зданием, захочешь пойти со мной. Но, учитывая, как сильно враги желают заполучить тебя, позволять тебе идти будет означать сыграть им на руку. И так как он не хотел тебя этим расстраивать, то решил и вовсе тебе не сообщать, – с по-настоящему печальной улыбкой рассказала она. – Однако я считаю, что выбор должен быть за тобой, а не за ним. Прошлой ночью ты спас мне жизнь, и я вдруг прониклась уверенностью, что ты на самом деле можешь постоять за себя.

Римус не сумел сдержать улыбки.

– Мой решительный телохранитель сменил точку зрения.

Щеки Тонкс тронул румянец.

– Не телохранитель, – мягко поправила она его. – Просто друг, который будет прикрывать тебе спину, если ты станешь делать это для нее.

Посмотрев друг другу в глаза, они оба улыбнулись.

Вдруг Римус осознал, что она продолжает нежно касаться пальцами его ладони, и ее лицо почему-то оказалось очень близко…

А в следующее мгновение зазвеневший школьный звонок пронесся эхом по больничному крылу. Римус и Тонкс подпрыгнули от неожиданности. Она отдернула руку и опустила глаза в пол. Римус же уставился на белые простыни, которые судорожно сжимал в пальцах.

Ох Мерлин. Это что еще было? Она твой друг, Люпин, не говоря уже о том, что слишком молода, чтобы даже…

– Одиннадцать, – с неестественной веселостью заметила Тонкс, отрывая его от тревожных раздумий.

– Что, прости? – переспросил он с трудом.

– Одиннадцать часов, – повторила Тонкс, глянув на него, и улыбнулась. С этим его мир вдруг вернулся в привычную колею. – Я же говорила, мы будем знать точно, когда прозвенит звонок…

– Ты оказалась права, – согласился Римус, заставляя себя расслабиться; посмотрев на Тонкс, он улыбнулся ей в ответ. – Сейчас у меня должен был быть урок у пятого курса Слизерина, и их бедный репертуар подколок на тему оборотней уже начал меня утомлять. Возможно, отлежаться в больничном крыле – не такая уж плохая затея.

Тонкс рассмеялась.

– Я как раз думала о том, что сегодня должна была отправиться в патруль с командой Долиша. Я определенно рада тому, что могу провести этот день здесь.

– Хочешь сказать, что предпочитаешь валяться в больнице, приходя в себя после нападения пожирателей смерти, а не патрулировать с моим старым добрым другом мистером Долишем? – спросил Римус, вздернув бровь. – Это не делает чести его людям.

Тонкс фыркнула со смехом и хитро прищурилась.

– А что насчет тебя, профессор? Наговариваешь на своих учеников за то, что они высказывают свою точку зрения?

Римус пожал плечами, стараясь не рассмеяться.

– Вовсе не их точка зрения меня волнует, а скудное воображение. Шутки про волосы на теле и сырое мясо, а также замечания насчет лунных циклов – это так грубо. Я подумываю научить их парочке новых оскорблений, просто чтобы обогатить их репертуар. Уроки станут гораздо интереснее.

Смешок, донесшийся от входной двери, застал их врасплох.

– Не думаю, что вам стоит из-за этого переживать, – проговорил знакомый молодой голос; зеленые глаза его обладателя искрились юмором. – Благодаря вам у нас появилось много интересных тем для обсуждения помимо вашего состояния.

Римус скрестил руки на груди и с осторожностью оглядел гостей: видневшиеся за спиной Гарри Рон и Гермиона также едва сдерживали улыбки.

Ну прекрасно…

Гарри и его друзья вошли в палату, закрыв за собой дверь, и направились к Римусу.

– Тонкс, профессор, – поприветствовал их Гарри. – Вы ничего нам не хотите рассказать?

Римус недовольно посмотрел на Тонкс.

– Это все твоя вина. Твоя и Розмерты, с вашими шутками насчет того, что мы пара. А я говорил, что в зале были ученики.

Тонкс же с трудом сдерживала смех.

– Ох, милый, – с чувством проговорила она. – Да как же мне сокрыть те чувства, что я испытываю к тебе? Я ничего не смогла с этим поделать!

Римус не обратил внимания на пробежавшие при этих словах по спине мурашки. Трое гриффиндорцев рассмеялись, а он нахмурился.

– Разве вы не должны быть на уроке? – спросил он сухо.

– У нас окно, – пояснил Рон, усаживаясь на соседнюю койку. Гарри и Гермиона сели по обе стороны от него. – Решили зайти и проведать вас двоих, вместо того чтобы бессмысленно торчать в библиотеке.

Гермиона, разумеется, не смогла пропустить столь явного пренебрежения к учебе.

– Подготовка к урокам – это не бессмысленное торчание, – резко возразила она, намеренно игнорируя тот факт, что Рон закатил глаза. – Просто это важнее.

– Спасибо, Гермиона, – с благодарностью проговорил Римус, стремясь не допустить ссоры. – Я ценю ваше внимание.

– А я ценю сплетни, – встряла Тонкс и склонилась к троице. – Ну же, рассказывайте. Что болтают о старом добром профессоре Люпине?

Римус закрыл глаза.

– Тонкс…

Гарри усмехнулся и ответил:

– Да разное…

– Расскажи все.

– Это обязательно? – со вздохом спросил Римус.

Тонкс одарила его невинным взглядом.

– Да ладно, профессор. Тебе следует подготовиться. И менее известные люди оказывались погребенными под ложными слухами.

Римус застонал, а Гарри принялся рассказывать.

– Ну, все сходятся на том, что вас видели поднимающимся на второй этаж «Трех метел» с молоденькой девушкой, – сообщил он. – И что вы сняли там номер. Но как только кто-то упомянул розовые волосы, мы поняли, что это была Тонкс. А поскольку вы только что сказали, что притворялись, я делаю вывод, что вы были там по делу.

Римус поспешно кивнул, опасаясь, что Тонкс ляпнет еще что-нибудь.

– Так и было.

Гарри улыбнулся.

– Я так и думал. Значит, те слухи, распространяемые когтевранцами, согласно которым позже вас застали наверху уже с другой женщиной, говорящей о… – он прочистил горло, – ну, об обнажении, были просто слухами?

Римус от всего сердца пожалел, что не может остановить краску, приливающую к его лицу. Тонкс рассмеялась.

Гарри, Рон и Гермиона с расширенными от потрясения глазами воззрились на него.

– Это правда? – выдохнула Гермиона, пихнув предварительно в плечо Рона, который глядел на профессора с уважением. – Профессор…

– Это не… То есть… – Римус осознавал, что стал красным, как помидор, и хохот Тонкс нисколько не помогал ему совладать с собой. – Да замолчи уже! – рявкнул он раздраженно, когда она согнулась пополам от смеха. – Это ты во всем виновата. И это совсем не смешно, что моя тайная встреча с Фелицией теперь обсуждается всей школой.

Тонкс мгновенно посерьезнела.

– Черт, – с чувством проговорила она. – Об этом я не подумала.

Глаза Гермионы озарились пониманием.

– Вот оно, да? Те монеты, с которыми я вам помогла – вы сказали, что они нужны для связи с вашим информантом в институте. Вот с кем вы встречались, да? Вот кто такая Фелиция!

Гермиона Грейнджер и впрямь была очень смышленой молодой девушкой.

– Да, это так, – нехотя признал Римус. – И это должно было остаться тайной. У Фелиции могут возникнуть неприятности, если станет известно, что она тайно встречалась со мной.

Но Гарри уже качал головой.

– Я бы об этом не волновался, профессор. Вокруг циркулирует слишком много самых безумных историй – никто не сможет отделить истину ото лжи. К тому же никто не знает, как выглядела та вторая женщина – все описывают только Тонкс. – Он ухмыльнулся. – Полагаю, розовые волосы проще запомнить.

– Видишь? Я приношу пользу, – заметила Тонкс с хитрым выражением, пихнув Римуса. – Я отвлекаю внимание. И, Гарри, что там еще за безумные истории? Расскажи.

Гарри снова усмехнулся.

– Когда я говорю, что истории безумные, то именно это и имею в виду.

– Чем безумнее, тем лучше. Выкладывай.

Гарри переглянулся с Роном, и тот принялся рассказывать.

– Ну, – начал он неуверенно. – Значит, истории про вторую женщину оказались истиной. Но кое-кто говорит, что первая женщина – очевидно, Тонкс – застала профессора Люпина со второй женщиной и утащила его прочь, скандаля. Затем кто-то начал рассказывать, что женщины устроили драку; потом женщин стало трое, потом четверо, а затем россказни про драку исчезли, и вместо этого начали рассказывать, что вы были в номере с шестью или около того вполне себе счастливыми дамами. – Рон, словно извиняясь, пожал плечами, но уголки его губ предательски загибались кверху. – В общем, к концу недели большинство решило, что до конца каникул вы где-то уединились с гаремом пышногрудых вейл, а в больничном крыле находитесь, потому что они выжали из вас все соки.

Тонкс снова расхохоталась. Даже Римус улыбнулся.

– Думаю, могу со всей уверенностью заявить, что вейлы не в моем вкусе, – заметил он сухо. – Я предпочитаю женщин поумнее и почеловечнее. – Тонкс перестала смеяться. – Кроме того, я не уверен, что моему отцу понравится его превращение в стайку пышногрудых вейл силами воображения целого замка подростков.

– Эта картинка мне не нравится, – заявила Тонкс, подаваясь вперед. – Но мне даже интересно. Я-то думала, что слухи о нападении распространятся по школе очень быстро. Хотите сказать, никто ничего не знает?

– Знают, – пожал Гарри плечами. – Но вы пока интереснее.

– К слову, – начал Римус, глядя на своих учеников. – Какого черта вы со всей командой вчера бросились в бой? Вас могли убить, Гарри, вас всех. Джимми Пиксу повезло, что он остался в живых.

– С Джимми все в порядке, – возразил Гарри. – Мадам Помфри выписала его с самого утра. Он загонщик, даже на прошлой игре ему досталось гораздо хуже…

– Дело не в этом. Почему вы просто не позвали кого-нибудь на помощь?

– Риччи Кут отправился за помощью, – запротестовал на этот раз Рон. – И Гермиона.

Римус вопросительно приподнял бровь.

– Гермиона?

Гермиона состроила гримасу.

– По просьбе Гарри я записывала их тренировку с помощью омнинокля. Но затем Джини заметила Хагрида, бегущего к воротам, а я – вспышки света и подкрутила настройки на приближение. – Она сморщила нос и продолжила: – Я увидела, как ранили Тонкс, и хотя мне многое загораживала стена, я была уверена, что вас окружили. Так что Кут бросился за Макгонагл, я – за Дамблдором, а остальные похватали палочки и полетели на помощь. Кингсли и Грозный Глаз оказались в кабинете директора по счастливой случайности.

Тонкс скривила губы.

– Вообще-то, они дожидались нашего доклада.

Гарри прищурился.

– По какой теме?

Но в этот момент послышался скрип открывающейся двери, и мягкий голос Альбуса Дамблдора произнес:

– Это, Гарри, нам с профессором Люпином и мисс Тонкс и предстоит обсудить. Так что, боюсь, я вынужден попросить вас уйти.

========== Глава 22. Простой план. ==========

С огромной неохотой Гарри, Рон и Гермиона покинули больничное крыло. Они уходили медленно, постоянно озираясь и переглядываясь, а после того, как Рон принялся шарить по карманам мантии, Римус напомнил себе удостовериться, что поблизости нет удлинителей ушей. Ну в самом деле. Хотя их интерес и желание помочь были достойными восхищения, разве им недоставало волнений по поводу подготовки к ЖАБА?

Дамблдор, судя по всему, думал примерно то же, потому что с понимающей улыбкой в сторону Римуса наложил не пропускающие звуки чары на дверь.

Тонкс тихо рассмеялась.

– Подозреваете своих студентов, директор?

Дамблдор улыбнулся ей и легко опустился на стул на противоположной стороне от койки Римуса.

– Всегда, мисс Тонкс, и вполне обоснованно. Я знаю Гарри. Он виртуозно получает информацию, к которой, строго говоря, не должен бы иметь доступа.

– Это еще очень слабо сказано, – заметил Грозный Глаз, с деревянным стуком садясь рядом с Кингсли на освободившуюся койку. – Барти Крауч младший мог быть совершенно чокнутым, но он был прав, говоря, что из парня выйдет первоклассный мракоборец. У него отличный нюх.

– Будем надеяться, он не потеряет его вместе с носом, – проговорил Кингсли с улыбкой, поглядывая на изуродованное лицо своего друга. – Тогда мы сможем сказать, что он успешнее тебя.

Грюм громко и возмущенно фыркнул.

– Это боевые раны, – заявил он высокомерно. – Каждая дает повод для гордости. И свидетельствует, что на улицах на одного сумасшедшего меньше.

– К слову о сумасшедших, – проговорил директор. – У нас на руках дело о преждевременной кончине некоего Авраама Каина. – Он с понимающей улыбкой посмотрел на невинно выглядящую Тонкс и спросил: – Правильно ли я понимаю, мисс Тонкс, что вы уже рассказали Римусу о запущенном в действие плане?

Тонкс слегка покраснела под взглядом Кингсли.

– Эээ… да, – с неохотой призналась она. – Я настолько предсказуема?

Дамблдор рассмеялся.

– Я бы никогда не пытался предсказать ваши действия. Но в этом случае я не возражаю – это сэкономит нам время. – Он снова повернулся к Римусу. – Ты знаешь о нашем намерении проникнуть в институт?

Римус кивнул.

– Знаю. Но если мы собираемся это провернуть, нужно успеть до вечера четверга. Учитывая отчаянность попытки похитить меня, могу предположить, что после полнолуния будет слишком поздно, – заметил он и хмуро улыбнулся. – Ну и, конечно, непосредственно четверг лично для меня не самый удобный день, разве что вам понадобится гончая по следу.

Не успел он еще договорить, как Кингсли поспешно сказал:

– Римус, я не думаю, что тебе стоит идти. Даже не принимая в расчет, что ты пострадал от заклятия Круциатус…

– Которое не травмировало меня хуже, чем ежемесячные трансформации.

– … и твои обязанности в школе…

– Которые не будут затронуты, если мы займемся делом вечером.

– … не следует забывать о том, что твое нахождение в Институте бешенства – как раз то, чего добиваются пожиратели смерти.

– Мы не можем быть уверенными, что они собирались доставить меня в институт.

Кингсли нахмурился.

– Римус, не упрямься. Ты не хуже меня знаешь, где в конце концов оказался бы. Тебе не удастся убедить меня в том, что смерть Каина и попытка твоего похищения в тот же день – совпадение.

– А даже если ты и убедишь его, – угрюмо встрял Грюм, – я двину ему своей деревянной ногой за то, что он оказался таким простофилей.

– Они правы, Римус, – согласилась Тонкс. – Мы все знаем, что это не было совпадением. Но это не отменяет того факта, что ты пойдешь со мной.

Кингсли и Грюм помрачнели.

– Тонкс… – начал Кингсли с ноткой предупреждения в голосе, но она уже подняла руку, прерывая его протест.

– Он знает планировку института, – заявила она и продолжила, загибая пальцы: – Он знает работников, он знает оборотней. Он знает Ребекку Голдштейн, и то, что он спас мне жизнь, без всякого сомнения доказывает, что он может позаботиться не только о себе, но и обо мне, если потребуется. Даже если бы детишки не появились вчера, мы уже заходили в ворота. Он справится. Я буду прикрывать ему спину и уверена, он сделает это для меня, – закончила она достаточно воинственно. – И я ни с кем больше не согласна идти.

Римус был довольно удивлен этой внезапной переменой в Тонкс, но все же с благодарностью улыбнулся ей, тогда как она с вызовом взирала на троих старших мужчин; казалось, ее бледная кожа и блеклые волосы сияют внутренним светом. Судя по тому, что уголки ее губ приподнялись, она явно заметила его улыбку.

Грюм выпрямился и с раздражением проговорил:

– Ну и ладно, девчонка. Судя по всему, нам потребуется новая команда…

– Аластор, – тихо проговорил Дамблдор, и Грюм мгновенно замолчал. – Она права.

Кингсли покачал головой.

– Если хоть что-то пойдет не так, мы сыграем им на руку…

– Я знаю, – со вздохом согласился Дамблдор. Несколько мгновений он задумчиво смотрел на свои ладони с длинными пальцами. – Но как бы мне ни претило это, Римус наш лучший шанс добиться своего.

Римус выгнул бровь.

– Мне кажется, я должен поблагодарить вас всех за столь явно выраженную уверенность в моих способностях, – заметил он сухо. – Я прямо вырос в своих глазах.

Улыбка Дамблдора была усталой.

– Мы не в твоих способностях сомневаемся, Римус, – мягко возразил он. – Мы просто волнуемся за твое благополучие.

– Как и я, – признался Римус, пожав плечами. – Но если буду позволять этому останавливать меня, я ничего не добьюсь в жизни. И как я без устали повторял Тонкс на протяжении последних нескольких месяцев, мне на самом деле не нужна защита.

На этот раз Дамблдор улыбнулся искренне и широко.

– Кажется, на этот раз она тебе поверила.

Тонкс же с раскаянием посмотрела на него.

– В конце концов.

Римус улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.

– Итак, – проговорил директор, выпрямляясь на стуле и возвращаясь к делу. – Мы договорились о составе команды. Теперь нам нужно решить, как и когда.

Тонкс подалась вперед, наклоняясь над койкой Римуса.

– Я, как смогла, пообщалась с Фелицией с помощью монеты, – сказала она. – Это довольно непросто, учитывая, что в сообщении может быть не более тридцати символов, но мы справились. Она написала, что встретит нас, когда нужно, за «Тремя метлами» и поможет попасть в институт. Ее устраивает и сегодня, и завтра, и среда, если только это будет ночью. Она считает, что сможет раздобыть портал…

– Погодите-ка, – перебил Кингсли, подняв руку. – Это не сработает. Я изучил всю информацию, которую сумел раздобыть на Институт бешенства и его охранные чары: он обладает не только препятствующими трансгрессии заклинаниями, но и теми, что мешают перемещению с помощью порталов и летучего пороха. Они сделали все, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти иначе, чем через дверь. Портал будет бесполезным.

Тонкс покачала головой.

– Фелиция была уверена в успехе. Думаю, она нашла способ обойти защиту.

На лице Грюма отразилось подозрение.

– А вы уверены, что этой Фелиции можно доверять? – проворчал он. – Глупо будет, избежав поимки пожирателями смерти, попасть с помощью портала прямиком в камеру института только из-за недостатка бдительности.

Римус и Тонкс переглянулись.

– Я доверяю ей, – мягко сказал Римус.

– Я тоже, – кивнула Тонкс.

Грюм по-прежнему выглядел неубежденным.

– А что насчет этих монет? – продолжил допытываться он. – Довольно опасный канал связи, если хотите знать мое мнение. Как вы можете наверняка знать, что Фелиция не лежит где-нибудь мертвой, а вы общаетесь с пожирателем смерти?

Римус вздохнул.

– Аластор, я понимаю твою тревогу, но я подумал об этом. Когда мы с Гермионой зачаровывали монеты, мы наложили заклинание так, чтобы их могли использовать только три первых коснувшихся их человека; этими тремя были я, Тонкс и Фелиция. Если хочешь, можешь попробовать отправить сообщение с помощью монеты сам – увидишь, что ничего у тебя не получится.

Ярко-голубой глаз Грюма закружился, но он не принял вызова.

– Я не убежден, – хмуро проговорил он. – Это большой риск. И, Люпин, я по-прежнему уверен, что тебе лучше бы остаться здесь.

К счастью, в этот момент Дамблдор присоединился к их разговору.

– Мы уже решили этот вопрос, Аластор. И, если только она не изменилась кардинально со школьной скамьи, я не думаю, что Фелиция Хэтауэй могла стать пожирателем смерти.

Грюм одарил его недовольным взглядом.

– Никто и про Петигрю не думал ничего такого. И чем все обернулось. Если я чему и научился за двадцать лет безустанной бдительности, так это тому, что пожирателем смерти может оказаться почти кто угодно.

При упоминании имени Питера… имени Хвоста ладони Римуса сами собой сжались в кулаки.

«Не вспоминай о нем, сейчас не время. У тебя есть более насущные проблемы».

В этот момент он ощутил, как нежные пальцы Тонкс обхватили его запястье. Она грустно ему улыбнулась; ее маленькая ладонь красноречивее любых слов говорила о том, что она понимает его чувства.

Она была по-настоящему добрым другом…

– Ладно, как хотите, – грубо проговорил Грюм, возвращая внимание Римуса к разговору. – Мы доверяем девчонке и ее порталу. Я только надеюсь, нам не придется потом сожалеть об этом.

Выражение легкого скептицизма на лице Кингсли позволяло предположить, что он согласен с Грюмом. Однако вместо того чтобы продолжить спорить, он просто пожал плечами.

– Полагаю, нам осталось только решить, когда вы отправитесь в институт. Логичнее сделать это сегодня ночью или завтра – оставляет меньше времени на то, чтобы обнаружить вас, и в запасе остается день до полнолуния для Римуса.

Но Тонкс снова покачала головой.

– Мы пойдем в среду.

Римус был склонен согласиться с Кингсли – ему не улыбалась перспектива изматывающей миссии накануне трансформации.

– Я понимаю, почему не стоит идти сегодня, – проговорил он, уныло указывая на больничное покрывало и оглядываясь вокруг. – Но почему не во вторник?

Тонкс улыбнулась.

– Потому что Фелиция сообщила, что Ребекки не будет в институте в среду. Это день рождения ее дочери, и Фелиция слышала, как Ребекка говорила Кроллу, что она отправится домой на праздник.

Глаз Грюма раздраженно закружился.

– Еще порция неподтвержденной информации?

Тонкс недовольно посмотрела на него.

– Вообще-то, я тоже мракоборец, Грозный Глаз! – резко возмутилась она. – Я не принимаю ничего на веру. Я проверила школьные записи учеников, поступающих в Хогвартс в следующем учебном году, и день рождения некоей Джулии Голдштейн как раз в эту среду.

– И я думаю, Ребекка пойдет на него, – тихо заметил Римус, прерывая уже открывшего рот, чтобы возразить, Грюма. – Кем бы она ни являлась, она по-настоящему заботится о семье.

Тонкс фыркнула.

– О большинстве из них, – указала она.

Римус поморщился, но ничего не ответил. Возразить ему было нечего.

– Значит, решено, – сказал Кингсли со вздохом и подался вперед. – Наш план состоит в следующем: мы ожидаем, что женщина, которой не можем до конца доверять, предоставит нам портал, который необязательно сработает, чтобы послать двух наших агентов, еще не оправившихся после попадания в засаду, в заведение, в котором, как мы знаем, находятся пожиратели смерти, желающие видеть их мертвыми или в заточении, чтобы найти доказательства, которых там может и не оказаться. Я правильно подытожил?

Тонкс улыбнулась.

– Ага, все верно.

Грюм нахмурился.

– Вы возьмете плащ-невидимку. Без возражений.

Римус поднял руки.

– И не собирался. Спасибо, Аластор.

Тонкс зашарила по карманам своей мантии – теперь очищенной от крови – которая лежала на соседней койке.

– Я сообщу Фелиции. Мы встретимся с ней в полночь среды.

– Значит, мы закончили, – произнес Дамблдор и одним ловким движением, несмотря на свой возраст, поднялся со стула. – Не буду лгать, мне тоже не совсем по душе наш план, но нам нужно действовать. Благодарю вас всех за помощь. – Он улыбнулся. – А теперь, если вы меня простите, я пойду и попробую убедить Гарри и его друзей в том, что подслушивать под дверью бессмысленно.

– Мне лучше вернуться в Министерство, – проговорил Кингсли, также вставая. – Тонкс, я заказал тебе номер в «Трех метлах». Я не желаю видеть тебя на работе до полудня четверга. Ясно?

Тонкс в ответ шутливо отсалютовала. Не в силах сдержаться, Кингсли улыбнулся и последовал за Дамблдором к двери.

Скрипнув деревянной ногой, поднялся и Грюм.

– Я ожидаю, что вы двое будете осторожны, – хмуро сказал он. – Особенно ты, Люпин. Мне совсем не хочется сообщать Рею, что его единственный сын попал в ловушку.

Римус кивнул.

– Тогда я позабочусь о том, чтобы тебе не пришлось этого делать.

Грюм недовольно поморщился в ответ на эту явную для него попытку продемонстрировать ложный оптимизм. Затем, резко кивнув, он тоже ушел.

Когда за старым мракоборцем закрылась дверь, Тонкс повернулась к Римусу и, поигрывая серебряным сиклем, улыбнулась.

– Что ж, дружище, – сказала она весело. – Кажется, нам предстоит интересная неделя.

************

Понедельник Римус провел тихо и мирно в больничной палате. Вторник и среда прошли в череде лиц учеников и уроков.

Удивительно, как мало можно запомнить о трех днях, когда по их окончании тебя ожидает что-то ужасное.

Не то чтобы Римус сильно нервничал. В конце концов, он вызвался добровольцем, практически настоял на своем участии. Однако предупреждения Грюма и Кингсли не прошли мимо него: хотя Римус до сих пор был уверен, что он лучше всех подходил для этого дела, его не покидало ощущение, что он собирается войти в шкуре ягненка в логово льва. Он сможет вздохнуть с облегчением, только когда визит в институт окажется позади.

Уроки сменяли друг друга сплошной чередой. Рассказы Гарри о циркулирующих слухах, к сожалению, оказались правдой, и Римусу пришлось пережить шутки, хихиканья и выражения потрясения вперемешку с уважением и отвращением, приправленные насмешками, преследовавшие его в коридорах и кабинетах школы. Он справлялся со всем этим единственным ему известным способом: улыбками, смехом над подколками, игнорированием насмешек, старался все превратить в шутку и делал вид, что ему все равно. Показать истинные эмоции Гарри и его друзьям – это одно, но краснеть перед остальными учениками – совсем другое. Такое его поведение можно было бы приравнять к признанию вины.

Только эта троица и не принимала участия во всеобщем увеселении за счет Римуса. Они улыбались ему при встречах в коридорах и вели себя, как обычно, на уроках. Но даже в их глазах он без труда видел любопытство и вопросы. Почему на него устроили засаду? Что он собирался доложить Дамблдору? О чем говорили на состоявшейся в больничном крыле встрече членов Ордена? Что происходило?

Римус игнорировал вопросы и уклонялся от их попыток застать его одного, делая вид, что ничего не назревало. Рассказать им о заговоре с использованием заклинания Империус – это одно и совсем другое – снова заставлять их волноваться за его безопасность безо всякой причины.

Наконец солнце село, и темнота окутала замок. Вечер среды с поспешностью двигался к полуночи.

Стараясь не обращать внимания на послевкусие волчьего противоядия, Римус снова сверился с часами и быстро покинул переулок за магазином «Дервиш и Бэнгс», оставляя позади выход из потайного прохода, по которому он прошел от рыцарских доспехов у кухонь Хогвартса. От посторонних глаз его скрывала мантия-невидимка Грюма – он не собирался давать повод вновь заподозрить его в посещении местных девушек, тем более что Тонкс в это самое мгновение находилась здесь же, в деревушке. Дорогу он себе освещал тщательно контролируемым и не видимым больше ни для кого огненным шаром, который держал в руке. До полуночи оставалось пять минут.

Ориентироваться в Хогсмиде ночью оказалось не так-то просто, и воспоминания о том, как он бродил здесь в облике волка со своими друзьями, всплыли на поверхность. Неестественно тихая деревушка утопала в темноте, являя взгляду только темные силуэты крыш и магазинных вывесок, освещенных почти полным диском луны, время от времени появляющимся из-за облаков. Обычно горящая вывеска «Трех метел» этой ночью оказалась потушенной и невидимой, и только тусклый свет лампады в окне второго этажа намекал на существование здесь жизни. Двор позади бара был скрыт во тьме, и виднелись только неясные очертания колодца и покачивающегося на ветру куста. Где-то заухала сова, и ее крик многократно повторило эхо.

Никого не увидев, Римус еще раз сверился с часами. Три минуты до полуночи. Он был уверен, что Тонкс сказала…

– Ой!

Вскрик был приглушенным, но его сопровождал звук чего-то мягкого, ударившегося обо что-то деревянное; загремела ручка маленькой задней двери «Трех метел».

Улыбнувшись, Римус поспешил на помощь и открыл дверь. Как и ожидал, он обнаружил раздраженную и растрепанную Тонкс на полу у низкой лестницы. Потирая локти и тихо ругаясь, она резко подняла взгляд.

– Какого… – начала она.

Плащ!

– Это я, – прошептал Римус поспешно. – Ты в порядке?

На лице Тонкс отразилось облегчение, и она улыбнулась.

– Ненавижу эту лестницу, – пробормотала она в ответ. – Она опасна для здоровья. Розмерте надо…

До них вдруг донесся скрип двери и голос самой хозяйки бара.

– Волноваться не о чем, миссис Корнворти. Наверняка это просто ветер…

– Да чтоб вам! – прошептала Тонкс, вставая на четвереньки. Римус и глазом не успел моргнуть, как она ухватилась за край невидимой мантии и нырнула под нее. Поднявшись на ноги и прижавшись к Римусу, она толкнула его назад и прочь от крыльца, цепляясь за его руку, чтобы не упасть. Обхватив ее за талию, когда она споткнулась, Римус вновь ощутил какой-то дискомфорт от ее близости; они замерли, стараясь не дышать и не шевелиться.

Покрытая бигуди голова Розмерты высунулась во двор, и она задумчиво осмотрелась. Глянув на покачивающуюся на ветру дверь, она ухватилась за нее рукой и пожала плечами.

– Просто дверь открылась, миссис Корнворти! – крикнула она вверх по лестнице, а затем шагнула назад, закрывая дверь за собой. – Не о чем волноваться.

Замок защелкнулся, и снова воцарилась тишина.

Римус ощутил, как Тонкс выдохнула. Она усмехнулась.

– Мы были близки, – заметила она. – Даже слишком близки.

Римус мгновенно убрал руку с ее талии и сделал шаг назад, хотя в ограниченном пространстве под мантией ему и не удалось отойти сколь-нибудь далеко.

– Прости, мне просто показалось, что ты едва не упала…

На лице Тонкс, видимом в свете его огненного шара, отразилось выражение крайнего раздражения.

– Я имела в виду Розмерту, – недовольно объяснила она. – Правда, Римус, когда ты уже поймешь…

Но Римус так и не узнал, что он должен понять, потому что в тот момент, когда часы на отделении почты пробили полночь, неподалеку от них появилась Фелиция Хэтауэй, держащая в руках что-то белое и блестящее. Ухватившись за колодец, она потрясла головой и тяжело вздохнула.

– Ненавижу порталы, – прошептала она.

Римус переглянулся с Тонкс, потушил огненный шар и, скинув мантию, вышел навстречу Фелиции. Тонкс последовала его примеру, перекинув мантию через руку.