Текст книги "Ветрогон (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

– Верно, – Настя сильнее сжала его ладонь.

Комментарий к 78. Лёд ¹ – фильм, конечно же, «Леон» с Жаном Рено и Натали Портман)

² – «сальхов», «риттбергер» – названия прыжков в фигурном катании.

====== 79. Стог ======

– Кто тапки сжёг? Пуша, я тебя спрашиваю! – строго отчитывал барабашку Валера. Тот взирал на хозяина грустными круглыми глазами, так, будто проказничал вовсе не он. Но у Валеры сомнений в виновности духа не было. Оставаясь один в доме, Пуша начинал выражать тоску по людям в весьма необычной форме. До тапок он уже успел подпалить шторы и Валерин альбом с рисунками. Зорин утратил уверенность, что Пух может стать хорошим другом Чижу и не превратит Ёшкина кота в Ёшкино барбекю.

– Куть, он тебе не ответит, – отозвалась с постели Настя. – Он не умеет.

– Зато отжигать умеет, – Зорин выбросил горелые тапки в мусорку. – Придётся взять его с собой в ангар, а то, чего доброго, он спалит съёмную хату к хренам!

Настя вымученно вздохнула, но отнюдь не по причине шкодливости Пуши. После прекрасно проведённого на катке вечера, Зорин предложил Столетовой завтрашним днём полететь к деду в ангар верхом, а та сдуру и согласилась. Насте было страшно, хоть она и не подавала виду. Страшно – не то слово. Поджилки тряслись! Но раз уж выдержала скачку на вороном жеребце через всю Балясну, то и путешествие с ветерком в Невобласть переживёт.

– Полетели? – спустя час Валера, сунув Пушка за пазуху и сев на подоконник, протянул Насте ладонь. – Хочу начать тренить до прибытия наших. Проверить кое-что.

– Ох, – облачённая в зимний Breeze Nano Столетова вцепилась в Зорина точь-в-точь как на катке, с боязливым азартом. Её глаза горели предвкушением, хотя зрачки расширились от страха, а пальчики дрожали.

– Смелее, Настасья Петровна, – подбадривал Афанасий. – Воздух выдержит тех, кто верит в себя!

– Не бойся, ведьмочка! – вторил графу Валера. – Я буду твоей верной метлой!

– Ступой! – только и успела пискнуть Настя.

Она зажмурилась и позволила ветру унести себя в грязно-серое с чёрными проплешинами небо. Мимо отмелькала мостами и огоньками набережных дорог никогда не спящая широкая река. Умопомрачительная скорость свистом оглаживала капюшон, под дутыми перчатками ощущались лишь потоки бегущего воздуха и больше никакой опоры. Земля-Матушка простиралась далеко под отчаянными летунами в ожидании позднего декабрьского рассвета. Настя изо всех сил прижималась к несущему её ветру и слышала биение живого сердца колдуна, того же самого, который летом мчал её лихим конём по паркам. Тот ещё аттракцион, никакая езда на мотоцикле не сравнится! Столетова понимала каково было знаменитой слепой провидице, которую однажды унёс ураган. Настя-то тоже летела сослепу, зажмурившись! А когда удавалось усилием воли чуть приоткрыть глаза, Столетова различала сквозь шторку ресниц распростёртое под ними полотно белых полей, линии трасс и пролески. Колдун и ведьма обгоняли едущие вдаль машины. Валера включил мелодичный фолк, чтобы Столетовой было хоть немного уютнее на нём, и Настя слышала, как он негромко подпевает словам песни:

– Как ветра осенние подметали плаху, солнце шло сторонкою, да время – стороной. Хотел я жить, да умирал, да сослепу, со страху, а потому, что я не знал, что ты со мной¹...

Настя улыбалась, прижимаясь лицом к его потоку, и тогда Валерино сердце билось совсем близко, точно бы в её собственной груди. Зорин посмеивался и придерживал любимую подушкой вихря, а рядом так же тихо песне подпевал Афанасий:

– Как ветра осенние да подули ближе. Закружили голову – и ну давай кружить. Ой-oй-oй, да я сумел бы выжить, если бы не было такой простой работой – жить...

Это заставило Настю вновь вспомнить о том, что старика графа вероломно развеял его сын. А теперь они летели вместе, сплочённые общей целью, любовью и родством, и ведьма снова была с ними – не как камень преткновения, но как союзник и друг.

«Времена меняются, – подумала Столетова, зарываясь лицом в резвый ветер, как в лоснящуюся вороную гриву. – Но есть вещи вне времени. Настоящая любовь, оказывается, одна из таких вещей. Порой тихая и где-то неприметная, она крепче страсти, долговечнее препон и целительнее времени».

– Как ветра осенние жали – не жалели рожь. Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился. Ведь совсем неважно, от чего помрешь, ведь куда важнее, для чего родился... – слышала Столетова глубокий голос мёртвого графа. И ей казалось, что Афанасий не подпевает чужому творчеству, а озвучивает собственные убеждения. Потом трек закончился, и Берзарин сказал:

– А включи-ка, кутенька ещё разочек. Как раз успеем домчать да снизиться.

– Ха, хорошо, – отозвался Зорин. – Nasty, не возражаешь? Он эту песню очень любит.

– Душевная и про нашу стрибожью суть, – добавил Афоня.

– Да хоть сто раз, – дозволила ведьма.

Они благополучно спикировали к ангару на заброшенном аэродроме, Зорин ссадил Настю и отдышался.

– Ну как тебе? – он откинул капюшон и сверкнул улыбкой. – Норм?

– Круто, – с чувством оценила Столетова.

– А теперь, картошечка, я хочу воздать праведную месть одному подлецу! – выгнул бровь Валера. – С которым мы никак не можем решить давнее разногласие!

– Да что ты, – как поняла Настя, Зорин опять начал прикалываться.

– И не говори. Мне не терпится подвинуть с моего пути столь досадное недоразумение! – Валера осторожно открыл дверь ангара, Насте в лицо пахнуло теплом и запахом свежего сена. – Хм, обогреватель что ли Сева оставил? И не боится, что полыхнёт. Хотя, тут же не тусил наш Пушок, да, Пушечка? – Зорин достал из-за пазухи барабашку и вручил Насте. – А вот и мой обидчик! Сеньор стог!

Он обвиняющим жестом указал на скирду сена посреди сумеречного ангара. Настя что-то подобное себе и представляла. Ну конечно, Зорину, как Дон-Кихоту без страха и упрёка, было в самый раз сражаться с мельницами! Ну, или с сеном. Настя присела на скамью, ожидая шоу, и мельком заметила в мусорке коробку от таблеток со странным названием «Чистодел». От бородавок, что ли?

Валера натянул капюшон и пару раз глубоко вздохнул, решаясь на атаку смерчем. Нет, теперь его не будет тошнить! Закрутить левый спин и дэшнуть со всей дури! Он обернулся и зыркнул на Настю. Та сидела горделиво приосанившись, как подобает прекрасной даме, наглаживала барабашку и бесконечно верила в своего мужчину. Кажется.

– Я смогу, – тихонько внушил себе Зорин и сжал кулаки. Афоня, быстро что-то смекнув, дёрнулся к потомку с криком «Соколик! Обожди!» но это случилось ровно в тот момент, когда Валера подумал «Сат Нам» и дэшнул на стог со всей решимостью, на какую был способен.

Сено разлетелось по стенам ангара вместе с негодующим воплем:

– Ёшкин кот, совсем офонарели, что ли!!! – и второй вихрь, куда крупнее Зорина, успел отвести его натиск в сторону. Валера обнаружил, что в остатках стога барахтается и во всё горло ржёт совершенно голая девица, и уж потом только сообразил, что и между кем свершилось в ангаре прошлой счастливой ночью. Афоня сконфуженно прикрыл глаза ладонью и проскулил:

– Кутя, я ж кликал...

– Берзарин!!! – рёв на добрых сотни полторы децибел² чуть не обрушил крышу здания. – Тебе сколько раз повторять, проверяй, нахрен, снаряды перед использованием!!! Это правило для всех, даже для тех, у кого мозги собачьи!

– Всеволод Глебович, простите, – отступил красный от стыда Зорин и сложил руки в умоляющем жесте. – Я виноват, простите пожалуйста.

– «Простите», – передразнил его заспанный Тиронов, крутясь в воздухе и плавно становясь на бетон. – Чуть без тренера не остался! Сань, ты как?

– Нормально, – хохотала утыканная сухими травинками стриженная башка, виднеющаяся из скирды.

Сева, одетый по Сашкиному подобию, то есть, в воздух, поспешил подобрать пучки сена и прикрылся ими сзади и спереди. В таком виде он заметался в потёмках по ангару, ища одежду. Валера заметил разбросанные по углам вещи и поспешил подать тренеру спортивные штаны. Тот вырвал их и принялся напяливать, тут только заметив плачущую от хохота в отдалении внучку.

– О, и эту притащил, – недовольно бросил Сева, – отлично, вообще. С добрым утром.

– С добрым утром, дед, – проплакала Настя.

Сева хлопнул в ладоши, зажигая свет в помещении, и Валера вздрогнул, увидев тренера без кофты. Ему резко стало невесело.

За всё их многолетнее знакомство Сева никогда не снимал полностью верх одежды и не носил вещи с короткими рукавами. Даже жарким летом на сборах в спортивном лагере, или когда они совсем ранним Валериным детством выезжали втроём с отцом на лодке рыбачить к фортам. Сева всегда предпочитал светлые рубашки или длиннорукавные худи и, притом, не отказывался от ношения коротких шорт. Теперь Валере стало ясно, почему. Вся левая сторона Севиного тела от шеи до бока была испахана наростами и бороздами старых рубцов, на груди недоставало соска и мышцы, из плеча – будто зверьём вырваны куски, лопатка уродливо выпирала из спины. Вот что сотворил с Севой Малюта в том бою. Живого места не оставил... Зорин, ища спасения от такого душераздирающего зрелища, глянул на Настю и заметил, что та тоже, распахнув глаза, пялится на увечья деда. В точности так, как когда-то пялилась на него, Зорина, пока тот рассказывал об ужасах борьбы с онкологией. Сева догадался, что своим видом ввёл молодежь в оторопь и смущённо потупился, теребя фамильный перстень Тироновых на цепочке.

– Валер... Ты кофту мою не видишь?

– Она у меня, командир, – полуодетая Сашка подошла и набросила Севе на голову одежду, протянула вниз, скрывая от чужих глаз следы злодеяния отца. Сева ласково заулыбался, просовывая руки в рукава и получил страстный поцелуй в лысую макушку.

– Ну, чего застыли? – Тиронов обвёл смягчившимся взглядом собравшихся. – Тренер выздоровел, у тренера тоже может наладиться личная жизнь! Как ни странно. Да, Сань?

– Безусловно, – невозможно довольная Яхонтова обняла его со спины, и Сева не преминул чмокнуть её в шею.

– Да мы чо, мы ничо, – пожала плечами Настя на их воркование и уселась обратно на скамью.

– Ну и давайте завтракать. А ты, раз такой борзой, – Сева одним махом собрал сено обратно в аккуратную скирду, – повтори, что сделал, Берзарин.

– Хорошо, Всеволод Глебович, – успокоился Валера и, обернувшись левым спином, грациозно снёс стог.

– Сойдёт, – одобрил Тиронов, наливая себе и девочкам чай из термоса, притараненного Мохадом. – А терь нормальным правым верчением давай. И не говори, что Бухвостов тебе сменил ось на левую. Лже-Яхонтов, ёшкин кот.

Он подождал, пока Зорин разрушит стог и наиграется с пучками сена, кивнул и заключил:

– Совсем другое дело! Не тошнит? Ну и нормально. Сань. Пока нет никого, вставай против Валерки, попробуй его повертеть аккуратно. Но не очень близко. А то я ж заревную, – он добавил вполголоса, так, что слышали одни девчонки, и деликатно ущипнул Яхонтову за бочок.

– Ревнуй себе на здоровье, мне не жалко, – игриво подмигнула Сашка, надевая шкур.

– Ох, ведьма, – Тиронов дослал её к Валере и принялся контролировать их поединок. Конечно, Зорин сразу начал метаться от Сашки по всему ангару, а та – пытаться его поймать.

– Глиссер, он и есть глиссер, даже здоровый, – Сева буркнул Насте, хрустя фундуком и гречневыми хлебцами. – Бегать у них в природе. Но ему полезно повертеть воронки. Завтра хочу отпустить его в скорость, Насть. Пусть закрутит чехол насколько получится, и поглядим, что выйдет. Он уже мне тут чудеса на виражах показывал, знаешь, какие?

– Дед, – шепнула Столетова, прихлёбывая Севин чай. – Я с тебя фигею.

– В хорошем смысле или в плохом? – напрягся тот.

– Ещё не поняла, – призналась Настя. – Но фигею. Ты папе собираешься сказать, кто ты?

Стрый запыхтел, водрузил ладонь на лоб и, помявшись, заявил:

– После битвы. А то получится хреново: я ему скажу, а вдруг придётся голову сложить? Петьку жалко будет. Так что, с этим погодим. Валера! Валер! Да не жмись ты, крутись резче! Не бойся её! Слушай, Настька, – Стрый поспешил сменить тему беседы. – А твои родители никогда второго ребёнка не хотели завести?

Настя подозрительно нахмурилась.

– Я хотела, точно помню. Просила братика. Но у них что-то не задалось, и, виджую, они не сильно старались. Им меня хватало.

– Не старались, стало быть, – приняв информацию к сведению, кивнул Сева и вдруг заметил у Насти под костюмом барабашку.

– Тьфу ты, пакость! – чертыхнулся он, вскакивая с места. – Где ты это подобрала?!

– В магазине купили, – Столетова прикрыла рукой питомца. Тиронов брезгливо сплюнул.

– Да вы что, сдурели за него деньги платить? Я эту заразу с сестриной дачи два месяца изгнать не мог, всю клубнику пожгла! Еле отловил и в заброшенный дом снёс! А вы покупаете!

– Дед, ну он же породистый, гомобеж³, – надула щёки Настя. – На него даже паспорт дали!

– Во-во, гомобеж. Начинается. Валерка! – Стрый позвал красного от возни с Санчес Зорина и указал пальцем на Настю. – Помяни моё слово, она тебе скоро мавок в дом притащит! Как Лёнька Велесов себе завёл вон, кардебалет, всю колдосеть ими уже загадил. Откуда только понабрал, ума не приложу!

Настя с Сашкой прыснули смехом, а Валера развёл руками, мол, всё может быть, это же твоя внучка!

Комментарий к 79. Стог ¹ – «Как ветры осенние» – песня Александра Башлачева в интерпретации группы «Мельница». Очень рекомендую!

² – это громче автоматной очереди)))

³ – порода моей шиншиллы. Вообще, я себе примерно и представляю барабашку, как нечто шиншиллоподобное. Такой же шкодливый, пушистый засранец. Кстати, в честь него назван Григорий Берзарин.

====== 80. Я смогу! ======

Взлёт на четыре тысячи метров. Срыв в пике с поправкой на природный ветер, а точнее – с тягой стихии в вихрях. Резкое торможение едва ли более, чем в сотне от воды, разворот, почти не думая, взлёт на пять тысяч метров. Срыв в пике. Торможение.

– Триста, Валера, скорость – триста, – методично вещал Тиронов в «говорилке».

– Окей. Иду на возрастание, Всеволод Глебович.

– Аккуратно только, не впечатайся. – Сева уже привык к запредельным для рядового стрибога скоростям Валеры.

Подъём невесомой и почти незримой ракетой к высокому небу через слой облачности. Туда, где, цепляя воронкой седые лоскуты туч, вертела в дыхательной маске Санчес. Восемь тысяч.

– Готов, хоуми?

– Сама-то готова? – подкол, несмотря на накатывающее на разум оцепенение гипоксии.

– Погнали! – грозная левоспинная воронка в который раз сорвалась с места и на всех парах помчала на Валеру.

– Саня, пятьсот оборотов! Хорошо!

– Прибавляю. Зорро, тебе хана.

Побег от стормера сквозь молочную пену облаков и вновь тёмное кофе залива. Торможение. Дэш вверх, разлет с Санчес. Возбуждённый визг и смех Яхонтовой – Валера промчался всего в полуметре от неё и был предельно точен, чтобы не зацепить воронку.

– Монстр! Молодчина, Берзарин!

Дуга и пике вниз. Ощущение голодного бормотания в давно безболезненном желудке.

– Тятя, кликни Настасью, покушац!

– Соколик, будет сделано! Петровна, наш с тобой тюри желает похлебать!

Срыв в пике. Валеру у земли уже поджидал со стаканом протеинового коктейля Агилла. Точь-в-точь как будет ждать с мечом в момент, решающий судьбу города. Головокружительный дэш вниз к лиловому духу, свист, рябь по воде, восхищённые глаза Насти и Афанасия, стакан в чёрной перчатке. Взлёт на восемь тысяч.

– Дай хлебну, – Сашка деловито подрулила к Зорину, сдвигая маску.

– Воу! Это всё мне! – прянул от неё Валера.

– Не кипяти, бро, я голодная!

– Мутни себе сама! Или Севу попроси! – огрызнулся Валера, разумеется, чисто, чтобы подразнить Яхонтову.

– У тебя отожму, глиссик! – взбрыкнула Сашка и устремилась за Валерой.

– Маску не забудь, кипятилка!

Зорин рванул вниз, по пути глотая коктейль. Санчес смеялась сзади и месила облака в попытке изловить наглого джета. Тот включил плащ из ворон и злобно захохотал: как выяснилось недавно, шлейф превосходно гасил видимость ветрогону, летящему следом. Санчес выгнулась вбок, чтобы иметь хоть какой-то обзор, и тут же начала терять скорость.

– Вот ты гондон!

– С приветом Яхонтовым от Берзариных! – Валера чёрным, мерцающим перьями шлейфом слетел к морю и выпустил полупустой стакан прямиком в смерч за спиной.

– Ауч! Факбой, Зорро! Ну кидаться-то зачем! – обиженно вскрикнула Санчес.

– А что ж ты не ловишь свою жрачку? – Зорин оторвался от преследования, достиг берега и, как подобает глиссеру, пробежал некоторое время по песку, перепрыгивая через валуны. Это стормеры пусть кружатся, а настоящие ветрогоны смотрят только вперед! Плюхнулся на песок, отсмеялся, утёр пот со лба. Достал из кармана и надел на голову вязаную шапку, чтобы уши не продуло.

Отличная тренировка!

– Всеволод Глебович, я сел в Гнусово.

– Принял, лечу к тебе.

Валера нашёл подходящую корягу на берегу и водрузил на неё задницу, надел капюшон, оставив открытым только лицо. Природный ветер дул нещадно, и было очень холодно, но залив не торопился замерзать. Облетевшие кусты диких роз трепетали меж песчаных дюн, волны наступали на берег говорливыми полчищами. Сева сгустился из смерча и легко опустился рядом.

– Ну чего ты тут зябнешь? Пёсий ты хвост, – он накинул на плечи Зорину особое стормерское одеяло. Валера уже успел их заценить: ему сразу стало тепло и уютно. Сева говорил, они ещё кровь хорошо останавливают, если кого-то ненароком срежешь в поединке...

– Ловко ты от Саньки смотал. Вороны, значит, читер, – в строгом голосе тренера сквозила плохо скрываемая гордость. Валера не преминул показать, что просёк это, и хитро улыбнулся.

– А я становлюсь неплохим ветрогоном, да, Всеволод Глебович?

Стрый с явным сожалением поджал губы и, засопев, сказал:

– Да вы оба с Сашкой хороши. Для ВКИ.

– Можт быть, в новом году? – преисполненный совсем не зимних надежд Зорин подбросил на ладони сосновую шишку.

– Было бы славно, – думая о чем-то своём, пробормотал Сева и обратил взор в рокочущий залив. Его пальцы мерно постукивали по коряге, Зорин нахмурился, видя нервозность тренера, и понял, что тот готовится сообщить нечто важное и неприятное.

– Всё хорошо, Всеволод Глебович?

– Ты ведь всегда мечтал стать чемпионом, да, Валер? Сколько тебя помню, – сказал Сева вдумчиво и искоса поглядел на ученика. – Пахал, как конь, шёл к цели. Упорства у тебя в достатке. А тут ещё и природные данные. У тебя ж все шансы прославить страну на многие годы. Глиссеры вообще редкость. Сам видишь, у меня одни бойцы. Скорость чувствовать мало кто может. Таких спортсменов терять нельзя.

– Мне не нравится то, куда вы гнёте, – догадавшись, перебил его Валера.

– Да никуда я, ёшкин кот, не гну, – буркнул Сева, всё стуча пальцами по дереву. – Тут намедни Юрку Дрокина еле отговорил от авантюры. Знаешь, какой?

– Какой?

– Нас балясненские паяцы подговорить хотели вместе с ними против Вия чары в полнолуние сотворить. На след. Коллективные, так сказать.

– А, наслышан, – Валера нахмурился. – Думаете, плохая затея?

– Я тебе ещё давно это говорил. Харитоша Велесов думает, что всё получится сделать быстро и тайно. Сомневаюсь. Как бы им всем в обратку не прилетело.

– А вы пытались отговорить Велесова?

– Нет. – Стрый поразжимал руку. – Не пытался. Он не мальчишка. Опытный паяц, знает, на что идёт. Надеюсь, у них получится. И тогда пусть Тиронова будут считать трусом, но никому не придёт в голову подозревать его в убийстве колдуна, Валера. Да ещё и Вия. А уж Велесов как-нибудь отбрешется.

– А если – нет? Если у них... Не получится? – Зорин поёжился даже под одеялом-самогревом.

– Тогда я выйду против Малюты. – Сева сверкнул глазами на Валеру. – В битве. Один на один.

– Нет! – замотал головой Зорин.

– Да. – Тиронов был тверд. – Мне терять нечего. А выжить в битве с Яхонтовым – сам понимаешь. Тут речь об его устранении, не о самосохранении. Да и к тому же, эта идея твоя, с мечом, я пораскинул мозгами... Убийство это, короче, как ни крути, убийство. Так не пойдёт. Никто тебе победу не засчитает, если Малюта выйдет без оружия и костюма.

– Да пофиг, что там засчитают! Я хочу убрать его, и всё! – взвился Валера.

– Вийство тебе не светит в таком случае.

– Ну и ### с ним, с Вийством!

– Так! – осадил его Тиронов. – Во-первых, мне не нравится твой мат постоянный. – Он щёлкнул пальцами перед лицом Валеры, и тот моргнул от неожиданности. – Хорош. Ты невчанином не для того родился, чтобы сквернословить мне тут. Во-вторых, нет, это важно, кто станет во главе колдовских родов Балясны. Ты, щенок, мало понимаешь, насколько важно. Считай, глава столицы за всю страну ответ держит. А страна у нас большая. На мировой арене тоже далеко не последнюю роль играет. Харитона можно понять: он спит и видит козырнуться, чтобы и я перед ним начал шапку ломать, как перед Малютой. Но шансов у скоморохов мало. Откровенно мало!

– Они отдали перстни сыновьям, – мрачно добавил Валера.

– Вот видишь, все всё чуют.

– Всеволод Глебович, вы хотите стать Вием? – решил напрямик спросить Зорин.

– Стрый Невгорода? Вием Балясны? Ты меня с кем-то путаешь, Берзарин. – Сева пренебрежительно усмехнулся и вдруг набычился, до дрожи сжал кулаки.

– Я хочу отомстить, Валерка. Отомстить этому гаду! Постоять до конца! За себя и за Сашку!

Это прозвучало грозно и, вместе с тем, комично. Кажется, в каком-то спортивном фильме тренер озвучивал как раз эти слова, ставшие впоследствии всенародным мемом¹. Но применительно к ситуации с Яхонтовым сказанное Севой было чистой воды самоубийством. Понимал это и он сам.

– Ты прав в том, что мы с ним оба спортсмены. Я вчера пересмотрел тот мой бой... Я ведь, как твой Афанасий, не ждал от Яхонтова мясорубки. Соотечественники же! Я просто растерялся, дал себя вымесить. Ну теперь-то я – воробей стреляный. Я убью Малюту. Вызову его и взобью ему скачком требуху вместо тебя. И похрен. Потом – пусть судят, сколько вздумается. Без старших скоморохов в Балясне у тебя останется только один конкурент: Лёня Велесов. Ну с ним вы как-нибудь договоритесь. А невгородские... Что ж. Яшмин, скорее всего, займёт моё место. По соглашению, или я сам назначу предварительно. Выдам ему пряжку Стрыя, да и дело с концом.

– Нет, – Валера высунулся из одеяла и положил руку на плечо Тиронову. – Нет. Это должен совершить я. И я буду действовать, как задумано.

– Валер, ну подумай. У тебя же, вон, Настька, – улыбнулся тогда Тиронов. – Колька. Мама. Спортивная карьера. Ты молод, вся жизнь, считай, впереди! Ты счастья-то, считай, и не видел! А я всегда был баловнем судьбы и «перекати полем», знаешь ли. Жил легко и азартно, наслаждался женским вниманием, любил идти на риск и праздновать победы. Пока Яхонтов меня не срезал, – Валере очень не понравилось то, что Сева вдруг заговорил о себе в прошедшем времени. – Но что, чёрт возьми, во мне изменилось с той поры? Разве я стал другим? Разве у меня, Стрыя, чемпиона мира по стормингу, кишка тонка, чтоб рискнуть и не отправлять вместо себя на бой сопливого мальчишку?

– У вас тоже сын, – напомнил Зорин. – Который о вас не знает.

– Вот то-то и оно, – отозвался Сева. – Сорок лет не знал, и знать незачем. Хорз... Я помогу Петьке тем, что сотру этого ублюдка с лица земли. Валерка, не смотри на меня так. Я полагаю, до сих пор мне мало равных отыщется в сторминге. А уж по стране сильнее только Малюта. Я выйду против него.

– Это должен быть я, – упрямо повторил Валера, помня слова Аграфены.

– Да почему ты-то?! – воскликнул Стрый, вскочил на ноги и принялся махать руками. – Дай мне отомстить! Дай мне, чёрт дери, уйти красиво! – видя, как свирепо смотрит на него Валера, Сева и сам взъярился. – Ты года не летаешь! Неужели ты думаешь, что все пройдет гладко, и Малюта так прям даст себя зарезать? Ты ж не сможешь...

– Я смогу!!! – рявкнул что было сил Зорин, тоже вскочив с места и вцепившись в плечи тренера. – Я – смогу!!!

Он навис над Севой, подобно грозовой туче, и бешено сверкнул на него сорочьими глазами. Тиронов обескураженно заморгал, открыл было рот, чтобы прикрикнуть, передумал, закрыл, снова открыл, но так и остался нем. Он явно вспомнил то Валерино выступление перед первой операцией. Тогда маленький ещё Валера впервые позволил себе повысить на Севу голос, и кричал ему те же самые слова. Зорин знал, что этим воплем сейчас убедил Стрыя не идти ради него на самоубийство. Он снизил тон:

– Просто знайте и верьте: я смогу. А после – стану чемпионом мира под вашим чутким руководством. И давайте не будем менять планы, – Валера завернулся в одеяло, как в плащ, и, расчувствовавшись, пошёл от тренера прочь, собираясь улететь на дамбу. Сева догнал его и остановил, поймав за руку, глянул с горячей решимостью, точь-в-точь, как умела смотреть столь милая сердцу Зорина ведьма-картошечка.

– Но ты хотя бы возьмёшь меня с собой на битву?! Секундантом. Я тебе пригожусь, не сомневайся!

– Возьму, – кивнул Валера. Сева кивнул в обратку.

Они перелетели через залив к Насте и Сашке. Оказывается, пока шёл их разговор, Санчес разыскал Лель и тоже устроил невесте разборки. Валера с Севой видели, как две фигуры, высокая девичья и кряжистая мужская, сидят на берегу. Настька с Агиллой и Афоней притихли неподалёку, не желая мешать им выснять отношения. В конце монолога, заглушаемого свистом ветра, Санчес развела руками, Лель поднялся, схватил её подмышку. Сашка вырвалась и что-то в сердцах крикнула, в ответ все услышали рык Чернобокова, вновь поймавшего девушку под локоток: «Шкура! Кто за твои бути, кроме меня, впишется, покнокай сама своим виджи-мозгом!»

Сева хлопнул Валеру по груди и чуть ли не рысью двинулся к ним, Зорин поспешил присоединиться. Лель заметил Стрыя и тут же отпустил Санчес.

– Привет, Лёнька, – Сева, как ни в чём ни бывало, протянул ладонь. Чернобоков холодно пожал её.

– Здравствуйте, Всеволод Глебович.

– Как папка-то?

– Норм... Всё, – промычал Лель на удивление нормальным языком.

– Ну отлично, – Сева встрял между Санчес и скоморохом. – К чемпионату-то готовишься?

– Ага, усиленно.

– Смотри, я на тебя рассчитываю, как в прошлом году. Ты со спонсорами общался, которых я тебе нашёл?

– Общался. – Лель недружелюбно косился на Тиронова, и особенно на то, как Сева положил Санчес руку на талию. – Спасибо.

– Молодец, – Стрый обнял Яхонтову. – Ко мне, как к главному тренеру сборной, вопросы будут? Любые! Ты обращайся, Лёнь.

Сева замер в полной боевой готовности. Лель замялся на секунду, поиграл желваками на челюсти, покрутил берестяной перстень и буркнул:

– Нет. Всеволод Глебович.

– Ну бывай тогда! Бывай, Лёнька, – Сева хлопнул его по плечу. – Папе привет! Я ему звякну на днях, как с делами управлюсь. Кое-по-какому личному делу. Пойдём, Санечка, пора в воздух, – он, не выпуская из объятий, развернул Сашку спиной к бывшему жениху. – Заезжай, Леонид. Всегда тебе рад.

– Хорошо. До свидания, Всеволод Глебович.

Лель сунул руки в карманы и, больше ни слова не сказав, почесал к машине.

Комментарий к 80. Я смогу! ¹ – фильм «Движение вверх» про советских баскетболистов)

====== 81. Жизнь ======

Настя Столетова проснулась от сердитого Валериного голоса, доносящегося с кухни.

– Блин, собаки сутулые! Слезайте и идите на тарелку! Чё за жесть?

С кем это он ругается?

В комнату проникал аппетитный аромат жареного теста – наверняка, Валера решил испечь блинчики, но потом, по Зоринскому обыкновению, что-то пошло не так. Настя слезла с постели, просеменила в кухню и увидела чудо. По натяжному потолку, оставляя широкие следы масла, бегала стайка блинов. Из угла в угол, подобно рыбкам в аквариуме! Красный от возмущения Зорин, перепрыгивая с табуретки на табуретку, безуспешно пытался вилкой, как гарпуном, подцепить хоть один. Настя не удержалась от смеха.

– Блин, картошечка! – махнул вилкой незадачливый пекарь. – У меня тут, блин, блины сбежали!

– Как это вышло-то? – угорала Настя.

– Да блин! Я тесто с боллзами и рутом замесил... Думал, сотворить суперспортивные блины. А сотворил суперактивные.

– Ох, – Столетова вытерла слёзы. – Колдун, ты превзошел сам себя. Как их теперь есть? Давай их выпустим.

Она открыла форточку, и блинчики, завидев путь на свободу, шустрой стайкой тут же шмыгнули в окно.

– Ну вот, молодец! И чем нам теперь завтракать? – Зорин слез с табуретки.

– Бутеры без колдовства, – решила Настя, открывая холодильник. – И кофе, псинка! Надеюсь, он у тебя не сбежит?

– Ты не могла сказать мне ничего более обидного, nasty, – спесиво раздул ноздри Валера. – Поэтому, будь добра, достань зерно из морозилки и приготовься вкусить лучший кофе в своей жизни!

На самом деле Зорин очень скучал по работе и их с Игорьком уютной кофейне на Никоновке. Даже колдовские умения не могли сбить Валеру с миссии напоить мир лучшим кофе на свете. И чтобы не терять навык, он экспериментировал дома с разными сортами кофе и молока, с водой разной минерализации. Первейшим и главным дегустатором всегда выступала Настя. Ради неё одной Валера даже купил два литра сиропов: карамельный и лавандовый. И сегодня он тоже старался ради любимой. Спустя десять минут Настя Столетова пригубила шедевр Валеры, почмокала губами и наморщила нос.

– Чот... Странный вкус. Какой-то, – обычно востороженная Настя отставила чашку. – Ты пережарил, что ли?

– Э? – Валерин мозг попросту отказался воспринимать то, что слышал его обладатель.

– Ну не знаю, молоко прокисло? – Столетова принюхалась к кофе.

– Не могло прокиснуть, что ты выдумываешь, – Валера выхватил у неё из рук чашку и отпил. Несмотря на дикую смесь сиропов, напиток вышел очень приятным на вкус и, сто процентов, должен был понравиться ведьме. – Нифига не прокисло, ты чо!

– Ну-ка, дай, – Настя отобрала кофе и отпила ещё раз. – Валер. Честно, не очень.

– Не очень? Как это не очень! Насть! Как это – не очень? – он вылупился на неё, – вкусно же!

– Неа, – Настя растерялась, хлебнула ещё и заявила: – мне что-то невкусно.

Валера подошёл к ней, водрузил ладонь на лоб.

– Горячки нет. – Он пощёлкал пальцами перед лицом Столетовой. – Реакции тоже в норме. Настасья Петровна! Что с вами, драгоценная?

– Да не знаю я! – она вернула кофе Валере. – Не знаю. Мне... Сироп не нравится. Может, клубничный?

– Клубничный? – скривился Валера.

– Да, с... – Настя задумалась, будто подбирала в уме лучшие варианты, как поиздеваться над его безупречным вкусом, – с имбирём. Вот, клубничный с имбирём. И мёдом.

– Чиво?! – полыхнул Валера. – С мёдом? Молочный кофе с имбирём и мёдом? Ты ж ненавидишь молоко с мёдом!

– И клубнику не забудь. А вот бы её прямо сейчас поесть! – заявила Столетова. – Давай залетим в супермаркет, купим клубники?

– Д-давай, – Валера аж вспотел от её закидонов. Уж не Настя ли с пеной у рта доказывала Зорину под прошлый Новый год, что зимняя клубника напичкана нитратами и брать её ни за что не стоит, да ещё и втридорога!