Текст книги "Ветрогон (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

Но Игорь был неукротим в своем стремлении к славе, почти как Настины мавки к мужскому полу. Зорин махнул на шефа рукой и как раз увидел Столетову, удручённо рухнувшую на любимое местечко. Настя упёрлась лбом в локти с явным намерением задремать, но Зорин раньше оказался рядом и почесал её макушку.

– Эй, злая ведьмочка, – он дождался, пока Столетова поднимет на него воспалённые от усталости синие глаза. – Вижу, мероприятие прошло неважно.

– Не то слово, – призналась Настя. – Тебе долго ещё тут?

– Полчаса до конца смены. Дождешься?

– Ага. Принеси моё любимое.

– Будет сделано.

Валера понял, что Насте есть чем поделиться с ним. Он бы тоже хотел ей поведать о ночном посетителе, но решил с этим повременить. Вдруг ему в самом деле всего лишь привиделся предок? Зорин напоил Настю кофе, собрался и, подхватив моноколесо, покинул заведение. Задымил «айкосом» в утреннее небо, косясь на смурную Настю, и, наконец, спросил:

– Ну, что было?

– Яхонтов, – сходу выдала та. – Ты не знал, что он – колдун?

– Какой, нафиг, Яхонтов? – Зорин выдул пар обеими ноздрями.

– Тот самый, – Настя болезненно прищурилась. – Муж Стаси.

– Да ладно, – буркнул, прифигев, Валера.

– Ветрогон, как были Берзарины. Да ещё и «Вий» какой-то. Знать бы, что это. Явился в парк и требовал мой посох в обмен на спокойную жизнь.

– Нихера себе, – Валера потёр лицо. – Прикольные новости. И что ты сказала?

– Сказала нет, теперь вот страшно, что влипла, – Настя поёжилась.

– Думаешь, он опасен?

– Знаю. И он знает, кто учинил пожар в торговом центре. Правда, я решила не сообщать ему подробности.

– Чёрт возьми. – Валера развел руками. – Насть, и что делать?

Столетова сверкнула на Зорина ультрамариновыми глазами и с тяжелым вздохом отобрала у него «айкос».

– Эй, курение не поможет, – укорил её Валера.

– Похрен. – Настя сделала затяжку. – Знаешь, Зорин, быть ведуньей не такой уж и кайф, как оказалось. Сердце чует недоброе. И это касается нас с тобой. Хорошо, когда ясно видишь. Хорошо, когда не видишь ничего. А пограничное состояние отстойное.

– Понимаю, – притих Валера, и потом буркнул: – Ну спасибо, теперь и я волнуюсь! Так ты не можешь увидеть чем конкретно может быть нам опасен Яхонтов?

– Нет, – Настя мотнула головой.

– Хорошая ж ты ведьма, – скривился Зорин, отбирая курительную машинку.

– Какая есть.

– Ладно. – Зорин развернул её к себе и крепко обнял. – Не злись. Все с чего-то начинают. Однажды и я пережёг зерно, было дело, – потом заметил на себе недоверчивый взгляд синих глаз и поспешил поправиться, – окей, дважды! Не переживай. Согласись, было бы странно, если б мы оказались единственными ведьмой и колдуном во всем большом городе. Наверняка, их тут пруд пруди. Знаешь, что? Мы можем скатать к Памятову и попробовать накопать информации по другим столичным экстрасенсам. Он-то в этом должен сечь!

– Лучше ты один скатай, – рассудила Настя. – У меня к нему тоже немного спорное чувство. И тоже не пойму отчего. Ведовство – странная штука. Всё не привыкну. И не настроюсь на чёткую картинку. Что-то кажут, что-то нет.

– Ничего, освоишься, – подбодрил её Валера. – Ты способная и упёртая. И потом – с тобою Зорин, так о чём переживать?

– Спасибо, – невесело улыбнулась Настя, направляясь в обнимку с ним к метро.

Комментарий к 4. Проблема ¹ – гамарджоба – груз. «здравствуйте»

====== 5. Земля и Небо ======

Комментарий к 5. Земля и Небо Я тут в этой главе в космогонию пытаюсь, впрочем, не соотносите слишком близко со славянской – да, с неё взято, но если есть разногласия, то они мне конкретно тут нужны. Я о них знаю. Мир специально представлен оригинальным со всеми вытекающими последствиями. Альтернативная Вселенная. То есть, мели, Емеля... (перестраховалась)😅😏😏

Что и говорить, с Памятовым было классно. Валера чувствовал себя у старика-профессора, как дома, а тот неизменно радовался долгим визитам молодого отпрыска берзаринских бастардов. Пока из чашек вился дымок притараненного Зориным элитного кофе, Михаил Ильич распинался о колдовстве и ведьмовстве, и о их роли в национальной культуре.

– Валера, вы должно быть, помните? Я как-то уже рассказывал о том, что в давние дорелигиозные времена нашей культуры всё считалось произошедшим от двух элементов космогонии – Земли-Матушки и космических сил, именуемых иначе Перуном-Громовержцем? Так вот, отвечая на ваш вопрос: ведовство и ведуньи имеют глубокую связь именно с землёй, как породительницей их дара, а колдуны – с силами космоса. И противостояние их так же извечно, как борьба Земли и Неба. Колдуны и ведуньи друг друга испокон веков не любят, хоть и относятся с уважением.

– Интересно, – Валера обвел взором фамильные портреты графьёв Берзариных, украшавшие стены небольшой квартирки Памятова.

– Очень интересно! – подхватил Михаил Ильич. – И то, что каждый ведовской род берёт начало от своей местности, района, а в Балясне их двенадцать. А каждый род колдунов выступает, как цельная, единая, живая сущность, порождение Перуна, Неба. Вы не чувствуете связи с предками, Валера?

– Возможно, – уклончиво ответил Зорин. – Я ещё не понял до конца.

Он невольно остановился на строгом лице предпоследнего графа Берзарина – Афанасия, и ощутил лёгкий трепет, вспомнив недавнего странного гостя кафе «4ern Off». Портрет явно писался рукой именитого мастера. Черты широкого лица, стать, достоинство, ум в светлых, «сорочьих» глазах – всё было передано в наилучшем исполнении. И бакенбарды, и расположение морщинок, и даже булавка на банте – полностью совпадали с тем, каким Валера видел старого графа в ночную смену... Неужели, и вправду видел?

– По поверьям, каждый род колдунов, включая ваших прямых предков, тщательно следит за ныне существующими потомками и блюдет традиции передачи умений. На вашей руке перстень Берзариных, и это означает, что вы взяли на себя должность главы рода. Старший и единственный пока мужчина, верно? – Валера кивнул. – Я читал рукописи Афанасия Федоровича. Он весьма конкретно говорил о том, что даже если глава рода по какой-нибудь причине остаётся без отеческой опеки в юном возрасте, ему высылают проводника-духа. Из представителей рода, уже отживших свой век.

– То есть, призрака, получается? – навострил уши Зорин.

– Духа, – уточнил Памятов. – Духа-хранителя колдовских умений. Причём, глава рода сам выбирает того, кто к нему снизойдёт для помощи.

– Ничего себе, – Зорин, смутившись, отвёл взгляд от светлых глаз нарисованного Афанасия, про себя решив повторить портрет дома на планшете. – Значит, можно было бы призвать моего отца, чтобы он помогал мне?

– Если род решит, что ваш отец – необходимый вам проводник, то да. Но он ведь не был колдуном, или я что-то путаю?

– Не был, – нахмурился Зорин. – Но и я им становиться пока не намереваюсь. Расскажите, какие ещё есть колдуны в Балясне? И много ли.

– О, Валера, вы начинаете обретать компетенцию! – похвалил его Памятов. – Родов довольно много, а разновидностей колдунов – пять. Разумеется, вам интересны ветрогоны, сущностью которых является божество ветров – Стрибог. Чары на ветер, на след, обращение ветром, управление воздушными токами, развеивание – всё это умения и вашего рода. Есть также скоморохи – колдуны от Велеса. Их стезя – шутовство, театр, шоу, как говорят сейчас, также они сильны в любовных чарах. Есть дажди – от Даждьбога. Это чародеи – исполнители желаний, дающие, приносящие радость и избавляющие от горестей. И есть слуги памяти, знаний, семарглы, от одноименного божества, соединяющего земное и небесное, – Михаил Ильич хитро прищурился на Валеру. – Это все, разумеется, о колдунах-мужчинах, коим достается основная толика умений. Все же до единой женщины колдовских родов – последователи Мокоши, божества прядения, плодородия, а также неумолимости рока. Ведь женщинам приходится давать жизнь наследникам, что у колдунов – непростое дело. И это роднит их с ведуньями, которым также нужно передавать дар наследницам.

– Я понимаю, – Валера задумчиво перебил Памятова. – А есть ли у колдунов некто главный? Среди существующих, ну, президент, вроде того?

– Вы хотели сказать, Вий? Да, есть. Он считается самым сильным чародеем определённой социальной единицы. Обычно – в пределах города или населенного пункта.

– А кто – Вий Балясны? – Валера постарался сдержать азарт, но профессор раскусил его интерес.

– Молодой человек, я всего лишь историк и культуролог, – скромно ответил Михаил Ильич. – Но скажу вам, до Григория Берзарина Вием считался его отец. Да-да, Афанасий, ветрогон, вы как раз на него смотрите. А до него – отец Федора Берзарина, Яков. Он немного правее.

Валера покосился на тёмный, очень старый портрет мужчины в парике и мундире. Тот смотрел косо, лихо и несколько диковато.

– Говорят, Яков был слегка не в себе, но притом – очень силён в чародействе и обретении редких снадобий. Он устроил под Сухарной башней – знаете? Почти в центре Балясны, она ныне снесена. Целую сокровищницу редких кудесных трав и минералов. Например, там, по записям семьи, можно отыскать цветок кочедыжника, то есть, папоротника, одолень-траву, сон-траву, прикрыш, плакун-камень, корень мандрагоры, безоары, перо Гаганы и много других средств для приготовления чудодейственных снадобий. А также – известные по сказкам артефакты: меч-кладенец, скатерть-самобранку...

– Сухарная башня, – Валера вспомнил, – Сухарная площадь! Там ещё центральный госпиталь Балясны.

– Все верно, – согласился Памятов. – От башни остался один фундамент, но под ним расположены подземные галереи, в одной из которых как раз находится сокровищница Якова. Только там живёт и страж.

– Страж? Действительно, куда без стража, – отшутился Зорин, вспоминая игры и фэнтези.

– Никуда. Яков надежно защитил своё достояние. По слухам, страж там такой, что с ним за двести лет ни один колдун не сумел договориться. Даже – Афанасий, – Памятов указал пальцем на портрет.

– Значит, сокровища до сих пор не найдены? – уточнил Валера.

– Не присвоены, вы хотите сказать, – улыбнулся Памятов и продолжил на полном серьёзе: – Валера, кому я бы точно не советовал соваться в галереи, так это тому, у кого нет проводника от рода. И потом, сам Афанасий не смог их добыть, помните об этом и будьте благоразумны.

Зорин посидел ещё немного с профессором и засобирался к Даше в Реево. Она снимала там квартиру, тогда как родители Светлой обитали в подбалясном Валеновске. Валера решил докатить домой на моноколесе – им Дарина осчастливила любимого на день рождения. Зорин пришел в восторг от нового средства перемещения и очень быстро его освоил. С координацией у него был полный порядок – увлечение фигурным катанием в детстве не прошло даром. Надев шлем и защиту, Зорин залез на гироскутер и почесал в сторону Реева через берзаринский парк.

Днём тут мавками и не пахло. В свежей зелени копошились птицы, улыбались окна поместья, бликуя на солнце, гравийные дорожки шептались под колесом. Зорин мчал на всех парах – он обожал прокатиться с ветерком. Лихие виражи его не пугали, скорее, забавляли. Валера представлял, что он мчит смерчем, как Вий Балясны Яхонтов, или, почему Яхонтов? Григорий Берзарин – ведь он же был последним ветрогоном рода, Вием, сыном Вия, и правнуком Вия. Валеру переполняли радость и гордость за предков, шлем надёжно защищал от прохлады, колесо слушалось каждого отклонения, в плеере долбил любимый тяжеляк. Жизнь казалась радужной и прекрасной. Валера думал о том, что, раз он глава рода Берзариных, то сумеет как-нибудь уговорить Яхонтова отстать от Насти и её парка. Нет, их парка! Ведь тут жили и легендарные предки Валеры. Однажды он обязательно разбогатеет, чтобы выкупить старый особняк. Займёт его с Настей, Баянычем, Дариной и, может, Игорем со Светкой и их дочкой Варюткой. Хватит им жить по съёмам! А также заберёт из Невика маму с бабушкой Циалой. И Памятова с библиотекой во флигеле поселит. Места-то хоть отбавляй!

Валера замечтался о светлых временах и чуть не наехал на неожиданно встрявшего на дороге пешехода. Зорин резко отклонился и еле сумел удержаться на колесе – буквально чудом не вписался в дерево. Крутанулся, восстанавливая равновесие, и мельком глянул – не задел ли человека? Тёмный мужчина обернулся на Валеру, с извинением прижав руку к сердцу, и Зорин чуть не вскрикнул, встретившись глазами с Афанасием Берзариным. Но тот почти сразу же виновато исчез. Валера спрыгнул с колеса, стащил шлем, пригладил волосы, приходя в чувство. Огляделся – рядом никого не было. Но оставалось такое чувство, что Берзарины за ним следят и обязательно ещё заявят о себе.

====== 6. Хлебородова ======

Катерина_Хлебушек: Насть, привеетттт! Ты аквариумами занимаешься?

Nasty_100: привет, да, а что?

Катерина_Хлебушек: мы с мамой хотим рыбок. Купили вот аквариум на 200 литров. Можно тебя пригласить собрать и заселить?

Nasty_100: Конечно! Когда удобно?

От таких сообщений душа цвела, а в карманах ощущалось приятное похрустывание денег. Да, левачок, но от друзей, так что, никакого криминала. С Катей Настя была знакома по институту, а виделась в последний раз на похоронах Кирилла. Катька всегда казалась Столетовой неплохой девчонкой, немного вздорной и шебутной, но доброй. А её мама – Вика, Виктория Владимировна Хлебородова, заслуженный ветеринарный врач-ипполог, лечила лошадей и даже читала в институте лекции по рентгенологии крупных животных. А еще некогда была одногрупницей Петра Приблудова, Настиного папы, тоже ветврача, но собачника. Катька даже иногда подтрунивала над Настей, дескать, они могли бы быть сестрами. Такими знакомствами стоит гордиться, и то, что уважаемый в институте человек обращался к Насте за услугами, льстило ей и говорило о многом. Да и Катьку было бы здорово увидеть. Настя пискнула от радости, подхватила с одеяла Чижика и чмокнула его в пуховую макушку. Рядом заворочался Серёга, замычал, продрал глаза. Потянулся рукой – проверить, на месте ли любимая. После суток в пожарной части он вернулся никакущим, не намного от него отстала и Столетова со своими русалочьими забегами. Словом, два бревна легли рядом и ощутили себя людьми лишь на следующий день.

– Ты чего сияешь? – буркнул Баянов.

– Да клиент новый намечается, – Настя обвила его руками, зарылась носом в светлый висок. – Просят хоть сегодня запустить аквариум.

– Выходной же, Настён, – обиделся Серёга. – Хотели вместе побыть.

– Вот и побудем. Поможешь мне довезти камни, грунт и оборудование. Да не парься, – она предрекла недовольство Серёги. – Это мои друзья. Считай, в гости сходим, ещё и деньжат заработаем.

– Деньги зло, – удручённо сообщил Баянов.

– Для тех, у кого их нет, – возразила Настя и прильнула к Серёге, давая им ещё час на утренние ласки.

Рецепт красивого аквариума – так же сложен и индивидуален, как рецепт отличного кофе. Или даже сложнее. В кофе ведь не будут обитать живые существа. Если он, конечно, не остался в кружке на столе недели на три! Настя хихикнула, собирая фильтр, и покосилась на Вику. Та резала овощи для борща. А Катька по наущению Столетовой мыла грунт в ванной. Все, кроме Серёги, выгрузившего Настю и умотавшего домой играть, оказались при деле. И все – считай, в одной большой уютной комнате! Квартира-студия Хлебородовых находилась совсем недалеко от Настиной, в том же Цветково. Пара кварталов на север. Настя удивилась, узнав, что они с Катей, оказывается, соседи, и как раз сейчас думала – а не предложить ли Хлебородовым постоянный сервис их баночки?

– Конечно, почему бы и нет. Будет повод чаще заглядывать, – отозвалась Виктория Владимировна, не отрываясь от готовки.

– Отлично! – Настя почесала крутившегося у ног бульдожку и тут поняла, что предложение о сервисе она не озвучивала. Только думала!

Столетова непроизвольно уставилась на Вику. Та улыбнулась и подмигнула ей. И Настя все поняла. Виктория Владимировна всегда производила на слушателей сильное впечатление. У её лекций было очень мало пропусков, аудитории – забиты под завязку не только студентами ветвуза, но и молодыми аспирантами. Сильная, чётко поставленная речь Хлебородовой завораживала и прекрасно запоминалась без конспектирования, от её личности веяло добротой, порядком и спокойствием. У Насти не было сомнений – если к больной лошади ехала Вика – та обязательно выздоравливала. Внешностью Катька с мамой были похожи – темноволосые, горбоносые и кареглазые, ну есть – гнедые лошади! Только у Вики глаза имели более светлый и яркий оттенок, почти янтарный, как у дракона. Настя даже рот открыла от изумления, а Виктория Владимировна, видя её догадку, рассмеялась.

– Привет Грибову от Цветкова.

– Виктория Владимировна! – Настя оставила фильтр и подлетела к Хлебородовой. – Вы... Вы?

– Ведунья, ты хотела узнать? Да, Настюш. Потомственная, как и Столетовы. Мы же договорились, что ты будешь называть меня просто Вика и на ты?

– Ой, прости, – покраснела Настя. – Ведунья! Ведьма нашего Цветково! Мне стоило догадаться!

Вика снова засмеялась и приобняла Настю одной рукой, второй перемешивая поджарку.

– А Катя – ваша, то есть, твоя наследница?

– Точно.

– А где же посох?

Настя обвела глазами комнату, ища символ власти хозяйки района, но потом вспомнила недавнюю встречу с Яхонтовым в берзаринском парке и пожелала откусить себе язык. Но Вика не обиделась. Судя по всему, она считала Настины воспоминания, так как осуждающе покачала головой.

– Я родовой посох в руках подержать даже не успела, – призналась Хлебородова. – Мама не давала. Помню, что он был березовый с лошадиной головой в навершии. Тебе повезло. Хотя, это спорный момент – повезло или не посчастливилось. Наш посох Яхонтову отдала ещё покойная Катина бабушка. Боялась за наши жизни. Малюта сильный колдун, а мы практически беззащитны, Настюш. Ведь наша единственная смертоносная сила – проклятья, но они причиняют зло не только тому, кому адресованы, но и самим ведуньям. Фактически, нивелируют все наши добрые поступки. Так ведь было с Аграфеной?

– Да, – робко ответила Настя, вспоминая, как она корила себя за пожар в торговом центре, пока там находился Серёга.

– Малюта стал не первым Вием, потерявшим стыд. До него завладеть всеми посохами ведуний Балясны задумал Григорий Берзарин. Только столетовское проклятье его раньше в могилу свело. Та эпидемия стала уроком для всех – и колдунов, и ведуний. Одни Яхонтовы, кажется, не впечатлились.

– А зачем ему это нужно? – охваченная ужасом и любопытством, спросила Настя.

– А зачем люди стремятся к тотальной власти? – Вика перемешала суп. – Зачем гребут под себя? Почему боятся удара в спину от близких? Я – ведунья, и даже мне этого не понять. Вию Малюте Яхонтову показалось мало власти над родами колдунов. Ему взбрело на ум держать Балясну под тотальным контролем. До такой степени, что Малюта показательно развеял одну из нас, Настя. За отказ отдать посох и район. Помню ту женщину, Анну Самохвалову, хозяйку Колпаковки.

– Самого центра? – ахнула Настя.

– Яхонтов на неё разозлился и, как говорят, мокрое место оставил. Сама я, слава богу, не видела. Жалко и жутко, и иначе, чем террором не назовешь. Потом другие ведьмы отдали посохи без пререканий. Испугались. К одной мертвой Аграфене Малюта не рискнул отправиться, так что твой посох – последний, которого у него нет.

Вика перевела на Настю внимательный взгляд, и Столетова впервые за полгода после передачи посоха почувствовала на себе силу другой ведуньи. Хлебородова инспектировала её, но Настя не сопротивлялась – кто ещё сможет объяснить ей собственную судьбу, как не коллега? Самим ведуньям-то её не показывают.

– А ты не проста, – вынесла вердикт хозяйка Цветкова и заговорщицки подмигнула Столетовой. – Ой как не проста, девочка. Знала Аграфена, кому доверить местность. Мало того, что ты немалую толику крови стрибогов-ветрогонов в жилах носишь, что Яхонтову известно, так ещё и уговором защищена.

– Каким уговором?

– Уж точно не ведовским. Колдовским, Настя, давним. Между родами ветрогонов. Малюта тебя только уговаривать и может. И рычать себе в усишки. На край – гадить исподтишка. – Хлебородова усмехнулась и вдруг прозвенела: – Запомни мои слова. Не получит Яхонтов твоего посоха, а получит свою погибель. Только будь тверда, как бы худо ни пришлось. Больше ничего не вижу. Но и этого с тебя хватит.

– Мам, Насть! Я помыла грунт! – из ванной вылезла Катя с красным от пара лицом. – Дальше чо?

– А... – Настя встрепенулась. – А дальше – заливаем воду.

– И идём обедать! – добавила Вика.

Борщ получился на славу. Настя уплетала его за обе щёки и нахваливала.

– Ты туда что-то подмешала, признайся? Не оторвёшься!

– Бульон на телячьем краешке с луковицей – основа, – поделилась Вика. – Хорошие овощи. Ну и правильное сочетание специй. Так что, никаких зелий тут нет. Кстати! – она отошла к книжной полке и принесла оттуда Насте три плотных сухих кругляшка зеленоватого цвета. – Видела безоары? Те самые конкременты, описанные во многих чародейских книгах, как редкие снадобья и волшебные камни.

– Да, свалянная трава и шерсть из желудков коз, – поспешила Настя поделиться знаниями.

– Не только коз. Эти, например, от жеребёнка с извращением аппетита. Любил есть волосы сородичей. А у старых лошадей конкременты бывают с кулак и больше.

– Ничоси! – Настя разглядела находку. – Просто кальцинированная говняшка.

– Не путай, – Вика с менторским видом откусила хлеб, – каловые массы формируются в толстом кишечнике. А в желудке – кормовые.

– Ой, точно, – смутилась Столетова. – Интересная штука, – она хотела вернуть Вике камни, но та отмахнулась.

– Бери себе. Ведуньям они ни к чему, а тебе есть кому их презентовать, верно?

====== 7. Приглашение ======

– Э, гамарджоба, дарагой, ты видел, что у нас в блоге творится? – сходу обрадовал Валеру Игорь. – Я говорил, что тебя прославлю, ты не верил!

– Нам наконец-то дадут бесплатно? – с щенячьей надеждой округлил глаза Зорин.

– Не говори фигню, сам глянь, – Чернов ткнул в друга «айфоном».

– Что?! – не понял Зорин. – Это что, моё видео с п... Двести тысяч просмотров?! Пятнадцать тысяч лайков? Ты продал душу дьяволу, Игоряш?

– Практически! – просиял шеф. – Нас. Репостнул. Угадай кто?

– Сатана? – развел руками Зорин.

– Лель Чернобоков! – взревел Игорь и исполнил победный танец в комнате отдыха. А Валера пожалел, что их облагодетельствовал не Сатана. Тот казался Зорину менее раздражающим и более адекватным. – Вот, вот, читай, он прокомментировал! Лично. «П#####ые бро, лучший рисунок на пенке 4ever, скиллы¹ на уровне», гамарджоба, это про тебя, между прочим!

– Грёбаный стыд, – простонал Валера и подумал, что надо было выводить «ёлочку».

– Да пофиг! Он репостнул нас! Великий и ужасный Лель! И ещё написал мне: «чуитс, не хотите пофлексить на Купалу на Гибле, будет дикий замес, куча драйва, тёлочек и все шутеры Балясны²».

Игорь сиял улыбкой от уха до уха.

– Нас зовут в Гиблово поработать на закрытой вечеринке у Леля! Зорин! Такой шанс выпадает раз в жизни.

– Шанс, что уши отсохнут и мозги вытекут от его обезьяньих криков, – спесиво скрестил руки на груди Валера.

Игорь обиженно схватил друга за лямку фартука.

– Так. Раз – это заткнись, мудак. Два – ты поедешь со мной и будешь варить свой всратый кофе звёздам столицы. И попробуй только рот открыть, что тебе музыка не нравится. Три – мы офигенно проведём время, заработаем известность и кучу бабла. И четыре – Лель разрешил прихватить с собой всех, кого захочешь. По-моему Настька тоже тащится от него и соображает в музыке получше тебя?

– И Дарина, и Баяныч, – фыркнул Зорин. – Вы – моё деградировавшее окружение.

– Так давай, чопорный гадёныш, соглашайся. Устрой нам праздник, а сам уж потерпишь как-нибудь, – уговаривал его Игорь. – Ради всеобщей цели.

– Только из моей любви к вам, – заявил Валера, одергивая фартук. – Но в следующий раз я вступлю в отношения с медузами. У них хотя бы вовсе мозга нет. Столетова говорила. А ещё они светятся прикольно.

Можно было бы написать Насте о скором несказанном счастье, но Валера предпочёл сообщить лично. Хотелось увидеть её сияние в момент обретения мечты. Потому Зорин договорился о приезде с целью порисовать на компе. По неясной причине ему больше всего нравилось заниматься этим в Цветково. Да и давно он не был в гостях у Столетовой. С того дня, как съехал к Даринке, а это произошло ещё зимой. И его место на продавленном диване сразу же занял Баяныч. Пора было восстановить справедливость!

Валера подключил планшет и, ничем не выдавая Столетовой новости, принялся рисовать Афанасия. Все же, в том, что Настькин дар работал хаотично, были свои плюсы. Зорину хотелось дождаться Серёгу из качалки, и уж тогда им всем вместе сообщить. Всё в бабушкиной квартире оставалось по-прежнему, так по-родному щемяще-уютно и немного грустно. Чиж, урча, забрался на колени Зорину и пачкал джинсы светлой шерстью, Настя приткнулась сзади кресла, наблюдая процесс, Дарина разлеглась на диване с телефоном. Колонки заливались народной песней – Валера не знал толком, почему выбрал её для вдохновения, но она отлично настраивала на нужный лад и казалась очень подходящей Берзарину.

– Мне во сне привиделось, будто конь мой вороной разыгрался, расплясался, разрезвился подо мной...

Валера почувствовал, как Настины маленькие, прохладные пальцы зарылись ему в волосы, как она начала тихонько подвывать мелодии, любуясь работой художника.

– Ой, налетели ветры злые да с восточной стороны. И сорвали чёрну шапку с моей буйной головы.

Афанасий выходил нормально, странно, но Валере нравилось. Даже второй глаз получился более-менее ровным и не бесил, что было редкостью в его художествах. Зорин выводил линии рисунка и размышлял, что делать с руками графа, прорисовывать ли перстень, или забить, когда Настя обвила его плечи и, прильнув щекой к щеке, шепнула:

– У меня для тебя кое-что есть, колдунишка. Тебе должно понравиться.

– Я человек специфических вкусов, – возразил Зорин. – Ты же знаешь. То, что нравится всем, не обязательно нравится мне.

– И потому, держи! – Столетова протянула три плотных кругляшка на ладони.

Зорин озадаченно рассмотрел один.

– Чё это за какашки?

– Безоаровые камни, – удивила его Настя. – Какашки, в честь которых твои предки и назвались Берзариными.

– Воу, – с куда большим интересом отозвался Зорин и покатал легендарный камень в пальцах. – Твёрдый.

– Свежий, прям из лошадиного желудка, – похвалила камень Настя.

Дарина, слыша их обсуждение с дивана, усмехнулась и со вздохом покачала головой, мол, чародеи, что с них взять. А Валера сразу подумал об Афанасии, и о том, что в следующую встречу угостит его тем кофе, к которому привык старый граф. Нарисованный Берзарин, как показалось, посмотрел на потомка с признательностью.

– Бери себе все три, – словно угадав Валерины желания, разрешила Столетова.

– Что ж, спасибо. – Он постарался скрыть восторг от обретения сокровища.

В ответ очень хотелось сообщить Насте новость о предстоящей тусовке, но стоило дождаться Серёгу. Ведь и Дарина пока ни сном ни духом³ не ведала! Валера улыбнулся, предвкушая визги друзей. Но тут дверной замок заворочался, и Настя покинула Зорина, чтобы отдать поцелуй Серёге.

– Привет, а у нас гости.

– Чернокнижные? – донеслось из прихожей.

– Ага, Серый, здоро́во, – Валера домазал штрих и согнал Чижика для рукопожатия.

– Дашка, ты что-то поправилась, – без стеснения заявил Баяныч.

Настя за такое шлёпнула его по руке.

– Бывает, – в ответ равнодушно повела плечами Светлая.

– Всё бесов рисуете, – Серёга ткнулся в экран компа с ощутимым раздражением.

Валере стало неприятно и обидно за Афанасия.

– Это мой предок, – поспешил оправдать он бывшего Вия Балясны. – Граф Берзарин.

– Один хрен, – хохотнул Баяныч. – Ты от него недалеко ушёл.

– Ладно, раз вы все тут, – Валера плюхнулся обратно в компьютерное кресло и сложил руки, – я готов сообщить вам нечто важное.

При этих словах Дашка встрепенулась, сверкнула на парня глазами и упредительно раздула ноздри. Но Зорин улыбнулся ей со снисхождением, типа, спокуха. Настя подозрительно прищурилась, но так, кажется, ничего и не поняла.

– Дело в том, – важно сказал Зорин, – что я приглашен в Гиблопарк на закрытую вечеринку, а состоится она не далее, чем в ночь на Ивана Купалу!

– Чего? – взвилась Столетова. – У меня в парке? Тусовка? Зорин, чё за хрень? Я не давала разрешения!

– Но-но, – тот выставил ладонь. – Прежде, чем ты вылетишь в трубу на реактивной тяге горящего пукана, ведьма, я назову одно лишь имя. – Валера выжидающе обвел взором друзей, – Лель...

– Чернобоков? – недоверчиво закончила Настя и прижала руки к лицу, выражение которого с гневного тут же поменялось на детски-радостное. – Чернобоков???

– И приз за догадливость достается Анастасии! – провозгласил Зорин. – Да, ребят, «4ern Off» приглашены в качестве бариста на закрытую вечеринку Леля Чернобокова, и мы можем прийти с друзьями! Так что, не стройте планы на Купалу.

– Боже! – Настя пискнула Серёге и бросилась на Валеру. – Зорин, ты гений! Бли-и-ин! Чернобоков! Это успех. Валерка, я горжусь тобой! Ты это заслужил!

– Да было бы чем гордиться, – сухо озвучил мысли Зорина Серёга, и притом весь его вид выдавал жгучую ревность.

Валера было хотел огрызнуться, но Дашка встала и, тепло глядя на обнимашки ребят, понимающе положила руку на плечо Баяныча.

– Мне порой кажется, Серый, что мы тут лишние, – беззлобно посетовала она. – Этим двоим без нас явно лучше.

– Во-во, – согласился Серёга.

– Дариночка, ну зачем ты так? – Валера решил вмешаться, притянув к себе любимую и ласково целуя её. Светлая просияла. Настя крепко обняла Серёгу, и тот тоже растаял.

Комментарий к 7. Приглашение ¹ – не хочу тут использовать мат, но рэперы употребляют его в музыке регулярно, просто знайте, что он есть. Хотя, мож и вверну потом. «скиллы» – «умения» , «бро» – «друзья» (рэп слэнг).

² – «чуитс» – «привет», «пофлексить» – «потусить, попонтоваться», «шутеры» – «парни с пушками», а также будет ещё одно значение этого термина в пределах ориджа.

³ – выражение «Ни сном, ни духом» – библейское. Пошло оно от того, что многим ветхозаветным жрецам, пророкам, мудрым, и т.д. будущее открывалось во сне или сообщалось через духа. И употреблялось это выражение в значении того, что ни во сне, ни с помощью духа это знание получено не было.

====== 8. Берзарин ======

Валера не обладал Настиным ведовским умением, но почему-то был уверен: сегодня ночью к нему обязательно зайдёт Афанасий. Он даже нервничал, любой бы сказал – напрасно, но Зорин чувствовал, что приманил дух предка портретом. Афанасий не мог такого пропустить! Валера ведь старался. В тот вечер у Насти, как ему подумалось, он превзошёл не только сам себя, но и автора масляной картины. Его Берзарин будто ожил, и это был особый Валерин талант – оживлять рисованных людей. Он с детских лет помнил, как Игорёк в школе удивлялся его художествам. Карандашные наброски девчонок с параллели получались вхарактерными, русичка – явной занудой, а физик – гнусным упырём, каким его знала вся школа. Зорин гордился тем, что умел делать лица и взгляды одушевлёнными. Со скидкой на это он не слишком журил себя за мелкие косяки в пропорциях. Всё чаще бывало, что и видел их один Зорин. Валере снова пришла мысль об академии. Он скривился, понимая, что в следующем году точно стоило бы восстановиться там и получить уже диплом художника. Если финансы позволят. А с ними, по крайней мере в ближайшие пару лет, скорее всего, намечалось «туго». Как и со свободным временем.