Текст книги "Ветрогон (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

– Что, ерепенится твой? – догадался Сева.

– Хочет остаться, – Валера опустил руку на столешницу, будто бы на пустое место, но там, конечно находился рукав пиджака Афони.

– У мужика стальные яйца, – оценил Сева графа. – Ну, если готов, пусть останется.

– Благодарствую, – Берзарин задымил трубкой и Валера, видя его курящим, тоже захотел достать «айкос». Но потом глянул на Севу, вспомнил их с отцом ссору на почве курения и передумал. Ничего, потерпим.

Мохад по запросу хозяина прокрутил в зеркале все стормерские поединки и битвы ветров вплоть до пятого мая 1857 года. Оба Берзарина, живой и мертвый, переглянулись, сжали кулаки и стиснули зубы. Зрелище им предстояло выдержать нелёгкое.

Валера знал, что очень похож на Григория. Но чтобы настолько – не ожидал. Их разнила лишь одежда, можно было подумать, что Зорин решил поучаствовать в исторической реконструкции. Смоляные кудри, баки, сросшиеся брови и полный ненависти взгляд бесноватых бледных глаз – Григорий во всём, кроме злобы, казался Зориным. Он так же решительно набычился и почесал нос перед Афанасием, как это делал Валера, если бывал на чём-то сосредоточен. Афоня же, одетый в тот самый приталенный сюртук с бантом и гамаши, которые не так давно заставил его сменить потомок, пытался что-то внушить сыну, наверняка, насчет Столетовых. Гришка же упрямо, точь-в-точь, как порой Валера, топнул ногой и взвился в небо. Афоня последовал за ним. Зорин впервые видел Афанасия в воздухе и сразу оценил, несколько тот при жизни был великолепным стрибогом, полным грации и силы. Старший Берзарин выглядел уверенным и благодушным, младший же кипел неукротимой ненавистью и каменной решимостью. Афоня этого не замечал. Он насмешливо и тепло улыбался. Он не думал, что битва состоится всерьёз. Оторвавшись от зеркала, Валера бросил взгляд на графа, чтобы понять, как он. Тот покосился на него серым глазом и, не дрогнув голосом, сказал:

– Не отвлекайся, Валерушка, сейчас начнется самое главное.

Зорин нехотя повернулся обратно.

Ветрогоны разлетелись и закрутились смерчами. Валера отметил про себя, что Гришка-то, в отличие от него умел вертеть воронку – ведь и Аграфеного жениха он так извёл вместе с конём. И было расстроился, предположив, что сейчас он тоже сотворит что-нибудь воронкой. Но бой пошёл не как обычно. Младший Берзарин вдруг начал убегать от старшего. Было видно, что Афанасий больше забавлялся возней с сыном, чем бился с ним. Но Григорий имел совсем иные планы. Он рассыпался потоком и, превратившись в ветер, устремился прочь от отца. Послышался смех Афони, тот гнался за сыном и приговаривал:

– Ну что, супостат? Одолел ты Вия, кутька? Одолел? Не лезь не в свои сани, мал ещё!

Казалось, у Григория не было шансов победить – даже смерчем он смотрелся много тоньше и мельче Афанасия – сказывалось его происхождение от фретцийских гончих. Но тут случилось неожиданное. Сын, почти не меняя траектории движения, резко развернул поток и дэшнул на отца. Он вложил в удар все свои злобу и мощь, всё желание победить. Валера, как щенок, издал нелепый визг и закрылся руками, когда небо окрасилось Афониной кровью от края до края, а потом эта кровь хлынула вниз, на поле. Из алого смерча вырвался лишь один ветрогон – залитый рудой своего отца. Белые зубы сверкнули на багряном лице, безумные белые глаза обвели место битвы. Гришка походил на маньяка, когда выставил вверх скользкие пальцы с зажатым в них перстнем и заорал зверем:

– Моя взяла, тятенька! Я ныне Вий!

Зорин видел всю эту вакханалию смерти через заслон из пальцев. Он глянул на Севу. Тот встретил его точно с таким же забралом на физиономии. Один Афанасий остался сидеть, как сидел, со сжатыми кулаками на коленях, трубкой в зубах и абсолютно пустыми глазами. Трое ветрогонов помалу приходили в себя от увиденного.

– М-да, – очухался первым Сева. – Хорошо, что в Тироновых собачьей крови нету.

– А-фонь. Ты как? – каркнул Валера.

– Сносно, – шепнул тот, потом перевел взгляд на Валеру и подпрыгнул со страху. Оправил галстук и сказал, дрожа всем телом: – Вполне сносно... Но, признаться, я как тогда ничего не успел понять.

– Я тоже не понял, как он это сделал, – признался Зорин.

– И я не понял, – вторил им Стрый. – Слишком быстро.

– Нам стоит перемотать и глянуть ещё разик, – решительно заявил Афоня. – Можно и замедлить время, если вы не против, господа.

– Афонь, ты мазохист, – подбодрил его потомок. – Но ты прав.

– Конечно, я прав! – веко графа нервно дёрнулось. – Я же твой тятька.

– Да, – поддержал его Валера. – Всеволод Глебович, давайте прокрутим до дэша.

И они просмотрели душераздирающую картину убийства Афони ещё раз пять. С третьего раза уже без помощи пальцев на лицах – привыкли. Потом Валера остановил кадр на месте, где Григорий развернулся, и замедлил показ: стало заметно, что младший Берзарин ввинчивается в отца верчением глиссера. Стараясь не заострять внимание на безумном выражении лютой ненависти в глазах Григория, Валера указал на рассыпающуюся кровью воронку Афони:

– Отталкивание от собственного поперечного потока, резкий выпад. Скорость вращения притом выше, чем у Вия, – он нарочно не назвал графа по имени, – и видите, его потоки рассыпаются в стороны, как фрукт под винтом блендера. Вот оно. Реальный шутерский дэш и верчение.

– Гришка часто с Велесовыми тешился. Теперь понятно, зачем, – проговорил Афанасий. – Скоморошьим скачкам обучался.

– Этот приём, вопреки расхожему мнению, не запрещён в сторминге. Да, тут нарушается безопасное расстояние, но кто не дает сильному сопернику уйти от атаки? Бросок Берзарина очень сложно повторить, – проговорил бледный Сева. – Я не видел, как кто-либо хоть раз использовал его в стормикраше. Нужно быть полностью отбитым, чтобы так боднуть стормера. Либо знать, что противник не станет тебя гасить. Это самоубийство, Валера.

– Либо если у тебя есть меч, а твой противник ослаблен гонкой, – предположил Зорин. – И это ещё один важный этап подготовки к битве. Малюту необходимо ослабить.

– Как ты его ослабишь? – удивился Сева.

– Заставлю играть по моим правилам, – сообщил Валера. – До того все играли по его. Я глиссер, и если он ринется меня догонять, то проиграет.

– Ловко, – похвалил его Тиронов. – Ловко и рискованно. Тогда тебе надо заниматься глиссингом и шутингом, чтобы ты мог свершить бросок.

– Попрошу Сашку поучить меня, – решил Валера. – Думаю, она не откажет. Он! – поправился Зорин, видя как Афоня сделал страшные глаза.

– Ну добро, тем и займёмся, – согласился перед их уходом Всеволод Глебович.

Валера с Афанасием решили прогуляться до дома пешком. Обоим было не по себе после просмотра битвы между Берзариными. Валера видел, что старый граф стоически выдержал неоднократный повтор самого тяжелого момента своей жизни. Он брёл по зимнему Невгороду и смотрел себе под ноги. Пошёл снег, застревая в Валериных кудрях и пролетая Афанасия насквозь.

– Ты капюшон не изволишь надеть? – понуро указал потомку Берзарин.

– Ага, – Валера послушно натянул на голову мохнатый капюшон куртки.

– И перчатки.

– И перчатки, Афонюшка, вот, – Зорин просунул руки в беспалые перчатки и показал. Граф покосился на него и прыснул смехом.

– Что это сделало моего кутьку таким шёлковым? Уж не тятеньку ли боится потерять? – он метнулся на потомка и пролетел через него. Валера отпрянул с хохотом.

– А коли так? Что я без тебя делать буду, тятька родный?

– Голодать и в носу ковыряться ты будешь без меня! – Берзарин снова попытался толкнуть Валеру. – Картинки рисовать по полночи! Конём скакать! А, супостат?

– Больше не буду, тятенька, смилуйся, – Зорин, смеясь, побежал от графа по улице. Он поскользнулся на застывшей луже и, совершив кульбит, приземлился аккурат на ботинки. – Хоба! Тадамс!

– Вот же джигит, – смеялся Афоня. Ради понтов Зорин взял и покрутился на льду ещё. – «Лебединое озеро», тоже мне.

– Ха-ха, я чёрный лебедь, – Зорин, веселя Афанасия, помахал руками, как крыльями. Лечу клевать Малюте глазки.

– Хорошо с тобой, кутька, – потешался граф. – Ай и я полечу! Чего бы нет? Клевать, так вместе! – Он пристроился к Валере и тоже принялся махать руками. Тут прямиком со снежного неба к ним спустился огромный черный жук и приветливо защелкал челюстями.

– Во, про кого мы забыли! – Валера покопался в кармане, вытащил припасённый боллз и кинул Хоре. Та радостно чавкнула и уставилась на хозяина, мол, дай ещё.

Так двое Берзариных в компании Хорэйн шли до дома и подтрунивали друг над другом, разряжая напряжённость. Валера пытался футболить в Афанасия комком застывшей грязи, и граф, конечно, не мог дослать её обратно. Зато вбежать в ствол дуба и оставить на нём Валеру – запросто. Правда, Хоря злилась на Афанасия за такие шутки и пыталась поймать его, петляя по парку Гранитного острова. Она удивлялась, когда Берзарин исчезал перед её жвалами. И тогда начинала копать мёрзлую землю в поисках сбежавшей добычи, а графья в сторонке тихо посмеивались над духом. Короче, когда ветрогоны добрались до дома, было уже совсем поздно.

Зайдя в прихожую, Валера услышал мамину колыбельную и тихо прокрался в комнату, где обитал Нико, надеясь застать её там. Но малыш лежал один и сладко спал в кроватке, а Натела пела за стеной. Каково же было удивление Валеры, когда он увидел, что мама сидит в соседней комнате у дивана со спящей Санчес, гладит её по голове и напевает дзергинскую песенку, знакомую с детства. Зорина увидела сына и мягко улыбнулась.

– Плохо спит девочка, – шепнула она Валере, на мгновение прервав песню. – Кажется, ей до сих пор очень нужна мама, – и запела снова.

====== 66. Скорость ======

– Там за третьим перекрёстком, и оттуда строго к югу всадник с золотою саблей в травы густо сеет звёзды, слышишь? Гроздьями роняет небо из прорех зерно стальное, горные лихие тропы покрывая пеленою¹.

Шла вторая неделя тренировок.

Свист ветра вперемешку с мелодичным фолк-роком. Бескрайнее бирюзовое небо, безграничная радость полёта. Валера набирал мощь и высоту, уносил к солнцу стремительные вихри. Они влюблёнными змеями танцевали перед взором, образуя «чехол верчения», как его именовал Сева и учебники по виндбендингу. Сам Зорин оставался стабилен, но потоки впереди него крутились, будто мчащая в цель пуля или стрела.

– Валера, двести. Если всё в порядке, набирай больше.

– Понял.

Больше, так больше. В Jeto Cutty Sark Валера чувствовал полный контроль над потоками даже при такой скорости. Не каждая машина способна разогнаться до двухсот километров в час. Но для ветра нет предела. Вернее, с чисто научной точки зрения, есть, но до него ещё далеко. До него целый мировой рекорд Войцеха Буковски можно побить. Валера не чувствовал, знал, что уж это-то побить он ещё как способен! И нечего тут скалиться улыбкой супермена с коробки от костюма, Войцех! Берзарин летит тебя догонять и дует в пятки!

Зимнее небо разверзлось перед Валерой, ледяное, звенящее – и близкое, и далёкое одновременно, а родная земля изогнулась очень пологой, едва приметной дугой планетарного шарика. Как можно отделять их – Свод и Твердь? С большой высоты становилось виднее, насколько сильно притяжение меж ними. Насколько они неотделимы друг от друга, и как крепка их связь. Словно у ведьмы и колдуна.

– Но на свете нет дороги, чтобы нас свела друг с другом.

Это если повально пудрить умы живущих многовековой ересью, что Земля и Небо должны быть разделены! И не видеть того, что дети Свода и Тверди – единое целое. Это так же естественно, как воздух, облака и парящие в воздухе птицы. Ветер разносит земные семена, чтобы из них тянулись в небо сильные деревья. Земля дает кров птицам и воду – облакам. Если видеть это – то не надо стремиться смешать Небо и Землю насильственно. Ведь они и так едины. У них своя воля к живым, надо лишь её услышать.

– Лукавый, смирись, мы всё равно тебя сильней! И у огней небесных стран сегодня будет тепло...

– Валера, двести пятьдесят. Как ты?

– Супер. Иду на увеличение.

Музыка почти перестала быть слышна – её перекрыл гул потоков. По бокам всё смазалось, как на картине абстракциониста, остался лишь небольшой клин обзора впереди. Валера несся с умопомрачительной скоростью и не спешил ее сбавлять.

– Триста! Триста, Валер! Замедляйся потихоньку!

– Иду на увеличение.

– Зорин, не борзей!

– Контроль полный, тренер. Ускоряемся.

В стабилизаторах костюма ощутилась лёгкая турбулентность, Валеру начало потряхивать от скорости и он еле сумел обогнуть зубец башни «Госпара», даже мельком видел собственный блик в стеклянном корпусе «кукурузины». Город был близко и имело смысл набрать высоту, что неумолимо привело к сбросу скорости. Валера остался собой доволен. Он заложил огромный для глиссера вираж, но чтобы скинуть пару сотен оборотов как раз такой и был необходим. Притормозил до прежних ста пятидесяти, развернулся к заливу, прищурился на бьющее в глаза солнце. Отличный день для отличного полёта!

– Зорин... Ты охренел? – чертыхнулся в бляшке на груди Сева. – Триста двадцать восемь километров в час. Ты человек вообще?

– Воу, Всеволод Глебович! – отдышивался Валера. – Хотите сказать, вы этого не планировали?

– Я не планировал сегодня увидеть новый рекорд страны от сопляка, который летает без году неделю!

Слыша это, Зорин рассмеялся. Тут же к горлу подступила дурнота. Да, на большой скорости вращения чехла его тоже начинало подташнивать, но, слава Своду, не так, как в сторминге. Поборов беснующийся желудок, Валера отсигналил Севе:

– Снижаюсь.

Он благополучно приземлился на дамбу к ветрогонам. Санчес подбежала к нему и хлопнула ладонью по ладони в знак победы над скоростью.

– Зорро, спиди-джет!

– Ага, – Валера опёрся руками в колени и поморщился. Его опять начало тошнить.

– Что-то мне не нравится эта тенденция, – приблизился к нему Тиронов. – Ты давно здоровье проверял? УЗИ, кровь?

– Я только отболел же, – крякнул Зорин. – Можт, не восстановился ещё.

– Да, но ты и до того у меня близ ангара харчи метал. Ненормально это, ёшкин кот. Ну и, если серьёзно, тебя не должно тошнить на верчении чехла. Никого из глиссеров не тошнит.

– Я здоров, Всеволод Глебович! – яростно огрызнулся Зорин и топнул ногой. – Блин, я здоров!

Сева набычился на Валеру и, полностью игнорируя его крики, достал мобильник из комбеза:

– Яромир, приветствую! Как жизнь молодая? Слушай, тут у меня есть один джигит. Посмотреть бы его. Завтра можно? А, отлично. Да, будет, куда он денется. Ну, бывай! – Сева убрал телефон и шлёпнул Валеру по плечу: – завтра в двенадцать в военно-медицинскую академию. Телефон дам. И чтобы без фокусов. Это те дажди, которые мне руку спасли. Всё понял?

– Всеволод Глебович, я в порядке! – попытался протестовать Зорин.

– Вижу. Саша! Лазурин! Подь сюды, – махнул Стрый рукой. – Этому своему приятелю сопровождение к доктору обеспечь. Будет брыкаться – разрешаю умесить.

Санчес хмыкнула.

– Так точно, мой женераль! – за время учёбы стормингу она прочно вошла в круг доверия Севы.

– Ну а пока – поздравляю с рекордом! Валер, я не ведьма, но чую: Родислав Фианитов из Переярска тебя уже тихо ненавидит. Бывший рекорд в триста пять принадлежал ему.

– Ну что сказать, бывает, – пожал острыми плечами ныне быстрейший ветрогон страны. – Лидеры сменяются. А у Буковски какой рекорд?

Сева хохотнул в сторону.

– Пятьсот восемнадцать.

– Жесть! – присел Валера.

– Так что – есть куда расти. Но это ведь хорошо, а? – с гордостью и надеждой улыбнулся ему Тиронов.

Валера не смог сдержать ответную улыбку. В детстве, в фигурном катании гордость в голубых глазах Севы считалась для них с пацанами наградой куда более дорогой, чем кубки, медали, места и доставляла гораздо больше счастья. Всего-то грубое, короткое: «Молодец!» и довольный кивок головой. Валера не знал, как ухитряется Сева добиться такой отдачи от учеников. Тиронов всегда умел не только обескуражить нерадивого спортсмена, но и окрылить того, кто это заслуживал. Без особых, казалось бы, усилий.

– Молодец, Валерка! – Стрый вдруг вывел Зорина из раздумий, со всей дури зарядив ему левой клешнёй промеж лопаток.

Крякнув и еле удержав еду внутри, Валера понял, что настал день, когда он вернулся в спорт. И пусть не в тот, с которого начинал и где мечтал добиться мировой славы. Земля подсказала новые пути, а Небо – осветило их зарёй грядущих успехов.

– Спаечный процесс в брюшине, – вынес вердикт на завтра внимательный и аккуратный врач-даждь с длинными светлыми волосами, заплетёнными в косу. – Анастомоз² у вас давний, я так понимаю?

– Да, Яромир Игнатьевич, – настороженно процедил Валера, вытирая гель от УЗИ с живота.

– Лет десять?

– Ага.

– Ну что я вам скажу: на качество жизни спайки мало влияют, если не летать. А так, третий энергетический узел ими блокирован на сорок девять процентов. Многовато для ветрогона вашего возраста.

– И что это значит? – Зорин переглянулся с помрачневшим Афанасием.

– Могу предложить малоинвазивную операцию. Введём зонд в брюшину и разрушим спайки.

При слове «операция» у Валеры сжалось сердце, сразу стало холодно и грустно. От жизни опять запахло былой безнадёгой.

– Опять под нож, – прибито пробормотал он, закрыв лицо руками.

– Решать вам, – выставил ладони доктор Бухвостов. – Но с такими спайками возникновение тошноты при верчении неудивительно. Я нисколько не умаляю заслуги коллег-онкологов, они спасли вам жизнь. Но в то время речь шла не о сохранении лётных качеств, как я понимаю. Простой смертный жил бы, не замечая нехватки силы по третьему узлу. Просто хроническая усталость, худоба, плохой аппетит. Нехватка смелости и решимости в противостоянии трудностям. Многие люди с этим доживают до старости. Не так ли?

Валера вытаращился на доктора.

– Всё так, Яромир Игнатьевич, – признался он. – Это мои проблемы. И шрам порой колет. Особенно, когда приходится принимать непростые решения или быть смелым. Ауч! – тут как раз его живот заявил о себе коротким спазмом острой боли.

– Вот видите, – поправил очки доктор. – Зачем лишать себя радости полноценной жизни? Тем более, Всеволод описывал вас, как перспективного спортсмена. Валерий, мне думается, решение об операции должно быть очевидно в вашем случае. Тем более, что она несложная.

– Я поговорю с Тироновым, – Валера напялил свитер. – Спасибо большое.

– У нас имеется одно место на следующую среду, – сообщил ему напоследок даждь. – Лучше вам не откладывать, если хотите успеть попасть в соревновательный сезон!

Зорин вышел к Санчес и неуклюже развёл руками.

– Всё хорошо, – прошелестел он, стараясь выглядеть обычным.

– Уверен? – прищурилась та.

– Как человек я здоров.

– А как джет?

– А как джет – не имею времени болеть, – психанул Валера. – Пойдём отсюда.

– Маякнёшь Севе, чемпион? – она отпила белковый коктейль с таким видом, что Зорин понял – от Санчес ничего скрыть не удалось.

Он позвонил Тиронову и вкратце объяснил про спайки. Стрый, вопреки его ожиданиям, обрадовался.

– Ну я так и думал, что тебе что-то мешает. Валерка! И хорошо, что рано нашли проблему! Третий узел – это важно, это твои сила и воля. Да не переживай. Наши отлично лечат. Записывайся на среду. Нет! Нифига ты не запишешься, я сам Яромиру позвоню. Потом сообщу, что тебе делать перед операцией.

– Всеволод Глебович, у нас нет, нахрен, времени! – разорался Валера в трубку, огорчённый диагнозом. – Опять всратая проволочка! Опять эта больница ушлёпская! Опять меня вскроют! Сколько можно-то?! Я всю жизнь болею! Я задолбался болеть, понимаете вы, или нет?!

– Так. Слушай сюда, джигит, – стальным тоном осадил его Сева. – На финишной прямой сдаются только слабаки. Сам знаешь, чемпионов куёт усталость. Если у тебя прибавится сил и здоровья перед битвой с Вием, это только даст тебе плюс сто очков в победу. И подумай о том, насколько легче ты сможешь летать. Не время отступать, герой. Считай, что несколько дней проволочки по здоровью – это тоже часть плана.

– Хорошо, – Валера сжал кулаки.

– Ну чё, получил? – ткнула его локтём Санчес. – Не ссы, джетик, всё будет окей. Ты ведь и дэшить сейчас нормально не...

Валера молча скрипнул зубами, увернулся от её и, накинув куртку, мрачной тучей бросился прочь из корпуса.

Комментарий к 66. Скорость ¹ – песня группы «Мельница» – «Дороги».

² – искусственное соединение кишечника при операции.

====== 67. Рисунок ======

– Ничего не попишешь, мил друг, придётся полечиться, – увещевал Зорина Афанасий.

Тот сидел на заливе и угрюмо ковырял палкой водоросли.

– Надоело всё, Афоня! – воскликнул Валера. – Второе харакири за жизнь! Ну почему я? За что всё это мне? Придурком рода был Григорий, а Свод отыгрывается на мне! Какого хрена?! Я что левый, раз похож на него?!

– Тебе правду рассказать, соколик? – присел к нему Берзарин.

Валера настороженно зыркнул на Афоню.

– Эти мне семейные тайны, – проворчал он. – Ну давай, скажи, что у нас ещё козлы в роду были, и что я – козёл отпущения!

– Не совсем так, – Афанасий почесал корешком трубки висок. – Не тревожься, козлов не было.

– Ну слава Своду! – Зорин закатил глаза.

– Но тебе должно быть известно, что дух всегда остаётся при роде. И даже если стрибог неугоден предкам, его дух не просто рвут на части, но растаскивают по кускам. И в каждом из представителей рода остается часть провинившегося колдуна. С тем, чтобы искупить в дальнейшем его пригрешения. Так вот, когда наши перетёрли Григория, не всем досталось равное количество его духа... – Афанасий примолк, словно не знал, как лучше объявить Валере новость.

– Нет, – дико улыбнулся Зорин и замахал палкой. – Не-не, пожалуйста, Афонь, не говори мне этого. Это был не Яков.

– Хорошо, не скажу, кутька, – и Берзарин устремил взгляд в залив. Валера смотрел на него и ждал. Афанасий мечтательно курил и молчал, как будто забыл о разговоре.

– Ну?! – видя, что он не собирается колоться, возопил Валера.

– Что – «ну»? – передразнил его граф. – Просил же не говорить.

Валера тогда поёжился и боязливо пролепетал:

– Ну Афоня, это Яков был, да?

– Якову не повезло лишиться ноги, – уклончиво объяснил Афанасий. – И... Он не очень вышел лицом. Да и ростом тоже. К тому же, чванился, что сумеет обелить Гришкину душу.

– Это был Яков, – Валере уже даже плакать не хотелось, он нервно засмеялся.

– Яков битву ветров на одной ноге выиграл, – напомнил Берзарин. – А опосля стал быстрейшим колдуном в мире. В тебе дух величайшего из рода Берзариных!

– Ага. В смеси с самым припадочным! – был сердитый ответ. – А ещё у меня одна почка, которая через раз отваливается, и всратые спайки в кишках, которые не дают мне летать нормально! Блин, я даже поистерить по этому поводу не могу как хочется, потому что нам нельзя расслабляться, времени нет!

– Ну поистери часок, не в грех это, да и свидетелей нет, – оглядевшись, милостиво дозволил ему граф. – Хоть повой да по песку покатайся.

– Ай, – коротко возразил Валера, достал «айкос» и задымил.

Берзарин просверлил потомка обличительным взглядом.

– Ты что, струхнул перед докторами, сокол?

– Нет! – отрывисто гаркнул Валера. – Я не намерен бежать! Надо лечь под нож – я лягу! И пусть меня опять искромсают! Но тять, когда мы всё это успеем?! Сколько я буду восстанавливаться? Да Вий оклемается быстрее и грохнет нас всех. Я неправ? Неправ?

– Мне думается, ты горячишься от незнания, – возразил граф. – Не будь Григорием. Будь Яковом. Думай головою. И... Хватит стыть, это тебе уж точно не в пользу.

– Хочу к Насте, – уныло бормотнул Валера, поднял задницу с камней и, подхватив палку, швырнул её далеко в море. – И... задолбался, хер знает как.

– Стрый прав, кульминация близка, – сказал задумчиво Афоня. – И ты тоже прав: не наше дело теперь слабину давать, Валерушка.

У Зорина как будто специально завибрировал мобильник смской от ведуньи грибовской.

«Привет, ты как?»

Валера взял себя в руки и набрал:

«Неплохо! А ты что делала, синеглазка?»

Nasty_100: я больше не синеглазка. Отдала посох Вию, как ты велел.

Сегодня был день охренительных новостей. Зорин смачно выругался в залив. Да, неприятности любят ходить толпой. Валера ткнул вызов мессенджера, почти забыв о своей проблеме. Понятно стало, что пора утешать Столетову.

– Привет, куть, – та отозвалась абсолютно ровным голосом. Ни плача, ни причитаний, ни обвинений, но по тембру было заметно: Настя держалась, как могла. И Валера тоже решил держаться.

– Я люблю тебя, милая. Ты поступила мудро.

– Знаю. Русалок к себе Лель забрал на хату.

– Да ты что? – улыбнулся Зорин. – У него там, наверное, теперь дикий замес.

– Ещё бы! Но, кажется, все довольны, и мавки, и Лель. Один Пашка за голову схватился.

Зорин рассмеялся, чувствуя, как по щеке неудержимо ползёт слеза.

– Веселье у вас там.

– Да. Малюта припёрся с палкой и хромал, как старая бабка, – голосок ведуньи задрожал. Валера поклялся бы, зная её, что она тоже смеётся сквозь слёзы. – Но вроде незаметно, чтобы ему оттяпали бубенцы!

– Он перед тобой обнажался, что ли?! – в шутку рассерчал Валера. – Распутница!

– Нет, но поведение осталось прежним, – всхлипнула Настя. – Вообще не поменялся. Обрадовался даже.

Тут она замолчала. Потом всё же призналась:

– Целоваться полез.

Зорин скрипнул зубами. Ему срочно захотелось что-то сделать с Яхонтовым. И он понял: любое промедление в их с Настей случае смерти подобно.

– Валер, я люблю тебя.

– Я тебя тоже. Давай сегодня сконнектимся по видеосвязи? – предложил Зорин. – Хочу тебя увидеть.

– Давай.

Настя засмеялась в трубку. Как же нелегко ей это далось! Как же хотелось бросить всё к чертям и рвануть к Столетовой! Валера пригладил волосы и, вздохнув, сказал:

– Не кисни, моя хорошая. Вечером увидимся, окей?

– Окей, – услышал он грустный всхлип.

Дома было тихо. Сашка засела в маминой комнате и сделала вид, что медитирует. Конечно, она обиделась на Валеру. Натела с бабушкой и Нико пошли в гости к соседке. Так что Зорин мог спокойно связаться с ведьмочкой. Настя в мессенджере выглядела относительно неплохо для сложившейся ситуации. Улыбалась и пыталась шутить с Валерой, тот не отставал от неё. Вот только глаза у ведуньи были потерянные. И – не синие. Светло-голубые, совсем, как в прежние годы, пока не попал к Насте Аграфенин посох.

– Ты чудесно выглядишь, – подбодрил её Зорин. – Как тогда в «Кофе Доке», когда мы с тобой познакомились. Моя ненаглядная злюка. Такая славная, печальная, так хочется тебя приласкать.

– Аха, – вздохнула Столетова и словно проглотила слова, которые хотела добавить. Но Зорин прекрасно понял: «Вий приласкает».

– Блин. Картошечка, – он уставился в экран, прижал руку к Настиному лицу. – Хочу быть рядом. Хочу тебя уберечь, но как?

– Учись летать, – та тоже, повинуясь чутью, прижала руку к экрану. – Малюта меня не изнасилует. Уговор родов.

– Не хочу, чтоб ты всё это терпела в одиночку, – Валера задумался.

– У меня есть Чиж, – Настя махнула на кота, свернувшегося с краю дивана. – И скоморохи с русалками.

– Скоморохи – это хорошо, – Зорин, тем временем, открыл рисовалку и принялся по-скорому набрасывать себя. – А русалки – это отлично.

– Что ты там делаешь? – не поняла Настя. – Рисуешь?

– Рисую, – хитро улыбнулся Валера.

– Покажешь?

– Обязательно. Чуть терпения, nasty. Просто чуть-чуть терпения. Так, – Валера поднял брови и удостоверился, что набросок вышел достаточно правдоподобным. – Готова?

– К чему? – непонимающе насупилась Столетова.

– Открыть файл, – сверкнул радостным оскалом Зорин. Настя увидела, как он сунул кусочек безоара за щеку.

– Зорин, что происходит?! – попыталась она остановить его.

– Мутабор, – одновременно с заклинанием он щёлкнул мышкой. И исчез.

Настя сидела у компа, раскрыв рот от изумления, пока у неё из мессенджера грузился файл от Валеры. Наконец, картинка была скачана. Столетова с замиранием сердца ткнула «открыть», на весь экран развернулся нарисованный простыми штрихами мультяшный Зорин с протянутой к ней рукой.

– Ну и что? – не поняла Настя, успев притом безумно перепугаться за дурака, и приложила ладонь к протянутой пиксельной руке.

– Ну и то, – дохнул теплом Валера ей в шею, сразу после того, как ухватился за Настину ладошку и подтянул себя из экрана.

– Валера! – Столетова радостно запищала и обвила его голову. – Валерка...

– Жалко, раньше не додумался, да? – он завалился к ней на диван, спугнув кота, и отвесил Насте пламенный поцелуй. – Картошечка моя, не ожидала колдуна в гости. Вот что высокие технологии творят!

– Ты сумасшедший, Зорин, – Настя прощупала его веки мягкими губами.

– Ты даже не знаешь, насколько, – он притянул её к себе и предался любви.

С экрана компьютера по видеосвязи за ними, полностью охренев, наблюдала прибежавшая на зов Агиллы Санчес. Потом Яхонтова поняла, что останавливаться эти фрики не собираются, ухватила брата за рога на подбородке и увела в другую комнату.

====== 68. Апельсинчик ======

Настя открыла глаза оттого, что её лицо обдувало тёплое дыхание Валеры. Как же здорово проснуться утром в одной постели!

«...Скоро рассвет. Выхода нет, – услужливо подсказала память слова одной из любимых мрачных песен Зорина. – Ключ поверни, и полетели¹».

Чижик с приветственным муром вытянул пушистые рыжие лапы и широко зевнул. Настя вспомнила, как вчера кот устроился на животе у Зорина, и Валера, отложив перекур, час пролежал смирно, чтобы создать Чижу удобство. К Баянову кот никогда не приходил, да и Серёга его постоянно то сбрасывал с кровати, то отталкивал ногой. Настя тихонько подула на брови спящего Валеры, тот наморщил нос и получил поцелуй в самый его кончик. Заворочался и выдал:

– Ну мам, тренировка-то в десять! Ещё пять минуточек. – И повернулся к Насте спиной.

«Спортсмен!» – с насмешливой гордостью подумала Настя и потянулась за маякнувшим смской мобильником.

Ya_Sanchez: Чуитс, крошка! Верни Зорро, если можно. Тиронов не поймёт прикола)

Nasty_100: Тренировка в десять?

Ya_Sanchez: виджуешь. Но мне он нужен на час раньше. Хочу кое-что на нем почекать.

Настя вздохнула, вспомнив недавнее событие, и решила, что Сашка тоже имеет право знать.

Nasty_100: мой пальчик у папы(

Ya_Sanchez: зашквар. Но не парься, сис, это ненадолго. Бери шутьё и дэшьте в Невик, тут кайфово!

Nasty_100: ок)

– Валер, – она принялась будить Зорина, деликатно поглаживая его по спине. – Валера, тебе в Невгород надо.

Тот повернулся, потянулся, разлепил глаза и, кажется, не ожидал увидеть под боком Настю.

– Воу, – прокряхтел он. – Здравствуйте, прелестная сеньорита. Что будете заказывать? Как всегда, капучино карамель-лаванда? Покрепче, послабее?

– Мне вот этого парня в одеялку заверните, пожалуйста, с собой, – подыграла ему Настя.

– М-м-м, авторский напиток, – Зорин провел пальцами по Настиным румяным щечкам. – У вас изумительный вкус, милая сеньорита.