Текст книги "Ветрогон (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

– Спасибо, папуля, – пискнула Настя и убийственно посмотрела на Валеру.

– Рукодайные – ведовская фамилия, – привычно подсказал было из кресла Афоня, но потом, поняв, что Петя его слышит и непонимающе хмурится, заткнулся.

А вечером в Цветково заявился решительно настроенный Игорёк. Увидел совершенно больного, и столь же счастливого Зорина. Стиснул его руку, словно решался спросить друга о чём-то серьёзном, а потом выдал:

– Гамарджоба. Что с тобой происходит, а? Колись начистоту? Только не отшучивайся, потому, что я действительно хочу помочь.

Валера совершил глубокий вздох и поморщился от боли.

– Игорёк, батони. Тебе можно доверить сокровенное?

Чернов усмехнулся.

– Зорин. Давай я тебе напомню. В семнадцать лет я видел тебя облысевшим и держал над тобой капельницу с химией в больничном тубзике, пока ты блевал. Так ты о чём вообще?

Валера с Настей кивнули друг другу, а потом Зорин признался:

– Чернов. По большому секрету и только тебе. Надеюсь, дальше этой комнаты информация не пойдёт. Я – потомственный колдун. А Настя – ведьма.

От последовавшего затем гомерического ора Игоря Чиж рывком спрыгнул с кресла и умотал вон из комнаты.

– А-ха-ха-ха! – веселился Игорь, пока Валера раздумывал, треснуть ли Чернова по башке или выкинуть что-нибудь эдакое, чтоб он поверил. Игорь в отличие от Пети в упор не замечал присохшего к углу комнаты Агиллы. Он был обычным человеком, «магглом», чуждым колдовской среды. – Ох, гамарджоба... Ну я ждал от тебя чего угодно, что ты, там, наркоман или педераст, – потешался Чернов. Услышав слово «педераст», Афанасий встрепенулся и с осуждением воззрился на Валеру, мол, ты ж говорил, что за это ныне не стыдят!

– Э, батони, – тормознул Валера друга. – Я не то, не другое, но и гомофобию не приветствую. А насчет колдовства я тебе правду сказал, no cap. Хочешь, верь, хочешь, не верь! Твой Лель, кстати, тоже колдун. Это он меня уложил.

Игорь разошёлся пуще прежнего. Валера уже жалел, что у него не хватит сил на демонстрацию, но решил напомнить другу про невероятный праздник на Ивана Купалу с открывающейся в подземелье раздевалкой и переносом «Марзокки», а также их совместные мутаборные метаморфозы.

– Да харе, каких только веществ в мире нету, – отмахнулся тот. – Не станешь же ты гнать, что это взаправду было?

– Блин, Чернов, – Валера устало потёр лицо.

Настя сочувственно глянула на Зорина и развела руками в длинных перчатках. Не пугать же Игоря сыпью! А то, чего доброго, и впрямь решит, что они наркоманы.

Но тут в тёмное окошко постучали снаружи, Агилла на звук расправил крылья и радостно зарычал.

«Крошка, впусти!» – услышала Настя у себя в голове и поспешила открыть форточку.

Неоновый вихрь без обиняков ворвался в комнату, пахнув ноябрьским холодом и заставив Валеру укрыться под одеялом, а Игоря открыть рот в изумлении. Санчес, уже в человеческом обличье, грациозно покрутилась в воздухе посреди комнаты, как это умел делать Тиронов и, видимо, все серьёзные стормеры. Она предстала перед ребятами, потрепала обнявшего её Агиллу по холке и приветливо улыбнулась:

– Не ждали? Ну как вы тут? Живы?

Комментарий к 56. Мазь от кашля ¹ – стар. «упрямая барышня».

Ништо у нас в книшке просто так не описывается)))) даже крем для бородавочек, между прочим, самый моднявый! А Настя вот не прониклась)))

====== 57. Расклад ======

– Чо, как вы тут колди-виджи? – Санчес смерила Валеру пристальным взглядом. – Ну ты, Зорро, и раскис. Сдается мне, тебя не Лель захитил, а крошка запанчила. А, крошка?

Столетова, видя более опытную ведьму, покраснела и кивнула.

– Ну и к Небу его, – бросила Санчес в сторону Зорро. – Хоуми, у меня кучка новостей, – она сделала вид, что падает в кресло, а сама зависла в воздухе, как на мягкой перине, и скрестила руки на груди. Игорь сделал глаза ещё круглее. Сашка покосилась на него. – Однако я даже не знаю, стоит ли привлекать дичка к дискуссии?

– Это наш друг, – кашлянул Валера. – Он в теме, Санчес.

– Кринжово траститься дичку, – протянула она недоверчиво.

– Вы чо, реально колдуны? – дошло до Игоря.

– Нет, я врун по жизни, а она – голограмма, – передразнил друга Зорин.

– Сам ты голограмма, просвечиваешь вон уже, – фыркнула Яхонтова. – Ну, кнокайте. Зорро, конгратс, для папы ты рипнулся. Инфо сотка, я обаскал добби под Сушью.

– Саш! – прервал её Валера. – Я сорян, но можно нормально говорить? Хочется чтобы все всё поняли, я знаю, ты умеешь.

– Не вопрос, – хмыкнула Санчес. – Для Вия ты мёртв. Низрулла и Христозлат сторожат Сухарную башню просто на всякий случай. Лель отдал перстень отцу. Вместе с духом, – она скривила губы. – Мне жаль, но твоё добро у Вия.

– Плохо, – проворчал Афанасий. – Ерёма наивный парень и болтливый не в меру.

– Я не смог повлиять на этот зашквар и послал Леля на три буквы, – призналась Яхонтова. – Джерри видел твоего сына?

– Джерри? Джермаль? – переспросил Валера, так как имя духа скрывать уже не имело смысла. – Видел.

– Будем надеяться, что папа не догадается его опросить. Но, скажу тебе, Вию сейчас не до того. И вообще мало до чего. Твой червяк хорошо его пожрал.

– Да ладно? – Зорин аж приподнялся и вытянулся в заинтересованности.

– Рил ток, – по губам Санчес скользнула мстительная усмешка. – Он сам лежит и встать не может. И, если верить его духам, которые сдали мне хозяина легко и с потрохами, Хорь отожрал папе то, чего он у меня при рождении не высмотрел, ха-ха-ха.

– Да ну нахрен! – Валера прыснул смехом и прижал ладони к лицу. Настя победно взвизгнула и потрясла кулачками.

– Так ему, суке!

– И в связи с тем, папочка немного приуныл. Но это не точно, – небрежно бросила Санчес. – Залечивает раны. Он Харитону потому и велел тебя рипнуть, ну как рипнуть: отобрать перстень. Ясно, что ни один джет добровольно ринг не задонатит. Комбо удалось.

– Вий хитрец, – процедил негромко Афанасий. – Я тебе сказывал, Валерушка, что он найдёт способ обойти уговор родов.

– Сказывал, тятенька, – согласился Зорин. – Но для обоих родов – Малюта нарушил уговор и тем самым объявил войну Берзариным. Теперь у нас руки развязаны.

– Не обольщайся, в жопу он их тебе всё ещё способен затолкать в оторванном виде, – утешила его Санчес, покачиваясь в воздухе. – Его и такого духи с колдами боятся. Слушаться, виджую, станут ещё меньше. А в открытую никто не задиссит. Никому не охота замиксоваться коктейлем. А папа, сотка, станет ещё злее и отмороженней, чем был.

– Окей, а где мой Хорёк? Он жив? Где его держат?

– А тамагочи никто не держит. Он дрался с Вием, потерял две головы, а потом навертел вокруг себя капсулу и окуклился.

– Зайка мой, – пожалел червя Валера.

– Я думаю, выберется через пару дней, – прикинула Яхонтова. – Его кокон ни один дух из семи папкиных прорвать не может. И всем крипово, что оттуда вылезет. Он же крови его насосался.

– Короче, огребли все, – рассудил Валера.

– Да, и этим затишьем надо бы воспользоваться, – добавила Санчес. – Если ты не додик.

– Что значит все, я не огребла, – хихикнула тут Столетова.

– Ещё огребёшь, падра, – бросила ей, щуря Малютины раскосые глаза, Санчес. – Причем, от него, – она мотнула головой на Валеру. – Но тебе понравится, no cap.

– Ха, ну спасибо. Мне к тому же женой Вия становиться! – призналась Настя. – Так Вика Хлебородова сказала.

– Вия, не значит Яхонтова, – был недвусмысленный ответ, заставивший Настю задуматься.

– А что Лель, Саш? – спросил Валера.

– Да ну его к херам, – расстроенно вздохнула та. – Затрахало его двуличие. Сраный промеж. Не понимаю, как можно было с тобой так обойтись. Он же типа спасти тебя хотел. Устроил мне скандал. Что это всё ради меня, чтобы папа нас не трогал. Чуть ли не геройский подвиг, мать его. Ссыкло поганое.

– Ага, парни легко совершают подвиги ради любви. Особенно, когда их об этом не просят, да, Валерочка? – Настя присела к Зорину и погладила его по голове.

– Пока ты попросишь, от тебя уже одни бородавки останутся, Стоеросова, – проворчал в ответ Зорин, оглядев её ласково и снисходительно.

– Слышь, пёс сутулый, – бомбанула Настя. – Бородавки у меня от твоего зелья, между прочим выросли!

Санчес хохотнула.

– Он тебя зарофлил, крошка?

– Ага! Во, смотри, все руки, – Настя стянула перчатку и показала Санчес последствия Зоринского розыгрыша.

– Ха-ха, зачётно, Зорро! – рассмеялась Санчес. – Крошка, я тебя спасу. У меня как раз остался кропаль антидота. Агилла! Сгоняешь, бро?

Лиловый дух сорвался с места и через форточку взмыл в небеса.

– Спасибо, – с искренним облегчением поблагодарила Настя, потом обиженно зыркнула на Валеру и прибавила: – а ты, жабец, ходи пупырчатый.

Валера было захихикал, но Яхонтова знаком попросила всех успокоиться, чтобы продолжить обсуждение важной темы.

– Вот такой расклад, хоуми. Думайте теперь, как дальше быть, – Санчес подмигнула ставшему на время безмолвным болваном Игорю. – Зорро, самый треш, что о моей цыганочке в Гиблопарке папик наслышан. Так что, дома я персона нон грата, теперь уже окончательно. И на меня устроена охота. Вот только духи не горят желанием меня захитить. Но у Вия и ахтышских шутеров полна мошна.

– Ахтышских? – напрягся Валера.

– Убийц Владика. И конкретно их стоит опасаться. Каждый сам по себе лажовый, но их там уйма, и они верные. Тру шестёрки.

– Понял, – нахохлился Валера.

– Это всё.

Комната на пару мгновений стала очень тихой, только Чиж пришёл из коридора и, увидев парящую над полом Санчес, выразил ей своё «мяу».

– И чо вы реально все колдуны? – вдруг напугал всех оживший Чернов. – И ты, и она... И Лель?

– Блин, Игорёк, расслабься уже! – Валера подполз к Чернову и толкнул его кулаком в плечо.

– Трындец! Ничоси! Это ж... Охереть! – взорвался Игорь. – Трындец, Валера!

– Да ты не стесняйся, батони, я бы тоже так среагировал, я просто привык уже ко всему этому трешаку, – угомонил друга Зорин. – И-и... Я тоже летаю, как она, – Валера гордо указал на Санчес.

– До меня тебе, глиссерок, вертеть и вертеть, – осадила его Яхонтова.

– Не спорю! – Валера выставил руки. – Но мы в одной команде! Игоряша, и теперь ты с нами!

– Ничоси! – Чернов всё ещё привыкал к новому Зорину и его удивительному окружению. Но тут прямиком с улицы донеслись знакомые биты, на что Санчес раздраженно застонала.

– И этот шитер тут как тут нарисовался!

Настя осторожно выглянула в окно. Да, там припарковался «Кадиллак» Леля. Он сам стоял у окон Столетовой, чёрный, как кофр, дух играл минусовку, ещё один паренёк, виденный на празднике Купалы и недавно с Санчес, раскрыл над Лелем искрящуюся надпись «ПРОСТИ МЕНЯ». А Чернобоков очень печально и проникновенно панчил:

– Май айси, виджи-колд крейзи микс

Без тебя мой эквалайзер до нулей поник

Так мегашутер сам собой застрелен в сердце,

Не понимаю, как я мог так похериться.

Май крейзи сторм, твои бури так же прекрасны,

Как солнечные небеса, но мне они без мазы,

Я был тобой заверчен с сопливого детства,

Как слепленный снежок, лечу бомбить чужую крепость,

Я неколдово смят, я вифанул по полной,

Возьми мои все минуса назад,

Йо, ю май краш-фак-колди!

Твои вертухи мне давно сорвали крышу,

Мой вдоводел не дэшит и не дышит,

И звёзды в небе, откуда ты ко мне спустилась,

Виджуют о тебе все до единой.

Ай лав ю, шоти, и без шуток, так безумно,

Такой расклад тебе сигналом шлю без автотюна.

Моя любовь к тебе не знает ни окончания лицензии, ни срока годности,

Она не выйдет в массовый релиз, лишь только для тебя соло,

И я прошу тебя, пожалуйста меня прости!

Я твой навечно. Подпись: Лель. Йоу. Хола.

С последними строчками речитатива из «Кадиллака» вылетел вихрь из розовых лепестков и засыпал Насте весь балкон. Из соседних окон раздались аплодисменты невольных, но впечатлённых слушателей. Санчес висела в комнате, прижав ладонь к лицу, красная от смеха и польщения. Потом решила долететь-таки до балкона. Когда она выглянула вниз, то увидела, как Чернобоков будто бы вынул из груди алое сердце и воздушным поцелуем послал ей.

– Придурок, – Настя услышала насмешливый шепот Яхонтовой, но глаза её притом блестели довольством. Она явно была растрогана таким проявлением чувств от Леля. – Ну что с ним делать, виджи-сис?

– Простить, – вздохнула Настя. – И впустить. По-моему тебя очень любят.

– И очень зря, – едва слышно вздохнула Сашка.

После довольно тёплого примирения между Санчес и Лелем, скоморохи тоже оказались в Настином «теремке». А напоследок припёрся Агилла с антибородавочным кремом. Лель сдержанно поздоровался со всеми. Было видно, что он стыдится своего недавнего поступка, но не хочет подавать вида. Валера понимал, что Чернобоков не покушался на его жизнь, а пытался спасти её. Потому не стал держать зла на шутера.

– Йоу, бро, хреново тебе, джети, – Лель запустил разрисованную ладонь в волосы Валеры и сочувственно потрепал.

– «Ничего личного», да? – улыбнулся на это Зорин. – Всего лишь острая почечная недостаточность и воспаление лёгких.

– Зато ты жив, – напомнил Лель.

– Зато мой дух у Малюты, – возразил Зорин.

– Я тебе нового задоначу, – хмыкнул Чернобоков. – Тот один дэш был беспонтовый.

– Брат Зефа.

– Йоу, думер, опять кипятишь? – скривился Лель. – Зеф не обламывается.

– У меня сын. Два месяца. Джермаль знает, – покаялся Валера.

– Идейный или промежуточный? – колко уточнил Лель.

– Промеж. Как ты, – безжалостно встряла Санчес.

– Шоти, изи! Я идейный! И это ни для кого не тайна!

– Из нас идейный один Пашка, – заявила Санчес. Валера удивлённо уставился на Дрокина. Тот раньше не рассказывал о том, что его усыновили.

– Ну да, рил ток, я до семи лет в детдоме жил, – подтвердил он слова Яхонтовой.

– Мне две недели было, – начал Лель, – когда бумер...

– Лель! Кому ты фейки кидаешь, ты лицехват Харитонов, – огрызнулась на это Санчес.

– Возьми свои слова обратно!

– Стоп! Пофигу, – остановил их Валера. – Не хочу знать, кто приемный, кто потомственный. Давайте лучше думать план дальнейших действий!

====== 58. Команда ======

– Есть дополнения, пожелания, предложения? – Валера оглядел каждого из присутствующих.

– Я дал тебе время его задуть, – протянул Лель. – У жмуриков сроки не поджимают.

– Зорро болеет, – выразил мнение Паша. – Но и Вий тоже ранен. Тут гонка восстановления.

– И ясен дэш, что тебе, бро, придётся его вызвать на баттл. Лучше это сделать до того, как он доберётся до твоего Нико, – добавила Санчес.

– Я должен быть в Невгороде с родными, – нахмурился Валера. – И плюс к тому учиться у Стрыя стормикрашу. Насть, чем скорее мы с тобой покинем Балясну, тем лучше.

– Я с вами, – тут же сказала Санчес.

Лель глянул на неё с тревогой.

– Айси!

– Так надо, – она повела бровью, задумавшись о своём. – Агилла тоже летит.

– А я останусь, – подала голос Настя и глянула на балкон, где лежал её посох. – С землей даже хрен бы, но Вий угрожал моим родным. Не хочу, чтобы с ними случилось плохое.

– Как будто ты сумеешь их защитить, – бросил Паша.

– А вот вы трое, ей и поможете, – подсказала Санчес, имея в виду Леля, Дрокина и Зефа.

– Четверо! – хлопнул Валеру по плечу Игорь. – Я в деле.

– Дичок с нами, йоу, – пробасил Лель.

– Я... Валер, скажи! Боевыми искусствами с детства занимаюсь, – принялся продвигать себя Чернов. – Я вам пригожусь!

– Йо, Дроссель, оффник¹ в шутеры метит, – одобрил Чернобоков.

– Ну и норм, я тоже оффник по сути, – рассудил Паша.

– Насть, – Валера обнял Столетову. – Я боюсь за тебя. Ты точно хочешь остаться?

– Да, – та была тверда.

– Игорь, я понимаю твоё желание помочь, но вспомни о Светке с Варькой, – обратился Зорин к Чернову. – Ты у них один.

– Ты у меня тоже один, бро, и если ты в беде, я обязан оказаться рядом, как это было всегда, – был ответ, заставивший Валеру благодарно улыбнуться, а скоморохов зааплодировать.

– А дичок воще колдовый, шатаут, шутер, – оценил Лель. – Возьму его себе в юниты.

– Йоу! – Чернов восторженно скрестил пальцы.

Зорин улыбнулся, видя, как звезда и фанат нашли друг друга. Но теперь стоило решить, что делать с Вием и Настей, к которой тот подкатывал все настойчивее.

– Ну если ему действительно отгрызли то, что у него там, – Настя покраснела, – то значит, он Чернобога уже заделать не может. Значит, и я ему не нужна?

– Еще как может, – подал голос всё это время безмолвно слушавший молодежь Афанасий.

– Тять, ты о чём? – не понял Зорин.

– А ты что, кутенька, и впрямь думал, будто я с собакой любился?

– А что, нет? – выдала сдуру Настя и тут же прикрыла рот ладонью. – Ой, ну в смысле, как это возможно? Простите, Афанасий Фёдорович.

Старый граф беззлобно усмехнулся и покачал головой.

– Чары на всё есть, дитятко моё. И на наследника в том числе. Себе ли, другим ли.

– Бли-и-ин! – протянула Настя. – Он что, может меня обрюхатить без моего ведома?

– Может, – тотчас согласился Берзарин.

А Настя, открыв рот от изумления, вспомнила, как у Григория Берзарина в дневнике были строчки о их нежностях с Аграфеной.

«Сама пришла ко мне в поле. Была со мной долго, целую вечность. Чувство такое, что мне всё по плечу! Влюблен, как собака».

«Была» – не значит занималась сексом! «Всё по плечу»... Так вот оно что! Григорий мог сотворить чары над невинной Аграфеной, чтобы получить сына, но от этой связи родилась Анна Приблудова, Настина пращурка.

– Бли-и-ин, блин, мне страшно! – скуксилась Столетова. – Не хочу-у-у!

– Изи, сис, изи, – Санчес подсела к ней и приобняла. – Пока девушка влюблена в другого, никто этого над ней не сотворит. Ты ведь влюблена?

Настя глянула на Валеру и кивнула. Зорин залучился на секунду, но потом сказал серьёзно:

– Nasty, no cap, для тебя самое безопасное будет отдать посох Вию и готовиться к свадьбе с ним.

– Что?! – Столетова вырвалась из его рук и, отбежав к дальнему углу комнаты, сжала кулаки, затопала ногами. – Что?! Зорин! Как ты можешь?!

Валера понял её гнев, и потому, с трудом встав с постели, приковылял к ней. Обнял, стёр пальцами злые слезы с ресниц и сказал:

– Это временное решение, картошечка. Отвод глаз. Я же мёртв. Серёга от тебя ушёл. Вию путь открыт. Просто отдай ему палку и скажи, что согласна выйти замуж. Я обещаю тебе, не пройдёт месяца, как я верну посох. Тебе и... Всем ведуньям тоже. Обещаю.

Настя надула щёки. Он опять обещал непойми чего. Валера вообще любил давать обещания.

– Верь мне. Ты мне веришь?

– Неа, – зло плюнула Настя. – Но я сделаю, как ты велишь. Это самое разумное, что можно сделать, чтобы он отвял.

– И постарайся выглядеть кисленько, – Валера поцеловал её в лоб. – Как можно грустнее. Я ведь умер.

– Уж не волнуйся, когда буду отдавать мой посох, зареву белугой, Валерушка! – сказала Настя и тут же продемонстрировала лайтовую версию своих способностей к рёву.

Санчес, дочка ведуньи, глядела на Настю с огромным сожалением. Было заметно, что ей и самой не чужды эти переживания. Ведь посох Самохваловых с навершием в виде головы Мокоши первым был помещен в подставку на Дуроскоковском переулке. И это стоило ведунье Колпаковки жизни. Для ведуний их края и посохи так же священны, как для колдунов рода и перстни.

– Сестрёнка, – пробормотала Яхонтова. – Я тебе обещаю, что если он не вернёт посохи, это сделаю я!

– Ладно, – почему-то сразу поверила ей Настя. – Валер. Тебе надо выздороветь. Хотя бы две недельки побудь тут.

– Окей, – дохнул ей в волосы Зорин. – Неделю. Время не ждёт. К сожалению. Саш, – он обратился к Яхонтовой. – Под Сухаркой остались мой меч и деньги. Не сомневаюсь, духи Малюты их не отыскали. Для этого нужно то, чего у них нет. Nasty, где мой паспорт?

– Ты про папоротник?

– Ага. Дай ей. Саш, мне надо выкупить Jeto в Невике. А меч – просто нужен. Есть мыслишки насчёт поединка, но это потом, – он сконфуженно покривился, обращаясь к Афоне: – Мне вот сейчас идея с блендером уже не кажется столь блестящей. Наверное, мы её отметём.

Афанасий понимающе кивнул и повёл бровями, мол, ну нет, так нет.

– Замётано, – подмигнула Санчес на просьбу Валеры. – Думаю, мы справимся, да, мальчики? – она обратилась к скоморохам и духам.

Те дружно высунули языки и зарычали.

– Вот... – растопырил Валера руки. – Назад пути нет. Мы должны победить.

– Делай, что должно, и будь что будет! – выкрикнула Санчес девиз рода Яхонтовых.

– Это пройдёт! – подыграл ей Валера, и Афанасий засмеялся, слыша девиз Берзариных.

– Улыбайся только своим! – буркнул невпопад Лель, потом уставился карими глазами на друзей. – Что? У Велесовых такой девиз. Дроссель?

– Э-э-э, – замялся Паша. – Поспешай медленно.

– Ну то, что ты норный краб, всем известно, Дрокин! – не преминула подколоть его Санчес.

– Я осмотрительный! – возмутился тот.

– А теперь время для торта с кофе! Насть, у тебя же есть кофе? – осведомился Валера.

– В морозилке лежит пачка твоего, – всхлипнула Столетова, всё ещё горюя по поводу решения с посохом.

Валера обнял её.

– Доведи меня до кухни. И я вас всех угощу. За результат отвечать не берусь, но уж как получится. А на пенке нам порисует Лёня. – он ехидно осклабился. – Да, Лёня?

– Да пошёл ты к Вию нахер, диссер, – Лель выставил Валере средний палец, но отработать провинность, кажется, не отказался.

Ребята простились далеко за полночь. Давно в Настином доме не было такого оживления. Ей казалось, вернулись старые времена, когда они вчетвером – Настя, Баянов, Дашка и Валера – зависали тут, играли и смотрели сериалы, шутили и делились сокровенным. Теперь дом наполнился другими людьми. И духами. Неизменной частью оставались только она и Зорин. Ну, ещё, конечно, Чиж. Настя сжимала Валерину худую, тёплую руку, поправляла одеяло на его плечах и молила Землю-Матушку о том, чтобы всё так и было. Чтобы эти же гости собрались тут спустя год и вспоминали прошедшее, как страшный сон. Но ведовское чутье подсказывало Столетовой, что не всем суждено пережить войну с Вием. А кому-то – очень измениться. Но на то была воля Земли и Неба.

Прощаясь, Дрокин чуть не притаранил с собой кота. Хорошо, удалось отжать его, причём уже в подъезде. Вернувшись с Чижиком в квартиру, Настя увидела, как Валера лихорадочно дымит в окно найденным «айкосом», а Афоня трубкой, и махнула на графьёв рукой.

Подговорили скомороха, Безобразины. Ну и портите себе здоровье на здоровье. Табакерки.

Комментарий к 58. Команда ¹ – «физкультурник, фанат спорта».

====== 59. Суши ======

Спустя три дня объявился Хорэйн. Валера всего лишь в очередной раз сунул палец в безоаровый перстень и вместо привычного неявного шевеления червя почувствовал весьма сильную тряску под домом в Цветково. Настя была на работе к счастью для неё. Валера накинул куртку и поспешил увидеться с пропавшим другом. Он отыскал мало-мальски неприметный канализационный люк и, с большим трудом открыв его, забрался в подземелье. Хорь оказался тут как тут. Ухватил Валеру мощными челюстями-жвалами, подбросил, поймал и чуть не всосал в себя. Если бы Зорин не понимал, что так дух выражает радость, то подумал бы о немедленном бегстве.

– Хорэйн! Хоренька! – Валера тискал драгоценную пропажу.

И как же изменился Хорэйн! Его уже нельзя было назвать слизистым червём. Он стал крупнее прежнего, его покровы обросли жёсткой и гладкой бронёй из хитина, щетинки стали длиннее и ершистее, как у дикобраза. Хорэйн отрастил передние лапы, похожие на ковши, и перепончатые крылья под прочными надкрыльями. Да, у бедного Хорька после битвы с Вием осталась только одна голова. Зато какая! Огромные хитиновые челюсти выдавались вперед и готовы были перемолоть любого врага, усики-антенны то и дело ощупывали лицо хозяина, а крупные фасеточные глаза выдавали в духе невиданное доселе насекомое.

– Хорь, ну ты жучила! – Валера всё не мог налюбоваться на преданного духа, и понимал, что таким его будет непросто одолеть даже Вию. Кроме того, Хорэйн теперь мог видеть Валеру и летать с ним куда угодно. Зорин тут же решил взять Хорька с собой в Невик, похвастаться перед Севой. А то и долететь на нём!

К концу недели Валере стало значительно лучше, и он начал собираться в дорогу на родину. Игорь уверил друга-колдуна, что тот может скрываться столько времени, сколько потребуется для победы над Малютой, а уж в кофейне, если что, его прикроют. К тому же Чернов в свободное время начал упоённо учиться с Дрокиным и Лелем шутингу. И, кажется, нашёл единоборство по себе!

«Я всегда знал, что ты клоун, Игоряш», – написал другу Валера в ответ на видос, присланный Зефом из тренировочного зала скоморохов. На нём Чернов с Лелем дэшили по матам, как обезьяны, притом Игорёк сиял поистине детским восторгом. Скоморохи тем временем добыли Зорину меч-кладенец с Сухарки и нагребли мешок колдотуберов. Зорин не очень разбирался в их достоинстве, но Дрокин уверил земляка, что тут хватит на новый Jeto и примочки к нему.

Вий всё не объявлялся. Снос особняка Берзариных отложился на неопределенный срок, что не могло не радовать. Вообще, Зорин никогда не подмечал в себе злорадства. Но уж в случае с Малютой оно казалось естественным! Не настолько добреньким даждем был Зорин, чтобы сопереживать этому скоту. Втайне он даже надеялся, что Малюта двинет кони, хотя Санчес с большим сожалением говорила о скором выздоровлении отца.

Лель же с каждым днём становился мрачнее и признавался, что среди глав шутовских родов Балясны идёт нездоровое оживление. Зреет заговор против Вия. Говорил это Чернобоков, разумеется, на слэнге, но Зорин прекрасно его понял. Одной из причин тому стало убийство Стаси – в девичестве Фатовой. Как понял Валера, смерть родами для дочери колдуна – это одно, а собственноручное лишение её жизни мужем – совсем другое. Такое Фатовы спускать Вию были не намерены. К ним присоединились Асмодеевы, Ионовы и, как ни странно, наиболее уважаемый в Балясне и приближённый к Малюте скоморох – Харитон Ставрович Велесов. Лелю не удалось отобрать у Насти посох – об этом знали все. И Вию это очень не понравилось. Ещё меньше ему понравилась свистопляска непокорной дочери в Гиблово. Поскольку официально Лель и Санчес были помолвлены, Харитон Велесов стремился защитить и ту, за которую, к тому же, уплатил «кругленькое». Разумеется, защитить не как родственницу, а как будущую мать наследника рода. Сашке Яхонтовой не нравилась роль овцы на заклание, но, тем не менее, она была рада возможному заступничеству главного циркача страны. Хоть какое пособничество.

Но куда больше ей хотелось умотать с Зориным в Невгород и познакомиться с тренером ветрогонов – Стрыем Тироновым. Валера сомневался, что потомственный колдун захочет обучать девчонку. Но Санчес подмигнула Зорро и заявила, что отныне она – некто Александр Лазурин. Типа, приёмный сын убитого Вием Никиты-Низруллы. Постриглась ещё короче, выкрасила ёжик черно-красными перьями, напялила унисексовые размахайки и стала вовсе неотличима от парня. Видя это безобразие, Валера сдался.

Они с Санчес решили лететь на духах. Сашка уверяла, что Агилла выдержит дальний перелёт, а уж в бронированном Хорэйне Валера не сомневался. Настя, правда, сразу забеспокоилась за путников – на дворе стояли конкретные холода, а Валера ещё покашливал после болезни. Но Санчес притаранила два отличных зимних костюма для стормикраша, свой и брата, и уверила, что в них можно хоть на Северном полюсе целый день виндбендить. Ну или поляруню ночь, как больше нравится.

Накануне отлёта вечером Валера с Настей затеяли готовку суши, ожидая прибытия скоморохов и Санчес. Валера вылил уксус в приготовленный рис, Настя что было сил принялась месить его, а Зорин – махать над миской разделочной доской. Уксус надо было выветрить.

– Дети, дети, всему вас учить надо! – сокрушённо заметил на эту картину Афоня. – Валерушка, что ты себя как дичок ведёшь? Дунь покрепче!

– А и верно, – Зорин отложил доску и шепнул: – Мантас!

Этому заклинанию он научился недавно у Санчес. Оказалось, если перевернуть наоборот «Сат Нам», то можно генерировать потоки, не обращаясь ветром. Валера словно включил вентилятор из рук. На кухне заколыхались занавески, Настя зажмурилась от потока, бьющего в лицо, и недовольно пискнула:

– Зорин, потише!

– Ага, прости, – Валера уменьшил силу воздействия на рис, и дело пошло на лад. «Мантас» стало отличным заклинанием в быту. Остудить суп перед холодильником, взбить в стакане пюре из фруктов, смолоть кофе, засосать пыль в мешок, высушить любимую футболку или Настины волосы перед уходом на работу. Зорин постепенно привыкал думать и действовать, как колдун. И Столетовой это нравилось.

Они навертели роллов с разной рыбой и морепродуктами, убрали всё это великолепие в холодильник. Настя не любила мыть посуду и в прошлом году это стало решающим фактором в подселении к ней Зорина. Валера любил. Для него этот процесс был сродни созерцанию. Он с блаженным видом склонялся над раковиной, его изящные белые руки с синеватыми венками грациозно водили губкой по тарелкам и мискам, а ещё он всегда что-то мурлыкал.

– Купим новые кувшины, вай-вай, в Дзергии много глины, вай-вай. Всё не вечно, все там будем, вай-вай, а пока послужим людям, вай...

Настя прижала к себе чашку с чаем и залюбовалась колдуном. Без сомнения, в элегантном костюме и начищенных ботинках, с идеально уложенными волосами мужчины смотрятся очень красиво. Но куда соблазнительнее Насте всегда казались такие вот домашние, уютные прикиды: растянутая майка, взлохмаченные волосы, мокрые от пены руки, мягкие штаны и тапочки в виде акул на ногах. Она не удержалась от того, чтобы зацепить босой ногой край штанины Зорина и потянуть вниз, обнажая его бедро.

– Эй, не балуйся! – прикрикнул на неё Валера и подтянул штаны.

Настя неторопливо поднялась с места, не желая больше смотреть просто так, подошла к нему, провела кончиками пальцев по спине. Валера лукаво улыбнулся, но выстоял – ему осталось домыть всего две миски. Столетова сомкнула объятья на сухопаром торсе Зорина и начала легонько целовать, едва касаясь губами, Валерины открытые бархатные плечи. Как же хорошо, что они и ему свели те бородавки! Теперь можно было насладиться мягкостью и гладкостью его кожи. Тонкая и белая, доставшаяся Зорину от дворянских корней, она, впрочем, тут же покрылась мурашками. Валера негромко засмеялся и повернулся к Насте.

– Столетова, ну разве так можно? Ты меня отвлекаешь. Я же не домою...

Настя провела крепкими ладошками по надписи на его груди и ей тоже отсыпала ласковых поцелуев. Ведьму было не остановить. Зорин положил мокрые руки Насте на талию, от них сразу стало тепло. Пахнул в круглое личико таким же тёплым дыханием, перехватил крепче и вдруг поднял над полом, усадил на стол.

– С ума сошла, – проворковал он. – Скоро ребята явятся, как прикажешь мне их встречать?

Настя прыснула похотливым смешком – ей в коленки упёрся отвердевший Валерин орган. Она потянулась к улыбающемуся лицу Зорина и вспомнила, как в прошлом году у дома профессора Памятова чуть не подарила Валере спонтанный поцелуй – прямо на глазах у Баянова. Тогда ей удалось удержаться в рамках пристойности. Теперь же никто в целом мире не мог им помешать. Планки были сорваны. Сухие, обкусанные губы колдуна будто пролили в ведьму наркотический мёд – Настина голова поплыла, душу обдало жаром невероятного блаженства, Валерино верное сердце билось слишком близко от её собственного – всего через какие-то две ничтожные перегородки из рёбер и кожи. Настя еле сумела оторваться от сладких и близких губ. Зорин смотрел на неё во все глаза и выглядел заблудившимся среди семи небес счастья.