Текст книги "Ветрогон (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

– Алек-ксей Олегович... – робко попытался возразить Валера.

– Иначе Яхонтов до вас доберётся. Можешь мне поверить. Он полный отморозок. Убил своего первенца, потому, что тот – ветрогон. Ему в Балясне выводок конкурентов ни к чему. Я не то, чтобы буду сильно переживать, если он вас размажет, но мне жалко жизни дочери. Если она решилась родить сына ветрогону, для меня важно, чтобы её жертва не стала напрасной. – Свинцово-серые глаза подполковника блеснули слезами. – Ты меня услышал, Берзарин. Не думай, что если Малюта купил тебе кафе, то ты с ним наладил отношения. И не жди, что он вас пощадит. Жень, выпусти его.

«Бэха» тормознула на одной из остановок кольцевой, и Валера пулей вылетел из машины Светлого. Внедорожник взревел двигателем и умчался. Зорин сел на лавочку и попытался унять зашкаливавшее сердцебиение. Предупреждение прозвучало слишком явственно. Зорин подумал о том, что даждь Светлый, безутешный отец Дарины, не стал бы бросать слов на ветер. И это всё, что он готов был сделать для внука-ветрогона. Светлый тайком, но пёкся о благополучии Валеры с сыном.

– Он, судя по всему, ничего не знает про уговор родов, – подсказал Афанасий.

Валера покачал головой и сказал:

– Если этот уговор имеет хоть какое-то значение. Афоня, я думаю, Нико будет лучше жить в Невгороде с моей мамой и бабушкой.

– И ты сбежишь с ним из Балясны? – нахмурился Берзарин.

– Я останусь, – Валера сжал кулаки. – Потому, что Столетова свой район Вию не сдаст. Со мной у неё, зримо или незримо, но будет хоть кто близкий.

Афанасий кивнул и, кажется, на сей раз остался им доволен. Подъехал автобус до какого-то метро, и Зорин залез в него.

В кофейне «4ern Off & Zорин», как всегда, горел свет. Маленький маячок надежды в огромном мире беспросветной мороси. Сегодня Валера по идее был выходной, но догадывался, что Игорь не удивится его явлению. Даже, возможно, обрадуется. Или, что ещё вернее, разозлится. Пара глотков минералки, мятная жвачка за щеку, глубокий вдох, выдох. Валера потянул на себя ручку двери и вошёл. Игорь работал за стойкой. На звук колокольчика он обернулся и напряженно сморщил лоб. Зорин провел рукой по волосам, приблизился. Чернов с каждым его шагом обретал всё более сочувственный вид, но это ни о чём не говорило. Зорин подошёл к стойке и облокотился на неё. Игорь с укором оглядел друга и поморщился. Валера понял, что от него все ещё разит перегаром.

– Кофе будешь? – такой вопрос прежде прочих мог задать только самый лучший друг.

Валера кивнул и понял, что впервые доверил Игорю сварить для него эспрессо, хотя в том не заключалось ничего сложного. Чернов готовил напиток точно так же, как Зорин. Просто – Валера считал, что у него выходит априори лучше. Сейчас Игорёк всё сделал, как любил Валера. Конечно, кто бы сомневался! Ведь он стопицот раз наблюдал за тем, как тот готовит кофе. Сунул другу чашку горячего напитка и спросил:

– Тебе как, мозги на место вернуть, или уже не надо?

– Спасибо, дружище, я в порядке, – попытался кисло улыбнуться Валера и хлебнул эспрессо. Действительно неплохо получилось. И почему он раньше не замечал, что Игорь – отличный бариста?

– У тебя всегда есть я, Светка, девчонки, Настя, – заверил Чернов и принялся делиться новостями. – Тётя Натела сегодня приехала, поселилась у Настиных предков. Там есть проблемы с подтверждением родства у мелкого. Нужен биоматериал от отца. То есть, тебя.

– Знаю, я уже был в роддоме.

– Разминулся с Настей, значит. Я обещал, что позвоню, как только ты объявишься.

– Окей.

– Или сам позвонишь?

– Игоряш, давай, ты. Пожалуйста, – мотнул головой Валера.

И пока Игорь объяснялся со Столетовой, Зорин, нахохлившись, опустошил чашку.

– Она велела тебе срочно дуть в Цветково к её родителям, – сообщил Чернов и подозрительно прищурился. – Гамарджоба? Ты не исчезнешь снова?

– Нет, батони, не исчезну, – протягивая руку Игорьку, пообещал Валера.

– Держись, бро. Я знаю, ты сильный, – Чернов вдобавок крепко хлопнул друга по плечу.

Настя как раз шла домой от родителей, наевшись неприличным количеством дзергинской еды, но оторваться от стряпни Нателы оказалось сложно. К тому же, Зорина привезла баночку консервированных самолично грецких орехов, которые отлично пошли с чаем. Словом, безопасность задницы была под угрозой, но Настя рассчитывала, что суматошный день отнял у неё много сил, и она не растолстеет. Родители пришли от Нателы в восторг. Настя знала, что они оба не очень любят готовить. Мобильник Зорина остался там. Столетова не хотела увидеть Валеру, и примерно вычислив время, какое требовалось, чтобы добраться от Никонова до Цветкова, засобиралась домой, дескать, её Баянов ищет. Настя надеялась, что Зорину всё объяснит его мама. Но Столетова не успела дойти до дома. Сбоку неё отделился от скамейки и приблизился долговязый силуэт со встрёпанной шевелюрой: очевидно, Валера решил покурить перед встречей с матерью и Настей. Столетову потянули за рукав, она резко обернулась, одёрнула куртку. Валера был бледнее обычного, успел обрасти щетиной и пах спиртным. Настя, до того представлявшая, как зарядила бы Зорину пощечину при встрече, вдруг решила этого не делать. В демонически-светлых глазах Валеры читалось слишком много боли и отчаяния. Он стоял перед Настей и не произносил ни слова, только морщился, вздыхал и тёр нос.

«Неважно, где его носило, важно, что он здесь», – подумала Настя и сказала Зорину:

– Тебе ведь нельзя пить.

Валера мотнул головой:

– Я и не пил. Так, немного.

– Твоя мама тебя ждёт, – буркнула Настя. – Она приготовила какую-то еду, пальчики оближешь. Иди. Она тебе всё расскажет и отдаст телефон.

– Ага, – выдохнул Валера.

Столетова обошла его и двинулась дальше. Зорин остался стоять на месте, покачиваясь на каблуках штиблет. Потом повернулся к ней и глухо позвал:

– Nasty.

– Что? – в свете уличного фонаря зыркнула она на него синими глазами.

– Обними меня, – робко попросил Валера, – Пожалуйста.

Настя вспомнила, как год назад после смерти Кирилла они с Валерой гуляли в центре города, и он подарил ей объятье – в самый первый раз. Как ей стало тепло и хорошо в мягком одеяле его искренней поддержки. Теперь в ней нуждался сам Зорин. Вот только Настя не могла обнять с той же дружеской теплотой убийцу Дашки.

– Обойдешься, – бросила через плечо Столетова и, больше не оглядываясь, заспешила домой.

====== 29. Сватовство ======

В течение нескольких дней были сданы необходимые анализы. Слюна Валеры стала бесспорным доказательством его отцовства. Натела собрала нужные справки и приступила к волонтерству в реевском роддоме. В первый же день её работы Настя получила на мобильник селфи бабушки со внуком, и постаралась поставить «лайк». Нико был не виноват в том, что так родился. И Натела тоже. Если уж кого и стоило ненавидеть за смерть Дашки, так это Зорина. Но вместо ненависти Столетова предпочла окунуться с головой в работу. Она сделала для колдунов всё, что было в силах, и не желала больше участвовать в их судьбах. Вика оказалась права: «мухи отдельно, котлеты отдельно». Своих забот хватало, приближалась зима.

Настя купила в супермаркете деревянные кормушки для птиц и белок, развесила их в Грибово и дала себе обещание хоть пару раз в неделю заезжать и подкармливать маленьких жителей парка. Также её тревожила судьба особняка и берзаринских могил: около месяца назад в новостях сказали, что они планируются к сносу владельцами. Против этого варварского решения выступили жители гибловского района, Настя даже подписала вместе с ними петицию властям. Она надеялась, что слово ведуньи поможет сохранить архитектурный ансамбль и утрёт длинный нос его нынешнему недобросовестному хозяину. Проект сноса действительно был приостановлен. Но надолго ли, Настя не знала. Она понимала, что единственный жест, способный сохранить особняк Берзариных, Яхонтов ждёт от неё. И не дождётся! Столетова подумала, что лучше пожертвовать особняком, чем всей грибовской землей. К тому же, дом и могилы принадлежали пёсьему роду.

Когда Столетова в очередной пятничный день ступила на территорию заповедного парка, то увидела, что поместье обнесено строительным забором. Сердце сжалось от боли за красивое здание, но ещё сильнее маленькие руки ведьмы сжали орешниковый посох.

«Это колдовские дела, – решила Настя. – Пусть со своим особняком разбирается граф Зорин. Если он ему нужен».

Чутье ведуньи не подвело Столетову, намечался прилёт Яхонтова. Малюта не являлся перед ней уже давненько, и Настя даже подумывала, может, Вий вовсе от неё отстал или сдох от инфаркта. Но не тут-то было. Столетова только успела покормить белку Фешку арахисом, как воздух вокруг сгустился.

«Здравствуй, Дедушка Жара, голова, как овощ», – пришли на память строчки из старой шуточной песенки, но только Насте было не смешно.

Яхонтов никогда не являлся ни с чем приятным. Снова уговоры, запугивания, клятвы в бесконечном расположении, упоминания дружбы родов и запугивания по второму кругу. Что на сегодня? Пока Яхонтов оформлялся сам в себя, Настя наблюдала его сгущение из вихря и думала, как неплохо было бы в следующий раз захватить ручной пылесос, всосать Вия нафиг и выбросить в Балясну-реку.

– Анастасия, ты сегодня обворожительна! – поприветствовал Малюта ведунью и похвастался: – а у меня маленькая победа! План сноса руин утвержден министерством! Так что, выбирай, какой подарок хочешь на этом месте: парк аттракционов или фитнес-клуб?

– Вот продажные ублюдки, – скрестив руки на груди, бросила Настя. – Памятник архитектуры не жалко.

– Памятник на то и памятник, чтоб его в утиль отправить! Сколько тридцать лет назад по стране памятников посносили, и ничего, все живы! – весело отмахнулся Яхонтов.

– Сухарную башню точно так же снесли в начале прошлого века, – напомнила Столетова.

– Да ну брось, было б из-за чего горевать, Настенька, – пожурил её Вий. – Нам с тобой впору дела сердечные решить! Как ты считаешь?

– На сердце не жалуюсь, надеюсь, вы тоже в добром здравии, Малюта Златович, – закосила под дурочку Настя.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Вий. – Что мне в тебе всегда нравилось, так это остроумие. Но не только. – Он подошёл ближе, не сводя с Насти пытливых глаз. Та отступила на пару шагов, сжимая посох. – Зря брыкаешься, – зычный, высокий голос Вия вдруг стал сладострастным и бархатным. – Ты совсем не знаешь, каков я. Для чужих и врагов – злой, а могу быть и добрым, – неожиданный порыв ветра сзади подтолкнул Столетову и она, как былинка, угодила аккурат в крепкие объятья колдуна. – Самым добрым и ласковым. Хочешь испытать ласку Вия? Сердце у меня горячее, – заворковал Малюта, прожигая обомлевшую Настю взглядом. – Тебе знаешь как со мной хорошо будет? Как ни с кем другим.

– Очень хорошо, верю, – стиснула зубы Настя, пока её сжимали сильные, похотливые мужские руки. – Прям как прабабке моей с Григорием. Пока она его не прокляла за предательство! А он её свинцом не начинил!

– Я не Берзарин. Я не предам, – Настя пискнула от того, что бородка Малюты щекотливо прошлась по её шее. – Женюсь на тебе. До смерти верен стану.

– До смерти кого из нас, вот вопрос! И куда живую жену денете! – Столетова, рискуя разгневать Вия, толкнула его посохом от себя прочь и вывернувшись, встала в оборонительную позицию. Она выставила вперед велесово навершие посоха и, откинув выбившуюся из косы прядь, сверкнула глазами.

– Чудо, как хороша, – Малюта потёр ушибленное ребро. – Румяная, златоволосая. Глазищи-яхонты. Настя, ну к чему тебе со мной препираться? Я всё одно своё получу! Всегда получал, и теперь получу!

– Ничего вашего тут нет!!! – в очередной раз настойчиво воскликнула Настя. – И я тоже – не ваша!

– А чья? Этого пёсьего недородка? Валерки Берзарина?! Ну, говори! – взвился вихрем Малюта. – Говори ты, ведьма клятая!!!

– Своя собственная и ничья больше! – Настя припала к земле, обратив навершие посоха

вверх. Она угрожала Малюте, силясь перекричать поднявшийся шквал. – И как бы вы не выёживались, и что бы в уши не лили, посоха вы не получите! Моё слово столетовское при мне! Малюта Златович, будете до меня домогаться и разрушите особняк – прокляну и не моргну! Во мне кровь Аграфены! Так что, можете продолжать, если не боитесь мокрым местом стать!

– Я из тебя его сделаю, когда надоест твои отлупы слушать!!! – проревел Яхонтов, взвился смерчем, ринулся на Настю.

Напрасно та махнула посохом – Малюта мигом оказался рядом. Он был в сотню раз сильнее ведьмы. Закрутил Настю, опрокинул оземь, навис зловещей ветряной круговертью – и вдруг жадно припал к её губам, обдав и жаром страсти, и отстегав по щекам налетевшей галькой. Подбросил в воздух, уронил в ручей и с безумным хохотом умчался прочь. Настя испустила истошный вопль – наполовину ужаса, наполовину отвращения. На щеках её выступила кровь из маленьких ссадин от камней, губы горели ядом Виевой нежности. Столетова, по-быстрому обрадовавшись тому, что посох она так и не выпустила из рук, припала к студёной воде Неприкаянного ручья, принялась полоскать рот, точно поцелуй ветрогона осквернил его. Потом в яростном отчаянии забила по воде руками, представляя лицо обидчика.

– Окаем, блудоум, болдырь! – рычала Настя. – Тьфу! Мерзкий урод! Ненавижу! Господи, помоги! Земля-Матушка! Бабушка! Помогите! Хоть кто-нибудь...

Она вылезла из ручья и разрыдалась. Было холодно, мерзко и очень страшно. Даже встречи с Аграфеной в прошлом году не пугали Настю так, как ныне Малюта. От старой ведуньи веяло заботой. От Яхонтова – только опасностью, только неминуемой смертью. Настя достала из мокрой куртки работающий (слава богу!) телефон и набрала номер Хлебородовой.

– Вик-ка, можн-но п-приех-хать? – запинаясь от страха и холода, прорыдала она.

– Конечно! – встревожилась Вика. – Вызывай такси, чтоб не простыть. Дома Катя. Выезжаю к вам.

– Сп-пасибо...

Вика действительно бросила все дела ради Насти. Примчалась домой на пять минут позже Столетовой, обняла обеих девочек, выслушала Настину историю. И – рассмеялась.

– Ох, ну Вий и артист!

Настя немного обиделась на реакцию старшей коллеги. Столетовой ведь пришлось пережить не самые приятные моменты в жизни, да ещё и принять поцелуй этого козла!

– Он всё пугает. Настя, помнишь, что я тебе говорила? Будь тверда. Ты для него всё ещё неприступная крепость. Оттого Вий и злится. Держись, вот что я тебе могу посоветовать! И только это. – Вика снова улыбнулась. – Жених нашёлся, тоже мне. Знает, поганец, куда гнуть ради посоха. Ох, Настя.

– А зачем ему это надо-то? – Столетова рассмотрела в туалетное Катино зеркальце свои ссадины на щеках. – Сватовство это? Ясно же, что он не воспылал ко мне любовью.

– А затем, что ведьма, смешавшая свою кровь с колдовской, может быть казнена без разбирательства. Малюта нашёл хороший способ от тебя избавиться, детка.

– Почему – казнена?! – вскричала в ужасе Настя.

– Закон такой издревле существует, единый для колдунов и ведьм: «Аки не встретятся Земля с Небом, так не должно и ведовству с колдовством кровью смешиваться, аще кто нарушит завет сей – животом поплатится!» Не знала такого? Тебе Аграфена не говорила?

– Говорила, – припомнила Настя. – При передаче посоха. «Не вздумай с ним род связать, помни мой проступок»...

– С кем? С безоарным коником, поди? – Вика.

Настя, хмурясь, махнула рукой.

– Ну его. Он мне больше никто. А почему так строго с кровосмешением, Вик?

– Есть поверье, что от связи ведьмы с колдуном могут родиться Хорз и Чернобог.

– Это кто такие?

– Бог-Солнышко, либо Бог-Тьма, – подсказала Катя. – Самые етитские чуваки на свете. – Потом посмотрела на маму и поправилась: – Сильнейшие колдуны, то есть. Для которых мир – как зёрнышко, да, мам?

– И как один его взрастит во благо всех живых, так другой проглотить может.

– Вот почему Марфа Столетова не договорилась с Берзариным о сватовстве Аграфены и Григория, – догадалась Настя. – И вот почему потом Афанасий вызвался на битву ветров с сыном. Боялся прихода Чернобога.

– Причём это рандом, – сказала Катя. – Ну, кто может получиться. Неясно, то ли добрый, то ли злой. Вот все и боятся. И «между землей и небом – война».

– Представляю разочарование Григория, когда вместо супер-сына он получил полукровную дочку, – хмыкнула Настя, но тут же помрачнела, вспомнив, что из-за бесчестного Берзарина где-то в Невгороде умерла родами девушка. А потом погибла и сама Аграфена.

– Теперь ты всё знаешь, – сказала Вика. Потом призадумалась, уставившись в одну точку впереди себя. – Хотя погоди... Настя, ты не перестаешь меня удивлять! – ведунья Цветково вдруг захохотала, похлопав себя по коленям. – Ох, что за времена наступают!

– Вик? – вытянулась вперёд Столетова. – Ты что-то видишь?

– Ты не поверишь, если я скажу, – Хлебородова прижала ладонь ко лбу. – Я буквально только что видела тебя женой Вия Балясны.

– Что?! – Настя подскочила с места.

– То, – развела руками Хлебородова. – Этому быть и довольно скоро.

– Бли-и-ин! – Настя плюхнулась на стул. – Ну Вик! Как же так?!

– Погоди, – успокоила её ведунья Цветково. – Я не увидела ничего плохого. Не могу сказать, что ты была несчастлива.

– Отлично! Ты сперва меня предостерегаешь от связи с Малютой, а потом видишь его женой, да притом я ещё и довольна?!

Вика, смеясь, только покачала головой, мол, не знаю. Катя махнула на маму рукой.

– Насть, да если бы ты знала, что она мне про суженого наплела. Говорит: вижу в небе трех орлов. Тот, что между двух летит – твой муж. И как это понимать, мам?

– Как хотите, так и понимайте, – вздохнула Вика.

Настя возвращалась домой согревшаяся, но задумчивая. Выходит, не ей одной показывались обрывки видений, которые надо было уметь растолковывать!

«Жена Вия! Да конечно! Сейчас, фату побегу покупать! Намотаю её на старого козла, пока он крутится, и ушлю бандеролью на Северный полюс. Нет, на Южный. Там климат жестче».

Настя дошла до своего подъезда и решила пройти мимо. Объясняться перед Серёгой почему она такая ободранная и грустная, не было ни малейшего желания. Зато внезапно захотелось родительского уюта и чего-нибудь дзергинского. Настя, пока шла, позвонила маме:

– Мам, как вы там, я зайду?

– Приходи, буба, – несмотря на ранний час, шёпотом ответила Нина Александровна. – Но тихонько. У нас тут новый житель. Никак спать не уложим!

Тут только Настя услышала издалека нежное пение Нателы. И поняла, что ей удалось забрать из Реево внука.

– А я точно не помешаю?

– Нет, что ты! Заодно познакомишься. Парень хоть куда, уж я-то в них разбираюсь, – похвалилась мама.

Настя разволновалась. Да, день определенно оказался богат на события! Столетовой мигом захотелось повернуть домой, но, вспомнив про Серёгу, из двух неприятностей она решила выбрать маленькую. Ладно, познакомимся, что уж там! Это в первую очередь Дашкин сын. Настя стиснула кулаки и устремилась к дому родителей.

Мама открыла дверь, приложила палец к губам и на цыпочках проводила Настю внутрь. Папа в домашних труселях из кухни молча помахал ладонью. В квартире стоял аромат чего-то густо приправленного и мясного. У Насти сразу потекли слюнки, но сперва надо было сказать привет Нателе. Та продолжала петь в тёмной Настиной комнате – ходила кругами и покачивала ребёнка. Настя прижала руки к груди, осторожно вошла, села на диван. Натела Вахтанговна заулыбалась при виде Столетовой и, не переставая петь колыбельную, принесла ей Нико. Настя и до того понимала, что не увидит чудовище, хоть и скорбь по Дашке не стала слабее. Но Нико выглядел даже милым. Во сне он шлёпал губами и морщил густые брови. Смешной, чернокудрый младенец показался Столетовой крошечной копией Зорина. Впрочем, иначе и быть не могло. Псинка сутулая!

Натела присела рядом с Настей. Её волшебный голос тёк как Ведуньин ручей, преисполненный силы заповедной земли. Материнской силы, идущей из древних времен сквозь века незатейливой, тягучей песней. Настя невольно заулыбалась. Из коридора прокралась мама, тихонько примостилась рядом с дочерью. Обняла её крепко-крепко, поцеловала и начала покачивать в такт Нателиной колыбельной. Потом шёпотом выдохнула в ушко:

– Бубочка, ты у меня взрослая, и дело твоё, но по-моему пилинг тебе надо сменить на менее абразивный.

– Сменю, мам, – кивнула Настя и поцеловала родительницу.

====== 30. Рут ======

– Мам. Я вынужден отправить вас с Нико в Невгород. Это не обсуждается. – Валера, до боли сжав кулаки, озвучил Нателе непростое решение. Та отошла от колыбели внука к окну, пригладила занавеску. Помолчала, как всегда делала, чтобы собраться с мыслями, и негромко промолвила:

– Я хочу спросить только одно: тебе кто-то угрожает?

Порой проницательность матери ставила Валеру в тупик. Она могла понять его проблемы или раскусить ложь легко – по голосу в мобильном, по выражению глаз, даже по почерку и расстановке слов в сообщении. Натела имела редкую способность видеть сына насквозь, и врать ей было бесполезно.

– Пока нет. Но лучше перестраховаться. Вы мне дороги, и я должен вас защитить.

– Если ты нажил проблем, почему не позвонить Дато?

– А это, мама, уже второй вопрос.

Натела покачала головой. Тоже по-особому – от плеча к плечу, как игрушечный щенок, и глаза у неё притом сделались такие же блестящие и грустные. Валера скопировал её жест, задорно заулыбался.

– Шут гороховый, – мягко обозвала Натела сына. – Я опять должна за тебя переживать.

Зорин подошел к ней, обнял за плечи, дохнул в макушку.

– Ты всегда переживаешь, что бы я ни делал.

– Это правда. – Мать погладила его руку. – Эх, сказал бы просто, что мы с Нико тебе надоели.

– Не скажу. Потому что тогда ты посмотришь мне в глаза и погрозишь вот так пальцем: «э-э-э, Валико, не ври маме!», и мне станет стыдно. Ты же не хочешь, чтобы внуку Вахтанга Арцивадзе стало стыдно за свои слова?

– Шут и подхалим.

– Я буду каждый день писать вам письма. «С приветом, любящий вас шут и подхалим В. З.», – Зорин будто вывел эту подпись на окне. Натела засмеялась и хлопнула сына рукой по лбу.

Накинуть пальто, выйти из пахнущего маминой едой дома в промозглый вечер. Ощутить на лице мелкую морось, под которой вырос, как гриб, в Невгороде. Нико тоже вырастет. Даже если его отца раскатают от Колпаковки до Сухарной площади. Ерёма отнесёт перстень Нико, а бабушка расскажет, каким был Валера. Точно так же, как рассказывала Валере про Николая, деда Нико, в честь которого он назван. И род продолжится.

Зорин в раздумьях задымил «айкосом» пока шёл к метро.

«Нико нужна защита. Нужно содействие ветрогонов Невгорода, о которых говорил Светлый. Только объяснил бы ещё Алексей Олегович, как их найти? Кто они? Не выяснять же у Малюты?»

– Афоня, – тихо позвал Валера. – Ты должно быть знаешь, какие в Невике роды принадлежат стрибогам? Вы вроде с Григорием часто там бывали.

– Смарагдины, Бирюзовы, Тироновы, Яшмины.

– Погоди, ты сказал – Тироновы? – Валера остановился и прищурился.

– Князья Тироновы, – тепло улыбнувшись, уточнил Афанасий. – Демьян Максимович с сыном Борькой... На то время, пока я был живой.

– Прикольно, – хмыкнул Валера. – Знавал я одного Тиронова, но не думаю, что он колдун. Мы его «Тираном» звали за глаза. Хотя, тираном он не был. Просто строгим и требовательным...

– Тироновы – редкая фамилия, и тоже происходит от названия камня, – возразил Берзарин. – Это прямое указание на стрибогов.

– Да не, вряд ли, – усмехнулся Валера. – Ладно, это потом. Нам по зарез нужны союзники в Балясне, Афоня. Из тех кто «в теме».

– Скоморохов Велесовых подразумеваешь, Валерушка? – догадался граф.

– Точно.

– Что ж, попытайся с ними сдружиться, – сходу одобрил Афанасий. – Как говорится, чем шут не чертит!

Валера нашел «Всети» Леля Чернобокова и набрал ему сообщение. К слову, тот давным-давно пинал Зорина по поводу обложки к альбому, и это был отличный повод наладить контакт.

«Лель, чуитс. Облога ещё актуальна?»

Спустя пять минут запиликал звонок мессенджера. Валера глубоко вздохнул и нажал «ответить».

– Йоу, думер, лове на нуле? – вальяжно промычал Лель. – Или папа не проспонсировал на рут?

– Эм, Лель, я ничего не понял, но ладно. – Зорин потёр нос. – Если ты не против, могу встретиться, обсудить дизайн обложки. Например, заезжай завтра утром в кафе.

– Райт нау, – был не терпящий возражений ответ.

– Сейчас? – опешил Валера. – Но мне на работу надо. – Он и так уже опаздывал.

– No cap, Зорро, твои дела важнее. Адьос.

– Не, не, стой! Давай сейчас. – Зорин перступил через гордость только ради Нико. – Я отпрошусь у Игоря. Где встретимся?

– Там, где ты есть, лоулайфер. Обернись, только изи. От глэма может жбан напечь.

Зорин обернулся и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Рядом крутанулся огромный, как танк, внедорожник и по уже сложившейся традиции обрызгал ему джинсы. Стекло машины сползло, из окна высунулся злорадно ухмыляющийся чёрномордый дух-водитель. Зеф, кажется?

– Привет, Зеф, – растерянно помахал рукой Валера.

Дух окинул его недружелюбным взором змеиных, как у Ерёмы, зрачков и кивнул на заднее сиденье «Кадиллака». Зорин робко залез внутрь, и его буквально вжало в кожаные подушки кресла – Зеф, сорвав машину с места, на предельной скорости понёс в сторону Сити. С переднего кресла выкрашенными в золотой цвет зубами ухмыльнулся сам Лель. Вместо розовых дред на его башке теперь торчала зелёная метла, в ухе поблескивал немаленький бриллиант.

– Чё, джети, готов мутить пикчи?

– Э-э-э, да, – кивнул Валера.

– Но сначала – флексить! – Лель врубил на полную катушку свою же музыку, и они с Зефом принялись вместе дергаться под неё, тряся пальцами. Валера поморщился. Ну какой идиот будет слушать собственную музыку в машине? Но Лель, кажется, к творчеству рэпера Чернобокова претензий не имел от слова вовсе.

Валера достал телефон, набрал Игорю.

– Игоряш! – он заткнул второе ухо пальцем, чтобы хоть что-то слышать в гвалте. – У меня сегодня непредвиденные обстоятельства! Прошу отгул, завтра в утро выйду!

– Ты здоров? – заволновался Игорь. – Или с мелким проблемы?

– Можно и так сказать, ничего серьезного! – проорал Зорин и тут увидел, что Лель щёлкает с ним селфи.

– Стой! Стой, что ты делаешь! – Зорин вырубил Игоря и попытался отнять мобильник у Леля, но тот только заржал. На экране Чернобокова мелькнул голубой значок «Всети». Он явно кому-то послал селфи с Валерой, и Зорин перепугался не на шутку. Неужели Лель его сдал Малюте? Но следом сообщение пришло самому Зорину. От Чернова. С рядком знаков вопроса над пересланной фотографией. Его с Лелем. Валера сокрушённо покачал головой и написал Игорю:

«Хотел сделать тебе сюрприз, я немножко нас рекламлю».

«Ясно, – ответил Чернов. – Хорошо пофлексить, бро. Но больше так не делай».

– Шаттл состыкован, – пробубнил, жуя жвачку, Лель. Зорин огляделся. Они уже очутились в донельзя знакомом подземном автопарке.

– Башня «Гермес»? – догадался Зорин, бывавший тут изредка на тусовках со Стасей.

– Шаришь, – коротко оценил Лель.

Они поднялись на скоростном лифте на восемьдесят восьмой этаж. До того Зорин пару лет прожил в соседней от «Гермеса» башне – «Восточной» на сорок восьмом. Он подумал, что с восемьдесят восьмого вид еще круче. Так и оказалось. Огромные апартаменты встретили лучами диодных софитов и грохочущей музыкой. Вся квартира представляла собой огромный танцпол с синим оком бассейна посередине. В центре водной глади расположился мини бар с фонтаном, бьющим чем-то разноцветным: то красным, то розовым, то золотистым. Жители апартаментов подставляли под струи фонтана стаканы и фужеры – видимо, из него лил алкоголь всех видов и другие напитки. Панорамные окна открывали великолепный обзор на центральную часть Балясны, в квартире было полно народа: как понял Валера, не только колдунов, но и духов, причём присутствующие занимались с кем попало чем попало. Валера даже видел на дальнем диване две пары ног: человеческие и когтистые, судя по стонам, их обладателям явно было хорошо друг с другом. Зорин старался не глазеть, но краевым зрением подмечал, что кто-то из гостей дома танцевал, кто-то плескался в бассейне, иные лежали вповал, уставшие, некоторые вообще сидели по углам на потолке и качались на люстре. Зорин догадался, что тусовка тут шла круглосуточно. Причудливые духи-карлики то и дело таскали взад и вперёд подносы с горками чего-то белого. Лель прихватил пригоршню и метнул в Валеру, Зорин охнул, поняв, что это обычный снег.

– А зачем снег? – спросил он Леля.

– Ты ваще колди, или кто, – последовал снисходительный ответ.

Они протолкались через танцпол к диванам, на одном из них расположились уже знакомые Валере танцоры с праздника Ивана Купалы – девушка с фиолетовыми волосами и вихрастый парень с кучей дыр в ушах. Они якобы играли в приставку, только вместо виртуальных бойцов управляли вооруженными духами. Духи радостно кромсали друг друга мечами и ножами, колдуны увлеченно работали джойстиками.

– Дэш! Хит! Сгинь! Сги-и-инь, Санчес! – рычал парень.

– Сам сгинь, броукбой! – не оставала от него девушка. Ее дух совершил очередной бросок и уверенным движением отпахал голову сопернику.

– Твой добби¹ рипнулся, Дрокин, – Санчес бросила джойстик. Обезглавленный только что дух зашевелился, отрастил обратно недостающую часть тела и виновато пожал плечами перед хозяином.

– Падра, ты оверишь, не? – тот, кого называли Дрокиным, сунул девушке джойстик. – Давай по новой!

– Не кипяти, умей лузить, – осадила она его и, заметив Леля, подошла к рэперу, схватила за ворот толстовки, вальяжно и, как показалось Валере, зло припала губами к губам.

– Шоти агрится, – заворчал довольно Чернобоков. – Шоти клёвая. Я притащил шоти джета рингового, зацени.

– О, Зорро! – обрадовалась Санчес Валере, как старому знакомому, и бросилась ему на шею. – Чуитс, Зорро!

Зорин невероятно смутился от объятий чужой девушки, но решил не брыкаться. Он искоса глянул на Леля, но тот, по видимому, не возражал против панибратства.

– Привет.

– Агилла обещал достать рут, – сказала Санчес, плюхаясь обратно на диван. – И мутнуть кальян.

– Летсгирит. Нас ждёт имбовый замес, – одобрил Лель и ткнул Зорина пальцем: – как тебе рутная тема?

– А что такое рут? – спросил Зорин, ожидая быть обсмеянным.

– Корень мандрагоры, – объяснил ему Дрокин. – Не пробовал?

– Нет, – признался Валера.

– Везёт. Неофит, значит.

– Типа того.

Вскоре появился и Агилла: кожистокрылый, десятирукий, лиловый монстр с рогами, почему-то, на остром подбородке. Он был встречен всеобщим радостным визгом, который стал ещё громче, когда Агилла достал из-за пазухи заветный мешочек с мандрагорой. Валера предусмотрительно отдалился от тусовки и тихо спросил:

– Афоня, а мне можно мандрагору курить?

– Отчего ж не побаловать себя, – дозволил предок. – Только будь умерен, а не то к утру очутишься где-нибудь на полдороге до Ропальских гор.