Текст книги "Запятнанная (СИ)"

Автор книги: гавань беспокойствия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

На памяти «золотой троицы» в этом году было первое Рождество, которое радостным и праздничным можно было назвать с огромной натяжкой. Занявшая главенствующую позицию Амбридж ставила палки в колёса как протеканию обыденной жизни студентов, так и привычному учебному процессу со стороны традиционного преподавательского состава. Нового директора ненавидели все поголовно: она проверяла ночные дежурства старост, не давая тем украдкой поспать, приходила на занятия, жёстко контролируя дисциплину и то и дело комментируя методику подачи материала того или иного профессора. Инспекционные группы так же никто не отменил, хотя учитывая свалившиеся на Долорес обязанности, прибегать к их помощи она стала намного реже. Начавшиеся в канун Рождества зимние каникулы новый директор умудрилась омрачить тем, что ввела объёмное домашнее задание, которое студенты должны были в обязательном порядке сдать в течение первой недели следующего семестра. Испортившееся настроение учеников, впрочем, вернулось в прежнее радостное русло, как только они начали разбирать подарки. Из необычного – Катрин обнаружила на своей прикроватной тумбочке маленькую коробочку, упакованную в серебряную подарочную бумагу и перевязанную лентой тёмно-зелёного цвета. Никакой записки не было, и девушка с интересом принялась рассматривать небольшой золотой кулон в форме полумесяца на тонкой цепочке. Цвета подарка натолкнули её на вполне очевидную мысль, но разбираться ещё и в этом в конце зачётной недели не было никакого желания. Украшавшие кулон чёрные драгоценные камни на ярком свету переливались подобно майскому жуку.

На каникулы все снова разъехались по домам. Буквально за день до этого Катрин слегла с температурой и жутким насморком, и провожать друзей была не в состоянии. Ещё целую неделю, а это почти треть всех каникул, девушка не могла встать с кровати, однако стоило ей окончательно расстроиться невозможности встретиться с лесничим и наверняка скучавшим варгом, как болезнь спала, а через два дня и вовсе исчезли все досаждавшие симптомы. Среди преподавателей, снующих по пустому замку, ходили слухи, что Амбридж срочно вызвали в министерство, и её не будет как минимум три дня – подслушав эту превосходную новость, француженка со всех ног побежала к хижине Хагрида. Мужчина был ей несказанно рад – они виделись в течение последних месяцев только на занятиях по уходу за магическими существами, и поговорить в неформальной обстановке никак не удавалось. Напоив девушку горячим чаем с облепихой, полувеликан пообещал показать ей кое-что интересное – интригующая интонация мужчины напомнила Веланесс беззаботные летние деньки, и на несколько минут волшебница предалась сладостной ностальгии. Когда они с Хагридом вошли в лес, то ещё около получаса не могли сдвинуться с места – обезумевший от счастья Фенрир катался по снегу, радостно потявкивая и не давая хозяйке отойти от него ни на шаг. Дождавшись, когда зверь немного успокоится, они все вместе направились глубже в Запретный Лес, но Веланесс и представить не могла, что, а точнее – кого покажет ей лесничий Хогвартса.

– Это Грохх, мой брат.

С высоты своего роста в несколько футов на них смотрел великан.

***

Оставшуюся часть зимних каникул девушка провела либо в библиотеке школы, где выполняла домашнее задание по вечерам или особенно снежным и ветреным дням, либо в компании Хагрида, Грохха и Фенрира – с ними девушка гуляла по белоснежному лесу, слушала истории о семье полувеликана и помимо всего прочего узнавала последние новости из магического мира. В один из дней лесничий обмолвился, что не одно столетие обитавшее в этом лесу стадо кентавров последнее время ведёт себя отстранённо, если не сказать – агрессивно. Причина этому мужчине была совершенно не ясна, и он просто предпочёл держаться подальше от их территорий, больше времени проводя у акромантула Арагога, с которым свою юную протеже он так же успел познакомить. Внезапная перемена в поведении парнокопытных обитателей Леса натолкнула Катрин на воспоминание об их летнем конфликте с Северусом Снейпом.

– Считаю, что одному проще оставаться незамеченным, нежели когда с тобой ходит огромных размеров варг.

Что, мой волк мешал вам тайно сновать по запрещённым территориям, а, профессор?

Расспрашивать преподавателя магичка не решилась – после того, как он заступился за неё перед Амбридж, они больше не разговаривали, хоть и пару раз сталкивались в разных комнатах замка. Глава Слизерина был обеспокоен сменой руководства не меньше остальных, и его и без того бледное лицо последние недели выглядело совсем усталым – залёгшие под глазами тёмные круги и чёткие, словно выщербленные морщины добавляли внешности профессора зельеварения несколько лет к возрасту.

Когда каникулы закончились, все вернулось на круги своя. Встретив друзей на перроне, Катрин в который раз наткнулась (абсолютно случайно, как это всегда и бывало) на Драко Малфоя. Заметив гриффиндорку, парень ухмыльнулся – пригревающее солнце заставило её расстегнуть куртку, и поверх чёрного свитера виднелся поблёскивавший на свету кулон. Уронившие чемодан своего лидера Крэбб и Гойл заставили Драко отвлечься и разразиться громогласными ругательствами, в то время как Веланесс вместе с остальными бодрой походкой направились в замок. Сидя возле камина в гостиной своего факультета, ребята вместе с остальными обменивались новостями, однако новых авантюр после провала с Выручай-Комнатой никто больше не предлагал. Спустившись в столовую на ужин и уединившись на краю общего стола, четвёрка друзей принялась обсуждать более личные дела каждого из них. Рон рассказал о том, что он официально начал встречаться с давно запавшей на него Лавандой Браун – от внимательного взгляда Катрин не скрылось то, с каким остервенением Гермиона начала резать запечённую индейку; также шестого ребёнка Уизли взяли вратарём в команду Гриффиндора по квиддичу – эта новость вызвала более бурные эмоции, нежели подробности личной жизни парня. Грейнджер практически ничего не рассказывала, вкратце поведав про прошедшие каникулы, и роль рассказчика перенял Гарри, выглядящий физически измотанным. Как оказалось – на то была веская причина, а именно – мальчика, который выжил, мучали до дрожи реалистичные кошмары, главным героем которых всегда был Тёмный Лорд. Поразмыслив над словами Поттера, Веланесс поймала его после ужина, намереваясь переговорить тет-а-тет. Идея волшебницы была проста – сны парня могут означать его связь с Тем-кого-нельзя-называть, а, быть может, Тёмный Лорд и вовсе проникает в сознание гриффиндорца намеренно. Что бы это не было, нужно было поговорить с тем, кто разбирался в окклюменции и легилименции лучше всего.

На ум не приходило никого, кроме Снейпа.

Катрин не была уверена, что профессор способен проникать в чужое сознание, но так или иначе легилименция – это запрещённая магическая техника, а кто знает о запретной магии больше, чем декан Слизерина?

Пожалуй, только Дамблдор.

Ну, или её дед.

Кошмары Поттера с тех пор ни разу не обсуждались, и первой переводить тему разговора именно в это русло француженке как-то не хотелось. Февраль шёл своим чередом – усиленная подготовка к экзаменам, прогулки на свежем воздухе, сдача домашней работы новой директрисе. За ежедневной суматохой Катрин и позабыла про разговор с другом, однако, как оказалось, её совету он действительно последовал. В ночь на первое марта в женскую спальню Гриффиндора вбежала запыхавшаяся Джинни Уизли, с порога обратившаяся к Веланесс и заявив, что её разыскивает явно чем-то взволнованный мальчик, который выжил. Девушка поспешно покинула комнату, про себя отметив, что при упоминании Поттера щёки младшей Уизли предательски покраснели, а голос заметно задрожал. Спустившись к ожидавшему её парню, магичка вместе с ним решила прогуляться до библиотеки, по пути обсудив всё произошедшее с ним.

Монолог Поттера заключался в следующем: спустя два дня после того, как Катрин подкинула ему мысль об информированности Снейпа в области легилименции, он всё-таки решился на разговор с профессором зельеварения. Надменный декан Слизерина, к превеликому удивлению студента, пошёл ему навстречу, и в течение всего месяца он дважды в неделю заходил к нему после занятий, тренируясь защищать свой разум от проникновения извне, а также выслушивая, какой он слабый и как похож на «заносчивого гордеца – своего отца». Как казалось самому Гарри, он делал успехи, однако до поры до времени не было никакой срочной необходимости делиться с друзьями прогрессом в изучении запретных магических техник. Это «до поры до времени» заключалось именно в том, что волшебник увидел во время очередной тренировки с Северусом, закончившейся от силы несколько десятков минут назад.

– В какой-то момент я увидел воспоминания Снейпа его же глазами, – безостановочно тараторил Поттер, пока они шли к библиотеке окольными путями, не желая попадаться на глаза большому числу людей, – Кажется, это было его детство – я видел ребят примерно нашего возраста, которые тыкали на меня, то есть на него, пальцем, и при этом гадко смеялись. Я увидел разрозненные сцены, они сменялись резко, но на протяжении всего этого времени я не видел никого, кто был бы рядом.

– В каком смысле? – Веланесс слушала его заинтересованно, не перебивая, иногда задавая уточняющие вопросы.

– Ну, знаешь, будь это, например, мои воспоминания, в них бы точно фигурировал Рон или Гермиона, или ты, – глаза парня безумно блестели, – А там не было никого. Совсем.

– Ужасно, наверное, – она попыталась представить, как бы выглядела её жизнь, не найди она себе друзей в Хогвартсе. Представила, не понравилось.

– За секунду до того как он «закрылся» от меня я увидел девушку, девочку даже, на вид ей было лет двенадцать. Она была единственной, от кого чувствовалось тепло, она мило улыбалась, а потом внезапно переключила своё внимание на какого-то другого парня в шарфе Гриффиндора.

– А сама она с какого факультета была? – неужто у Снейпа в его школьные годы была пассия? Но даже если это так, почему такое невинное детское воспоминание значит для него так много?

– Не знаю, – Гарри внезапно задумался, словно именно этот вопрос выдернул его из потока собственных мыслей, – Вроде бы тоже с Гриффиндора. Точно не Слизерин.

Они дошли до библиотеки и ненадолго смолкли, погрузившись каждый в свои раздумья. Отыскав книгу, за которой Поттер и шёл, друзья не спеша направились обратно. Немного успокоившись, Гарри продолжил рассказ о занятии со Снейпом более вдумчиво и гораздо менее эмоционально. Несмотря на ставшую монотонной речь друга, Веланесс с каждым его словом заинтересовывалась всей этой ситуацией всё больше и больше. Сильнее всего её поразил тот факт, что Северус крайне разозлился, буквально вытолкнув гриффиндорца за дверь, закончив тем самым занятие намного раньше обычно. Это подтверждало предположение Катрин о болезненности данных воспоминаний.

Но почему? Все мы в детстве в кого-то влюбляемся, это и любовью-то назвать сложно, если мы говорим про возраст в одиннадцать-двенадцать лет.

Речь Поттера завершилась где-то на полпути, и оставшееся время друзья шли молча. Остановившись возле двери в башню, на том самом месте, где Катрин некогда поймал ждущий благодарности Малфой, девушка пропустила Гарри вперёд, замешкавшись:

– Я вернусь позже.

– Только не говори, что ты собралась к Снейпу, – он развернулся и опёрся рукой о косяк двери, – Он прибьёт меня за то, что я кому-то это рассказал, да и вообще надеяться на откровения главы Слизерина – сомнительная затея.

– Не прибьёт, это незаконно, – прыснула и откинула длинные волосы назад, – А что до «сомнительных затей» – позволь мне это проверить самостоятельно.

– Снейп ни с кем ничем не делится, тем более со студентами, – Поттер покачал головой.

– Всегда есть место исключению из правил, – Катрин жестом пресекла дальнейшие попытки парня её остановить, – Не надо, ты меня не переубедишь.

– Таким исключением уже наверняка стал Малфой.

– Они довольно неплохо ладят, да? – она машинально коснулась пальцами болтающегося на шее кулона.

– Оно и неудивительно, – ухмылка, – Хотя я слышал, что Снейп вроде как старый друг Люциуса Малфоя, наверняка он знал Драко ещё до его поступления в Хогвартс.

– Может быть.

Немного помолчав, Веланесс вновь подняла взгляд на стоявшего в дверном проёме Поттера – тот утвердительно кивнул, понимающе улыбнувшись. Ответив ему тем же, девушка поспешно направилась в преподавательское крыло, надеясь хотя бы в этот раз вернуться в свою спальню до полуночи. Постучав в дверь с нужной ей табличкой, она шумно выдохнула, так и не придумав, с чего начать:

– Мисс Веланесс? – её появления явно никто не ждал. Порывистость, с которой Снейп отворил дверь в свою комнату, мгновенно улетучилась, стоило ему встретиться с необычными глазами студентки.

– Можно войти? – первое, что пришло в голову. Магичка поразилась собственной решительности, однако такое её поведение возымело эффект – мужчина посторонился и, пропустив её внутрь, закрыл входную дверь.

Он встал перед ней в своей извечной позе, но ни скрещённые на груди руки, ни напускное высокомерие не помогали профессору скрыть искреннее недоумение, связанное с поздним визитом той, с кем он и так ведёт себя чересчур неформально. Анализируя беседы с Катрин, Северус не раз приходил к мысли, что она, пожалуй, вторая после Малфоя ученица, с которой он может говорить, никем не притворяясь и не играя какую-либо отведённую ему роль. Это подкупало и пугало одновременно.

– Что вас привело, позвольте узнать? – он прожигал её взглядом своих чёрных как туннели глаз, – Ни за что не поверю, что вы нарушили комендантский час ради того, чтобы стать молчаливой частью интерьера моей комнаты.

Красивые губы француженки расплылись в широкой улыбке:

– А что, если это так, профессор?

Она импровизировала на ходу, стараясь не краснеть от смущения и неловкости. Хмыкнув и бросив что-то вроде «Ну, раз так, то, пожалуйста», Северус развернулся, одёрнув надетый поверх чёрной рубашки жилет такого же цвета. Абсолютно проигнорировав вопросительный взгляд студентки, он обошёл её, достав из висящей на вешалке мантии пустой флакон из-под зелья, и скрылся в кабинете.

Он что, серьёзно думает, что я буду изображать предмет мебели?

Девушка бесшумно скользнула следом за ним в кабинет, замерев возле стеллажа с книгами, наблюдая за тем, как профессор роется в раскиданных по столу свитках и заметках на ставшим коричневым от времени пергаменте. Она смотрела на его мрачный силуэт, не решаясь помешать, но вскоре он победоносно выпрямился, схватив одну-единственную бумажку и смахнув на пол все остальное. Поставив на найденный рецепт пустую склянку в надежде, что так заветная бумажка никуда не улетит, Северус обернулся и насмешливо выгнул бровь:

– Предмет декора из вас действительно неплохой, – он хрипло засмеялся, и смех его при других обстоятельствах можно было принять за кашель. Постучав пальцами по столу, мужчина решительно развернулся и практически вплотную подошёл к вжавшейся в стеллаж студентке, – И все же – зачем вы пришли?

– Я… – она замялась, растерявшись, – Я хотела кое-что спросить.

– И что же? – он оценивающе оглядел её с ног до головы, остановившись на утончённом лице. Восстановив зрительный контакт, он криво улыбнулся. Все в вас хорошо, Веланесс, осталось научиться держать удар.

– Кто та девушка, с которой у вас связаны самые яркие детские воспоминания?

Снейп отпрянул от неё, передёрнувшись, и до побелевших костяшек сжал кулаки в приступе бессильной злобы. Девушка нервно сглотнула, но внимательного взгляда не отвела, приняв решение стоять на своём до конца.

Поттер, не знал, что у вас такой длинный язык…

Мужчина провёл рукой по своему лицу, про себя удивляясь собственной неспособности сдерживать эмоции.

Веланесс, беру свои слова назад. Первый выстрел – и сразу в сердце. Достойно уважения, черт вас подери.

– Пойдёмте, – его голос заметно сел, став ещё более сиплым, и он первым вернулся обратно в спальню, сев на край кровати и машинально указав на место рядом с собой.

Несколько обескураженная реакцией профессора Веланесс послушно села, правда, выдержав дистанцию и расположившись возле обитого бархатом изголовья. Она молчала и нервно теребила в руках край своей мантии.

– Как в такую, казалось бы неглупую голову, пришла мысль, что вы можете вот так просто придти и начать задавать личные вопросы декану даже не своего факультета? – Снейп заговорил, и с каждым словом его голос звучал все громче.

– Когда вы задавали мне личные вопросы, я отвечала, и делала это честно, – парирует и хмурится, словно обиженный ребёнок.

Их вообще можно считать детьми?

Сколько ей, лет пятнадцать? И я говорю с ней, как с взрослым состоявшимся волшебником?

Либо я умом тронулся, либо поколение этих детей действительно какое-то совершенно невероятное.

– Я – ваш преподаватель, мисс Веланесс.

– А я – ваша студентка, профессор Снейп, – пародирует его интонацию, – И что это меняет?

Ты проиграл, Северус. Проиграл девчонке, которой в отцы годишься.

Глухой смех был ей ответом. Не насмешка, нет, настоящий искренний смех. Катрин замечает, как мужчина расслабляется – идеальная осанка пропадает, и он садится к ней в пол оборота, оперевшись рукой о своё колено. Напряжённое лицо разглаживается, и девушка ловит себя на мысли, что без ярко-выраженных мимических морщин профессор и вправду выглядит на свой возраст.

– Эта девушка была единственным близким мне человеком. В воспоминании, которое увидел мистер Поттер, мы ещё совсем дети, однако именно после того года всё начало рушиться подобно карточному домику.

Северус поморщился, будто бы от физической боли. Говорят, что детские травмы – самые сильные и глубокие. Но здесь было что-то ещё.

– Вы любили её? – игра ва-банк.

Усмешка. Он прикрывает глаза, делая глубокий вдох и отвечая на выдохе едва различимым шёпотом:

– Не совсем так.

– Что было после того воспоминания?

– Она начала общаться с многообещающим волшебником со своего факультета, – пристальный взгляд чёрных глаз останавливается на эмблеме, пришитой к мантии Веланесс, – Будь Гриффиндор трижды проклят. После школы она вышла за него замуж. А ещё через несколько лет они с мужем погибли, – он выдержал небольшую паузу, – Автокатастрофа, подстроенная пожирателями.

– Какой кошмар, – Катрин искренне ужаснулась трагичности истории. Неудивительно, что он взашей выгнал Гарри – бередить старые раны мало кому понравилось бы. Мрачность и отстранённость Снейпа от коллектива теперь выглядели вполне логично. Оставался ещё только один вопрос, – Профессор, вы сказали «Не совсем так» на мой вопрос…

– Я сказ…

–…Потому что любите её до сих пор?

– Знаете, Веланесс, я мог бы заставить вас всё это забыть и вернуться к себе в комнату как ни в чём не бывало, – взяв себя в руки, Северус перешёл в наступление, – Но я не стану этого делать по нескольким причинам.

– Вы знаете обо мне что-то столь же личное, поэтому в случае чего вам будет чем отомстить, – несколько натянутая улыбка. А ведь он действительно знает многое. Если информация о моей родословной попадёт не в те руки…

– Это не то, о чём вы думаете, – усмехается и поправляет выбившуюся из-за уха прядь, -Разглашать то, что я знаю о вашей семье, было бы слишком низко.

– Что тогда…? – магичка непонимающе хлопает глазами, мысленно перебирая все свои грехи, которые могли бы омрачить её репутацию.

– Как отреагировала бы ваша подруга-полукровка, если бы узнала, что вас непреодолимо тянет к её заклятому врагу со Слизерина?

Малфой!

Ну конечно, было глупо верить, что Снейпу ничего не известно.

Довольный реакцией на свои слова, декан продолжил:

– Впрочем, это лишь одна причина, которой я руководствуюсь.

– Какая вторая?

– Я вам верю.

Они говорили долго, и если поначалу Снейпу удалось увести разговор в то русло, которое он готов был обсуждать с большей охотой, чем свои собственные детские воспоминания, то спустя какое-то время Катрин все же удалось вновь заставить мужчину открыться ей. Северус говорил медленно, вдумчиво подбирая подходящие слова и избегая чьих-либо имён. Он рассказывал ей о том, как впервые попал в Хогвартс (это и была отправная точка всех его повествований, того, что предшествовало началу его обучения в школе, мужчина умело избегал), с доброй улыбкой он перечислял преподавателей, с неким непониманием и растерянностью говорил про свои взаимоотношения с сокурсниками. Не обошлось и без упоминания Малфоев – на последних курсах своего обучения Северус и Люциус действительно сблизились, и именно отец Драко стал тем, из-за кого Снейп примкнул к Пожирателям Смерти, от которых он ушёл и оборвал все связи как раз незадолго до поступления на первый курс Поттера и остальных.

Катрин слушала, пропуская ехидные замечания, касающиеся её и Драко, мимо ушей – для неё гораздо важнее было то, что всегда суровый декан Слизерина в глубине души был очень ранимым, он оставался тем самым подростком, который рос рука об руку со своей ни о чём не подозревающей возлюбленной, который был с ней всегда, даже когда она выходила замуж за ненавистного ему гриффиндорца. Поведение Снейпа чем-то напоминало неловкие попытки, которые предпринимал Драко в надежде поговорить с Веланесс по душам. Лидеру слизеринцев было сложнее сдерживать эмоции и он пока ещё не научился так искусно менять маски, как это делал их профессор зельеварения, однако в общем и целом эти два тёмных волшебника однозначно были во многом схожи.

– Вы следите за новостями магического сообщества? – вопрос, который заставил засыпающую девушку встрепенуться. Наверняка уже была глубокая ночь, в сон нет-нет да и клонило.

– Не слишком, – она зевнула, прикрыв рот ладонью, – Если попадётся в руки Ежедневный Пророк, то пробегусь глазами по заголовкам, не более.

– Учитывая смену руководства в Хогвартсе, советую обращать на новости больше внимания, – разминает затёкшую шею, хрустнув вставшими на место позвонками.

– Вы что-то знаете, профессор, – она из-за всех сил старалась держаться и не клевать носом, – Говорите прямо, очень вас прошу.

– Несколько пожирателей смерти вчера вечером сбежали из Азкабана.

От внезапного холодка, пробежавшего по коже, Катрин передёрнула плечами. Она ожидала продолжения, не задавая никаких вопросов, но его не последовало:

– Как им удалось? Амбридж к этому причастна?

– Амбридж? – переспросил, словно не сразу вспомнив, кто это, – Нет, нет, очень в этом сомневаюсь. Как бы сильно она не отравляла нам жизнь, она действительно работает на Министерство, а оно, по крайней мере формально, никак не поддерживает Пожирателей.

– Формально?

– От финансовой поддержки не отказывается даже главный Министр. Особенно когда её осуществляет представитель одной из двадцати восьми неприкосновенных семей.

– Малфой, – эта фамилия звучит слишком часто сегодня. Да и не только сегодня. Вообще в моей жизни. Последние полгода так точно.

Снейп кивнул, и в этот же момент раздалось приглушённое уханье совы. Профессор резко встал, бросив взгляд в сторону своего кабинета:

– Посидите здесь.

Веланесс внимательно посмотрела вслед ретировавшемуся мужчине, попытавшись уловить его эмоции, однако профессор вновь «закрылся», и с тем же успехом можно было пытаться прочувствовать эмоции ледяной глыбы. Устало вздохнув, девушка сползла ниже по изголовью, в очередной раз зевнув. Из смежного со спальней кабинета доносился лишь невнятный шорох и шелест совиных крыльев.

Сопротивляться сну становилось просто невозможно.

***

– Это был Сириус! Я в этом уверен!

– Что происходит? О чём это вы?

Катрин спустилась в гостиную Гриффиндора позже всех. Двадцать минут назад она проснулась от оглушительной трели будильника и не сразу сообразила, где находится. Ей понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить все события минувшего дня – вопрос «как я попала в свою спальню?» она решила отложить, голова гудела, что, в целом, было неудивительно, учитывая, что проспала она дай бог несколько часов. Гермиона пообещала подождать её внизу вместе с остальными, и француженка принялась торопливо одеваться, наблюдая, как на завтрак уходят даже самые медлительные из её соседок.

И вот она в гостиной.

За исключением троицы друзей здесь находилось ещё человек пять, которые, судя по всему, тоже кого-то ждали. Судя по взволнованным лицам ребят, девушка поняла, что появилась как раз вовремя.

– Гарри снова видел сон, на этот раз – про Сириуса Блэка, – Рон заговорил первым, опасливо покосившись в сторону настенных часов, – Давайте пойдём в столовую, расскажем всё по пути.

Двинувшись по коридорам школы, четверо друзей слушали рассказ Поттера о мучавших его кошмарах – Катрин не сразу вспомнила, что парень действительно что-то такое уже говорил. В тот вечер, когда она посоветовала ему обратиться к Снейпу за помощью, он говорил не только о видениях, связанных с Волан-де-Мортом, помимо этого были ещё сны. Кажется, пару недель назад он как раз жаловался, что ему приснился отец Рона, якобы на главу семейства Уизли напали Пожиратели Смерти в одном из помещений английского министерства магии.

– Я никогда не был в этой комнате, – Гарри поправляет очки, которые тут же снова съезжают на кончик носа, и смотрит на друзей поверх увеличительных стёкол, – Там были бесконечные коридоры и повсюду стеллажи с какими-то склянками…или чем-то наподобие магических шаров. Черт знает что.

– Магическими шарами? – Грейнджер оживилась, так было всегда, когда в голове полукровки находился ответ на вопрос, – Голубые такие, светящиеся, да?

– Да, кажется, – немного опешил Поттер, нахмурившись, пытаясь вспомнить хоть какие-то детали сна.

– Это может быть Отдел Тайн! – Гермиона сказала это громче, чем собиралась, и на них оглянулось несколько проходящих мимо студентов.

Кивнув в ответ на предположение магички, гриффиндорцы ненадолго замолкли, как раз оказавшись перед входом в столовую. Заняв свои места и принявшись за еду, они обсуждали грядущие зачёты и сегодняшние занятия, разговоры ни о чем, просто, чтобы не жевать в напряжённой тишине.

– Ты сегодня поздно вернулась? – на Катрин воззрились карие глаза подруги.

– Да, я была у мадам Помфри, – не задумываясь, соврала француженка, – Мне последнее время плохо спится, вот, попросила какое-нибудь лёгкое снотворное.

Грейнджер кивнула, улыбнувшись, и Веланесс про себя понадеялась, что та ей поверила. Даже если это было не так – расспросы на этом прекратились.

– Эй, Рональд! – за спиной парня появились близнецы и Джинни, которая держала в руках свежий выпуск Ежедневного Пророка. Троица Уизли подошла к остальным, перекинувшись приветствиями.

– Что там у вас? – Гарри поднял голову, заглядывая на первую страницу газеты.

В повисшей тишине звон выпавшей из его руки металлической вилки показался всем до боли пронзительным.

– Что случилось? – Катрин сидела по другую сторону стола и ничего не могла рассмотреть.

Поттер и младшая Уизли синхронно повернули газету в сторону француженки и сидящей рядом с ней Грейнджер. Девушки молча открыли рты от удивления – зачарованная движущаяся картинка на заглавной странице изображала разрушенную стену всем известной тюрьмы, клубы дыма рассеялись, и взору читателей предстала беззвучно хохочущая Беллатриса Лестрейндж.

– Учитывая смену руководства в Хогвартсе, советую обращать на новости больше внимания.

– Несколько пожирателей смерти вчера вечером сбежали из Азкабана.

– Не может быть, – с губ Веланесс сорвался хриплый шёпот, и она нервно сглотнула, встретившись с таким же напуганным взглядом сокурсников, – Нужно что-то делать.

«Что-то» – понятие весьма растяжимое. Перебрав все возможные идеи, друзья сошлись на одной-единственной мысли – без Дамблдора Хогвартс уязвим. Искать директора было бесполезно, оставалось предпринять что-то такое, что помогло бы избавиться от тирании Розовой Дамы, явно не собиравшейся покидать новый пост. Авантюры на подобии «Отряда Дамблдора» отсекались сразу. Ребятам нужна была помощь кого-то взрослого. Кого-то, кто знал всю эту систему изнутри и мог сделать что-то действительно полезное.

Лучше, чем декан Гриффиндора, кандидатуры не нашлось.

Четвёрка волшебников нагрянула в кабинет профессора трансфигурации во время обеденного перерыва, еле-еле высидев два урока по травологии. Макгонагалл выслушала их и, казалось бы, даже ничему не удивилась.

– Хорошо, – Минерва заговорила после небольшой паузы, и в мудрых глазах волшебницы промелькнула воинственная решительность.

Обступившие её ребята молча ждали продолжения. Когда декан улыбнулась, их одновременно настигло чувство какого-то невероятного облегчения. Какой бы суровой учительницей она не была, если Хогвартс – их второй дом, то Макгонагалл – их любящая и понимающая мать.

– Я вам помогу.

========== Глава 2. Часть 6 ==========

Весна в Англии началась и с первых мартовских деньков удивила привыкших к моросящему снегодождю студентов наличием огромного количества солнечных дней. Истосковавшиеся по тёплой погоде и долгим прогулкам вне душных и сырых помещений ребята ждали сигнала от Макгонагалл, который должен был бы означать начало их тайной операции по «смещению» нерадивой директрисы. С тех пор, как четвёрка друзей побывала в кабинете декана Гриффиндора, прошло уже две недели, но, как утверждали слухи, всё это время Амбридж либо металась между школой и министерством, либо притаскивала с собой тамошних чиновников для проверки преподавателей и учебных помещений. По крайней мере, она это так называла. Что происходило на самом деле не знала даже администрация Хогвартса, искренне недоумевающая и тоскующая по «былым временам».

Наконец, Долорес вернулась в школу и безвылазно засела в своём (вообще-то, принадлежавшем Дамболдору) кабинете. Проверки тоже закончились, и даже инспекционные группы Слизерина Розовая Дама перестала созывать и науськивать против остальных факультетов. Одновременно с этим у пятого курса закончилась череда контрольных, и они смогли расслабиться и ненадолго перевести дух, посвящая всё своё свободное время тому, к чему у них лежала душа.

Затишье длилось три дня.

Самый обычный четверг. Разгар ужина, главная столовая гудит, словно наполненный пчёлами улей. Гриффиндор и Пуффендуй появляются с опозданием – их задержала мадам Трюк на очередной предтурнирной тренировке по квиддичу. Едва успев занять свои места за столом, ребята набрасываются на аппетитно пахнущую еду и даже ни о чём не разговаривают.

– Мисс Веланесс, – женский голос, и Катрин вскидывает голову, судорожно проглатывая только что откушенный кусок куриной ножки. Макгонагалл подходит к ним и встаёт за спиной у мальчишек, – Я слышала, вы увлекаетесь цветами.