Текст книги "Запятнанная (СИ)"

Автор книги: гавань беспокойствия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Очень хочется тебе верить, – негромкие фразы едва различимым эхом отражались от сводов тоннеля и, глядя на въевшуюся в стены серую плесень, Рон брезгливо фыркнул, – Надеюсь, вся эта вода вокруг нас – не из канализации Хогвартса.

Грейнджер лишь покачала головой, не желая обсуждать затронутую парнем тему. Заметив впереди лежащую на полу книгу, точнее то, что от нее осталось, магичка упала на колени и радостно обернулась к другу:

– Это дневник Тома Реддла! – она двумя пальцами схватилась за твердый корешок и несильно встряхнула искореженный ежедневник. На влажный пол упало несколько пожелтевших обрывков страниц, – Он уничтожен, – девушка вырвала из задней части книги торчащий в ней зуб гигантской рептилии, – Вот этим.

– Он ведь пролежал здесь столько лет, – рыжеволосый чародей скептически нахмурился и ногой отодвинул от себя высыпавшиеся из дневника мелкие черные крошки, – Где гарантия, что яд в этом клыке просто-напросто не высох?

– Не должен был, – гриффиндорка отбросила от себя уже не имевший никакой ценности крестраж и принялась рыться в своей всеобъемлющей сумочке. Выудив, наконец, драгоценную чашу, она вновь посмотрела на Уизли, – Яды магических существ не похожи на те, которые люди сцеживают у змей или пауков. Несколько лет по меркам василиска – ничтожно мало, так что…

Карие глаза сощурились, пристальнее всмотревшись в лицо волшебника, который ни с того ни с сего замер, устремив свой взгляд куда-то в стену и даже перестав моргать. Ничего не заметив на заинтересовавшей Рональда стене, девушка несильно дернула его за рукав свитера:

– Рон, ты меня слушаешь? Куда ты смотришь? Рон?

На мгновение ей показалось, что его лицо исказилось в гримасе боли, словно он увидел что-то, серьезно ранившее его чувства. За застлавшей его глаза пеленой то вспыхивала, то гасла то ли ненависть, то ли безграничная тоска.

– РОНАЛЬД УИЗЛИ!

Она вскочила, не на шутку перепугавшись, и встряхнула его за плечи.

– ОТВЕЧАЙ, РОН!

Пощечина и задрожавшие от страха губы.

Он медленно моргнул и пошатнулся, схватившись за пылающую щеку и недоуменно воззрившись на перепуганную чародейку. Сглотнув вставший поперёк горла ком, он успокаивающе обнял ее за плечи, пробормотав что-то невразумительное, так и не решившись описать ей свое видение.

– Нужно покончить с чашей Пенелопы Пуффендуй, – взяв себя в руки, Гермиона шмыгнула носом и вновь подняла с пола огромных размеров клык, – Сделаем это, и уходим отсюда.

Рон кивнул и положил свою ладонь поверх пальцев Грейнджер. Они переглянулись и синхронно выдохнули.

А затем замахнулись, что было сил.

Всадив клык прямо в центр золотой чаши, они отдёрнули руки только тогда, когда шипящий черный яд поглотил весь крестраж и уничтожил его вместе с очередным осколком души Темного Лорда.

Радостными репликами им обменяться было не суждено.

Что-то над их головой зажурчало, послышался плеск воды и гул несущегося к ним потока, словно где-то совсем рядом с ними быстрая река превращалась в отвесный водопад. Грейнджер даже не попыталась обернуться, припав к полу и сильнее сжав ладонь парня своей. Рон, как обычно, хотел было что-то сказать, но его речь на корню пресекла налетевшая на них стена воды.

– Какого… – отплевываясь и беспрестанно кашляя, он не удержался и упал на бок, однако Гермиону не отпустил, и обнял ее только крепче.

– Кажется, мы его расстроили, – проморгавшись и вдохнув полной грудью спертый воздух подземелья, магичка поднялась на колени и повернулась к Уизли, руку которого все еще сжимала побелевшими от холода пальцами, – Его, понимаешь? Темный Лорд явно почувствовал, что еще один крестраж уничтожен.

Не предпринимая попыток встать с пола, рыжеволосый волшебник вдруг поймал себя на мысли, что Грейнджер сейчас выглядит до ужаса привлекательно. Смутившись от неожиданности и неуместности такого рода комментария, оторвать взгляд от полукровки он все же так и не сумел.

– Герм.

Она смотрит на него, вопросительно склонив голову на бок, и мокрые волосы красиво облепляют ее по-детски счастливое лицо.

Она ничего не сказала, когда он привстал на локте и молча продолжил рассматривать ее, пожирая глазами.

Она не воспротивилась, когда его рука легла на ее затылок, а губы требовательно накрыли ее собственные, крадя поцелуй, о котором оба волшебника мечтали уже не один год.

Когда он хотел было задать какой-то вопрос, она театрально закатила глаза и поцеловала его сама, зарывшись пальцами в огненную шевелюру и прижимаясь к мускулистому телу еще теснее.

– Мы переживем это вместе.

– Обещаю.

А снаружи во всю шла кровопролитная война. Каждую минуту умирал кто-то из товарищей или преподавателей.

Об этом они в то мгновение не думали, и ни у кого нет права их за это осуждать.

***

Ледяной ветер налетал из ниоткуда и исчезал в никуда. Его порывы ощущались на коже царапинами, а теплая куртка давно уже ни от чего не защищала. Замерзшие пальцы отказывались слушаться и из последних сил цеплялись за шерсть на загривке варга. Волк несся, не разбирая дороги, при каждом его выдохе из пасти вырывалось облачко пара, когти то и дело со скрежетом скользили по заиндевевшим камням.

Сколько мы уже так бежим?

Катрин сильнее вжалась в зверя и повернула голову, поверх макушек деревьев стараясь разглядеть, что происходит там, в долине и в замке. Там, где она оставила всех дорогих ей людей, своих друзей, учителей, свое сердце. Купол над замком все еще держался, не смотря на то, что при каждом новом натиске Пожирателей защитная оболочка Хогвартса «вздрагивала» и едва ли не рассеивалась.

Я поступаю неправильно?

На глаза француженки навернулись слезы, и она судорожно попыталась взять себя в руки. Чародейка успокоилась, лишь погрузившись в размышления о том, что предпримет по возвращению к остальным, она думала о Золотой Троице и молилась за Драко, хоть и не была особо верующей. Полностью уйдя в себя, она не сразу заметила, что Фенрир замедлился, а затем и вовсе остановился, клацнув челюстями и шумно принюхавшись. Внимание хозяйки он привлек, попытавшись было встать на край обрыва и едва не соскользнув вниз.

– Тише, тише, – Веланесс встрепенулась и успокаивающе заговорила с испуганно взвизгнувшим волком, – Куда нам надо? Это же тупик.

Присмотревшись, магичка поняла, что поспешила с выводами. Впрочем, единственный путь, который, по всей видимости, и избрал ее четвероногий проводник, ее мозгом напрочь отказывался восприниматься как реально возможный.

В нескольких десятках метрах от них была соседняя обледенелая скала, а на ней – абсолютно отвесный вход в пещеру с высоким сводом, ничем не освещенную и без какой-либо «подножки», за которую можно было бы зацепиться при прыжке. Это при условии, что варг вообще сможет до туда допрыгнуть долететь.

– Ты уверен?

Волк коротко тявкнул и тряхнул головой. Попятившись назад, он несколько раз кивнул, словно в уме сейчас высчитывал расстояние и прикидывал оптимальный угол для прыжка. Может быть, все и вправду происходило именно так. Катрин не знала. И не хотела знать.

Когда Фенрир припал на передние лапы и глубоко вздохнул, волшебница зажмурилась и изо всех сил попыталась удержаться на его спине. Она ощутила, как все его тело напряглось и, подобно выстрелившей пружине, устремилось вперед. С оглушительным грохотом его передние лапы зацепились за край входа в пещеру, и каким-то чудом следом за ними в темных сырых скальных внутренностях оказался весь варг целиком.

Вместе со своей хозяйкой, конечно же.

В самой пещере царила кромешная тьма, поэтому девушка хоть и открыла глаза, но так ничего и не увидела. Где-то сбоку что-то размеренно капало, внизу шуршали то ли мыши, то ли потоки сквозного ветра. Фенрир шел вперед аккуратно, не спеша продвигаясь сквозь череду сталактитов и сталагмитов, тут и там норовящих впиться в них и разорвать на клочья.

Некоторое время спустя, они вышли на плато.

На то самое плато, окруженное вереницей серо-коричневых скал и с обрывом, на краю которого все так же одиноко стояла гротескная башня.

Башня, до которой в прошлый раз она смогла лишь дотронуться.

– Спусти меня на землю.

Варг покорно лег. Катрин слезла с него и пошатнулась – затекшие ноги не слушались, к тому же земля здесь была покрыта тонкой корочкой обманчивого льда. Магичка поцеловала питомца в усатую морду и приказала ему ждать ее здесь и не подходить к тюрьме совсем близко. В желтых глазах с вытянутым зрачком отразилось понимание, и только спустя несколько долгих секунд француженка смогла-таки заставить себя пошевелиться.

Это так странно.

Я мечтала сюда попасть с тех пор, как Снейп объяснил мне, что это возможно.

Но сейчас мне страшно.

Нурменгард как-будто следит за мной и в его глазах-бойницах я вижу лишь недоверие и презрение.

Она не помнила, как подошла ко входу в здание. Не помнила, как коснулась пальцами запертой двери. Как додумалась разрезать свою ладонь острым камнем и позволить башне понять, кто она такая.

– Геллерт? – она вошла внутрь и закашлялась от пыли, которая была здесь вместо воздуха. Достав палочку, она выставила ее вперед и медленно принялась изучать помещение, приготовившись было в любой момент скомандовать «люмус», а, может, и что-то посерьезнее.

Нижние этажи здания явно давно не использовались – разглядев вокруг себя старое побитое алхимическое оборудование, Веланесс не стала тревожить многолетний слой грязи, пыли и паутины толщиной с шерстяную нитку и медленно поднялась по широкой винтовой лестнице. Пролеты оказались огромными, по факту высота башни достигалась именно за счет них, как таковых «жилых» или хотя бы мало-мальски пригодных для использования помещений было не так уж много. Но ведь Нурменгард с самого начала должен был стать тюрьмой, а не особняком в горах.

Жизнь сыграла с Геллертом злую шутку.

На втором этаже находилась библиотека. В отличие от лаборатории, вид у нее был более аккуратный, хотя и все так же нетронутый и очевидно давно заброшенный. Проходя мимо старинных стеллажей, от и до заставленных какими-то энциклопедиями и словарями, магичка внезапно заметила подозрительно прибранный стол, расположившийся прямо под узким окном и как будто бы даже протертый от пыли. Это что, и вправду возможно?

– Письма? – девушка не заметила, как начала говорить сама с собой. Шепот срывался с ее губ непроизвольно, почему-то ей упорно казалось, что слишком громкие звуки разрушат атмосферу этого места и ее снова выбросят отсюда, не дав разгадать загадку семьи Грин-де-Вальд.

На идеально отполированном столе стояла блестящая, готовая к работе чернильница, рядом с ней лежали заостренные перья и толстые листы пергамента. В левом углу, у самой стены – стопка бежево-желтоватых конвертов.

Я где-то их уже видела.

Один из конвертов лежал в отдалении, и из него торчал клочок бумаги, явно выдранный из газеты не самых последних выпусков.

«Единственный сын почтенного волшебника Люциуса Малфоя – Драко Малфой примкнул к объявленным вне закона Пожирателям Смерти и совершил террористическую атаку на школу магии и волшебства Хогвартс, в результате чего погиб директор учебного заведения – Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Мы приносим свои соболезнования…»

Обрывок на этом заканчивался. Рядом с текстом можно было разглядеть затертую черно-белую фотографию директора. Больше в конверте ничего не было. Перевернув его в поисках еще какой-нибудь зацепки Катрин обнаружила на обратной стороне подпись.

Так вот почему это все кажется мне каким-то знакомым.

«Г. Г-д-В».

Такая же подпись, таким же наклоненным влево почерком была на письме, которое она нашла в своем доме во Франции в тот самый день, когда Дамблдор впервые пришел за ней и сразу же забрал ее в Хогвартс.

Такие же письма получал и сам директор. Во время их разговоров, которые обычно приходились на лето, в период, когда студенты разъезжались по домам, а у преподавателей появлялось свободное время, он упоминал о том, что поддерживает связь с «другом юности», пусть и нечасто, но все же посылая к нему сову за очередным письмом. О чем именно они говорили, Дамблдор умалчивал, но всегда, когда речь заходила о Геллерте, взгляд легендарного волшебника смягчался, и даже о самых жестоких событиях Первой магической войны он вспоминал скорее с грустью, чем со злостью или презрением к начавшему ее темному магу. Для сравнения, появившийся несколько раз в гостях у Хагрида Ньют Саламандер про Грин-де-Вальда предпочитал либо не вспоминать, либо говорить как о преступнике, понесшим справедливое, если не недостаточное, наказание за все свои злодеяния.

Для Ньюта он был просто злодеем. Таким же, каким видят сейчас студенты Хогвартса Лорда Волан-де-Морта.

Веланесс в раздумье перестала контролировать собственное тело, и запоздало поняла, что ноги привели ее на следующий, и последний, как это ни странно, этаж. Из нескольких оконцев по обе стороны от француженки струился холодный серо-голубой цвет. Перед ней был длинный коридор с клетками в человеческий рост по бокам и с более или менее просторной тюремной камерой в самом конце. Между клеток стояли рыцарские доспехи – вторые после стола чистые предметы в башне. Поддавшись любопытству, магичка коснулась одного из них кончиками пальцев.

Сверкнувший в воздухе всполох магии ненадолго ослепил ее, но вреда не причинил.

– Оставь их, Катерина, – голос как скрежет старой щеколды, – Они чувствуют, какая кровь в тебе течет, и не тронут тебя.

– Это твои надсмотрщики? – чародейка удивилась тому, насколько спокойно отреагировала на заговорившего с ней волшебника. Она подошла к решетке, ограждающей его камеру от остального коридора, но в нескольких сантиметрах от железных прутьев наткнулась на невидимое препятствие.

– Все не так-то просто, девочка, – он выступил на свет и две пары одинаковых глаз, тронутых гетерохромией, наконец-то встретились и уперлись друг в друга. Махнув рукой на зачарованные доспехи, Геллерт прохрипел, – Этих идиотов я сам создал. Они должны были следить за моими пленниками, но в итоге стали чем-то вроде пажей, когда в клетку посадили меня. Книги принесут, еду, письма отправят. Больше они ни на что не годны.

Он засмеялся (или закашлялся), и Катрин вдруг ясно почувствовала приступ паники.

– Думаешь, «зачем я сюда пришла», да? – голос мага заставил ее вздрогнуть. Эмпатия подсказывала, что он не читал ее мысли, однако вместе с этим она ощущала что-то еще. Его терзания, какую-то нестабильность и разобщенность. Наблюдая за метаниями внучки, волшебник продолжил, – Это я тебя сюда позвал. Кровные узы – вещь крайне-крайне занятная, да к тому же ты и сама пыталась меня отыскать. Впрочем, не ты единственная.

– Что от тебя хотят Пожиратели? – почувствовав себя использованной, гриффиндорка решила перейти в наступление, – Что за барьер тебя здесь удерживает? Это всё как-то связано с вашей перепиской с Дамблдором?

Грин-де-Вальд обреченно покачал головой. Его седые волосы прилипли ко лбу, а взгляд в одно мгновение потускнел и стал рассеянным. Маг как будто бы старел на глазах.

– Неправильные вопросы, неправильные. Все это уже не важно, – он вдруг ссутулился, словно устав, и отошел к противоположной стене, – Том Реддл предпочел справляться своими силами, а все, что было связано с Альбусом теперь абсолютно пустое. Теперь уже ничего не имеет значения.

– Зачем ты позвал меня? – от обиды и непонимания ее голос сорвался, и она сжала руки в кулаки, сильно впившись в ладони ногтями, – Почему только сейчас, Геллерт? Почему?

– Потому что раньше я ни в ком не нуждался, – ответ как ни в чем не бывало, – Теперь же… Все изменилось. Все должно было быть не так, и чтобы это исправить, мне нужна твоя помощь. Сейчас только ты можешь мне помочь.

– Почему я?

– Потому что войти в Нурменгард могут только два человека, одного из которых уже нет в живых, – в охрипшем голосе старика зазвенела ярость, – Все должно было быть не так! Я не должен был его пережить! Я писал ему каждый день и молил этого проклятого Бога…

Маг осекся, исподлобья наблюдая за реакцией девушки. Промелькнувшее в ее глазах удивление подтвердило его догадку. Альбус сказал ей не все.

– Убей меня.

– Что?

– Я хочу к нему.

Катрин поднесла руку ко рту, не веря тому, что сейчас слышала. Потратив несколько лет своей жизни на поиски и ожидание встречи с тем, кого считала любящим дедом, сейчас, когда она наконец-то его нашла, он просит ее собственноручно его прикончить. Загадка семьи… Тайна, которую нужно раскрыть, наплевав на риск, которому она подвергла всех, кого бросила в школе.

Все эти мысли он всего лишь внушил ей?

– Катерина, пожалуйста.

Сцена повторялась. Реплики те же, герои – другие.

В дрожащих руках чародейки – волшебная палочка. Из глаз беззвучно катятся слезы.

– Отведи Фенрира к дому своих родителей, – морщинистое лицо на мин просияло, его тронула полубезумная улыбка, и Веланесс поймала себя на мысли, что Геллерт уже давно находится не здесь и не с ней, – И не позволяй Блэк подходить к краю бездны, – снова кашель, в его груди что-то заклокотало, – Возвращайся к друзьям как можно скорее, Катерина. Их ты еще можешь спасти.

Она ничего не переспрашивала и ничего не комментировала.

Скрипнула зубами, направив палочку ровно в цель, и шепотом произнесла то, что Аластор Грюм строго-настрого запрещал им произносить.

– Авада Кедавра.

***

Она трансгрессировала в Хогвартс, так и не отыскав в себе силы покинуть башню и мысленно договорившись с варгом, что он вернется в свой лес и не будет принимать участие в войне. На сползшее по стене тело она не смотрела, как не смотрела больше ни на что ее окружавшее, видя во всем этом здании один лишь обман и вечные недомолвки.

Затем была темнота.

То ли Нурменгард как-то сбил телепортацию и посодействовал тому, что что-то пошло не так, то ли от Хогвартса, в который она хотела перенестись, уже ничего не осталось.

Видя перед собой лишь кромешную тьму, Катрин вдруг ощутила, как откуда-то пахнуло гарью, а все ее тело начало припекать все сильнее.

В какой-то момент она ощутила, как одежды на ней касаются языки пламени. Разрозненные голоса закричали одновременно со всех сторон:

– Закрывай дверь!

– Крэбб остался там! И Диадема!

– ЗАКРЫВАЙ!

Веланесс потеряла сознание, осознав, что упала на что-то мягкое, и что обжигающее ее пламя резко куда-то исчезло. Где-то грохнула дверь, кто-то назвал ее по имени.

Я все еще там?

Ее мысли спутались, дрожавшие губы в последний раз шевельнулись.

– Я убила Грин-де-Вальда.

========== Глава 5. Часть 4 ==========

«Слезы не признак слабости – это признак того, что в вас еще осталась душа»

Оскар Уайльд

***

Ничего не болит.

Нет больше ни огня, ни голосов, ничего того, что она слышала, казалось бы, еще буквально секунду назад.

Какой-то гул вдалеке. Скрежет металла и шорох рассыпавшихся вокруг них каменных стен замка.

– Очнулась? – негромкий голос возле ее уха потонул в свисте магических снарядов кислотно-зеленого цвета. Маг крепче перехватил ее под коленями и повторил чуть громче, – Кэт, ты слышишь меня? Как ты?

– Что произошло? – она с трудом разлепила глаза и расфокусированным взглядом посмотрела на Драко, который куда-то ее нес. Все еще ощущая в носу остаточный запах едкой гари, француженка не удержалась от мучившего ее вопроса, – В замке что, пожар?

– В каком-то смысле был, – Драко мягко улыбнулся, когда она устало откинулась на его плечо, но затем лицо слизеринца приобрело напряженное выражение, – Крэбб вызвал адское пламя, когда мы втроем, вместе с Гойлом, пришли в Выручай-Комнату, – он немного помолчал, но всё-таки решил продолжить, – Гарри, Рон и Гермиона воспользовались метлами и вернулись за нами, но спасли не всех.

– И они оба…?

– Гойл выбрался. Я стер ему память и отправил к Пожирателям, – Драко посмотрел в глаза волшебницы и не слишком вразумительно пояснил, – Так будет лучше для всех.

– Я понимаю, – ее дрожащие пальцы ласково коснулись его лица, испачканного в саже и копоти, – Пусти меня, я могу идти. Это же не я чудом выбралась из пожара, со мной все в полном порядке.

Малфой смерил ее недоверчивым взглядом и остановился, завернув в первый попавшийся закоулок. Он осторожно поставил волшебницу на ноги и всмотрелся в ее лицо – неестественно бледное и пугающе-ничего-не-выражающее. Катрин криво улыбнулась и попыталась было успокаивающе коснуться его плеча:

– Не ври мне.

Слизеринец перехватил ее руку и сжал запястье, на мгновение дольше необходимого рассматривая ее негнущиеся пальцы. Ледяные. Мертвенно-белые.

– С тобой не все в порядке.

Веланесс дернула головой, как будто ей дали пощечину. Зажмурившись, изо всех сил попыталась взять себя в руки, но мысли разбегались подобно полчищу тараканов, а в чувствах творилась доходящая до абсурда неразбериха. Просто невозможно было уцепиться за что-то одно-единственное, за что-то такое, что было бы важнее всего остального.

Нет, это бред и наглое враньё.

Я убила своего деда.

Я убила того самого великого Геллерта Грин-де-Вальда.

Что, черт возьми, может быть важнее этого?!

Драко ничего не сказал. Он аккуратно обхватил ее лицо ладонями и стер слезы большими пальцами. Он обнял ее, прижав к груди, как ребенка, и поцеловал в лоб, нарушив тишину одной лишь фразой, сказанной едва уловимым шепотом:

– Ты не можешь быть виновата в том, о чем до этого дня не имела понятия.

И одному лишь Господу Богу было известно, как сильно она любила его в этот момент.

***

Они нашли остальных в столовой, по которой, судя по ее жалкому виду, несколько минут назад промчался взбесившийся ураган. Сломанные столы были либо сдвинуты, либо валялись тут и там, перевернутые, превратившиеся в груду никчемных деревянных щепок. Стулья, посуда, и другие мелочи были раскиданы повсюду, их не замечали под ногами так же, как не замечали и осколки некогда прекрасных витражных окон, а также сотни тысяч мелких камней, беспрестанно отлетавших от стен и в прошлом величественных сводов.

– Катрин! – Гермиона окликнула ее, обернувшись, и махнула рукой, привлекая внимание, – Драко, идите сюда! У Гарри было видение!

Веланесс сделала шаг вперед и тут же остановилась. Обернувшись, заметила смятение на лице Малфоя, и сразу же поняла, в чем было дело. Все вокруг смотрели на него, как на врага народа, видели в нем только предателя, жалкого Пожирателя Смерти, убийцу Дамблдора. Француженка не успела ничего сказать – позади нее негромко застучали чьи-то каблуки, зашуршало платье, ее руки коснулись женские пальцы, тронутые возрастом и покрытые паутинкой из морщин.

– Все хорошо, Драко, – светлые глаза Минервы Макгонагалл лучились материнской добротой, – Идите, – она кивнула и смахнула с его плеча белесую пыль, – Вы нужны Хогвартсу.

Слизеринец отвел взгляд, судорожно что-то пробормотав и тут же поспешив двинуться по направлению к друзьям, туда, где не будет профессора с этой ее нежностью, так отвратительно сильно напоминавшей ему о Нарциссе, которую он бросил. По дороге сюда Катрин рассказала волшебнику о произошедшем в Нурменгарде, и пророчество Грин-де-Вальда о ком-то из Блэков теперь не выходило у него из головы.

«Не позволяй Блэк подходить к краю бездны»? Обе сестры уже давно нырнули в нее с головой, кого именно еще можно было спасти?

– Что ты видел? – Катрин смотрит на Гарри, и в разного цвета глазах напрочь отсутствуют хоть какие-то эмоции. Ей было слишком больно, слишком страшно и до тошноты мерзко, поэтому она приложила все свои силы, чтобы просто сосредоточиться на деле. Чтобы просто победить в войне.

– Визжащую хижину, – Поттер поднялся со скамьи и отхлебнул воды из фляжки, которую протянула ему Грейнджер, – Нам нужно идти туда. Я видел, как отреагировал Волан-де-Морт на уничтожение Диадемы. Он напуган, и мы должны этим воспользоваться.

– Вы не можете просто так выйти из-под щита, Пожиратели тебя почуют, – Драко выглядел отрешенно, но все же несколько более живым, чем стоящая рядом с ним Веланесс, – Я пойду к ним. Отвлеку.

– Нам это ни… Стоп. Что ты сейчас, прости, сказал? – полукровка резко повернулась к нему, и ее спутанные кудри подпрыгнули на худых плечах, – Ты хочешь просто так взять и заявиться в самый эпицентр… К самым главным… ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?!

– Грейнджер, – он отвернулся к окну, с каким-то аномальным спокойствием наблюдая за тем, как в магический барьер ударяются сотни зарядов, выпущенных магами с одинаковыми проклятыми метками на запястьях. Когда он вновь посмотрел на волшебницу, на его лице была ухмылка, которую еще несколько месяцев тому назад всей душой так искренне ненавидел весь Гриффиндор, – Грейнджер, ответь мне на один вопрос.

– На какой?

– Какого это, стирать память своим собственным родителям?

Девушка вздрогнула, и ее губы непроизвольно задрожали. В глубине ледяных глаз парня она вдруг увидела тщательно сокрытую боль, медленно, но верно пожирающую его изнутри. Боль ребенка, который самостоятельно решает уйти из семьи, потому что так надо, потому что «так будет правильно».

Эта же боль неустанно отравляла душу и ей самой.

– К чему ты клонишь? – Рон мягко обнял Гермиону за плечи и с плохо скрываемым недовольством посмотрел на слизеринца, – Сейчас не до задушевных разговоров.

– У меня есть одно незаконченное личное дело, – сухо бросил Драко, теперь испепеляя взглядом Поттера, – Поэтому я беру на себя отвлечение Люциуса и его приспешников. Можете быть уверены, это сработает.

– Я иду с тобой, – его ладони касаются ледяные пальцы француженки. Она поднимает на него глаза и выгибает бровь в безуспешной попытке сыграть себя настоящую, – Это не обсуждается. Гарри, мы присоединимся к вам позже.

– Мы найдем вас по карте Мародеров, если вдруг что, – волшебник кивнул и медленно оглядел их компанию, – Не задерживайтесь. Даже если мы разделимся, встречаемся здесь же через два часа максимум.

Синхронные кивки.

Они разошлись, даже не догадываясь, что все это время за ними наблюдала Макгонагалл, стоящая в углу комнаты в ожидании четы Уизли. Минерва стерла слезы уголком носового платка и обратила свой взгляд в потолок. Из всех ее коллег ее материнское отношение к подопечным в полной мере всегда понимал один лишь Дамблдор.

Что бы ты сказал сейчас, Альбус?

Этим детям еще нет семнадцати, но у них уже разбиты сердца и обломаны крылья.

Я знаю, что бы ты сказал, знаю, потому что слышала не раз за последние несколько лет.

В этих искалеченных подростках наше спасение. Этими детскими руками, по локоть испачканными в крови, и будет строиться будущее.

Светлое будущее для всех нас.

***

Путь Золотой Троицы пролегал через обвалившиеся коридоры второго этажа. Сквозь дыры, образующиеся в щите и с каждой минутой все больше увеличивающиеся в размерах – в некоторые стены замка уже успели попасть смертоносные взрывающиеся импульсы темной магии. Крыло, некогда отведенное под все предметы, так или иначе связанные с алхимией, было разрушено практически полностью – обвалились колонны, была искорежена напольная плитка, проделаны сквозные дыры в кабинеты. В воздухе здесь пахло смертью и старинной пылью – вековая каменная кладка при попадании в нее снарядов рассыпалась в мелкую сизую пыль, она же создавала в воздухе подобие тумана, душного и долго не оседающего на землю.

– Гарри… – Гермиона наступила на ошметок ткани и непроизвольно повернулась, заглянув в кабинет зельеварения сквозь огромную дыру, теперь заменяющую входную дверь, – О боже, Гарри…

Он подбежал к ней, с трудом сглотнув моментально образовавшийся в горле ком. Дернул ее за руку, не давая сделать шаг в полуразрушенное помещение, и в это же самое мгновение увидел то, что и привлекло внимание волшебницы. Он оперся на стену, почувствовав, что его затошнило от ужаса и отвращения к войне. К войне как явлению. К войне как к воплощению ада на Земле.

Подбежавший Рон отвел Гермиону в сторону, что-то ей шептал, пока она всхлипывала и словно на автомате указывала пальцем на испачканный в крови пол. Гарри всего этого не слышал.

Его оглушило. Замутило, как тогда, когда в Министерстве Магии в проклятой Арке Смерти навсегда исчез Сириус, так глупо умеревший и в один миг унесший с собой в могилу веру Поттера в нормальную семью.

А теперь это.

– Они… Гарри, они держатся за руки, – шепот магички сорвался, голос зазвучал визгливо из-за душивших ее слез, – До сих пор, Гарри!

Мальчик, который выжил, так ничего никому и не сказал. На реплики Грейнджер ответов не требовалось, да она бы им и не вняла. Волшебник снял очки, протер их краем грязного затасканного свитера, и снова надел. Развернувшись, кивком головы приказал друзьям следовать за ним.

У них была цель.

И гори оно все синим пламенем, если смерть Римуса и Нимфадоры будет напрасной.

***

Окольными путями им удалось добраться до Визжащей хижины. Дорога заняла даже меньше времени, чем можно было бы предположить изначально. Может, причиной этому послужило отсутствие на их пути Пожирателей (Драко безукоризненно выполнил свое обещание), а, может, все дело было в том, что гриффиндорцы практически бежали, то ютясь втроем под скрывавшей их мантией, то просто продвигаясь вперед мелкими перебежками – они бежали, смотря друг на друга и на серое небо, лишь бы только не видеть поле боя, лишь бы только не распознать среди валявшихся на земле трупов своих друзей и родных. Несмотря на то, что волшебные войны отличаются минимальной жестокостью и кровавостью, этот принцип сейчас не работал, и подтверждением тому были растерзанные тела, над некоторыми из которых еще кружили дементоры.

На стороне Пожирателей были не только люди, и именно это послужило причиной, из-за которой почва под ногами волшебников сейчас была пропитана багряной кровью. Великаны не знали жалости и пощады, от их дубинок и огромных каменных кулаков погибали и взрослые волшебники, и не успевшие эвакуироваться дети, просто-напросто не вовремя вставшие на пути у антропоморфных гигантов.

Они раздавили первокурсников, возможно даже не осознав этого.

Подумаешь, наступили на что-то мягкое.

Арахноморфы же заматывали тела погибших в свои коконы из паутины, тела, во многих из которых еще билось сердце. Животным было наплевать. Они всего лишь хищники на поводу у злого гения, которого они боялись больше, чем огня. А с огнем пауки, как известно, в крайне отвратительных отношениях.

– Ты видел? – еле слышно спросила Гермиона, когда они, наконец, подкрались к хижине, и теперь медленно обходили ее по кругу в поисках следов Темного Лорда.

Поттер кивнул и жестом призвал друзей к молчанию. Они как раз приблизились к распахнутому окну, за которым секунду назад промелькнуло что-то черное. Что-то такое, что ни с чем не спутает ни один студент Хогвартса, ибо многим именно эта вещь является в кошмарах, а затем и наяву. На занятиях по зельеварению.