Текст книги "Запятнанная (СИ)"

Автор книги: гавань беспокойствия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Веланесс привстала на цыпочки, не сдержавшись, приникнув к сухим и потрескавшимся губам слизеринца нежным поцелуем, но тот отстранился, взяв её руки в свои:

– Я… – хмурится и подбирает слова, – Я должен был убедиться, что с тобой всё хорошо, – он опустил взгляд, сжав запястья девушки слишком сильно. Катрин на это, впрочем, совершенно не обратила внимания.

– Драко, не ври мне.

Молчит, но эмпатия девушки на уровне эмоциональных вибраций улавливала его беззвучный крик. Нарастающая паника и непреодолимый страх буквально ломали парня изнутри. То, что он пытается придумать очередную «ложь во благо», сделает ситуацию только хуже.

До чего они тебя довели, чёрт возьми.

Новая попытка наладить диалог:

– Что происхо…

Катрин не договорила. Малфой толкнул её к стене и поцеловал, рвано, жадно сминая тёплые губы, не давая даже сделать вдох. Он отпустил её запястья, сжав в объятиях послушно льнущее к нему тело, и обвил её язык своим, улыбнувшись, когда она тихо застонала в его руках. Мысли волшебницы путались, желание добиться объяснений хотя бы на этот раз потонуло в безграничной любви к парню, сейчас так по-собственнически исследующему её тело под курткой. Разум отключался от каждого его прикосновения, от жаркого дыхания и грохочущего так запредельно близко сердца.

– Драко, – в который уже раз?

– Мой отец здесь, в замке.

Она смотрит на него удивлённо, медленно, почти невесомо касаясь его губ своими. Обнимает за шею, взъерошивая блондинистые волосы на его затылке, изо всех сил стараясь насытиться долгожданным моментом их встречи. Вряд ли это было возможно осуществить на самом деле, но магичка искренне пыталась, каждый раз убеждая себя в том, что вполне спокойно сможет обойтись без него несколько недель. И каждый раз сходя с ума от драконедостаточности меньше, чем через сутки.

– Ты говорил, что твоему отцу меня лучше не видеть лишний раз, – француженка смотрит в голубые глаза напротив, восстанавливая напрочь сбившееся дыхание.

– Мне нужно было убедиться, что волноваться не из-за чего, – он погладил её по щеке тыльной стороной ладони и чуть склонил голову на бок, – Я не знаю, как это объяснить. Мне нужно было тебя увидеть. И всё тут. Пусть это даже рискованно.

Когда нас это останавливало? Если не сейчас, то неизвестно, когда. А ждать чего-то, находясь в полной неизвестности, занятие крайне неблагодарное.

Драко улыбнулся, так, как улыбался только ей, и поцеловал магичку в кончик носа, вызвав тем самым звонкий и такой до боли искренний смех своей возлюбленной.

– А в Хогвартсе не сильно-то следят за порядком, раз посреди ночи студенты могут вот так обжиматься на центральной лестнице.

Катрин вздрогнула, вжавшись в стену позади себя, и в ужасе посмотрела на исказившегося в лице слизеринца. Ему понадобилось меньше секунды на то, чтобы повернуться к собственному отцу с лицом, не выражавшем абсолютно никакой эмоции. Драко сделал шаг вперёд, и Веланесс на автомате повторила движение, скрывшись за его спиной от пронзительного взгляда Люциуса.

Только бы он не догадался, что мы с ним уже косвенно пересекались в одной из комнат замка.

Люциус молчал. Секунды шли невыносимо медленно. Катрин чувствовала исходящую от мага опасность, но предпринимать каких-либо действий он, по всей видимости, пока что не планировал. Веланесс вздрогнула, когда Драко заговорил первым, и едва ощутимо коснулась ладонью его спины:

– А я надеялся, что ты оценишь мой выбор, – насмешка, но голос парня не дрожал, а мимика оставалась все такой же безучастной, – Кровь Грин-де-Вальда, как никак.

Опасно. Играем с огнём, Драко.

– Кровь оказалась попорченной, раз мисс Веланесс уже третий год верна Гриффиндору, – та же самая интонация, звонкие отчеканенные слова осколками льда проникали в душу француженки. Если они собрались выяснять, кто из них более надменный и язвительный, то это надолго.

– Принадлежность к факультету – такая мелочь, – Малфой-младший презрительно фыркнул, поведя плечами, – Кровное родство куда более важная вещь, особенно когда на факультет тебя определила вовсе не специально обученная этому шляпа.

Зря.

– Объяснись.

А, может, и нет.

– У Дамблдора спрашивай, я в испорченный телефон играть не собираюсь, – пренебрежительный тон сына заметно выбешивал волшебника, но он не мог себе позволить снять маску безразличия вот так просто, да ещё и на глазах у посторонних. Драко же искусно балансировал на лезвии ножа, импровизируя на ходу.

Люциус ему не ответил, грациозно откинув за спину длинные серебряные локоны и покрутив в руках извечную трость с массивным набалдашником. Он сделал шаг вперёд слишком резко, тут же наткнувшись на повторившего его движение слизеринца. Драко не изменился в лице, но недоуменно вскинутая бровь и промелькнувшее удивление в глазах отца по всей видимости указывали на то, что он только что перешёл грань дозволенного.

– Драко, – медленно, почти по буквам, – Прочь с дороги.

Мужчина коснулся плеча парня невесть откуда появившейся волшебной палочкой, и тот беззвучно дёрнулся, попытавшись было развернуться, но оцепенев меньше чем через секунду. Катрин испуганно выдохнула, попятившись, осознав, что на неё в ужасе глядят голубые глаза Драко, который изо всех сил пытается пошевелить хоть какой-то частью своего тела. Попытки выглядели жалко.

– Значит, думаешь, что тебе по зубам Слизерин? – с дьявольской усмешкой Пожиратель Смерти двинулся на замершую от страха волшебницу. У него нечеловеческий взгляд. В нем не осталось ничего хорошего, ни крупицы доброты и сострадания.

Веланесс медленно отступала, дрожащими руками нащупывая во внутреннем кармане свою палочку и судорожно пытаясь сообразить, что предпринять. Варианта было два: либо отбиваться и в открытую атаковать, либо спокойно отвечать на вопросы. Хотя, что-то мне подсказывает, что на них нет правильного ответа. Но не убьёт же он меня посреди главного коридора замка, правда?

– Не смей, – властный женский голос подобно раскату грома оглушил всех находившихся на лестнице волшебников.

– Не вмешивайся, это тебя не касается – Малфой-старший недовольно скривил губы, обернувшись на казавшийся оглушительным цокот тонких высоких каблуков.

– Люциус, – в карих глазах магички вспыхнул гнев, – Мы здесь не за этим.

Кончиком волшебной палочки неизвестная Катрин волшебница расколдовала Драко, едва устоявшего на ногах и метнувшего ненавистный взгляд на своего отца. Статная чародейка лишь одёрнула полы своего приталенного фрака, кивнув в ответ на внимательный взгляд младшего Малфоя.

– Ты в порядке? – он подошёл к Веланесс, ласково коснувшись её предплечий.

– Д-да, – девушка кивнула, вновь посмотрев на свою спасительницу, – Спасибо.

– Мы уходим, – проигнорировав благодарность, – Драко, дорогой, пойдём.

Дорогой?

– Скоро увидимся, – шёпот. Он быстро переплетает их пальцы, чуть сжимая ладонь француженки в своей, и отстраняется.

Облачённые в чёрную одежду волшебники смотрят на них спокойно, Люциус – с плохо скрываемой враждой в глубине жестоких серебристых глаз, женщина – с едва уловимой улыбкой на бледном, немного усталом лице. Она убирает волшебную палочку в карман брюк, повторяя:

– Драко, уходим.

– Да, мама.

Мама?!

Вот тебе и знакомство с родителями.

***

Январь пролетел незаметно: казалось бы, Катрин только что встретила своих друзей на платформе возле замка, как уже подходила к концу вторая неделя нового учебного семестра. Шестой курс был промежуточным этапом между финишной прямой – последним годом обучения в школе магии и волшебства и пятым курсом, значимым из-за экзаменов СОВ; учебные будни старшекурсников по началу даже казались привычно-беззаботными, новые предметы, куча историй о проведённых вне Хогвартса каникулах – у них было всё, чего только может пожелать душа любого шестнадцатилетнего студента. Всё и даже больше.

Всё пошло под откос девятого февраля. Пятница началась совершенно идеально: два занятия по нумерологии в середине дня, возможность выспаться и целый свободный вечер – компания гриффиндорцев собиралась было навестить Хагрида, давно зазывавшего их всех отведать его ягодный пирог, но их планам не суждено было сбыться. На выходе из факультетской гостиной их напугала внезапно появившаяся перед ними огромная сова серо-коричневого окраса – ребята переглянулись за секунду до того, как птица выронила письмо прямо в руки моментально посерьёзневшего Поттера. Катрин и Гермиона синхронно сделали глубокий вдох.

Они знали, чья это была печать. Чей это почерк. Чья сова.

Дамблдор хотел срочно видеть Гарри у себя в кабинете.

Беззаботность и умиротворение, поселившиеся в стенах укутанного снегом замка, исчезли без следа, как будто в один миг рухнула плотина, сдерживающая поток ужасающих новостей, отделявшая творившийся в мире беспредел от монотонных будних ничего не подозревающих школьников. В «Ежедневном Пророке» на каждой странице было хотя бы одно упоминание о Пожирателях – они убивали людей, разрушали памятники, сжигали дома целыми деревнями; с «живых» фотографий зачарованных газет на ребят смотрели безумные глаза сумасшедшей Лестрейндж, тут и там попадали в кадр серебряные волосы старшего Малфоя. Веланесс не читала новости, большую часть узнавая из бесконечных сплетен и обсуждений.

Младший-Малфой, к слову, не появился ещё ни на одном занятии.

Поттер же едва ли не каждый день засиживался у Дамблдора до глубокой ночи.

Время неумолимо бежало вперёд. Обезумевший февраль закончился, ему на смену пришёл март, начавшийся с резкого и мало кем ожидаемого потепления. Всё происходило слишком быстро, вселяющие ужас новостные статьи занимали головы студентов, вымещая оттуда информацию об уроках и контрольных, ещё вчера лежавшие во дворе сугробы растаяли меньше, чем за неделю, и к середине месяца поля вплоть до самого Запретного Леса уже полностью позеленели и зацвели. Преподаватели пытались держать нейтралитет, всеми силами игнорируя поступавшую из внешнего мира информацию, но такая политика работала успешно только в случае с самыми младшими курсами. Несмотря на то, что Гарри ничего не рассказывал об их встречах с Дамблдором, сердце Гермионы болезненно сжималось при виде дрожащих губ Макгонагалл, читавшей газету в пустой аудитории в надежде, что никто не заметит. Веланесс с грустью и всё нарастающей паникой смотрела на поблёкшее лицо Снейпа, начавшего заговариваться на собственных занятиях и то и дело нервно одёргивающего рукава своего извечного фрака. Воздух в замке как будто бы стал тяжелее. В нём как будто бы ощущалась скорая катастрофа.

Ждать долго не пришлось.

В конце марта внезапно умер Арагог – Хагрид нашёл бездыханное тело арахноморфа на каменистом плато, достаточно далеко от привычного места обитания паука и всей его стаи. Лесничий был поражён, в беспокойных карих глазах читался вопрос, понятный, наверное, лишь Катрин Веланесс – неужели пауки тоже пытались убежать, также, как раннее – давно обосновавшееся здесь стадо кентавров?

Накалившаяся атмосфера душила всех. Рон и Джинни практически каждый день писали родителям и братьям, работавшим в это время в своём магазинчике в центре Косого Переулка. Получив ответ, волшебники даже не спешили читать – им написали, значит, отец и мать живы. Остальное отходило на второй план. Гермиона не находила себе места, переживая за Гарри, которого они теперь почти не видели – получив четвёрку за тест по трансгрессии, Грейнджер, кажется, ещё больше усугубила надлом, грозивший крахом всей жизни в Хогвартсе. Апрель, месяц, который все ждали, скучая по солнцу и долгому световому дню, сейчас казался надвигающимся штормом.

Кто же будет его жертвой?

– Кэт! – магичка грубо встряхнула подругу за плечо, – Кэт, да что с тобой?

Француженка словно впала в транс. Прямо посреди разговора.

– Веланесс!

Катрин подскочила на кровати, вскрикнув от неожиданности и оттолкнув от себя руку обеспокоенной волшебницы, сидящей рядом и совершенно ничего не понимающей.

– Что произошло? – разные глаза остановились на лице подруги, и Грейнджер спокойно выдохнула, удостоверившись, что её видят и ни с кем не путают.

– Ты о чём-то задумалась… – немного обиженно, – Я рассказывала тебе про книгу по алхимии, которую нашла в библиотеке, сначала я думала, тебе просто не очень интересно, но потом ты перестала реагировать даже на своё имя.

– Извини, – девушка потёрла виски, пытаясь воссоздать в своей голове полную картину произошедшего и отделить то, что действительно было от того, что ей предвиделось, – Я… Мне резко стало нехорошо. И очень страшно. И больно. Не физически. Скорее душевно.

Грейнджер кивнула, силясь вникнуть в разрозненные предложения, которыми говорила явно все ещё витавшая в своих мыслях гриффиндорка. Приняв решение немного подождать, прежде чем продолжать беседу, полукровка обвела взглядом изученную до мелочей женскую спальню – было темно, но от этого даже уютней, вместо единого освещения около каждой кровати сейчас был включён небольшой магический светильник. У кого-то он был в форме цветка, у тех, кто помладше – в форме кота или просто шара. На тумбочке между их с Веланесс кроватями светился огненно-рыжим какой-то камушек.

А, нет, это всего лишь брошь.

Но ведь брошь была зелёной.

– Кэ-эт, – неуверенно зовёт, скидывая со своих ног одеяло, – Катрин, а почему…

Веланесс недоуменно уставилась на подругу, быстро придя в себя и проследив за взглядом округлившихся от удивления почти черных глаз полукровки:

– Брошь! – волшебница буквально подлетела, схватив украшение и тут же выронив его на постель, – Черт, жжётся!

– Драко, какое заклинание наложено на брошь?

– Что? А, это… Это чтобы ты меньше волновалась.

– Она трансгрессирует меня к тебе, когда я этого захочу?

– Увы. Но ты сможешь понять, все ли со мной в порядке.

– Как именно?

– Ты поймёшь, поверь мне. Если, конечно, со мной что-то случится.

Это не мне стало плохо.

Это ему больно и страшно!

– Что все это значит? – – Гермиона непонимающе смотрела на зачарованное украшение, не сразу заметив, что Веланесс начала судорожно переодеваться, – Эй, ты чего? Ты куда собралась на ночь глядя?

Взволнованный голос юной чародейки прозвучал громче обычного, и на них мигом обернулись все находившиеся в комнате. Не увидев продолжения заинтересовавшей их сцены, сонные девушки вернулись каждая к своему занятию, и только Джинни осторожно подсела к подругам на кровать:

– Что случилось?

– Ничего, – Катрин кое-как застегнула мантию, одёрнув свитер и разгладив юбку, – Прикройте меня перед Макгонагалл, если что.

– Я пойду с тобой! – возмущению Грейнджер не было предела, – Ты с ума сошла, в одиночку куда-то бежать посреди ночи!

– Тем более в такое время, – младшая Уизли вздрогнула, встретившись с разными глазами француженки – в каре-голубой радужке читался укор одновременно с неистовой мольбой, – И-извини…

– Герм, послушай, – магичка положила ладони на плечи лучшей подруги, – Вдвоём мы привлечём гораздо больше внимания. Это опасно, к тому же…

– К тому же – что? – смирившись с тем, что придётся-таки остаться в комнате, полукровка все же предприняла попытку хоть что-то выпытать из Веланесс.

К тому же только я знаю про одинокую спальню слизеринца. Это касается нас с ним и никого больше. Прости, Герм.

– Это… Да, неважно, – отстранившись и в очередной раз посмотрев на пылающую всеми оттенками рыжего брошь, – Мне нужно бежать.

– Удачи, что ли…

Катрин мельком улыбнулась, в очередной раз поблагодарив мироздание за столь понимающих друзей; она быстро скрылась за дверью спальни, бесшумно продвигаясь по темным коридорам замка, на этот раз уверенно двигаясь по определённому маршруту. Не было сомнений, куда ей следовало идти.

Коридорам не было конца, они сменяли друг друга, перетекая в бесконечные лестничные пролёты, то сужаясь, то, наоборот, расширяясь, но совершенно точно не собираясь заканчиваться.

Да где вход в это треклятое подземелье?

Несмотря на то, что Веланесс не была «старожилом» Хогвартса, расположение кабинетов в замке она усвоила давно, и произошло это, в общем-то, быстро и без особенных проблем. Именно поэтому француженка никак не могла смириться с мыслью, что она заблудилась именно сейчас, в самых неподходящий момент. Закон подлости, конечно, существует, но даже он не настолько жесток.

Где-то впереди раздались негромкие шаги – Катрин повезло их услышать, за секунду до этого она как раз остановилась, в сотый раз задумавшись, куда свернуть на очередной возникшей на её пути развилке. Юркнув в нишу за высоким, живущем из последних сил, растением, магичка присела, спрятавшись за глиняным горшком.

– Ты совершаешь большую ошибку, – до неё донёсся голос Снейпа, уставший, тихий, не окрашенный эмоциями.

– Это он совершил ошибку, я лишь стараюсь преждевременно избавиться от плачевных последствий, – снова Люциус. От воспоминаний об их последней встрече по дрожащим рукам волшебницы побежали мурашки, – Пусть даже таким способом.

– Нарцисса… – Северусу не дали закончить.

– Она не в счёт, – презрительно. Нарцисса – это его жена и мама Драко? – У сестёр Блэк не все в порядке с головой и… Их мнение изначально не особенно-то учитывалось. Никто не будет к ней прислушиваться, да она и не решится выступить против Повелителя.

Декан Слизерина молчал с минуту. Катрин услышала (а, может, показалось), что он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить:

– Ты снова забираешь его с собой?

– Нет, – чересчур поспешно, – Мне не нужна обуза, – Катрин скрипнула зубами от ненависти к этому лицемерному подлому Пожирателю, – У него есть задание, пусть лучше займётся им… Ты ведь в курсе?

– Лучше б не был, – интонации Снейпа ставили девушку в тупик. Каждое слово, каждый звук, который он с такой неохотой произносил, были наполнены разочарованием и тупой всеобъемлющей болью.

– Сев, – судя по звуку Малфой хлопнул профессора по плечу, осёкшись и выдержав паузу, – Возвращайся в строй, Северус. Пока не стало поздно.

Его реплика осталась без ответа. Какой-то шорох и налетевший поток воздуха – маг, судя по всему, куда-то трансгрессировал, сбежав от не слишком-то причиной беседы. Истинно по-английски, что ж.

– Веланесс, – магичка вздрогнула, вжавшись в стену позади себя.

Звук шагов раздался совсем рядом.

– Веланесс, – снова усталый вздох, – Твоё везение прям-таки предмет для зависти, – выдавленная через силу шутка, – Вылезай, он не вернётся.

Катрин медленно поднялась и вышла в коридор, ошарашено глядя на мужчину перед собой. Да что с ним такое? Обращение «на ты» к собственному студенту? Она открыла было рот, но не нашлась, что сказать, поэтому просто продолжила стоять, судорожно перебирая край мантии кончиками пальцев.

– Что на этот раз? – «ты делаешь посреди ночи в коридоре».

– Я… Мне нужно… – слова и вразумительные формулировки как назло расползались в разные стороны подобно растормошённым в своём гнезде змеям. Как прозаично. Выудив из кармана злосчастную брошь, все ещё пульсирующую теплом и по цвету сравнимая с окрасом перьев Фоукса, магичка протянула её преподавателю, – Вот.

– Откуда она у т.…вас? – Снейп смахнул с лица сальные пряди, снова вернувшись к привычному официальному обращению. Его взгляд изменился, сейчас внимательно изучая зачарованную драгоценность. Даже осанка выправилась.

– Драко подарил.

Мужчина посмотрел на неё слегка удивлённо, едва заметно приподняв левую бровь и беззвучно усмехнувшись. Коснувшись огненно-красного камня ладонью, он вновь посерьёзнел, вытащив из-за пазухи волшебную палочку:

– Вы знаете, что с ним, не так ли? – Веланесс почувствовала, как нервно сжался её желудок, издав сиплый стон, и сжала руки в кулаки.

– Не совсем, – глава Слизерина отрицательно мотнул головой, – Я знаю только причину такого его состояния. С последствиями разбираться придётся вам.

– Хотите сказать, вас он слушать не станет? – нервное перенапряжение выливалось в непроизвольную агрессию. Северус её, впрочем, пропускал мимо ушей.

– Станет, – выпрямившись, маг вытянул перед собой руку, кончиком палочки коснувшись плеча француженки, – Но девушку, ради которой он готов предать семью, он послушает больше.

Сорвавшееся с его губ заклинание Веланесс не расслышала.

Поглотивший её чёрный вакуум трансгрессии не шёл в сравнение с тем шоком, который настиг её после слов профессора.

Где-то в глубине души что-то отчаянно закричало.

Да что вообще происходит?!

Вопрос эхом звучал на периферии её сознания. Зато перед глазами прояснилось – снова одинокая спальня в зелено-черных тонах, кажется, ни один предмет не сдвинулся с места с тех пор как француженка была здесь последний раз. Секунды казались минутами. Катрин медленно обвела взглядом комнату – «Нет, кое-что все же изменилось». На столе и на полу перед ним белоснежным веером разлетелись исписанные снизу доверху бумаги, стул был прислонён к стене так, как будто её отшвырнули, но он не упал. Книги и перевязанные свитки тоже валялись абы где.

А в углу между шкафом и кроватью сидел Драко.

– Т-т-ты… – он тряхнул головой, рукавом рубашки стерев с лица слезы, – Как т-ты з-здесь…

– Малфой! – освободившись от цепкой хватки оцепенения и испуга, магичка рухнула на колени возле него.

Но он отпрянул, попытавшись отползти ещё дальше в угол.

– Драко, – растерянно, – Что ты делаешь?

– Это часть задания, да? – его глаза безостановочно бегали, а трясущиеся руки все никак не могли смахнуть с лица упавшие на лоб пряди. Он резко развернулся, попытавшись схватить волшебную палочку с тумбы, но Веланесс с силой встряхнула его за костлявое плечо.

– Драко, черт возьми! – из разного цвета глаз брызнули слезы, обжигающими каплями скатывающиеся по щекам, – Не пугай меня, Драко, в чем дело….

– Это перебор даже для тебя, отец, – слизеринец качал головой, бормоча одни и те же фразы, словно у него в голове намертво заело одну-единственную пластинку, – Всего лишь часть задания, всего лишь…

Звонкая оплеуха.

Громкий всхлип волшебницы и постепенно краснеющая кожа на скуле парня.

– Я настоящая! – крик, полный боли и ужаса, – Настоящая, настоящая, слышишь ты меня или нет?!

– Ты не могла сюда… – в серо-голубых глазах всколыхнулось сомнение, – Сразу после… Ты не могла!

– Меня Снейп трансгрессировал, – на удивление спокойно, – Брошь загорелась красным, я испугалась, убежала из спальни и.… вот.

Он смотрел внимательно, часто делая мелкие вдохи и судорожно шмыгая носом. Коснулся её волос, не слушающихся рук, шеи. Брошь. Она не часть задания. Не часть очередного плана. Сейчас все взаправду.

– Кэт? – он дёрнулся, словно от боли, и подтянул колени к подбородку, тщетно пытаясь сдерживать взявшую над ним верх истерику, – Кэт, это правда ты?

Вопрос стал риторическим. Едва закончив предложение, Драко содрогнулся, вскрикнув, нет, надрывно взвыв как раненый в сердце волк, и уронил голову на руки, съёжившись в позе эмбриона. Веланесс не чувствовала, как из её глаз беззвучно льются слёзы, она не чувствовала собственной дрожи и собственного испуга. Её переживания стали неважны, никчёмны, отвратительно малы.

– Я здесь, Драко, – она повторяла его имя практически в каждой реплике, хватаясь за него, как за спасательный якорь. Придвинувшись ближе, магичка притянула парня к себе, обняв за плечи и медленно погладив по спине, – Все хорошо. Я тут. Мы со всем справимся. Все хорошо. Я рядом. Все, черт возьми, хорошо.

Её сердце билось где-то в горле.

Малфой безвольно повалился к ней на колени, всхлипывая и пряча лицо в ткани гриффиндорской мантии. Он не мог остановиться, сотрясаясь всем телом и инстинктивно подаваясь навстречу успокаивающим рукам девушки.

– Тшшш, тише-тише, – её пальцы скользят по выступающим сквозь рубашку позвонкам, гладят его плечи, зарываются в волосы. Она находит его руку, сжимая ледяную ладонь в своей, повторяя как мантру, – Я рядом, все хорошо.

Сломали.

Едва успокоившись, парень глухо стонал, не находя в себе силы сопротивляться, снова задыхаясь в тупой изводящей его тело истерике. Дрожь сводила судорогой суставы и уставшие сопротивляться мышцы.

Они его сломали.

Его плач и её взгляд в тёмный потолок.

Господи, если ты существуешь, спаси его, не меня, его, всем сердцем тебя молю.

Катрин не знала, сколько времени прошло с момента её появления в комнате. Полчаса, может, час, а, возможно, и все три. Она не изменила позы, так и сидела, оперевшись спиной о стену и задумчиво путая пальцы в платиновых прядях. Малфой затих несколько минут назад, слезы давно закончились и какое-то время он просто дрожал, часто содрогаясь всем телом и судорожно втягивая воздух носом. Потом закончились силы и на это.

– Драко, – шёпотом. Магичка подумала, что он мог провалиться в сон, полностью истощившись как морально, так и физически.

Молчание. Где-то негромко тикают часы:

– Прости, – он ответил, медленно приподнявшись и мельком взглянув в ставшие родными глаза, – Ты не должна была… Прости, если…

– Не говори ничего, – Веланесс прервала его, устало улыбнувшись уголками губ. Обняв слизеринца за плечи, она прижалась губами к его виску, – Не держи все в себе, поговори со мной, – пауза, – Пожалуйста.

Волшебник медленно кивнул и, шатаясь, поднялся на ноги. Подал руку Катрин и на несколько секунд задержался взглядом на её лице. Девушка ответила ему спокойной улыбкой и подалась вперёд, обняв его и украдкой поцеловав в щеку.

– Иди сюда, – Драко тянет её в сторону кровати и отшвыривает носком ботинка попавшиеся под ноги бумаги.

Катрин вешает мантию на спинку стула, и задерживается ровно на несколько секунд – заметив на столе графин с водой, она быстро наливает стакан и садится вместе с ним на расправленную (скорее всего – никогда и не заправлявшуюся) постель:

– На вот, выпей, – отдаёт стакан Малфою и скидывает туфли, забираясь на кровать с ногами, и взмахом волшебной палочки делая свет более приглушенным, – Расскажи мне все.

– «Все» тебе знать точно не нужно, – залпом выпив воду и убрав хрупкий сервиз на тумбу, Драко садится к ней вполоборота, – Это не имеет смысла, – взгляд исподлобья, – И это небезопасно.

– Не начинай, – практически стонет, по крупицам собирая силы, способные бороться со сном и усталостью, – Расскажи хоть что-то. Хоть что-то важное.

Он промолчал, опустив взгляд на собственные ладони. Эмпатия подсказывала, что он колеблется. Тебе нужно время? Я подожду, только перестань считать меня слабым беззащитным ребёнком.

Катрин негромко вздохнула, подвинувшись и устроившись позади юного Пожирателя. Она нежно обняла его со спины, головой прислонившись к тощим выступающим лопаткам. Что-то невнятно прошептала и закрыла глаза, отдавая ему бурлящее внутри неё тепло.

– Отец приезжал, – Драко говорил тихо, отрывками, – Раньше он брал меня с собой или давал какое-то задание… Задания ужасные, конечно, но прямого физического вреда я никогда никому не причинял. В Хогвартсе, по крайней мере.

Прекрасное дополнение.

– А сейчас он… – парень замялся, явно подбирая слово, – Он перешёл все границы. Это задание очень для него выгодное. Очень. И настолько же бесчеловечное.

Катрин на мгновение поразила догадка, которую она не смогла не озвучить:

– Люциус хочет смерти Гарри?

– Нет. То есть да, безусловно, – горькая усмешка и мелкая дрожь, пробежавшая вдоль его позвоночника, – Но не сейчас. Да и вряд ли Волан-де-Морт доверит это кому-то, он сам только об этом и мечтает.

– Что тогда? – за окном как будто специально завыл ветер, нагоняя тревожной и гнетущей атмосферы. Катрин исправилась, чувствуя, как её мутит от лезущих в голову догадок, – Кого тогда?

– Это… это абсолютно…

– Драко, имя.

– Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Где раскат грома, молния, внезапный апокалипсис?

Что, черт подери, никакого спецэффекта?

– Дамблдора… но… как, – она отстранилась, глубоко дыша и тщетно пытаясь собрать слова воедино, – Почему? Зачем? Каким образом?!

– Кэт, – слизеринец обернулся, поймав её руки в свои, – Я не смогу ответить тебе нa эти вопросы. Даже если захочу – не смогу.

– Но ты согласился? – вопрос вылетел сам собой, француженка даже не поняла, что спросила. В её глазах читалось отчаяние, но никак не холодная рассудительность.

– Если б отказался, мы бы сейчас не говорили, – снова блуждающий взгляд, – Я бы уже ни с кем не говорил. Так что да, я выбрал жизнь. Пока что.

– Пока что, – на бледном лице волшебницы не было ни страха, ни злости. Только шок. Слова она говорила на автомате, эхом повторяя за парнем и выдавая их с чуть более вопросительной интонацией, – А дальше что?

– А дальше посмотрим.

Катрин некоторое время вглядывалась в глаза слизеринца – в глубине радужки цвета чистейшего льда металась распоясавшаяся тревога. Она подобно пробирающему до костей сквозняку надоедливо тянула колючим холодом, замораживая изнутри и заставляя еще больше ценить такое необходимое для человека тепло. Драко грустно усмехнулся, осторожно подавшись вперед, и Веланесс нежно обняла его, пробежавшись пальцами по худой спине, заново пересчитав все его позвонки.

– Я так устал от всего этого, – шепот куда-то в ее шею, – Почему нельзя просто все бросить и начать заново? Сбежать куда-то, ты и я…Мы могли бы…

– Мы обязательно все это преодолеем, – преданно смотрит на него, чуть отстранившегося, и касается кончиком носа острого подбородка, – Я в это верю. Все так и будет. Ты и я.

– Ты правда веришь? – несмелой искрой промелькнувшая в голубых глазах надежда.

– Правда.

Драко смотрит на нее ласково, со всей той теплотой, что годами не находила выхода, лишь презираясь всеми окружавшими его людьми. Он медленно приближается, едва ощутимо касаясь губ волшебницы:

– Пообещай мне, – через силу оторвавшись от любимых губ и шумно выдохнув, магичка вновь посмотрела на него посерьёзневшим взглядом.

– Все, что пожелаешь.

– Ты никуда не исчезнешь утром.

Француженка смотрит на него с мольбой, чуть закусив губу от вида его фирменной ухмылки и положив ладони на казавшиеся хрупкими плечи. Слизеринец кивнул, не колеблясь, и мягко подтолкнул ее к подушкам, воздушной горкой возвышающимся у изголовья.

– Драко, – спустя несколько минут тихо позвала волшебница. Она лежала на спине, накрывшись одеялом по пояс, и перебирала ткань рубашки, которую одолжила у парня на роль ночнушки. Посмотрев на собственную одежду, аккуратно сложенную на полу, вплоть до элементов нижнего белья, Катрин едва заметно улыбнулась, – Драко, иди сюда, кто наводит порядок на столе в… два часа ночи?

Слизеринец оглянулся не нее через плечо, неопределённо хмыкнул и поставил на полку последнюю книгу – отправившись за графином с водой он трижды споткнулся о разбросанные по полу книги и, не выдержав такого хаоса в своей личной спальне, вот уже несколько минут педантично расставлял их по своим местам. Веланесс посмотрела на него с притворным укором и распустила волосы, убрав надоедливую резинку и позволив русым прядям разлететься по белоснежной подушке. Ее взгляд внимательно следил за магом: он легким взмахом руки гасит настольную лампу – последний источник света, и делает шаг вперед. Холодный тусклый свет, попадавший в комнату через окно, неестественно выбелил и без того бледную кожу юного аристократа.