Текст книги "Запятнанная (СИ)"

Автор книги: гавань беспокойствия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Мы защитим Хогвартс, профессор.

Проиграна битва, но не вся война.

***

В столовой они пробыли недолго, однако даже одной секунды хватило бы для того, чтобы оценить масштаб изменений внутри школы – знаменитые парящие под потолком свечи не горели, как не источало света и иллюзорное звёздное небо, большая часть стёкол была выбита, мелкая крошка неприятно хрустела под ногами, а ветер и дождь уже добрались до скатертей, смяв их и изрядно намочив и запачкав. На столах преподавателей сидели Пожиратели, кто-то негромко разговаривал, кто-то горделиво осматривал превратившуюся в жуткое зрелище комнату. Из-за отсутствия источников света и все усиливающейся непогоды за окном лица людей различить было непросто, в тёмном, словно бы с эффектом зеленоватой сепии замке теперь надолго воцарилась тьма.

Беллатриса Лестрейндж стояла возле Драко, возглавлявшего свой факультет, и что-то нашёптывала ему на ухо, обняв за шею со спины. Когтевран и Пуффендуй, казалось, пребывают в каком-то шоке, они стояли, не шевелясь, и тупо пялились в одну точку. Даже деканы не шелохнулись, когда вошла Минерва со своими подопечными.

Этого следовало ожидать.

Если война и должна была случиться, то между местными львами и змеями.

Стоило гриффиндорцам занять своё место среди обломков мебели, раскиданных по полу, как Снейп заговорил, и все обратили взгляды к нему, заранее догадываясь, что он собирается им сказать.

Это было понятно и так: Северус занимал место Дамблдора, в школе ужесточались требования к дисциплине, учебный год был назван сокращённым и заканчивался в течение ближайших трёх недель.

Революция в действии.

И естественно, какими-либо привилегиями могли похвастаться исключительно студенты Слизерина.

Куда ж без этого.

После непродолжительной речи нового самопровозглашённого директора Хогвартса, всех попросили вернуться в свои факультеты – выходить из спален и гостиных ребята теперь могли только на занятия, в библиотеку или в лазарет. Причём для последних двух мест им обязательно требовался сопровождающий… слизеринец, конечно. А вы про кого подумали?

Из столовой они выходили поочерёдно. Катрин стояла, напрягшаяся как натянутая до предела струна – Драко прошёл в нескольких сантиметрах от неё. Он не повернулся, но якобы устало коснулся своих висков, что-то пробормотав кому-то из своего окружения. Парень успел сделать несколько шагов вперёд, когда до мыслей Веланесс дошло короткое телепатическое сообщение, ещё долго всплывающее у неё в голове в последствии.

«Я ничего не мог сделать»

Гарри Поттер объявился той же ночью.

Компания гриффиндорцев ещё не спала, они остались возле камина, единственные, кто отказался идти спать после официального отбоя. Внешний вид Поттера оставлял желать лучшего – он ввалился в комнату весь в пыли и грязи, кашляющий, словно в бреду повторяющий один и тот же набор слов: «Крестражи, Дамблдор, Снейп, предательство».

Он пришёл в себя через несколько минут, изложив друзьям более или менее складную версию происходивших с ним событий: вкратце пересказав, зачем он вообще ушёл к Дамблдору тем злосчастным утром, он перешёл к описанию диалога между профессором и Драко. Катрин несколько раз поймала себя на том, что до крови кусает собственные губы – она видела, она, черт возьми, видела тот шкаф, благодаря которому Малфой впустил Пожирателей. Видела, но ничего не предприняла. Гарри рассказал и о том, что он был свидетелем поджога дома Хагрида. И, что самое главное, он не забыл упомянуть о раскрытии тайны загадочного принца-полукровки.

Тот факт, что Северус провозгласил себя новым директором, Поттера, казалось бы, вообще не удивил. Как и поведение Макгонагалл, принявшей решение попрощаться с Альбусом.

Взахлёб обсуждая возможные причины и мотивы поведения Снейпа и Малфоя, четверо гриффиндорцев, избранных, чтобы одержать победу над величайшим темным волшебником современности, уснули крепким сном, так никуда и не сдвинувшись с дивана.

***

– Гарри, ты с ума сошёл?! – Гермиона резко повернулась к волшебнику, её волосы блеснули золотом в лучах заходящего солнца.

Рон и Катрин посторонились, позволив Грейнджер и Поттеру разбираться между собой. Все понимали, что никто из них не позволит Гарри уйти и пытаться победить Волан-де-Морта самостоятельно. Наверное, это понимал и сам Мальчик, который выжил, но, по какой-то причине, он настойчиво продолжал строить из себя героя-спасителя всего магического мира.

Веланесс устало покачала головой и оперлась на перила башни, обратив свой взгляд к бескрайним полям и темным, багряным верхушкам елей, стоящих на границе Запретного Леса. Со дня смерти Дамблдора прошло две недели, за это время учебный процесс в Хогвартсе начал напоминать нечто среднее между армейской муштрой и жестокостью немецких гестаповцев – ученики везде ходили с сопровождающими, ели, спали и отдыхали строго по расписанию, за их разговорами неизменно подслушивал кто-то из слизеринцев. Даже сейчас, сбежав после ужина в пустующую башню, некогда отводившуюся под кабинет директора школы, они не могли быть на сто процентов уверены в том, что за ними никто не следит.

Зато большая часть зачётов и экзаменов уже была позади. Преподаватели, сами находящиеся в, мягко говоря, шоке от изменений в их привычных программах, проставляли большую часть оценок не глядя, слизеринцам – чтобы не нарываться на лишние конфликты, всем остальным – чтобы хоть как-то облегчить их жизнь. Сейчас ребятам оставался только завтрашний тест по травологии, после чего два дня у них были абсолютно свободными, а на третий прибывал Хогвартс-Экспресс.

– Ты понимаешь, что всё это означает? – смягчившийся тон Поттера привлёк внимание отвлёкшихся от разговора друзей. Парень смотрел на всё ещё хмурившуюся подругу, неосознанно потирая пальцами шрам на своём лбу.

– Понимаю, – Гермиона опустила взгляд в пол, не убранные ничем кучерявые пряди упали ей на лоб.

– О чём речь? – Уизли встрепенулся, также, как и Веланесс выпав из собственных размышлений и вернувшись в суровую реальность их будней.

– Этим летом нам придётся навсегда уйти из своих маггловских семей, – Гарри поправил очки и пожал плечами, – Мне это дастся намного легче, чем Герм, да они и заживут счастливее без моего присутствия в их доме.

– Они не будут помнить о том, что ты вообще жил с ними, – Грейнджер отвернулась, стараясь не заплакать, и Рон мягко коснулся её плеча, ненавязчиво успокаивая.

– А я… – Катрин внезапно поймала себя на мысли, что впервые задумывается о том, куда она пойдёт. Оставаться на лето в Хогвартсе теперь явно не было хорошей идеей.

– Рон, – Поттер пихнул парня в плечо, и тот быстро спохватился.

– Ты поедешь со мной и Джинни, – он улыбнулся, – В нашем доме место для всех найдётся, да и мама только рада будет.

– Это выглядит так, как будто вы уже обсуждали этот вопрос без меня, – Веланесс сощурилась, нарочито укоризненно посмотрев на троицу магов, застенчиво переглянувшихся, но ничего не возразивших в ответ, – Но, в любом случае, у меня нет других вариантов, – её губы тронула улыбка, Уизли ей нравились своей простотой и чувством юмора, – Я согласна, волосы нужно красить?

– Всегда хотела стать рыженькой, а? – Гермиона засмеялась, и что-то давно забытое было в этом смехе. Беззаботность и лучезарная искренность, длящаяся не больше тридцати секунд.

– А что вообще известно про эти… крестражи? – Рон вновь посерьёзнел, посмотрев в глаза лучшему другу, – Не пытайся спорить, Гарри, мы отправимся искать их все вместе, хочешь ты этого или нет.

Пауза длилась несколько минут. Зрительный контакт. Игра в «гляделки».

Поттер проиграл.

– Ладно, – он махнул рукой и отвёл взгляд в сторону, как бы показывая, что он признаёт поражение, – Крестражей всего семь. Это вещи, какие-то материальные объекты, в которые Тот-кого-нельзя-называть вложил частичку своей души, – в задумчивой интонации парня слышались озлобленные нотки, – Одним таким предметом был дневник Тома Реддла, который я уничтожил в тайной комнате на втором курсе…

– Значит, осталось ещё шесть, – Уизли скрестил руки на груди и зачесал назад мешающую чёлку, став выглядеть на несколько лет старше.

– Не перебивай, – недовольный взгляд смягчили бликующие на солнце стёкла очков, – Ещё меньше. Дамблдору удалось уничтожить кольцо Марволо Мракса – это был ещё один крестраж. Остаётся пять, но мы понятия не имеем, что это за вещи и где их искать.

– Не слишком-то оптимистично, – Грейнджер задумалась, – Наверняка какую-то ценную вещь Он держит где-то совсем рядом с собой.

– Предлагаешь вот так сразу наведаться в поместье Малфоев? – Гарри скептически фыркнул.

– Я думал, это байка, что он там обосновался, – Рон удивлённо посмотрел сначала на друга, затем на обеих девушек, – Значит, Малфои главные среди Пожирателей?

– Скорее очень хотят таковыми быть, – все разом посмотрели на Катрин, которая нервно теребила в руках ту самую изумрудную брошь, – Нисколько не удивлюсь, если окажется, что ими просто пользуются, а Люциус из-за величины собственного самомнения этого не замечает и тянет всех на дно.

– Думаешь, его жена не такая же, как он сам? – мельком взглянув на Поттера, француженка вдруг поняла, что он её раскусил, он каким-то образом понял, что она знакома с матерью Драко, и этот вопрос задан лишь для того, чтобы проверить, насколько полную информацию она им выдаст.

– Нарцисса сама себе на уме, а Драко, у него…

– Просто не было выбора.

***

Погода сыграла с ними злую шутку. Стоило всем выехать за пределы Хогвартса, как стало очевидно, что начало мая в Лондоне и его окрестностях едва ли тянуло на середину марта. На узких улочках до сих пор лежали кучки потемневшего снега, при этом несколькими метрами дальше во всю расцветала клумба с разноцветными анютиными глазками. Изо дня в день моросил противный непрекращающийся дождь, не сильный, даже практически без аккомпанемента ветра, но такая морось удручала даже больше.

Гарри прожил у Дурслей неделю. Ровно на седьмой день его присутствия в доме тётушки пришло письмо от Гермионы, означавшее, что время пришло. Нужно было действовать.

– Эй, Поттер, ты что, переезжать удумал? – его двоюродный брат чувством юмора никогда не отличался, но сейчас Гарри показалось, что тот выглядит до неприличия глупо.

Чёртов маменькин сынок, ты бы на войне и часа не продержался.

Проигнорировав Дадли, волшебник притащил в свою комнату все необходимые ему вещи и начал собираться в путь, торопясь так, как будто его поезд отбывает как максимум через десять минут. Времени было много, но почему-то парню искренне казалось, что он совершенно ничего не успевает.

Тик-так.

Часы бьют полдень. Чемодан собран, более мелкие вещи утрамбованы в рюкзак. Из-за решётки своей клетки на него, щурясь, смотрит дремлющая Букля. Почесав пёрышки на груди белоснежной птицы, Поттер принялся писать письмо Уизли, то и дело посматривая в окно в надежде, что именно сегодня ночь опустится на город быстрее обычного.

Три часа дня. Прилетела сова Рона. Кое-как разобрав корявый почерк друга, Гарри улыбнулся уголками губ – он читал написанные на помятой бумаге слова с нетерпеливыми интонациями, чувствуя, в какие моменты в процесс написания письма влезал кто-то ещё. Там, где предложения сводились к заботе о его, Поттера, состоянии, очевидно встревала Джинни. Там, где чернила образовывали пятно грязи, а шутки начинались, не успевая заканчиваться, чувствовалось участие близнецов Фреда и Джорджа. Строчка, где упоминались Пожиратели, по всей видимости принадлежала Веланесс.

В пять начало темнеть – дождь почти прекратился, улицу перед окнами дома осветили высокие железные фонари. Дурсли собирались ужинать, с подозрением косясь на притихшего Поттера. Они чувствовали, что что-то в нём изменилось, но никак не могли уловить, что именно. Гарри же их просто не замечал – какая разница, о чём они думают, если они все равно обо всем этом забудут?

В восемь начались первые странности – магглы начали попеременно зевать, их речь становилась всё более заторможённой, а через полчаса они и вовсе разошлись по спальням, тотчас же дружно захрапев. Гарри, весь словно на иголках, пружинистой походкой вернулся к себе в комнату, тщательно всё проверив и начав выволакивать свои пожитки на крыльцо.

Фонари всё ещё горели, но ни в одном из соседских домов не было ни намёка на свет.

Вскоре погасли и фонари.

Букля встрепенулась, негромко заухав. Послышался еле различимый треск, а затем прямо перед Гарри возникли трое чародеев.

– Ну? Все готово? – Грюм сделал шаг вперёд и прислушался. Один его глаз смотрел прямо на мальчика, имплант же безумно крутился.

– Можно уходить, – кивнув, Поттер в последний раз обернулся на дом, который он ненавидел всю свою жизнь, – Пусть они всё забудут.

– Неужели ни капли сожаления? – Кингсли Бруствер подошёл к сложенным горкой вещам Гарри и ловким движением запихнул их в небольшого размера кейс. Не только Гермиона умела носить всё необходимое в сумочке, помещавшейся на ладони.

Мальчик, который выжил, молча покачал головой.

– Нет времени на разговоры, – Аластор своей массивной тростью указал на входную дверь дома, – Нимфадора со всем разберётся, а мы уходим.

Девушка хотела было огрызнуться на обращение, но сдержалась, коротко согласившись и бесшумно двинувшись выполнять поручение Грозного Глаза.

Схватив Поттера за локоть, Грюм ударил тростью о землю. Они трансгрессировали.

Все остальное Поттер помнил смазано – события сменялись один за другим, а людей вокруг было столько, что он периодически забывал добрую часть имён. В квартире, в которую его привели Аластор и Кингсли, их уже ждали Флёр Делакур, Билл Уизли и Гестия Джонс. Несколько минут спустя появилась Гермиона – она пришла одна, и, как Гарри узнал от Грюма чуть позже, это было её личным желанием. Грейнджер самостоятельно перевезла сюда все свои вещи, самостоятельно стёрла память своим родителям и теперь стояла рядом с остальными, такая юная и ранимая, но при этом такая сильная и независимая.

Когда собрались все, Грозный Глаз раздал присутствующим бутыльки с оборотным зельем, принявшись излагать суть плана, который на первый взгляд выглядел довольно тривиально и не сложно. Поттер слушал его, наблюдая за тем, как его друзья превращаются в него самого, начиная переодеваться, становясь точными его копиями. Это завораживало и пугало одновременно.

А затем пришло время выдвигаться. Разделившись на пары, члены Ордена Феникса рассредоточились, скрывшись из виду. Гарри хотел было сказать что-то Гермионе, но Грюм грубо схватил его за шиворот и закинул в коляску, прикреплённую сбоку к огромных размеров мотоциклу. Где-то рядом заворковала Букля, а в следующее мгновение улицы и дома Лондона начали молниеносно уменьшаться в размерах. Стоявший вокруг гул не давал сосредоточиться ни на бормотании Грозного Глаза, ни на мелькавших справа и слева пейзажах ночной британской столицы.

Тот факт, что всё пошло не по плану, Поттер осознал, услышав смачное нецензурное выражение, сорвавшееся с губ Грюма и по громкости перекрывшее даже рокотание двигателя.

В миллиметре от виска пролетел магический снаряд.

Что-то громыхнуло, кто-то закричал.

– Держись крепче, парень! – Аластор резко вошёл в крутой вираж, закричав, – Доставай палочку! За нами погоня!

Выстрелить в преследователей они так и не успели.

Голубые снаряды ударили в корпус мотоцикла, но отскочили от него, едва ли не попав обратно в Пожирателей.

Ещё одно заклинание убило Буклю.

Гарри осознал это не сразу, заметив взлетевшее в воздух облако белых перьев, он впервые решился посмотреть вниз, увидев тельце своего питомца, безвольно летящее куда-то на крыши маггловских домов.

Пролетев по лесу и сманеврировав между невысоких сельских поселений, волшебникам удалось оторваться и попасть в нужный им разрыв, перенёсший их в мир магов.

– Кто-то нас предал, – Аластор вновь крутанул руль в сторону. Вдалеке уже виднелся огромный и несуразный дом Уизли, – Мы не должны никому доверять.

Не должны.

Но друзьям то можно верить.

Можно же?

***

Одновременно с этим накалялась атмосфера и в доме Уизли. Близнецы и Рон ушли еще утром, собираясь присоединиться к операции Пожирателей. Артур не находил себе места, жалея, что не отправился вслед за сыновьями – он не смог оставить троих беззащитных, как он сам полагал, девушек на произвол судьбы. Молли не могла просидеть без дела ни секунды, она безостановочно убиралась, интересовалась состоянием девочек, снова убиралась и тоскливо смотрела в окно, ожидая возвращения своих детей целыми и невредимыми. «Детьми», к слову, она считала далеко не только тех, кого сама произвела на свет – в эту категорию попадали все «хорошие детки», имевшие близкие отношения с одним из членов рыжеволосого семейства. Пока родители нервно мерили шагами первый этаж дома, Джинни и Катрин сидели наверху в одной из спален, стараясь разговаривать о чем угодно, лишь бы не сидеть в тишине и не думать.

С наступлением вечера все четверо почувствовали волнами накатывавшую тревогу. Никто ничего не сказал на этот счет, но в движениях и в интонациях каждого начала сквозить если не паника, то эмоция, очень ее напоминающая.

Молитвы Молли не оправдались.

Беда пришла с первой же парой прибывших волшебников.

– О, Боже, Джордж! – Артур с грохотом распахнул входную дверь, подхватив раненного сына под руку.

– Джордж! Мой мальчик!

– Джордж, что произошло?!

Столпившиеся вокруг дивана, на котором лежал раненый, маги судорожно переглядывались, то и дело посматривая, не появился ли перед домой кто-нибудь еще. Молли хлопотала вокруг раны близнеца, и через несколько минут первая помощь уже была оказана. Мадам Помфри похвалила бы оперативность и качество перевязки.

Тем временем начинали пребывать остальные. Вернувшийся с Джорджем Кингсли не пролил свет на неудавшуюся операцию волшебников, однако Билл и Флер, вошедшие в гостиную следующими, были твердо уверены, что причина провала кроется в предательстве.

– Рональд! – Джинни бросилась к брату, тут же испачкавшись о грязь, в которой было вымазано его лицо.

– Где остальные? – Катрин стояла возле камина, бледная, как мел.

– Гарри и Грозный Глаз уже должны были появиться. Они вылетали первыми.

Но вернулись последними.

Выпачканные в саже, они не успели войти в дом, как Римус налетел на мальчика, прижав того к двери, требуя подтверждения того, что он – это действительно он.

– Нас предали.

Констатация факта, озвученная Грозным Глазом, повисла в воздухе в комнате, собравшей в себе сразу несколько трагедий. Фред, сидевший на краю дивана, аккуратно стирал кровь с лица своего близнеца. Гермиона смотрела на чету Уизли, и сердце ее болезненно сжималось от тоски по своим родителям. Гарри думал о Букле и о том, какие потери ждут их впереди. В разноцветных глазах Катрин читалось отчаянное желание спасти из лап Пожирателей того, ради кого она просыпалась каждое проклятое утро.

В тот момент никто из них не предполагал, что уже завтра они займутся не разработкой стратегии против Волан-де-Морта.

И не придумыванием плана по сбору крестражей.

Все они будут готовиться к свадьбе.

========== Глава 4. Часть 2 ==========

– Кэт, а какой он?

– Что? – француженка поворачивается на бок, лицом к подруге, с которой она делила кровать. К нагрянувшему числу гостей дом Уизли, все же, оказался не готов. Веланесс зевнула, заметив, что за окном начинает светать и переспросила снова, – Ты про что вообще?

– Про Драко, – Гермиона ненадолго замолчала, заметив пробежавшую по лицу Катрин тень, но все же не смогла побороть собственное любопытство и негромко продолжила, – Извини, я подумала, что мысли о нем тебя, наоборот, как-то успокоят…

– Ничего страшного, – натянутая улыбка. Успокоят? Напоминания о том, что я понятия не имею, где он с кем и… Черт бы побрал. Я не видела его уже два месяца, – Что именно ты хочешь услышать?

– Мне интересно, какой он – настоящий Драко, – Грейнджер откинулась на спину, вперившись взглядом в потолок, – Это ведь и дураку понятно, что его поведение в школе – всего лишь образ, маска. Но что прячется за ней?

Катрин задумалась. Драко изначально не был для неё «плохим» персонажем, этаким извечным антагонистом, ежедневно портящим жизнь и всячески напоминавшим всем окружавшим его сверстникам о том, что вот он – идеал мага. Чистокровный аристократ, богатенький сынок известных родителей. Талантливый, хитрый, подлый – злой. Безусловно, оказавшись в Хогвартсе и начав общаться с золотой троицей Гриффиндора, девушка не могла никуда деться от их стереотипного представления и о Малфое в том числе. Но все же с самой первой их встречи её отчаянно тянуло к загадочному слизеринскому принцу. И она знает, что он чувствовал то же самое по отношению к ней.

Веланесс усмехнулась.

– О чём вспомнила? – голос Гермионы звучал дружелюбно, и Катрин внезапно почувствовала острую необходимость поделиться с ней своими чувствами и переживаниями.

– Думаю, что наши отношения с Драко с самого начала были странными, – она говорила спокойно, с лёгкой улыбкой на губах, но сердце неприятно сжималось каждый раз, когда губ слетало его имя, – Мы то сходились, то расходились. Не видели друг друга месяцами, потом за один день успевали больше, чем некоторые пары за год.

– Чаинки не ошибаются.

– Да, ты права, – на автомате отвечает, с запозданием реагируя на странную реплику в свою сторону. Веланесс тряхнула головой, избавляясь от застывшей перед глазами картинки, – Что ты сейчас сказала? Чаинки?

Гермиона села на кровати, откинув назад копну кучерявых волос, и с укором посмотрела на подругу. Она ничего не сказала, продолжив сверлить лежавшую рядом с ней магичку взглядом, и когда та подскочила, чуть ли не подлетев на матрасе, звонко рассмеялась:

– Вспомнила? – ладонь полукровки легла на её плечо, – Как оказалось, от судьбы так просто не уйдёшь.

– Занятие у профессора Трелони… – монотонно качаясь взад-вперёд, француженка, казалось, перестала замечать подругу вовсе, – Он был первым, с кем я познакомилась. Потом все закрутилось с этим кубком и возвращением…этого…этого Тёмного Лорда…– мысли путались, новые появлялись быстрее, чем она успевала озвучить предыдущие, – А теперь они живут под одной крышей, какая, мать её, ирония, ты не находишь?

– Тшшш, не заводись, – почувствовав приближающуюся истерику в зазвеневшем как стекло голосе Катрин, Грейнджер взяла её за руку, заглянув в лицо, – С ним наверняка все в порядке. У тебя ведь есть брошь, думаю, она до сих пор работает.

– У меня ощущение, как будто все это было много-много лет назад, – игнорируя сказанное Гермионой, волшебница продолжала как зачарованная говорить о своём, – Все это. Ты помнишь, как Малфой с Амбридж ворвались к нам в комнату с утра пораньше? – полукровка кивнула, но в этом не было необходимости, – Помнишь, как мы трансгрессировали в Министерство? Помнишь, я ещё руку, кажется, поранила, а Драко… А потом? Потом был бал, Герм, ты помнишь, бал?! Это было этой осенью, этой, не прошлой, не пять лет назад! Даже не год назад! Этой!

– Кэт, успокойся, – Грейнджер попыталась было обнять подругу, но та отпрянула, как-то странно посмотрев на неё.

– Герм? – её губы задрожали, а глаза заблестели от слез.

– Я здесь, – магичка протянула к ней руки, доверительно кивнув, – Иди сюда, все будет хорошо, мне тоже не верится, что все произошло так быстро, – заметив, как задрожали плечи разноглазой, она повторила, и её голос тоже сорвался, – Иди сюда.

Катрин смотрела в пустоту несколько долгих секунд. Не найдя в себе силы перебороть захлестнувшие её эмоции, девушка буквально упала в объятия подруги, обняв её и разрыдавшись от отчаяния. Гермиона продержалась несколько минут, гладя Веланесс по волосам и что-то утешительно бормоча.

Но воспоминания не приходят одни.

Хогвартс потерял Дамблдора. Гарри – Буклю. Джордж – ухо. И это ещё даже не война. Ей самой пришлось навсегда попрощаться с родителями. Обливиэйт – чары забвения – одно слово, навсегда стирающее все, что могло происходить на протяжении месяцев, годов, десятилетий. Заклинанию не важно, кто вы, не важно, что вас связывало. Одно слово – и нет ничего.

Совсем.

Пустой лист, начинай заново.

Теперь задания членов Ордена Феникса наверняка станут ещё опаснее, Рон наверняка не позволит Гарри и братьям отправиться куда-то без него. А вдруг с ним что-то случится?

Слезы удушающим комком встали в горле, руки непослушно затряслись, и вот уже гриффиндорки плакали вдвоём. Каждая думая о своём, но при этом сидя вместе, совсем рядом. Они есть друг у друга, у них есть Рон, Гарри, и ещё много близких друзей. Для осиротевших детей такие люди заменяют семью и кровное родство.

– А что если ему скажут встать против нас? Против меня? – хлюпая носом, Катрин отстранилась, постепенно восстанавливая дыхание.

– Драко? Он не сделает этого, – Гермиона тыльной стороной ладони вытерла слезы, сильно прикусив нижнюю губу в надежде побыстрее успокоиться, – Почему он просто их не предаст?

– Герм… – Веланесс покачала головой, она окончательно пришла в себя и теперь безумно хотела спать. Она подняла красные от рыданий глаза, ухмыльнувшись на манер самого Малфоя, – С меткой Пожирателей на руке так просто не сбежать, да и…

– «И» что? – чародейка утёрла нос платком, – Они же его используют, пусть они даже и его родители!

– Ты ведь только вчера потеряла своих, Гермиона, – она опустила глаза, зная, что лицо подруги в этот момент на мгновение исказилось от боли.

Грейнджер не ответила. Она вернулась в горизонтальное положение, задумчивым взглядом скользнув по солнечным лучам, проникающим в спальню сквозь шторы. Мысленно отпустив ноющий внутри груди комок, она похлопала по подушке рядом с собой:

– Извини меня. Я сказала, не подумав.

– Я понимаю, – Веланесс попыталась улыбнуться и без сил повалилась на развороченную постель, – И ты меня извини.

Почти сразу же провалившись в сон, она негромко пробормотала ответ на начавший их диалог вопрос. Подумать о том, услышала ли её Гермиона, девушка не успела, провалившись в череду беспокойных сновидений.

– Настоящий Драко хороший. Самый лучший. Тёплый. Самый-самый родной.

Родной.

Только не снись мне.

Пожалуйста.

Я не вынесу.

***

Свадьба – одно слово, но сотни тысяч мелких (и не очень) домашних хлопот. Давящее напряжение, будто бы повисшее в воздухе дома семьи Уизли после возвращения всех членов Ордена из Лондона, исчезло в ту же секунду, когда Молли узнала о намерении Билла и Флер пожениться. Если говорить точнее, влюблённая пара и раньше заикалась о подобном своем желании, но в силу происходящих в мире обстоятельств торжество раз за разом откладывалось. Теперь же столь внезапная и, казалось бы, абсолютно неподходящая к творившемуся вокруг апокалипсису затея послужила глотком свежего воздуха для волшебников всех рангов и возрастов. Именно домашних хлопот не хватало девушкам, нетерпеливо ожидающим возвращения мужчин с разведки, и Молли, конечно же, заняла своих «подопечных» весьма основательно.

Второй день в доме рыжеволосых магов начался с энергичного распределения обязанностей – взявшую все в свои руки женщину абсолютно не волновало, что Гермиона и Катрин выглядели расстроенными, Джинни то и дело косилась в сторону Поттера, а Флер беспрестанно порывалась выйти из-за стола и начать писать письмо родителям во Францию. Громогласные возгласы матери семейства буквально прибили их к стульям:

– Мы с Джинни начнем приготовление праздничного торта по нашему особому семейному рецепту, – тараторила Молли, размахивая палочкой на манер преподавательской указки, – Гермиона и Катрин займутся украшениями, декорации нужно будет развесить…

– Дорогая, мы вернемся к обеду, – мистер Уизли перебил жену, торопливо отряхивая собственную шляпу.

– Куда это вы собрались с утра пораньше? И кто это «мы»? – сощурившись, чародейка уверенно двинулась навстречу собравшейся в прихожей толпе, тут же переключившись с темы на тему.

Закончившие к этому моменту завтракать девушки посеменили следом за «главной» магичкой в доме.

– Это нечестно! – к ним подошёл насупившийся Рон, – почему мы должны оставаться дома, пока вы едете на опасное задание?!

– Именно потому, что это задание – действительно опасное, – Билл щелкнул брата по носу и одернул кожаную куртку, – Все будет хорошо, – его взгляд смягчился, стоило ему заметить невесту, – Мы не надолго.

– Фред, Билл, идёмте, мальчики, – Артур открыл дверь и кивнул на улицу, – Рон, ты остаешься, потому что мы не можем оставить раненного Джорджа и девушек совсем одних, – он снова посмотрел на жену, – Грюм и остальные трансгрессировали еще на рассвете, сказали, что будут только к вечеру.

– Но куда вы…

– Дорогая, просто поверь, что мы вернемся через несколько часов, – попятившись к двери, мужчина повторил уже произнесенное раннее, – Все будет хорошо, – и выскользнул в сад.

– Черт-те что творится, – злобно защёлкнув замки на входной двери, Молли резко обернулась к покорно выстроившимся в ряд детям, – Так на чем я остановилась? С этими балбесами просто невозможно сосредоточиться!

– Мы займемся декорациями, миссис Уизли, – Гермиона улыбнулась, заметив удивление, промелькнувшее в глазах Гарри и Рона.

– Да-да, молодец, девочка моя, – переборов тоскливо ноющее внутри беспокойство, волшебница вновь заходила по комнате, продолжая вещать в своей привычной манере, – Вы украсите сначала дом, потом все вместе пойдем в сад, по одному выходить из дома я вам категорически запрещаю, все меня поняли?

Синхронные утвердительные кивки.

– Рональд, – мать ткнула ему в грудь пальцем, отчего тот вытянулся словно по стойке “смирно”, – Возьми все необходимое на кухне и проведай брата. Ему нужно будет сделать перевязку, если вдруг засомневаешься в своих силах – займитесь этим вместе с мистером Поттером, – добродушно потрепав последнего за плечо, магичка развернулась на каблуках, дойдя до конца коридора, – остается только решить, что делать с Флер.

– Позвольте мне все-таки написать письма родным, это очень важно, да и много времени не займет, – смущенный взгляд из-под опущенных ресниц, – После этого я разошлю приглашения ближайшим проверенным друзьям и присоединюсь к вам на кухне.

– Пусть так, – Молли несколько секунд о чём-то думала, после чего повторила, на этот раз увереннее и в разы громче, – Да, пусть так, мне все нравится. Гарри, ты пока что пойдешь с нами, расскажешь, куда улетели эти взбаламошные…

– Я толком ничего не знаю, миссис…

– Разберемся, – отрезала хозяйка дома, стукнув каблуком по полу, – Так, а ну все за дело! Раз-два, раз-два, давайте, нужно все успеть в кратчайшие сроки! Свадьба сама себя не устроит!

Так были искоренены тоска и тревога, поселившиеся в сердцах каждой из девушек. Под чутким руководством Молли Уизли Джинни начала готовить бисквиты для торта, сосредоточенно отмеряя муку, молоко и сахар, напрочь позабыв, что в паре метров от нее стоит наблюдающий за процессом Поттер; Гермиона развешивала украшения на стенах, тщательно высматривая малейшую асимметрию и совершенно не реагируя на слонявшегося из комнаты в комнату Рона, который, в свою очередь, со всей серьезностью подошел к миссии «выходить старшего брата». Пока Флер писала письма в маленьком кабинете Артура, Катрин ураганом носилась со второго этажа на первый, занятая тем, чтобы расставить по комнатам цветочные композиции. Мысли девушки, полностью сосредоточенные на розах, орхидеях и хризантемах, дали сбой лишь один-единственный раз: