Текст книги "Запятнанная (СИ)"

Автор книги: гавань беспокойствия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

– Иди сюда, – она повторяет почти шепотом, откидывая край одеяла и ласково улыбаясь. Завороженно смотрит, как он медленно расстегивает пуговицы на рубашке, откидывая ее на стул и звякая пряжкой ремня на брюках.

Драко замер на долю секунды, ехидно усмехнувшись, мельком кинув взгляд на белье девушки на полу. Подумав несколько секунд, отринул закравшуюся в голову мысль и юркнул в постель, раздевшись все же не до самого конца.

Его кожа отсвечивает бирюзой. Это вообще возможно? Обычные люди такими просто не бывают.

Обычные.

Она тянется к нему за поцелуем и едва сдерживает стон, подушечками пальцев ощущая его гладкую кожу, чувствуя, как он сильнее прижимается к ней, согревая исходящим от него жаром.

– Тебе нужно поспать, завтра будешь носом клевать на уроках, – Драко гладит ее по волосам, коротко целуя в лоб и кончик носа. Они лежат на боку, повернувшись друг к другу, на расстоянии меньше десятка сантиметров. Дышат одним воздухом, слышат беспокойные биения сердец.

– Жаль, что ночь не может длиться вечно, – Катрин вздыхает, утыкаясь в плечо блондина, когда он устраивается на спине. Находит его ладонь, сплетая пальцы, и, на мгновение приподнявшись, коротко целует в висок:

– Таких ночей будет ещё очень много, – она видит его взгляд, устремленный в потолок, и практически не заметное шевеление губ.

Веланесс ничего не ответила. Мысли о будущем нагоняли на нее неконтролируемый страх. Даже о ближайшей будущем, вроде утра, которое непременно наступит через несколько (будь они прокляты) часов.

Милый, ты сдержишь свое обещание?

========== Глава 3. Часть 8 ==========

Она проснулась с судорожным вздохом – недолгий сон то и дело отсылал её к двоякому воспоминаю, прочно связанному с одинокой слизеринской спальней, и в голове перемешивались тёплые эмоции приятного дежавю и холодные, колючие как январский ветер ощущения одиночества, настигшие магичку в то злосчастное утро. Не открывая глаз, Катрин понемногу приходила в себя, она ощущала тяжесть мужской руки чуть выше собственной талии и прислушивалась к мерному дыханию, едва уловимо щекотавшему её затылок. Уткнувшись носом в мягкую пуховую подушку, девушка аккуратно повернулась на живот, смущённо улыбнувшись собственным сонным мыслям.

Рубашка задралась выше бёдер, белье, наверное, можно было и не снимать.

Словно в попытке оспорить сие заявление, Драко обнял её крепче, прижав к себе и скомкав в ладони накрывавшее их тела одеяло. Веланесс, наконец, открыла глаза, шестым чувством предсказывая, что уснуть заново она не сможет. Не захочет. Комната слабо освещалась, хотя за окном уже вовсю расцветал розово-жёлтый рассвет – тёплая весна пришла в их края вместе с удлинившимся световым днём и неповторимыми, чудеснейшими восходами солнца. Утром небо часто выглядело так, словно это холст художника, страстно влюблённого в акварель – пастельного цвета разводы хаотично смешивались, образуя облака самых невероятных оттенков. В такие моменты в Хогвартсе, казалось, царила по-настоящему сказочная атмосфера. Царила, безусловно, недолго. Но все же царила, и все любили жизнь в такие моменты, любили как никогда.

– Чего тебе не спится? – хриплое ворчание выдернуло магичку из прострации, в которой она витала, наблюдая за бликами света на темной неаккуратно покрашенной стене.

Она повернулась к нему, не ответив, лишь тепло улыбнувшись, и почувствовала, как её щеки непроизвольно покрывает лёгкий румянец. Катрин смотрит на него, и в ярких глазах противоположных оттенков крупным шрифтом написано, насколько сильно она его любит. Взгляд француженки скользит по его лицу, по всклокоченным белёсым волосам и смеющимся глазам цвета расплавленного серебра; её ладонь упирается в его грудь, пальцы очерчивают выпирающие ключицы, проходятся по мускулистым плечам и жилистым предплечьям.

Невозможный.

Другого слова подобрать не выходит. Все эти избитые эпитеты, всевозможные описания красоты в стандартном понимании этого слова – это все было для Катрин совершенно пустым и чуждым. Драко воплощал в себе поистине невозможное, начиная с противоречий в характере и поведении, и заканчивая своей внешностью. Его резкие черты лица, вечно искривлённые в ухмылке тонкие губы, бледная кожа вкупе со светлыми глазами и едва ли не седыми волосами – Аполлона из него явно не получалось, однако популярность местного принца говорила сама за себя. Он притягивал, и, скорее всего, это было что-то сродни природному магнетизму или неисчерпаемой харизме, но мозг Веланесс раз за разом выдавал одно-единственное слово.

Невозможный.

Таких просто не бывает.

Но это суждение заведомо ложное. Он был, вот, в эту самую секунду, здесь, прямо перед ней, сводящий с ума своим теплом и ещё слегка уловимым запахом терпкого мужского парфюма. Он вскидывает брови и гладит её по щеке тыльной стороной ладони, а затем приподнимается на локте и нежно-нежно целует, потому что тоже любит не меньше. Также странно, немного фанатично, со свойственной ему рьяностью и несдержанностью. Но любит. Всем своим большим и добрым сердцем, наискось заштопанным и испещрённым старыми плохо зажившими шрамами.

– Кэт, – стягивая с неё одеяло и вышвыривая его с кровати, – Мы рискуем опоздать на урок к Макгонагалл.

Она тянется к его губам и целует, чувствуя его нахальный язык, игриво обвивавший её собственный; дугой выгибается в сильных руках принимая решение опрометчиво (но она ни о чём никогда не жалела):

– Да хоть на приём к Королеве.

Ответ верный, детка.

Малфой смеётся, прикусывая мочку её уха, и магичка судорожно вздрагивает, кожей ощущая, как от его низкого спросонья голоса её тело начинает бить мелкая дрожь. Взгляд глаза в глаза и снова поцелуй. Жаркий и по-животному рваный он срывает крышу им обоим, оставляя лишь инстинкты и звенящую в застывшем между ними воздухе любовь (или страсть, или и то и то). Стон Катрин вибрацией отдаётся на губах парня.

Терпение – не самая сильная его черта?

Терпение – вообще неизвестное для него понятие.

Шумный вдох и припечатанное к матрасу тело. Её смех и звонкий цокот разлетевшихся по полу пуговиц. Где-то на задворках сознания Катрин отмечает, куда улетела рывком снятая с неё рубашка. В противоположную сторону, кажется, отправилось белье Драко. Она замерла не больше, чем на мгновение, трепетно коснувшись пальцами его лица – её глаза изучающе смотрели на его потрескавшиеся чуть приоткрытые губы, на раскрасневшиеся щеки и на сверкающие азартом глаза. Улыбнувшись, она коротко поцеловала его, скользнув губами на шею и слегка прикусив тонкую чувствительную кожу. Как раз там, где пульсировала венка, подрагивающая в такт безумному биению его сердца. Малфой дёрнулся и до боли сжал её бедра, не боясь оставить возможные синяки в виде овальных следов от пальцев. Он прикусил свою губу до крови и удивлённо посмотрел на замершую под ним француженку, не сильно толкнувшую его в плечо:

– Драко, ты мне веришь? – Катрин трётся о кончик его носа своим, пальцами пробегаясь по лопаткам и напряжённым рукам парня.

– Да, – поцелуй в плечо, – Верю, – он ловит её губы, несильно оттягивая зубами нижнюю, и резко переворачивается, увлекая гриффиндорку за собой.

Губы Веланесс трогает улыбка. Затянувшийся поцелуй не даёт новому притоку кислорода попасть в лёгкие; она сипло стонет, отстраняясь лишь для того, чтобы через секунду вновь прижаться к нему всем телом, почувствовав вкус любимых губ. Руки Драко соскальзывают с её спины, поднимаются вверх, очерчивая ребра и чуть угловатые плечи. Наконец, выдержав чрезмерно драматичную паузу, его ладони накрывают отчаянно жаждущую внимания грудь девушки. Аккуратно сжав упругие округлые формы, он ухмыляется в поцелуй, длинными пальцами с силой сжимая затвердевшие бугорки сосков. Магичка стонет, отстранившись, чуть запрокинув голову и оперевшись на грудь слизеринца. В его памяти чётко отпечатывается до неприличия красивая картинка – Катрин стояла на коленях, поставив ноги по обе стороны от его бёдер, длинные волосы лоснящимся водопадом падали ей на спину, а алые от поцелуев губы то и дело произносили его имя. Резким движением он сел, сжав её в объятиях, и в который раз поцеловал, не в силах насытиться:

– Стой, – она убирает волосы назад, собираясь что-то сказать, но мысли путаются, сходя с ума от близости мужского тела. Особенно хорошо эта близость ощущалась в внизу живота, там, где каждый миллиметр кожи чувствовал влажное прикосновение его…

Катрин! Держи себя в руках!

– Я не…

– Заткнись, Драко, – она оборвала его, и сама же засмеялась, когда он нарочито-оскорблённо воззрился на неё из-под слегка припущенных ресниц, – Просто ляг.

Он послушался. Упал спиной прямо на подушки, не отрывая взгляда от возвышающейся над ним нагой фигуры. Подушечки его пальцев плавно скользили вдоль её ног, нетерпеливо царапая светлую кожу и побуждая к действиям.

К действию.

Мелькнувшее было в серых глазах удивление затянуло пеленой удовольствия за считанные мгновения.

Он закрывает глаза и издаёт глухой рычащий стон.

Путает пальцы в её волосах и несдержанно толкается бёдрами навстречу.

Катрин поднимает на него глаза и едва ли не стонет сама. Скользит языком по разгорячённому члену и касается губами розовой, набухшей от напряжения головки, с пошлым причмокиванием слизывая выступающую смазку. Плавно двигается вверх-вниз, помогая себе рукой и вновь опуская веки. Слишком много эмоций, вкусов, ощущений, их передоз вот-вот взорвётся в ней сладкой судорогой.

– Кэ-э-эт, – сжимает её волосы, отстраняя от себя, – Кат… – судорожный вздох от представшей его взгляду картины, – …рин.

Безмолвный вопрос в каре-голубых глазах был ему ответом. Кончик языка издевательски касается тонкой чувствительной кожи, размазывая сочащиеся капельки по всей длине горящей в предельном возбуждении плоти. Аккуратная бровь издевательски приподнимается, а пальцы кольцом сжимают его у основания.

Да к чёрту слова.

Веланесс пискнула, от неожиданности не сумев воспроизвести никакого другого звука. Драко отшвырнул её от себя, схватив за руку, и звонко приложился ладонью к её пятой точке. Она не успела ничего сказать – упав на живот, она приподнялась было на локтях, но в ту же секунду повалилась обратно.

Не стон – крик, вырвавшийся из её рта заставил сердце парня пропустить удар.

Он вошёл в неё грубо, резко и сразу на всю длину.

Вновь схватил за бедра и до крови укусил плечо.

– Драко! – полустон-полувсхлип, – Драко, Дра-а-ако!

Она изящно прогибается в пояснице, и Малфой помогает ей встать на колени, вновь толкаясь внутрь и вжимая девушку в изголовье кровати. Она цепляется ногтями за мягкую обивку, двигаясь в такт и чувствуя его обжигающие прикосновения по всему телу – пальцы левой руки сильно сжимают её талию, не давая отстраниться и раз за разом насаживая всё резче, правая ладонь скользит по животу француженки, поднимаясь то выше – к груди, то ниже – лаская бедра, скользя между ними в поисках особо чувствительных зон.

– А-аагх, – до её слуха как будто сквозь вату долетает его стон. Он замирает внутри неё на несколько секунд, чувствуя, как мышцы волшебницы судорожно сокращаются.

Его руки нежно обнимают её со спины, губы россыпью лёгких поцелуев покрывают хрупкие плечи и шею.

– Я ради тебя на все готов, слышишь? – аккуратно выскальзывает из её тела и позволяет Веланесс упасть на подушки.

Магичка хрипло дышит, не сразу находя в себе силы заговорить. Убрав волосы, прилипшие к лицу, она перекатывается на спину и смотрит на него широко распахнутыми глазами:

– Драко, ты…

– Да, – он по-змеиному плавным движением приближается и устраивается между её ног, хозяйским движением заставляя её обвить ими его торс.

– Что «да»? – сквозь стучащее в висках сердце не было слышно даже саму себя. Она забыла, что хотела сказать, но это разве было важным?

Малфой нежно улыбнулся. Поцеловав магичку в лоб, он смущённо (такое вообще возможно?) опустил голову, опалив дыханием покрытую новой порцией кровоподтёков шею девушки:

– Я люблю тебя.

Не услышав реакции, слизеринец неуверенно поднял голову, заметив в родных глазах замершие на границе слезы. Он коснулся подбородка Катрин нежно, словно боясь поранить, и приблизился к её губам, приоткрытым в немом удивлении.

– Я… – чародейка не закончила, ответив на поцелуй и взъерошив блондинистые волосы, – Драко, прекрати перебивать, – смех и очередное соприкосновение губ.

– Я все знаю и так, – пауза и та самая ухмылка.

Звонкий смех, превратившийся в томный стон, когда он медленно вошёл в неё, с лёгким шлепком, но с такой непривычной для Малфоя неторопливостью. Катрин качнула бёдрами, зашипев от удовольствия и сильно сжав зубами кожу возле острых выпирающих ключиц.

Драко хватило на три нежных движения.

А потом Веланесс лишь беспорядочно стонала, оставляя на спине парня глубокие бороздки от ногтей и то и дело переходя на крик, когда его пальцы или губы одаривали её грудь грубоватыми прикосновениями.

Звук пульса смешался со звуком ритмично ускоряющихся шлепков.

Стон. Ещё один. Жалобное поскрипывание кровати.

Где-то на подкорке сознания проскальзывает мысль о возможных последствиях.

Закравшуюся мысль сметает оглушительная волна оргазма, накрывшего двух волшебников с разницей в доли секунды. Перед глазами Катрин взорвалась вспышка ослепительно-яркого света, а мгновением позже Драко ощутимо вздрогнул, хватая ртом воздух. В жаркой глубине возбуждённого до предела женского лона разливается горячая сперма. Она тихо застонала, когда он выскользнул из неё, рассеянно поцеловав куда-то в солнечное сплетение. Секунду Малфой колебался, но сладостной неге сопротивляться было просто невозможно – так и не открыв глаз, магичка почувствовала тяжесть повалившегося на неё тела, улыбнувшись на выдохе счастливой, беззаботной улыбкой.

***

– Драко? – Катрин стояла у кровати, заглядывая в окно. Она уже приняла душ, не спеша оделась и заколола высушенные магией волосы в аккуратный высокий пучок – на урок они все равно опоздали, теперь не было никакого смысла торопиться и куда-то сломя голову бежать. Не дождавшись реакции, француженка продолжила, – Ты видел, какое сегодня небо?

– Видел, – Малфой отозвался, хотя, судя по интонации, он предпочёл бы и дальше игнорировать эту тему. Будучи, мягко говоря, довольно прямолинейным юношей, он не преминул на это намекнуть несколько более «прозрачно», – Надеялся, что ты не захочешь портить столь хорошо начавшееся утро обсуждением…погоды.

Волшебница повернулась резко, но серьёзность на её лице исчезла в тот же миг, когда она заметила, что Драко все прекрасно понимает, и пытается отшутиться скорее по привычке.

– Дело не в погоде, – она махнула рукой на горящее алым пламенем небо, – Сейчас даже не рассвет, уже чуть ли не одиннадцать часов утра, а небо выглядит так, как будто где-то разгорелся вселенских размеров пожар! – её голос сорвался, когда подошедший маг заключил её в объятия. Эмоции бушевали, но рядом с ним она непроизвольно становилась спокойнее. В воздухе повис один-единственный вопрос, – Что все это значит?

Взгляд каре-голубых глаз скользнул по задумчивому лицу слизеринца, но тот этого даже не заметил, поверх головы Веланесс изучая разверзнувшееся за лесом полотно апокалиптического пейзажа.

Это не пожар.

Хотя если прислушаться… треск занявшихся пламенем деревьев, безумный лающий смех тётушки Лестрейндж. В ведьминском танце она кружит прямо по воздуху, душному и горячему, состоящему из миллиона или миллиарда обжигающих кожу искр… нет, это лишь воспоминания.

Это не пожар.

Пока ещё нет.

– Ты знаешь, что это значит? – Катрин положила ладони на плечи парня, привлекая его внимание.

– Ничего хорошего, – выдавленная через силу улыбка и поцелуй в лоб.

– У тебя есть какой-то план?

– Да.

(Нет)

– Мы скоро увидимся вновь?

– Конечно.

(Нет)

– Кэт?

– Что?

– Ты главное о себе позаботься, когда… Если что-то вдруг случится.

До катастрофы оставалось три дня.

***

Первый, так сладко начавшийся день, на удивление волшебницы так и не был ничем омрачён. Привыкшие за последние несколько месяцев к постоянному напряжению студенты с подозрением относились к дням, когда ничего плохого не случалось. Тот день был именно таким – газетные заголовки не пестрили новыми убийствами, в коридорах в кой-то веки обсуждались контрольные и перемывались кости факультетских неприятелей; студенческая жизнь как она есть – прекрасная и совершенно беззаботная. Появление Веланесс особого удивления не вызвало, как она узнала немногим позже, Гермиона рассказала друзьям, куда посреди ночи сорвалась француженка. Ну а верить в то, что она просто сходит проведать Малфоя и вернётся к себе в спальню, чтобы как ни в чём не бывало пойти на первый урок… В такие небылицы поверили бы разве что самые глупые. Или самые порядочные, этакие священники-затворцы, не желающие ничего слышать о бушующих внутри подростков гормонах и тому, к чему они приводят.

Золотое трио гриффиндорцев же все прекрасно понимало, поэтому Катрин была удостоена лишь смущённым взглядом Джинни и ехидным подмигиванием остальных членов семьи Уизли. Гермиона на это устало закатила глаза, поинтересовавшись, что в действительности произошло с Драко и из-за чего загорелась злополучная зачарованная брошь. Рассказ Веланесс получился скомканным и неполным, но суть Грейнджер все-таки удалось уловить, в её тёплых карих глазах мелькнуло сочувствие и печаль.

– Несчастный парень, – она вздохнула, отстранённо посмотрев в окно, возле которого они сидели, выискивая в библиотечных книгах информацию для контрольной по травологии, – Я и не задумывалась никогда про его отношения с родителями.

– Полагаю, никто не задумывался, – магичка заточила карандаш, который безостановочно вертела в руках, и немного успокоилась, – Может, его матери не давали о нем заботиться? Люциус вполне мог запретить такое своей жене, а из собственного ребёнка выращивать собственную копию…

– Надеюсь, он как-то выкрутится, – полукровка ласково сжала ладонь подруги в своей, – Ты сказала, что у него сейчас какое-то ужасное задание – он не рассказал подробности?

– Нет, – Катрин прикусила губу. Слова об убийстве Дамблдора застревали в горле и отказывались выбираться наружу, – Наверняка какая-то очередная подлость.

– Кэт, а у него… – Гермиона замялась и Веланесс вопросительно на неё посмотрела, – У него есть метка Пожирателей на руке? Он действительно прошёл обряд, будучи несовершеннолетним?

– К сожалению, да, – она грустно кивнула, а в голове калейдоскопом замелькали изображения проклятого знака – змея с черепом, черные, будто нарисованные углём на его аристократически-блендой коже. Кончик хвоста змеи был едва заметен, из-за худобы предплечья мага, понять, что изображено на татуировке, с некоторых ракурсов было едва ли возможно.

Информацию по травам девушки в итоге так и не нашли.

А второй день подобно гигантской волне-цунами все надвигался и надвигался, грозя превратить все привычное

любимое

родное

в прах.

***

Предпоследний день спокойной жизни в Хогвартсе начался с разразившейся над Запретным Лесом грозы. Настолько сильной, что к полудню часть занятий отменили, а несколько учителей и вовсе пошли бороться с пугающей непогодой магией и заклинаниями. Сказать, что такое случалось редко – наверное, не сказать ничего. Безусловно дождям в Англии не удивлялся никто, да и ливни с громом и молниями были вполне себе привычным явлением, к тому же на крышах школьных башен стояли мощные зачарованные громоотводы…

Вот только было именно в этой грозе что-то такое, что пугало даже Снейпа, в течение собственного же занятия то и дело косившегося в сторону окна.

«Что-то такое», так сильно всех напрягавшее, можно было бы списать на аномальные причуды матушки-природы, и без того удивившей всех ранним теплом и обилием солнца – можно было бы списать на что угодно, если бы ровно в три часа дня, во время большого перерыва между занятиями, сразу несколько сотен студентов видели изумрудного света молнию и несколько теней, как будто бы отделившихся от самой огромной чёрной тучи и метнувшихся куда-то вдаль.

Компания гриффиндорцев тоже все видела, хотя на их каменных от ужаса лицах нельзя было прочитать ничего, кроме застывшего в глазах удивления. Только несколько минут спустя каждый из них выдал вполне ожидаемую, и от этого ещё более пугающую реакцию.

Гарри непроизвольно посмотрел на башню, отведённую под кабинет директора Дамблдора.

Гермиона обернулась на тихо охнувшую за их спиной Макгонагалл, мысленно выстраивая стратегии на все возможные случаи жизни и вспоминая, что ей может понадобиться в случае нападения на замок.

Рон переглянулся с остальными Уизли, и в одинаковых глазах рыжеволосых волшебников яркой искрой заблестело природное любопытство вперемешку с мыслями о родителях.

Катрин, от страха сжавшая в руках свою волшебную палочку, едва не вскрикнула, заметив промелькнувшие во внутреннем дворе тени – одну, полностью облачённую в чёрное, другую – поменьше – в школьной мантии и с белёсыми волосами.

Сердце француженки бешено стучало.

Тук-тук.

Что происходит? Что все это значит?

Тук-тук.

Что будет с нами дальше?

Тук-тук.

Что же ты наделал, Драко?

Осознание, что катастрофа близится, к этому моменту достигло мыслей каждого находящегося в Хогвартсе.

Но сколько людей ожидало, что до неё оставалось меньше двадцати четырёх часов?

Что же ты наделал?

***

День, который все обитатели школы предпочли бы никогда в жизни не вспоминать, отпечатался в сознании детей подобно краткой военной хронике.

В девять утра гриффиндорцы встретились в гостиной факультета, узнав от Рона о том, что два часа назад Гарри подорвался с постели, сказав, что его вызывает к себе Дамблдор.

В одиннадцать их сняли с урока, и привели в столовую, где деканы факультетов объявили о том, что в силу «чрезвычайной ситуации» студентов обязуют оставаться в своих комнатах и не покидать гостиные своих факультетов без сопровождения преподавателя.

«Мы просим вас сохранять спокойствие, порядок в школе вскоре будет восстановлен».

Гарри так и не появился.

Драко тоже не было.

Час дня. Грейнджер, Катрин и Уизли планируют план побега.

Час тридцать. Снова разгорается гроза.

Два часа дня. В комнатах темно как ночью, спасает только…

Два десять. Света нет, все лампы лопаются, сея панику и заполоняя неосвещённые комнаты испуганными криками студентов.

Два тридцать. В комнату входит Макгонагалл. Лицо серое, руки дрожат, голос едва различимо сипит:

– Я… Мне нужно вам сообщить, что…

Вмиг замолкшие волшебники обратили свой взор на декана, их глаза жутковато блестели в комнате, на фоне черно-зелёной бури.

Где-то вдалеке послышался звон разбитого стекла и отразившийся от высоких стен женский смех.

– На замок совершено нападение.

Я был избран! Он убьёт меня, если я этого не сделаю!

– Драко Малфой впустил в Хогвартс отряд Пожирателей Смерти.

Здравствуй, Беллатриса.

Давай же, Драко, ты сможешь.

– Гарри Поттер пропал.

Я должен… Профессор? Вы?

– П-профессор Д-Дамблдор…

Пожалуйста, Снейп.

– Профессор Дамблдор убит Северусом Снейпом.

Пожалуйста.

========== Глава 4. Часть 1 ==========

Молчание длилось непростительно долго. Макгонагалл смотрела в толпу своих подопечных, замерших, словно напуганные внезапным выстрелом зверьки, взгляд её зелёных глаз ничего не выражал и ни на чём не фокусировался, но эмоции от страшной и, что самое главное, такой неожиданной потери не были подвластны даже столь могущественной волшебнице. Тонкие, всегда властно поджатые губы декана дрожали, изо рта вырывались едва различимые выдохи, но крылья носа чересчур резко двигались, выдавая тем самым переполнявшие женщину рыдания.

– Что с нами будет дальше?

Вопрос, заданный кем-то из младших курсов, вывел всех магов из оцепенения. Тут же раздались рыдания, породившие неуместные и бесполезные утешения и возгласы недовольства; зал Гриффиндора наполнился перешёптываниями и косыми взглядами в сторону профессора, подобно статуе замершей возле массивной входной двери.

Когда в эту самую дверь постучали, Минерва несдержанно охнула, из последних сил устояв на ногах. Она посторонилась, быстрым движением смахнув со щёк предательские слезы и выпрямила спину, как бы обороняясь, сердито скрестив руки на груди.

– Гриффиндор, – из тёмного коридора послышался хриплый мужской голос. Секунда, и зажжённая «люмусом» палочка осветила бледные лица Пожирателей. Заговоривший оказался Гойлом-старшим, – Спускайтесь в столовую и никаких фокусов. Вы уловили, мадам?

Макгонагалл кивнула, презрительно поморщившись, но ни единого слова так и не проронила.

– Эй, малец, – маг обернулся, обратившись к кому-то позади себя, – Есть здесь кто-то из тех, кого ищет Тёмный Лорд?

– Нет.

Катрин закрыла рот ладонью, почувствовав, как сжались на её предплечье пальцы Гермионы.

Как ты мог?

Черт бы тебя побрал, к а к т ы м о г?

– Поттер сбежал, нет смысла здесь его искать, а от его друзей толку всегда было немного, – голос и интонации Драко сейчас были практически идентичны тем, что использовал его отец, – Пойдём отсюда, нас ждут.

– Поверю тебе на слово, – ехидно хмыкнув, Гойл прислушался к отдалённому мощному взрыву и сопровождавшему его истерическому женскому смеху, – Безумная она, – он пихнул Малфоя в плечо, – Тётка твоя. Наверняка подпалила дом этого урода-великана и радуется.

Пожиратели синхронно ухмыльнулись и пошли прочь. На минуту снова воцарилась гнетущая тишина, затем кто-то истошно запричитал, другой вторил и закричал в голос, жалея Хагрида и ещё кого-то, пробивающиеся сквозь рыдания слова было крайне сложно разобрать. Да и немногие пытались, каждый был занят своими мыслями.

– Думаете, они могли ему навредить? – Рон хмурил брови, его обычно загорелое лицо казалось каким-то болезненно-серым, а огненная шевелюра потускнела, став коричневой с пробивающимися на свету жёлтыми отблесками.

– Надеюсь, что нет, – Грейнджер одарила его тёплым взглядом, несильно встряхнув подругу за плечо, – Кэт? Кэт, не думай о нем, слышишь? Нам нужно найти Гарри.

– Мы не сможем уйти и искать его, – Веланесс отрешённо покачала головой, – Точно не сейчас.

– Её нельзя подставлять, – Джинни подошла к ним и, кивнув в сторону Макгонагалл, коротко добавила, – Мы должны её поддержать. Так, как можем. С Гарри… – она замялась, – С ним наверняка все в порядке.

– Он и не из таких переделок выбирался, – «шутка» Рональда прошла меж их ушей – никто не отреагировал, ведь таких переделок в их жизни ещё действительно не случалось.

– Прошу внимания!

Голос декана наконец-то зазвучал привычно звонко и властно, в больших зелёных глазах, спрятанных за узкими очками с широкой оправой, всколыхнулось новое чувство – уверенность вкупе с желанием биться до последнего.

За память об Альбусе Дамблдоре.

За Хогвартс, ставший для всех них вторым домом.

Минерва быстро построила своих подопечных, разбив их на пары, и все вышли из гостиной стройной колонной, едва ли не марширующей в такт. Возглавлявшая факультет волшебница быстрым шагом направилась вниз по витым лестницам, однако на развилке, один из коридоров которой вёл в большую столовую, женщина свернула в прямо противоположную сторону. Никто не осмелился что-либо сказать. На Гриффиндоре в целом было не принято перечить своему декану, а в подобной ситуации и подавно – кто бы как к Макгонагалл не относился, каждый студент, от мала до велика, видел в ней неоспоримый авторитет, всегда источавший рассудительность и холодную трезвую уверенность.

– Профессор Макгонагалл, – голос Снейпа зазвучал даже раньше, чем они вышли из тёмного коридора, ведущего в сад при замке. Никакого удивления, замешательства или испуга.

Конечно же нет.

– Вы не посмеете мне помешать, – в её интонациях читался ничем не прикрытый вызов, – Я должна. Мы должны… Несмотря ни на что.

Подопечные уважаемой в магическом сообществе чародейки переглянулись, но верно догадались и дальше хранить молчание. Только когда Северус отошёл, жестом приказав своим студентам расступиться, кто-то не выдержал и пискнул, неприлично громко шмыгнув носом.

– Вас будут ждать в столовой, – черные глаза слизеринского лидера сощурились, взгляд скользнул по юным гриффиндорцам, но надолго ни на ком не задержался, – Временем на сантименты мы не располагаем.

– Северус, – он дёрнулся, как от пощёчины – Макгонагалл никогда не называла его по имени при учениках. Магичка на него при этом не смотрела, даже головы не повернула, – Побойтесь Бога, Северус. Идите. Я прошу лишь позволить нам попрощаться.

Резко развернувшись и взметнув тем самым полы собственный мантии, Пожиратель и убийца директора школы моментально скрылся из виду. Только стук его каблуков о каменный пол эхом разносился по ведущему обратно в замок тоннелю ещё какое-то время. Слизеринцы зашевелились подобно разворошённому клубку змей, вмиг почувствовав себя уязвимыми и брошенными. Перешёптываясь и боязливо оглядываясь, они ретировались следом за Снейпом.

– Посмотрите на небо! – тонкий голос Лаванды Браун раздался прямо позади Катрин, отчего та вздрогнула, при этом послушно обратив свой взгляд наверх.

Небо над замком было матово-серым, покрытым кучевыми черными тучами, совсем не двигающимися, несмотря даже на поднявшийся ветер. Над самым высоким шпилем школы искрились зелёные молнии, отсвет от них падал на одну из туч в виде чётко различимого черепа и вылезающей из него змеи.

Я уже видела этот знак.

На предплечье Драко и Северуса были точно такие же.

Ребята сами не заметили, как подошли к телу Дамблдора, лежавшему посреди зелёной лужайки в такой аккуратной позе, как будто кто-то специально его так уложил. Только извечный вышитый серебром колпак валялся рядом с клумбой в нескольких метрах от профессора. Вновь послышались всхлипы и тихие голоса.

– Не нужно слов, – голос Минервы дрогнул, и она отвернулась, встав вполоборота к Альбусу и спиной к своим ученикам.

Медленно, словно через силу, она подняла вверх волшебную палочку. Один за другим за ней последовали все остальные, успевшие образовать полукруг и неотрывно наблюдавшие за действиями декана. Несколько капель начавшегося внезапно дождя упали на траву, но никто их не заметил.

В одно мгновение в воздух сорвались десятки крошечных огоньков – они плавно поднялись вверх, утонув в пучине грозовых туч, и в эту же секунду начался настоящий ливень.

Казалось, небо оплакивало их потерю.

– Теперь можно идти, – реплика волшебницы вряд ли была обращена к кому-то конкретному.

Дождавшись, когда гриффиндорцы вновь встанут в положенный строй, женщина с мучительной полуулыбкой направилась обратно в замок. Гермиона в последний момент обернулась, сама не зная, зачем. Дождевые капли уже растеклись лужами по всему саду, однако на высоте нескольких метров от тела Дамблдора они словно бы наталкивались на невидимое препятствие, так и не достигая цели.