Текст книги "Запятнанная (СИ)"

Автор книги: гавань беспокойствия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

Внезапно в памяти магички всплыл недавний разговор с Гарри. «В дневнике этого Принца-Полукровки, оказывается, есть и боевые заклинания! – воодушевлённо рассказывал Поттер друзьям, – Проверить бы, как они работают, а там можно и на егерях их использовать, в случае чего. В качестве самообороны, конечно».

Проверить боевые заклинания, говоришь?

– Поттер! – превозмогая боль и головокружение, Катрин по стенке двинулась следом за парнями. От оглушительного звона разбитого стекла она поморщилась, но продвигаться вперёд не прекратила, – Поттер, слышишь ты меня?! – хрип. Плохо.

Миллионы мелких кристаллов, некогда являвшихся единым целым, хрустели под ногами, впиваясь в подошву обуви, забираясь внутрь, неприятно оцарапывая кожу на лодыжках. Остался один поворот, дальше идти некуда, дальше тупик.

– Гарри! – отталкивается от стены, замечая едва различимый силуэт друга. Его рука с зажатой в пальцах волшебной палочкой заметно дрожала.

Он даже не посмотрел на неё.

– Сектумсемпра!

Белая вспышка на долю секунды ослепила всех находящихся в комнате. Что-то гулко взорвалось, оставшиеся в живых зеркала изрыгнули на пол некогда наполнявшую их стеклянную крошку, оставив после себя лишь грустно наблюдавшие за разворачивающейся перед ними трагедией рамы.

Из открывшегося рта волшебницы не донеслось ни звука, она бросилась вперёд, проскользив по усыпанному стеклом полу на коленях, успев поймать падающего будто бы в замедленной съёмке Драко. Налетевший порыв ветра всколыхнул длинные волосы волшебницы, на мгновение закрыв от её взора всё происходящее.

Когда она смахнула с лица прилипшие пряди, по полу вокруг неё уже растекались ручейки багряно-алого цвета.

– Драко… – она коснулась плеча парня, непонимающе уставившись на собственные пальцы, с которых вязкими каплями стекала кровь слизеринца.

Отрешённый взгляд Веланесс некоторое время был устремлён на изрезанное невидимым орудием тело Малфоя. Уловив движение возле себя, она медленно повернула голову, всё ещё предпринимая тщетные попытки зажать резаные раны парня ладонями.

– Ты… ты, ты, ты… – слова не находились, из разного цвета глаз брызнули слёзы.

Поттер молчал, потупив взгляд, уставившись на собственные ботинки, носка которых уже достигла продолжавшая разрастаться лужа крови.

– Поттер! – мужской голос прозвучал непривычно громко. Снейп влетел в помещение подобно чёрному вихрю, и останавливаться он явно не собирался, – Поттер, немедленно вернитесь в свою спальню.

– Професс…

– Я сказал – Немедленно. В свою. Спальню.

Гарри исчез, в последний раз взглянув на измазанную в чужой крови француженку. Девушка смотрела на появившегося откуда-то мужчину, не чувствуя абсолютно ничего, всё больше заходясь в приступе беззвучной истерики. Её плечи мелко подрагивали, в голове поток мгновенно пронёсшихся мыслей и несказанных слов смешался в единое целое. Бушевавший внутри неё хаос отчётливо читался в широко открытых, но мало что видящих глазах.

– Тихо…спокойно, – Северус опускается сбоку от лежащего на коленях волшебницы тела, касаясь палочкой рваных сочащихся ран, – Вулнера Санентур, – кровь, казалось бы, возвращалась обратно в тело слизеринца, – Вулнера Санентур…

Малфой дрожал, его тело пробивало судорогой, но раны исчезали буквально на глазах. Он хватал ртом воздух, но на глубокий вдох у него не хватало сил. Он хмурил брови, а в его горле клокотал не находящий выхода кашель:

– Всё будет хорошо, – Катрин рукавом мантии стирает со своего лица слёзы, аккуратно касаясь разметавшихся волос цвета холодной платины.

– Веланесс, вы ранены? – выпрямившись, Снейп посмотрел на неё сверху вниз. Его эмоции понять было невозможно. Даже на такой простой уровень эмпатии сейчас не было абсолютно никаких сил.

– Ц-царапины, не более, – здравый смысл постепенно возвращается к Катрин, и она ловит себя на мысли, что проехала на коленях по полу с разбитым стеклом несколько метров точно.

– Встаньте, – мужчина подаёт ей руку, наблюдая, как она приподнимает голову парня, чтобы освободить собственные колени.

Видок у неё, конечно, тот ещё. Лицо и руки вымазаны в крови, мантия тоже запачкана, колени изрезаны и, наверняка, какие-то осколки попали внутрь. Дело быстро поправимое, но это касается лишь её внешности. Какова вероятность, что психика внучки Грин-де-Вальда не пошатнётся после такого завершения обычного учебного дня?

Я склонен считать, что она вполне в состоянии с этим справиться. Подобная закалка никому сейчас не помешает. Кто знает, сколько людей пострадает в ближайшем будущем?

– Спасибо, – сухие губы не слушаются, и голос срывается на шёпот.

Волшебница оглядывает себя, утвердительно кивая головой. Взмах палочки – и как будто бы ничего и не было. На коже ни царапинки, одежда словно только что из швейной мастерской или элитной прачечной. Жаль, такие заклинания не проходят на уроках.

– Возвращай…ся к себе в спальню, – ладонь профессора легла на её плечо, и она удивлённо посмотрела в как всегда спокойное лицо мага, – Если будут вопросы – можешь говорить, что я проводил с тобой беседу по поводу последней контрольной работы. Но, к моему удивлению, на этот раз вас угораздило влипнуть в переделку и не привлечь к себе лишнего внимания.

– Если бы не вы… – благодарный взгляд каре-голубых глаз говорил сам за себя, – Вы трансгрессируете в лазарет?

– Думаю, Драко пробудет там день или два, – слегка приподнятая бровь, – Если не побоитесь рискнуть репутацией, сможете его навестить.

Она промолчала. Желания язвить не было, как ответить серьёзно – не придумывалось. Очередной немой кивок, и Веланесс неуверенным шагом направляется к выходу из злосчастной комнаты.

***

В лазарете она так и не побывала.

Вернувшись в башню Гриффиндора, она не обнаружила в гостиной ни одного человека. Несмотря на то, что был уже поздний вечер, обычно хотя бы пару-тройку ребят можно было найти в главном зале факультета; ученики любили собираться возле камина, болтая ни о чём вплоть до того момента, пока Минерва не объявит окончательный «отбой». В затуманенной голове волшебницы промелькнула мысль, что Макгонагалл могла специально разогнать своих подопечных по комнатам. Наверняка Снейп её уже обо всём уведомил, а столпотворение в людной гостиной могло плохо закончиться для внезапно пропавших после ужина Веланесс и Поттера.

Поднявшись в свою спальню, Катрин также, к своему большому удивлению, не подверглась допросу. Гермиона и Джинни изо всех сил старались изобразить непринуждённую беседу, но получалось неважно. Впрочем, никто не успел ничего заподозрить – раздевшись и перебросившись с подругами формальными фразами, француженка уснула без задних ног, и никакие сны в эту ночь не посещали её спутанные мысли.

Впрочем, ожидать, что и на следующее утро все станет как обычно, было бы заведомо глупо. Утренние сборы, занятия по травологии и зельеварению, обед – всё это прошло в несколько неловкой, но всё же не критически напряжённой атмосфере. Вокруг постоянно были толпы людей-лишних ушей, поэтому о вчерашнем происшествии никто даже не заикался. Поттер отмалчивался всё утро, но к концу второго урока смог-таки перебороть своё стеснение(?), свой страх(?), и заговорить с Веланесс на какую-то отвлечённую тему.

Спокойствию не суждено было прожить долго.

– Не знаю, как вас, – в голосе Грейнджер звучала обеспокоенность вперемешку с плохо скрываемым испугом, – А меня совершенно не устраивает то, что мы всё ещё не обсудили произошедшее.

Друзья собрались во внутреннем дворе замка, заняв самую отдалённую скамейку за стоящей в углу статуей неизвестной студентам женщины. Людей было немного, хотя погода располагала. Может, все были заняты сборами перед грядущими каникулами?

– Если… – Гарри заговорил, и тут же к нему обратились взгляды всех троих волшебников, – Если ты знаешь, с чего начать, Герм…

– Я? – полукровка вскочила со скамейки, и концы её шарфа взметнулись в воздух, – Это ты должен объяснить, что тобой, черт возьми, двигало! Ты же мог его убить!

Поттер кивнул. Мог. Отрицать это не было никакого смысла. Гермиона продолжала, ей почти удалось взять себя в руки, но сильные эмоции всё же иногда пробивались сквозь спокойную речь, заставляя голос волшебницы срываться на высокие ноты:

– Нужно было сначала узнать, что означает заклинание. А потом уже применять его.

– Я искал, – взгляд поверх очков, – Я перерыл пол библиотеки, нигде не было ничего про эту «сектумсемпру», – произносит название с явной неприязнью, – Видимо, это заклинание Принца-Полукровки, он сам его придумал.

– «Сектура» означает рассечение, – тихо произнесла Веланесс, сидящая на краю скамейки. Девушка поправила шарф, натянув его почти до самого кончика носа, и устремила свой взгляд в стену позади Грейнджер. Никто не удивился, говорить, не глядя на собеседника, зачастую действительно намного проще.

– А «Семпер» – значит, «навсегда», – подруга подхватила мысль француженки, и карие глаза заметно расширились, – Можно было догадаться, ведь все заклинания основываются на латыни…

– Если бы только эта мысль пришла мне в голову раньше, – перед глазами Катрин возникло исполосованное разрезами тело Малфоя, и магичка поспешно тряхнула головой, отгоняя воспоминания. С ним Снейп. Всё хорошо.

– Кэт, – молчавший всё это время Рональд коснулся плеча гриффиндорки.

Она повернулась к нему и в ту же секунду поняла, что за вопрос сейчас будет произнесён. Не так я себе это представляла, совсем-совсем не так.

– Спрашивай, – практически без звука, просто шевеля губами.

– Зачем ты вообще побежала следом за Гарри и Драко?

Ухмылка.

Может, соврать? Раз он спрашивает, значит, Поттер не сказал ему…

Веланесс посмотрела на Мальчика, который выжил, так и не дав ответа на заданный ей вопрос. Их зрительный контакт длился не долго – Поттер был догадливым и быстро сопоставил все кусочки головоломки воедино.

– Ты серьёзно? – он видит в её глазах подтверждение своей непроизнесённой догадки, – Кэт, ты…Как…Почему? – полнейший сумбур из вопросов.

Они поймут?

– Может, кто-нибудь что-нибудь соизволит объяснить?! – от крика Гермионы со статуи с громким карканьем сорвались в небо две крупные вороны.

– Я его люблю.

Тишина. Сердце бьётся где-то в горле.

– Люблю Драко Малфоя.

========== Глава 3. Часть 4 ==========

Рождество неумолимо приближалось.

Студенты всех факультетов то и дело собирались в своих гостиных по вечерам, чтобы хотя бы на некоторое время забыть о происходящих в мире ужасах и погрузиться в атмосферу грядущего праздника, волшебства и семейного тепла. Ребята украшали ёлки и развешивали гирлянды по комнатам, из подручных средств варили пряный грог или же ароматный глинтвейн, прятали друг от друга подарки, собирали чемоданы домой и готовили сюрпризы для родителей и других членов семьи. Рождество – время, когда даже в Хогвартсе, школе, и без того относящейся к магическому миру и обучающей детей волшебству, чувствовалась какая-то особенная атмосфера беззаботного веселья и всеохватывающей любви. Казалось, что именно этот праздник изменит жизнь в лучшую сторону. Казалось, что именно сейчас должно произойти что-то такое, после чего даже Пожиратели смерти не смогу омрачить их будни.

Впрочем, это всего лишь иллюзии, коими люди тешат себя, упорно не заглядывая в газеты, настойчиво ограждая себя от действительности, от реальности, которая в эти же мгновения терзает и буквально рвёт на части весь магический мир.

Пока малыш-первокурсник в шарфе с золотым львом и с очками как у его любимого Гарри Поттера водружает на ёлку праздничный шпиль, где-то в косом переулке разгорается очередной пожар. Здания подобно карточным домикам складываются, оставляя после себя лишь унылые пепелища, погребая под завалами не только своих владельцев, но и ни в чем не повинных посетителей. В то время как не задумывающиеся ни о чем дети водят хороводы и распевают песни, журналисты «Ежедневного Пророка» хватаются за головы, не успевая печатать имена всех жертв, павших от рук беспринципных Егерей или самих Пожирателей.

Старшие курсы порой начинают проявлять интерес к новостям из внешнего мира, но надолго никого из них не хватает. Можно сойти с ума, штудируя списки погибших, с замиранием сердца вздрагивая каждый раз, когда фамилия очередного почившего мага похожа, а то и совпадает с твоей собственной, а имя жестоко изувеченной жертвы Волан-де-Морта как назло такое же, как у твоей любящей матери или сестры.

Ещё и совиная почта работает с перебоями.

Моли Бога (или в кого ты там веришь), чтобы, вернувшись с каникул, ты нашёл свой дом, а не зияющую в земле воронку, над которой навсегда повис в воздухе сумасшедший смех выдающейся прислужницы Тёмного Лорда, ещё недавно перебивавшейся с каши на воду в личной камере Азкабана.

До начала каникул оставалось пять дней.

***

– Катрин? – Гермиона села на край её кровати, не прекращая накручивать прядь на палец. И без того волнистые волосы поддавались, но все же если продолжать с тем же усердием, от роскошной шевелюры останется не так-то много.

– Что случилось? – француженка оторвалась от книги, которую читала перед сном последние несколько дней, и убрала её в прикроватную тумбочку. Ничего запретного, в попытках занять свою голову хоть чем-то, девушка основательно подсела на историю Великобритании. В конце концов, это не ее родная страна, много интересных фактов не входило в школьную программу.

– Я переживаю за ребят, – Грейнджер оставила свои волосы в покое и резко выдохнула, вперившись взглядом в лицо подруги, – Куда они шли на ночь глядя?

– Гарри с Роном? – кивок. Веланесс вспомнила, что минут двадцать назад полукровка действительно рассказала, что встретила в гостиной друзей, куда-то очень спешивших. Парни ничего ей не объяснили, а Уизли (кошмар-то какой!) вообще не обмолвился ни словом.

– Куда они направились в такое время? – повторила свой вопрос волшебница, мельком глянув на часы, словно удостоверяясь, что она ничего не путает. Было пятнадцать минут одиннадцатого.

– Да мало ли куда, – Катрин не разделяла паники подруги, давно привыкнув к тому, что четвёрка гриффиндорцев лучше любого магнита притягивала к себе неприятности. Точнее, приключения.

Или все же неприятности?

– Рональд выглядел странно, – Гермиона покачала головой, понизив голос и метнув злобный взгляд в сторону пустующей кровати Лаванды, – Я никогда не видела его таким… задумчивым.

– Она уехала на каникулы ещё позавчера, Герм, – предотвращая все дальнейшие теории касательно «пассии» Рона, Катрин чувствовала себя этаким «гласом разума» для поддавшейся истерии собеседницы.

Грейнджер ничего не ответила. Тонкие пальцы мяли край пижамы, а устремлённый на них взгляд карих глаз видел сейчас явно что-то другое. «Кого-то», если говорить точнее. Юного волшебника с огненной гривой и рассыпавшимися по всему лицу веснушками. Того, чьему аппетиту даже Хагрид мог бы позавидовать.

Катрин тоже задумалась о своём. «Своё» все так же её избегало, изредка мелькая среди потока своих сокурсников. Беда Драко в том, что с толпой ему слиться зачастую довольно-таки проблематично – мешают практически белые волосы с холодным металлическим отливом, да и осанка выдаёт прирождённого аристократа. От полученных в ходе стычки с Поттером травм он отошёл быстро, насколько известно француженке, он не пролежал в лазарете и суток, сбежав посреди ночи да так и не вернувшись. Впрочем, выглядел он более чем здоровым. Физически. О психологическом состоянии парня нельзя сказать того же.

– …в гостиную? – Веланесс вздрогнула, когда холодные пальцы подруги коснулись её предплечья. Заметив недоуменный взгляд разных глаз, Грейнджер повторила, – Давай спустимся в гостиную?

– А если они уже вернулись? – волшебница отозвалась с нотками скепсиса в голосе, но одеяло с себя все-таки скинула, закутавшись в мантию и напялив тапочки на босые ноги.

– Не вернулись, – Гермиона внимательно посмотрела ей в глаза, и Катрин не стала противиться. Несмотря на то, что эмпатией обладала она, у полукровки была превосходная интуиция, и спорить с ней в такие моменты никто из друзей не решался.

Они быстро спустились в слабо освещённую гостиную, полностью проигнорировав косые взгляды сожительниц и шушуканье по углам. Гермионе было плевать, Катрин же довольно часто оказывалась в роли главной героини местных сплетен, поэтому к такому обсуждению у неё давно выработался своего рода иммунитет.

Каково было бы удивление всей этой шепчущейся толпы, если бы Гарри рассказал всем о нашей связи с Малфоем?

Они бы, наверное, обсуждали это ни один месяц.

А если подкинуть им мысль, что я – потомок «того самого» Грин-де-Вальда…

Ммм.

Сплетням не будет предела.

На самом деле, Катрин была удивлена выбранной моделью поведения своих друзей. Рон и Гарри не задали ей ни единого вопроса, касательно их отношений с Малфоем. Гермиона, отмалчивающаяся пару-тройку дней, все же не выдержала, и дала волю своему любопытству, поинтересовавшись началом столь необычных взаимоотношений и несколько раз попросив Катрин рассказать ей о Драко побольше. Поведение Грейнджер француженку растрогало – четвёрка волшебников близко общалась уже не один месяц и не один год, но именно такие расспросы натолкнули Веланесс на мысль о том, что Гермиона действительно хочет её понять. Хочет увидеть ситуацию глазами своей лучшей подруги, той, для кого Драко – отнюдь не отрицательный герой.

Катрин почувствовала укол совести – ей действительно не хотелось вылезать из кровати и сидеть сейчас вместе с Грейнджер на диване в темной тихой гостиной, в то время как гриффиндорка никогда не ставила свои интересы превыше интересов близких ей людей.

– Герм, – сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком, негромко позвала волшебница.

Девушка не ответила, но повернула голову. Встретившись глазами, подруги одновременно шмыгнули носом, крепко обнявшись в каком-то безумном порыве нежности и благодарности.

– Все будет хорошо, правда? – полукровка уткнулась в ключицы магички и глубоко вздохнула.

– Конечно, – улыбка, которую все равно никто не видел.

– Ты так и не говорила с Драко?

Ожидавшая подобного вопроса Катрин на секунду зажмурилась, словно её ударили, но Грейнджер так и не подняла глаза и ничего не заметила.

– Может быть, на зимних каникулах, – абстрактный ответ. Кого ты хочешь убедить, Кэт, не саму ли себя?

Староста факультета кивнула, больше не задавая никаких вопросов. Каштановые кудри с отблесками едва трепетавшего в камине огня щекотали француженке нос. В тепле и тишине адски клонило в сон. Завтра наступит совсем скоро, и до отъезда ребят останется четыре дня. Много, хотя в это же время очень-очень мало. Дремота заставляла закрывать глаза и расслаблять тело, веки становились тяжёлыми, конечности – ватными, мысли путались и зацикливались, а дыхание выравнивалось, постепенно замедляясь.

Внезапно дверь с оглушительным скрипом отворилась. Филч так и не смазал напрочь заржавевшие петли, хотя Макгонагалл не раз просила об этом.

Глаза не открывались.

– Вы что здесь делаете?!

Показавшийся невероятно громким голос Гарри Поттера подобно тревожному сигналу рынды заставил девушек мгновенно проснуться и вскочить с дивана.

– Рон! – взгляд Гермионы выцепил нездоровую бледность парня, стоявшего немного позади своего товарища. Волшебница подлетела к нему, едва не сбив Поттера с ног, – Уизли, что с тобой? Во что вы ввязались на этот раз?

– Все хорошо… – рыжеволосый маг позволил Грейнджер усадить себя на диван и бегло осмотреть на предмет физических увечий, – Уже.

– Уже? – державшаяся намного более спокойно Катрин встала возле Гарри и вопросительно на него посмотрела.

– Это…Это все Ромильда виновата! – парень устало потёр переносицу, приподняв очки. Он подавил зевок и взмахом руки указал на Рона, – Если бы он не съел все конфеты, не пришлось бы идти к Слизнорту.

– А можно более связно и более подробно? – саркастически изогнутая бровь полукровки говорила о том, что девушка успокоилась и теперь жаждет детального изложения всего произошедшего.

– Ромильда подарила Гарри конфеты, – начал Уизли, наслаждаясь вниманием со стороны Гермионы, – Я их попробовал, они оказались такими вкусными…

– Что он съел всю коробку, не подумав, что мисс Вейн подмешает в них приворотное зелье, – закончил за него Поттер, поморщившись, – Даже не знаю, радоваться мне или нет.

– Ромильда хотела тебя приворожить?! – Грейнджер смотрела на ребят широко распахнутыми глазами, и в карих радужках отражалось наполовину потухшее пламя камина.

– Вот почему у неё не ладится с Джинни, – на подколол Веланесс все лишь дружно хмыкнули. Гарри потупил взгляд, но от комментариев воздержался, Уизли тем временем продолжал.

– Гарри повёл меня к Слизнорту и тот дал мне противоядие. Гадость редкостная, скажу я вам!

– Это не самое интересное в этой истории, – Мальчик, который выжил, заметно посерьёзнел, – Ситуация с конфетами – это всего лишь безобидная шалость, никто ещё не умирал от использования амортенции.

– Зато от яда склеить ласты можно в два счета, – Рон усмехнулся, но эмоция явно была напускной.

– От яда? – Гермиона забралась на диван с ногами, про себя отметив, что цвет кожи Уизли постепенно приходит в норму. И говорит он намного бодрее, – Все-таки вляпались в очередную проблему, да?

– Слизнорт предложил нам выпить медовухи, которую ему передали специально для Дамблдора, – язвительный тон Поттера «тонко» намекал на его догадки о том, кто именно был поставщиком смертельно опасного напитка, – Рон сделал глоток первым и тут же рухнул на пол.

– Медовуху отравил Слизнорт? – вопрос француженки прозвучал заведомо глупо.

– Думаю, она уже было кем-то отравлена, – в голубых глазах парня не было упрёка. Скорее грусть вперемешку с бессильной злобой. К Катрин эти эмоции имели скорее косвенное отношение.

– Слава богу, что все обошлось, – ладонь Грейнджер легла на плечо настрадавшегося за этот вечер волшебника, – Главное, что с вами все в порядке.

– Да, – парни одновременно ответили, кивнув. В отличие от повеселевшего в обществе подруг Уизли, Поттера явно что-то тяготило, его голос стал отчуждённым и несколько торопливым, – Это действительно самое главное. Пора расходиться спать.

– Спокойной ночи, – девушки обернулись, проводив друзей взглядом и, вздохнув каждая о чём-то своём, не спеша направились в свою спальню.

Сначала проклятое ожерелье, теперь отравленное вино.

Нет ничего хуже неизвестности, помилуй тебя Мерлин.

До каникул оставалось четыре дня.

***

Зима в этом году выдалась снежная. Для Англии в этих местах это было нетипично, но кого из детей может огорчить пушистый, хрустящий под ногами снег, тем более если из-за него отменяют занятия?

Несмотря на предельную близость каникул, четыре оставшихся будних дня официально считались учебными – уроки основной программы закончились, должники и заядлые двоечники имели последний шанс получить все необходимые зачёты, в то время как «отмучившаяся» часть учеников продолжала посещать факультативные дисциплины. Отменили только тренировки по квиддичу. Снегопад шёл уже неделю и было совсем не похоже, что он в скором времени прекратится.

Может, оно и к лучшему.

Замок выглядел как иллюстрация из сборника сказок, для Рождества нельзя было придумать ничего более органичного.

Наконец, долгожданный праздник настал – украшенная столовая, невероятное количество рождественской выпечки, возможность гулять хоть до самого утра – студенты всех возрастов на один-единственный день имели возможность абстрагироваться от катастроф внешнего мира и полностью отдаться веселью и беззаботному (а самое главное – официально разрешённому) кутежу. Естественно, первая половина дня ушла на подготовку к сему мероприятию, хотя, по сравнению с размахом осеннего бала, декабрьский ужин в честь рождения Иисуса Христа казался безобидной домашней посиделкой.

– Катрин, который час? – Гермиона стояла возле зеркала, вырисовывая красной помадой чёткий контур своих аккуратных губ.

– Половина пятого, – француженка сидела на кровати, собравшись, беспрестанно поправляя кажущуюся слишком короткой вельветовую юбку.

– Нужно поторопиться, – самой себе.

Девушки изначально вовсе не собирались наводить марафет, однако поддавшись влиянию чрезмерно энергичной и оттого очень убедительной Джинни Уизли, начали прихорашиваться незадолго до встречи с остальными ребятами в гостиной Гриффиндора. В пять они собирались торжественно открыть сваленные под ёлку подарки – наверное, любимая часть праздника для всех.

Ну, может, кроме Рональда. Рождественский ужин тот ценил, конечно же, гораздо больше.

Подруги спустились в гостиную как раз вовремя – друзья ждали их, нетерпеливо поглядывая в сторону ёлки и о чём-то непринуждённо переговариваясь. Стоило им спуститься, и взгляды всех четверых мальчишек обратились к ним, Гарри, Фред и Джордж смотрели доброжелательно-удивлённо, Рон же, казалось, буквально выпал в осадок:

– Мы что-то пропустили? – близнецы переглянулись, оценивая свои поношенные свитеры в сравнении с нарядами девочек, и старший из них недовольно фыркнул.

– В каком смысле? – Грейнджер мило улыбнулась, посмотрев на шестого Уизли из-под лукаво опущенных ресниц.

– С каких пор для рождественского ужина существует дресс-код? – Джордж усмехнулся и ткнул брата локтем в бок, наблюдая за тем, как их младшая сестра о чём-то щебечет с Поттером.

– Девушкам только дай повод повыпендриваться, – Рон, наконец, обрёл дар речи, и предпринял попытку съязвить. Выглядело ненатурально.

– Ты так недоволен нашей манией «выпендриться», что глаз от Гермионы оторвать не можешь? – Катрин давно прослыла острой на язык, и очередной её ехидный комментарий вызвал у близнецов лишь одобрительный смешок.

От безобидной словесной перепалки их отвлекла Джинни, напомнившая, зачем они все здесь, собственно, собрались. Народу к этому времени в помещении поубавилось, большая часть студентов оказалась не слишком-то терпеливой, и многие уже разбрелись обсуждать полученные подарки, в то время как компания во главе с золотой троицей Гриффиндора только приступала к открытию празднично украшенных коробочек с сюрпризами.

После того, как Гарри получил на Рождество мантию-невидимку, его мало что могло удивить. В этом году подарки по большей части представляли собой всякую мелочёвку, выбранную с душой, полезную или не очень. Неаккуратная коробка, наспех перевязанная жёлтой лентой и адресованная «мистеру Поттеру», не имела никаких опознавательных знаков, но то, что в ней находилось, было для юного волшебника самым ценным сокровищем из всех подарков на тот день – под мишурой лежало пожелтевшее письмо, написанное Сириусом Блэком незадолго до его смерти. Его прислал Грозный Глаз от лица всего Ордена Феникса, искренне полюбившего наследника Джеймса и Лили Поттеров.

Подарки, доставшиеся остальным, тоже в некотором роде были бальзамом для истерзанных не по годам сердец.

Гермиона, отвлекшись на посылку от родителей, далеко не сразу заметила маленькую коробочку с подписью «Р.У. зануде Грейнджер». Погрузившаяся в тишину, прерываемую лишь шуршанием обёрточной бумаги, гостиная внезапно наполнилась радостным женским писком:

– Парфюм из фиалок и можжевельника! Я думала, такого не бывает! – полукровка на радостях не сразу осознала все произошедшее, – Кто же такой «Р.У.», интересно…

Карие глаза оторвались от созерцания покоившегося в миловидной упаковке флакона. Убрав за ухо спадающую на лоб прядь, Гермиона поймала на себе смущённый взгляд, как бы невзначай наблюдавший за ней из-под длинной рыжей чёлки.

Р.У. ?

Девушка вскакивает на ноги, за долю секунды преодолевая расстояние в несколько метров.

Р. У! Разгадка всегда находилась под боком!

– РОН! РОНАЛЬД УИЗЛИ! Я ТЕБЯ ОБОЖАЮ!

Сам Рон к этому моменту уже успел открыть несколько предназначавшихся ему подарков – близнецы вместе с Джинни и Гарри подарили ему оплаченный ужин в «Трёх Мётлах», где, согласно надписи на прилагавшейся карточке, можно было позволить себе съесть все что угодно в неограниченных количествах. Да ещё и торт был включён! В посылке от родителей был очередной свитер, связанный матерью вручную. Что не говори, а труд матери греет, даже если в свитере есть дырки, и нитки кое-где торчат.

Катрин, не придавшая большого значения безделушкам от подруг, дрожащими руками развязывала тугой зелёный бант на небольшой деревянной шкатулке из чёрного дерева. Внутри лежала брошь из практически цельного изумруда, похожая на крупную каплю утренней росы. Серебряное обрамление, сама упаковка и возможная стоимость подарка вполне очевидно указывала на отправителя драгоценности.

– Это что, семейная реликвия? – из-за её плеча показалась Джинни.

Веланесс отпрянула, растерявшись. Правду о Малфое знали только трое друзей. Расширять круг «посвящённых» в планы магички пока что не входило.

– Д-да, – неуверенно. Взглядом она искала помощи у подошедшей Гермионы, – Из дома прислали вот…

– Это от твоей крестной? – чересчур громкий вопрос полукровки показался Катрин неприкрыто наигранным, – М… Маргарита её зовут, да?

– Мишель, – на автомате поправила подругу француженка, ткнув пальцев в гравировку на шкатулке и продолжая придумывать легенду прямо на ходу, – Мишель Деларуа. «Д.М».

– Такая стоит, наверное, целое состояние, – близнецы и Джинни не обратили внимания на плохую импровизацию, запросто поверив в небылицу.

– Она зачарована, – украдкой подмигнув Веланесс, Грейнджер задумчиво посмотрела на дорогостоящий подарок, – Не понимаю, какое именно на ней заклятье, но магическую ауру она совершенно точно излучает.

– Сомневаюсь, что моя крёстная прислала бы мне что-то недоброе, – Катрин аккуратно надела брошь, украсившую её белоснежный свитер из крупной вязки.

– У вас такие тёплые отношения с крестной, – Рон вклинился в разговор, делая ударения на определённых словах, – Ты её и правда очень любишь?

– Очень, – совершенно не думая про Мишель, – Больше жизни. И также сильно скучаю.

Гарри и Рон переглянулись. Никто ничего не сказал.

***

Традициям в Хогвартсе изменяли не часто, и Рождество в этом году не стало исключением: нарядная столовая, с размахом накрытые столы, ножки которых едва ли не трескаются под весом всех наготовленных блюд, толпы нарядно одетых студентов, кто-то бахвалится подарками, кто-то скромно радуется милым вещицам. Словом, ничего необычного. То и дело гул в зале прерывался уханьем очередной вернувшейся совы – в дополнение к подаркам многие отправляли письма с рассказами о доме. Письма были скорее формальные, отправленные больше по привычке, ни в одном из них не упоминались Пожиратели и их приспешники. Священный праздник никто не желал омрачать.

Просидев в столовой до поздней ночи, ребята с трудом встали по звонку будильника, и без того зазвонившего позже обычного – у них оставались сутки на то, чтобы собраться домой, поезд отправлялся в Лондон ранним утром следующего дня. Сборы проходили вяло – ощутившие свободу ученики, придя в себя ото сна, больше были расположены к тому, чтобы беззаботно болтать и валяться на кровати, нежели к тому, чтобы собирать чемоданы и стараться не забыть ничего важного.