Текст книги "Запятнанная (СИ)"

Автор книги: гавань беспокойствия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Веланесс поднялась в воздух и замерла посреди комнаты. Помимо рук теперь отказывались слушаться и все остальные конечности. Левитация вкупе с параличом.

– Перейдем к делу, – он встал перед ней так, чтобы чародейка могла его видеть, – Ты укажешь нам на местонахождение Нурменгарда. Да или нет?

Катрин отрицательно мотнула головой, удивленно вытаращившись на чародея перед собой. Говорить она не могла, но даже если б речь к ней и вернулась – ей ничего не было известно об этой тюрьме. Ничего, кроме того факта, что единственным заключённым там является ее дед.

– Ответ неверный, – взмах волшебной палочки и магия, густым липким дымом заполнившая легкие. Магичка судорожно вздохнула, попытавшись кашлянуть, но дыхательные пути как будто склеились. Кашель вперемешку с рвотными позывами. Невесть что кольнуло где-то в районе сердца.

Пожиратель повернулся к ней, чтобы задать следующий вопрос, но передумал, заслышав тяжелые шаги со стороны лестницы.

– Северус, – Волан-де-Морт поднял с пола ластившуюся к нему змею и расплылся в неестественной улыбке. Снейп лишь кивнул, едва заметно наклонив корпус, – Скажи мне, мой дорогой друг, почему сие создание так долго томилось, якобы принадлежа к Гриффиндору и не смея реализовать весь свой потенциал под твоим чутким руководством?

– Положение, которое я занимал в школе при жизни Дамблдора…, – Катрин хрипло застонала, не в силах больше терпеть пожирающий ее легкие дым. Профессор же продолжил, ни капли не смутившись и совершенно не сбившись с высокопарного изложения собственных мыслей, – … Не давало мне возможности идти против воли директора школы. Даже если сам он предпочел пренебречь правилами в угоду личным… интересам.

– Каким же?

– Глупо было бы предполагать, что Дамблдор не чувствовал того скрытого потенциала, который заинтересовал и Вас в этой юной француженке, – Снейп бросил на нее мимолетный взгляд и ухмыльнулся, привычным движением одернув белоснежные манжеты, – К слову, Ваш ключ в Нурменгард с минуты на минуту отправится на личную встречу со своими родителями, и мертвое тело вряд ли можно будет использовать по назначению.

Темный Лорд издал звук, отдаленно напоминавший усмешку. Костлявая рука поощрительно хлопнула профессора по плечу.

Взмах волшебной палочки и очередное падение на злосчастный пол, Малфоевского, будь он трижды проклят, чердака.

– Альбус и Геллерт в свое время были добрыми друзьями, – продолжил Пожиратель, отпустив питомицу к валявшейся на полу магичке.

– Даже более того, – внимательный прищур, черные как смоль глаза следят за малейшей реакцией на каждое пророненное слово, – Они оставались ими вплоть до самого конца.

– До заключения Грин-де-Вальда в Нурменгард?

– До смерти Альбуса Дамблдора от руки вашего покорного слуги.

– И ты думаешь…?

Веланесс подняла голову, наплевав на головокружение и боль во всём теле. Витиеватые фразы двух Пожирателей ни с того ни с сего прекратились, остались лишь сухие незаконченные вопросы, висящие в воздухе словно благодаря чарам все той же левитации.

Они говорят телепатически.

«Использовать по назначению» – это что вообще значит?

И какой у меня скрытый потенциал, помимо способности вляпываться куда не надо?

Девушка поймала себя на долгом сладком зевке. Веки отказывались подниматься, а руки, на которые она опиралась, наблюдая за магами, как назло не слушались. Суставы заломило, в голове туман.

Где я?

И куда я иду?

========== Глава 4. Часть 6 ==========

Что-то оглушительно треснуло.

Надломилось, хрустнув, как сустав скованный многолетним артритом, и больно кольнуло ногу чуть выше щиколотки.

«Что-то» оказалось простой веткой, оторвавшейся от куста можжевельника, через который магичка продиралась, невзирая на боль в легких и пульсирующий зуд от локтя и до кончиков пальцев.

Внезапно она остановилась, и наконец-то впустила в свое сознание тщетно пытающиеся достучаться до нее вопросы.

Простые, почти что как «сколько будет два плюс два?»

КУДА Я БЕГУ?

И ЗАЧЕМ?

Шумно вдохнув носом промозглый влажный воздух, девушка оглянулась, совершенно ничего не понимая. То, что она видела, совершенно никаким образом не хотело сопоставляться с тем, что она помнила. А помнила она темный чердак, уродливого служку с изуродованным лицом, шипение Нагайны и ледяной тон Волан-де-Морта, который хотел чего-то от нее добиться.

Чего именно она, опять-таки, не помнила.

А потом еще был Снейп. И левитация. И липкий дым, от которого перед глазами все плыло, а сердце начинало биться где-то в судорожно сжимающемся горле.

А что случилось потом?

Еще раз медленно обведя взглядом местность, в которой она находилась, француженка попыталась составить хотя бы какую-то, пусть даже совершенно абсурдную, логическую цепочку. Но звенья ее напрочь отказывались между собой сотрудничать.

Был чердак, стал лес. Был полный дом Пожирателей, а теперь никого нет, и даже собственное тело ощущалось каким-то эфемерным.

Может быть, где-то под камнем притаилась Нагайна?

Нет, там лишь изумрудный мох и белоснежные анемоны.

За деревом не прячется Темный Лорд, а из тени пышной многовековой ели не выйдет облаченный в свой привычный фрак Северус Снейп.

А где Драко?

И остальные?

Я что, умерла?

Последняя мысль, вспыхнув ярким пламенем на кострище едва тлевших идей в одночасье заполнила собой все ее сознание, весь ее разум и все тело. Кстати, о теле. Осмотрев себя, волшебница в очередной раз пришла в недоумение – на ней были все те же джинсы, кроссовки, наколдованные Снейпом, футболка и прохудившаяся толстовка. Растрепавшиеся волосы местами прилипли к засохшей крови на ее лице – царапинам, которые она получила в тот момент, когда Волан-де-Морт магическим разрядом отбросил ее в угол комнаты, прямо на щепки и рваные куски каких-то дощечек.

Я что, правда умерла?

Но я ведь чувствую. Чувствую, как бьется мое сердце после быстрого бега, как чешутся руки, исколотые еще на чердаке и исцарапанные колючими кустами уже здесь…

Вот только «здесь» – это, черт возьми, где?

От беспрестанно сменяющихся в голове мыслей хотелось закричать и вернуться в Хогвартс, туда, где еще был жив Дамблдор, где Хагрид поил их горячим чаем, а Драко был всего лишь мальчишкой, знавшим о Пожирателях Смерти только из рассказов отца. Выплеснувшиеся из глаз слезы потекли по грязным щекам, но не обожгли – боль от воспоминаний о доме выжигала изнутри намного сильнее, нестерпимо, яростно, совершенно невыносимо.

Она побежала. Не разбирая дороги, спотыкаясь о корни деревьев и стирая слезы бьющими по лицу ветками. Долго, не думая о сторонах света или о возможных диких зверях, так долго, пока легкие не захотелось выплюнуть, а сердце не стало болеть так сильно, что, казалось, она готова вырвать его из собственной грудной клетки.

Ее крик эхом разлетелся на несколько километров. Едва успев затормозить, она упала, схватившись руками за землю и невидящим взглядом смотря прямо себе под ноги. Туда, где начинался идеально отвесный обрыв, а кроны деревьев начинались на несколько километров ниже ее самой.

Темно-зелёный лес позади и внизу контрастно оттеняли серебристые скалы и ярко-голубое небо.

КУДА ТЫ БЕЖАЛА?

Мысль неприятно отдавала в висках и на долю секунду Катрин померещилось, что это подумала не она. Как будто бы ей задавали вопрос, чтобы она догадалась, зачем и почему находится сейчас посреди какого незнакомого ей леса.

Абсолютно незнакомого.

– Катерина.

Она оглянулась не сразу, искренне боясь того, что (или кого) она может увидеть. Все-таки пересилив страх, не сразу поняла, кто же ее окликнул.

А когда поняла, моментально вскочила на ноги, в очередной раз практически соскользнув с края невесть откуда здесь взявшегося обрыва.

– Драко?

Она шагнула к стоящему в тени дерева парню, но остановилась, так толком и не приблизившись. Что-то было не так, и это пугало ее сильнее, чем непонимание и дезориентация, ощущаемые ранее. Он назвал ее по имени, которым нарек ее Грин-де-Вальд, сам стоит в тени и не двигается, даже глаза смотрят как будто бы сквозь, а не на нее.

Он уже оправился после того, что с ним сделал Люциус?

– Драко, как твоя рука?

– Ни в коем случае не используй свою волшебную палочку, Катерина.

– О чем ты? Почему ты зовешь ме…

– Не используй свою волшебную палочку. Они хотят тебе добра, все будет хорошо.

Веланесс стояла, прибитая к месту и отказываясь принимать происходящее за действительность. От внезапной головной боли она опустилась на землю, закрыв глаза и тихо застонав от бессилия и бешеной усталости.

Когда она вновь смогла посмотреть прямо перед собой, Малфоя уже, конечно же, не было.

Не используй палочку? Но почему?

Ее взгляд долго не мог оторваться от узорчатых теней, отбрасываемых на траву кроной раскидистого дерева. Какая-то мысль упорно не давала себя поймать и что-то подсказывало ей, что эта мысль – разгадка ко всему этому кошмару.

Кошмар.

Может быть, это всего лишь кошмар?

Может, я просто сплю, ведь последнее, что я помню, это как с подачки Снейпа Темный Лорд освободил ее от паралича и удушающего дыма.

СНЕЙП!

Он ведь пытался телепатически мне помочь и говорил совсем обратное.

– Когда ты получишь свою палочку, то трансгрессируешь в место, координаты которого указаны на клочке пергамента.

Значит, Драко был ненастоящим. Настоящий бы никогда не пожелал мне зла.

– Перейдем к делу. Ты укажешь нам на местонахождение Нурменгарда. Да или нет?

Я что, ищу в этом лесу сокрытую ото всех тюрьму своего деда?

Она зевнула и повалилась на мягкую, согретую теплыми лучами солнца траву. По небу цвета ярчайшего лазурита лениво ползли кучевые облака, напоминающие неспешно пасущихся овечек. Все вокруг стало таким безмятежным, веки налились свинцом, а где-то на задворках подсознания звучал не в первый раз спасающий ее жизнь голос.

– Пока что с нее хватит.

– От этого твоего мягкого метода нет абсолютно никакого толку, Северус. Я даю тебе два дня, послезавтра либо я войду в Нурменгард, либо от девчонки останется лишь обескровленный труп и пара-тройка заплесневелых амбиций.

– Я вас понял, милорд.

***

Ее состояние было болезненным, тело – словно набитое ватой чучело, голова как чугунный котел и лихорадочная дрожь, пробивавшая ее то от удушающей духоты и разливающегося по венам жара, то от озноба и ощущения мертвенного окоченения.

Она ни разу не открыла глаза, и в калейдоскопе метавшихся мыслей мелькнула одна, аккуратно подкинувшая идею о том, что магичке просто-напросто не дают этого сделать. Зато слух и обоняние всё еще были при ней. Бесконечное лязганье каких-то железок и звон стекла, сопровождаемый то бульканьем, то шипением, подсказывали ей, что она явно не в своей тюремной камере. Отчетливый звук шагов и шуршание ткани, которое Веланесс признала не сразу, заставили ее глухо застонать и судорожно дернуться.

На стон никто не отреагировал, а вот слабая попытка пошевелить конечностями дала свои результаты, хоть и не самые обнадеживающие. Она была зафиксирована в полулежащем положении, и судя по тому, что никаких оков не ощущалось, удерживала на одном и том же месте ее магия.

Внезапно до ее руки дотронулся холодный скрипучий латекс. Затем последовал укол во внутренний сгиб локтя и дальше – сплошная темнота и бессвязный поток мыслей, сменяющихся быстрее, чем волшебница успевала ухватиться хотя бы за одну. В основном мысли, или, может, сновидения, были сконцентрированы на переживаниях о золотой троице, вестей от которых девушка не получала с того самого дня, когда они проникли в Министерство в погоне за медальоном Амбридж.

Надеюсь, им удалось его стащить, и сейчас они уже охотятся за следующим крестражем. Живут где-нибудь на окраине Лондона, в старом доме, от пыли которого Рон беспрестанно чихает.

Допустить мысль, что троицы как таковой уже несколько дней как не существует, Катрин не могла даже в таком состоянии бессознательно транса. Ей было невдомек, что хоть гриффиндорцам и удалось заполучить амулет, все их попытки его сломать увенчались лишь грандиозной ссорой и распадом их знаменитого коллектива.

Будучи обездвиженной в сухой и теплой лаборатории Пожирателей, волшебница понятия не имела о том, как стучали от холода зубы Гермионы, когда они вместе с Гарри пришли на заброшенное кладбище и при мрачноватом свете тусклого уличного фонаря искали могилу его родителей.

Что-то коснулось ее руки.

Задребезжали скрипучие колесики какого-то оборудования, в нос забился отвратительный запах паленой резины. Какое-то зелье взорвалось, заставив Снейпа (а шуршала стопроцентно его мантия!) чертыхнуться и начать собирать по полу осколки очередной колбы.

Шипение его эликсиров напомнило Катрин о Нагайне.

Но она и подумать не могла, что почти в эту самую секунду с чешуйчатой любимицей Темного Лорда лицом к лицу встречаются ее друзья. Друзья, которые без задней мысли доверились было приятно выглядевшей пожилой женщине и едва не совершили роковую ошибку ценою в собственную жизнь.

Поттеру и Грейнджер удалось спастись и вернуться в свой лагерь в лесу (в холодном промозглом лесу, а не в пыльном домишке где-нибудь на Ченсери-Лэйн). Они снова вдыхали пропитанный ароматом хвои воздух, смотрели на пасмурное небо и гадали, что им делать дальше

и где сейчас этот выскочка Рональд Уизли?

и что стало с Катрин Веланесс?

Сама Катрин не задавалась вопросами. Ее мозг просто думал, и на этот процесс нельзя было повлиять или взять его под свой контроль. Иногда она ощущала острые приступы головной боли, но совершенно не придавала этому значение, как не придавала значение и тому, что именно после таких спазмов течение ее мыслей внезапно изменялось.

Как будто кто-то прощупывал почву.

Прощупывал ее изнутри.

Однажды ее навестил Волан-де-Морт. Точнее сказать, она-то как раз мало интересовала волшебника, а вот таинственные «результаты» судя по всему не давали ему спокойно спать по ночам.

Если зло, конечно, всё-таки дремлет.

– Возникли какие-то сложности, Северус? – шипел мужчина, и воображение француженки нарисовало перед ее глазами облаченного во все черное лидера Пожирателей. Без носа. Со змеей в руках. Максимально правдоподобно, – Может, быть, ты возомнил о себе слишком много? Быть может я ошибся, поверив, что ты справишься с этой несомненно нелегкой задачей в полном одиночестве?

– В жилах этой девчонки течёт кровь Геллерта, – и без того всегда сдержанный голос Снейпа сейчас звучал устало и бесцветно, – В прямом смысле. Без каких-либо инсинуаций на тему генетики и преемственности у чисто…

– Тянешь, Северус, – противное шипение раздалось практически возле уха волшебницы, – Конкретнее. В чем проблема и что тебе нужно, чтобы решить ее до вечера завтрашнего дня.

Ага. Раньше он говорил, что дает на всё про всё двое суток. Значит, один день уже прошел, осталось недолго.

А что потом?

Вопрос «а что потом» начинал ее раздражать. Хотя бы потому, что ответа на него упорно не находилось. Мысли снова принялись разбегаться в разные стороны и Веланесс на несколько секунд задержала дыхание, восстанавливая контроль над собственным организмом.

– … Все будет готово, – ну вот, все самое интересное пропустила, – Ей всего лишь нужно чуть больше времени.

– Пусть так, – в успокоившимся голосе Волан-де-Морта всё еще сквозило недоверие, – Я вернусь после заката, будь здесь, больше медлить нельзя. Мы… ты же все знаешь, верно?

Катрин была уверена, что Снейп сейчас кивнул и одернул рукава своего фрака. Его голос походил скорее на старческий шепот:

– Вы возьмете его с собой?

– Нет. Как бы его отец этого не желал, нет. Из Нарциссы вышла бы замечательная, способная целительница, вот только я этому неблагодарному щенку теперь доверю разве что полы в подвале драить. И то, пусть для начала заслужит мою благосклонность и разрешение выйти из своей комнаты.

– Какая трагедия для Люциуса, – неприкрытая желчь и злорадство. Профессор осекся и глухо кашлянул, – Прошу меня извинить.

– Извиняться должен он. Но, полагаю, мальчишка уже это сделал, если, конечно, смог проронить хоть слово. До меня дошли слухи, что ему крепко досталось от отца.

– Да, я осматривал его руку и…

– Северус, мой дорогой, – хихикающий смех наблюдавшей за своей жертвой гиены эхом отразился от стен лаборатории.

Волшебница обратилась в слух и тут же об этом пожалела.

– С тех пор как ты его осматривал утекло много времени. Боюсь, вчерашний мой отказ Люциусу крайне неблагоприятно сказался на физическом состоянии его отпрыска.

Тощий он, как собака, больная рахитом.

У таких, как он, косточки срастаются преотвратительно.

Звон в ушах заглушил оставшуюся часть разговора Пожирателей. Дверь со скрипом отворилась и также закрылась. Северус как ни в чем не бывало продолжил варить зелье.

Никто никогда не узнает, что он увидел скатившуюся по щеке девчонки слезу.

Увидел и стер тыльной стороной ладони. Только не ее, а свою.

***

Та ночь в лесу выдалась особенно темной и от того особенно пугающей. Гермиона уснула в своем спальном мешке, но глаза самого Гарри отчаянно отказывались слипаться. Что-то тянуло его на улицу, и он повиновался, безошибочно определив это «что-то» как интуицию. Ее он унаследовал от своей матери, но сам он об этом не знал, да и не задумывался никогда о происхождении каких-то своих черт характера.

Некоторые вещи лучше просто принимать как должное.

Например, тот факт, что парня неумолимо тянуло к замерзшему озеру, на противоположном берегу которого, как ни в чем не бывало спокойно стояла грациозная лань, свитая будто бы из сверкающих нитей цвета послеполуденного июньского неба. Поттер доведённым до автоматизма движением поправил сползшие на кончик носа очки и тихо выдохнул облачко пара, тут же растворившегося в непроницаемой мгле.

Он уже видел подобное. В одну из ночей, когда возле другого озера спасал Сириуса Блэка от звериных челюстей его обезумевшего от луны товарища. Патронус помог ему в тот раз, значит, поможет и в этот?

Качнув головой, зверь, наконец повернул к нему голову. Подошел ближе к покрывающей озеро корочке льда и стукнул передним копытом о землю. Гарри аккуратно начал сокращать разделявшее их расстояние, но лань взбрыкнула, молча встав на дыбы и отскочив на несколько метров назад. Ее копыта высекли из прибрежных камней искру, а один круглый маленький булыжник выскочил, покатившись по заиндевевшей водной глади прямо к центру водоема.

Глаза мальчика, который выжил, следили за ним неотрывно.

Камушек остановился и Гарри почувствовал, как его тело начинает бить мелкая дрожь – под тонким слоем льда блеснуло что-то крупное. Голубоватый отсвет того же цвета, что и сама лань…

которая, к слову, будто бы испарилась в воздухе

оказался ничем иным, как мечом Гриффиндора.

Магическим артефактом, предназначение которого учащимся в Хогвартсе еще только предстояло осознать.

«Видел бы Рон», – мелькнуло в голове у Гарри. И что-то теплое внутри приятно затрепетало, словно предчувствуя, что друг вот-вот вернется, и его пламенная шевелюра снова будет в поле их с Гермионой зрения.

***

– Веланесс.

Отключившийся мозг перестал генерировать мысли. Осталась лишь чернота, которую внезапно нарушил чей-то голос и палящий даже сквозь закрытые веки холодный больничный свет.

– Веланесс, у нас нет на это времени. Я считаю до трёх.

Три.

Шума кипящих зелий больше не было. Не было и ощущения скованности, и тупой непрекращающейся головной боли.

Два.

Это всё еще лаборатория? Я уснула? Или Волан-де-Морту удалось заполучить с моей помощью нужную ему информацию?

Один.

Кто со мной…?

Пощечина и струя холодной, нет, просто ледяной воды.

– Что происходит? – пересохшее горло и еле ворочающийся язык, – Профессор…

– Молчи, – мужчина выглядел ужасно. Глаза впали и под ними растеклись огромные темные круги, скулы ввалились, а морщин стало гораздо больше, – Не сопротивляйся легилименции, я пытаюсь найти в твоем сознании то, что спасет тебя и… Драко.

– Но я не сопротивлялась, – Катрин старалась сконцентрироваться на лице волшебника, но все вокруг плыло, – Я не понимаю, что происходит. Чего хочет…

– Катрин! – его интонации выдавали закипавшее в нем отчаяние, – Тебе нужно найти Нурменгард. Не смотри на меня так, я делаю это не ради Темного Лорда. Эту тюрьму построил твой дед и это место, хоть он и оказался в нем заперт, создано для того, чтобы помочь ему и тем, в ком течет кровь Геллерта Грин-де-Вальда. А в тебе она течет в буквальном смысле.

– Что это значит?

– Я брал у тебя кровь для создания зелья, которое смогло бы ввести тебя в настолько глубокий транс, чтобы ты утратила способность мыслить и что-либо предпринимать в своем собственном подсознании, – Северус потер свою переносицу и устало выдохнул, – Ты не просто потомок Геллерта. Ты на 98% он сам. Я… не знаю, как это возможно, учитывая гендерное различие, возраст, генетику и происхождение твоего отца, но… Нурменгард должен принять тебя, как своего хозяина, а значит ты сможешь использовать башню и все, что в ней находится.

– Что использовать? – зрачки Веланесс беспокойно двигались. Она понимала, что ей говорят, но ощущала то же самое, что и в том «сне» про лес и горы – в ее голове не складывалась логическая цепочка.

– Тебе нужно отсюда сбежать. Сбежать так, чтобы все выглядело, как твой собственный побег, – теплая ладонь мага легла на ее плечо, – Нельзя допустить, чтобы меня или кого-то еще заподозрили в помощи тебе, – он горько усмехнулся, – Я закончил еще не все свои дела, но у тебя и у Драко просто нет другого выхода.

– Даже если я спасусь, – француженка говорила медленно, тщательно выстраивая в своей голове решение всей этой головоломки, – Допустим, я смогу сбежать при помощи Нурменгарда, а как я заберу из особняка Драко? И где, Мерлин его подери, находится эта чертова башня?

– Башню ты должна найти сама, а Драко… Я постараюсь что-нибудь придумать. Если он останется здесь, его либо убьют, либо сделают калекой, я поговорю с Нарциссой и мы… что-нибудь обязательно предпримем.

Что-то предпринять этой же ночью решила и воссоединившаяся троица гриффиндорцев. После того как им удалось разрушить медальон Долорес, воодушевленные этой победой ребята были готовы свернуть горы, если это потребуется для разрушения следующего крестража.

Вот только про следующий крестраж никто ничего не знал.

Единственная зацепка, не сразу всплывшая в голове у Гарри – обратиться за помощью к Полумне и Ксенофилиусу Лавгуд.

– Закрой глаза, – Веланесс снова лежала в прежнем положении. Она послушалась и почувствовала, как снова падает в бесконечную пропасть – мысли начали скакать с темы на тему, но на этот раз страха не было. Его место заняло горящее как самое яркое пламя в мире желание спасти себя и Малфоя.

И найти Нурменгард.

«Нурменгард должен принять тебя, как своего хозяина, а значит ты сможешь использовать башню и все, что в ней находится» – все? или, может быть, всех?

«Я не знаю, как это возможно»

«Ты на 98% Геллерт Грин-де-Вальд»

Сейчас я это ощущаю.

Сейчас я действительно это ощущаю.

И не дай вам Бог встать на моём пути.

========== Глава 4. Часть 7 ==========

На этот раз лес показался ей совсем другим.

Окутанные плотным туманом вековые ели расступались перед ней, склоняя к земле пушистые изумрудные лапы. Земля под ногами была мягкой и влажной – высокая плотность воздуха вызвала росу, повисшую на длинных травинках и искрящуюся от попадания на нее лунного света. В ту ночь луна была действительно невероятной. Огромная, она, казалось, заняла собой все пространство беззвездного ночного неба, беззвёздного и безоблачного, словно туго натянутая беспросветно-чёрная ткань.

Лес действительно казался совсем другим, более таинственным из-за тумана и другого времени суток и более волшебным из-за мелькающих где-то вдалеке светлячков различных оттенков синего.

Все вокруг выглядело так, как будто на глаза Веланесс внезапно наложили холодный фильтр и выкрутили цвета на максимум – лес казался ей неестественно ярким, но при этом как будто бы заледенелым, хотя на наличие снега не было ни намека.

Где-то совсем рядом заухала сова, и этот звук напомнил Катрин о вечерах, проведённых с друзьями в гостиной Гриффиндора. В те времена точно так же ухала и урчала Букля, сидевшая в клетке за их спинами.

Теперь Букля уже никогда не заухает.

А в ярком алом пламени камина больше никогда не появится Сириус Блэк, тайно присоединявшийся к их разговору столь необычным образом и всегда пропадавшим в самый неподходящий момент.

Самый неподходящий момент был тогда, когда он пропал в Арке Смерти в тот проклятый день, когда их понесло в Министерство. Гарри потерял последнего родного человека. Потерял, едва успев обрести.

Магичка шла, поддаваясь какому-то внутреннему чувству, уверенно направлявшему ее куда-то вглубь зачарованной чащи. На этот раз девушка не боялась. Каждой клеточкой кожи она ощущала, что этот неведомый навигатор, включившийся в ее голове именно сейчас, это и была та самая кровь Грин-де-Вальда. Багряного цвета субстанция, которая текла по ее венам и почему-то была идентичной той, которая снабжала сердце ее деда кислородом.

Мысли наконец-то перестали путаться, но по какой-то неведомой причине они заставляли ее возвращаться к воспоминаниям далеко не самым приятным.

Она вспоминала свои первые дни в Хогвартсе, первые занятия и первые знакомства. Те самые судьбоносные чаинки на дне донельзя отполированной чашки – кто знал, что это приведет к тому, что один из нас будет заперт в собственной спальне и избит до полусмерти, а вторая будет искать тюрьму собственного деда. И где! В своем же подсознании. Но удивляться Катрин разучилась уже порядочно давно, за это ее, кстати сказать, очень ценил Грозный Глаз.

Что-то внутри неприятно шевельнулось. Аластора тоже больше не было в живых.

Однажды после смерти родителей несчастная одинокая девочка спросила свою тетушку – почему Бог всегда забирает самых лучших? Самых любимых и родных? Ответ был прост и до боли тривиален, не в лучших привычках французской интеллигенции тётушка ответила вопросом на вопрос:

А почему мы срываем всегда только самые красивые цветы?

Волшебница мотнула головой и перед глазами снова возник лес. Он все еще утопал в синеватой предрассветной дымке, но деревьев стало значительно меньше, а земля под ногами стала тверже и каменистее. Задрав голову кверху, девушка хотела было рассмотреть горы, которые, как ей подсказывала интуиция, обязательно должны были здесь быть, однако ничего не увидела. Верхушки виднеющихся вдалеке и по бокам елей утопали во мгле, и эта мрачная атмосфера заставила француженку замедлиться, но не остановиться.

В памяти вереницей сменяющих друг друга событий всплыли воспоминания об их с Драко случайных встречах. Казалось, какая-то высшая сила заставляла их раз за разом сталкиваться в коридорах, она же заставляла Катрин искоса подглядывать за лидером слизеринцев, сидящим за соседним столом в школьной столовой. Друзья уверяли ее в его надменности и жестокости, в том, что он абсолютная копия своего отца, но уже тогда француженка знала, что они чертовски сильно ошибаются.

Я не прощу себе, если не вытащу его из особняка сейчас, в тот самый момент, когда он так во мне нуждается. Он спасал мою задницу бессчётное количество раз, неужели я не смогу отплатить ему тем же?

Девушка споткнулась и едва не упала. Моргнув, не сразу поняла, что произошло – вокруг нее была кромешная тьма, а под ногами и на стенах по бокам ощущались лишь холодные гладкие камни. Прошло несколько секунд прежде чем волшебница осознала, что зашла в пещеру. И судя по бьющему по ногам сквозняку выходов из нее было как минимум два.

На стене возле выхода из пещеры магичка заметила смутно знакомый знак – перечеркнутый вертикальной линией треугольник, в который был вписан идеальный по форме круг. Такой символ Веланесс последний раз видела в детстве, когда мама читала ей сборник сказок Барда Бидля. Кажется, там была история про трех братьев, но что мог означать этот знак здесь, в пещере посреди волшебного леса, существующего где-то на задворках сознания внучки Грин-де-Вальда? Может быть, это не означало ровным счетом ничего. А может намекало на то, что несколькими часами позже сюжет детской книжки будет пересказывать Ксенофилиус Лавгуд, дочь которого бесследно исчезла, и слушателями его станут напрочь сбившиеся с пути гриффиндорцы.

Конечно, никакой аналогии между Дарами Смерти и друзьями Веланесс в тот момент не увидела.

Ее мысли вообще были заняты совершенно другим. Точнее сказать, их вообще в ее голове не было, потому что то, что она увидела, повергло ее в состояния шока.

Это был Нурменгард.

Это просто не могло быть что-то другое.

Невероятной высоты здание, больше похожее на башню в форме заостренного параллелепипеда, возвышалось, балансируя прямо на краю очередного обрыва. Плато, на которое вышла Веланесс, с трех сторон было окружено отвесными голыми скалами, но зато с четвертой стороны виднелся обрыв, и с него, казалось, можно было спрыгнуть прямиком в саму преисподнюю. Черное здание по непонятной причине контрастировало с небом, словно выделяясь на его фоне чем-то холодным, мрачным и тоскливо одиноким; зато на фоне ощетинившейся тюрьмы скалы и земля были не просто серыми, а скорее «обесцвеченными».

Катрин двинулась вперед, не слишком представляя, что именно она собирается предпринять, но при этом совершенно не допуская мысли об отступлении. Зов крови буквально тащил ее за шкирку, заставляя ускорять шаг и зажигая в глазах волшебницы недобрые огоньки, свойственные тяжелому взгляду Геллерта.

– Катрин, очнись.

Она решительно мотнула головой, отгоняя наваждение. Очнуться сейчас? Когда я в шаге от цели чуть ли не всей своей жизни?

– Катрин, мы не можем продолжить.

Можем и должны. Француженка подошла вплотную к стене здания и коснулась ладонью холодного шершавого камня. Послышался тихий гул и звук, как будто что-то очень тяжелое сдвинули с места. Не отрывая руки от стены, девушка обошла башню и зашла на подобие крыльца, остановившись прямо над обрывом.

– Не вздумай!

Не вздумать что? Прыгать вниз? Или пытаться попасть туда, где вот уже больше полувека не было ни одной живой души? Не считая единственного заключённого, естественно.

Двери не было, и девушка лишь сильнее вжала ладонь в твердые камни. Закрыв глаза, она почувствовала, как кровь внутри нее безостановочно бурлит, практически закипает, повышая температуру ее тела и заставляя чаще биться сердце. По стене здания прошла едва ощутимая дрожь. Где-то в глубине что-то лязгнуло и Катрин на долю секунды показалось, что она различает характерный звук шаркающих старческих шагов.

– ДЕПУЛЬСО!

Отчетливая картинка перед глазами дернулась и размазалась. Пульсирующая тупой болью темнота сменилась смазанным изображением какой-то комнаты и чего-то черного.