Текст книги "Змея Давида (СИ)"

Автор книги: g.allena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 52 страниц)

– Я сегодня уйду отсюда, – заговорила она, неотрывно глядя на его лицо, в робкой надежде на то, что он все-таки придет в себя. – Но это ненадолго, через три дня я вернусь и вернусь не одна. И что бы ни случилось за эти три дня… черт, я так надеюсь, что не случится ничего непоправимого! Что бы ни случилось, помни: я тебя не брошу. Точнее, мы тебя не бросим – я, Поттер, Грейнджер, даже Уизли не наплевать на тебя. МакКошка так вообще готова выцарапать глаза всему Визенгамоту, если понадобится. Ты же ее знаешь, если она уверена в своей правоте, она будет переть, как танк… Она улыбнулась и провела рукой по его волосам. От этого брови Снейпа чуть заметно дернулись, и Диана снова застыла в уже привычном ожидании, но опять ничего не произошло. Она вздохнула и снова склонилась к его лицу. Почти касаясь губами его виска, прошептала: – Только вернись, пожалуйста! Не бросай нас… Мне все равно никто, кроме тебя не нужен…

Она еще некоторое время (полчаса, а может быть и больше) просидела рядом, поглаживая его ладонь, погруженная в собственные мысли и воспоминания. Затем как-то резко опомнилась, наколдовала «Темпус» и, увидев, что время подбирается к семи утра, тяжело вздохнула и поднялась с кровати. Скоро мадам Помфри придет с утренним обходом, а Диана намеревалась покинуть пределы Больничного крыла и собственно Хогвартса незамеченной.

Ее вдруг кольнуло неприятное предчувствие и страх, что если она оставит тут Северуса одного, с ним непременно произойдет что-то плохое. Она стиснула зубы, отгоняя гнетущие мысли. Просто не вовремя разыгравшиеся воображение и мнительность, сказала она себе. Нет такого закона – тащить в тюрьму человека, находящегося в коме. Для этого он должен быть в ясном сознании, да и мадам Помфри не потерпит, если сюда ввалится толпа авроров и начнет нервировать других пациентов. Все будет хорошо…

Она снова склонилась к Северусу. Обхватив ладонями его лицо, мягко поцеловала его в губы и сказала:

– Я люблю тебя, – и решительно вышла из палаты.

К сожалению, уйти незамеченной ей была не судьба – прямо в дверях Больничного крыла она нос к носу столкнулась с мадам Помфри. Та, увидев Диану не в пижаме, а в обычной одежде, сначала опешила, а потом уперлась руками в дверной косяк и зашипела рассерженной кошкой (чтобы не разбудить других больных):

– И куда это вы собрались, скажите на милость?! – К сыну, – просто ответила Диана.

Весь запал Помфри от этих слов иссяк. Она обреченно выдохнула и опустила руки, сунув их в карманы накрахмаленного передника.

– Неужели вы не в состоянии дождаться дня, когда я сама бы вас отпустила? – спросила она, внимательно оглядывая Диану. – Осталось всего два дня! – Не могу, – Диана покачала головой, – у меня сегодня самолет, пропустить рейс невозможно, билеты станут недействительными… Я не видела сына два с половиной месяца, я больше не могу тут торчать, еще немного – и сойду с ума! – последние слова Диана почти прокричала, но осеклась и закусила губу, испугавшись, что сейчас разревется.

Помфри внезапно мягко обняла ее за плечи и принялась гладить по голове, словно ребенка.

– Ну, что вы, девочка, – примирительно сказала она. – Я не собиралась вас тут запирать и не пускать к сыну! Только ответьте мне честно: вы достаточно хорошо себя чувствуете? Вы в состоянии перенести дорогу?

Диана торопливо закивала:

– Да, я чувствую себя прекрасно. Нога только болит, но это не страшно, я могу пользоваться тростью, чтобы не нагружать ее слишком сильно… Я в полном порядке, правда. И я вернусь через три дня, потому что… – она запнулась, поняв, что едва не проболталась насчет Северуса. Помфри бросила на нее странный взгляд и тоже кивнула.

– Тогда под вашу личную ответственность, – сказала она уже более официальным тоном. – Целителя Уэзерли я сама поставлю в известность. Хотя уверена, что он бы вас не отпустил.

«Вот поэтому я и предпочла улизнуть с утра пораньше и как можно тише».

– Идите сейчас к директору МакГонагалл, она наверняка позволит вам воспользоваться ее камином. Аппарировать вам сейчас все равно нельзя.

Исполняющая обязанности директора Хогвартса Минерва МакГонагалл удивилась появлению Дианы на пороге своего кабинета, но не стала задавать лишних вопросов и на просьбу предоставить свой камин для перемещения тут же согласилась. Как оказалось, это был единственный работающий камин во всей школе. Диана зачаровала свой камин таким образом, что попасть в дом через него могла только она сама, любого другого без ее «разрешения» просто убило бы; и очень боялась, что за время ее отсутствия настройки могли «слететь» или их кто-то снял. Но она беспокоилась зря: «гости», караулившие ее дома накануне битвы за Хогвартс, не тронули ее камин именно в надежде, что она вернется через него.

Оказавшись дома, Диана торопливо навела магией чистоту (конечно, это не шло ни в какое сравнение с настоящей, «ручной» уборкой, но смахнуть пыль с пола и мебели, освежить застоявшийся воздух и почистить стекла вполне хватило) и принялась собирать вещи. На три дня их оказалось немного: смена белья, кое-какая косметика, предметы гигиены, самые необходимые лекарства и все. Обновив запирающие чары на входной двери и проверив электричество и газ, Диана, снова через камин, отправилась в «Дырявый котел», а уже оттуда выбралась в магловский Лондон, взяла такси и поехала в аэропорт.

Невыносимо яркое и жаркое израильское солнце безжалостно прибивало к земле, заставляя ссутулиться в надежде ослабить эту «тепловую атаку». Слишком резкая смена климатического пояса вызвала головную боль сразу, едва Диана успела выйти из здания аэропорта и направиться к автобусной стоянке. Связаться с Елизаветой и Анной по телефону не удалось – не иначе, они снова забыли оплатить счет, с ними это случалось, поэтому никто ее в аэропорту не встречал. Девушка на таможенном контроле смотрела на Диану если не подозрительно, то с нездоровым интересом, и неудивительно: ее хромота, трость и выразительные круги под глазами, которые, хоть и уменьшились, но не прошли полностью, привлекали к себе внимание. Она долго изучала ее фото в паспорте, но затем все-таки улыбнулась и, сказав что-то на иврите, вернула паспорт.

Всю дорогу до Ришона Диана провела в таком напряжении, что с трудом могла усидеть на месте. Время от времени на нее накатывала нервная дрожь, бросало то в жар, то в холод (хотя это она готова была списать на акклиматизацию), казалось, что автобус еле тащится, а время вообще стоит на месте. И было страшно от неизвестности при мысли о Брайане. Помнит ли он о ней? Скорее всего, нет, память младенцев такая короткая, наверняка забыл. Он, должно быть, сильно вырос и стал таким тяжеленьким, а ей нежелательно поднимать тяжести еще какое-то время, ну да ничего, есть же коляска… А вдруг он заболел? Последний раз она общалась с Лизой еще в апреле, и тогда все было в порядке, родственница даже дала послушать Диане, как ее мальчик гулькает, чем довела ее до слез, но ведь прошло больше двух месяцев, мало ли что могло произойти…

«К черту такие мысли!» – приказала она себе уже второй раз за день и с силой ударилась затылком о подголовник сиденья, заставляя себя собраться. Ее соседка, пожилая грузная еврейка в мятой льняной кофте и таких же мятых брюках цвета пыльного асфальта, обвешанная серебряными побрякушками, словно рождественская елка, покосилась на нее, но ничего не сказала.

Дорога до дома Лизы вообще прошла как в тумане; плохо соображая, что делает, Диана расплатилась с таксистом и с трудом, опираясь на трость, доковыляла до лифта. Нажимая кнопку, заметила, как трясутся руки, и с силой сжала кулаки. Медленно подошла к нужной двери и воткнула онемевший от напряжения палец в алую кнопку звонка.

Дверь ей открыла дочь Елизаветы Анна, полная женщина сорока пяти лет, с печальными, какими-то «собачьими» глазами и волосами, выкрашенными в ярко-махагоновый цвет. Увидев Диану, всплеснула руками и со словами «Ну, наконец-то объявилась, пропащая!» пропустила ее в квартиру.

Откинувшись на спинку низкого, продавленного кресла, Диана с закрытыми глазами слушала Елизавету, засЫпавшую ее потоком новостей. Чтобы не казаться невежливой, Диана иногда поддакивала ей или удивленно хмыкала. У нее на руках, доверчиво уткнувшись в ее грудь, спал Брайан. Время от времени она открывала глаза и крепче прижимала к себе маленькое тельце, целуя сына в смешной хохолок на макушке. Ощущение небывалого покоя и умиротворения окутало ее, как в тот самый день, когда ей впервые принесли его, и она так же прижимала его к себе, то закрывая, то открывая глаза, не могла оторвать взгляда от своего мальчика, и не могла поверить, что все это происходит с ней и происходит на самом деле.

В первые минуты встречи с ней Брайан, как она и ожидала, не узнал ее. Не заплакал, но смотрел на мать с недоумением, нахмурив бровки и поджав губки, чем до смешного напомнил ей своего отца. Но, после того как Диана сама покормила его из бутылочки, что-то в детской памяти, видно, переключилось и малыш начал воспринимать ее, как «свою», а потом и признал окончательно.

Закончив отчет о развитии и достижениях «Борюсика» (Елизавета упорно отказывалась называть мальчика Брайаном), родственница принялась расспрашивать Диану о ее дальнейших планах. Расстроилась до слез, когда узнала, что Диана улетает через три дня вместе с сыном, но быстро успокоилась и стала допытываться о том, где Диана обзавелась хромотой.

– Попала в автоаварию, – нехотя ответила Диана, но Елизавета посмотрела на нее такими глазами, что сразу было понятно – она ей не поверила. Что и предпочла озвучить моментально: – Врешь ведь. Сама говорила, что работа у тебя опасная. Вляпалась в переделку?

Диана вздохнула и кивнула головой, очень надеясь, что дотошная родственница не начнет требовать подробностей этой самой «переделки», а продумать подходящую «легенду» ей как-то в голову не пришло. Но Елизавета уже переключилась на другой вопрос:

– А где отец ребенка? Он вообще знает о его существовании? – Знает, – еще более нехотя ответила Диана. Разговор как-то незаметно перешел в русло, которого она, по возможности, хотела бы избегать. – А жениться на тебе он не собирается? – не унималась Лиза. – Или у него совести нету? – Ему грозит судебное преследование, – жестко ответила Диана. – И дай Бог, чтобы ему не впаяли пожизненное. – Что он натворил? – Сложно объяснить. – Превышение полномочий? Что, подстрелил не того, кого нужно было? – Да. В некотором роде. – И ты возвращаешься в Англию вытаскивать его из дерьма? – Именно.

Елизавета хотела было еще что-то спросить, пожевала губами, но передумала, только сказала:

– Надеюсь, он не поведет себя, как неблагодарная скотина, и женится на тебе. У мальчика должен быть отец.

Диана только вздохнула. Даже если Снейп предпочтет остаться «неблагодарной скотиной», принуждать его к чему-либо она не намерена. В конце концов, после войны она будет не единственной ведьмой, кому придется растить ребенка в одиночестве. Не страшно, хотя и больно будет остаться одной.

– Навести Лемберского, – вывел ее из задумчивости голос Елизаветы, – он на тебя в обиде. – За что?! – Ну как же – смылась втихаря, даже не попрощалась. Завтра же навести.

Диана сощурилась. На завтра у нее были вполне конкретные планы – посещение банка, где в депозитарии хранился архив Снейпа. Это гораздо важнее, а Лемберский подождет. Хотя и не навестить его действительно будет неблагодарностью.

====== Глава 64 ======

Архив из депозитария она забрала на следующий день и весь оставшийся вечер посвятила его подробному изучению. Прежде она уже заглядывала в него и успела узнать лишь то, что работать на Дамблдора Снейп начал весной 80-го года, причем совершенно добровольно. Причина, заставившая Снейпа сменить лагерь, Дамблдором не указывалась, хотя Диане и так все было понятно.

Часть, в которой упоминалась агентурная деятельность Снейпа в Первую войну, можно было смело пропускать, а вот в записях от 1995 года начиналось самое интересное. Вчитываясь в исписанные мелким витиеватым почерком Дамблдора строки, Диана размышляла о том, что покойный директор все-таки всерьез рассчитывал на то, что Снейп может выжить в войне и ему почти наверняка понадобится юридическая защита, если он сам не успеет подготовить для себя пути к отступлению и надежное убежище. Старательно и добросовестно Дамблдор вносил в досье практически каждый шаг, совершенный Снейпом в качестве двойного агента. Причем каждая запись была датирована, каждая страница помечена автографом Дамблдора и его именной директорской печатью, подделать которую было невозможно.

Особого внимания, как полагала Диана, заслуживали упоминания того, как Снейп прислал помощь в Министерство магии, в тот вечер, когда Поттер и компания отправились туда искать Пророчество, а заодно – приключения на свои головы; то, как Снейп передал сведения о грядущем налете на нефтеперерабатывающий завод, благодаря чему удалось предотвратить масштабную бойню и ограничиться тремя убитыми и небольшим пожаром на складе полипропилена; о нападении на две деревни и о предупреждении о покушении на Скримджера.

Дамблдор также упомянул о том, что к убийству Эммелины Вэнс Снейп имел косвенное отношение. Он лишь донес Волдеморту о том, что Вэнс скрывается в доме под чарами Фиделиуса. Имя хранителя было до поры неизвестно и только после убийства Вэнс, когда узнали о том, что без вести пропал ее любовник, некий Юджин Холл, мелкий клерк из Департамента обеспечения магического правопорядка, стало ясно, что именно на него была «завязана» защита дома, а сам он выдал ее, скорее всего, под пытками.

А вот и то, что касается убийства Дамблдора. Директор описал историю с кольцом, из-за которого он был обречен на скорую и мучительную смерть, и о том, как Снейп откачал его в ту ночь и таким образом подарил ему почти год жизни. Дамблдор прямо говорил о том, что дни его сочтены и что он намерен извлечь из своего ухода максимум пользы. И в общих чертах, хотя и совершенно недвусмысленно передал свой разговор со Снейпом, во время которого убедил последнего стать убийцей, «когда придет время».

Диана с шумом выпустила из легких воздух и откинулась на спинку кресла. Одной этой заметки может хватить на то, чтобы снять со Снейпа обвинения в вероломном убийстве Дамблдора. Добавить воспоминания, полученные Поттером – и можно смело надеяться на благополучный исход дела. Конечно, при условии, что в суде заседают если не кристально честные, то хотя бы адекватные люди.

Однако, читая записи Дамблдора дальше, Диана все больше убеждалась в том, что была права, когда утверждала, что Снейп знает слишком много. Именно поэтому директор велел ей обнародовать архив в зале суда и никому до поры до времени не говорить о его существовании. Узнай кто-нибудь из упомянутых им в записках о том, что все их «подвиги» запротоколированы человеком, в чьем авторитете никто не сможет усомниться даже после его смерти – и за сохранность архива, а то и своей жизни, Диана бы не поручилась. И то, что эти господа сейчас заседают в составе Визенгамота, еще больше ухудшает ситуацию. Живой Снейп для них – что патронус для дементора, или, как говорила тетя Сара – «как серпом по яйцам». Весьма меткое выражение, жаль, в английском языке нет подходящего аналога…

Она вскочила и, нервно хихикая, зашагала по комнате. Да, это будет та еще «бомба», когда Кингсли на правах председателя Визенгамота ознакомит членов суда с содержимым этой папки! Парой-тройкой испорченных карьер тут точно не обойдется! Главное – не раскрыться раньше времени. Пусть никто, даже Поттер, до конца толком не знает, какой сюрприз она готовит к суду.

Было ранее утро, когда она вернулась в тетин, точнее, теперь уже свой собственный дом. Позади был перелет, во время которого Брайан вел себя на удивление кротко – Диана, признаться, побаивалась, что сын в самолете раскапризничается, как это было в машине, пока они ехали на машине Анны в аэропорт Бен-Гурион. Но, оказавшись в здании аэровокзала, Брайан тут же успокоился и принялся с интересом разглядывать окружающую обстановку. Так же тихо он вел себя по прилету в Лондон, а по дороге в Шеффилд, накормленный и в свежем памперсе, и вовсе заснул.

Диана уложила спящего сына на свою кровать, на всякий случай обложив его подушками со всех сторон, и принялась шарить по кухонным шкафам на предмет поиска чего-нибудь на завтрак для себя. Нашлась только упаковка овсяных хлопьев с какими-то то ли ягодами, то ли цукатами, да растворимый кофе. Утолив этим голод, она прошла в гостиную и сняла всю защиту со своего камина.

Тут же из трубы, испачканный сажей, вылетел небольшой конверт с печатью Аврората. Судя по его замызганному виду, в каминной сети, точнее, в ее трубе, он находился как минимум сутки, но долететь до комнаты не смог из-за наложенных ею ограничений. Привычно проверив конверт на возможные неприятные «сюрпризы», Диана вскрыла его.

Это оказалась повестка из Аврората, предписывавшая ей явиться в родные пенаты для допроса в качестве свидетеля по делу Северуса Снейпа. Ярдли выполнил свою угрозу – прислал-таки официальную повестку, да вот только допрос должен был состояться еще позавчера. Диана хмыкнула и уже собралась было испепелить бумажку, но передумала.

Она посмотрела на часы. Ровно девять, в Хогвартсе уже наверняка никто не спит, а уж МакГонагалл точно, она – ранняя пташка. Диана разожгла камин, бросила в него горсть Дымолетного пороха и отчетливо произнесла:

– Кабинет директора Хогвартса.

Буквально через несколько секунд в зеленом пламени возникло озабоченно лицо Минервы МакГонагалл. Увидев Диану, она заметно расслабилась и сказала:

– Ах, это вы, Диана… А я думаю, кому не терпится в такую рань, неужели опять из Министерства или Аврората… Как у вас дела? – Доброе утро, директор, – сказала Диана, – у меня все в порядке, надеюсь, и у вас тоже? – Да, дела потихоньку идут, хотя денег как не было, так и нет. Вы хотите попасть в Хогвартс, я правильно поняла? – Да, только не сейчас, а немного попозже. Как вы думаете, безопасно перемещаться по каминам с маленьким ребенком на руках? – Рада слышать, что вы привезли мальчика сюда, – заулыбалась Мак-Гонагалл. – Конечно, только следует держать его покрепче, и прикройте ему глазки и носик, чтобы в них не попал пепел и остатки Дымолетного пороха. – Тогда я дождусь, когда он проснется, и снова вас побеспокою, хорошо? – Разумеется, я вас буду ждать. Вы хотели показаться мадам Помфри? Она очень долго ворчала, когда вы практически сбежали из Больничного крыла в то утро. – Нет, я хочу навестить профессора Снейпа, – ответила Диана и вдруг замерла от нехорошего предчувствия. – Северуса? – лицо МакГонагалл внезапно приобрело растерянное и почти виноватое выражение. – А его нет…

Диане показалось, что ее изо всех сил ударили под дых и по затылку, воздух в легких словно испарился, а голова наполнилась оглушительным звоном, от которого заложило уши. Она так и застыла, сидя на корточках перед камином, тупо уставившись в пространство.

– Я не понимаю… – каким-то чудом выдавила она чужим, осевшим голосом. – Господи, это не то, о чем вы подумали, – тут же замахала руками МакГонагалл. – Его забрали, вчера. Пришло двое амбалов из Аврората и этот тип, Ярдли, кажется, и увели.

Способность дышать вернулась к ней с каким-то астматическим хрипом, с которым она выпустила воздух из легких, но в голове до сих пор шумело. Ее начало трясти, как в ознобе, руки заледенели, а ноги стали ватными. Чтобы МакГонагалл не заметила ее состояния, Диана отошла в сторону от камина и рухнула на колени, крепко, до судорог обхватив себя руками.

Желание сейчас было только одно – добраться до Ярдли и выдрать ему его наглые глаза. Сволочь, какая же он сволочь! Забрать в тюрьму человека, находящегося без сознания, да кто ему только разрешение на это дал! Почему в магическом мире не существует такого понятия, как адвокат? Да у маглов его за такой беспредел с потрохами бы съели! Что же теперь делать?

Она несколько раз глубоко вдохнула, борясь с подступающей истерикой. Должно быть, ее исчезновение и молчание обеспокоило директрису, и из камина раздался ее неуверенный голос:

– Диана, где вы? С вами все в порядке? – Да, я здесь, – тем же чужим голосом отозвалась она. – Вам плохо? – МакГонагалл ей явно не поверила. – Вы позволите войти, я же слышу, что вам нехорошо! – Да… пожалуйста…

Через несколько секунд МакГонагалл уже возвышалась над ней, стряхивая с мантии пепел и остатки Дымолетного пороха. Она тут же протянула Диане руку, помогая подняться, и принялась внимательно ее разглядывать.

– Вам все же стоит показаться Поппи, – сказала она, наконец.– Какая-то вы бледная. – Как они могли забрать его? – Диане почти полностью удалось взять себя в руки. – Они не имели права этого делать, он же…

МакГонагалл перебила ее:

– Ах да, вы же не знаете! Он ведь пришел в себя, к вечеру того дня, когда вы ушли из лазарета. Говорить он пока не может, и непонятно, когда вообще заговорит, но Сметвик утверждает, что он в довольно сносном состоянии, учитывая его ранения.

«Слава Богу! Я знала, что он очнется, чувствовала, что не зря пытаюсь его «вытащить»! Только бы ему не стало хуже!»

Ужас и тревога постепенно начали отступать, хотя ее все еще немного потряхивало от услышанного. Северус жив и в сознании, Ярдли, хоть и все равно сволочь, но никаких законов не нарушил, арестовывая его. Только бы в тюрьме с ним ничего до суда не случилось. – Он сейчас в Азкабане? – почти спокойно спросила Диана, засовывая руки в карманы летних брюк, чтобы МакГонагалл не видела, как они дрожат. – Нет, в следственном изоляторе при Аврорате. В Азкабан сейчас отправляют только после суда и только тех, кого приговорили к поцелую или пожизненному заключению. Еще не всех дементоров удалось снова призвать к порядку, охраны в Азкабане сейчас не хватает. Поэтому всяких мелких сошек и ожидающих суда держат в городской тюрьме. – Но для поцелуя парочку все-таки находят, – с кривой ухмылкой выдавила из себя Диана. – Как он? Он помнит, что происходило с ним до этого? Его разум не пострадал?

МакГонагалл тоже улыбнулась, кажется, впервые за все утро:

– Наш Северус остался самим собой, не волнуйтесь. Он, хоть и говорить не может, но взглядом по-прежнему в состоянии размазать по стенке любого, не имеющего к этому иммунитета. – Он интересовался кем-нибудь? – Не знаю, с ним в основном общалась Поппи, а не я. Говорить он не может, да и писать пока тоже – правая рука плохо слушается. Он знает обо всем, что случилось после того, как его… ну, вы поняли. Он даже вставать начал, когда его забрали. – Но как там вообще узнали, что он пришел в себя? Кто еще знал, кроме мадам Помфри, вас и медперсонала из Мунго? – Вот медперсонал, я полагаю, и проболтался. Или Сметвик, он пришел сразу же, как Северус очнулся, его Поппи вызвала. Во всяком случае, эти бравые ребята заявились буквально на следующий день и только вмешательство мадам Помфри не позволило им увести его уже тогда.

Из соседней комнаты раздался громкий плач – Брайан проснулся, не увидел рядом с собой никого, не узнал комнату и сильно испугался. Диана вскочила и бросилась к нему. Схватив его на руки, принялась утешать мальчика, покачивая и целуя в макушку.

– Все, солнышко, не плачь, мама рядом…

Покричав еще немного «по инерции», Брайан постепенно успокоился и только тер кулачками покрасневшие глаза. Диана отыскала на кровати выпавшую у его во сне «пустышку» и сунула ему в рот, после чего обреченно вышла с ним в гостиную.

При их появлении МакГонагал сначала опять разулыбалась, но стоило ей рассмотреть мальчика как следует, лицо у нее вытянулось, и она издала удивленный возглас на шотландском. Тяжело вздохнув, Диана опустилась на диван и сунула Брайану в руки пеструю погремушку, но ребенок не обратил на нее должного внимания, поглощенный разглядыванием незнакомой тети.

Пока эти двое изучали друг друга взглядами, Диана мучительно соображала, правильно ли она поступила, что показалась МакГонагалл на глаза с Брайаном. У нее никогда не было особо доверительных отношений с деканом Гриффиндора ни за время учебы, ни за время членства в Ордене Феникса, поэтому знать наверняка, насколько болтлива или не болтлива МакГонагалл, Диана не могла. Одно дело – держать язык за зубами на войне, когда на карту поставлены свои и чужие жизни, другое – удержаться от соблазна разболтать той же задушевной подружке Поппи Помфри о том, что у Снейпа, оказывается, есть сын.

Тем временем МакГонагалл взяла стул и уселась рядом с Дианой.

– Какой симпатичный мальчик, – немного удивленно произнесла она, – но сходство просто поразительное…

Брайан, внезапно засмущавшись от столь пристального внимания, отвернулся от нее и уткнулся лицом Диане в плечо.

– Надеюсь, вы понимаете, профессор, – тихо сказала Диана, – что чем меньше народу об этом знает, тем лучше. Во всяком случае, пока. – Конечно, – серьезно кивнула та. – Я никому не скажу.

Диана внимательно посмотрела на директрису. Будь перед ней ровесница, она не постеснялась бы аккуратно применить к ней легиллименцию, чтобы убедиться в том, что та не замышляет тут же побежать делиться тайной с лучшей подругой, но с почтенным профессором, годившейся ей едва ли не в прабабушки, это было бы крайне невежливо.

После того, как МакГонагалл ушла, Диана принялась за домашние дела. Пока руки автоматически выполняли ту или иную работу, она старательно обдумывала свои дальнейшие шаги. Первым делом нужно связаться с тем, кто мог бы хоть как-то повлиять на условия содержания Снейпа под стражей. СИЗО при Аврорате это, конечно, не Азкабан, но и не курорт, а для Северуса, едва пришедшего в себя после тяжелейшего ранения и комы, и подавно. Добиться домашнего ареста можно даже не надеяться, хотя, будь Снейп богат так же, как Малфой, кто знает… Новым начальником Аврората стал ее бывший шеф Маккинон, сменивший на этом посту Боунса, ставшего главой Департамента магического правопорядка. Можно пойти к нему, но кто знает, как он относится к Снейпу. Да и особо теплых отношений с ним у Дианы не было. Поэтому более удачным вариантом ей показалось обратиться напрямую к министру Шеклболту.

Вторым важным шагом было узнать, в каком режиме будет проходить суд, будет ли допущена пресса и готов ли вообще Визенгамот выслушать свидетелей защиты. Следовало учесть и наихудший вариант развития событий. Хотя последние судебные процессы, над Долорес Амбридж и экс-министром Пием Тикнессом, были достаточно «прозрачны» и широко освещались в прессе, это вселяло надежду. Во всяком случае, у «розовой жабы» даже нашелся свидетель защиты, хотя и слабенький.

Более насущной на настоящий момент задачей был поход в супермаркет за продуктами и самым необходимым для Брайана – запасов памперсов и детского питания хватит в лучшем случае на два дня. И обязательно показать его врачу – неизвестно, как на нем может сказаться резкая перемена климата. Неплохо бы еще выбраться на Диагон-аллею и пополнить запас зелий или хотя бы ингредиентов для их приготовления, но это может и подождать. А вот с кем и где оставлять ребенка на то время, когда она будет носиться по кабинетам высоких начальников и судам, было и вовсе непонятно. Не таскать же его с собой…

К Кингсли теперь наверняка просто так не попадешь – министр, как-никак, важная шишка. Небось, заставят записаться на прием. Будь Кингсли по-прежнему начальником Аврората, он бы уже наверняка сидел бы сейчас в ее гостиной и попивал бы магловский «Гиннес» прямо из бутылочки. Хотя…

Не особо надеясь на успех, Диана достала «связной блокнот», торопливо нацарапала в нем «Нужно встретиться, это срочно. Д.Б.» и отправила сообщение Шеклболту. После чего снова мысленно вернулась к проблеме няньки для Брайана в ее отсутствие. Приближалось время обеда и дневного сна, а вариантов у нее так и не появилось, кроме совершенно, на ее взгляд, безумного – позвонить в специальную службу и вызвать «бэби-ситтер» на дом. Хоть и считалось, что приличная контора такого рода берет на работу проверенных людей с опытом, Диана откровенно опасалась оставлять ребенка с чужой женщиной, какой бы квалифицированной та ни была. Мальчик и так слишком долго был на попечении практически чужих ему людей, это могло быть для него серьезным стрессом, и вот не успела мама вернуться, как снова бросает его на чужую тетку и куда-то исчезает. Диане начинало казаться, что мозг у нее постепенно начинает закипать. Почему бы Кингсли не прийти на встречу к ней прямо сюда? Или статус министра не позволяет приходить в гости бывшим коллегам по Аврорату?

Сын был накормлен и, наконец, с превеликим трудом уложен спать, а Диана пока так и не получила ответа на свое сообщение. Собственно, она и не рассчитывала на удачу, но проверить все же стоило.

И вот, когда она уже перестала ждать, блокнот завибрировал. Едва не обрывая страницы, Диана торопливо перелистала его и прочитала ответ, написанный почерком Кингсли:

«Через час у меня в кабинете». – Черт, черт, – забормотала Диана и принялась метаться по комнате. – И где я, черт бы вас всех побрал, найду няньку за час? Да у меня только на телефонные переговоры столько же времени уйдет! Вот всегда так с этим начальством: или не допросишься встречи или бросай все дела и лети туда! Черт!

Внезапно она резко остановилась и принялась внимательно всматриваться в камин.

– Хм… А почему бы и нет?

Она метнулась к камину и второй раз за сегодняшний день бросила туда горсть Дымолетного пороха со словами:

– Кабинет директора Хогвартса!

МакГонагалл появилась так же быстро, как и в предыдущий раз.

– Диана? Что-то случилось? – тон ее был если не испуганным, то обеспокоенным. Должно быть, привыкла, что через камин в последнее время хороших вестей не поступает. – Ничего, извините за беспокойство, – ответила Диана. – Но мне нужна ваша помощь. Через час у меня встреча с министром, а мне не с кем оставить сына. Я и подумала: может быть, кто-нибудь из школьных домовиков сможет остаться с ним на пару часов?

МакГонагалл на несколько секунд задумалась, а потом деловито кивнула:

– Я пришлю вам Винки, – и исчезла из поля зрения.

Буквально через минуту в ее гостиной раздался легкий хлопок и появился домовик, точнее – домовиха, обернутая на манер тоги в довольно замызганное полотенце с гербом Хогвартса. Взглянув на Диану мутноватыми от старости коричневыми глазами с многочисленными красными прожилками, домовиха пропищала:

– Винки пришла сюда, как ей велела госпожа директор…

Диана хмыкнула. Она вспомнила, что эта Винки славилась среди школьных эльфов пристрастием к сливочному пиву и к началу ночной смены обычно уже тихонько сидела где-нибудь в уголке кухни, пьяненькая в дрова. Должно быть, популяция хогвартских домовиков понесла серьезные потери в битве, раз МакГонагалл прислала сюда именно Винки, а не кого-то понадежнее.