Текст книги "Змея Давида (СИ)"

Автор книги: g.allena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 52 страниц)

– Добрый вечер, Северус, – прошептала она, поглаживая его пальцы, – это снова я. Думаю, ты не успел по мне соскучиться за полдня. Зато я успела…

Она убрала упавшие ему на лоб пряди волос и попыталась их немного пригладить. Не мешало бы их вообще расчесать, но палочки у нее не было, а действовать расческой Диана опасалась – для этого пришлось бы поворачивать ему голову, а в каком состоянии его шея, она не знала.

– Так что придется тебе терпеть мое присутствие, любимый, – сказала она, поправляя на нем одеяло. – Чем быстрее ты придешь в себя, тем быстрее я перестану тебе надоедать, если ты так захочешь…

Ночью ей снилось, что Северус пришел в себя и хочет ее видеть. Она входит в его палату, сталкивается с его внимательным взглядом и бросается к нему, а он встает и они вместе, прямо в больничных пижамах покидают Больничное крыло под ошалелыми взглядами Помфри, медсестер и других больных.

Поэтому, едва продрав глаза наутро, она залпом выпила стакан воды, оставленный ей вечером, чтобы запивать утренние зелья, пригладила расческой волосы, торопливо умылась и пошла прямиком в палату к Северусу.

Тот по-прежнему был без сознания, Диана слегка огорчилась, хотя и не рассчитывала на то, что этот сон был в руку. Уже привычно опустившись на край его кровати, она прошептала:

– Привет… Жаль, что ты не можешь мне ответить, так хочется поговорить с тобой. О чем угодно, да хоть о том, какими тупыми могут быть студенты. Если все будет хорошо, меня выпишут через три дня, но я тебя не оставлю. Привезу Брайана и вернусь к тебе…

Она встала, подошла к окну и попыталась отворить его. Рама поддалась с трудом, Диана приоткрыла ее, совсем чуть-чуть, чтобы только впустить в палату немного свежего воздуха. На улице в столь ранний час было довольно прохладно, и она поспешила отойти от окна, чтобы не простудиться самой. Тихонько напевая под нос, она принялась изучать содержимое его прикроватной тумбочки. Здесь было кроветворное, укрепляющее, восстанавливающее, кровоочистительное, а также незнакомое ей зелье мутно-белого цвета с запахом сельдерея. Она подумала, что неплохо бы поинтересоваться у мадам Помфри какие зелья и в какой очередности нужно давать Северусу; взять на себя часть ее забот позволило бы ей чаще бывать у него, а постоянный физический контакт с ним точно был бы не лишним.

Решив, что комната проветрилась достаточно (слишком долго держать окно приоткрытым Диана не рискнула), она закрыла его и снова присела на кровать. Взяла в руки безвольную кисть и, легко массируя его пальцы и ладонь, заговорила снова:

– Гарри вчера снова приходил к тебе. Он передавал тебе привет. Знаю, тебе его привет нужен как гигантскому кальмару – зонтик, но это ты ему сам скажешь, когда придешь в себя. Не такой уж он противный и заносчивый, как ты всегда повторял. Во всяком случае, не хуже остальных ребят его возраста. И он очень беспокоится о тебе.

Ей показалось, или Северус при упоминании Поттера вздохнул чуть глубже, чем обычно, словно сетуя на то, что даже в таком состоянии ему нет покоя от чертового мальчишки? Несколько бесконечно долгих секунд она напряженно всматривалась в неподвижное лицо Северуса, затем тряхнула головой, отгоняя наваждение.

– Опять вы здесь – фраза появившейся как всегда внезапно мадам Помфри больше напоминала утверждение, а не вопрос. – Буду жаловаться вашему лечащему врачу на то, что вы систематически нарушаете режим. Оставит вас тут еще на две недели, помяните мое слово!

Диана в ответ слабо улыбнулась и только пожала плечами. Оставит и оставит, подумала она, ей будет чем заняться в этих стенах.

– Раз уж я здесь, могу я быть вам полезной? – спросила она. – Я могу давать профессору зелья вместо вас, если вы мне все подробно распишете. – Вы чувствуете себя в состоянии ухаживать за лежачим больным, несмотря на то, что сами еще недавно пребывали в похожем состоянии? – с сомнением спросила Помфри, выкладывая на столик стопку чистых бинтов и баночку мази. – Вполне, – уверено ответила Диана. Помфри покачала головой и сказала: – Полный уход за ним я вам не доверю, тут нужны манипуляции с палочкой, а у вас ее пока нет. Но зелья, так уж и быть, будете давать сами, раз вам не терпится. Не понимаю только, зачем вам это нужно? Лично вам, я Гарри сейчас не имею в виду?

Диана поджала губы и постаралась избежать внимательного взгляда школьного колдомедика.

– Нужно, – коротко пояснила она. – Просто нужно.

Помфри покачала головой и заклинанием сняла повязку с горла Северуса, обнажив четыре не вполне заживших раны в виде коротких, но глубоких порезов с рваными краями. Два из них пересекали шею слева – над ключицей и чуть выше, там, где сонная артерия ближе всего прилегает к поверхности. Два других красовались с правой стороны – у основания шеи и чуть выше и сзади. Несмотря на то, что прошел уже месяц с момента нападения, раны затягиваться не торопились и лишь подернулись тонкой корочкой.

Диана судорожно выдохнула. Это просто чудо, что с такими ранами Северус смог выжить и не истечь кровью до того момента, когда его нашли. Кто бы ни был тот таинственный благодетель, что пытался срастить раны, его помощь сложно будет переоценить.

Помфри тем временем, прошептав очищающие и дезинфицирующие заклинания, принялась наносить на раны толстым слоем приторно пахнувшую мазь желтого цвета, одновременно продолжая произносить заклинания, на сей раз заживляющие. Кажется, прок от мази все-таки был, хоть и небольшой – сегодня на повязке крови не было, только жирные пятна от самой мази. Закончив обработку ран, мадам Помфри снова забинтовала его горло и взяла в руки фиал с незнакомым Диане зельем, напоминавшем разведенное водой молоко.

– Смотрите, это – антидот к змеиному яду, – пояснила она, наливая зелье в специальную ложку и поднося ее к губам Северуса. – Давать его нужно два раза в сутки, утром и вечером, перед всеми остальными зельями. – Ловким движением пальцев она разжала челюсти больного и принялась осторожно вливать антидот ему в рот. – Массировать горло необязательно, глотательный рефлекс срабатывает, к счастью. Затем дадите ему питательное, после чего – все, что есть на тумбочке. И так два раза в день. Обрабатывать раны и проводить прочие процедуры я буду сама, без вашей помощи.

Сказано все это было деловым тоном, словно мадам Помфри наставляла стажера, а не решила воспользоваться помощью пациента. Кажется, она поверила в то, что Диана чувствует себя достаточно хорошо, чтобы помогать ей хотя бы в этом.

Но, кажется, Диана переоценила собственные возможности. К вечеру у нее поднялась температура, и она с трудом приковыляла в палату Северуса, чтобы напоить его зельями. Голова болела и кружилась, ее собственные раны снова разболелись, руки дрожали, но ей каким-то чудом удалось не расплескать ни капли лекарств. Закончив свою работу, обессиленная она прикорнула прямо на его кровати, положив голову ему на живот, да так и уснула. Проснулась же оттого, что почувствовала, как ее левитируют к ее кровати. Сердито ворча, мадам Помфри напоила ее жаропонижающим и Сном без сновидений и категорически запретила вставать до тех пор, пока она сама ей не позволит.

– Допрыгалась? – сурово спросил ее Уэзерли, пришедший утром. Видно, мадам Помфри не удержалась и сообщила ему о том, что Диана злостно нарушила предписанный ей режим. – Останешься тут еще на недельку! Дался же тебе этот Снейп! Нет, я понимаю, Поттер на каждом перекрестке кричит, о том, что он – герой и все такое прочее. Я даже готов ему поверить, правда. Но это не означает, что ты должна вскакивать с кровати, едва придя в себя, и бросаться ухаживать за находящимся в коме человеком! Для этого есть медперсонал! – И чего добился этот ваш медперсонал? – проворчала Диана. – Да, за ним ухаживают, промывают раны, поят зельями, а толку-то? Он по-прежнему без сознания, и неизвестно когда придет в себя. Я хочу, чтобы он вернулся. И именно для этого прихожу к нему, разговариваю с ним. Ну, не рассчитала сил, ты теперь за это меня к кровати привяжешь? – Я бы привязал, – мечтательно произнес Уэзерли, закончив осматривать ее правую ногу и, судя по выражению его лица, все было не так уж и плохо. – Ты всегда слишком беспечно относилась к своему здоровью. Я же помню, как тебя чуть не силком тут удерживали после падений с метлы или разборок с Перкинсом. – Кстати, о Перкинсе. Что-нибудь слышно о нем? – Слышно. В Азкабане он, как сторонник Сама-знаешь-кого. И светит ему не меньше, чем пожизненное заключение. – И поделом, – мстительно хмыкнула Диана. – Это у них семейное – быть палачами и подонками! – Значит так, Беркович, – строго сказал Гефестион, – если не хочешь, чтобы я тебя тут запер недели на две, изволь соблюдать режим. Не буду спрашивать, в чем причина твоего повышенного внимания к здоровью нашего с тобой декана, захочешь – сама расскажешь, – он заговорщицки подмигнул, отчего Диане захотелось запустить в него стаканом, – но подумай о себе. Чем быстрее ты поправишься, тем быстрее сможешь отправиться к сыну.

Диана вздохнула и послушно натянула одеяло до подбородка. А Уэзерли продолжал с усмешкой:

– Или давай перетащим твою кровать в палату к Снейпу, чтобы тебе не пришлось таскаться к нему каждый раз…

Диана излишне резко отвернулась лицом к стене и пробурчала:

– Иди ты к черту, Уэзерли! Придержи свои фантазии при себе!

Когда он ушел, Диана еще долго лежала, глядя в потолок и сердито кусая губы. Такими темпами скоро все Больничное крыло начнет шептаться о ее странном внимании к «особому пациенту». Но отказаться от посещений Северуса ради соблюдения конспирации она тоже не могла. Что-то подсказывало ей, что она на верном пути. Да и Поттер же приходит к нему, чем она хуже?

Диана все же не удержалась и навестила Северуса во время тихого часа. Дождавшись, пока мадам Помфри закончит обход, выпив все предписанные ей зелья и сделав вид, что засыпает, она неслышно пересекла общий зал и проскользнула к нему палату.

Возможно, это было самовнушение, но ей показалось, что Северус сегодня выглядит получше. Во всяком случае, крови на повязке не было, а его лицо перестало цветом напоминать застиранную больничную наволочку. Нет, он был привычно бледен, но уже без синевы. Левая рука его свесилась с края кровати, словно он сам во сне откинул ее в сторону. Рядом стоял стул, хотя Диана могла поклясться, что раньше его не было. Кажется, Помфри не очень поверила в то, что Диана прекратит свои посещения и оставила этот стул для нее. Да, конспирация трещит по всем швам, подумала она, но сколько же можно таиться? Война закончилась и ему больше не нужно изображать из себя ублюдка и верного слугу Темного лорда.

Она присела на стул, положила его руку к себе на колени и принялась ее гладить.

– Еле вырвалась к тебе, – прошептала она, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать в нос. – Помфри грозит меня тут запереть на две недели. Не то что бы я против, но мне хочется побыстрее забрать сына. И еще кое-что очень нужное, без чего никак нельзя. Не буду тебе говорить пока, чтобы не накаркать…

Она подвинула стул поближе и, вынув из кармана пижамной куртки расческу, принялась осторожно водить ею по его спутанным волосам. Расчесывать, правда, получалось только по бокам и надо лбом, но все же это было лучше чем никак. Пальцами она осторожно распутывала особенно сильно запутавшиеся пряди, стараясь при этом не шевелить его. И продолжала говорить:

– Хогвартс потихоньку восстанавливают, хотя разрушения сильные, Северная и Гриффиндорская башни почти полностью разрушены. МакГонагалл пытается стрясти денег на ремонт с Министерства, но те плачутся на нехватку финансов, как, впрочем, и всегда. Кингсли предложил начать конфискацию имущества арестованных «упиванцев», чтобы пустить средства на восстановление школы, но в Визенгамоте так трясутся над законом о защите частной собственности магов, что начинаешь думать – а не собрались ли они сами втихаря наложить лапу на денежки тех же Лестрейнджей или Розье. Разве что кому-нибудь из не слишком провинившихся будет предложено в обмен на прекращение судебного преследования поделиться частью своего состояния…

Закончить фразу она не успела – внезапно почувствовала легкое движение на своих коленях. Опустила взгляд и застыла: пальцы Северуса чуть заметно подрагивали, словно хотели сжаться в кулак. Прежде ничего такого она не замечала, даже дыхание его всегда было ровным, даже ресницы не дрожали.

Несколько секунд она смотрела то на руку Снейпа, то на его лицо, ожидая, что вот-вот он откроет глаза, но ничего не происходило, он снова был полностью неподвижен.

– Северус… – тихонько позвала она его. Получилось немного жалобно, но так сильна была надежда на то, что он сейчас очнется. Она вздохнула и погладила его по щеке. – Северус, пожалуйста… Дай мне знать, что ты меня слышишь. Ты ведь наверняка меня слышишь, правда? Хоть какое-нибудь движение… Или вздох…

Безуспешно подождав еще несколько минут, Диана встала и поправила ему подушку. Пора было возвращаться к себе, пока ее отсутствие не заметили.

– Буду приходить к тебе до тех пор, пока ты сам меня не выгонишь, – шутливо пригрозила она и снова поцеловала его на прощание, на сей раз в щеку. – До завтра!

Вечером наконец-то появился Поттер и не один, а в компании мисс Грейнджер. Поздоровавшись с Дианой, он прямым ходом направился в палату Снейпа и хотел было захватить с собой и свою спутницу, но та принялась смущенно отнекиваться. Совесть мучает, подумала Диана, тоже чувствует себя виноватой в том, что бросила Снейпа в Визжащей хижине, даже не удостоверившись в его смерти.

Обменявшись ничего не значащими вежливыми фразами, они с Грейнджер принялись обсуждать дело Снейпа.

– Гарри узнал, кто ведет его дело? – спросила ее Диана. – Да. Этот Ярдли англичанин, но с детства жил в Штатах и учился там же, – ответила Гермиона. – Это его первое дело, он горит желанием «закрепиться» здесь, поэтому буквально землю носом роет, хочет накопать на профессора Снейпа как можно больше негатива. Явно рассчитывает на то, что если упрячет в Азкабан такого матерого «упиванца», это станет началом его блестящей карьеры. – Что он за человек, как вы думаете? – спросила Диана. Значит, этот Ярдли – обычный карьерист и заинтересован в том, чтобы упечь Северуса в Азкабан, а не в том, чтобы разобраться в сути проблемы. Знать бы еще, как далеко он готов пойти, чтобы добиться своего. – Мне он показался неприятным, – Гермиона поморщилась, – но нельзя сказать, что он вел себя, как хам. Нет, но он все время пытался подловить меня и Гарри на каких-нибудь неточностях и каждое полученное сведение готов растолковать против профессора. Упертый буквоед, одним словом. Разве к вам он еще не приходил? – Как ни странно – нет. – Значит, придет. Он опрашивает всех членов Ордена Феникса. Даже не постеснялся пристать к миссис Уизли, а она после гибели Фреда и так не в лучшем состоянии. Мне даже показалось, что он не прочь повесить его смерть на профессора.

Диана нахмурилась. Арестовывать и судить человека, находящегося в коме, запрещено. Но Ярдли, похоже, так горит энтузиазмом поскорее добраться до Снейпа, что кто знает – а не добьется ли он особого разрешения на то, чтобы упрятать Северуса в Следственный изолятор при Аврорате не дожидаясь, пока он придет в себя.

Она внимательно взглянула на Грейнджер. Та озабоченно поглядывала в сторону больничного бокса, ожидая Поттера. Диана решилась.

– Гермиона, вы ведь маглорожденная? – спросила она.

Девушка кивнула в ответ, не понимая, к чему был этот вопрос.

– Значит, у вас не должно возникнуть проблем с поручением, которое я хочу вам дать… – Вы хотите, чтобы я вам что-то принесла? – Грейнджер присела на край ее кровати и приготовилась ее слушать. – В некотором смысле. У вас есть бумага и карандаш?

Гермиона принялась рыться в невзрачной сумочке, расшитой поблекшим бисером. Судя по грохоту, доносившемуся из нее, на сумочку она наложила Чары незримого расширения и накидала туда всякой всячины, отчего там теперь черт ногу сломит. Наконец, издав удовлетворенный возглас, она вынула оттуда обыкновенный магловский блокнотик на пружинке и шариковую ручку.

Схватив предложенное, Диана принялась строчить в блокноте адрес своего дома в Шеффилде.

– Вот, смотрите, Гермиона, – она протянула Грейнджер блокнот, – это мой адрес. Мне очень нужно, чтобы завтра-послезавтра вы и Гарри отправились туда и кое-что там нашли. Возьмите с собой кого-нибудь покрепче, на всякий случай. Лучше всего – Юхана Виртанена из Отдела артефактологии. Чтобы снять с дома всю защиту нарисуйте палочкой в воздухе знак «бесконечность», взмахните ею и произнесите пароль «Tutti». Запомните? – Конечно! – Справа от входной двери под второй кадкой с цветами вы найдете ключ. Далее: в гостиной, в тумбочке под телевизором, в верхнем ящике лежат мой загранпаспорт и деньги. Их должно хватить, думаю. Мне нужен билет до Тель-Авива и обратно на эту неделю. Я поручаю это именно вам с Гарри, потому что вы хорошо ориентируетесь в мире маглов и купить билет на самолет вам не составит труда.

Грейнджер кивнула и спрятала блокнот обратно в сумочку. Она не спрашивала, зачем Диане нужно именно в Тель-Авив, однако в ее глазах явно светилось любопытство.

– Мне нужно кое-что забрать оттуда, – пояснила она. – Это поможет нам во время суда над профессором Снейпом. И главное – там я оставила сына, хочу его забрать как можно скорее. В этот момент из бокса вышел Поттер. На немой вопрос Дианы «Как там дела?» он только неопределенно пожал плечами и пробормотал: – Ну, мы пойдем, пожалуй… – Не волнуйтесь, Диана, – сказала Грейнджер на прощание, – билеты будут у вас уже завтра.

====== Глава 63 ======

Перед Дианой стоял высокий человек в алой аврорской мантии и разглядывал ее с вниманием, которое в более благоприятных обстоятельствах могло бы сойти даже за лестное. В целом мистер Ярдли производил неплохое впечатление, если бы не пронзительный, неподвижный взгляд на редкость светлых голубых глаз, которые Диана почему-то тут же мысленно окрестила «тевтонскими». Худое, костистое лицо, светлые волосы на косой пробор, длинный прямой нос и красивый, ровный загар, который его обладатель получил то ли под жарким солнцем южных штатов, то ли вообще в магловском солярии.

Небрежно сунув под нос Диане свое удостоверение, Ярдли наколдовал себе дополнительный стул и уселся.

– Полагаю, вы догадываетесь о цели моего визита, – начал он, вынимая из-за пазухи мантии пергамент и самопишущий карандаш. Хорошо еще, что не прихватил Прыткопишущее перо, подумала Диана, которое обычно имеет неприятную привычку перевирать услышанное на собственное усмотрение.

Она в ответ молча кивнула, на всякий случай закрывая разум сверхчувствительных щитом. Пока вроде никаких поползновений с его стороны она не ощущала, но осторожность будет точно не лишней.

– Я не займу у вас много времени, – обманчиво мягким тоном продолжал Ярдли и развернул пергамент на коленях. – Что вы можете сказать о Северусе Снейпе? – Смотря, что вы хотите услышать, – ответила она. – Вряд ли вам интересно узнать про то, каким учителем и деканом он был. Если можно, я хотела бы услышать конкретные вопросы, тогда смогу ответить на них наиболее точно. И сэкономлю свое и ваше время. – Что вы можете сказать об убийстве Альбуса Дамблдора? – Только то, что свидетелем самого убийства не была и знаю подробности только со слов Гарри Поттера. – Как давно Северус Снейп претендовал на место директора школы? – Насколько помню, он на него вообще не претендовал. Он каждый год подавал заявку на предоставление ему места преподавателя Защиты от Темных искусств, но каждый раз получал отказ. – По-вашему, убийство директора могло быть местью уязвленного слуги Того-кого-нельзя-называть за отказ? – Ярдли прищурился. – Это по-вашему могло быть местью, – хмыкнула Диана, откидываясь на подушку. – По моей версии профессор Снейп выполнял приказ самого директора, убивая его. Директор Дамблдор весь последний год умирал. Это знал Поттер, это знал Снейп и, тем более, знал сам Дамблдор. Профессор Снейп вынужден был убить директора, потому что тот сам ему это приказал, чтобы избежать долгих мучений и заставить Волдеморта начать доверять Снейпу еще больше. – Эту версию вам случайно не Поттер подкинул? – голос следователя буквально сочился сарказмом. – Не поверите: я дошла до этого своим умом, детектив, – в тон ему ответила Диана. – И задолго до того, как об этом заговорил Поттер. – Хорошо, – Ярдли решил зайти с другой стороны. – Убийство Эммелины Вэнс. По нашим данным именно Снейп навел на ее дом Упивающихся смертью. То есть эта смерть – одна из многих, что также на его совести. – На совести Снейпа только одна-единственная смерть: убийство, а точнее – эвтаназия Альбуса Дамблдора. Убийцы Эммелины Вэнс смогли проникнуть в ее дом благодаря наводке других людей, ее сотрудников по Министерству магии. – И у вас есть доказательства этому? – Ярдли даже привстал на стуле, на что Диана кивнула. – Хотелось бы послушать. – Я готова выступить непосредственно в суде. – Почему не сейчас?

«Да потому, что Дамблдор не зря велел мне обнародовать архив только в зале суда, в присутствии максимального количества свидетелей. У него были все основания опасаться фальсификации или похищения материалов за время следствия», – подумала она про себя, а вслух сказала:

– Потому что обещала сделать именно так. А сейчас… Вы меня допрашиваете? Я арестована? Нет. Вот когда я меня вызовут в Аврорат официально, повесткой, тогда и поговорим более откровенно, – и невинно улыбнулась. – Вызовут, не сомневайтесь, – Ярдли тут же вернул ей улыбочку. – Кроме убийства Дамблдора и пособничества в убийстве Эммелины Вэнс вашему Снейпу предъявлены обвинения в захвате и пытках заложников. У вас есть, что сказать по этому поводу? – А при чем здесь я? Почему бы вам не опросить хоть одного из заложников Малфой-мэнора, которых якобы пытал профессор Снейп? – как все-таки хорошо, что она постаралась от корки до корки изучить принесенные газеты, так что теперь в курсе и этих дел! – Насколько мне известно, мастера Оливандера пытал непосредственно сам Волдеморт и, получив от него нужные сведения, просто забыл про него. Мисс Лавгуд и мисс Грейнджер пострадали от действий Лестрейндж, а ее, смею надеяться, уже давно черти в аду поджаривают. И ни один из них ни словом не заикался о Снейпе. – Думаете, в подвалах Малфой-мэнора держали только этих троих? У вас довольно скудная фантазия, – съязвил Ярдли. – Кого там еще держали весь последний год, я вообще не имею ни малейшего представления. Меня даже в стране не было все это время. Почему бы вам не поговорить также и с этими «другими»? – Может быть, потому что эти «другие» мертвы? – Тогда ничем не могу помочь в данном вопросе, – сокрушенно развела руками Диана. – Потрясите Малфоев, они наверняка должны знать побольше моего.

«А Малфои оба утверждают, что Снейп такими делами не занимался. Во всяком случае, во время Второй войны».

– Обязательно потрясём, – произнес Ярдли с такой нехорошей усмешкой, что Диана даже испугалась за обоих Малфоев, зная не понаслышке, что в Аврорате методы допроса далеко не всегда соответствуют нормам Женевской конвенции, которую маги и в глаза-то не видели.

Он свернул пергамент в трубочку и вместе с карандашом снова спрятал их за пазухой.

– Вот чего я не могу понять, – сказал он, пристально глядя на нее, – почему и вы, и Поттер, и еще с десяток человек готовы костьми лечь, защищая этого ублюдка? Какой вам в нем интерес? Я сейчас не для протокола спрашиваю… пока, во всяком случае. Просто любопытно.

Ярдли продолжал буравить Диану своими жутковатыми глазами, явно рассчитывая на то, что она от этого стушуется; должно быть, раньше такая зрительная атака проходила у него «на ура». Да вот только Диана семь долгих лет бестрепетно выдерживала взгляд своего декана, под которым порой ёжились даже преподаватели, так что испугать ее мог разве что сам Волдеморт.

– Может быть, потому, что знаем несколько больше, чем вы думаете?

Грейнджер, как и обещала, принесла билеты на следующий день, вечером перед отбоем. На сей раз она была без Поттера, в сопровождении своего рыжего приятеля. Уизли смущенно топтался у входа все время, пока Диана и Гермиона разговаривали.

Диана осмотрела билеты. Авиакомпания «El Al», вылет через три дня в два часа пополудни, еще через три дня – обратно. Выписать же ее обещали только через пять дней. «В крайнем случае, сбегу», – подумала она. Палочку ей сегодня вернула Помфри, взяв с нее клятвенное обещание, что ничего серьезнее мелких бытовых чар она использовать не будет. Осталось только озаботиться одеждой, не уходить же из больницы в пижаме и босиком.

– А где Поттер? – шепотом спросила Диана. – С Джинни, – так же тихо ответила Грейнджер. – Она его теперь ни на шаг не отпускает. То ли боится, что с ним может опять что-то случиться, то ли ревнует к каждой юбке. Неудивительно – теперь на него не вешается разве что ленивая, он же – Герой! Вы знаете, что вчера ему в Министерстве вручили Орден Мерлина первой степени? – Откуда? Он же ничего не сказал! – Он, как только вернулся домой, а он теперь постоянно живет на Гриммо, снял его и засунул в самый дальний угол комода. И велел нам даже не напоминать ему об этой железяке.

Интересно, подумала Диана, такое показное равнодушие к почестям – это позерство, или Поттеру и в самом деле неприятна вся эта свистопляска вокруг его персоны? Снейп при каждом удобном и неудобном случае упоминал якобы присущую мальчишке жажду славы и пренебрежение правилами. Последнее Диана и сама за ним замечала, но вот особой склонности привлекать к себе внимание она за Поттером как-то не наблюдала. Все-таки Северус никогда не научится относиться к Гарри непредвзято, в этом – его натура, он, кажется, физически не способен признать свою неправоту. Особенно по отношению к Поттеру.

– Сегодня ко мне приходил тот самый Ярдли, – шепотом сказала Диана, пряча билеты и паспорт под подушку. Услышав имя следователя, Гермиона тут же набросила на окружающее их пространство «заглушку». – Вы правы, он явно нацелен на то, чтобы накопать на Снейпа как можно больше. Но, похоже, ничем конкретным он не располагает – ни доказательствами того, что Снейп принимал участие в захвате и пытках заложников, ни точными данными об издевательствах над студентами. Даже прямых улик его причастности к гибели Вэнс, похоже, нет. Ничего, кроме убийства Дамблдора, одни словом. – Гарри говорит, что готов предоставить суду воспоминания, отданные ему профессором. В конце концов, это – единственное, чем он располагает, чтобы обелить его имя. – Значит, наш Пинкертон чувствует, что заявления Поттера – не голословны, поэтому роет землю в поисках чего-то столь же существенного, как убийство Дамблдора.

Грейнджер покосилась на по-прежнему скучавшего у дверей Уизли и, пряча восхищение, сказала:

– Рон утверждает, что этот Ярдли явно работает по заказу, а не по собственной инициативе. Он говорит, что раз его корни тут, в Англии, то у него могут быть родственники у кого-то в Министерстве. А раз так…

Диана хмыкнула и тоже посмотрела в сторону младшего Уизли. А этот рыжий «шлагбаум» не так безнадежен, как может показаться на первый взгляд, если, конечно, эта догадка принадлежит ему, а не его отцу. Версия, что Ярдли лезет из кожи вон исключительно для того, чтобы на процессе Снейпа заработать себе нашивки на аврорской мантии, прежде казалась ей единственно верной, но теперь слова Гермионы заставили ее в этом усомниться.

– Скажите, Гермиона, а Поттер вам показывал эти самые воспоминания? Что там вообще есть по поводу убийства директора? – Нет. Но он говорил, что Дамблдор открытым текстом просил профессора убить его. Так что тут разночтений быть не должно. Мы даже поговорили с портретом покойного директора, хотели убедить его дать показания, но, оказалось, что свидетельства портрета юридической силы не имеют. Суд не примет его слова, как доказательства. – Кто еще готов выступить на суде в защиту профессора? – Гарри, профессор МакГонагалл, Невилл Лонгботтом, мадам Помфри, еще профессор Спраут. Вроде бы даже миссис Малфой обещала замолвить за него словечко, но я ей не особо верю. Малфои всегда в первую очередь будут думать только о собственной выгоде. Но хоть какие-то доказательства есть только у Гарри, все остальные могут поддержать только словом. – Лучше, чем ничего. Я думала, что только мы с Поттером готовы отдуваться в суде. Что же, – Диана довольно усмехнулась и откинулась на спинку кровати, – если все пойдет так, как я рассчитываю, мы не только вытащим нашего профессора, но и похерим пару-тройку чьих-нибудь карьер, помяните мое слово. Только пока никто не должен знать, что я располагаю подобными данными.

Грейнджер понимающе закивала. Кажется, она уже поняла, о чем идет речь.

За те три дня, что оставались до дня вылета, не произошло ничего существенного. Снейп так и не пришел в себя, а Диана продолжила игнорировать советы мадам Помфри и Уэзерли и то и дело отправлялась в палату к Северусу, чтобы проводить с ним как можно больше времени. Не в силах (или даже не желая) перебороть упрямство Дианы, Помфри снова позволила ей по мере сил ухаживать за Северусом.

В день отлета Диана проснулась очень рано, в начале шестого часа, выпила все принесенные ей с вечера лекарства и принялась торопливо одеваться. Грейнджер оказалась той еще умницей – кроме билета и паспорта она догадалась захватить из дома Дианы ее одежду: джинсы, майку-поло, ветровку и старые туфли, так что необходимость трансфигурировать больничную пижаму во что-то более приемлемое отпала сама собой. Все травмы почти зажили, беспокоила ее только правая нога, но и в этом особой проблемы она не видела, хромота должна будет исчезнуть через пару месяцев.

Диана оделась, расчесала волосы и заплела их в косу, заклинанием заправила кровать и на цыпочках проследовала в палату к Северусу. Лето уже полностью вступило в свои права, и в боксе было душновато. Диана открыла окно, впуская в палату свежий воздух, и уселась на стул рядом с его кроватью.

– Привет, – тихо произнесла она и, наклонившись, поцеловала в щеку. Отросшая щетина неприятно кольнула губы, и Диана вынула палочку, чтобы немного привести его в порядок. Произнесла бреющее заклинание, расчесала волосы и немного очистила их, так, чтобы они не выглядели совсем уж неопрятно, затем использовала то же самое заклинание для всего тела, хотя знала, что Помфри обычно пользуется влажными губками и специальным раствором.

Покончив с гигиеническими процедурами, она спрятала палочку в рукав и пересела к нему на кровать. Придвинулась ближе, чтобы ощутить тепло его тела и сжала пальцами безвольную ладонь.