Текст книги "Змея Давида (СИ)"

Автор книги: g.allena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 52 страниц)

От этой мысли Снейп коротко выругался и налил новую порцию в стакан. Мерлин, подумал он, сделай так, чтобы поттеров сын не был на него похож, ни характером, ни внешностью! Даже если в нем не будет ничего от Лили, он это переживет, только бы не видеть перед собой уменьшенную копию самодовольного придурка. Пусть он будет похож хоть на эту белобрысую жердь Туни, только не на Джеймса. Достаточно уж того, что он – его сын…

Снейп чувствовал, как его охватывает бессильная злость. Что ж, его та самая хваленая интуиция сейчас нашептывает ему, что Поттер-младший будет именно таким – до омерзения похожим на своего отца, таким же самовлюбленным и недалеким раздолбаем, купающимся в лучах собственной славы. Даже если он сейчас пребывает в неведении относительно своего статуса будущего Мессии волшебного мира, добрые люди быстро просветят мальчишку насчет его избранности, а гены Джеймса Поттера как нельзя более располагают к «звездной болезни».

Взгляд его упал на бутыль огневиски, стоявшую перед ним. Соблазн был велик, но он все же решил, что поводов напиться у него еще будет достаточно, а сейчас лучше всего прогуляться и постараться забыть об этом хотя бы до конца августа. Со стуком он опустил стакан с недопитым виски на стол, набросил мантию и решительно направился к двери.

Бесцельное хождение по темным коридорам Хогвартса всегда приносило облегчение – успокаивало расшалившиеся нервы, делало более переносимой головную боль, даже рождало некое подобие веры в то, что жизнь, в конце концов, не настолько уж отвратительна. Здесь, среди векового камня, сквозняков и потусторонних звуков древнего замка он чувствовал себя дома, а дома, как известно, и стены помогают. Если подумать, то другого, настоящего дома, куда хотелось бы возвращаться, у него и не было. Он вспомнил свои ощущения в день собственного Выпускного бала. В кои-то веки он чувствовал себя не одиноким и кому-то интересным и нужным, а уж покровительство Темного Лорда и предстоящая церемония принятия Темной Метки и вовсе кружили голову сильнее самого забористого алкоголя. Он чувствовал себя частью силы, способной изменить ход всей истории, а что еще нужно 18-летнему амбициозному парню, неизбалованному жизнью, но мечтающему вырваться из того беспросветного существования, которое уготовили ему его происхождение и полное отсутствие связей и денег? Кто же мог знать, что через какие-нибудь пару лет он проклянет и себя самого за принятое решение и тот самый день, когда дал Малфою себя уговорить и потащиться с ним на неформальную встречу с Темным Лордом.

Слабый запах табачного дыма заставил его свернуть в одно из ответвлений сети коридоров второго этажа. Нарушителя он обнаружил почти сразу – на подоконнике, четко выделяясь на фоне окна, подсвеченного луной, съежилась одинокая девичья фигура – локоны, рассыпавшиеся по спине и плечам, стройные ноги в туфлях на высоком каблуке, темное платье и что-то вроде пиджака, наброшенного на плечи, пальцы руки сжимают сигарету. Свесив с подоконника одну ногу, девушка мерно раскачивала ею.

Даже сейчас, в темноте по очертаниям фигуры он узнал Диану Беркович. По привычке собрался было уже подкрасться незаметно и прошипеть что-нибудь грозное и уничижительное, но осекся. Она – уже не студентка, а он – не ее декан. А главное, он не чувствовал ни малейшего раздражения. Поэтому просто подошел поближе и сказал:

– В Хогвартсе нельзя курить. Вы бы хоть спрятались, что ли.

От звуков голоса Снейпа Диана вздрогнула так, что едва не свалилась с подоконника. Она тут же слезла на пол и торопливо принялась одергивать задравшийся подол платья. Завела руку с сигаретой за спину, хотя эта осторожность была запоздалой – Снейп и так все видел.

– Извините, не удержалась, – вежливо-безразличным тоном отозвалась она. – Оштрафуете меня?

Снейп хмыкнул:

– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, часы всех факультетов обнулились до первого сентября, да и вы уже фактически не студентка Хогвартса. Можете считать возможность подымить моим вам подарком в честь окончания школы.

Издевается, подумала она, пристально вглядываясь в его лицо. Но он просто улыбался, слабо и устало, без привычной язвительности. И глядел куда-то мимо нее.

Она несмело затянулась, а Снейп, так же не глядя на нее, спросил:

– Почему вы не в Большом зале? Бал ведь еще не кончился?

Диана только пожала плечами. Как ему объяснить, что она чувствует, да и поймет ли он ее вообще, ведь он – мужчина, да и его Выпускной бал остался в прошлом. Помнит ли он о нем? А если помнит, что он чувствовал? Был ли в стенах школы человек, предстоящее расставание с которым царапало душу тупым ножом с зазубринами? Кому он не смел признаться в этом, боясь быть неправильно понятым или, что еще хуже, осмеянным?

Но Снейп, казалось, и не рассчитывал услышать ответ. Взглянув на слегка подрагивающую в ее пальцах сигарету, он вдруг спросил:

– Вы позволите? – Д-да, конечно, – не скрывая своего удивления она вынула из кармана куртки пачку сигарет и протянула ему. – Зажигалка внутри.

Диана, как завороженная, смотрела, как он курит. Красноватый огонек сигареты время от времени высвечивал его лицо, будто выточенное из холодного твердого камня – резкий профиль, прямая линия густых бровей, тонкие, но неожиданно изящно очерченные губы. Сейчас Снейп выглядел странно расслабленным, задумчивым, печальным и даже немного… беззащитным. Она поймала себя на том, что любуется им, впитывая в себя каждую его черту, заново открывая для себя лицо человека, которого знает без малого семь лет. Ей хотелось запомнить его именно таким – без привычного пронизывающего взгляда сверху вниз, без кривой усмешки и замораживающего презрения в голосе, с которым он назначал отработки или комментировал неудачи. Хотелось думать, что именно сейчас он – настоящий, без этой маски «Грозы Подземелий».

Он не смотрел на нее, но ее жадный взгляд, как видно, жег ему щеку, поэтому он насмешливо спросил:

– Наслаждаетесь моментом, мисс Беркович?

От мысли, что он мог узнать, о чем она думает и без зрительного контакта, щеки ее заполыхали, и она возблагодарила судьбу за то, что в коридоре темно.

– Не понимаю… – только и смогла она пробормотать. – Ну, когда вам еще представиться возможность покурить в коридоре Хогвартса с самым страшным профессором школы без риска схлопотать при этом штраф или взыскание?

Из груди ее вырвался нервный смешок, и она ответила вопросом на вопрос:

– А не боитесь, что ваша репутация самого грозного учителя Хогвартса пострадает от этого совместного перекура? – Вам все равно никто не поверит, – он пожал плечами. – Это точно! Скажут, допилась до розовых троллей. – Возвращайтесь в Большой зал или на худой конец ступайте к себе. Ваш наряд не располагает к прогулкам под сквозняками. – Ничего, от насморка еще никто не помирал. Не пойду, мне и здесь неплохо в компании с сигаретой.

«И с тобой тоже, неплохо настолько, что я чувствую себя пьяной и счастливой».

– Вам никогда не говорили, что вы упрямы до отвращения? – Вы говорили. Причем повторяли мне это примерно раз в неделю. Еще говорили, что я любопытная до глупости зазнайка и вообще каждой бочке затычка. Хотя в вашем исполнении это все равно звучало как комплимент. – Вы непробиваемы, – Снейп повернулся в ее сторону и принялся ее с интересом разглядывать. – Впрочем, должен признать, с возрастом ваш характер изменился в лучшую сторону. Во всяком случае, быть каждой бочке затычкой вы перестали. Хоть здесь я преуспел в вашем воспитании. – То есть пару-тройку зубов вы об меня все-таки сломали? Это чертовски приятно знать, что и я вам стоила нескольких тысяч нервных клеток, а не только вы мне! – А я вижу, вам нравится, когда об вас ломают зубы, – Снейп слегка наклонил голову набок, все так же со спокойным любопытством глядя на нее. Этим жестом он неуловимо напомнил ей птицу, ворона, которого она как-то видела во время экскурсии в Тауэр. Тот точно также изучающе уставился на нее тогда, сверля ее своими непроницаемыми черными глазами и будто размышляя, клюнуть эту нахалку или пока не стоит. – Конечно! А вам разве нет? – Здесь вы правы. Да только зубов, обломанных об меня, хватило бы на целую челюсть. – Похоже, вы этим гордитесь. – Нет, просто констатирую. – И каково это – ходить в панцире бессердечного злыдня?

Взгляд Снейпа снова стал колючим. Слегка наклонившись к ней, он ответил без злости, но с холодно шелестящими интонациями в голосе:

– Весьма комфортно. По крайней мере, избавляет от назойливого внимания любителей спасать заблудшие души.

«Что и требовалось доказать. Нужно ему твое участие как гигантскому кальмару – зонтик!»

Правильно она сделала, что выбросила пузырек с веритасерумом в окно. Чего бы она добилась своим признанием? В лучшем случае – вежливой отповеди из серии «я старый солдат и не знаю слов любви, а у тебя, девочка, вся жизнь впереди». В худшем – вариантов великое множество. Пусть все остается как есть. Она уедет завтра и у нее начнется новая жизнь. А это… Прав был ее соплеменник Соломон – и это пройдет…

– Я не собиралась лезть к вам в душу, простите. Вы правы, мне лучше вернуться в Большой зал, – Диана затушила сигарету, убрала окурок и, решительно развернувшись, побрела прочь. Внутри была пустота, словно в мгновение ока из нее вытряхнули все чувства, надежды, страхи и мечты. Осталась оболочка, которую предстояло наполнить чем-то новым, что не позволит черной дыре внутри нее разрастись и поглотить ее душу.

Завтра на поезд – и домой…

====== Часть II, глава 20 ======

Сентябрь 1995 года

В три часа ночи в морге лондонской больницы «N» стояла звенящая тишина. Дежурные санитары предпочитали либо спать, либо смотреть порнушку по телеку, чем караулить жмуриков, которые все равно никуда не убегут. Поэтому никто не услышал странного хлопка, раздавшегося в одном из коридоров госпиталя, ведущем в «обитель мертвых». А если бы услышал, то определенно грохнулся бы в обморок – прямо из пустоты из странных темных завихрений возникли две человеческие фигуры – высокая и намного пониже. Это были мужчина и женщина. В полном молчании они подошли к двери морга и неуверенно толкнули ее. Дверь была заперта, и тогда мужчина вытащил из кармана плаща какую-то указку, направил ее на замочную скважину и что-то беззвучно прошептал. Раздался тихий щелчок замка и дверь бесшумно приоткрылась.

Мужчина, точнее парень лет двадцати пяти на вид был высокий, худой, с длинными конечностями. Лицо у него было розовое, как у большинства рыжеватых блондинов, голубые, чуть на выкате глаза, белесые ресницы и брови. Одет он был в толстый вязаный свитер, темные брюки и странного покроя плащ, больше похожий на мантию судьи. Судя по выражению на его лице, место, куда они попали, ему не слишком нравилось.

Компанию ему составляла женщина примерно его возраста, может, чуть моложе, одетая в джинсы и черную куртку-косуху, под которой виднелась темная майка с портретом Че Гевары. Это была среднего роста, изящно сложенная миловидная брюнетка, чьи вьющиеся волосы длиной до середины спины были собраны на затылке в низкий хвост. На голове у нее красовалась надетая козырьком назад бейсболка. Самой заметной чертой на узком, с чуть заостренным подбородком лице девушки были глаза – цвета темного шоколада, огромные, про такие еще говорят – «в пол-лица».

Девушка расхаживала между столов, на которых, накрытые простынями, лежали трупы.

– Ты пока выстави защиту, а я поищу нашего дорогого покойничка, – сказала она. – Как ты говоришь, его звали? – Соломон Штерн, – ответил парень, отвлекаясь от своего занятия – он водил палочкой вокруг входной двери и что-то невнятно бормотал себе под нос.

Подойдя к одному из столов, она стянула простыню с одного из покойников, пожилого мужчины, с седыми волосами и лицом, изрытым морщинами. Кожа его отливала синевой в свете люминесцентных ламп, губы были почти черными, на них казалось, запеклась кровь.

Парень подошел к столу и остановился примерно в шаге от девушки. Та внимательно разглядывала покойного, водя по его телу черной палочкой с рукояткой из слоновой кости.

– Ну? – спросил парень. – Не зря мы сюда притащились, – вздохнула его напарница, – налицо все признаки использования «Круциатуса». – Уверена? – Спорим на сто галеонов? – Нет уж. Тебе виднее, ты же у нас криминалист. – Смотри, какая странная татуировка, – и девушка указала пальцем на предплечье покойного, – треугольник, круг и черточка! Ты когда-нибудь такое видел?

Парень без особого энтузиазма подошел к столу с покойным, а наклонившись, даже присвистнул от изумления.

– Ничего себе! Знаешь, что это за штука? Знак Гриндевальда! У нас в Дурмстранге такой же на стене изображен! Значит, жмурик-то из «наших»! – Вот это – знак Гриндевальда? Интересно, я себе его знак представляла несколько по-иному. Например, больше похожим на свастику. – Точно тебе говорю! Значит, этот Штерн учился в Дурмстранге! Придется еще и туда запрос посылать. – А что он хоть означает-то? – Понятия не имею. И никто не знает. А если и знает, то молчит. Лучше спроси у своего любимого Дамблдора, это же он с ним последний раз общался, прежде чем его упекли в Нурменгард. – Слушай, маглы его уже вскрывали. Значит, мы можем убедиться, что я была права насчет «Круциатуса». Смотри, – взмах палочкой и грубые швы на груди покойного разошлись, обнажая вскрытую брюшную полость и грудную клетку. Парень отшатнулся на мгновение, но затем послушно уставился туда, куда указывал палец девушки. – Видишь множественные кровоизлияния на стенках кишечника и желудка? И в легких точно такие же. Все признаки налицо! И ты еще будешь отрицать тот факт, что Упивающиеся активизировались? Да за все четырнадцать лет таких случаев зафиксировано не было, а тут на тебе! – Ну активизировались, но это еще ничего не значит! Может, решили пошалить по старой памяти! – Так «пошалить» можно было, только если Хозяин даст команду «фас»! Поищи протокол вскрытия, он должен быть где-то поблизости. – Сейчас поищу. А ты можешь вычислить, кто именно его пытал? – Вообще-то можно. Есть одно заклинание… имя определить сразу нельзя, но впоследствии его можно будет идентифицировать, если подобный «почерк» попадется еще раз. Почерк каждого мага индивидуален по энергетике, как отпечатки пальцев, и «шлейф» от его манипуляций держится до трех дней, а если маг сильный, то и неделю. Она направила свою палочку на покойного и принялась нараспев читать какое-то заклинание. Через некоторое время палочка в ее руках завибрировала и кончик ее засветился красным светом. Девушка отшатнулась и отдернула руку. Лицо ее побледнело, на лбу выступил пот. – Ты чего?! Узнала «почерк»?

Она замотала головой.

– Нет, почерк не знаком… Но со мной первый раз такое… Затошнило и будто дементор рядом пролетел, аж мурашки по коже… – Темная магия? – Причем очень сильная. Возможно, это и правда не Упивающиеся, очень уж мощный след. Такой я больше ни с чем не перепутаю, если встречу еще раз. – А кто же тогда? – А ты меня в паранойе не начнешь подозревать? – Намекаешь на Самого? – Намекаю… Он явно что-то от него хотел, пытал его до тех пор, пока старик не умер, скорее всего, от болевого шока. Кстати, ты нашел протокол? Что их патологоанатомы там понаписали?

– Да все, как ты и говорила, множественные кровоизлияния в органы брюшной полости, отек легких… сломаны кости носа, размозжены мягкие ткани лица. Да, тут еще одна деталь любопытная – в легких и желудке обнаружено присутствие хлорированной воды. Он его что – водой пытал? Как-то мелко для него, не находишь?

– Возможно, он был не один, а в компании, там среди них садист – каждый второй. А что указано причиной смерти? – Остановка сердца. В принципе, ничего нового. Кроме того они, похоже, не поняли, что могло вызвать такие повреждения внутренних органов. – Будь он моложе, он продержался бы намного дольше. От таких повреждений не умирают, хотя лечение предстоит долгое. А вот его сердце не выдержало. Интересно, что же они от него хотели? – Слушай, давай зашивай его обратно. Нам еще квартиру, где его нашли, осматривать, а я понятия не имею где это. И вообще – мне отсюда свалить хочется побыстрее. Холодно тут…

Они также бесшумно выскользнули за двери, парень направил свою палочку в сторону двери и замок в ней сам собой тихо защелкнулся.

Через несколько минут они уже стояли на заднем дворе клиники, опасливо озираясь.

– Отважный аврор боится жмуриков? – Не боюсь… Просто не люблю. Неуютно с ними как-то… Ну ладно, боюсь! Можешь начинать смеяться надо мной! – Даже и не собиралась. Ничего, поработаешь в следственном годик – вообще ничего святого не останется! – Спасибо, успокоила!

–На здоровье… Бояться надо живых. Особенно обладателей татуировки в виде черепа со змеей…

Они направились к припаркованному неподалеку неприметному «Опелю» асфальтового цвета. Забравшись на сиденье водителя, девушка сняла бейсболку и, вынув из бардачка карту, принялась ее изучать, подсвечивая себе палочкой. Парень в это время возился с ремнем безопасности, безуспешно пытаясь засунуть его в специальный паз справа от себя.

Наконец, свернув карту и бросив ее обратно в бардачок, девушка повернулась к парню, который, сопя, все еще боролся с ремнем. Она усмехнулась, дернула за ремень и легко пристегнула его.

– Эх, вы, чистокровные! Всему-то вас учить надо! – Ты, как полукровка, в более выгодном положении, вы все живете в обоих мирах и во всех неплохо ориентируетесь, – буркнул парень в ответ. – А меня в этой железной хрени до сих пор укачивает, никак не привыкну! На метле все-таки проще! – Ага, особенно в дождь или снег! Погнали, – и машина тронулась. – Ты знаешь, куда нам нужно? – Примерно.

Некоторое время они ехали молча. Парень напряженно смотрел перед собой, видно было, что от передвижения в магловском транспорте ему не по себе. Девушка же напротив сидела в несколько вальяжной позе, одной рукой держа руль, а пальцами другой барабаня по колену.

– Ты мужу призналась? – спросил, наконец, парень. – Пришлось. После того, как я свалила в Лондон, не предупредив его, было бессмысленно скрывать и плести ему сказки про работу на раскопках в пустыне Наска. – Ты удрала от мужа?! – Он, как всегда был в командировке у черта на рогах, в Японии. Я связалась с Шеклболтом, он сказал, что, кажется, пахнет жареным, и я первым же рейсом рванула в Лондон. Согласись, я же не могла объясняться со Стивом по телефону! – Как он отреагировал? – Так, как отреагировал бы любой, кому сообщили бы, что его жена – ведьма. Раскричался, хлопнул дверью и исчез на неделю, – она вздохнула. – Вернулся? – Конечно. Еще и прощения просил, – она нервно рассмеялась. – Ты простила? – Естественно! Вообще это я должна была просить у него прощения за то, что водила его за нос почти два года… Это он еще не знает, в какую задницу я его втягиваю, – добавила она тише и покачала головой. – Ты все-таки думаешь, что дальше будет только хуже? Ведь доказательств нет! Кто его видел – только тот мальчишка, да и он, похоже, не в себе! – Мальчишке верит Дамблдор, а он на маразматика пока еще не похож. Кстати, Каркаров-то ваш подался в бега, думаешь, зря? Он в свое время сдал своих приятелей Визенгамоту со всеми потрохами, по-твоему, Хозяин может такое простить?.. Похоже, мы приехали.

Тихо шурша покрышками, машина остановилась у небольшого трехэтажного дома, в котором светилось всего одно окно на первом этаже. Они подошли к входной двери и осторожно заглянули внутрь. В небольшом холле за стойкой сидел мужчина лет пятидесяти, по видимому консьерж, и смотрел маленький телевизор, стоявший перед ним.

– Похоже, незаметно войти не получится, – прошептал парень. – Придется уложить дядю спать.

Девушка с усилием толкнула дверь, и они вошли в холл. Мужчина лениво поднял голову и в этот момент в проеме одной из дверей возникли фигуры двух полисменов. Не сговариваясь, парень и девушка направили на них свои палочки, из кончиков которых вырвались белые лучи, и оба полицейских осели на пол явно в бессознательном состоянии. Повернувшись к консьержу, девушка отключила и его тем же способом.

В холле повисла звенящая тишина. Несколько секунд они ошеломленно смотрели друг на друга, затем также молча направились к двери, ведущей на лестницу.

Бесшумно поднялись на третий этаж и остановились перед дверью под номером 18. Квартира была опечатана магловской полицией и возле замочной скважины красовались жирные сургучные печати со шпагатом. Заклинанием убрав их и отперев дверь, парень и девушка вошли в квартиру.

Внутри царил такой беспорядок, что сразу становилось понятно – убийцы что-то искали, по ходу дела пытая хозяина, чтобы сэкономить время. Все содержимое шкафов валялось на полу, диванные подушки разбросаны по всей комнате, матрас и подушки в спальне вспороты, и перья мягким, будто снежным ковром устилали пол и все горизонтальные поверхности комнаты. По-видимому, полицейские оставили здесь все как есть, так как ванна была наполнена водой, окрашенной неприятным красноватым цветом. Кровавые мазки красовались также и на небесно-голубом кафеле и на полу ванной комнаты.

На кухне царил такой же разгром. Пол был покрыт жирным слоем муки, сахара, кофе и черт знает чего еще, посуда, частично целая, но большей частью разбитая в дребезги, валялась тут и там, окно было разбито.

Они вернулись в комнату и принялись расхаживать по ней, стараясь не наступать на разбросанные вещи.

– Как думаешь, – подал голос парень, – они нашли то, что искали? – Черт их знает. Искали-то они явно не деньги. Наверное, какой-нибудь супермощный магический артефакт и, скорее всего, темный. Это уже по твоей части – ты же у нас специалист по древним артефактам. Можешь определить, было ли в этой квартире нечто подобное или они зря его мучали? – Было или не было – узнать могу. А что именно было – увы, нет. Артефакты тоже оставляют «шлейф», но этот «шлейф» не позволяет узнать, что за предмет его оставил. Хотя, в общих чертах, форму там или размер могу определить, впрочем, приблизительно.

Девушка вынула палочку и принялась водить ею по всей мебели в комнате. Палочка светилась мягким розовым светом, а девушка все это время одними губами читала какие-то заклинания. Наконец, она остановилась у одной из стен, на которой висела большая картина – репродукция «Данаи» Рембрандта. Свет из ее палочки стал ярче и она слегка задрожала.

– Там что-то есть. Помоги снять.

Парень легко снял с гвоздя тяжелую картину в массивной раме, но за ней не было ничего, даже отдаленно напоминающего тайник. Несколько секунд девушка стояла в раздумьях, а затем принялась простукивать каждый дюйм стены под картиной. Звук был везде одинаково глухой, а значит, никаких пустот в стене не могло быть.

Пробурчав что-то вроде «Ладно, попробуем по-другому», она снова направила палочку на стену и беззвучно произнесла заклинание. Сначала ничего не происходило, но затем на обоях вдруг образовался вначале светящийся прямоугольник, а затем внутри этого прямоугольника часть стены бесследно исчезла, открыв квадратную металлическаую дверцу с кодовым замком. Девушка направила свою палочку на дверцу, и та медленно открылась. За ней оказался небольшой потайной сейф, со стенками, обтянутыми черной тканью. Тайник был пуст.

– Они искали именно это – то, что здесь лежало, – сказал парень. – Да, но похоже, они так и не получили желаемого от хозяина. Если бы он, не выдержав пыток, сообщил бы им о тайнике, тайник был бы уже открыт. То, что здесь лежало, вынули еще до визита Упивающихся. Штерн успел перепрятать эту вещь. – И что мы напишем в отчете? Я так понимаю, подозреваемых у нас нет? – Подозреваемых как минимум десять человек. Я имею в виду тех Упивающихся, кто в восемьдесят первом избежал Азкабана. Вот кого не мешало бы потрясти на предмет их алиби в день смерти Штерна! Да только бесполезно это, по меньшей мере, один из них откупится, а возможно, откупит и всех остальных! А про главного подозреваемого если я заикнусь, меня в Сент-Мунго направят на освидетельствование у психиатра! – Похоже, на нас повесили заведомо провальное дело. – Да уж. Самое большее, что мы можем сделать – узнать, что же за предмет у него искали. А уж если мы найдем сам предмет, можно считать, что нам повезло. Да еще, по моему, стоит ожидать разгневанной «телеги» из Министерства магии Израиля, если мы не найдем убийц.

Девушка устало опустилась на один из стульев и еще раз оглядела разгромленную комнату. Парень тем временем вынул что-то из кармана мантии и положил это на стол. Это оказалась фотокамера довольно допотопного вида, со вспышкой, но величиной она была со спичечный коробок. Он направил на нее свою палочку, и через мгновение камера приобрела нормальный размер. Пока девушка в задумчивости сидела на стуле, он принялся методично снимать – общий вид комнаты, тайник в стене, затем сделал несколько кадров ванной комнаты, кровавых мазков на стенах, а также разгромленной кухни. Вернувшись в комнату, он сказал:

– Я все сделал. Возвращаемся, уже почти утро, нас могут заметить, мы и так наследили с этими «бобби».

====== Глава 21 ======

Диану разбудил резкий телефонный звонок. С трудом продрав глаза, она сползла с кровати и, пошатываясь, побрела в сторону надрывающегося телефона.

– Слушаю! – хрипло рявкнула она. Когда ее поднимали с постели, ей никогда не удавалось придать своему голосу более дружелюбные интонации. – Миссис Шеппард, – низкий глубокий голос в трубке мог принадлежать только Кингсли Шеклболту. – Срочное собрание, через час жду вас в следственном отделе Аврората. – Что-то случилось? – Дело Штерна, – и Шеклболт бросил трубку.

Обычно с ней связывались через камин, к помощи телефона Шеклболт прибегал только в самом крайнем случае, только если находился в этот момент в резиденции премьер-министра, за охрану которого он отвечал.

Дело Штерна было первым, которое ей поручили, когда она поступила на работу в следственный отдел. После трех лет в Высшей школе Авроров ей вдруг приспичило отправиться следом за мужем, маглом Стивеном Шеппардом, в Новую Зеландию, и зажить жизнью обычной магловской домохозяйки. Они познакомились за год до окончания ею Школы и уже через три месяца поженились. А потом она уехала с ним в Окленд и на год забыла и об Аврорате, и о Хогвартсе и о магическом мире вообще. Точнее, не забыла, просто старалась не вспоминать. Жизнь замужней женщины, терпеливо дожидающейся любимого мужа с работы, ей вообще-то нравилась. Да только муженек пропадал на своей работе по две-три недели. Стив работал в какой-то полу-секретной компании, занимающейся разработкой, производством и поставкой всяческих «шпионских штучек» – систем слежения и наблюдения для крупных финансовых корпораций и спецслужб ряда стран. А потому ему приходилось разъезжать в командировках по всему миру. Названия компании он ей даже не сказал, не говоря уже о том, чтобы сообщить ей местонахождение их главного офиса. А приезжая домой, Стивен, как всякий порядочный программист, уделив время жене, тут же садился за компьютер и начинал творить, причем оторвать его от творческого процесса не могли ни голод, ни Диана вместе взятые.

И постепенно это постоянное ожидание мужа дало свои плоды – Диана затосковала по своему прошлому, от которого в свое время практически отказалась. Уже через год супружеской жизни она начала откровенно намекать Стиву о том, что ей осточертело сиднем сидеть дома, на его шее и вообще – она дипломированный специалист (Стив в свое время почему-то сразу решил, что Диана – историк-археолог, а она не стала его разубеждать), который хочет работать по своей специальности. Стив отговаривал ее как мог – зарабатывал он достаточно для них двоих, а найти работу в Новой Зеландии археологу практически невозможно, на что Диана упорно просила отпустить ее в Англию. Они даже пару раз серьезно поссорились на этой почве.

В один прекрасный день она вдруг поймала себя на том, что испытывает сильнейшее беспричинное беспокойство. Врожденное чутье на грядущие неприятности заставило ее «сесть» на телефон и начать методично обзванивать своих близких – первым делом матери в Лондон, затем тетке в Шеффилд, а затем мужу в Токио. С ними все было в порядке, но беспокойство не отпускало и тогда она, с превеликим трудом дождавшись, когда в Лондоне начнется рабочий день, набрала номер Кингсли Шеклболта.

Она очень боялась, что тот ее не узнает, хотя сразу по окончании Школы он сам дал ей свой рабочий номер и предложил ей должность в следственном отделе Аврората – там как раз вышел на пенсию прежний сотрудник, которому стукнуло 80 лет. Но Шеклболт узнал ее сразу же, причем назвал ее не по старой фамилии, а «миссис Шеппард».

– Мистер Шеклболт, – робко начала она, – я могу воспользоваться вашим предложением, которое вы мне делали год назад? – Конечно. Решили вернуться? Неужели надоела семейная жизнь? – Нет… Просто у меня странное чувство… У вас там все в порядке?

Шеклболт немного помолчал, а затем с неохотой в голосе сказал:

– В некотором смысле – не все в порядке. Похоже, то чего мы ждали, все-таки произошло. – Вернулся?! – у Дианы даже дыхание перехватило. – Есть сведения, что – да. Даже если мы и ошибаемся, все равно – ваша помощь будет не лишней. Людей не хватает. – Я вылетаю первым же рейсом, – решительно сказала Диана.

Прежде чем уехать она пыталась связаться с мужем, чтобы предупредить его, но по телефону в Токио, который он ей дал, ей сообщили, что мистер Шеппард отбыл по срочным делам в Иокогаму и вернется только через два дня. Ждать два дня Диана никак не могла – билет до Лондона был уже на завтрашний день. Оставалось одно – уезжать без предупреждения, оставив сообщение на автоответчике и предупредив только золовку – старшую сестру Стива Лиззи.

Естественно, Лиззи потребовала объяснений, что это за работа такая, которая требует срываться с места в двадцать четыре часа и лететь на другой конец Земли и, не получив их, почуяла неладное. Она пригрозила Диане, что поедет с ней. Лиззи заподозрила, что дело не в работе, а в другом мужчине, хоть она и не озвучила своих опасений за честь брата, но они были так явно написаны на ее лице и так отчетливо слышны в ее интонациях, что Диана была готова на все, чтобы отговорить золовку увязаться вместе с ней. Ей не пришло в голову ничего более оригинального, чем туманно намекнуть, что ее таинственная «работа» имеет отношение к одной небезызвестной конторе, воспетой в фильмах о Джеймсе Бонде. Лиззи моментально заглотила наживку и, будучи женщиной здравомыслящей, поняла, что дальнейшие расспросы чреваты, причем для всех. Диана заставила ее поклясться, что она будет молчать и пообещала, что сама во всем признается Стиву. Выдавая себя за «Агента 007 в юбке», она чувствовала себя донельзя глупо, но это был как раз тот случай, когда даже самая нелепая ложь предпочтительнее, а главное правдоподобнее реальности.