Текст книги "Змея Давида (СИ)"

Автор книги: g.allena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 52 страниц)

Поттер молча сопел и не сводил с профессора взгляда. На его лице явственно читалось все то, что в этот момент думал о своем самом нелюбимом преподавателе, однако инстинкт самосохранения все же работал, и мальчишка помалкивал.

– Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, – с явным удовольствием произнес Снейп. – Плюс отработка у мистера Филча завтра с шести вечера и до отбоя. Избыток свободного времени вам не на пользу, что ж, я готов вам помочь справиться с этой проблемой!

Поттер вздёрнул голову, будто норовистый конь и с нескрываемым раздражением в голосе возразил:

– Завтра в шесть у нас тренировка! Я и так пропустил две из-за… – Ваша безответственность, Поттер, является проблемой исключительно вашей и вашей команды, но не моей, – прошипел в ответ Снейп. – Вы никогда ничему не учитесь и еще ни разу не дали себе труд задуматься над тем, как ваше разгильдяйство отражается на успехах вашего факультета и вашей команды. Завтра в шесть мистер Филч будет вас ждать. А сейчас марш в свою спальню, если не хотите все оставшиеся до каникул вечера проводить в компании Филча!

Диана растеряно проводила Гарри и Снейпа взглядом. Явно не доверяя мальчишке, профессор решил самолично проводить того до башни Гриффиндора. За все время его беседы с Поттером он старательно не замечал ее, хотя Диана ожидала, что он обязательно выскажется на тему того, что она, аврор и вообще взрослый человек, принимает участие в похождениях Поттера, да еще пытается скрыть то, что студент шляется по замку после отбоя. Однако Снейп вообще никак не реагировал на ее присутствие, если не считать короткого и ничего не выражающего взгляда в самом начале.

Вообще все это было странно. После ее выписки из Больничного крыла их со Снейпом отношения неуловимо изменились, причем не в лучшую сторону. Нет, он не стал относиться к ней хуже, однако Диана могла бы поклясться, что Снейп начал ее избегать. Если они сталкивались в коридоре, он бросал на нее короткий взгляд, сухо кивал в ответ на ее приветствие и излишне торопливо шел по своим делам. Если же она пыталась с ним заговорить, отвечал неохотно и старался поскорее уйти. Во время их последнего разговора (еще перед ее поездкой на Скай) она была уверена, что ей удалось установить со Снейпом некое подобие дружбы. Она не ждала, что теперь сближение пойдет ускоренными темпами, однако его нынешнее поведение сбивало с толку и ранило, прежде всего тем, что она не могла понять причины. Где она умудрилась промахнуться? Его так разозлил тот факт, что она отправилась на встречу с Демоном, не предупредив его? Но тогда он не преминул бы самолично, в самых изысканных выражениях, высказать ей все, что о ней думает. Однако за все двое суток, что она пробыла в школьном лазарете, он не навестил ее ни разу. Да и не была его злость такой уж сильной – когда он нес ее в Больничное крыло, она отнюдь не пребывала в бессознательном состоянии, просто от слабости не могла открыть глаз и пошевелиться. И она помнила, как бережно он ее нес, осторожно прижимая к себе, словно хрупкую вещь. И помнила звучавший в его голосе неподдельный испуг, когда ее выворачивало от кашля в хижине Хагрида. И теперь она чувствовала недоумение и боль. Неужели все с самого начала было бессмысленно?

Чувствуя раздражение и горечь (раздражение от того, что чертов мальчишка опять вовсю нарушает школьный распорядок да еще имеет наглость попадаться ему на глаза, горечь – от того, что ему самому пришлось упорно делать вид, что не замечает Диану), Снейп вернулся к себе и, сняв мантию, устало опустился в кресло перед камином. Нет смысла лукавить – ему как никогда хотелось поговорить с ней. Просто пообщаться по-дружески, поговорить о каких-нибудь пустяках (или наоборот, о чем-нибудь серьезном). Просто слышать ее голос, а не сидеть сейчас в этой вязкой тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов, да потрескиванием огня в камине. И не ощущать замораживающей пустоты в душе. От острого и столь непривычного осознания собственного одиночества и потерянности неприятно царапало на сердце.

Любые эмоции, даже самые сильные, с годами притупляются. Даже если искусственно подогревать их в себе, растравляя старые раны. А место постепенно угасающих эмоций занимает пустота, которая со временем растет, заполняя собой душу. Человек привыкает жить с этой пустотой, приучается воспринимать ее как часть самого себя и подсознательно начинает ревностно ее оберегать от попыток заполнить. Но даже несмотря на эту пустоту в душе всегда остается маленький уголок, в котором ютятся отголоски прежних чувств, идеалов и стремлений, и куда при желании можно поместить то, что позволяет еще цепляться за жизнь – память о прошлом, раскаяние, стыд и стремление отдать последний долг той, которая была смыслом твоего существования.

Теперь Северус точно мог сказать, что спустя столько лет место болезненной, иссушающей, безнадежной страсти постепенно заняла пустота. Можно было наполнить эту пустоту чем-то живым, земным, как поступил бы любой нормальный человек на его месте. Но Снейп «нормальным» себя никогда не считал, с этой «ненормальностью» он даже не пытался бороться, отчасти бравируя ею перед самим собой – это в какой-то степени возвышало его над толпой, смешиваться с которой он не любил никогда. И только в глубине сознания он прекрасно понимал, что его отказ заполнить образовавшийся вакуум объясняется не столько нежеланием что-то менять в сложившемся порядке вещей, сколько страхом перед новой болью. А то, что боль последует, он знал наверняка, в его жизни по-другому и быть не может. Он действительно любил читать Ремарка, Беркович верно подметила, и ему очень хорошо запомнилась фраза, брошенная одним из героев его повестей: «Ты только не подпускай к себе никого близко… Подпустишь – и захочется удержать, а удержать-то никого и нельзя».

Да еще этот Дамблдор, попробуй его пойми. То все эти годы он ему прозрачно намекал на то, что долг – долгом, а о себе не грех и подумать, чем раздражал его немыслимо, то теперь вот не менее прозрачно намекает, что необходимо не отвлекаться ни на что и сосредоточиться на Поттере. Хотя, может быть он и прав – сейчас не самое подходящее время для налаживания личной жизни, как бы этого ни хотелось. А вот как назло ему впервые в жизни захотелось чувствовать, что нужен хоть кому-то, кроме Дамблдора, чтобы этот «кто-то» ждал его не для того, чтобы выслушать очередной отчет и под чаепитие навешать новое сложновыполнимое задание, а просто так. Просто потому, что дорожит им как человеком, а не как орудием долга и возмездия. И от осознания этого желания заполнить привычную пустоту ему становилось страшно.

Он не мог сказать точно, когда понял, что ему становится не по себе, если он не видит Беркович хотя бы в течение нескольких секунд за день. Просто в один прекрасный день поймал себя на том, что, гуляя по окрестностям Хогвартса, невольно ищет глазами ее хрупкую фигурку, ее вечно разлетающийся «хвост» из собранных на затылке волос и знакомый жест, когда она подносит к глазам свой любимый магловский военный бинокль, обозревая окрестности с виадука. А найдя, успокаивается и невольно любуется.

Если ему удавалось увидеть ее хотя бы мельком, весь оставшийся день он ходил до странности спокойным и почти довольным, даже Поттер не был в силах вывести его из этого состояния. В те дни, когда она не попадалась ему на глаза, он не находил себе места, без особой цели слоняясь по коридорам, чтобы хоть как-то отвлечься от грызущего изнутри беспокойства, и срывая раздражение на подворачивающихся студентах. Поначалу он думал, что это все из-за того, что опасность, угрожающая ей, никуда не делась, а он чувствовал себя странно ответственным за ее судьбу. Но здесь, в Хогвартсе, под покровительством Дамблдора, на глазах у других авроров, постоянно страхующих друг друга, он мог бы и не изводить себя мыслями о том, что ее некому защитить.

Все чаще он стал замечать, что в мыслях уже называет ее только по имени, а не «Беркович» или «девчонка». Обращаясь к ней с привычной язвительностью, он с удовольствием отмечал, что она нисколько не обижается на его сарказм, а отвечает ему в том же духе, смело глядя в глаза. То, что раньше, когда она была студенткой, раздражало его, теперь вызывало если не восхищение, то неодолимую симпатию – и вечный ореол вокруг лица из непослушных кудряшек, выбивающихся из прически, и этот ее взгляд, пристальный, изучающий и при этом мягко-бархатистый, манера теребить что-нибудь в тонких пальцах, покусывать кожицу на верхней губе…

Когда он понял, что уже не видит в ней ни «солдата» Ордена, ни бывшую студентку, ни просто привлекательную, но совершенно чужую молодую женщину? Может быть, в то злосчастное утро, когда очнулся после ранения и нашел ее, спящую на полу перед своим камином? Или может уже тогда, когда ухаживал за ней? Ответа на этот вопрос так и не находилось, да это уже и не было важно.

Была ли она в его понимании красива? Она настолько была внешне не похожа на Лили, что об этом он даже не задумывался. Возможно, когда-то он бы и задался мыслью о том, что думая о ней, он изменяет памяти Лили. Теперь же она и Лили были настолько «на разных полюсах», что их даже смешно было смешивать. Чувства к той и к другой хоть и имели сходную природу, но при этом были настолько разными, что никак не могли оскорбить друг друга. Он действительно сильно привязался к ней, это было бессмысленно отрицать. Было ли это нечто большее, чем привязанность? А вот на этом вопросе он предпочитал не сосредоточиваться вовсе, особенно после того краткого разговора с Дамблдором. Как бы ни бесило его осознание того, что директор, пусть и очень деликатно, но вмешивается в его личную жизнь, он не мог не признать его правоту именно сейчас. Лучше ему держаться от нее на расстоянии, так будет лучше для всех.

====== Глава 40 ======

Школу постепенно начало охватывать предрождественское безумие. В коридорах, во дворе, в Большом зале студенты обсуждали планы на зимние каникулы, гадали, что получат в подарок и прикидывали, что подарят близким. Среди девочек, да и мальчиков тоже, вовсю по рукам ходили каталоги с самыми разнообразными товарами – от косметики и игрушек до одежды и гоночных метел. В Большом зале Хагрид уже установил голубую красавицу-ель, а вечером первоклашки под руководством Флитвика украсили ее. Преподаватели тоже поддались всеобщему настроению и даже их лица были если не радостными, то хотя бы менее напряженными, чем в течение всего семестра.

Диссонансом к этой атмосфере веселья выглядел лишь профессор Снейп – казалось, чем больше радовались предстоящим праздникам и каникулам окружающие, тем более мрачным выглядел он. Нет, он не срывался на всех и каждого по пустякам, да и количество снимаемых им баллов в среднем не увеличилось (хотя куда уж больше-то), но лицо его не покидало усталое и хмурое выражение. Диана могла бы поклясться, что хорошее настроение других вызывает в нем нечто вроде отторжения и желания подальше спрятаться ото всех. Более того, его гнусное настроение передалось и ей. Хотя, надо признать, ей и до этого было не слишком весело. Сблизиться со Снейпом так и не получилось – он ее избегал, в этом теперь не было ни малейших сомнений. Пусть он не бегал от нее по всему замку, прячась при ее приближении, но его отстраненные, изысканно-вежливые интонации и ничего не выражающий взгляд поверх ее головы при каждой их встрече говорили лучше всяких слов. Она оставила попытки растопить этот лед и теперь тоже старалась поменьше попадаться ему на глаза. Чтобы не видеть этого пустого, холодного взгляда и не слышать этого официального, безликого «миссис Шеппард». Даже его презрительно вздернутая бровь и знакомое с детства, произносимое с каким-то раздраженным придыханием обращение «Беркович» было бы куда предпочтительней.

Ближе к Рождеству у части студентов появилась новая тема для бесконечных разговоров: предстоящая вечеринка в Клубе Слизней, устраиваемая новым (точнее, старым) профессором зелий Слагхорном. Насколько поняла Диана, на вечеринке будут присутствовать не только отличившиеся студенты, но и кое-кто из взрослых волшебников – знаменитости, а также обладатели «полезных связей» (полезных, само собой, только для самого Слагхорна). Поэтому у нее практически вытянулось лицо, когда бывший декан Слизерина отловил ее в «Трех Метлах» и, сияя как начищенный медный котел, сообщил ей, что хотел бы видеть ее в качестве гостьи на своей вечеринке. Предложение было настолько неожиданным, что Диана смогла только кивнуть в ответ и пробормотать, что рада будет посетить столь высокое собрание. После чего обходительный зельевар поцеловал ей руку и уплыл в сторону барной стойки охмурять своим шармом мадам Розмерту.

Все прояснилось после ее разговора с директором – тот вызвал ее к себе в кабинет и напрямую спросил, пригласил ли ее Слагхорн на свою вечеринку, а получив утвердительный ответ, довольно кивнул. Диана уже знала, что этот старый слизеринский лис с моржовыми усами кого попало к себе не позовет и то, что он пригласил ее, выглядело несколько странно. Ведь она не относилась ни к одному известному в Британии волшебному роду, каких-то серьезных заслуг перед магическим сообществом у нее не было, особых связей в высших кругах – тем более (не считать же высшими кругами Аврорат), так что ее никак нельзя было отнести к так называемым «полезным знакомствам».

Оказалось, что идею пригласить туда Диану Слагхорну подсказал сам Дамблдор. Время, как он ему сказал, сейчас неспокойное и даже в Хогвартсе не стоит расслабляться, тем более что на приеме будут присутствовать люди «извне». Поэтому на вечеринке будет весьма нелишним присутствие пары-тройки авроров. А чтобы не нарушать атмосферу праздника, пусть это будут не суровые парни в алых плащах, а молодые симпатичные женщины – она и Дора Тонкс. Они должны будут смешаться с обществом, то есть быть одетыми и вести себя так же, как большинство присутствующих, но при этом не спускать глаз с гостей, которые им самим покажутся подозрительными. Кого именно Дамблдор имел в виду под «подозрительными», он не пояснил, видимо, надеясь на их с Дорой наметанный аврорский глаз. Правда, кандидатура Тонкс в качестве наблюдателя у Дианы вызвала сильные сомнения – та всегда была на редкость рассеянной, даже несмотря на то, что «боёвкой» Дора владела прекрасно и как и напарник в бою была незаменима.

Собственно, в этом задании были одни только положительные стороны. Работа работой, а отвлечься от повседневности, пусть даже в рамках «спецзадания», было совсем не лишним. От праздничной вечеринки, где будет море бесплатной вкусной еды и не менее бесплатной и изысканной выпивки, отказываются только больные или очень занятые люди, или же безнадежные мизантропы, к коим Диана себя не относила даже несмотря на упадническое настроение последних недель. Поэтому в первую очередь она озаботилась подходящим нарядом, который одновременно должен был быть изысканным и при этом достаточно удобным для ведения «боевых действий» (если до этого, не дай Мерлин, дойдет). В очередной раз «забив» на магазин мадам Малкин, Диана снова выбралась в магловский Лондон, где отоварилась в любимом ею «Gucci» элегантным платьем в испанском стиле: цвета бычьей крови с болеро из черных кружев и тремя рядами воланов по подолу. «Испанский облик» она довершила ярко-алой розой, воткнутой в гладко зачесанные и собранные на затылке в тяжелый пучок волосы. Палочка была спрятана в длинном рукаве платья.

Вечеринка проходила в кабинете зельеварения Слагхорна. Это был совершенно другой кабинет, не тот, что ранее занимал Снейп, когда еще вел курс зелий. Судя по всему, на помещение были наложены Чары невидимого расширения – во всяком случае, вряд ли даже такой сибарит, как Слагхорн заполучил бы себе такой внушительный по площади класс. Помещение было раза в два больше стандартного учебного кабинета. В оформлении комнаты преобладали красные и золотые тона, что делало ее одновременно и более тесной и при этом более теплой и уютной. Видимо, только для создания праздничной атмосферы Слагхорн отдал предпочтение гриффиндорским расцветкам. Народу здесь толклось уже довольно прилично, и Диана тут же начала искать взглядом Тонкс. Она нашла ее в противоположном конце, потягивавшую из высокого стакана ярко-рубиновую жидкость – наверняка любимый ею гранатовый сок. Увидев Диану, она улыбнулась, подмигнула и отсалютовала ей стаканом. На Доре было короткое платье немыслимого розово-фиолетового цвета с блестками, а волосы приобрели оттенок махагона – то ли она их банально покрасила, то ли к ней начали возвращаться способности метаморфа.

У ее колен остановился один из хогвартских эльфов, державших поднос с фужерами, наполненными шампанским. Диана взяла один, и эльф поплыл дальше. Шампанское оказалось прекрасно охлажденным и очень вкусным – с теплыми мускатно-ягодными нотами, явно эльфийского производства. Аккуратно потягивая его мелкими глотками (как бы ни хотелось ей напиться, она все-таки здесь по делу, а не для развлечений), Диана принялась оглядывать присутствующих.

Первым она заметила Поттера в компании странной девочки в кричащей серебристой в звездочках мантии и растрепанными пепельно-белокурыми волосами. Его рыжего приятеля и лохматой подружки нигде не было видно. Студентов было много – все в парадных мантиях, кое-кто с девушками. Незнакомых взрослых лиц, впрочем, было еще больше, и Диана удивилась тому, что Дамблдор позволил натащить в школу так много народу в столь неспокойное время. Именно этой пришлой публике Диана решила уделить самое пристальное внимание.

Скользнув беглым взглядом по компании из трех пожилых ведьм, поглощавших марципановые пирожные и оживленно беседующих, Диана вгляделась в двух мужчин средних лет в роскошных, отороченных мехами мантиях. Они лениво попивали огневиски и масляными глазами разглядывали присутствующих дам, как правило, не старше тридцати лет, при этом явно обсуждая прелести каждой из них. Решив, что эти двое светских бабников вряд ли могут представлять какой-либо интерес, она перевела взгляд в противоположную сторону залы.

Здесь расположилась довольно пестрая компания, состоявшая из нескольких молоденьких ведьмочек и их кавалеров, а также знаменитого путешественника и исследователя магических рас Элдреда Уорпла, автора довольно поверхностной, рассчитанной на подростков и домохозяек книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров». Возле Уорпла маячил высокий, тощий человек с зеленовато-бледным лицом, водянисто-голубыми глазами с резко суженными зрачками и ярко-красными, будто напомаженными губами – вампир из средиземноморского клана Сангвини, привезенный в Британию в качестве «наглядного пособия», а точнее диковинного зверя. Именно благодаря Сангвини двери всех великосветских гостиных теперь были открыты для Уорпла, прежде не представлявшего особого интереса ни для научного, ни для делового сообществ магической Британии.

Диана уже была наслышана о Сангвини. Вряд ли вампиры позволили бы увести на континент кого-то, кто имел бы хоть какой-то вес в их среде. Они даже с Римусом, который как оборотень, был им гораздо ближе обычных людей, общались не слишком тесно и охотно, да и то только благодаря авторитету Дамблдора. А тут вдруг отпустили с человеком одного из своих. Теперь увидев вампира, Диана поняла, что он в их сообществе был чем-то вроде юродивого, «дурачка» – убить его они не могли в силу особенностей своей магии, не позволявшей им убивать членов своего клана, а пользы от него никакой, нахлебник да и только. Сангвини, блаженно улыбаясь, только и делал, что пускал слюни при виде молодых симпатичных девушек, да уплетал мясные закуски с энтузиазмом и «изяществом» изголодавшегося уличного пса.

Сангвини заметил, что она на него смотрит и пару секунд, видимо, раздумывал, не направиться ли ему в ее сторону, но затем передумал. Эта красивая куколка далеко, а поднос с мясной нарезкой – вот он, рядом, так зачем куда-то бежать?

А вот этот одинокий человек с бокалом огневиски и рассеянным взглядом, одиноко притулившийся в углу, заслуживает внимания, подумала Диана. Именно потому, что взгляд его был преувеличенно рассеян, к тому же судя по продолговатой выпуклости на рукаве его парадного сюртука, в нем он держит палочку. Далеко не все волшебники держат палочку именно тут, большинство – в нагрудном кармане мантии, а самые беспечные – в заднем кармане брюк. В левом рукаве, чтобы при случае молниеносно выхватывать ее, носят палочку обычно авроры и те, кто знаком с приемами боевой магии не понаслышке.

Решив вернуться к одинокому джентльмену позже, Диана пригляделась к странной, причудливо одетой тетке, расхаживавшей среди публики и как будто прислушивавшейся к разговорам людей. Во всяком случае, больше чем на десять секунд она не задерживалась ни возле одной из групп, после чего, не вступая в разговор, перемещалась дальше. Создавалось отчетливое впечатление, что дама что-то вынюхивает. По мнению Дианы, к ней тоже стоило присмотреться получше, чем черт не шутит. Выглядела она довольно безобидно, но Диана, как истинная ученица Грозного Глаза, считала, что нет ничего более обманчивого, чем внешность.

Она еще раз бегло оглядела зал и, не найдя пока ничего интересного, отхлебнула шампанского. Впрочем, что-то из того, что она только что увидела, вызывало дискомфорт, настораживало. Причем это был ни одинокий мужчина, подпиравший стену, ни странная дама. Она снова рассеянно оглядела залу. Все спокойно, все веселятся и болтают, девушки строят глазки, парни смеются, Сангвини… Стоп.

Сангвини, зажав в руке сэндвич с бужениной, вглядывался куда-то вглубь комнаты. Диану поразил его взгляд – сосредоточенный, неподвижный и совершенно осмысленный. И разглядывал он, вне всякого сомнения, Поттера, который в этот момент что-то оживленно обсуждал с невысокой девушкой в красивом кремовом платье и буйной гривой каштановых кудряшек – Гермионой Грейнджер.

Диана знала, что вампиры владеют легиллименцией на таком уровне, что куда там Снейпу вместе с Волдемортом на пару. Похоже, Сангвини сейчас пытался покопаться в голове у Поттера. Однако то ли вторжение было не слишком аккуратным, то ли мальчишка обладал повышенной чувствительностью, но ментальный маневр Сангвини он почувствовал и принялся беспокойно вертеть головой, в поисках источника раздражения. Когда же его взгляд столкнулся со взглядом вампира, последний тут же отвернулся, нацепив на лицо дежурное бездумное выражение и принялся пожирать глазами обнаженную шею одной из стоявших неподалеку дам.

«Ай да «деревенский дурачок», ай да Сангвини! – думала Диана, с нездоровым энтузиазмом осушая свой бокал и тут же схватив следующий, даром что эльф-официант снова возник рядом с новой порцией шампанского. – Вот уж с тебя-то точно нельзя спускать глаз, шпион ты наш бледнолицый!»

Впрочем, в следующее мгновение мысли о Сангвини улетучились у нее из головы, стоило ей заметить высокую худощавую фигуру, затянутую в привычные темные одежды. Каким ветром занесло сюда Снейпа, оставалось только гадать – Диана была уверена, что уж он-то сюда точно не придет, однако Снейп был здесь. Возле него тут же очутился хозяин вечеринки и потащил его в сторону Поттера. О чем они говорили, Диане слышно не было, только похоже, что Слагхорн пытался внушить Снейпу что-то, связанное с Гарри, а Снейп явно не верил и с ядовитой усмешкой поглядывал на парня. Воспользовавшись минутным замешательством Слагхорна, Поттер тут же постарался улизнуть.

Начались танцы. Мисс Грейнджер, заметив в толпе кого-то, тут же спряталась за спинами пожилых дам, чинно стоявших в углу. А Поттер потащил в круг ту самую странную девушку, с которой пришел на вечеринку. К Диане же тем временем направился один из давешних джентльменов в мехах.

– Позвольте на тур вальса, – галантно произнес он, протягивая в ее сторону руку ладонью вверх.

В этот момент Диана заметила, что Снейп смотрит в ее сторону. И не просто смотрит – он буквально буравил ее глазами. Их выражение она так и не смогла идентифицировать, однако за пару секунд в голове ее пронесся целый хоровод мыслей. Она собиралась уже принять приглашение этого дамского угодника, однако взгляд зельевара отбил у нее всякое желание. Еще через миг ей пришла в голову мысль, что, возможно, Снейпу будет неприятно видеть ее танцующей с этим хлыщом, и она уже хотела согласиться, только бы позлить его, но неожиданно для самой себя ответила с холодной вежливостью:

– Простите, сэр, я не танцую.

Мужчина тут же удалился, а Снейп направился в ее сторону. Сердце ее тут же забилось сильнее, и она молниеносно опустила на сознание блок – так, на всякий случай.

Он остановился в двух шагах, с интересом оглядывая ее с головы до ног. Должно быть, ему было в диковинку видеть ее в таком наряде – все слишком привыкли к ее вечным джинсам, свитерам, курткам и собранным в небрежный хвост волосам. Никак не озвучив свои впечатления от увиденного, Снейп произнес с иронией:

– Развлекаетесь? – Ага, – ответила она с вызовом. – Отрываюсь по полной программе. А вы? – Скорее, наблюдаю за процессом, – ответил он. – Слежу за своими студентами.

Она отхлебнула шампанского и заметила, что его взгляд прикован к ее губам, к тому, как она их облизывает. Однако в следующую секунду он уставился куда-то поверх ее плеча, заложив руки за спину.

– Кстати, о ваших студентах. Советую обратить внимание на Драко Малфоя. Он в последнее время взял в моду крутиться возле Выручай-комнаты, причём после отбоя и в одиночестве. Вы часом не знаете, что он там ищет? – Понятия не имею. – Хуже того – Поттер взял в моду регулярно за ним следить. А учитывая способность этого мальчика находить приключения на свою буйную голову на пустом месте, думаю, вам стоит принять меры и серьезно поговорить со своим любимым учеником и узнать, что он задумал и почему это Надежда-всея-волшебного-мира подозревает его во всех смертных грехах. – Малфой не является моим любимым учеником. – Да неужели? Тогда почему ему сходят с рук «художества», за которые я неделю с отработок бы не вылезала? – А вот это вас уже не должно касаться. – То, что один ученик регулярно не спит по ночам, а другой подозревает его в связях с Сами-знаете-кем, меня еще как касается! В этом и заключается моя работа, если вы не забыли.

В этот момент у входа возник какой-то шум, и в залу вошел Аргус Филч, который с нескрываемым удовольствием тащил за ухо самого Малфоя-младшего. Вытащив его на середину, Филч победоносно возопил:

– Профессор Слагхорн, я обнаружил этого ученика, когда он разгуливал по коридору на одном из верхних этажей! Он утверждает, будто приглашен на вашу вечеринку, это правда? – Ну ладно, не приглашали меня! – Малфою удалось высвободить ухо из цепких пальцев завхоза. – Я надеялся пройти без приглашения, вы довольны?! – Вот, полюбуйтесь – он опять там ошивался! – довольным тоном произнесла Диана, а Снейп тут же направился в сторону Малфоя и Филча. – Драко, друг мой! – тут же возник непонятно откуда Слагхорн. – Конечно, вы могли бы прийти и без приглашения, я бы ничего не имел против! Оставайтесь! – Не думаю, – раздался голос Снейпа. – Мистер Малфой, я думаю, что вам лучше вернуться в ваш корпус. Я вас провожу, – и он ухватил Драко за локоть и потащил его к выходу.

По выражению лица Малфоя было понятно, что общество Снейпа сейчас было ему крайне нежелательно – оно попахивало полноценным допросом, за каким троллем он каждый вечер покидает слизеринские подземелья и бродит по замку. Судя по всему, к ее словам Снейп все же прислушался, да и сам Малфой своим появлением невольно помог ей в этом.

Вечеринка подходила к концу, публика постепенно начала расходиться. Одними из первых засобирались Уорпл с Сангвини. Пока знаменитый путешественник обменивался последними любезностями с гостями, Диана бросилась к Доре и торопливо сообщила той, что ей нужно срочно проследить кое-за кем, а она пусть понаблюдает вон за теми субъектами (Диана незаметно указала на одинокого мужчину, который за весь вечер заговорил от силы с парой гостей, и на нелепо одетую даму). Дора лишь кивнула, не задавая лишних вопросов, и Диана выскользнула в коридор, попутно набрасывая на себя чары невидимости и «Воздушной походки».

Вскоре Уорпл вместе со своим спутником вышли и направились к выходу, а Диана пошла за ними. Явно опасаясь своего подопечного, Уорпл пристроился ему в спину и не спускал с него глаз.

– Тебе понравилось, друг мой? – спросил он. – Да-а, – протянул Сангвини голосом избалованного ребенка. – Вкусно. И девушки красивые. – Хочешь домой, на остров? – Не! Тут хорошо! Весело! Хочу сюда еще! – Сангвини тряс головой, оглядываясь на Уорпла. – На Новый Год мы приглашены в одно очень хорошее место. Там тоже вкусно кормят, поверь. Хочешь? – Ладно.

Диана дошла вместе с ними до ворот Хогвартса, откуда оба аппарировали. Вообще их разговор напоминал разговор отца и маленького ребенка, и Диана думала – а не притворяется ли и сам Уорпл, что поверил в «юродивость» Сангвини и не наблюдает ли за тем исподтишка. Или же они играют один и тот же спектакль, специально для тех, кто захочет за ними проследить? Если так, то за обоими нужен глаз да глаз. Агент от одного из могущественных вампирских кланов в самом центре их лагеря – это куда как серьезно. Срочно на отчет к Дамблдору.

Поднявшись на вершину Астрономической башни, Диана подошла к самому парапету и посмотрела вдаль. Декабрь в Шотландии в этом году выдался на удивление холодным и морозным. Ночь была снежной, ни луны, ни месяца, поэтому очертания ближайших лесистых холмов только угадывались, покрытые снегом.

Ей вроде бы положено сейчас праздновать Новый Год, а она стоит тут, на ледяном ветру, в полном одиночестве и чувствует, как змея, поселившаяся у нее в груди, ворочается, царапая шершавой чешуей душу, злится, подбирается к горлу, грозя вырваться наружу бессильными слезами. Видеть никого не хотелось, лишь бы никому не пришло в голову ее искать и приставать с просьбами присоединиться к общему веселью. Она и раньше-то не любила шумные посиделки, а уж в последние полгода общество других людей ей становилось все более тягостным, она лишь терпела их присутствие, в постоянном напряжении стараясь сохранить нейтральное выражение лица и боясь резким ответом обидеть кого-либо.

Она нащупала спрятанную за пазухой бутылку огневиски, отобранную недавно у одного из старшекурсников, оставшихся на каникулы в школе. Не удостоившиеся чести быть приглашенными на вечеринку в Клуб Слизней в честь Рождества, они, видно, решили повеселиться от души в своей компании и притащили из Хогсмида эту бутыль и несколько фляг медовухи. Диана в тот день патрулировала на входе в Хогвартс и, заметив подозрительно оттопыренный карман одного из парней, поманила его пальцем и строго приказала: