Текст книги "Змея Давида (СИ)"

Автор книги: g.allena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 52 страниц)

Под «веритасерумом» тот же Варвик рассказал, что в пытках принимали участие все трое, однако не смог вспомнить, кто из оставшихся двоих применил Убивающее заклятие (сам он, как оказалось, не убивал). Впрочем, Диане это было уже не важно. Главное, каждый из них заслужил того, чтобы вытряхнуть из него душу так, чтобы поцелуй дементора показался бы им наилучшим выходом.

Некоторое время Диана сидела, уставившись в одну точку, переваривая полученную информацию и думая о том, как найти хоть кого-нибудь из этой троицы, но ее размышления были прерваны появлением Лотнера.

– Начиталась? – спросил он.

Диана кивнула и протянула ему папку:

– Да, забирай… Спасибо… – Было бы за что, – хмыкнул Лотнер, засовывая между листков дела конверт с колдографиями. – Что, Шеппард, кровная месть – это по-нашему? У тебя в роду случайно шотландских горцев не было? – Вряд ли. Вот корсиканцы были, это я точно знаю. По отцовской линии.

Что ж, имена у нее были, осталось только выяснить, где теперь обретаются нужные ей люди и насколько вообще реально до них добраться. Все трое на нелегальном положении и даже если окопались в собственных домах, выходят они оттуда только затем, чтобы в очередной раз облобызать руку Темного Лорда, а чтобы вытащить их из их убежищ, нужен предлог не менее веский, чем вызов Хозяина. Над этим еще предстояло основательно подумать, а для начала неплохо бы выяснить точное место жительства всех троих. И единственным, кто мог предоставить об этом достоверные данные, оставался Снейп. А просить помощи у него хотелось не слишком. Хотя бы потому, что он наверняка догадается, чем вызван ее внезапный интерес к личностям убийц ее семьи. Какова будет его реакция, Диана старалась не думать.

Неплохо было бы подумать о том, каковы теперь станут их отношения. Больше всего она боялась, что Снейп теперь отдалится даже сильнее, чем этой осенью, когда он старательно делал вид, что не замечает ее. Получив желаемое, окончательно потеряет интерес, и без того не слишком устойчивый. Хотя к такому повороту событий она, если честно, была готова, менее горько от этого не становилось. Их случайная близость словно усилила все ее эмоции по отношению к этому человеку, и ей стоило больших трудов держать их под контролем и не заявиться к нему в комнату для того, чтобы их озвучить. Нужно дать ему возможность самому принять решение, думала она, и главное – дать ему понять, что она не станет навязываться. Однако его немного неуклюжая нежность в момент их прощания (в исполнении Северуса то неловкое объятие, когда он зарывался лицом в ее волосы, вполне могло сойти за нежность при его неумении адекватно выражать эмоции такого рода) позволяли ей надеяться, что надежда на продолжение их отношений все же существует. И взгляды, что он бросал на нее всю эту неделю после того вечера, все-таки отличались от тех, которыми он награждал ее раньше.

Он все-таки пришел, в последний день зимы, когда над Хогвартсом и его окрестностями бушевала метель и трещал настоящий полярный мороз. Нет, они не договаривались о встрече, они даже не общались почти все это время, если не считать нескольких брошенных на ходу вежливых фраз. Просто вечером, когда Диана привычно устроилась в продавленном кресле у камина в компании с Ремарком (она любила читать его, пребывая в подавленном настроении, чтобы убедить саму себя в том, что бывают вещи и похуже, чем сплин или профессиональные неудачи), в дверь постучали. Стук раздался настолько внезапно, что она вздрогнула и едва не уронила книгу. Встала, махнула палочкой в сторону двери, отпирая ее, и застыла в изумлении, увидев на пороге Снейпа.

Он стоял, не решаясь войти, и как-то неуверенно смотрел на нее. Видеть его таким неуверенным было очень непривычно, и Диана вдруг почувствовала, как ее затапливает желание броситься к нему, прижать к себе и не отпускать никуда. Она подавила вздох и подошла ближе.

– Ты не занята? – тихо спросил он.

Вместо ответа Диана взяла его за руку и втянула в комнату, после чего заперла дверь.

Некоторое время они просто стояли рядом, почти вплотную, глядя друг на друга. Внезапно он протянул руку к ее лицу и, взяв кончиками пальцев непослушную прядь у ее виска, заправил ее за ухо. От мимолетного прикосновения костяшек к ее щеке тело будто пронзил разряд тока, сбив на мгновение дыхание. Она инстинктивно схватила его за руку и стиснула его ладонь, та была горячей, словно от лихорадки.

– Что-то случилось? – спросила она, только чтобы что-нибудь спросить.

Он отрицательно покачал головой:

– Просто хотел тебя видеть.

Когда-то она посмеялась над выражением «расцвели розы в душе», но сейчас вполне смогла оценить его истинный смысл. Напряжение последних дней схлынуло, и осталось только ощущение какого-то болезненного счастья внутри, которое рождало в ней присутствие мужчины, подпиравшего сейчас плечом ее дверь. Он пришел, пришел, потому что сам этого хотел, потому что…

Снейп неуверенным жестом привлек ее к себе и внезапно стиснул в объятиях крепко, до боли. Диана судорожно выдохнула и обвила руками его шею. Он целовал ее неторопливо, нежно, наслаждаясь каждым движением ее губ, каждым ее вздохом, осторожно исследуя языком ее рот и мягко поглаживая ее плечи.

Он скользнул губами от ее подбородка к шее и дальше, к ямочке между ключицами, посасывая и чуть прикусывая кожу. Диана отстранилась и, взяв его за локти, увлекла вглубь комнаты, к дивану. Слегка толкнув Снейпа в грудь, она заставила его сесть, а он тут же схватил ее за руку и притянул к себе, усаживая на колени, и опять впился в губы, уже более требовательно. Одной рукой он зарылся в ее волосы, а другой гладил ее колени.

За все это время они не произнесли ни слова. Диане хотелось бы, чтобы Северус хоть как-то вслух обозначил свои ощущения и эмоции, но понимала, что Снейп и ласковые, нежные слова – сочетание столь маловероятное, что легче представить, наверное, Дамблдора, ругавшегося как портовый грузчик. Впрочем, поведение Снейпа и его непривычно блестевшие глаза, в которых читалось откровенное желание, говорили лучше всяких слов.

Он запустил руки ей под свитер и принялся поглаживать ее бока и талию, забираясь все выше. Наткнувшись на застежку лифчика, быстрым движением расстегнул ее и ладонями накрыл ее груди. Горячая волна возбуждения прокатилась по всему телу и свернулась сладостным комком внизу живота, и она, не удержавшись, зашипела сквозь зубы. Северус решительно стянул с нее свитер вместе с лифчиком и отбросил их в сторону, а затем поднялся с кресла, держа ее на руках, и двинулся в сторону стола.

Дождавшись, когда он избавится от сюртука и рубашки, Диана прижалась к нему и, тая от соприкосновения их обнаженных тел, жарко прошептала ему в ухо:

– Вообще-то у меня кровать есть. Или ты хочешь опять на полу?

…Свечи погасли, и единственным источником света в маленькой спальне был пылающий камин, освещавший лишь маленькое пространство возле каминной решетки, да бросавший тусклые отблески в сторону кровати, на которой двое людей под одним одеялом прижавшись друг к другу, тихонько переговаривались.

– …А тебе обязательно возвращаться к себе? – Х-мм… – Только не говори, что у тебя в лаборатории зелье выкипает! – Не выкипает. Нет, не обязательно. – Тогда… ты останешься? – Ты этого хочешь? – Не хотела – не предлагала бы. – Ну, ты сама напросилась.

Звук поцелуя, вздохи и тихая возня на поскрипывающей кровати.

– …Может, позвать домовика, пусть принесет чего-нибудь с кухни? – Чтобы он сдал нас директору? Если тот спросит что-нибудь о нас, домовики не смогут ему солгать. – Давай тогда ты спрячешься под одеялом? – Вот я еще от домовиков не прятался! – Гордец, согласен, значит, помереть с голоду? – Я и не помираю. – Почему ты боишься «спалиться» перед директором? – Полагаю, он не одобрит нашего энтузиазма. – Значит, Биллу с Флер можно, а мы что, наказанные? – Билл Уизли не подвергается постоянно риску быть выпотрошенным ментально Темным Лордом. Дамблдор стал опасаться, что Темный Лорд может узнать о моей связи с тобой и тогда мне не поздоровится. – А он может узнать? – Не узнает. Я позабочусь о том, чтобы не узнал. – Скажи… Впрочем, можешь и не говорить, если не хочешь… Зачем вы за ним пошли? – Кто это «мы»? – Ты, Малфой, другие… Ладно, Малфоя я еще в состоянии понять. А ты?

Долгое молчание.

– Темный Лорд умел убеждать. Именно убеждать, а не запугивать. Я сейчас говорю именно о тех временах. Тогда все было несколько по-иному. – В каком смысле? – Это сейчас вербовка идет в атмосфере страха. Не поверишь, но в те времена Темный Лорд никого не тащил силой в свои ряды. Каждый из нас пришел туда совершенно добровольно. И каждому он давал именно то, к чему тот стремился. Кто-то мечтал о славе, богатстве и власти как Малфой или Макнейр, кто-то просто искал выход своим низменным инстинктам, попросту хотел возможность безнаказанно убивать и насиловать, прикрывшись красивыми лозунгами об «очистке рядов» и «восстановлении могущества древних родов и всего волшебного сословия», как Эйвери или Беллатрикс Лестрейндж. Кто-то мечтал под шумок избавиться от давнего врага или конкурента в бизнесе. Кто-то искренне верил во всю эту идеологическую чушь, насчет чистокровности.

– А на что повелся ты?

– Я мечтал обрести уважение тех, кто в другое время даже здоровался со мной, стиснув зубы и по большому одолжению. И – только не смейся, мечтал, наконец, заняться научной деятельностью, и чтобы никто мне не мешал!

– Ты всерьез надеялся обрести уважение такой ценой и в такой компании?

– Тогда я верил в это. Не любил маглов и мечтал вернуть былое величие древним родам, как у моей матери. В конце концов, кто я такой был – безвестный полукровка, сын работяги-выпивохи и матери – предательницы крови. Тебе еще повезло – ты почти безболезненно вписалась в круг чистокровных снобов. Хотя, из всех курсов на моей памяти именно ваш был заражен всей этой дрянью в наименьшей степени. А я понял, что добиться этого, так называемого уважения смогу только в том случае, если за мной будет стоять реальная сила. Нет знатных и богатых родственников – так пусть это будет могущественная организация во главе с незаурядным лидером.

– А причем здесь научная деятельность?

Дрогнувшая в легкой улыбке щека под ее ладонью:

– О, еще как причем! Я до сих пор облизываюсь, когда вспоминаю, какую шикарную лабораторию предоставил Темный Лорд в мое полное распоряжение! По сравнению с ней – моя лаборатория в школе – просто магловская кухня! Чего там только не было, и все, даже самые редкие и запрещенные ингредиенты доставлялись мне туда по первому требованию.

– Неужели этой лаборатории больше нет?

– К сожалению. После его падения в восемьдесят первом в поместье Лестрейнджей, где она базировалась и где обретался в то время Темный Лорд, провели грандиозный обыск. Лаборатория была уничтожена почти полностью, что-то перекочевало в Отдел Тайн, что-то – в лабораторию Мунго, что-то осело по карманам самих авроров, которые не брезговали и мелким мародерством.

– И ты не смог ничего отстоять?

– Я в тот момент уже торчал в Азкабане и гадал – меня сразу отдадут на ужин дементорам или для начала изобразят суд.

– Долго ты там просидел?

– Не очень. Дамблдор сумел доказать, что я был полезен Ордену Феникса и меня отпустили под его поручительство.

– А почему ты все же пришел к Дамблдору?

Молчание, затем недовольное шипение:

– Ты спать вообще собираешься? – Ты прав. У тебя же завтра уроки… Обними меня. – Надеюсь, ты не имеешь привычки сталкивать с кровати того, кто спит рядом…

====== Глава 45 ======

Порой Диану начинало удивлять, как об их романе со Снейпом еще никому не стало известно. Самой ей казалось, что счастье, переполнявшее ее, написано у нее на лбу, светится, словно огни Святого Эльма в ночи, и не надо быть легиллиментом, чтобы прочесть ее мысли, вертевшиеся главным образом вокруг любимого и того, в чьих покоях они с Северусом проведут сегодняшний вечер. Правда, на людях оба старались вести себя как ни в чем не бывало, ограничиваясь сухими приветствиями или вовсе кивками и избегая смотреть друг на друга, когда был риск, что кто-нибудь слишком наблюдательный может заметить это.

Иногда он появлялся у нее, обычно после десяти вечера, или она сама, не дождавшись его прихода, проникала в его комнаты через камин, который Снейп настроил так, что беспрепятственно в его покои могла попасть только она, и наоборот. Она входила в его гостиную и, не застав его там, отправлялась в его личную лабораторию. Запираться там Снейп, всегда живший один, привычки не имел, и несколько раз при ее появлении вздрагивал и сердито рычал, что она едва не испортила ему всю работу. Но почему-то не прогонял, хотя и не звал в помощницы. Несколько минут она просто молча любовалась на то, как он колдует над котлами, а затем, тихонько притворив за собой дверь, возвращалась в жилую комнату и терпеливо дожидалась его там, не забыв позвать какого-нибудь школьного домовика с просьбой принести профессору ужин (Диана сильно подозревала, что увлёкшемуся работой Северусу ничего не стоило лечь спать голодным).

Когда он, наконец, вылезал из лаборатории, то сначала падал в кресло, молча глотал обжигающе горячий чай, не притрагиваясь к ужину и не обращая на нее никакого внимания. Хотя Диана чувствовала, что ему приятно ее присутствие, о чем говорили расслабленное выражение лица и ставший почти родным за столь короткое время жест, когда он устало откидывал голову на спинку кресла и запускал пальцы в волосы, отбрасывая их с лица. Затем лениво поднимался и также молча отправлялся в ванную, чтобы смыть с себя запахи лаборатории. И только после этого делал вид, что только что заметил ее присутствие – сначала бросал какую-нибудь едкую фразу, а затем привлекал ее к себе, усаживая рядом с собой на диван, где они проводили остатки вечера, а иногда и всю ночь.

Она не знала наверняка, насколько глубоко въелась в его память эта Лили Эванс, и есть ли у нее самой какие-либо шансы полностью вытеснить воспоминания о безвременно погибшей женщине. Первое время она боялась, что Снейп в забытьи назовет ее чужим именем, но этого не происходило. Он был очень нежен с ней и внимателен, и она, в силу неистребимой дурацкой привычки все анализировать, гадала, со всеми ли своими женщинами он был так нежен или его чувства к ней – все же особенные. Конечно, ждать от Северуса признаний в любви было бы наивностью, и она этого не ждала, пытаясь прочесть все по его глазам, когда он смотрел на нее, по его учащавшемуся дыханию, когда она, видя, что он пребывает в скверном настроении, осторожно целовала его, заставляя расслабиться, по тому, как он прижимал ее к себе после занятий любовью. В такие минуты она думала, нет, знала, что нужна ему по-настоящему, нужна именно она, а не просто абстрактная женщина, живое существо «под боком».

Иногда он словно застывал внутренне, погружаясь в какие-то свои, явно невеселые мысли. В такие минуты лицо его будто каменело, а в глазах появлялось почти затравленное выражение. На ее попытки вывести его из этого состояния он не реагировал или реагировал странно – уходил сам или резко просил уйти ее, категорически не желая делиться своими переживаниями с ней (она, впрочем, и не настаивала). Лишь один раз Северус туманно бросил, что лучше бы она держалась от него подальше, чтобы не было хуже. На вопрос же, кому будет хуже, не ответил и ушел, хлопнув дверью. А ей оставалось только вздыхать и мучиться неизвестностью и невозможностью хоть как-то помочь ему.

Вдобавок ко всему Диане не давал покоя вопрос местонахождения Варвика, Розье и Перкинса-старшего. И как бы ни опасалась она его реакции, все-таки ей пришлось начать этот разговор, со всей возможной осторожностью.

– Северус, – окликнула она его, после того, как домовик унес остатки ужина и они расположились на диване в гостиной, том самом, на котором она лечила его после налета на Министерство этой осенью, – а кто такой Розье? – Ивен Розье? – он поднял бровь, явно удивляясь, почему она интересуется личностью давно убитого Упивающегося смертью. – Был один такой отморозок, один из сторонников Темного Лорда. Муди прикончил его еще в первую войну. А зачем он тебе? – Да так, – она неопределенно пожала плечами, торопливо выставляя в сознании незаметный, но прочный «щит». – Говорят, у него есть младший брат, мой ровесник. Тогда почему он не учился с нами? Он – сквиб? – Нет, насколько я знаю, Розье-младший учился в Дурмштранге, – Снейп уже пристально изучал ее лицо, хотя пока не пытался проникнуть в ее сознание. – А-а, – Диана все также старалась глядеть мимо него, изображая задумчивость. – А кто такой Варвик? Тоже Упиванец? – Один из них. – А где он живет? – вырвалось у нее, и она тут же прокляла себя за поспешность.

Повисла довольно долгая и настораживающая пауза, после чего Снейп высвободил свое плечо из-под ее головы и развернул ее за локоть лицом к себе. Под его взглядом она невольно поежилась.

– Зачем тебе Варвик? – резко спросил он, продолжая стискивать пальцами ее руку повыше локтя, и в этот момент Диана ощутила в области лба неприятное покалывание – Снейп явно почуял неладное и решился-таки применить к ней легиллименцию. – Да не нужен мне этот Варвик, – отмахнулась она, пытаясь высвободить руку из его железных пальцев. – Просто кое-что вспомнила, он у нас проходил по одному делу…

Ложь получилась на редкость неубедительной, и Северус тут же дал ей это понять.

– Вспомнила, говоришь? – прошипел он, приближая свое лицо к ней, отчего она почувствовала себя столь же неуютно, как в тот день, когда на занятиях окклюменцией попыталась проникнуть в его мысли. – Думаешь, я не понял, почему ты проявляешь интерес именно к этим двоим? – Тогда помоги мне, если и сам все понял! – Диана вырвалась и вскочила с дивана. – Помочь тебе самоубиться?! – Снейп тоже вскочил. – Нет уж! Хватит с меня одного! – Почему сразу самоубиться? – Ты хоть понимаешь, с кем связываешься? – Понимаю! С убийцами моей семьи, которые вместо поцелуя дементора заработали всего лишь пожизненное, да еще и сбежали из тюрьмы через пару месяцев! По-твоему, это справедливо? – А жизнь вообще несправедлива, если ты еще не в курсе! У тебя так мало проблем, чтобы повесить на себя еще и кровную месть? – А ты? – она внезапно понизила голос и подошла к нему ближе. – Разве тебе не хотелось размазать по стенке тех, кто лишил тебя самого дорогого? Разве ты не был готов на все, лишь бы добраться до них?

Его лицо застыло и он уставился на нее таким взглядом, что ей стало не по себе. Боль, недоумение, разочарование – казалось невозможным, что все это когда-нибудь она сумеет прочесть в его обычно холодных и непроницаемых глазах. Но уже через пару мгновений он овладел собой, и взгляд его стал прежним. Снейп перевел дыхание и отступил на шаг от нее.

– Варвик был убит во время налета на деревни в ноябре прошлого года, – произнес он странно спокойным тоном, – ты немного опоздала. Перкинс – тебе ведь нужен был еще и Перкинс-старший? Так вот, Перкинс заразился драконьей оспой и умер незадолго до Нового года. Остался Розье, но тебе до него не добраться – на их поместье слишком много защитных чар, чтобы проникнуть туда без приглашения. Ты довольна? – Не совсем, – ответила Диана, пребывая в некотором недоумении от этого перехода от раздражения к внезапному безразличию, – но все равно спасибо.

Губы Снейпа скривились в хорошо знакомой с детства сардонической усмешке:

– Рад был помочь. Извини, устраивать тебе встречу с Розье я не собираюсь. Однако, вижу, ты и вправду готова пойти на все. Значит, я – тоже часть твоего плана?

– Какого плана? – не поняла Диана.

– Ну как же – переспать со мной, чтобы вернее подобраться к этим троим! Чем не идеальный план?

Диана почувствовала, как вся кровь приливает к голове, закипает в ней, пульсирует и шумит в висках. Казалось, способность говорить покинула ее и сейчас она стояла, тупо уставившись на него, широко раскрыв глаза и глотая ртом воздух.

Неужели ей сейчас не послышалось? Он действительно это сказал? Он действительно думает, что она вообще способна на такое? Кровь отхлынула от головы, а в горле и глазах внезапно стало горячо и тесно. Плохо понимая что делает, она схватила со стола чашку с остатками остывшего чая и, размахнувшись, запустила ею со всей силы в Снейпа. Тот едва успел нагнуться, иначе чашка угодила бы прямиком ему в голову. С душераздирающим в наступившей тишине звоном чашка ударилась о стену и разлетелась в мелкие осколки.

– Значит, я для тебя – всего лишь дешевка, готовая лечь под любого, кто может быть ей чем-то полезен? – звенящим от сдерживаемых слез и бешенства голосом спросила она. – Спасибо, буду знать!

Повернувшись спиной к застывшему соляным столпом Снейпу, она бросилась в сторону камина, схватила горсть Дымолетного пороха, швырнула ее в потухшие угли и исчезла в зеленом пламени.

Подавляя мучительную зевоту и желание найти где-нибудь укромный уголок, свернуться там калачиком и заснуть, Диана медленно продефилировала мимо дверей, ведущих в Большой зал. Студенты завтракали и выглядели столь же сонными и не выспавшимися, как и она сама. На дворе стоял апрель, все вокруг просыпалось, а на Диану, казалось, наваливалась запоздалая зимняя спячка. Спать хотелось постоянно в последние дни, хотя по ночам она теперь высыпалась. Прошла неделя после того, как они со Снейпом поссорились и так и не решили помириться. И в продолжение всей недели Диана, оставаясь у себя в комнате наедине, либо спала, как сурок, либо плакала. Спать и плакать – все, чего ей хотелось. Еще хотелось наплевать на гордость и отправиться в подземелья и заставить его выслушать себя. Неважно, что послужило причиной к тому, что он так о ней подумал – ее собственное поведение или его паранойя и неуверенность в себе. Важнее заставить его поверить в то, насколько он важен для нее, а в причинах можно покопаться после (для предотвращения рецидива, так сказать). И вот всю неделю она откладывала этот разговор, вначале чтобы дать ему время остыть, затем – потому что боялась, что он ей не поверит.

Вчера вечером она, наконец, решилась и сказала себе, что после десяти часов непременно сама пойдет к нему, и они поговорят, и будь что будет. Непонятная усталость снова сморила ее, и она прилегла на кровать на часок. Когда она проснулась, было уже два часа ночи. С удивлением она заметила, что огонь в камине горит по-прежнему, хотя уже должен был погаснуть, а сама она лежит на не расстеленной кровати, все в той же позе эмбриона, но накрытая пледом. Она точно помнила, что не укрывалась, потому что в комнате было достаточно тепло. Внезапно ее осенило – это мог быть только Северус. Должно быть, он приходил вечером через камин, увидел, что она спит, укрыл ее пледом и зачаровал огонь в камине, чтобы тот горел всю ночь. Она невольно улыбнулась, чувствуя, как почти покинувшая ее надежда на примирение, возвращается, и зачем-то принялась оглядывать комнату в поисках записки. Но записки не было, и Диана расстелила постель, переоделась в пижаму и снова легла, проспав до самого утра.

К сонливости прибавилась странная слабость, от которой еще сильнее захотелось прилечь и закрыть глаза. Такое впечатление, подумала она, что в Хогвартсе закончились запасы нормального сливочного масла, иначе какого черта школьные эльфы вздумали жарить яичницу с беконом на прогорклом масле. Запах, доносившийся из Большого зала, больше напоминал амбре из какой-нибудь третьесортной забегаловки для дальнобойщиков, но не обычную эльфийскую стряпню. Утром она с трудом проглотила чашку кофе без сахара, но теперь при мысли повторить это, чтобы избавиться от проклятой сонливости, ее охватило отвращение.

Непонятно почему, но ей становилось все хуже. Ощущение в желудке было такое, будто вчера она переела несвежих «биг-маков». Буркнув напарнику «Я сейчас», она направилась в сторону ближайшего туалета, на ходу зажимая рот ладонью. Едва она захлопнула за собой дверь и успела нагнуться над раковиной, ее вырвало остатками утреннего кофе.

Силясь не упасть на дрожащих от слабости ногах, одной рукой она вцепилась в бортик раковины, а другой принялась плескать себе в лицо ледяной водой. Новый спазм скрутил уже опустевший желудок, и ее снова вывернуло, теперь уже просто слизью.

Дверь туалета распахнулась и на пороге возникла Тонкс с палочкой наперевес. Секунду она стояла молча, оглядывая туалет, затем облегченно выдохнула, прикрыла за собой дверь и заперла ее «коллопортусом».

– Что, плохо? – участливо спросила она.

Диана молча кивнула головой и принялась горстями глотать холодную воду. Головокружение и тошнота отпускали, однако слабость и дрожь во всем теле никуда не делись.

Дора продолжала:

– Сходи к Помфри, что ли. Вдруг это какая-то инфекция или отравление. Что ты вчера ела?

Диана старательно стала припоминать, что из съеденного ею вчера могло вызвать пищевое отравление, но ничего в голову не пришло. Еда была вполне приличной – эльфы не имеют привычки готовить плохо или небрежно, правда, непонятно почему сегодня весь Хогвартс будто насквозь провонял прогорклым салом. Если только кто-то пытался ее отравить…

Внезапная догадка заставила ее поднять голову от раковины и взглянуть на свое отражение в зеркале, продемонстрировавшее ей осунувшееся лицо с потухшими глазами и взъерошенными волосами.

– Какое сегодня число? – хрипло спросила она. – Десятое апреля, – ответила Тонкс. – Как десятое?! – Вот так. Ты что, совсем за календарем не следишь?

У Дианы вырвалось непечатное ругательство. Тонкс неслышно отперла дверь, затем рывком распахнула и выглянула в коридор. Убедившись, что под дверью снаружи никого нет, она снова заперла туалет и подошла к Диане.

– Сколько? – спросила она с азартным блеском в глазах. – Что «сколько»? – не поняла Диана. – Сколько недель? Ну, или месяцев, откуда я знаю…

Поймав ее отчаянный и испуганный взгляд, Дора утешающе хмыкнула:

– Да ладно, я что – вчера родилась? Ты последние дни ходишь вялая, как осенняя муха и отекшая какая-то, а теперь еще и с унитазами обнимаешься. – С раковинами… – Непринципиально. – Я не знаю… В смысле, не знаю сколько там... Около месяца, может быть меньше. – Здорово! – начала, было, восхищаться Тонкс, но заметив выражение лица Дианы, умолкла, поняв, что все вовсе не так здорово, как должно бы быть.

Повисло молчание. Диана все также стояла, обессиленно склонившись над раковиной и упираясь в ее края руками, а Тонкс постукивала кончиком палочки по ладони.

– Тебе все-таки нужно к Помфри, – сказала она наконец.

Диана отрицательно замотала головой:

– Сама разберусь. Никому не говори о том, что видела. – Да я – могила… В каком смысле, сама разберешься? Беркович, ты спятила? Не вздумай, даже думать не смей! – Да успокойся ты, – поморщилась Диана. – Не собираюсь я… Черт, как же так?! Что же теперь будет? Что я ему скажу? – Кому «ему»? – глаза Доры тут же загорелись нездоровым любопытством. – Лорду-протектору, – огрызнулась Диана, которой почему-то остро захотелось запустить в Тонкс чем-нибудь тяжелым. – Ладно, можешь не говорить, – примирительно сказала Дора и, подойдя к ней поближе, опустила руку ей на плечо. – Я надеюсь, он человек-то хороший?

Диана взглянула на нее. Раздражение на любопытную коллегу сменилось желанием зареветь как девчонка и выплеснуть на нее весь накопившиеся эмоции и переживания последних месяцев – свою любовь, свою неуверенность в себе, отчаяние, безумную радость оттого, что они, наконец, сблизились, горечь от дурацкой ссоры и страх потерять его окончательно. Но вместо этого она лишь усилием воли загнала обратно готовые вырваться наружу слезы и произнесла только:

– Хороший.

====== Глава 46 ======

Диана, стоя на виадуке, обозревала окрестности в магловский бинокль, купленный ей еще в детстве матерью в качестве «моральной компенсации» за то, ее пришлось перевести в другую школу (они переехали в другой район в Лондоне, и добираться до старой приходилось теперь полтора часа). Окружавшие замок леса уже подернулись робкой зеленой дымкой первой зелени, в воздухе царил терпкий запах влажной земли, прошлогодних листьев и тонкий аромат первой травы. Настроение, несмотря на это, было упадочным.

Со Снейпом они так и не поговорили. Он больше не приходил, хотя теперь она старалась не засыпать до полуночи, в надежде на то, что он придет снова. Теперь ей было страшно от мысли, что он все-таки появится, и ей придется все ему рассказать. Скрывать от него эту информацию до последнего момента (то есть до тех пор, пока живот не начнет выпирать даже из-под растянутого свитера) она не собиралась. Его возможная реакция ее страшила, но мысль о том, чтобы избавиться от ребенка, она даже не рассматривала.

Диана пыталась представить, каким он мог бы быть отцом. Он практически ничего не рассказывал о своем детстве, во всяком случае, такую область, как взаимоотношения своих родителей он умудрился обойти полностью. Как вообще должен вести себя отец со своими детьми, она имела довольно смутное представление, своего отца она никогда не знала, кроме того, что он был маглом и бизнесменом из Франции. Единственным примером отцовства из своего детства она смогла припомнить отца своей подружки Минни – это был мягкий, тихий и обожающий дочь человек, потакающий всем ее капризам и носившийся с ней едва ли не больше, чем родная мать. Представить себе Северуса в роли подобного отца было невозможно. Он точно не станет носиться со своим ребенком, как курица с яйцом, не говоря уже о том, чтобы позволять вить из себя веревки. Скорее всего, он будет строгим и не любящим демонстрировать ребенку своей любви. Не самый худший вариант, подумала она, вспомнив, какой избалованной оторвой выросла Минни. Но все картины, которые она невольно рисовала в воображении, рушились, стоило ей вспомнить, что они находятся фактически в состоянии войны, а сам Северус – на передовой этой войны.

Она не заметила, как рядом с ней оказался ее непосредственный начальник Гастингс, и опомнилась, только когда тот произнес над самым ее ухом:

– Что, Шеппард, любуешься окрестностями? Много Упиванцев высмотрела в эту магловскую игрушку?

Диана опустила бинокль и уставилась на Гастингса не самым дружелюбным взглядом. Разговаривать с кем бы то ни было (кроме Снейпа) не хотелось, но и послать начальство куда подальше, ссылаясь на плохое настроение и бунтующие гормоны, субординация не позволяла.

– Дамблдор тебя ищет, – без перехода продолжил Гастингс. – Иди, я тут пока за тебя покараулю. Днем через виадук все равно ни одна тварь не рискнет сунуться. – Зачем он меня ищет? – напряглась Диана, думая, что этот вызов как-то связан с Книгой и Башевисом. – А кто его знает, – проворчал Гастингс, отворачиваясь.