Текст книги "Солнечный чародей (СИ)"

Автор книги: Flower Aire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Мысли мальчишки плавно перекинулись на змею, которую пришлось сегодня выпустить на прогулку. Брать ее с собой в палатку, где она может показаться всем на глаза? Том все еще старался заботиться о глупой девчонке, так что тщательно контролировал все ее неосторожные выходки. Гарри Поттер – не худшее из зол. Тем более, что они нашли общий язы… общий интерес, скорее. Гарри был в восторге от теплых чешуек, а Нагини – от горячего человеческого тела. И все счастливы.

Не ровно в полночь, но ближе к ней Гарри вытащил палатку из рюкзака и с важным видом на нее уставился. Ставить ее он, конечно же, не умел.

– Итак, где Рон? – осведомился он у Гермионы.

– Устраивает свою личную жизнь, – недовольно отозвалась девушка. – Ты же не хочешь сказать, что снова хотел свалить всю работу на него?

– Почему это «хотел»? Я и сейчас планирую за ним сходить. Личная жизнь личной жизнью, а друзья на первом месте!

– Вы в ссоре, – напомнил Том, сидящий на ворохе вещей и усиленно прижимавший шляпу к голове – ветер так и норовил сорвать не только одежду, но и кожу заодно.

– Не аргумент. Разве я бы ему не помог, если бы мы были в ссоре?

– Твоя помощь больше похожа на вредительство, – буркнула Гермиона и вытряхнула палатку из чехла. – Как же удачно, что я летом с родителями ездила в горы, а не прохлаждалась, как некий Гарри Поттер.

– Между прочим, я сражался с гриндилоу.

– Ты делал это на четвертом курсе.

– А с каких пор есть ограничения по количеству сражений с гриндилоу?

Но палатку он все-таки отправился учиться ставить. Как-то обнаружился тот факт, что быстро учится Поттер только тогда, когда его жизни что-то угрожало. А если все в порядке – он с чистой совестью может втыкать штыри в семь совершенно неподходящих для этого мест.

Пока Гарри постигал тяжелую походную науку, Том занимался тем, что получалось у него лучшего всего: думал и дышал. Дышал морозным воздухом, который был ледяным только до того, как касался его кожи – согревающие чары исправно выполняли свою работу – и думал о Поттере, что было не особо сложно, когда Поттер маячил перед глазами и давал различные поводы, чтобы о нем подумать.

Он вообще был странным, этот Поттер. И еще он легко мимикрировал. Невинный подросток в глазах учителей, балагур в глазах гриффиндорцев, обычный парень для Рона и Гермионы, послушный мальчишка для Тома. Риддл не знал, почему именно с ним Поттер старался быть тише и надоедливее одновременно. Ох, ну конечно, влюбленность…

«Не то, чтобы было за что. Скорее он просто видит во мне младшего брата, с которым нужно быть преувеличенно милым. Нужно просто использовать это. Увидеть аврорат изнутри, узнать, какие у Гарри есть еще знакомые. Мне недостаточно знать о магическом мире, я хочу быть его частью, и для этого нужно сначала увидеть все собственными глазами. И с Поттером очень повезло», старательно размышлял Том. «Будет глупо не вытянуть все возможное из этого знакомства…»

– Поттер, у тебя ребенок сейчас помрет от обморожения, – появился из темноты Драко, нагло улыбаясь и явно демонстрируя свою новую мантию.

– Малфой, у тебя мозг усох от перегрева, – отозвался Гарри, который только что стал счастливым обладателем поставленной по всем правилам палатки. – Дай угадаю: тебя выгнал Блейз, потому что Рон гораздо важнее тебя? Бедняжка. Эй, Невилл! Я тебя вижу! Хватит там шастать, иди к нам.

Из кустов показался Невилл, взволнованный и бледный. Наверное, он думал, что удастся пристроиться к кому-то из гриффиндорцев, но те взяли слишком мало палаток, чтобы уместиться.

– Я правда не помешаю? – на всякий случай уточнил он.

– Больше чем Малфой никто помешать не может. Давайте, все в палатку, чтобы распределили там подушки нормально, а не как обычно, когда Гермионе три штуки, а Гарри ни одной, – Гарри послал красноречивый взгляд девушке, а та коварно потерла руки: в этот раз она планировала взять четыре, потому что в прошлый раз спина все-таки замерзла.

Пока все пытались забраться в палатку и не раздавить друг друга в процессе, Гарри уселся перед сонно моргавшим Томом. В этом тот был поразительно похож на змею: низкие температуры предлагали впасть в спячку.

– Что думаешь о страшилках? Они никогда не выдумывают что-то действительно страшное, так что…

– Кажется, это ты возмущался недавно, что я читаю книгу с красочным описанием ритуальных убийств? – уточнил Том, и Гарри пришлось смириться.

– Ладно, начинающий маньяк. Но лучше бы тебе помнить, что ты еще ребенок, и такое внимание к трупам до хорошего не доведет. Вот Белла любит зайчиков, драконов и боггартов, тебе стоит брать с нее пример.

– С неизвестной девочки, имя которой я впервые слышу?

– Я вас познакомлю. На Рождество, наверное. Они с Сириусом собирались праздновать у нас.

– А я здесь при…

– Ты же не собираешься уезжать на Рождество к себе? – дождавшись отрицательного кивка, Гарри довольно разулыбался. – Значит твое Рождество занято мной. Не особо тебе повезло.

– Не думаешь, что это странно: знакомить меня со своей семьей только для того, чтобы дать образец поведения?

– Нет, ты же мой друг.

Том с сомнением вернул ему взгляд. Как-то не было похоже, чтобы Поттер тоже просто занимал им время. Пожалуй, это был первый раз, когда мальчишка задумался о моральной стороне использования окружающих людей. Одного конкретного человека.

========== Глава 13,5 ==========

Растекаясь в теплом пледе, мягком свечении голубого огонька в банке, стоящей посередине палатки, и совершенно не страшных историях от старшекурсников, которые скорее были данью традиции, чем действительной попыткой придумать что-то жуткое, Том все ярче чувствовал непонятное волнение по отношению к Поттеру. Он не делал ничего особенного: все так же гладил мальчишеские волосы, временами дышал в ухо, когда Малфой рассказывал о каннибализме в отдельно взятых волшебных семьях, прижимал его к себе, полагая, что иначе и быть не может.

Но теперь Гарри был другом, и Том как-то совсем не к месту вспоминал надоедливого – хотя быть надоедливей Поттера очень сложно – Рона, который тоже был другом, а потом как-то незаметно стал кем-то большим.

Многие считали, что строгость Тома и вечное отсутствие на его губах улыбки или хотя бы намека на нее, делает его старше. Но старше его делало нечто другое. Иногда Том и сам не мог объяснить себе, что именно, но его мысли постоянно вертелись где-то в недалеком будущем, а тело тем временем упорно совершало повседневные вещи, которые помогли бы добиться того будущего. Приютскому мальчишке было гораздо сложнее, потому что у него книг толком не было, а в младшей школе всем было плевать, насколько хорошо учится сирота, все равно успеха он не добьется. Но в магической школе, где все зависело только от него, а не от наличия денег или связей, Тому было сложно перестроиться.

Гарри Поттер все еще казался ему перспективным, потому что так говорил Тому кто-то взрослый внутри него, который привык искать во всем выгоду и обычно находил ее – как нашел и в этот раз. Но еще гриффиндорец совершенно по-дурацки осаждал себя, когда порывался сделать какую-то глупость вроде объятий перед Снейпом, который еще целую вечность вспоминал Тому несдержанность Поттера, придумывая издевки буквально на ходу.

Мистер Риддл, опустите руки в воду, если не хотите, чтобы ваши кости видели все. Или теперь вы собирались не мыть их вечность, чтобы микробы школьной знаменитости жили вечно?

Но Поттер был таким… искренним.

«Дурацкая идея, Том», заботливо подсказывал ему здравый смысл.

«Тебе одиннадцать», вяло поделился соображениями еще кто-то. «Впрочем, не заметил, чтобы тебе это мешало».

«Он выпустится через полтора года», счастливо напомнил самый позитивно настроенный.

– Итак, на часах уже… – Гарри прервался на длинный зевок, который мгновенно заставил всех остальных также открыть рот и чуть не вывихнуть челюсть. – … очень много. А так как у нас всего четыре спальных мешка, Гермиона ляжет одна, я с Невиллом, а змеи…

Гарри самым честным образом попытался показать подруге, что он вообще не пытается навязать Риддлу свое общество, и уж точно не пользуется его возрастом, и уж точно не его знаниями, да и вообще…

– Я хочу спать с тобой, – безапелляционно заявил Том, заставив Невилла взволнованно икнуть.

Гарри еще более честным образом попытался выговорить «да нет, спать одному гораздо удобнее», но как только Том поджал губы и красноречиво откинул плед в сторону, развернулся к Гермионе, деланно развел руками, а потом бодро зашуршал тканью спальника, прижимая к себе мальчишку.

– Очень надеюсь, что только что ты все нужное выяснил, – пробормотал слизеринец, когда остальные устроились.

– У взрослых есть свои тараканы, мораль, например, – отозвался Гарри.

– Какое дурацкое слово. Понятия не имею, что оно означает.

– Еще бы, – хохотнул Поттер, и на него тут же зашикал Драко откуда-то справа. – Все-все, молчу. Какие вы нервные. Вот придет за вами Тонкий человек…

Комментарий к Глава 13,5

Гарри довольно сильно переживает, на самом деле, а когда он переживает, то бросается из крайности в крайность. Рону стоило бы это учитывать, когда он читал Поттеру морали. Впрочем, Рон просто о нем заботится.

Итак, Гарри все выяснил, Том все выяснил, а вот…

а вот нам еще предстоит все выяснить, потому что с 14 главы снова начнется то, что вызывает жанр детектив и экшн. Ждите~

(Буду рада почитать ваши отзывы. Спасибо, то вы со мной.)

(кстати, в этой (vk.com/tihplace) группе публикуются спойлеры и зарисовки по Чародею (ладно, не только по нему), если интересно, можете заглядывать)

(на самом деле, у Поттера дела с моралью обстоят также туго, как у автора, поэтому ему понадобилось аж три главы на то, чтобы перестать думать о том, что мальчишка еще несмышленый ребенок. правда, их отношения все еще довольно блеклые и неуверенные с обоих сторон, но Гарри уж постарается. он деятельный, если надо)

========== Глава 14 ==========

Гарри бывал в Министерстве не особо часто, но достаточно, чтобы запомнить расположение всех отделов, каминов и статуй. Но ему никогда раньше не снились сны с темным атриумом, и Гарри был уверен, что еще никогда он не видел громадной белой статуи, стоящей прямо посреди него. Он хотел было рассмотреть ее подробнее, но статуя покрылась рябью, как будто кто-то кинул камень в озеро, где она отражалась, вызывая круги по воде.

Сдерживая дрожь и недоумение, он пошел дальше, слушая эхо собственных шагов. Атриум становился все темнее, и, наконец, вовсе закончился большой круглой комнатой, обставленной каминами. Те горели зеленоватым пламенем, и Гарри не был уверен, существовали ли они когда-нибудь на самом деле, или же их придумал его возбужденный страшилками и Томом мозг.

– Эй, здесь есть кто-нибудь? Я в кошмаре или ночь прошла зря?

Гарри редко видел кошмары, еще реже – осознанные. Обычно ему снился только ослепительный зеленый свет и крик неизвестной женщины. Он снился уже на протяжении нескольких лет, но Гарри так и не мог понять, что этот кошмар значил и почему повторялся.

В этом же кошмаре он не только мог думать, слушать и говорить, в этом кошмаре ему тут же откликнулись.

–Здравствуй, Гарри, – прошелестел глубокий мужской голос, будто давным-давно услышанный, но незнакомый.

Гриффиндорец тут же обернулся, чтобы увидеть говорящего, и буквально носом наткнулся на высокую фигуру в темной мантии. Перед ним был взрослый волшебник. Он был высок, хмур и вообще казался таким человеком, над которым не властно время: в его лице было одновременно и что-то старческо-усталое и по-юношески нетерпеливое. На секунду Гарри испугался, в его голове проскользнула мысль: «Вау, да это же сам Мерлин», но тут же угасла, потому что мужчина не был Мерлином. Отчего-то это было ясно, как и то, что Хогвартс был построен Годриком, Хельгой, Ровеной и Салазаром.

– Здравствуй, кто бы ты ни был, – наконец-то произнес Гарри, ощущая легкий прилив сил; все-таки это его кошмар, и никакие сомнительные личности не имеют права его пугать. – Ты же не станешь каким-нибудь монстром, да?

Мужчина смерил Гарри внимательным взглядом, а потом расслабленно повел плечами, будто сбрасывая оковы.

– Это зависит от того, кого ты представляешь монстром.

Он был так немногословен, что Гарри даже улыбнулся. Значит, это не злодей из дурацких фильмов, которые так любила смотреть мама, когда представлялась возможность выбраться в свободную для маггловской техники квартиру Сириуса. Те всегда плевались пафосом и стремились рассказать едва ли не про всю свою жизнь с пеленок и до поступления в художественные академии.

– Нечто темное, зубастое и пытающееся меня сожрать, – с готовностью объяснил гриффиндорец, обходя мужчину кругом. – Ты не похож.

– Почту за комплимент.

Мужчина коротко кивнул, и, как бы невзначай, достал из кармана волшебную палочку. Очень необычную, белую, с костяной лапой на рукояти. Но для Гарри ее вид был не особо важен, потому что куда важнее было то, что дружелюбно настроенные волшебники палочек не достают. Он потянулся за своей, но не обнаружил ее ни в кармане мантии, ни в кармане джинсов. Мужчина наблюдал за ним с легкой улыбкой, и, когда Гарри уже совсем отчаялся найти мало-мальски подходящее оружие, протянул ему руку.

– Я не настроен на дуэль, Гарри. Садись, я расскажу тебе историю.

Поттер испытующе посмотрел на самую обычную руку. Та не казалась особо опасной, и гриффиндорец, чьи поступки сейчас можно было объяснить разве что принадлежностью к факультету ало-золотых, вложил свою руку в ладонь волшебника. Только потом он вспомнил, что ничего похожего на подходящее место для посиделок вокруг не было. Уже хотел об этом сказать, но мужчина взмахнул палочкой, и за его спиной появился черный кожаный диван.

«Что ж, это мой сон», успокоил себя Гарри. «Не думаю, что в диване есть что-то опасное».

– Кто ты?

– У меня много имен. Даже больше, чем я бы хотел, – отозвался мужчина, очень органично смотрящийся на черной коже.

– Это не ответ, мистер Особенный, – недовольно протянул Гарри, по мнению которого хотя бы во сне ему должны были давать ответы мгновенно, а не как обычно – после нескольких часов уговоров и угроз. – Как тебя зовут?

Маг поморщился, возможно, от отсутствия у Гарри вежливости как таковой.

– Я – лорд Волдеморт. Теперь ты знаешь больше?

Гарри задумался. Он никогда не слышал этого имени раньше, хотя обычно те, кто знакомы с лордом Малфоем автоматически знакомятся со всеми остальными лордами, но… это же его сон. Никто не запретит Поттеру выдумывать новые имена.

– Вообще, не особо. Это латынь? Лорд Смерть-что-то-там-еще?

– Это не латынь, – недовольно ответил мужчина. – Полет смерти, если желаешь.

– Какая безвкусица… – оценил Гарри, которого звали просто Гарри, отца которого звали просто Джеймс.

– Не отрицаю, – внезапно согласился маг. – Однажды любовь к символизму и вычурным наименованиям сослужила мне плохую службу.

После он замолчал, и Гарри понял, что история будет едва ли про имена.

– О чем ты расскажешь?

– О себе.

– О, да ты нарцисс, – хохотнул Поттер, придвигаясь ближе к своему собеседнику. – И что же в тебе особенного, мистер Волдеморт?

– Лорд, – внезапно поправил его мужчина таким голосом, что Гарри тут же захотелось стать страусом и спрятать голову в мраморе атриума.

– Лорд Волдеморт, я весь внимание, – поспешно исправился он.

– Эта история началась задолго до твоего рождения. Все подробности я не расскажу, но будь уверен, что такого подающего надежды мага Британия не видела уже сотни лет.

Лорд замолчал, и молчал до тех пор, как Гарри решился выпалить то, что просто вертелось у него на языке.

– Ты напоминаешь мне знакомого, – сказал он. – И если учитывать, что это мой сон, то ты и есть тот знакомый, только… взрослый? С моей фантазией всегда было все в порядке, но я никогда не знал, что она станет работать в эту сторону. Так и знай, если к концу этот сон станет эротическим, то я не смогу смотреть ему в глаза.

– Можешь быть спокоен, я не испытываю сексуального влечения к кому бы то ни было, – пожал плечами лорд, и Гарри вынужден был с этим согласиться: тот действительно никак не реагировал на то, что все эти несколько минут парень старался пододвинуться к мужчине ближе. – Мы здесь не для того, чтобы удовлетворять твои глупые желания, Гарри. Ты должен послушать сказку. Эта сказка будет о волшебнике, который вершил великие дела. Ужасные, но великие.

Гарри проснулся со стойким ощущением того, что его облили ведром ледяной воды. Ему снилось что-то странное, и это что-то тут же забылось, несмотря на то, что было… важным.

– Малфой, это все из-за тебя! – раздраженно пнул Гарри спальный мешок, в котором предположительно спал Драко, но понял, что спальный мешок пуст. – Хах?

В палатке все еще было совершенно темно – значит, рассвет еще и не думал приближаться. Но куда успел пропасть Малфой? Не то, чтобы Гарри верил в то, что кто-то проберется в палатку и решит утащить на трапезу именно худосочного Малфоя, а не пухленького Невилла. Стоит ли сходить проверить, не корчится ли он в муках у ближайшего куста, потому что не смог переварить такое количество съеденных ночью сладостей?

– Люди еще непоседливее рептилий, – донеслось недовольное ворчание откуда-то снизу, и Гарри тут же понял, что ему не только нельзя выйти из палатки, но и вообще полагается сейчас сгореть со стыда за свое поведение.

– Зато у меня есть руки, – шепотом отозвался Гарри, заворачиваясь обратно в спальник.

– Ты не пользуешься ни ими, ни мозгами по назначению, – фыркнул Том.

– Тебе так кажется?

– Я так знаю, – уверенно кивнул мальчишка, сонно зевая. – Спи уже, иначе придет Тонкий человек.

– Как страшно-то, – протянул Гарри, которому спать больше совершенно не хотелось. – Драко уже утащил, куда ему еще и я.

– Малфой ушел вместе с Грейнджер, ты все на свете пропустил, – недовольно отозвался слизеринец. – И они тоже мешали мне спокойно спать. И я очень надеюсь, что они потеряются в чаще леса. И если ты не заткнешься сейчас же, ты тоже там потеряешься.

– И кому ты нужен будешь такой ворчливый? – с деланным сожалением произнес Гарри.

Когда Том ответил краткое: «Тебе», гриффиндорец совершенно не удивился. А вот когда Невилл жалобно попросил из-за угла дать ему спокойно поспать или хотя бы говорить громче, потому что ему слышно только бормотание, Поттеру пришлось согласиться с тем, что уже поздно, и с тем, что узнать, куда это Гермиона отлучается с Драко, можно будет завтра.

– Всем сладких снов, – наконец-то сдался Гарри и затих.

А затем, немного подумав, потянулся вперед, прижимаясь к прохладному лбу Тома губами.

Люциус действительно был прав, и учителя решили устроить себе праздник, поэтому все счастливо приняли новость об отмене пар первого ноября. Гарри тут же унесся в гриффиндорскую башню: во-первых, выяснять у Гермионы, куда она ходит со слизеринцами, во-вторых, готовить очередную каверзу (безобидный розыгрыш) Снейпу, в-третьих, дать Тому хоть немного подышать своим воздухом, без примеси дыхания всяких сомнительных гриффиндорцев.

Том хотел потратить освободившееся время на нормальный сон, но увидел подозрительно бодрую Нагини раньше, чем снял мантию.

– Итак, твои первые приключения? – поинтересовался он у змеи, сомневаясь в том, что она видела что-то кроме темных подземелий.

Нагини неторопливо обвилась вокруг руки Тома, скользя к шее и тщательно пробуя языком воздух, пытаясь понять, откуда так много постороннего и в то же время знакомого запаха. Том терпеливо выдержал несколько минут, пока змея не устроилась у него на плечах.

– Большой спящий самец, – наконец довольно прошелестела змея, и Том тут же заинтересованно вздрогнул.

Его змея никогда не делила людей на женщин и мужчин, но вот своих сородичей отлично отличала. И если она умудрилась найти в Хогвартсе еще одну змею, то Том хотел ее увидеть.

– Покажи мне его.

Сначала он подумал о том, что в Хогвартсе есть еще один ученик, держащий у себя не совсем разрешенных в школе животных. Это было не лучшим вариантом, потому что тогда бы ему пришлось общаться и с владельцем змея. Стал ли бы им очередной высокомерный слизеринец, не умеющий умерять льющееся через край самомнение? Или падкий на экзотику гриффиндорец? Держащий у себя объект для изучения повадок когтевранец? Перепутавший змею с ящерицей пуффендуец? Не особо смысля в сложившихся в Хогвартсе стереотипах, Том тем не менее их умело подбирал и иллюстрировал. Но от этого его нежелание общаться с людьми ничуть не умалялось.

Но Нагини даже не думала показывать дорогу до одной из гостиных. Она ограничивалась коротким и многозначительным “вверх”, который продолжался, пока воздух не показался змее достаточно спертым и жарким, чтобы она сказала “вперед”.

– И сколько людей видело тебя, пока ты ползла наверх? – недовольно уточнил Том, хотя знал, что возле леса собралось достаточно людей, чтобы Хогвартс можно было назвать полупустым; змея воздержалась от ответа, потому что ее крохотный мозг все-таки был в состоянии подкинуть ей мысль о том, что любой из вариантов ответа обернется чем-то нехорошим.

Не менее нехорошие предчувствия начали теплиться в груди Тома, когда змея указала на тот самый третий этаж, который был достаточно темным, чтобы запнуться о что-то, и достаточно не посещаемым, чтобы при спотыкании разбить голову и умереть от потери крови в одиночестве.

“Направо”, наконец гордо провозгласила Нагини, а после соскользнула с руки мальчишки, бодро шурша по направлению к каскаду раковин.

“Это просто школьный туалет”, сообразил Том. “Не используемый, наверное. Не призраки же сюда ходят по нужде.” Он огляделся, в то время как Нагини уже подползла к раковинам и отыскала открытую трубу, которая уходила куда-то под раковины.

– Вниз, – велела Нагини, и Том красноречиво на нее посмотрел прежде, чем понял, что змея не разбирается в оттенках взглядов от “о да, конечно” до “ты такой тупой, как я стою рядом вообще?”.

– Мне стоит сказать “Сезам откройся”? – ехидно поинтересовался мальчишка, подходя к раковинам, и внезапно те заскрежетали по полу, разъезжаясь в стороны.

Том едва успел отпрыгнуть, времени на удивление же было катастрофически мало. Он разве что успел подумать о том, что в некоторых маггловских сказках чуть больше правды, чем нужно.

========== Драббл-1, не относящийся к сюжету. ==========

Гарри/Том, Гарри – 22, Тому – 17

Том всегда агрессивно реагировал на упоминания о его происхождении. Будь он сотню раз наследником Слизерина, маггловское воспитание все еще было досадным и разочаровывающим фактом. Оно так грубо въелось в кожу, что Тому хотелось выцарапать его ногтями, но для этого нужно было покалечить себя слишком сильно. Это было бы глупо.

Он усиленно изучает магические науки, пользуется палочкой едва ли не лучше Гарри, который получил ее гораздо раньше, чем основная масса детей, поступивших в Хогвартс, но все же нечто маггловское отражается в самых обыденных вещах, незаметных даже самому Тому.

«Его тетрадка, например», думает Гарри, внимательно приглядываясь к дневнику в кожаной обложке. На ней предупреждающе горит золотистая надпись «Том Марволо Риддл», и Гарри понимает, что произносит второе имя Тома слишком редко, чтобы не удивляться каждый раз, когда оно попадается на глаза. «Марволо ему нравится зваться гораздо больше», думает мужчина, обходя стол, на котором уместился дневник. «И все же, это имя он ненавидит лишь ненамного меньше, чем основное. Отец, не пришедший за ним в детский дом, и дед, выгнавший из дома его мать… Была бы его воля, он придумал бы новое. Если уже не придумал».

Гарри слышал, как ласково шипит имя юноши его змея, Нагини, уже с трудом умещающаяся у него на плечах из-за своего веса. Оно не похоже на «Том» или «Марволо», да и на «хозяин» тоже, потому что кто-кто, а эта девчонка настолько свободолюбива, что едва ли согласится назвать Тома хозяином под угрозой голодовки. И именно в такие моменты, когда слизеринец и его любимица тихо переговариваются на своем шипящем наречии, Гарри жалеет, что не понимает его. И жалеет большей частью потому, что ему кажется, что когда-то давно у него была возможность его понять.

Гарри наконец перестает ходить вокруг да около, загоняет свою совесть в самый дальний угол и прикасается к кожаной обложке, очень надеясь на то, что слизеринец не решил защитить дневник каким-нибудь неприятным заклинанием. Дневник прохладный на ощупь, хотя в комнате еще с утра стоит невыносимая духота – лето в этом году просто отвратительное.

Открывая дневник на середине, Гарри ожидаемо натыкается на чистые листы, а после начинает перелистывать их назад, собираясь добраться до последних записей. О чем может писать Том? О проведенном дне? Том никогда не казался зависимым от воспоминаний. По крайней мере, не настолько, чтобы четко распределять события по дням: ему было вполне достаточно того, что они когда-то произошли, а когда – вопрос совершенно иной и не столь важный. Или записывал бы результаты каких-то своих наблюдений? Исследований? Был ли Том настолько безрассуден, чтобы доверять итоги оценки трактатов о темной магии бумаге?

Мужчина ожидал найти записи хотя бы на тридцатой странице, но когда до форзацев осталось всего ничего, понял, что Том даже не пользовался этим дневником, хотя купил его довольно давно. Зачем ему пустая тетрадка?

Поджав губы, Гарри бегло взглянул на фотографию, стоящую в рамке на краю стола. С нее хмуро смотрел Том, а через мгновение уже нервно смеялся, пытаясь оттолкнуть подкравшегося сзади Поттера и доходчиво объяснить ему, что щекотка – не лучший способ приветствия. Фотография эта была хороша не только тем, что была доказательством того, что Том умеет улыбаться, но и тем, что на листве в самом низу листа валялись мантии, а на них сумка Тома с торчащим из нее дневником в черной обложке.

«Ему полгода, не меньше», попробовал подсчитать Гарри, автоматически листая страницы до противоположного форзаца. «Зачем ему вообще дневник с его именем, если он им даже не пользуется?»

Потратив на то, чтобы убедиться в девственной чистоте страниц, еще пару минут, Гарри цокнул языком и полез в недра стола за пером и чернилами. Пожалуй, пора избавить слизеринца от писательского ступора.

Усевшись за стол, Гарри бодро открыл первую страницу и размашисто написал: Я удивлю тебя сейчас, Том, но тетради созданы для того, чтобы в них писать. Попробуй сделать это, тебе должно понравиться. С любовью и сопереживанием,

Гарри.

Весьма довольный собой, Гарри хотел было уже закрыть дневник, но внезапно понял, что отчетливо видит, как чернила бледнеют, будто дневник жадно высасывает их изнутри.

«Он заколдовал его? Еще бы, Поттер, ты только что чудовищно его недооценил. Узнает – прикончит», Гарри испытал желание побиться головой об стол, но решил воздержаться от исполнения всех своих желаний. Первое уже обернулась попаданием в глупую ситуацию. «Вот теперь тебе точно стоит закрыть его. И уйти по своим делам».

Но прежде, чем Гарри успел последовать своему мудрому совету, дневник снова повел себя странно. Теперь чернила появлялись на странице самостоятельно.

Здравствуй, Гарри. Как видишь, я знаю это. Как к тебе попал мой дневник?

Гарри постарался виновато покраснеть, но сообразил, что дневник вряд ли обладает еще и зрением. Поэтому он снова взялся за пером.

Взял его со стола. Не стоило бы тебе разбрасывать свои вещи, кроме меня тут еще и злой дядя Джеймс ходит, вряд ли он обрадовался бы, что у тебя есть такие штуки. Что такое этот дневник?

Мы друзья, Гарри? – появилось на листе вместо ответа, и Поттер на секунду выпал из реальности; это вопрос с подвохом? После должно появиться: «Друзья не берут вещи друг друга без спроса»? Или «Тебя ждет пожизненная фрэндзона теперь, Поттер, чтобы ты учился на своих ошибках»?

Не решившись спросить это напрямую, Гарри решил максимально доступно уйти от вопроса.

Почему ты спрашиваешь?

Потому что едва ли я доверил кому-то другому этот дневник.

«Не то, чтобы ты доверил», – хотел было повиниться Гарри, но решил, что стоит принять правила игры, какими бы они ни были.

Верно. Мы друзья, Том. – Ответил мужчина, а потом по наитию добавил еще одну фразу. – Иначе я не решился бы звать тебя Томом.

Верно.

Гарри смотрел на то, как короткая надпись медленно исчезает, и ловил себя на мысли, что Том зашел слишком далеко в своих экспериментах в артефакторике. Он дал дневнику сознание? Создал алгоритм, по которому дневник подберет связный ответ на любую фразу? Что?

Что такое этот дневник? – нетерпеливо спросил он снова.

Дневник хранит в себе воспоминание об ужасных событиях, которые произошли в Школе чародейства и волшебства Хогвартс.

«Воспоминание, в котором нет меня?!», возмущенно подумал Гарри.

Расскажешь, что же такого ужасного могло случиться, пока меня там не было? – уточнил Гарри, очень надеясь, что сарказм можно воспринимать не только на слух.

Нет. – Отозвался дневник. – Но я могу показать.

С сомнением вглядевшись в листы, Гарри пожал плечами и написал короткое: «Буду рад». И уж точно он не ожидал, что из дневника внезапно польется ослепительный свет, и ему придется совершить вынужденное путешествие на его страницы.

– Мерлин великий! – восхищенно воскликнул бывший гриффиндорец, только что доказавший, что гриффиндорцы бывшими не бывают. – Тут все такое классное и кофейное. И часто ты на дневник проливал горячие напитки?

Гарри ожидал увидеть где-то рядом недовольного Тома, который обязательно сказал бы ему, что брать чужие вещи – отвратительно, но вокруг был только древний замок. Древний и слишком родной, чтобы Гарри смог усидеть на месте.

– Не знаю, где ты приобрел это воспоминание, но я очень разгневан, что ты сделал это без меня. Приключения без меня! Мне напомнить, как я был зол, когда ты вытащил василиска в одиночку? А тут еще что-то! – Гарри бодро взбежал по лестнице, отчего-то уверенный, что Том его слышит; это же его дневник, в конце концов. – Очень надеюсь, что это не что-то важное. Ты узнал тайну Дамблдора? Снейпа?

– Хагрида, – внезапно раздался холодный голос откуда-то со стороны, и Гарри резко остановился, видя перед собой Тома.

Его и не его Тома одновременно.

– Как ты можешь взаимодействовать с этим местом? Ты должен просто смотреть, – недовольно проговорил слизеринец, пока Гарри недовольно смотрел на его тщательно расчесанные волосы, аккуратно повязанный галстук и нашивку старосты на груди.

– Как я могу смотреть на твою нелепую прическу? Ты прямо как Драко. Во имя Мерлина, никогда больше не убирай волосы так, – в тон ему отозвался гриффиндорец, быстро подходя и, пока Том не опомнился, привычным жестом разлохматил ему волосы, доводя их до состояния «только что из постели с Поттером, который крутится во сне».