Текст книги "Солнечный чародей (СИ)"

Автор книги: Flower Aire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Ты сейчас занимаешься распитием алкоголя в школе, ты вообще это осознаешь? – резонно вскричал Блейз и тяжело хлопнул однокурсника по плечу. – Меньше нытья, больше веселья. Доставай свой снитч, Поттер, я хочу скорее получить официальное разрешение разложить твоего лучшего друга прямо здесь.

– Ты это разрешение получишь только через свой проломленный череп, ясно? – возмущенно ответил Гарри, угрожающе нависая над Забини. – Все, кто на моих глазах будут посягаться на невинность – отсутствующую давно и по моей милости, ясно вам? – моего лучшего друга – получат снитчем между глаз. Все-все, рассаживайтесь в круг, живее!

Том поежился, не совсем отдавая отчет себе же в своих чувствах. Ему было противно, определенно. Он и раньше видел пьяных людей, но теперь пьяным был Поттер, и выглядел он… не особо. Еще сильнее взъерошенные волосы, неуверенные движения, которые от ловца и главного борца с монстрами было видеть особо странно, и слишком развязная манера речи. Он и раньше не отличался вежливостью и корректностью, но именно сейчас Тому казалось, что такой Поттер не только не будет его слушать, но и вообще жадно скользнет по нему взглядом, глуповато хихикнет и позовет играть с ними, попутно облапав и отпустив пару скользких шуточек.

Том шагнул назад, внезапно натыкаясь на кого-то и слыша почти оглушительный звон чего-то металлического. Каким-то образом на этот звон обернулись практически все, кто сидел в радиусе десяти метров.

– Ребенок, какого черта? Никого младше четвертого курса, ясно?! – крикнул Тому на ухо кто-то – возможно и тот, на кого тот натолкнулся – но слизеринец не услышал; в этот момент он пялился на заметившего его Поттера; Поттера с просто потрясающе удивленным лицом. – Очень надеюсь, что ты не успел стащить что-то из алкоголя, потому что как только я выпну тебя за дверь, тебе придется идти по Хогвартсу до гостиной, и если только на тебя наткнется Филч…

– Да Мерлин тебя дери, Чжоу, разуй глаза, – громко посоветовал Гарри, резко кидая снитч Блейзу и поднимаясь. – Мой мальчик – мои проблемы. Но если кто-то дал ему алкоголь, я узнаю и убью, ясно?

Том неосознанно отшатнулся назад, когда Поттер оказался совсем близко, но сзади уже собралась едва ли не толпа, поэтому бежать было некуда.

– Тебе совершенно не нужно тут быть, – неожиданно трезво буркнул Гарри, а потом взял его за руку и потянул за собой. – Расступились, пошли, собрали все запасы антипохмельного, которое найдете.

– Какого черта, Поттер? Ты же не собираешься сказать, что разгоняешь тут всех из-за своего приемыша? – возмущенно крикнул ему вслед Драко, и Гарри взял первый попавшийся стакан, наудачу кидая его в сторону Малфоя. – Поттер!

– Надеюсь, тебе было больно, – отозвался Гарри так, чтобы Малфой его точно услышал, если стакан не попал в цель и не проломил ему голову. – Я еще никого не разгоняю, а занимаюсь выяснением ситуации, но ты ведь не знаешь, что это такое…

Гарри замолк, как только они оказались за пределами Комнаты, и обернулся к Тому, крепко сжимая его плечи.

– Не лучшее место для тебя, понимаешь? Не мог бы ты вернуться в гостиную? Если есть какие-то важные дела, я всегда могу встать раньше, – спокойно сказал он, вырывая у Тома облегченный вздох. – Что?

– Снейп сказал, чтобы вы все вернулись в гостиные. Амбридж может проверить, – быстро протараторил Том, не собираясь рассказывать о том, что получил новую причину идеализировать Поттера. – Если слишком многих не окажется в…

– Понял, впитал, – быстро кивнул Гарри. – Они не настолько пьяны, как кажется, скорее поддерживают… атмосферу. Все будет нормально.

Том неуверенно кивнул, застыв на месте. Он был бы не против пойти к Снейпу сейчас же, чтобы у того была причина для злости на ночь, но Поттер не снимал ладони с его плеч, и Том не хотел вырываться сам. Вопреки его опасениям, от Поттера алкоголем почти не пахло, и он не был похож на тех пьяных богатых дяденек, которых стоило бояться.

– Ты в порядке? Мадам Помфри всегда выдаст укрепляющее зелье, если станет не по себе. Попытка легилименции от взрослого волшебника всегда оставляет отвратные последствия, – Поттер потянулся к нему, вглядываясь в бледное лицо первокурсника, будто пытаясь найти там первые признаки скорейшей смерти.

– В порядке, – коротко ответил слизеринец, так же пристально вглядываясь в Поттера.

– В полном? – упрямо уточнил Гарри, и Том закатил глаза, подаваясь назад.

– Разве алкоголь не развязывает язык? Что ты хочешь сказать?

Гарри фыркнул, красноречиво смотря на Тома взглядом: «Ну ты и зануда».

– Хотел бы, чтобы ты был сегодня под моим присмотром, раз уж Амбридж решила рыскать по школе.

– Если бы я здесь не оказался, то ты бы ко мне в спальню заявился? – позволил себе съязвить Том, не особо хорошо маскируя неверие.

– Нет, уснул бы с Роном, мешая ему устраивать личную жизнь, – пожал плечами Поттер. – Потому что я стараюсь заботиться о тебе, а забота предполагает давать объекту обожания отдыхать.

– Объекту…?

– Обожания, То-о-ом, не притворяйся, что не слышал, – весело протянул гриффиндорец. – Так я могу присматривать за тобой сегодня?

– Если только Амбридж не исключит вас всех из школы.

– Амбридж вечно портит мне жизнь, – поделился Гарри и ласково взъерошил волосы слизеринцу. – Через час в твоей спальне, а потом смотреть на фосфоресцирующего кальмара – я сам покрасил – и кентавров. Согласен?

– Это очень отдаленно похоже на заботу…

– А потом я дам тебе время отогреться в теплой ванне и поцелую на ночь. Забота?

Тому пришлось кивнуть, потому что спорить с Поттером в общем бесполезно, да и не хотелось.

– Можешь не искать теплую мантию, научу согревающим чарам на месте. Какая разница, на каком курсе их изучают? Ты выглядишь достаточно смышленым, – напоследок подмигнул ему Гарри. – И скажи Снейпу, что я не пил, ладно? Кричалка от мамы почти как смертный приговор.

Том кивнул, смотря вслед скрывшемуся в Выручай-комнате гриффиндорцу. Посмотреть на кальмара было бы неплохо. А пока что – рассказать все Снейпу, насладиться его выражением лица и закончить все дела на сегодня. Что-то подсказывало слизеринцу, что времени на чтение книг у него точно не останется.

========== Глава 18 ==========

Альбус часто и пристально наблюдал за этим интересным во всех отношениях мальчиком. Началось все, как ни странно, с шалостей памяти, закончилось – взволнованной МакГонагалл и тайной проверкой списков учащихся Хогвартса за последние одиннадцать лет. Хватило бы и этого года, но по тяжелому взгляду заместителя директора Дамблдор понял, что избавить мальчика от подозрений может только таким способом. Том Марволо Риддл в списках был. Был записан в Хогвартс с самого рождения, как самый обычный маг. Значит, и узнать о Хогвартсе должен был самым обычным способом.

Тем не менее, директор все еще помнил, что ходил за мальчиком сам, а Минерва помнила, что никогда не просила его об этом, и, более того, не видела имя Тома в списках тех, кому нужно сообщить о зачислении лично.

– Должно быть, мы стареем, Минерва, – добродушно улыбнулся Дамблдор, завершая все разговоры на эту тему; Том был учеником Хогвартса, и из-за простых игр памяти это не стоило оспаривать.

Минерва больше не говорила на эту тему, к мальчику относилась как прежде – с плохо скрываемым восхищением и возлагая на него большие ожидания – а сам директор занял позицию молчаливого наблюдателя, цепко подмечающего все интересное, что только возможно.

Интересного было достаточно. Том был змееустом, это было понятно еще после их встречи в приюте, но его ручная змея была приятной неожиданностью. Приятной – потому что Дамблдор прекрасно знал, что люди, заботившиеся о своих маленький питомцах, гораздо лучше, чем выглядят на первый взгляд. Для того чтобы заботиться о ком-то, нужно отдавать часть себя, и мрачный первокурсник не казался готовым к этому.

Но зато он оказался готов к ученической нагрузке и даже успел попасть в милость к известному своей ненавистью к роду человеческому профессору Снейпу.

«Я вижу в нем талант, Альбус, ничего больше», строго ответил Северус в ответ на осторожные директорские вопросы, но едва ли он сказал все, что хотел. Талант зельевар видел и в Гермионе, и в Драко, но на факультативные занятия попал лишь Том Риддл.

«Не пора ли Северусу перестать учить чужих детей и обзавестись своими? Стоит это обдумать», сделал себе заметку на будущее Дамблдор, а затем, наконец, обратил внимание на замерших учеников. «Кажется, молчание затянулось».

Полумрак директорского кабинета был привычно наполнен перестуком шариков в часах, бликами янтарных свечей и сонным клекотом феникса. Гарри расположился в кресле, уже стребовав себе законную чашку горячего шоколада с тающим на верхушке зефиром. Том проигнорировал большой стул с завитками на спинке и сел на подлокотник кресла, гордо – или просто привычно – выпрямив спину и сурово смотря на директора.

Дамблдор добродушно улыбнулся в ответ, отмечая про себя, что о том, чтобы сблизиться со слизеринцем, не стоит и думать. Большая удача, что он подпустил к себе Поттера, и теперь за ним есть кому приглядывать. Или есть кому…

Дамблдор перевел взгляд на беззаботно потягивающего горячий шоколад главного виновника событий.

Или есть, кому втянуть его в неприятности. Альбус всегда считал, что нет лучше воспитания для человека, чем попасть в неприятности вместе с другом.

– Не хочешь чего-нибудь, Том? – уточнил директор, и слизеринец покачал головой.

– Спасибо, сэр. Я предпочту скорее вернуться к учебе.

Дамблдор кивнул, понимая, что должен поощрять в учениках тягу к знаниям. У Тома она била через край, и Альбус не был уверен, что это хорошо, но остальные профессора не простили бы ему, если бы одним директорским словом был разрушен тщательно распланированный воздушный замок, в котором Том Марволо Риддл с блеском сдает все возможные экзамены и становится не последним человеком в стране.

– Что ж, тогда почему бы вам не рассказать, по какому поводу мы встретились?

Гарри встрепенулся, тут же принимая серьезный вид.

– Разве профессора не говорят вам, в чем мы провинились, перед тем, как отправлять нас в директорский кабинет?

– На самом деле, это всегда сюрприз для меня, – развел руками директор, раскрывая страшнейшую тайну Хогвартса, которая могла изменить жизни сотен людей.

– Ясно, – вдохновленно прокомментировал Гарри, уже планируя использовать эту информацию, когда сотворит что-то, грозящее отчислением. – Ну, с меня сняли двадцать баллов за то, что я потакаю своим низменным желаниям и использую первокурсника для приготовления идеальных зелий.

– Мне добавили десять, потому что я помогаю неразумным шестикурсникам не взрывать котлы, – прилежно продолжил Том, и Гарри многозначительно скривился.

– Но к директору нас отправили потому, что Тому вообще-то нельзя было находиться на занятиях шестого курса.

– Так каким же образом мистер Риддл там оказался?

– Снейп отменил пары у них, чтобы провести четыре у нас, потому что на прошлой неделе из-за Люциуса было четыре пары ЗОТИ, потому что после Амбридж мы совершенно ничего не знаем и… в общем, Том не смирился с внезапно появившимся свободным временем, и я предпочел взять его на соседнюю парту, чтобы он был под присмотром. Снейп решил, что это нарушение техники безопасности и закона о запрете эксплуатации детей.

– Не думаешь ли ты, что он прав? – осведомился Альбус, сцепляя бледные ладони в замок. – Зелья, которые вы готовите на старших курсах, взрывоопасны, а плохое приготовление некоторых из них может привести к очень неприятным последствиям. Будь воля профессора Снейпа, он не разрешил бы готовить их и взрослым волшебникам, потому что весьма сомневается в сознательности всех, кроме себя. Ты не подумал о том, что будет, если мистер Риддл попадет в Больничное крыло? Какова вероятность того, что он восстановится так же быстро, как и ты, Гарри?

– Я не собирался подпускать его к зелью, – недовольно нахмурился Гарри. – И ни к чему, кроме ингредиентов. Неужели вы все считаете меня настолько безответственным, что не видите, что я над этим ребенком трясусь, как над хрустальной статуэткой? Иначе каковы причины того, что я и не пытаюсь затащить его на квиддичное поле, хотя научить его сидеть на метле практически мечта всей моей жизни. И вторая по важности мечта – чтобы вы прекратили играть в его родителей и дали ребенку спокойно получать лекции о важности собственной безопасности только от меня, как от того, кто знает сотни «как не надо».

Том фыркнул, всем видом показывая, что кто-кто, а он сам понимает в безопасности гораздо больше, чем Гарри Поттер.

– Помолчите, мистер Риддл, мы с вами еще не поговорили на тему того, что вы недостаточно ответственно относитесь к необходимости запомнить очередность передвижения лестниц, – строго повинил его Гарри, игнорируя тот факт, что в подземельях лестниц нет, а наверх Том поднимается в компании Поттера в девяти случаях из десяти.

– Не сомневался, что услышу что-то подобное, мой мальчик, – довольно улыбнулся директор и хлопнул ладонями по столу, заставляя студентов вздрогнуть. – Итак, раз мы узнали причину, то почему бы вам самим не назвать свои ошибки, осмыслить их и пообещать никогда так не делать?

Гарри не особо воодушевленно отставил чашку, но Том опередил его, не собираясь терять еще больше времени на пространные разговоры о своем поведении.

– Мне очень жаль, что я мешал старшекурснику взорвать его котел и нарезать ингредиенты ромбиками вместо брусков. Обещаю больше не делать ничего подобного. Очень раскаиваюсь, – закатил глаза он, требовательно толкая Гарри в плечо, чтобы он не затягивал.

– Очень сожалею, что подверг опасности первокурсника. Скорее всего, больше не буду. По крайней мере, на Зельеварении, – нехотя поддержал его Поттер, и директор важно кивнул.

– Однажды вы поймете, как важно признавать свои ошибки хотя бы перед собой. И даже если вы не скажете об этом мне, в глубине души вы понимаете, мистер Риддл, что мешаете учебному процессу Гарри, который может не сдать ПАУК, потому что не учится на своих ошибках; и вы понимаете, мистер Поттер, что не стоит забивать голову первокурсника ответственностью за зелья повышенной сложности. Что ж, раз мы разобрались во всем, мистер Риддл, вы можете покинуть кабинет. Мистер Поттер, я хотел бы обсудить с вами еще один вопрос.

Том смерил директора внимательным взглядом, но промолчал, выходя за дверь. У него было достаточно дел, чтобы дождаться вечера и потребовать от Гарри искренности. Том не любил, когда у кого-то есть от него секреты.

Гарри пожал плечами, готовый обсудить все, что угодно, только бы пропустить побольше пар.

– Надеюсь, ты простишь старику любопытство, – начал Альбус, переставая быть директором. – Ты уже подумал о том, с кем будешь праздновать Рождество?

Гарри освоился всего за несколько недель, и уже в начале декабря прекрасно знал, что сделать, чтобы разозлить Тома, вызвать у него чувство ответственности или приступ нежности. Последним он пользовался чаще всего, наивно полагая, что Том не замечает этого: после тяжелой квиддичной тренировки на морозе или выговора Снейпа нет ничего лучше, чем читающий вслух мальчишка, поглаживающий тебя по волосам.

Вопреки всеобщим ожиданиям, гриффиндорец стабильно продолжал не скатываться по наклонной образования к «троллям» и «неудовлетворительно», и даже успел подготовить для МакГонагалл работу полностью собственного сочинения на тему того, как именно Мерлин умудрился создать камень, который позволил бы вытянуть Эскалибур только магглу-Артуру. Удовлетворенная его научными изысканиями волшебница поставила гриффиндорцу «превосходно», но после все-таки напомнила, что нужно было не рассуждать над тем, каким образом могли бы быть воплощены легенды, а над тем, как было сделано что-то реально существующее. В этот момент Гарри с трудом удержался от желания сказать, что его чувства верующего в Мерлина глубоко оскорблены.

Лекции, Том и квиддич перемежались с полнолуниями у его любимого дядюшки Люпина, особо опасными преступниками у его отца и просто днями, когда мама решала выбраться из своей лаборатории и испечь пирог на всю семью – в такие моменты Поттеры обязательно должны были быть дома, потому что все знают, что если повезло попробовать готовку зельевара, это будет самое вкусное блюдо, которое ты попробуешь за всю свою жизнь. Гарри потратил шесть лет обучения, чтобы проверить это еще и на Снейпе – пока что выходило никак, но у Гарри было еще полтора года, поэтому сдаваться он не спешил.

С такой насыщенной жизнью Гарри и не заметил, как школу начали украшать к Рождеству. Да и на украшения он внимания не обратил бы, если бы старост не обязали помогать.

Рождество было исключительно данью традиции. Все англичане праздновали его, и маги решили, что лишний выходной в году вовсе не помешает. Рождество использовали как повод побыть дома с семьей, поколдовать над омелой, и подарить друг другу все подарки, которые забывали дарить в течение года. Особенно это было актуально для Лили Поттер – та забывала дарить подарки даже на дни рождения, но в рождественскую ночь с лихвой восполняла это недоразумение.

– Итак, кто и где собирается праздновать? – наконец спросил Рон за два дня до каникул, и Поттер недоуменно на него уставился.

– Кто и где? Разве мы не собирались праздновать вместе, как и всегда? – переспросил он, удобнее устраиваясь на спинке дивана, чтобы не свалиться, если его друг скажет что-то еще более шокирующее.

– Уверен, что выйдет в этом году? – вставила Гермиона, которая, похоже, наконец-то была в чем-то солидарна с Уизли. – Драко позвал меня в Париж, чтобы познакомиться с Нарциссой.

– А Люциус где в это время будет? – с сомнением пробормотал Гарри, который совершенно точно знал, что если Нарцисса что-то решит, то это никоим образом не повлияет на решение Люциуса, если он того не захочет.

– Он еще не знает, – пожала плечами девушка, стараясь казаться совершенно удовлетворенной таким положением дел. – Кажется, профессор Снейп и мистер Малфой хотели в этом году быть у тебя, разве нет?

– Конечно, я же им совершенно серьезно сказал, что без их пристального внимания не смогу чувствовать себя спокойно в компании десятков взрослых, которые будут готовы меня споить. Северусу плевать, но вот Люциус совершенно точно захочет это увидеть.

– И оценить, чей флирт страшнее: пьяного Поттера или трезвого? – усмехнулся Рон, и тут же получил диванной подушкой.

– За кого ты меня принимаешь? Флиртовать с Люциусом на глазах моего отца – это почти как отправить нашего любимого мистера Малфоя на плаху, – ответил Поттер, но потом посерьезнел. – Не пытайся заговорить мне зубы, чем ты будешь заниматься, Рон Уизли? Решил променять своего лучшего друга на парня, да?

Рон поднял руки, признавая поражение.

– Ты совершенно спокойно променял меня на Риддла, разве нет?

– О, давай сравним мое увлечение ребенком и твои отношения с Блейзом.

– Ребенком, – закатил глаза Уизли и предупредительно отошел подальше, потому что в руках Поттера опять была подушка. – Все, давай-ка свернем с этой опасной для моего здоровья темы. Я с Блейзом, Гермиона в Париже, ты с семьей… Вы собираетесь заказать мне подарки? Потому что если я подарю ненужную белиберду из-за того, что моя голова занята другим, это будет фиаско прежде всего для вас.

– Подари себе совесть от меня, – тут же внес предложение Поттер, и Рон оценивающе посмотрел на чернильницу, собираясь воспользоваться ей не совсем по назначению.

– Мальчики, если вы устроите битву и заденете мои конспекты, то в Хогвартсе станет на два трупа больше. Их и так много в последнее время, не находите? – недовольно протянула Гермиона, предупредительно взвешивая палочку в руке.

– Ладно, – недовольно опустился на диван Гарри. – Только ради того, чтобы не повышать количество мертвых на квадратный метр. Нечего было Слизерину заводить змею.

– И нечего незарегистрированным анимагам шляться по школе, – добавила Гермиона, спокойно перебирая в руках конспекты.

Рон непонимающе моргнул, смотря на друзей, а потом неуверенно спросил:

– Итак, кто и где собирается праздновать?

– В каком смысле кто и где? – непонимающе протянул Гарри. – Разве не вместе, как всегда?

– Драко пригласил в Париж, чтобы познакомиться с его мамой, прости, Гарри.

– Блейз…

– О, ну конечно, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, променять дружбу на парней, как же это… – Гарри потянулся к подушке, уверенный в том, что она должна лежать рядом, но внезапно обнаружил ее на другом конце комнаты. – Стыдно должно быть, вот что я думаю.

Не то, чтобы Том желал побывать на первом в своей жизни рождественском пире. Он не собирался восхищаться обилием елей и украшений, его раздражали колокольчики и порхающие человечки с чересчур слащавыми личиками – волшебники временами гиперболизировали Рождество до абсурда – поэтому пропустить этот вечер и побывать вместо этого в кабинете директора было не самой плохой идеей.

Под вопросом была лишь тема, и Том готовился к худшему. Он не собирался возвращаться на Рождество в приют, и ему было плевать, есть ли какие-то ограничения для студентов, которые хотели остаться в школе на каникулы. Возможно, дополнительные траты на развлечения или подарки, которые он не сможет оплатить, или буква закона диктует обязательное присутствие на Рождество в детских домах их воспитанников, или миссис Коул написала, что у них свободных рук не хватает для продажи спичек, и Том с его милым детским личиком будет очень кстати.

Но даже при совершенном совпадении всех этих событий одновременно, Том не собирался возвращаться в приют. Никогда.

Хогвартс был для него уже не просто школой. Здесь обитал василиск, за которого Том нес ответственность, здесь когда-то жил его предок – единственная семья, которая у Тома была наверняка – и здесь он мог колдовать. Пока что у Тома получалось немного – по сравнению с тем, что мог Гарри уж точно – но по сравнению с тем, что остальным первокурсниками он был не на ступеньку выше, а на несколько сотен. Он хотел совершенствоваться и дальше, тратить всю свою жизнь на магию и ждал от нее такой же отдачи.

А для этого он хотел быть в Хогвартсе на зимних каникулах, и летом, и в течение всего остального года. И никакие Дамблдор и миссис Коул не могли ему помешать.

– Вы просили меня зайти, сэр? – спросил Том, открыв дверь и скользнув в полумрак кабинета.

– Верно, Том, – отозвался Дамблдор, стоящий, как ни странно, за пределами помещения – на балконе, утопающем в лунном свете.

Том, помедлив, шагнул к нему, не желая разговаривать из разных углов комнаты. В лунном свете Дамблдор выглядел иначе. В разы моложе, чем есть, в блеске серебристой мантии, окруженный ореолом серебряного света и кромешного мрака. Том подошел, становясь с ним рядом и вступая в мир тьмы и серебра.

– Рад, что ты удовлетворил мою просьбу. Хочешь…

– Нет, оставьте шоколад для Гарри, – поежился Том, чувствуя, как оседают на волосах снежинки; не хотел бы он заболеть только потому, что директору вздумалось картинно постоять на балконе.

– Вы довольно близки, верно? – спросил Альбус как бы между делом, и голос выдал его улыбку.

– Мы друзья, сэр, – пожал плечами слизеринец, не собираясь потакать желанию Гарри всем и каждому рассказать, что они лучшие друзья.

– Это уже неплохо. Друзья помогают нам быть собой, – загадочно поведал ему Дамблдор, а потом наконец-то отступил в тепло кабинета. – Где ты хочешь провести Рождество, Том?

– В Хогвартсе, сэр.

– Рождество – семейный праздник. Почему в Хогвартсе, а не с друзьями? – внимательно посмотрел на него директор, и Том зло сверкнул глазами, понимая, что ему планируют влезть в голову; Дамблдор уже показывал, что умеет это делать, но едва ли теперь Том мог ему позволить.

– Гарри предлагал, если вам интересно. Но я – не его семья.

– Семья не заканчивается на кровном родстве, Том.

– Возможно, родители Гарри так не считают. Я уже понял, что гриффиндорцы не привыкли спрашивать, и вы похожи на одного из них, директор, но едва ли все окружающие от этого восторге. Я не хочу причинять неудобства совершенно незнакомым людям, даже если Гарри эта идея кажется просто потрясающей. Вы позвали меня только затем, чтобы обсудить, где я проведу каникулы? Все ученики проходят эту процедуру в обязательном порядке? – Том хотел сказать еще несколько слов, но прикусил язык, чтобы не наговорить слишком много лишнего; Дамблдор и так уже выглядел помрачневшим и разочаровавшимся в нем.

– Дело не только в моем желании побеседовать с тобой, – отозвался директор и расположился за директорским столом. – Ты единственный сирота в этом году, и я предположил, что ты не будешь счастлив от возвращения в Лондон. В эти зимние каникулы школа должна быть освобождена. Как ты знаешь, осенью было замечено странное существо, и Министерство заинтересовалось им. Повторная проверка школы начнется уже завтра вечером, к тому моменту в школе не должно остаться никого, кроме профессоров. Я напишу управляющей твоего приюта сейчас же, чтобы…

«Да ладно, неужели он думает, что после такого ультиматума я выберу не тревожить семью Поттера?», мрачно подумал Том, ожидая, пока Дамблдор завершит свою часть диалога. А потом добавил еще более мрачное: «Если василиск решит прогуляться… Нет, определенно, на этих каникулах не будет совершенно ни одной спокойной минуты».

========== Глава 19 ==========

Том еще никогда не был так взволнован. Ни когда смог заговорить со змеей впервые, ни когда учился отбиваться от обидчиков, ни когда плыл на лодке по черному озеру в старинный замок, который должен был стать его домом. Возможно, волнение можно было сравнить с тем, что было при встрече с василиском, но по понятным причинам слизеринцу не хотелось сравнивать василиска вообще с кем бы то ни было, тем более – с семьей Гарри. И вообще стоило выкинуть старого змея из головы – он сможет о себе позаботиться, а если нет – его все равно никто не выслушает и не найдет причастность Тома.

«Глупости, Том. Ты волнуешься за него. Иначе ты не стал бы тратить время на то, чтобы убедить его сидеть смирно», лениво возразил ему внутренний голос, который старался не высовываться, потому что тоже был взволнован предстоящей встречей с десятками таких, как Поттер.

Волнение достигло пика в самом конце недолгого пути до Годриковой лощины – места не самого оживленного, но чертовски волшебного. Гарри подошел прямо к большому – по меркам Тома все дома, в которых было больше одного этажа, являлись большими; в которых больше четырех этажей – огромными – дому. Тот был потемневшим от времени с одной стороны и сверкавшим новенькой кладкой с другой; слизеринец, уже успевший узнать все о роде занятий родителей Гарри, поежился – заново отстроенная часть дома вполне могла означать, что совсем недавно произошел взрыв в лаборатории, снесший одну, а то и несколько, стен.

Но мальчику не следовало сразу же обращать внимание на такие фоновые вещи, как кладка дома; как только он начал разглядывать остальные детали, то с трудом сдержался от того, чтобы зажмуриться и подождать несколько секунд – глаза резко подумали о том, что такое буйство красок для них губительно.

Дом Поттеров был украшен к Рождеству. И к Хэллоуину. И к Пасхе, и ко всем остальным праздникам одновременно – Том заметил даже золотистую статуэтку Будды на припорошенным снегом газоне. А еще на том же газоне стоял блестящий телескоп, который совершенно точно был защищен каким-нибудь заклинанием от грызунов, снега и ветра. А еще – Том едва поверил своим глазам – на крыше большого дома было что-то живое: огромное существо, которое Том уже видел мельком в Хогвартсе, когда шел мимо места, где Хагрид проводил занятия для третьекурсников. У существа было крупное лошадиное тело, голова орла и крылья большой и сильной птицы. Оно заинтересованно смотрело на гостей, но слизеринцу показалось, что оно смотрит точно ему в глаза, и так внимательно, будто знает и о василиске, и о его страхах и обо всем на свете.

Когда Том обозначил это существо самым странным, что он сегодня увидел, раздался длинный пронзительный звон, и мальчишка подпрыгнул от неожиданности. Гарри успокаивающе сжал его плечо.

– Джек свистит. У Рона на чердаке есть упырь, а у нас боггарт. Он тот еще выдумщик.

Том неуверенно поежился. Гарри жил не вместе с магическим миром, Гарри жил в магическом мире. Том чувствовал себя… недостаточно подготовленным к такому, недостаточно к месту.

– Ты бледнее смерти, серьезно, – подначил его гриффиндорец. – Не волнуйся. Не буду тебе советовать, что говорить и как себя вести – ты зарекомендовал себя достаточно подготовленным к такому, когда в тебя влюбились совершенно все учителя – но внемли моему совету и просто не волнуйся. Некоторые из них странные, некоторые мрачные, некоторые слишком жизнерадостные, некоторых я и сам побаиваюсь в определенное время лунного цикла… но они все – семья. Теперь и твоя. Наслаждайся.

Том не смог удержаться от счастливого вздоха, когда Гарри объявил, что дом Поттеров еще пуст. Лили должна была совершать покупки подарков, Джеймс вечно задерживался на работе даже в ночь Рождества, а все остальные должны были подойти гораздо позже – приемы Поттеров, если их можно было обозвать приемами, не имели совершенно ничего общего с приемами Малфоев, на которые все собирались за несколько часов до начала приветствия гостей. Все приходили к Поттерам к самой ночи, а возвращались в свои дома только через несколько дней, потому что если уж Джеймс выбирался с работы праздновать, то праздновал долго и с размахом.

Теперь у Тома было время, чтобы осмотреться и освоиться. Или испытать шок еще больший.

– Не хотел бы, чтобы ты судил о жилье волшебников по моему дому. В конце концов, моя мама обожает все маггловское, и… Том? – Гарри обернулся к ребенку, который застыл в дверях и не собирался проходить дальше, пока не переварит хотя бы первые впечатления. – О, Том. Стоило мне приглашать тебя и на выходные. Но твоя реакция чертовски потрясающа. Там на заднем дворе еще квиддичное поле и говорящий дуб, стоит ли мне…

– Если хочешь, чтобы я всю ночь сидел на одном месте и пытался поверить, что нахожусь посреди всего этого – стоит, – совершенно серьезно отозвался Том, и Гарри потянул его за собой, наверх.

– Возьмем в планы на завтрашний день. А пока что – моя комната, чтобы ты знал, куда сможешь сбежать, когда поймешь, что хочешь спать, а вот отпускать тебя никто не хочет.

– Твоя? – успел уточнить Том.

– К твоему распоряжению могли быть три гостевых комнаты, если бы я решил испортить себе каникулы.

– Только не говори, что залог нормальных каникул – я в твоей постели.