Текст книги "Солнечный чародей (СИ)"

Автор книги: Flower Aire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

В них было нечто иное, чем дурацкие отношения его сверстников. Змеи были древними. В каждой клеточке даже самой маленькой и самой глупой змеи теплился огонек величия. Том ценил величие.

Не физическое преимущество, не деньги, не количество игрушек или количество любви, обращенной к человеку. Величие. То, что заставит склонить пред тобой колени, даже если ты наряжен в оборванное тряпье и не мылся около месяца.

Сирота Том Риддл не видел в себе величия. Маг Том Риддл был на него обречен.

Нет.

Ты угрожал мне. Ты манипулировал мной, а это еще хуже. Совершенно бесстыдно пользовался своим преимуществом. Я буквально ненавижу тебя за это. Я хочу, чтобы мы никогда с тобой не пересекались, потому что именно в тебе я увидел мага тогда, на заполненной снующими бесполезными не-волшебниками, площадке между платформами 9 и 10. Я хочу, чтобы ты исчез и никогда не появлялся.

Том еще раз посмотрел в рецепт, с сомнением перевел взгляд на зелье, но взмахнул палочкой, как и было велено. Он почувствовал себя очень глупо.

Для него магия была чем-то потрясающим. Он знал, что он особенный, но никогда – что настолько. Волшебные замки, переправа через озеро на лодках, потолок в Большом зале, отражающий погоду. Он чувствовал магию в каждом камне, в каждой горгулье, даже в воде озера.

И Том знал, что ее нужно делить. Он должен делить ту магию, которая наполняет воздух, с магией, которая превращает спички в иглы. Это будет правильно. Это шептал ему старый замок, это шептали ему змеи, это было то, что действительно имеет значение.

И Том Риддл точно знал, что при варке зелий палочку лучше отложить в сторону и не вспоминать о ней. По крайней мере, нельзя пользоваться ей так. Заставить ложку отсчитать ровно двадцать кругов по часовой стрелке – конечно, уменьшить огонь над котлом – несомненно. Но нельзя взмахивать палочкой над котлом.

Единственное, что произойдет – ты почувствуешь себя глупо.

Нет.

Нельзя предлагать дружбу тому, кого считаешь слабым, в ком видишь слабость, кому хочешь помочь. Это отвратительно. Это лицемерно. И это ложь. Я не слабый, я могу позаботиться о себе сам, и я не нуждаюсь в дружбе со старостой, просто найди себе еще какого-нибудь ребенка, которого посчитаешь одиноким.

Зелье для излечения фурункулов было готово, и Том совершенно не волновался, когда над его котлом склонился профессор Снейп. Должно быть, он привык, что от него все отшатываются, поэтому заинтересованно скосил глаза на оставшегося на месте первокурсника.

Профессор Снейп не умел разбираться в людях. Он мог развинтить их на гайки, колесики и пружинки, но как-то забывал о том, что после стоит собрать их и одолжить масленку. Но если он и смыслил в чем-то, то в нахождении людей, подобных себе. Одиноких, упорных и… пожалуй, несчастных. Том Риддл был похож на зеркало, и Северус отвернулся к зелью.

– Хорошая работа, мистер Риддл. Пять баллов Слизерину.

Том кивнул. Зелье было идеальным. Потому что Том умел читать и умел делать все правильно.

Тысячи «нет» сливались в одно «да».

Они переплетались, они вспыхивали и гасли, но они становились одним простым и понятным «да». И Том думал, что мог его произнести. Не просто так. Он мог бы превратить «да» в «не думаю, что мне это нужно», «возможно» и «не хватает общения с умными людьми?»

Но «да» застряло в горле еще до того, как приготовилось принять одну из этих форм.

– Я так и знал, Гарри! Сначала старики, теперь дети?! Я не думал, что после меня ты настолько разочаровался в сверстниках!

Из-за угла показалась рыжая копна волос и что-то большое, активное и очень шумное обрушилось на Гарри, хватая его за шкирку.

– Ты психанутый?! – в ответ не менее громко возопил Гарри, старательно отбиваясь. – Теперь тебе ясно, почему мы расстались, Рон?! Ты и нормальность – вещи несовместимые!

Том поспешил захлопнуть приоткрывшийся от изумления рот. Некоторые маги действительно походили на взбалмошных стариков из сказок, которые превращают людей в лягушек и держат под кроватью ночной горшок.

Слизеринец понял, что сжимает палочку в руке так сильно, что та буквально вплавляется в его кожу. Он поспешно спрятал ее в карман, уставившись на ладонь. В приступе гнева он совсем забыл о том, что стоит быть поосторожней, когда имеешь дело с магическими предметами. По крайней мере, с теми, которыми еще недавно учился вызывать ураган. (Том полагал, что вингардиум левиоса вполне подойдет не только для поднятия предметов. Ведь, строго говоря, песок – тоже предмет. А если поднять кучу песка одновременно… вот так и создаются смерчи в пустынях.)

Разумеется, он злился на Поттера. Особенно на то, что тот достаточно глуп, чтобы дать за собой проследить. На фоне его любой первокурсник покажется «сообразительным».

Наконец, устали оба. Рон прижал Гарри к стене, незаметно опираясь на нее, чтобы перевести дух. Поттер обмяк в его руках, тяжело дыша. И Гарри, и Рон играли в квиддич, что означало предрасположенность к длительным физическим нагрузкам, но когда физическая сила примерно равна – эта предрасположенность забывает о том, что ей надо работать.

– Это мой лучший друг – Рон, – отдышавшись, представил рыжее недоразумение Гарри, и Том тут же отметил про себя, что ему плевать, кто этот парень; он не хотел общаться не только с Поттером, но и со всем его окружением. – И он чертовски на тебя не похож, за что я очень благодарен и тебе, и миру, и себе, на всякий случай. Важно быть благодарным себе.

– Все познакомились, все славно, теперь ты пойдешь со мной, – заявил Рон, утягивая Гарри во мрак коридора.

Том напряженно пялился в него еще минуту, то ли ожидая возвращения Поттера, то ли выискивая признаки присутствия других учеников – место, которое он раньше считал уединенным, теперь походило на проходной двор – но потом смирился с тем, что его действительно оставили в покое.

Он мог бы порассуждать над тем, что творится в этой школе и почему здесь парни встречаются с парнями, подумать над стихшими недавно переругиваниями: «Ты должен присутствовать на собрании, ты его лидер!», «Когда я стал лидером? Я всегда думал, что Гермиона – лидер!» – но счел за благо просто вернуться к изучению магических родословных. Нагини недовольно зашипела у него за воротом, проклиная шумных двуногих.

Том покинул класс вместе с остальными учениками. Одна из слизеринок попыталась начать с ним разговор, спрашивая о том, на какой урок следует идти дальше, но Том только недовольно вздохнул. Старосты уже шли по направлению к ним, и не столь было важно, успели ли первокурсники запомнить расписание – их все равно отведут туда, куда надо.

– Рон, мне кажется, нам надо серьезно поговорить.

– Без проблем, Гарри, но сначала сними мантию-невидимку, а то я сам не замечу, как поверю в парня, который сидит на небесах и смотрит нас, как большой телевизор.

Телевизор был телевизором, но Уизли так сильно акцентировал внимание на составной природе слова, что не поставить черточку было бы просто неправильно. Гарри уже сотню раз говорил ему, что не стоит коверкать названия полезных маггловских изобретений, но Рон считал, что единственное полезное изобретение магглов – это смыв в туалете, поэтому не придавал словам друга особого внимания.

Гарри стянул мантию. Он только что вернулся со двора Хогвартса и снимать хоть что-то казалось жестоким испытанием. Осень выдалась слишком холодной, а пробовать на мантии еще какие-то чары, пусть даже и согревающие, Гарри не решался. Вот попробует один раз, а потом объясняй отцу, почему Дар Смерти оказался таким уязвимым…

– Так вот, серьезно поговорить, – напомнил он, усаживаясь поближе к камину. – Я хочу, чтобы ты знал кое-что важное обо мне.

Рон закатил глаза. Гарри тоже ощутил легкое дежавю, но решил не акцентировать внимания на том, что в прошлый раз примерно с этого они начали встречаться.

– Очень-очень важное, Рон, будь серьезен, – недовольно начал Гарри, чтобы закончить одной короткой фразой. – Я не педофил.

– И не сомне… Конечно нет, Гарри, тебе шестнадцать. Никто в это время не педофил, но твое увлечение детьми все еще очень странное.

– Я очень рад, что ты это понимаешь. Потому что нам нужен Риддл, – игнорируя дополнения Рона, продолжил Поттер.

– Что бы ты ни задумал, это плохая идея.

– Это потрясающая идея. Помнишь, как Амбридж пихала нам свои перья в прошлом году? У меня все еще шрам, между прочим! Но это не столь важно, потому что сейчас появился ребенок, который гораздо лучше, чем перо.

Рон счел за лучшее промолчать, оглядываясь в поисках Гермионы. Той не было, значит не было возможности потихоньку оглушить Поттера и дать ему отоспаться. Это усложняло ситуацию.

– Ладно, мне придется тебя выслушать. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он лучше, чем перо?

– А я разве уже не сказал, что он действительно владеет круциатусом?

Комментарий к Глава 4

Спасибо за ваши отзывы!

Я действительно читаю каждый и прислушиваюсь к тому, что вы пишите.

Эта глава вышла покороче, потому что она нужна была, но со следующей начнется то, ради чего поставлен жанр детектив, так что я решила не смешивать их в одну.

========== Глава 5 ==========

В составлении планов самое главное: думать о многих вещах одновременно. С должной скромностью Гарри бы заметил, что у него это получается прекрасно. Когда ты живешь в одном доме с отцом аврором и мамой, которая может часами наблюдать за варкой зелья и точно не откажется понаблюдать за тобой, предположительно что-то затевающим, приходится думать на несколько шагов вперед. И лучше, чтобы этих шагов было хотя бы тридцать. Ситуацию осложнял еще и профессор Снейп, захаживающий в гости и обладающий куда большей проницательностью, чем Лили Поттер, поэтому Гарри приходилось совершенствоваться с геометрической прогрессией.

Взять хотя бы то, как Гарри сбегал из дома в двенадцать, чтобы позаниматься важными вещами в ближайшем мало-мальски темном лесу. Ему приходилось одновременно придумывать алиби, создавать похожую на него скульптуру из одеял, покупать метлу на бережно скопленные за пять лет деньги – потому что на Молнии висели опознавательные маячки, тщательно разработанные ведущими учеными и выдавшиеся аврорам только для очень важных заданий – чертить карту местности, вести себя весь день не подозрительно – то есть шумно и с попытками убиться – а потом еще утаскивать у мамы Бодрящее зелье, потому что после бурного дня проснуться ночью было просто нереально. В общем, жизнь подготовила Гарри к своим хитросплетениям до того, как подсунула ему такую потрясающую возможность отомстить Амбридж за все потраченные нервы.

Он подозревал – точнее, всем было известно – что Черное перо – не самый гуманный способ воспитания детей, скорее всего, раз сотню запрещенный. Но так как все люди равны, а работники министерства еще равнее, все прекрасно понимали, что черта с два Амбридж кто-то запретит им пользоваться, скорее она станет только наглее и кровожаднее. Близнецы Уизли хорошо постарались, чтобы испортить ей жизнь, и Гарри полагал, что будет неплохо, если он последует их примеру. Только вот бороться с Амбридж стоило ее же методами. И Гарри полагал, что Том Риддл – благословение от самого Хогвартса.

Поэтому он составлял план, включающий в себя всех учеников, учителей, даже нескольких привидений. Но главные роли были отданы, конечно же, самому Гарри Поттеру – потому что он привык пользоваться простой истиной: «Хочешь, чтобы все было идеально – сделай сам» – Рону Уизли – потому что если не поставишь друга по правую руку, то он тебе эту же руку и откусит – и мальчишке-магглорожденному, который устроит Амбридж веселенькую жизнь. Если все грамотно организовать, конечно.

«Кто откажется немного поиздеваться над такой, как Амбридж?», задал риторический вопрос Гарри и ответил на него за Тома. Пусть тот пока и не выглядит втянутым в бурную школьную жизнь, ему это понравится.

Сейчас Гарри пробирался на кухню. Он опоздал на ужин, потому что уточнял важную часть плана у близнецов Уизли, которые любезно согласились помочь, и теперь нужно было поесть, а потом придумать хорошую отговорку для Гермионы, по которой Гарри занимался действительно чем-то настолько важным, что был вынужден бросить ее одну с кучей первокурсников. Он предполагал, что отговорка не сработает, поэтому хотел выпросить у эльфов что-то действительно вкусное, чтобы подсластить будущий скандал.

«Павлина с яблоками», пришла прекрасная мысль, и Гарри с ней согласился. Павлин с яблоками – звучало вкусно.

«Сначала павлин с яблоками, а потом снова искать ребенка и объяснять ему важность избавления от Амбридж. Он выглядит старательным, наверное, от подобных уроков ЗОТИ пришел в тот еще ужас», – подумал Гарри и замер посреди коридора.

«Мысли могут материализоваться», подсказало ему сознание.

«Ну не буквально же», возразила рациональная его составляющая.

– О, Том, какая встреча, – прокомментировала та часть, которая отвечала за речь, и Гарри наконец-то перестал пялиться на первокурсника с большим коробом в руках.

Зато Том пялиться только начал, причем совсем не радостно. Он уже успел уяснить, что если собираешься выбираться из гостиной после отбоя, то лучше не попадаться никому, особенно старостам, завхозу и учителям. Если встретишь Кровавого Барона – тем лучше для тебя, если Пивза, то притворись, что недавно видел Кровавого Барона. Негласные правила Хогвартса были просты, но Гарри Поттер сейчас явно из них выбивался.

– Здравствуй, – наконец ответил мальчик, покрепче прижимая к себе короб; короб взволнованно запищал.

– Там что-то живое? – тут же заинтересовался Гарри, который на первом курсе промышлял транспортировкой живого дракона под носом у всей школы.

– Относительно, – счел за лучшее ответить Том.

Там и правда было что-то живое – а конкретно, семь цыплят – но живым оно собиралось пробыть не слишком долго. Ровно столько времени, сколько потребуется Нагини для того, чтобы присмотреться к цыплятам, обнюхать их хорошенько, а потом открыть пасть и сожрать. В этом тоже были минусы змей: их нужно было кормить. Но Том справлялся. Пока Поттер не начал попадаться на каждом шагу.

– Покажи, – тут же вытянулся Поттер, но Риддл отшатнулся. – Ну… ладно, можешь не показывать. Но тогда мне придется вспомнить, что я староста, а ты не в теплой постельке.

– Ты снова манипулируешь мной.

– Конечно, потому что ты не идешь на контакт самостоятельно, а ценить личное пространство меня как-то не научили. Так уж получилось, что Поттеры лезут в каждую мало-мальски интересную дыру, не важно, есть ли у нее хозяин или свои взгляды на мир.

– Но я все равно тебе не покажу, потому что ты тоже не в постели.

– Что мне помешает сказать, что я не в постели как раз потому, что совершал привычный для старост обход перед отбоем и увидел тебя, занимающегося чем-то подозрительным, поэтому задержался?

– То, что я в таком случае расскажу профессору Снейпу, что ты делал то же самое.

– То же самое?

– Готовил вселенский заговор, – пояснил Том.

– С чего ты вообще взял, что он воспримет это всерьез?

– С того, что он воспримет. И ты это знаешь. Так мы разойдемся спокойно или нет?

Гарри оценивающе пожал плечами. Не то, чтобы он хотел слушать получасовую лекцию от Снейпа на тему того, почему глупо идти по стопам Джеймса Поттера, и вспоминать вместе с ним, чем это закончилось для Гарри в прошлый раз. В прошлый раз это закончилось смертью профессора Квирелла, едва не сожранным Гарри в обители акромантулов, смертельно злой венгерской хвосторогой и заключенным в Азкабан Сириусом. Случилось это в несколько разные временные промежутки, но Снейп все объединял в многозначительный «прошлый раз», и Гарри был от этого не в восторге.

– Ладно, эту битву ты выиграл. Но ты хотя бы шел в свою спальню?

– Да, – коротко ответил Том, но после добавил. – Я собирался успеть до отбоя, но не получилось.

– Тогда идем вместе, иначе я буду не уверен, что ты не нарвался на Филча или кого похуже.

Мальчишка собрался уже спорить дальше, потому что ему совершенно не хотелось идти куда бы то ни было с Поттером, но успел подумать раньше, чем сказать. И решил, что Поттер – не самое худшее.

Он кивнул, и Гарри все-таки записал эту победу за собой. Ему первому выпало прогуляться с маленькой колючкой, и он был уверен, что никто в Хогвартсе такого не сможет провернуть еще полгода точно. Гарри не признался бы, но ему нравилось чувствовать себя особенным.

Пару коридоров они прошли молча. Гарри внимательно прислушивался ко звукам, которые доносились из короба, и старательно давил в себе мысли о том, чтобы воспользоваться «служебным положением» и конфисковать у мальчишки его игрушку. Что-то рациональное в Поттере иногда подсказывало ему, чего делать все же не стоит, и сейчас оно вопило, что если Поттер хочет стать этому ребенку другом, то лучше не трогать то, что он тащит куда бы то ни было.

– Давай перестанем играть в молчанку, а то мне уже вспоминается, что Хогвартс старый и жутко опасный замок, в стенах которого вполне могут быть замурованы трупы. Как тебе учеба? Втягиваешься?

– Все хорошо, – отозвался Том.

Гарри подождал еще немного, просто чтобы убедиться, что мальчишка не хочет разговаривать от слова совсем. Но когда Гарри хотел с кем-то поговорить, лучше этому кому-то действительно говорить.

– Слизеринцы поспокойнее, когда больше не злятся, да?

– Да.

– И от магии ты в восторге?

– Да.

– И преподавание уже успел оценить?

– Да.

– Как тебе уроки Защиты от Темных искусств?

– Д… – Том недовольно нахмурился, потому что отделаться простым «да» уже не удавалось. – Что ты хочешь услышать?

– Тебя устраивает теория?

– Мне одиннадцать, или у вас тут принято детей посылать сразу на битву с троллями?

«Ну, вообще-то…», подумал Гарри, но решил не упоминать факты из своей бурной биографии.

– Не совсем, но у нас было немного практики. Мы заталкивали обратно в клетки корнуэльских пикси и немного боролись с вампирами.

– У нас не так, – отрезал Том, надеясь, что на этом разговор оборвется естественным образом.

– О, поверь, я знаю. Так тебя это устраивает?

Том резко остановился, смерив Гарри недовольным взглядом. Тот широко улыбнулся. Выводить из себя людей – это призвание.

– Что ты хочешь услышать? – повторил Риддл; короб взволнованно запищал, и Гарри понял, что Риддл сжимает его слишком сильно для просто раздраженного ребенка.

Тогда гриффиндорец просто подошел, разжал напряженные пальцы мальчишки и взял короб на руки.

– Понятия не имею, что там, но не делай ему больно. Я верну, как только ты будешь в порядке. И я хочу услышать, согласен ли ты помочь вернуть в школу нормальное преподавание ЗОТИ, а не зубрежку книжек и письменные экзамены по предмету, который однажды может спасти тебе жизнь.

– Ты не похож на того, кого вообще волнует учеба, – заметил мальчишка, не делая попыток отобрать короб и в принципе становясь спокойнее.

– Знаю, но, тем не менее, она меня волнует, и сейчас я гораздо лучше тебя в этом, что ты поймешь, если поумеришь свою гордость.

– Тогда зачем ты просишь помощи у первокурсника?

– Затем, что ты мне нравишься. И тебе тоже должно понравиться взаимовыгодное сотрудничество.

– Пока что в нем нет ничего выгодного для меня.

– Нормальная учеба – это невыгодно?

– Мне все еще одиннадцать, я хочу заниматься по книгам, потому что любая жуткая тварь из учебника меня прикончит.

Гарри задумчиво нахмурился. Да, первокурсники просто не могли понять катастрофы ситуации, потому что им совершенно не с чем сравнивать. И чтобы было, Гарри придется предложить что-то еще.

– Хорошо, давай посмотрим на это с другой стороны. Я дам тебе несколько уроков, чтобы ты понял, в чем разница между Амбридж и нормальным преподаванием. А после рассмотришь мое предложение, согласен?

Гарри терпеть не мог преподавание. То есть, он не умел преподавать, что бы там не говорила Гермиона и все, кто собирался в Выручай-комнате. И он ляпнул, совершенно не подумав. Но как только он увидел, как жадно блеснули глаза Тома, то сразу же понял, что ему придется научиться преподаванию. Потому что пока что это было единственным способом заинтересовать этого ребенка.

Они расстались у двери слизеринской гостиной, и Том подождал, пока Гарри отойдет достаточно далеко, чтобы сказать пароль и зайти внутрь. Гарри решил пока не говорить о том, что прекрасно знает пароли от гостиных всех факультетов. От слизеринской – чтобы пугать Драко временами, от пуффендуйской – чтобы наведываться к Седрику и обсуждать будущие матчи, от когтевранской – чтобы сидеть перед камином с Луной, ну и от гриффиндорской – чтобы было где жить.

Сейчас он снова возвращался на кухню, потому что разговоры с первокурсниками ничерта не насыщают, а павлин с яблоками все еще звучит вкусно.

Но на кухне Поттеру не повезло, потому что все эльфы уже отправились на боковую – их рабочий день начинался слишком рано, поэтому ложились они немного позже отбоя – не оставив на столах чего-то интересного для потенциально голодных студентов.

«Ничего, Поттер, ты уже записался в учителя, самое время осваивать профессию кухарки», подбодрил себя Гарри, вытаскивая из разнообразных укромных уголков соль, яица и пару ломтей ветчины. Он бы и занимался этим благодарным – по крайней мере, желудок бы уж точно сказал ему спасибо – делом, но внезапно услышал торопливые – даже слишком – шаги.

Дверь в кухню распахнулась и внутрь забежал Колин Криви, известный всему Хогвартсу как будущий кинооператор. Если маги, конечно, придумают, как адаптировать такое достижения мира магглов как телевидение под свои нужды.

– Ты в порядке? Такой вид, будто натолкнулся на плод любви Филча, Снейпа и Амбридж.

Колин, и так полуживой, испуганно подпрыгнул, когда услышал Гарри. Но Поттер не показался ему слишком ужасным, поэтому он навалился на дверь грудью, захлопывая ее, а потом подпирая стулом.

– Он убьет меня, – жутким голосом произнес Криви, и Гарри в эту же секунду понял, что дело дрянь.

========== Глава 6 ==========

Хогвартс был безопасной школой… в общих чертах. Если ты не Поттер, то есть все шансы на то, что ты проучишься семь лет и даже ни разу не сломаешь ногу – хотя, что-то обычно себе все-таки ломают, потому что передвижные лестницы – слишком дорогое для здоровья удовольствие. Большую часть школы никак не затрагивали приключения Гарри, в которых он вечно рисковал отойти в мир иной, матчи по квиддичу, на которых было легко попасть под взбесившийся бладжер, и даже уроки профессора Снейпа не из всех выбивали душу, если ты слизеринец, конечно же.

Но если кто-то забегает на кухню с фразой: «Он убьет меня», самое время заметить, что Хогвартс немного неспокойное место.

– О ком ты говоришь? – нервно спросил Гарри, невольно опуская руку к карману, в котором всегда находилась мантия-невидимка.

Когда-то мантия была достаточно большой, так что Гарри приходилось носить ее крайне редко с постоянным риском попасться в руки Снейпу или кому еще похуже, но с тех пор, как Амбридж стала преподавать ЗОТИ, Поттеру пришлось узнать много новых заклинаний. И он решил, что не подыскать заклинание для компактной упаковки мантии будет преступлением перед магией как минимум.

С тех пор Гарри Поттера в Хогвартсе стало в разы больше, а снятых баллов у Гриффиндора в разы меньше. С какой-то стороны Амбридж действительно привнесла что-то полезное в школьную жизнь.

– Он, – еще раз жутко воскликнул Колин, но тут в дверь ударило что-то тяжелое, и Гарри вскинул палочку, пытаясь вспомнить любое другое заклинание кроме убивающего. – О Мерлин…

И тогда Гарри в голову пришла гениальная мысль. Куда более гениальная, чем мысли, которые крутились там постоянно.

– Иди сюда, быстро! – велел Поттер, доставая из кармана мантию и расправляя ее.

Бледный как смерть Колин повиновался так быстро, как мог. Дверь еще раз всколыхнулась всеми своими досками, стул скрежетнул по полу ножками. Гарри едва успел накинуть мантию на себя и Колина, прежде чем дверь распахнулась, тяжело ударившись о стену.

На несколько секунд по кухне разлилась вязкая тишина, которая бывает, когда кто-то, кто в комнате есть, всеми силами желает показать, что никого в комнате нет. Гарри показалось, что удары в дверь и вовсе ему почудились.

«Или это просто сон», попытался подбодрить себя Поттер, ощущавший сейчас волнение. Оно еще не было похоже на страх, как тот, когда на тебя несется Арагог, угрожающе подергивающий жвалами, но уже пересекло точку, в которой можно заявить, что все это было просто кошмаром, и продолжить спать дальше.

Колин нервно всхлипнул под мантией, и тишина пропала так же резко, как появилась. Гарри едва успел подавить в горле крик, когда один из столов с треском врезался в стену, пролетев через всю кухню. Гриффиндорцы синхронно подались назад, опрокидывая турку или еще какое-то маленькое кухонное приспособление, но падение чего-то маленького сложно заметить, когда совсем рядом трещат кухонные полки, разлетаясь в щепки.

Авада еще упорнее завертелась в голове, но сейчас проблема состояла в другом: некого было убивать. Что-то громило кухню, но это что-то было совершенно невидимым. Невидимым и очень сильным.

– Эта мантия спасет тебе жизнь, поэтому не снимай ее, пока не выбежишь из кухни, – коротко скомандовал Поттер, собираясь толкнуть Колина и попытаться разобраться самостоятельно и в этот раз.

Быть героем – ужасно. Хотя бы потому, что сам ты умереть не боишься, а вот если кто-то другой, гораздо слабее и уязвимее, пострадает, то ты будешь винить в этом вовсе не его. Гарри понимал это едва ли не лучше, чем все остальные, поэтому никогда не брал с собой друзей на особо опасные «прогулки».

Но прежде, чем Гарри успел совершить задуманное, столы внезапно перестали разбиваться о стены. Тяжелая тишина опять опустилась на кухню. «Он слышал, кто бы он ни был», похолодев, понял Гарри. Во рту у него пересохло, а пальцы свело от того, как сильно он вцепился в волшебную палочку. В голове от напряжения что-то застучало… Точнее, что-то застучало из коридора.

Гарри обернулся к двери, которая к этому времени уже закрылась обратно. Кто-то шел по коридору по направлению к кухне, и шел подозрительно знакомо. «Не Снейп, не Малфой, не Дамблдор, не…», тут же принялся перечислять гриффиндорец все знакомые ему походки, но ответ нашелся гораздо быстрее.

На кухню, деловито придерживая короб, зашел Том Риддл, осмотрелся и непонимающе нахмурил брови.

– Тут и раньше было так грязно? – задумчиво пробормотал слизеринец, пристраивая короб на уцелевшую полку.

В этот момент случилось сразу несколько вещей. Гарри дернулся вперед, еще не слишком понимая, что именно он хочет сделать – ударить непослушного мальчишку чем-то тяжелым, чтобы он запомнил, что стоит оставаться в гостиной после того, как ты туда зашел; сказать ему о том, что тут находится что-то жуткое, и что он должен быть хотя бы обеспокоен; или же просто сделать хоть что-нибудь, чтобы они не умерли тут все втроем. Дверь распахнулась с таким же грохотом, как несколькими минутами ранее. И Том вскрикнул, потому что двери обычно не хлопают просто так.

– Какого черта ты не в спальне?! – громогласно спросил Поттер, на уровне инстинктов понимая, что нечто ужасное покинуло кухню.

Ребенок, который пару секунд назад и так успел поверить в то, что в ужастиках есть доля правды, совсем побледнел, обнаружив на кухне еще и Поттера. Это был совсем не его день.

– Так какого черта ты не был в спальне? – мрачно спросил Гарри, выходя из кабинета директора.

Там уже было настоящее столпотворение из профессоров и одной мадам Помфри. Самого директора в Хогвартсе не оказалось, и Гарри думал, что они еще легко отделались. Точнее, они и правда легко отделались, когда вышли живыми из той кухни, но еще и тяжелого взгляда Дамблдора он бы сегодня не вытерпел.

Том поежился, но скорее от прохладного воздуха в коридорах. Он не собирался говорить Поттеру, что пошел вернуть короб только для того, чтобы никто из соседей по комнате случайно не решил, что он вор – в конце концов, Дамблдор очень доходчиво объяснил ему отношение к воровству среди учеников Хогвартса – но этот поход как-то незаметно для него самого превратился во все это. В любом случае, кто-кто, а Том Риддл отделался совсем легко, его даже не заметили.

– Я лунатик, – коротко ответил Том, и Гарри уже собрался дать ему подзатыльник, но остановился в паре миллиметров от макушки.

Ему до жути хотелось сейчас что-то ударить, но бить ребенка, который вполне может ответить круциатусом – слишком глупо даже для Гарри.

– Лунатик – это Ремус, а ты просто злостный нарушитель правил. Ты серьезно считаешь, что у меня есть хоть одна причина не сказать Снейпу, что ты целенаправленно шляешься по замку после отбоя?

– Он сейчас занят.

– Зато я – нет. Плевать, переночую сегодня в гостиной Слизерина, не хочется срываться на Гермионе или еще ком-то хорошем. А тебя я прикончу, если узнаю, что ты вышел из спальни раньше восьми. Мы поняли друг друга?

Гарри ненавидел диваны в слизеринской гостиной. Ему уже приходилось ночевать здесь пару раз – поэтому он и был уверен, что Снейп не убьет его – но каждое утро спина ныла ужасно. В это раз еще и болела голова. А еще Гарри было холодно, потому что камин погас, а никто из слизеринцев не посчитал Поттера достойным заботы и теплого пледа.

Но главная проблема была в том, что Гарри еще и нагло разбудили.

– На Хогвартс напали? – вяло пробормотал Гарри, не собираясь открывать глаза раньше, чем случится что-то значимое.

– Пока что нет, – отозвался Том, и Поттеру все-таки пришлось посмотреть перед собой.

Мальчишка сидел на полу перед диваном и оценивающе пялился на Гарри.

– Сколько времени?

– Ты проспал обед, – был счастлив ответить на вопрос Том, и уж тем более был счастлив наблюдать, как Гарри панически подрывается, судорожно поправляя одежду и не зная, куда себя деть.

– Гермиона меня прикончит! Какого черта ты не разбудил раньше?!

Том нахмурился, явно считая, что Гарри должен был быть очень благодарен, что он разбудил его хотя бы сейчас.

– Тебя ждет директор, – коротко проинформировал слизеринец, поднимаясь с пола и деловито накидывая сумку на плечо.

– А учителя меня на пары совсем не ждут, – ворчливо пробормотал Поттер, наконец разобравшись, где у него руки, где ноги, а где съехавший на бок галстук.

Прощаться он не собирался, поэтому Том еще пару минут смотрел на молчаливо закрытую дверь слизеринской гостиной и подавлял сонный зевок. Вообще, было еще не раньше восьми, но директор действительно вызывал к себе Поттера – по крайней мере, так заявил слизеринский староста минут десять назад – поэтому пришлось идти его будить. Пошел это делать Риддл, потому что никто другой не собирался.