Текст книги "Солнечный чародей (СИ)"

Автор книги: Flower Aire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Видишь, это не я сказал!

Том не успел возмутиться – впрочем, возмущен он не был, главным образом потому, что моральные установки Поттера не позволяли ему особо распускать руки, а в качестве грелки гриффиндорец был чертовски полезен – потому что Гарри предупредительно шикнул на него и открыл дверь, на которой алыми красками было выведено: «Не лезь к пингвинам, они тебя сожрут».

– Ты живешь в слизеринской спальне? – не удержался от комментария слизеринец и получил довольный кивок.

– Однажды Северус сказал, что зеленый цвет действует успокаивающе на детскую психику. Родителям было плевать, будь это хоть личный цвет Гриндевальда, лишь бы он превратил меня из гиперактивного монстра в нормального ребенка. Не превратил, но комнату перекрашивать не стали. Нравится?

Том вынужден был кивнуть, потому что без буйства волшебства и красок ало-золотого, комната Поттера успокаивала. В ней не было ничего лишнего, то есть вообще ничего, кроме широкой кровати с балдахином – волшебники питали к ним определенную страсть – на которой могли уместиться как минимум четверо, широкого темного шкафа и прикроватной тумбочки. На полу, правда, расположился пушистый темно-зеленый ковер, а под балдахином – россыпь золотистых звезд, поблескивающих тусклым светом, но это были единственные предметы декора в комнате Гарри Поттера – самого чудаковатого – помимо Дамблдора и Луны Лавгуд, возможно – волшебника, которого Том знал.

Да, ему тут нравилось. Если бы он получил свою комнату, то обставил бы ее примерно так же – успокаивающе лаконично.

– Возможно, окно слишком большое, – не слишком уверенно произнес он, и Гарри потрепал его по волосам, оценив отсутствие язвительных комментариев.

– Сюда стараются не заходить – все, кроме Беллы – поэтому можешь чувствовать себя как в своей личной маленькой пещерке. По остальному дому лучше первое время ходить вместе со мной. Кто знает, что успел притащить в дом отец за эту неделю, это каждый раз сюрприз для всех Поттеров. Не хочу, чтобы ты наткнулся на хищную зверушку, не зная хотя бы связывающих заклинаний.

– Хищную…?

– Это самый безобидный тип существ, которые здесь появляются. Тебе понравится, – Гарри широко улыбнулся, хлопая Тома по плечу. – Как только разберешься с вещами – вроде бы я освобождал пару полок, но не уверен; если нет, просто скинь мои вещи на какую-нибудь одну – запихни чемодан под кровать и попробуй спуститься вниз. Если увидишь по дороге что-то странное, лучше брось эту затею и подожди меня в комнате.

– А что ты…?

– Буду заниматься самым важным делом – убирать все бьющиеся предметы куда подальше. Поверь, скоро ты узнаешь, что это было очень предусмотрительно.

Такое обилие «поверь» было в новинку для Тома, но через пару часов он действительно убедился в том, что если Гарри призывает поверить, то лучше это и сделать. С вещами он справился быстро, с заинтересованно смотрящим на него домовым эльфом – не особо. Маленькое существо чего-то от него хотело, но совершенно отказывалось отвечать на вопросы – чего именно и зачем. И вообще на любые вопросы. Закончилось все тем, что слизеринец сбежал в коридор – на всякий случай, домовые эльфы никогда не внушали ему особого доверия – а несчастный житель дома Поттеров пробормотал себе под нос что-то о глупых волшебниках и принялся за уборку того микроскопического мусора, что волшебники успели оставить – не важно, как мало его было, главное – к празднику все должно быть идеально чисто.

Том шел только на звук, и через минуту добрался до Поттера, который умудрялся балансировать на краю стола и одновременно запихивать вазу в верхний ящик шкафа. Том поставил на то, что он упадет меньше чем через минуту, и когда это случилось, вазу спасло только вовремя брошенное левитирующее заклинание. Поттеру оно было не особо полезным.

– Во имя Мерлина, терпеть не могу бывать дома, – мрачно провозгласил гриффиндорец с пола. – Совершенно забываю о том, что можно колдовать. А все виноваты мамины коллекции мобильников и телевизор. Вот зачем они здесь? Ни один не работает, а я чувствую себя магглом!

– Если ты встанешь с пола, возмущение будет звучать весомее, – недовольно сказал кто-то со стороны двери, и Том взволнованно обернулся.

Было сложно перепутать маму Гарри с кем-то еще. Они были совершенно не похожи – у Лили ярко-рыжие волосы и изящные черты лица, у Гарри – волосы темные, а лицом он напоминал деревенского мальчишку восемнадцатого века. И тем не менее, это совершенно точно была Лили Поттер. Том понятия не имел, где видел ее раньше, но совершенно точно видел. Возможно, совсем недавно.

– Здравствуйте, миссис Поттер, – вежливо поприветствовал женщину Том, и та тут же посмотрела на него.

– Здравствуй, солнышко. Я уже отчаялась увидеть в доме кого-то, знакомого с правилами приличия, но спасибо Мерлину, что Гарри общается с кем-то лучше себя. Ты тот мальчик, которого зовет сообразительным Северус? Том Риддл, верно?

– Профессор Снейп едва ли считает меня сообразительным. Чуть менее глупым, чем остальные, – ответил слизеринец, чувствуя себя неловко, несмотря на то, что раньше комплименты принимал вполне активно.

– Однажды ты поймешь, что большего признания от него не добиться, – доверительно сообщила Лили.

– Да-да, неумение хвалить – профессиональная черта каждого зельевара, – шикнул Гарри недовольно.

– Зависть – отвратительное чувство, мой дорогой сын, – важно заметила женщина, и Гарри фыркнул.

– Завидовать самому себе, по поводу того, что это чудо досталось мне? Скорее это какая-то извращенная форма нарциссизма.

– И собственничества, – буркнул Том, которому не нравилось ощущать себя лишним.

У Гарри были странные отношения с матерью. У Тома никогда не было родителей, но несколько раз его все же усыновляли, и главным критерием счастливых семейных отношений являлась вежливость и скромный взгляд в пол. Поттеры же будто были не матерью и сыном, а шестикурсниками, которые собрались пойти в Хогсмит, пока учителя не патрулируют тайные ходы. Это было странно.

– Тогда не буду мешать тебе заниматься делом, – кивнула Лили, а потом перевела взгляд на Тома. – Поможешь мне? Им бы я не доверила и пробирки держать, а с тобой было бы гораздо проще отследить реакции зелья на растительные добавки.

– Не того очень опасного зелья? – мрачно переспросил Гарри.

– То зелье уже закончено и продано. Именно благодаря ему ты получишь сегодня новый свитер, так что лучше не показывай свое возмущение. Идем, Том.

– Покалечишь моего мальчика – не получишь свой свитер, – предупредил Гарри, забирая у Тома вазу и ободряюще подмигивая ему. – Лучше бы тебе не впечатлять ее особо, два зельевара в доме – это уже слишком.

Темнело быстро. Том не заметил этого, потому что в лаборатории Лили не было никаких окон и даже намека на них. Но когда в нее ворвался ураган по имени Гарри Поттер и – игнорируя все возмущения Лили – потащил Тома с собой, стало ясно – уже стемнело и гости – те самые, которые теперь уже не казались Тому такими ужасными – начали прибывать.

– Сириус и Белла, – по дороге до двери сообщил Гарри. – Сириус хотел с тобой познакомиться, Белла требовала. Она питает слабость к тем, к кому питаю слабость я.

– Надеюсь, ты помнишь, что из меня плохая душа компании? – поежился Том, не разделяя энтузиазма Поттера, который бил ключом.

– Убеждаюсь в этом каждый день. Будь собой, и они оба от меня отстанут. Тем более, у тебя все еще есть место, куда можно сбежать в случае чего.

«Если бы», – мрачно заключил Том. «Едва ли у меня сегодня будет хоть одна спокойная минута».

Комментарий к Глава 19

Что ж, я хотела опубликовать следующую главу, как только наберется достаточно жду продолжения, но потом посмотрела на количество комментариев к предыдущей и…

Давайте так, 10 отзывов – продолжение.

Х о т я б ы десять.

А то мне обидно, на самом деле.

========== Глава 20 ==========

О Сириусе Блэке шло слишком много разговоров, чтобы Том не начал представлять его. Волшебник, сбежавший из Азкабана, летающий на гиппогрифе, собирающий байки и живущий в маггловском районе вместе со своей племянницей. Колдографий его не было, а блеклое описание Гарри – «Ему сотню раз уже говорили подстричься, но он слишком трясется над своей шевелюрой»; «Когда он на тебя посмотрит, тебе покажется, что дементор это еще не самое страшное, Малфой»; «Профессор Люциус, а поговорим ли мы о влиянии дементоров на особо костлявых волшебников? У меня есть жизненный пример» – совершенно не передавало достаточную информацию о его внешности.

Сириус Блэк был загадкой для Тома. Не той, которую он хотел разгадать, но тем не менее.

И Сириус Блэк умел разочаровывать. Точно так же, как и Гарри Поттер.

Это был совершенно обычный черный мотоцикл, который Том видел несколько раз на улицах Лондона – правда, гораздо чище и… новее? – и совершенно обычный темноволосый мужчина. Не старый, не молодой, не красивый и не уродливый. Гораздо менее обаятельный, чем Гарри – впрочем, здесь Том был предвзят – но точно такой же шумный. За его спиной стояла маленькая девочка, в которой Том не нашел совершенно ничего особенного. Тем не менее, он с неудовольствием заметил, как сверкнули глаза Гарри перед тем, как он отправился приветствовать их.

Гарри был влюблен в своего крестного. Сириус издал победный клич, в котором слабо угадывались слова приветствия, и крепко обнял Поттера, поднимая его над землей на несколько сантиметров. Слизеринец поджал губы, коротко напоминая себе о том, что они одна семья, и это нормально.

Контакт с Сириусом прервался быстро, и Том тихо выдохнул, незаметно даже для себя самого. Он не испытывал злости по отношению к крестному Поттера, и уж тем более не испытывал ревности. Всего лишь крестный, с которым Гарри видится несколько раз в месяц и с которым…

Гарри поднял на руки девочку, прижал ее к себе, и Том понял, что к Сириусу ревновать Поттера очень глупо. Потому что ревновать нужно к Беллатрисе.

– Никаких драконов, дорогуша, – громко заявил Гарри, который просто не умел быть тихим. – Клювокрыл у тебя есть, и хватит.

– Рождество – праздник волшебства и исполнения желаний! – возразила девочка, обнимая крепкую – красивую – шею Поттера, и Том понял, что Рождество перестает казаться ему праздником, полным волшебства и радости.

Он сжал губы, невольно отступая на шаг. Это совершенно точно была не ревность. Это не могла быть ревность. Это Гарри был влюблен в Тома, а не Том в него. Том всего лишь признавал, что Гарри Поттер – интересный человек и неплохой собеседник, но ничего больше.

Но сейчас в груди клокотало что-то животное и злое. И Том старался держать его в узде.

– Ты всегда можешь купить ей игуану…

– Пусть попробует! – возмущенно вскрикнула девочка на предложение Сириуса и непоседливо завертелась на руках у Поттера.

Гарри, чтобы перехватить ее поудобнее, переступил с ноги на ногу, и Том смог рассмотреть девочку. Та была маленькая, красивая и весьма жизнерадостная. Милое личико с большими темными глазами, обрамленное вьющимися волосами, собранными в пучок, который с трудом поддерживала резинка. Она была красива. И ярко-красными губами, на которых не было и намека на декоративную косметику, и звонким смехом и особенно тем, что она девочка. Для многих последний критерий мог стать первым.

Даже несмотря на то, что Гарри вполне успешно встречался с Роном в свое время, Том мог бы предположить, что…

Том мог бы. Но Том не стал.

Он продолжил стоять на пороге мрачным каменным изваянием, пока Поттер вдоволь не наигрался со своей племянницей и крестным-с-байком. Слизеринец совершенно не хотел с ними знакомиться, но понимал, что ему придется. При виде отвратительно-счастливого лица Поттера ему так же пришлось приложить усилия, чтобы не скривиться.

– Итак, вам стоит… – начал Гарри, но девочка резво сползла с него, через секунду оказываясь рядом с Томом.

Тот удивленно отшатнулся, но ее это совершенно не смутило, и Белла выкинула руку вперед, раскрывая ладонь для рукопожатия.

– Зови меня Беллой, – серьезно велела девочка, упорно тряся рукой перед слизеринцем.

– Том, – неуверенно представился мальчик, по наитию взяв ладонь Беллы в свою и потянул ее к себе, чтобы поцеловать – по крайней мере, так всегда делали рыцари при виде принцесс – но теперь уже она резко отпрянула, не позволяя.

– Тебе стоит целовать только Гарри.

Со стороны Гарри раздался полузадушенный звук, со стороны Сириуса – победный.

– Я так и знал, что именно это ты от меня и скрываешь! – толкнул крестника в плечо мужчина и подмигнул Риддлу. – Ты мне нравишься больше, чем Уизли. Не из Блэков? Не сомневаюсь, что кто-то из наших успел наплодить сообразительных симпатичных мальчиков. Сколько тебе? Пятнадцать?

– Моя фамилия Риддл, сэр. И мне одиннадцать.

– Тоже непло… – Сириус оборвал себя на полуслове. – Одиннадцать?

– Одиннадцать, – кивнул Том, и, подумав, добавил. – Слизерин, первый курс.

– Я тоже хочу быть на Слизерине! – тут же подхватила Белла, снова подаваясь к Тому и разглядывая его со всех сторон, будто у слизеринцев есть особые отличительные черты вроде хвоста или спинных пластин. – Правда, что в нашей гостиной есть окна в Озеро, в котором можно увидеть кальмара?

– Нет, но Гарри выманивает его на поверхность и…

– Так, молодые люди, вы же понимаете, что с этим взрослым мне еще целый вечер контактировать? Хотите пообсуждать, какой я потрясающий – делайте это наедине, – прервал его Гарри, заходя сзади и закрывая ему рот ладонью.

– А лучше идите наверх, молодые люди, мне с крестником надо поболтать, – улыбнулся Сириус подобно тигровой акуле; Гарри оценил.

– Я его не совращаю, – поспешно внес ясность он, но Сириус только разулыбался шире.

– И он сегодня домой вернется, верно?

– Нет, он будет спать в моей комнате, но это совсем не то…

– Не обсуждайте это при мне! – возмущенно вскрикнула Беллатриса, неожиданно мягко взяв Тома за руку и потянув его за собой. – Идем, я покажу тебе детские фото Гарри.

– Что? – попытался возразить Гарри, но его уже повернул к себе Сириус.

– Джеймс знает?

«Вот черт, и почему я думал, что это Рождество будет потрясающим?» – мысленно взвыл Поттер.

«И почему я думал, что это Рождество будет ужасным?» – спросил себя Том, понимая, что ему нравится и Беллатриса, и ее теплые руки.

Кто-то рисует в ночи Жар-птиц

и освещает небо

Ну конечно, это были не первые фейерверки в жизни Тома. Он видел картинки в книгах и – однажды – успел выглянуть в окно, заметив огненные всполохи. Они не то, чтобы были потрясающими или красивыми до невозможности…

– Не открывай так широко глаза – вывалятся! – толкнула его в плечо Белла, покачиваясь на лестничных перилах.

– Не толкай его без предупреждения – боюсь, можешь остаться без руки, – посоветовал Гарри, философски разглядывая вспыхивающие огни и держа в руках единственный стакан с тыквенным соком на весь дом Поттеров.

Его совет заглушил радостный вой аплодисментов, и Гарри усмехнулся, вытаскивая из кармана палочку и резко взмахивая ей, прочерчивая в воздухе угловатую фигуру. Из палочки тут же вырвались искры, и дерево выплюнуло молнию, которая рванула вверх и разорвалась разноцветными огнями над головами относительно пьяных взрослых.

Люциус, который уже плевать хотел и на свое положение в обществе, и на то, что он был призван оберегать от опьянения не только Поттера, но и себя, поддержал инициативу, устремляя вверх палочку, и над домом засверкала изумрудная змея, обвивающая череп.

– Ты только посмотри, какая фантазия у человека, – одобряюще покачал головой Гарри. – Не то, что лепреконы и Санта-Клаусы.

– Череп и змея, как это банально, – фыркнула девочка. – Хочу снитч. Гарри! Снитч!

Гарри закатил глаза, взмахивая палочкой и создавая золотистый шарик, который скользнул Белле под волосы, щекоча, и взметнулся вверх, чтобы взорваться на сотни мелких золотистых искр.

– Отучивайся просить таким образом, маленькая бестия, – предупредил Поттер. – Вежливость – это чертовски важно. Бери пример с Тома.

– Только после того, как ты будешь брать пример с Северуса, – философски отказалась Белла.

Гарри хотел было возразить, потому что брать пример с Северуса и не быть им – практически самоубийство, но осекся, когда к его локтю мягко прикоснулись.

– Гарри? Снитч? – тихо спросил Том, с нажимом проводя ладонью по локтю гриффиндорца, и Гарри сглотнул.

– Не бери пример с Тома, – нервно велел он.

Том лукаво улыбнулся, убирая руку и оборачиваясь к вспыхивающим огням фейерверка, потому что во вспыхнувших румянцем щеках Поттера не было ничего нового.

– Брать пример с Тома и не быть им – практически самоубийство, – кивнул он в пустоту, и Гарри драматически вздохнул.

И это ему было одиннадцать. Гарри не хотел знать, во что превратится этот мальчишка, когда ему будет шестнадцать.

Кто-то способен сказать слова,

те, что всего нужней

Том предполагал, что Белла не просто так советовала ему быть максимально милым при знакомстве с Джеймсом Поттером. Слизеринец не верит, что он может быть страшнее, чем профессор Снейп или профессор Дамблдор – к директору он все еще испытывал недоверие вперемешку с напряжением – потому что Гарри рассказывает об отце со смехом и едва скользящим восхищением – не страхом – но он все-таки напрягается, когда видит чудовищно похожего на Поттера мужчину. Он появляется уже после фейерверка – на деле, Лили говорит, что Джеймс останется в Министерстве, потому что уже достаточно поздно, и весь праздник прошел – и его встречают достаточно бурно: Снейп ругательствами, пьяный Малфой поспешно отлипает от стены напротив Гарри, а Лили закатывает глаза и говорит что-то о том, что пунктуальностью Поттеры никогда не отличались.

Гарри не ведет его к отцу, как к Сириусу и Белле, он вроде как и не собирается по-особенному здороваться с Поттером-старшим. Но Том слишком внимателен, чтобы не заметить, как меняется Гарри при его приходе. Общение с матерью у Гарри странное, но с ней он держится иначе: будто бы опускает плечи, не подчиняясь, но позволяя ей чувствовать себя главной. При Джеймсе же Гарри почти незаметно вытягивается, и резко становится выше и надежнее. Они похожи на двух львов, которые по какой-то нелепой случайности оказались на одной территории, но слишком сыты, чтобы пускать в ход когти.

«Дурацкие сравнения, Том», обязательно закатил бы глаза, если бы они у него были, внутренний голос, и Том перестает думать об этом. Тем более, что Джеймс добирается до Гарри, кивая ему.

– Малфой? – спрашивает аврор спокойно, но Том слишком внимательно вслушивается, чтобы заметить в его словах раздражение.

– Малфой, – кивает Гарри. – Исключительно обходительный гость. Подарил ловец кошмаров в трех экземплярах.

– Выкинешь, – пожимает плечами Джеймс, и Гарри скалится в ответ.

– У себя над кроватью повешу.

Они обмениваются оценивающими взглядами, а потом Джеймс треплет Гарри – и где Том видел этот жест? – по волосам.

– Увижу его в твоей комнате – Нарцисса получит возможность попрактиковаться в режущих.

– Как удачно, что комната уже занята.

– Милой девушкой? – на пробу уточнил Джеймс.

– Ты пытался, отец, – похлопал его по плечу Гарри.

– Сириусом?

– Упаси Мерлин! – отшатнулся Гарри, понимая, что ему сейчас мягко пытаются сплавить крестного в тяжелом алкогольном опьянении. – Лучше мне вас представить, пока твои предположения не стали совершенно безумными. Сейчас, стой здесь, я найду… Как удачно он всегда оказывается в нескольких шагах.

Том непонимающе моргнул, и только потом понял, что находится слишком близко. Ну еще бы, разве он мог слышать из разговор так четко, если бы стоял далеко?

«Ты слишком расслабился, мальчишка», недовольно прокомментировал внутренний голос. « Думаешь, все здесь теперь действительно твоя семья? Приди в себя и будь осмотрительней».

– Ах да, тот самый Том, – кивнул Джеймс. – Маленький гений? Сколько тебе?

– Одиннадцать, – снова произнес слизеринец, после реакции Сириуса уже не уверенный в том, что этот ответ правильный.

– Выглядишь на четырнадцать. Завтра поймаю тебя утром, покажу несколько заклинаний, потому что если моего сына отправят под суд за необдуманные действия, порушится как минимум еще три пункта из моего плана, а я и так с трудом вычеркнул внуков.

– Хорошо, сэр, – неуверенно кивнул слизеринец, и Гарри тяжело вздохнул; тяжело же ему придется существовать эти четыре года.

– Добро пожаловать в семью, Том, – неожиданно для мальчика подмигнул Джеймс, и на ходу выхватил у одного из гостей стакан с пуншем. – Как же удачно, что впереди еще целая ночь.

Том не умел дарить подарки. Главной причиной этого было то, что ему некому было их дарить. И то, что большую часть жизни у Тома не было не то, что лишних, но вообще никаких денег. Поэтому все три недели до Рождества – еще даже не собираясь к Поттерам – он ломал голову над тем, что подарить Гарри, у которого есть – все – много самых разнообразных вещей, нужных волшебнику и нужных человеку вообще. Если учесть, что в его распоряжении был только ученический сейф, из которого он – чисто теоретически – мог взять немного денег на зимние мантии или новые перья – которые тоже ему с большим энтузиазмом подсовывал Поттер, мотивируя это все тем же флиртом – пришлось подключать всю сообразительность. И василиска.

Тот был не особо хорошим советчиком, потому что будь он хоть сотню раз другом Салазара, понимания человеческой природы это не прибавляло. Но зато на идею натолкнула разлитая в Тайной комнате – какое глупое название, отметил Том – вода, к зиме у стен покрывавшаяся тонкой корочкой льда.

Дарить подарки у Поттеров было принято, как только все взрослые дойдут до состояния, в котором могут подарить или пообещать подарить все, что угодно. Этим успешно воспользовалась Белла, получив от Сириуса обещание сводить ее в драконий заповедник, где работал брат Рона – а значит куда у Гарри был пропуск – и от Джеймса – разрешение на ношение подаренного Люциусом «Ведьмовского глаза» – артефакта с сомнительной историей и сомнительной легальностью.

Гарри же использовал это для того, чтобы мило улыбнуться родителям, вручить коробку Белле, а потом – не переставая мило улыбаться – взять Тома за руку и утащить в соседнюю комнату.

«Это странно», подумал Том.

«И думать не хочу, что он может подарить», огрызнулся внутренний голос.

«Очень надеюсь, что не что-то, на что ты будешь зарабатывать полжизни», выразил надежду он же.

«А я-то как надеюсь», согласился Том.

Гарри не стал заставлять его нервничать долго, вытаскивая из-за спины безобидно выглядевший пергамент.

«Очень надеюсь, что это не счет в банке», поежился Том.

«И не акции», напомнил внутренний голос.

– Не бледней раньше времени, – усмехнулся Гарри, подходя к нему близко-близко, почти сталкиваясь со слизеринцем носами. – И не вздумай отказываться, договорились? – дождавшись неуверенного кивка, Поттер довольно улыбнулся и протянул листок Тому. – Думаю, я смогу тебе подарить все, что захочу в течение учебного года – не пыхти, тебе придется просто с этим смириться – но эта штука будет подарком всему Слизерину. Не хочешь же ты, чтобы однажды с тебя все-таки сняли баллы из-за того, что ты занимаешься чем-то сомнительным в женском туалете по ночам?

Том похолодел, напряженно всматриваясь в глаза Гарри. Тот не казался тем, кто знает. Но у него была карта, на которой отображались все в школе, так что это было не удивительно. Но от этого не менее нежелательно. Том не собирался говорить Гарри о василиске. Одно дело – безобидная Нагини, другое – гигантский змей, который пусть и кормится раз в полгода, но тем не менее должен поглощать крупную пищу, и слизеринец пока не знал, кто ей станет в следующий раз. Повезет, если удастся выпустить змея из замка и скормить ему… возможно, миссис Коул?

– Рад, что улыбаешься. Значит ли это, что ты не делаешь там что-то похуже варки оборотного зелья?

– Это заброшенный туалет, я там читаю, – нашелся Том, и наконец протянул руку к листку.

Тот был самым обычным пергаментом, неровно обрезанным по краям. И совершенно точно не был ценной бумагой. Уже хорошо.

– Поговори с ним. Как со своей змеей, – подсказал Поттер, и Том сделал, как было велено.

Пергамент задумчиво покрылся чернилами, те собрались в центре, а после скользнули к углам, образовывая бегущую строку, которую Том часто видел на номерах Ежедневного пророка.

– Величие пробуждает зависть, зависть рождает злобу, злоба плодит ложь, – медленно прочитал Том, угадывая старинное построение фраз.

– Что? – переспросил Гарри.

– Фразы, – указал на бегущую строку слизеринец.

– Вау, они еще и во фразы складываются? Я думал, они просто классно бегают, – восторженно отозвался Гарри, с любопытством всматриваясь в свой же подарок.

– Что это? – уточнил Том до того, как раскрыть распухший изнутри пергамент; конечно же, он догадывался, но Поттер никогда не был силен в трансфигурации и артефакторике…

– Кое-что, что поможет тебе жить в Хогвартсе почти так же комфортно, как я. Просто открой.

Том открыл, и пальцы дрогнули, когда он увидел десятки чернильных следов, разбегающихся по знакомым очертаниям коридоров. Он нашел глазами заброшенный туалет на третьем этаже и тихо выдохнул. Авроров в Хогвартсе было слишком много, но в туалете они не задержались.

«Если змей будет послушен, он и дальше продолжит свое бесцельное существование», заключил внутренний голос, и Том резко закрыл пергамент, притянув к себе Поттера и утыкаясь щекой ему в плечо.

Гарри довольно фыркнул, принимая объятия и углубляя их, зарываясь пальцами в мягкие волосы Тома.

«Неплохие у него подарки», все же признал внутренний голос, и Том позволил себе встать на цыпочки и запечатлеть на щеке Поттера смазанный поцелуй.

– Это того стоило, – прокомментировал Гарри, и по его виду было ясно, что он сохранит этот жест благодарности в том отделе своего мозга, который отвечает за компроматы, с помощью которых можно получить нечто весьма полезное.

– Если прокомментируешь это, я скормлю тебя Нагини, – предупредил Том.

– Ты можешь попробовать, – согласился Гарри с широкой улыбкой, и Том мысленно застонал.

Определенно, ему стоило быть сдержанней.

– Итак, что ты подаришь мне? – нетерпеливо добавил гриффиндорец.

Том достал палочку из кармана, делая короткий взмах. Идти в комнату за подарком совершенно не хотелось, и это время вполне подходило для того, чтобы вспомнить о том, что он волшебник, в конце концов.

– Весь мир, – коротко ответил слизеринец, и Гарри показалось, что его глаза помутнели, становясь в разы темнее. – И коньки.*

В руку лег пакет из золотистой бумаги – только потому, что цвет Гриффиндора – ало-золотой – и Том протянул ее удивленному Поттеру. Сначала он подумал о том, что волшебник просто удивлен тому, что он не произнес заклинания – ушел месяц, чтобы научиться использовать левиосу таким образом – но через секунду стало ясно, что Поттер удивлен конькам.

– Ты не знаешь, что это? – уточнил Том, и Гарри перевел растерянный взгляд на него.

– Я предположу, что это туфли для маньяков, но… что это?

«Волшебники», мрачно заключил внутренний голос, и Риддл был с ним полностью согласен.

Комментарий к Глава 20

* Олег Медведев – Кай. “Но ведь была же она – Снежная королева, обещавшая весь мир и коньки”

Урр, отзывы это счастьюшко.

Теперь надо набрать 20 штуков~

(Ну что б номеру главы соответствовать)

========== Глава 20,5 ==========

Когда Том был маленьким – достаточно маленьким, чтобы его не пытались загрузить работой, связанной с шитьем сумок или башмаков на продажу – он нашел – пожалуй, все же украл – пару забавных сапожек с лезвиями на подошве. Он повесил их на плечи, потому что в руках нести было неудобно, и так дошел до оживленной улицы, посреди которой стояла елка, вокруг которой носились люди в таких же забавных сапожках. Должно быть, Том слишком долго смотрел на них с плохо скрываемым восхищением, потому как к нему подъехал крупный мужчина с усами-завитками, и шутливо подмигнул.

– Ты впервые встанешь на лед, верно? – спросил он у растерянного мальчика. – Давай покажу, как это делается.

Тогда Том научился кататься на коньках. Занятию исключительно бесполезному, потому что когда он принес коньки в приют, миссис Коул тут же отобрала их у него и принесла несколько тонких розг, чтобы мальчишка усвоил, что красть – по крайней мере на улице – нехорошо. Том усвоил, и действительно никогда не воровал на улицах, хотя это приносило много звенящих медяков другим достаточно проворным мальчишкам из приюта. Но кататься на коньках не разучился. Или думал, что не разучился.

Гарри, пораженный тем, что на сапогах с лезвиями можно кататься и не получать нагоняй от родителей за испорченные подошвы, решил тут же их опробовать, и потащил Тома темной ночью в лес недалеко от Годриковой лощины. К огромной радости Тома, который холод – и ледяной ветер, и снег в лицо – не любил от слова совсем, лес оказался густой, но небольшой. Ветер трепал кроны деревьев, но не спускался ниже. Посреди леса находилось замерзшее озеро. Снега было недостаточно, чтобы замести его, но холода уже превратили воду в гладкую твердую поверхность. С сомнением потрогав ту ногой, Том уже хотел выразить сомнение насчет того, вернутся ли они домой сухими, но Гарри предусмотрительно взмахнул волшебной палочкой, и по льду скользнули морозные узоры, и тот несколько раз хрустнул. После Гарри спокойно шагнул на гладкую поверхность и даже не провалился в первые несколько секунд.

– Видишь, как у нас тут здорово, – оборачиваясь к Тому, похвастался Гарри. – И лед рядом, и лес, и деревня с магглами.

– И боггарты на чердаках, – буркнул Том. – И прочие хищные штуки.

Гарри отмахнулся от его ворчания – казалось бы, его вовсе не беспокоило то, что за их спинами был темный и морозный лес, а над замерзшим озером странно крутились зеленоватые огоньки, которые были очень похожи на те «блуждающие огни», что бывают на болотах.

– Их нужно надевать, как обычные туфли? – уточнил Поттер, беря в руки коньки, все еще восхищенно и недоверчиво их разглядывая.

– Да, но лучше зашнуруй достаточно хорошо, потому что иначе нога выскользнет, и ты что-то себе сломаешь, – объяснил Том, доставая свои коньки.

Он справился гораздо быстрее, чем Поттер, который сейчас казался самым неуклюжим человеком на планете. Том на пробу шагнул на лед. Лед выдержал и даже не скрипнул. А после появился Гарри Поттер.

– Скользко! – восхищенно и возмущенно заявил Гарри, а потом упал в сугроб на противоположной стороне озера.

Том моргнул. Он и не заметил, как Гарри встал на лед и проехал такое расстояние, при этом не разбив себе лицо, колени и все остальное.

– Скользко! – скользнул мимо него гриффиндорец в другую сторону, но теперь не упал, а смешно свел ноги, удерживая равновесие.