Текст книги "Солнечный чародей (СИ)"

Автор книги: Flower Aire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

========== Пролог ==========

Гарри Поттер беспокойно повернулся на другой бок, в темноте комнаты выхватывая взглядом лежащий на тумбе и поблескивающий значок старосты. Его прислала МакГонагалл сегодня утром, и Гарри все еще не привык к тому, что он так ярко сверкает начищенными боками. Несколько лет назад гриффиндорец был свидетелем того, как Перси Уизли специально начищал этот значок по несколько раз на дню, но сейчас искренне не понимал, зачем тот это делал. Он просто физически не может сверкать еще сильнее.

Значок старосты никогда не был для Гарри смыслом всей жизни, но еще в прошлом году он поспорил с Гермионой, что сможет заполучить его, и теперь уже предвкушал пораженное лицо подруги, которое она тут же попробует превратить во что-то иное, во что-то вроде: «Я знала, Гарри, что у тебя получится».

Главной причиной возникновения спора, разумеется, стал Малфой. Светловолосый, наглый и жутко раздражающий слизеринец, которого Гарри не особо любил еще с момента их первой встречи на международном матче по квиддичу. Тогда Джеймс Поттер впервые решил вывести своего единственного сына в свет, но не учел, что Люциус Малфой решил сделать то же самое. Болеющие за одну команду восьмилетние мальчишки могли бы стать хорошими друзьями, если бы не глубокая идеологическая вражда их родителей.

Шестнадцатилетний Гарри сейчас мог назвать это по-другому: аврор не при исполнении предъявляет предполагаемому хранителю темномагических артефактов Мерлин лишь поймет какие обвинения; а дети этих двоих в это время подозрительно косятся друг на друга и решают, что дружить будет весьма чревато.

И сейчас Гарри уже успел сотню раз поблагодарить своего отца за проявленную тогда несдержанность: Малфой родился с геномом повышенной высокомерности, и находиться с ним даже в одной школе дольше, чем месяц, было практически невозможно. Поэтому Гарри обычно весь сентябрь выполнял наказ МакГонагалл не сцепляться с Драко, чтобы не растрачивать попусту баллы факультета, а потом все-таки не мог сдержаться и объявлял полномасштабные боевые действия, которые тут же поддерживал Рон, а за ним и весь Гриффиндор. Снейп буквально молился на глупых ало-золотых, которые не могли держать себя в руках и тем самым позволяли ему снимать по пятьдесят баллов за день как минимум: за мелкие оскорбления, публичное нарушение порядка, а иногда и драки.

В конце прошлого года Малфой, в очередном приступе гордости, заявил, что обязательно станет старостой на шестом курсе, и Гарри пообещал Гермионе, что если не станет старостой тоже, то съест прутья «Молнии» на первом же завтраке в Большом зале. Гермиона тогда покрутила пальцем у виска и сказала, что Поттеру ни за что не убедить МакГонагалл доверить ему такую важную должность. И теперь перед гриффиндорцем сверкал значок.

Ни за что – понятие растяжимое, подумал про себя Гарри, поворачиваясь снова. Он никак не мог уснуть и не представлял, что с этим делать.

Можно было спуститься вниз и попросить у мамы зелье Сна-без-сновидений, но та обязательно скажет, что лучшее средство от бессонницы – не носиться как сумасшедший в течение дня, а потом отправит Гарри наверх – страдать дальше. А гриффиндорец просто не мог быть сонным завтра! Нужно хотя бы в первый день прилежно выполнить свои обязанности: отвести первокурсников в гостиную, помочь запомнить пароль, показать несколько тайных входов в гостиную, если пароль они все-таки не запомнят, сунуть значок под нос вечно ехидному Малфою…

Все это можно было сделать и на сонную голову, но после активного лета, в течение которого Гарри едва ли удавалось поспать больше четырех часов в день, первый школьный день с обязанностями и общением вызывал нервную дрожь.

Гарри еще раз повернулся к значку, потом снова, еще и еще… и сам не заметил, как заснул, тихо выдыхая в подушку.

На следующий день Поттер-младший едва не опоздал на Хогвартс-экспресс, когда перепутал звуки будильника «можно еще поваляться» и «беги, пока не проспал все на свете». И пришлось бежать, натягивая на себя первые попавшиеся вещи, собирая все возможные чемоданы в кучу, выпуская самостоятельную Буклю из клетки, чтобы та добралась до замка, и аппарировать, с надеждой, что его не убьет отец за это небольшое нарушение правил. Формально, учебный год уже начался, почему бы не вспомнить о том, что маги на то и маги, чтобы пользоваться волшебством?

Оказался Гарри в безлюдном тупике, который был совсем рядом с вокзалом и в который его однажды аппарировал отец, когда они точно так же опаздывали на Хогвартс-экспресс. Тогда Гарри был всего лишь на втором курсе и родители считали, что должны позаботиться о том, чтобы их ребенок добрался до школы в положенное время. Теперь они явно себя такими заботами не обременяли.

Джеймс Поттер с утра отправился в аврорат, Лили Поттер заперлась в своей лаборатории, то ли печатая очередной трактат по зельеварению, то ли бережно готовя Феликс Фелицис, обещанный Гарри, если тот действительно станет старостой.

Это назначение стало действительно очень удачным, не без гордости отметил про себя Гарри, перехватывая чемоданы поудобнее и направляясь к вокзалу. До отправления Хогвартс-экспресса оставалось всего каких-то жалких семь минут, Гарри стоило сильно поторопиться, если он хотел оказаться на перроне вовремя.

К его удивлению и счастью, толпа на вокзале Кингс-Кросс в этом году куда-то рассосалась, поэтому до стенки между платформами 9 и 10 он дошел всего за три минуты, так что оставалось время немного отдышаться и подождать, пока магглы перестанут глазеть на растрепанного юношу с повязанным вокруг шеи ало-золотым шарфом и черной остроконечной шляпой под мышкой.

Отдышаться получилось, но вот дождаться, когда на него перестанут обращать внимание – нет. Прошло всего полминуты, как к нему подошел одетый в поношенные, но очень аккуратные и чистые одежды мальчик лет одиннадцати, и внимательно осмотрел. Гарри вернул ему внимательный взгляд, осмотрел тележку, на которой лежал тяжелый для ребенка чемодан. Хотел было спросить у мальчика, не потерялся ли он, но тот заговорил первым.

– Вы волшебник?

Гарри мгновенно оценил все последствия этого вопроса, но потом вспомнил, что перед ним ребенок, который даже положительный ответ может воспринять как шутку, и расслабленно кивнул.

– А ты не знаешь, как найти платформу 9 и ¾? – спросил в ответ гриффиндорец, вспоминая о том, что магглорожденные тоже должны попадать в школу на Хогвартс-экспрессе, но не всем из них Хагрид вспоминает сообщить, как это сделать.

Мальчик серьезно кивнул, и Гарри похвалил себя за догадливость. А потом объяснил ребенку, в чем суть. Тот недоверчиво прищурился. Тогда гриффиндорец пожал плечами и поспешил к барьеру.

– Просто делай, как я, – успел оповестить он мальчишку до того, как скрылся за каменной кладкой и оказался на родной платформе 9 и ¾.

Поттер обернулся назад, чувствуя какую-никакую ответственность за мальчика, но тот уже показался с этой стороны барьера. Выглядел он пораженным, но радостным.

– Садись в поезд, пока он не уехал. Запрыгивать на ходу сложнее, чем кажется.

Гарри дал ребенку последнее напутствие, на секунду задумался о том, чтобы помочь ему затащить чемодан в купе, но мальчишка уже поднял свою ношу и бодро потащил ее к поезду. Тогда Гарри с чистой совестью поднялся по железным ступеням и отправился на поиски друзей. Рона – чтобы обсудить с ним все, что произошло за лето, Гермионы – чтобы похвастаться значком, и Луны с Невиллом – просто чтобы поприветствовать.

Школьный год начинался, и он обещал быть просто потрясающим.

Хогвартс плюнул Гарри в лицо снопом золотистых искр, и тот наконец-то почувствовал себя самым счастливым волшебником на свете. Каменные стены осадного замка заменяли гриффиндорцу дом почти на целый год, и он действительно чувствовал себя дома. Именно здесь, среди ворчливых учителей, среди занудных однокурсников и нервных первогодок, среди призраков и опасных волшебных тварей, живущих в Запретном лесу, Гарри нашел спокойный уголок, в котором можно обжиться и построить что-то свое: не менее волшебное и интересное.

Последнее предложение Гарри всегда стремился вычеркнуть: строить у него ничего не получалось, только ломать и доводить до ручки всех, кому не посчастливилось учить незадачливого мага. Вот Гермиона вела упорную борьбу за права маленьких домовых эльфов, которые готовили на вечно голодную ораву детей, да еще и успевали за ними убирать. Гарри хотел было заявить, что не страдают они вовсе, потому что домовой эльф Поттеров спокойно успевал готовить на всех троих, да еще и устранять последствия активности самого Гарри, но передумал, когда девушка заявила, что он тоже косвенно способствует порабощению разумного народа. Спорить с Гермионой себе дороже.

К церемонии распределения Гарри подошел ответственно: внимательно разглядывал учеников, спорил с Роном, на какой факультет они попадут, и разочарованно сетовал, когда кто-то особо смышленый на вид попадал не на Гриффиндор. К сожалению, вечно помогающая набирать баллы Гермиона не могла справиться с потоком проблем из-за слизеринцев уже в прошлом году.

Касательно слизеринцев, Гарри с раздражением поглядывал на их стол. Драко Малфоя среди них не было, и это Поттера совершенно не устраивало. Еще в поезде гриффиндорец пытался его найти, но блондин будто сквозь землю провалился. Гермиона уверяла, что видела его вечно высокомерную моську, когда заходила в Хогвартс-экспресс, но потом они разошлись по совершенно разным купе, и Малфой больше не попадался ей на глаза.

– И чего это Малфой бегать начал? – недовольно обратился к Рону Гарри, но тот только пожал плечами, в это же время откусывая порядочный кусок от бифштекса.

– Придумывает какую-нибудь пакость? – предположила Гермиона, заканчивая аплодировать очередному распределившемуся.

– Он не может заниматься этим так долго, даже если брать в расчет то, что мозгов у него не больше, чем у меня, – отмахнулся Гарри, недовольно оглядывая слизеринцев, будто те прятали Малфоя под мантиями.

И тут дверь в Большой зал, будто услышав Поттера, распахнулась, и вошли декан Слизерина – Северус Снейп, старосты Слизерина – Панси Паркинсон и Драко Малфой, и два мальчика, которые имели вид очень потрепанный и очень… знакомый?

– О, я помог тому парню пройти через барьер между платформами 9 и 10. Неужели он и другой ребенок умудрились потеряться по пути в Хогвартс? Не удивлюсь, если они отстали, а Хагрид этого просто не заметил.

– Я так не думаю, Гарри. Парвати сказала мне, что в одном из купе подрались дети, но я не думала, что все так серьезно. У второго слизеринский галстук – видишь? – Гермиона взволнованно привстала со скамьи, как и несколько других заинтересованных учеников.

Гарри последовал ее примеру и с удивлением обнаружил, что второй студент тоже кажется ему знакомым. И не кажется, а точно! Светлые волосы с серебристым отливом, хищные черты лица, слизеринский галстук и две недели отвратительных каникул, проведенных вместе. Один из Лейстренджей, который вовсе не так мил, как его младшая сестра.

– Вот он во всем и виноват. Он просто помешан на чистокровности…

– Как и все со Слизерина, – вставил Рон.

– … не удивлюсь, если он попытался этому мальчишке указать на его место, а тот решил разукрасить ему личико.

Несмотря на то, что Гарри испытывал глубочайшую привязанность к Белле Лейстрендж, его названной племяннице – так вышло, что Сириус стал одновременно крестным Белле и Гарри, и Поттер понятия не имел, кем он приходится теперь девчушке; с учетом того, что разница между ними в девять лет, было выбрано наименование «племянница» – ко всем остальным членам этой семьи гриффиндорец относился более, чем прохладно. И в глубине души злорадно потирал руки, зная, что за этот проступок Снейп точно должен был снять баллы со своего факультета.

– Вот почему Малфоя не было! Надеюсь, они объяснили Лейстренджу, что «чистокровность» – это не причина для того, чтобы считать себя выше других.

– Скорее они сказали ему, что попадаться в следующий раз не стоит.

МакГонагалл строго посмотрела на вошедших, подождала, пока Снейп, Паркинсон и Малфой не займут свои места, а мальчишка не прибьется к остальным очень заинтересованным первокурсникам, и продолжила распределение.

– Этот парень точно попадет на Гриффиндор, – уверенно заявил Рон, добираясь до второго бифштекса и игнорируя обвиняющий взгляд Гермионы.

– Ты его тоже съесть хочешь? – резко спросила девушка, и Гарри только покачал головой.

Ей стоило привыкнуть, что еда для Рона – это нечто важное.

– Риддл, Том! – строго объявила МакГонагалл, и Гарри еще до того, как магглорожденный мальчишка вышел вперед, понял, что это его имя.

Том, вытянувшись, будто с кипой книг на голове, пошел к табурету. Гарри приготовился ставить на то, куда он попадет, но как только Шляпа коснулась волос мальчика, тут же раздалось громогласное: «Слизерин!» Рон разочарованно застонал где-то сбоку, и Поттер поймал себя на том, что вторит ему. Иметь мальчишку, который подрался с Лейстренджем, у себя на факультете было соблазнительно.

– Ему придется непросто. Только подумать, подраться с однокурсником в первый же день! – взволнованно воскликнула Гермиона.

– Заслужил, – вставил Гарри, наконец-то обращая внимание на ужин.

Рон рассеянно кивнул. Он уже и думать забыл о каком-то мальчишке-первогодке.

– Сейчас у нас есть проблемы поважнее, – внезапно заявил Симус Финниган с противоположной стороны стола, заговорщицки наклонившись вперед. – Амбридж все еще за преподавательским столом. И не вижу я никакого другого претендента на должность преподавателя ЗОТИ. Что будем делать?

– Все как обычно, – махнул рукой Поттер. – Собираемся завтра вечером в Выручай-комнате. В первый раз, что ли.

Все, кто слышали разговор, согласно кивнули. Если Амбридж и научила их чему-то, то сборам в тщательно скрытых местах. А Гарри этим летом еще и получил пару педагогических советов от мамы, поэтому…

– И не забудьте палочки и учебники. Собираемся же мы сдать ПАУК в следующем году?

========== Глава 1 ==========

Гермионе удалось отговорить Гарри от визита в слизеринскую гостиную этой же ночью. Поттер собирался предстать перед Малфоем в облике Вечно Мстящего Старосты – приведения, уставшего от ожидания. Но она понимала, что это ненадолго. Гарри Поттер был глубоко возмущен тем, что Малфой возмущен не был, а когда Гарри был возмущен, он творил глупости, обычно выходящие Гриффиндору боком.

Гриффиндорец очень надеялся, что идея возобновить занятия в Выручай-комнате – не одна из них. Амбридж уже делала попытки их поймать в прошлом году, но так у нее ничего и не вышло, потому что слизеринцы, какими задницами бы они не были, не сдавали своих. А в Хогвартсе слово «свои» имеет особенное значение.

Гарри слышал о Хогвартсе много, часто и красочно. Его родители учились в Хогвартсе, его крестный учился в Хогвартсе, друзья его родителей учились в Хогвартсе, а некоторые даже там преподавали! Казалось, в Великобритании нет ни одного волшебника, который бы не грезил Хогвартсом или не учился в нем.

Поттер с восхищением разглядывал картинки в «Истории Хогвартса». Башни, башенки, бойницы, красивые витражные окна, неприступные каменные стены, озеро с его темными водами и легенда о том, что в слизеринской гостиной можно увидеть, как в озере плавает кальмар. Гарри был очарован этим замком еще до того, как ему исполнилось одиннадцать, но после – полюбил его так сильно, как не любил даже свою «Молнию».

Лишь оказавшись в школе в качестве ученика, Гарри понял, что Хогвартс – это не только неприступные стены и опасный Запретный лес рядом. Хогвартс – семья настолько крепкая, что даже спустя десятки лет после выпуска, прошлые сокурсники с радостью ходят по кабакам или всяким выставкам зельеварения. Случались исключения, конечно: Северус Снейп, которого в доме Поттеров любили только Лили и Гарри, Люциус Малфой, которого в доме Поттеров любил только Гарри, ну и Драко Малфой, которого в доме Поттеров не будет любить даже Гарри.

Но какие бы исключения не появлялись, они только подтверждали правило. Хогвартс – одна большая семья.

– Места себе не нахожу. А вдруг они сделают больно тому мальчику? – Гермиона тревожно оторвалась от книги, что выдавало в ней высшую степень беспокойства, потому что обычно она старалась подготовиться к грядущим урокам со всей тщательностью.

– Он не домовой эльф, тебе незачем его опекать, – отозвался Рон, все еще посмеивающийся над авантюрой Гермионы с ГАВНЭ; у Рона никогда домашних эльфов не было, поэтому он с иронией относился ко всему, что с ними связано.

– Рональд! Ты должен немедленно прекратить быть таким равнодушным тупицей!

– Эй, хотя бы вы тут не подеритесь, ладно? – Гарри свесился со спинки дивана, недовольно осматривая друзей.

Рон и Гермиона действительно много ругались в последнее время. Сначала Гарри думал о том, что Рон внезапно решил влюбиться в прелестную волшебницу – и не важно, что еще два года назад он встречался с самим Гарри; если вообще корректно употреблять слово «встречаться», если учитывать, что они живут в одной спальне, спят в соседних кроватях, да еще и являются лучшими друзьями – но их ссоры вовсе не походили на ревнивые перепалки. Поттер знал, как они должны выглядеть, потому что Панси постоянно пыталась вывести из себя Драко, напирая на то, что тот улыбается случайным девочкам, общается с кучей парней, да еще и получает по сотне валентинок в праздники.

Гермиона и Рон ссорились так, как ссорятся глубоко не понимающие друг друга люди. Гарри как-то умудрялся лавировать между ними обоими. Гермиона говорила с ним о волшебных существах, о боевой магии, о работе аврора, о работах его матери, да и вообще обо всем, что касается волшебства. Именно Гарри стал еще с первого курса медленно, но верно, посвящать ее в важные детали магического мира, о которых не пишут в книгах, потому что они как-то подразумеваются; после подтянулся и Рон, но только потому, что этим занимался Поттер – бросать друга наедине с «зубрилкой» рыжему не хотелось. С Роном Гарри мог поговорить обо всем, кроме учебы. О квиддиче, об опасных приключениях, о том, как бы нарушить побольше правил, например, пробраться в Хогсмит ночью. С Роном ему нравилось, именно благодаря – употребление этого слова в их ситуации тоже очень спорно – Рону Поттер понял, что же с ним не так, и почему когда все остальные парни уже сменили несколько подружек, у Гарри к ним не было совершенно никакого интереса.

Гарри умудрялся лавировать между ними. Он считал, что это нужно делать, потому что ближе милой Гермионы и веселого Рона у него никого не было. Но Рон и Гермиона с годами только ярче осознавали свою противоположность. И уж точно не считали, что с этим нужно что-то делать.

– Хочешь пойти и вступиться за слизеринца перед слизеринцами? Вряд ли это сработает, – пожал плечами Поттер. – Их на этот факультет не за красивые глаза распределяют.

– А если они его всем факультетом… ? – с ужасом выдохнула Гермиона, тут же рисуя себе самое ужасное стечение обстоятельств, которое только могла придумать.

– Слизеринцы не трогают своих,– резко одернул ее Гарри. – И, в конце концов, их декан – Снейп. Он не позволит, чтобы кого-то травили.

«Потому что он не захочет видеть в этом мальчишке себя», добавил он про себя. Историю о том, как Джеймс Поттер издевался над Северусом Снейпом, знали немногие, и Гарри не собирался позволять ей просочиться в общее пользование. И не потому, что глубоко любил и Снейпа, и своего отца; они оба были близки ему, и Гарри не хотел, чтобы посторонние люди считали, что они могут оценивать их поступки, будто знают хоть что-то, кроме историй из детства.

– И ты даже не хочешь сходить проверить?

– Ты запретила мне сходить к Малфою и показать ему значок старосты, а теперь предлагаешь сходить к слизеринцам! Не надо так, Гермиона. Я хочу пойти спать. Рон?

Уизли согласно кивнул, отбрасывая журнал, на котором бодро летали квиддичные игроки.

– Не наделай глупостей, Гермиона. Уверен, он сильнее, чем ты думаешь. Доброй ночи.

Гермиона вяло пожелала друзьям добрых снов. Ей казалось, что она перегибает палку, но нервозность не проходила. Девушка провела еще пару минут за книгой, а потом решительно отложила ее.

«Нужно поговорить с Драко», решительно кивнула себе Грейнджер, оправляя одежду и выходя из гостиной.

Гарри, в отличие от Гермионы, совершенно не боялся за ребенка. Тот был достаточно смелым, чтобы подойти к Гарри и спросить, волшебник ли он. Тот был достаточно смелым, чтобы подраться с учеником вдвое крупнее его. И тот был гораздо смелее Гарри, потому что оказался в Слизерине.

«Уверен? Слизерин поможет тебе обрести величие», вспомнил Гарри слова Шляпы перед тем, как он снова попросил ее отправить его на Гриффиндор. Он не был таким смелым. Не настолько, чтобы оказаться не на том же факультете, что и его друг Рон, что и его родители. А тот мальчишка… Том, верно? Том справится, почему-то в этом Гарри был полностью уверен, поэтому уснул быстро, а проснулся вовремя.

Старостам пришлось провожать первогодок до классов, и если раньше Гарри бы недовольно фыркнул на это – он терпеть не мог первые дни учебы, когда первокурсники мешались под ногами и рассыпались по школе, как тараканы – то теперь бодро вышагивал рядом с Гермионой, даже рассказывая детям о достопримечательностях. Первая пара первогодок была сдвоенной – со слизеринцами, естественно.

Тот, кто составлял расписание в этой школе, действительно был с чувством юмора. Когтевранцы нервно ждали своих пар с медленно соображающими пуффендуйцами; гриффиндорцы предвкушали пары со слизеринцами – бесплатное поле боя же. Где-то в учебном плане – Гарри однажды подсмотрел в записях Снейпа – было написано, что такое сдвоенное обучение помогает детям адаптироваться в обществе, перенимать качества других факультетов и… оттачивать боевые заклинания. С последним Поттер не мог не согласиться.

– А сейчас перед вами кабинет нашего любимого Ужаса Подземелий. Так мы называем его за глаза, конечно. На самом деле профессор Снейп самый ответственный человек, которого я знаю, так что если потеряетесь, не стесняйтесь стучать в его кабинет, он обязательно поможет добраться до нашей гостиной, – бодро продекламировал Гарри, хотел уже продолжить, но Гермиона больно ударила его локтем в бок. – Эй!

– Мистер Поттер, попробуем хоть в этом году обойтись без ваших… ремарок, – донесся откуда-то слева холодный голос Снейпа, и Гарри поспешно притворился невидимым и очень маленьким. – Первокурсники, в класс.

Дети потянулись в кабинет, Гарри виновато улыбнулся Снейпу, хоть и считал, что сказал все правильно. Нужно, чтобы учителя были родными. Им же учиться в Хогвартсе еще семь лет, а не несколько месяцев с перерывами на каникулы.

– Никак не можешь держать язык за зубами, Поттер? – сказал еще один слизеринец. Именно тот, которого Гарри ждал все это время.

– Малфой! Какая неприятная встреча!

Гарри обернулся к старосте Слизерина, солнечно улыбаясь. Тот уже почти усмехнулся, но внезапно заметил тот самый значок на груди Гарри. Поттер еще ни разу не видел, чтобы настроение менялось так быстро.

– Скажи мне, что ты украл значок у своего дружка Уизли, – поморщился Драко, видимо, еще надеясь на то, что это назначение не окончательное.

– Еще чего, Малфой. Кое-кто просто боится отправиться со мной на ночное патрулирование, да? – Гарри шагнул вперед, кидая на раздосадованного Малфоя хищный взгляд, и тот отступил назад, подняв руки и изобразив на лице ужас.

– О нет, Поттер и я ночью, в тупиковом коридоре! Что же скажет миссис Норрис на это?

Гарри нахмурился. Конечно, Малфой обычно не блистал разнообразием оскорблений, но в этот раз у него получилось совсем из рук вон плохо.

– Из тебя те мальчишки весь сарказм высосали?

– Это не твое дело. Занимайся гриффиндорцами.

– Ты же знаешь, что если не скажешь мне, то я сам узнаю все от Снейпа. Будет лучше, если он не будет раздраконенным после разговора со мной.

Малфой поморщился. Ему никогда не нравилось , что Гарри был так близок с профессором зельеварения. И уж тем более ему не нравилось, когда Снейп, злой на Поттера, срывался на всех остальных. На Поттера он тоже срывался, причем чаще, чем на всю школу за всю историю своего преподавания, но Поттер хотя бы заслужил, а вот несчастные слизеринцы…

Было лучше ответить, тем более, что Драко еще не нашел того, кому он мог бы выговориться. А выговориться хотелось: дети действительно попортили ему кровь вчера.

– Понятия не имею, что они не поделили. Лейстрендж-младший просто заявил, что Риддл посмотрел на него слишком высокомерно, но это настолько дурацкая причина, что я отдал бы многое за разрешение использовать на них сыворотку правды.

– Думаешь, у детей может быть более аргументированная причина?

– Мальчишка магглорожденный. Семейка Лейстренджей помешаны на чистоте крови.

– Как и твоя, вообще-то. Не думаю, что он хотел показать Риддлу «кто тут маг». Не замечал за Лейстренджем выдающихся способностей, если только в «побить того, кто заведомо тебя слабее». Кто кого?

– Мерлин их знает! Оттащили друг от друга: у Риддла кровь из носа хлещет, но тот молчит, уставился на Лейстренджа зло; а Лейстрендж вопит, что Риддл круциатус на него невербальный накладывает, и ему очень-очень больно.

– Первогодка и круциатус? Талантливейшие у Слизерина ученики, однако.

– Попробуй посмеяться над этим, Поттер, и я отдам тебя Риддлу на растерзание, – Драко улыбнулся сам, снова превращаясь в обычного Малфоя; возможность выговориться пошла ему на пользу.

И если с Малфоем ситуация разрешилась вполне мирно – Гарри вдоволь посветил перед ним заветным значком – то ЗОТИ, которую действительно вела Амбридж, заранее вызывала у всех гриффиндорцев ужас и отвращение. Они понятия не имели, почему Дамблдор внезапно решил оставить «леди в розовом» на второй год. Гарри предпочел бы, чтобы их учил самовлюбленный Локонс или опасный Квирелл, но только не «трепетно любящая детей» Амбридж.

– Возьмите ваши перья. Входной тест оценит, насколько хорошо вы усвоили программу прошлого года, – мило улыбнувшись, произнесла Амбридж, взмахом палочки рассылая каждому из учеников пергамент.

«Только подумать, она даже вопросы разные для всех составила», с ужасом подумал Гарри. И дело было вовсе не в том, что он не знал ответов. Плохо было то… что он действительно их знал. И его знания будто бы только подтверждали то, что образовательная программа Амбридж весьма удачно подобрана.

Когда твой отец – аврор, знания об опасных заклинаниях, артефактах и существах впитываются как-то сами собой, между делом. О боггарте Гарри узнал опытным путем, когда наткнулся на него в лаборатории мамы: шкафом она никогда не пользовалась, поэтому тот стоял пустой и одинокий, пока там не завелся боггарт и пока Гарри не решил открыть дверцу.

Когда на Гарри вылетел огромный дементор прямо из шкафа, он думал мало: побежал наверх, а потом выслушал от отца лекцию о том, как бороться с боггартами. Примерно такую же лекцию Джеймс прочитал жене, только носящую название: «Чтобы никаких темных тварей в доме, если что-то из вещей не нужно – просто продай, что ты как маленькая».

О других неприятных вещах Поттер-младший узнавал точно так же: натыкался на них или натыкался на отцовский дневник, в котором было много интересного.

Поэтому тесты для Поттера были не более чем насмешкой, в то время как Рона они повергали в ужас, а Гермиону заставляли нервно покусывать кончик пера, будто это помогало вспомнить правильный ответ.

– Поттер, чем убить инфернала? – прошептала Панси с задней парты, и Гарри, откинувшись назад, будто случайно, сказал ей про огонь.

Слизеринцы были слизеринцами, но каждый урок Амбридж мгновенно превращался в общую кампанию. Хогвартс – одна большая и очень дружная семья, и Амбридж никогда не стать ее частью.

Гарри уже завершил тест, проверил его несколько раз, поставил кляксы в некоторых местах, чтобы все не выглядело так идеально. До конца пары оставалось еще очень много времени, и Поттер разглядывал потолок, то и дело натыкаясь на подозрительный взгляд Амбридж. Та явно думала, что мозг Поттера не настолько большой, чтобы справиться с ее заданиями так быстро.

И в другой раз Гарри обязательно бы нашел причину для того, чтобы уйти с пары пораньше, но сейчас причина сама нашла его.

– Профессор Амбридж, декан требует к себе старосту!

Дверь распахнулась, и в кабинет забежал слизеринец с курса третьего-четвертого, нервно комкающий в руках мантию. Он был весь растрепанный, а остроконечная шляпа и вовсе свисала на бок, открывая красные уши. Либо ему сейчас было очень стыдно, либо он быстро бежал.

– Староста к твоим услугам, – тут же вскочил Гарри, игнорируя то, что от Слизерина отказался еще очень давно.

«Староста» – понятие растяжимое, верно?

Гарри еще несколько раз прокрутил у себя в голове фразу про то, что все в Хогвартсе – одна большая и дружная семья. А потом решил, что в семье не без урода.

Почему-то с того самого момента, как слизеринец забежал в класс, Гарри ни на секунду не сомневался, что причина такой нервозности – Лейстрендж и Риддл. И оказался совершенно прав.

Хогвартс отстраивался дважды. Первый – после налета Гриндевальда, второй – после того как профессор Квирелл разгромил все заново. И оба раза он отстраивался так, что третий этаж становился все темнее и темнее. Все учебные классы отсюда перенесли в другие части замка, студенты старались лишний раз не шляться по этим коридорам. Неудивительно, что слизеринец не отважился туда пойти один, решив позвать старосту. Старосты ведь для этого и нужны.

– Я видел, как они шли сюда. Там был Гойл и Лейстрендж, они как будто мирно болтали с Риддлом, ведя его под локти, так что…

– Так что ты решил, что самая лучшая идея – потратить кучу времени, оставив их наедине? Если там трупы, то оправдываться перед Снейпом будешь сам.

Но трупов там не было даже близко. Гарри был уверен, что мальчишка справится. Но он имел в виду психологическое давление, а не двух второкурсников, вдвоем превышающих его в объемах в четыре раза.

Но Тому Риддлу явно было плевать, что там Гарри Поттер имел в виду.

Комментарий к Глава 1

С наступающим – уже совсем скоро – Новым годом!

____

Может показаться, что я слишком много внимания акцентирую на каких-то отвлеченных вещах, вроде отношений Гарри-Гермионы-Рона, вроде того, как все в Британии относятся к Хогвартсу, но… я действительно получаю удовольствие, когда пишу это. Показываю через героев свое отношение к Хогвартсу, к их дружбе, ко всему фэндому, в конце концов. И я хотела бы использовать этот фанфик именно для того, чтобы научиться создавать атмосферу повествования, которая приносила бы удовольствие мне самой. Буду счастлива, если вам тоже понравится эта атмосфера.