Текст книги "Солнечный чародей (СИ)"

Автор книги: Flower Aire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Сколько сейчас времени? Темно, но я не нашел Тома рядом, так что…

– О ком ты? – повернулась Лили, ставя перед Гарри стакан с молоком. – Ты завел себе питомца и не сказал?

– Называть Тома моим питомцем чертовски жестоко, – фыркнул Гарри. – Впрочем, я и сам считаю его тем еще змеем, так что в принципе…

– Ты завел змею? – возмущенно спросила женщина, складывая руки на груди и строго смотря на сына. – Я предполагала, что у мальчишек какие-то заскоки, но не настолько же. Мало того, что Джеймс завел Сириуса, так еще и ты какого-то Тома!

Гарри невольно поежился, но не от ее строгого тона.

– Ты… не знаешь, кто такой Том?

Внезапно мир помутился вновь, и Гарри услышал настойчивый стук в дверь прямо над его головой. Откуда над его головой появилась дверь, Гарри не знал, но все-таки разлепил глаза. Вокруг был полумрак, а свет проникал в ту коморку, где он находился, через небольшое зарешеченное отверстие. Гриффиндорец попытался встать, но ударился головой о низкий потолок, и не смог удержаться от вечного упоминания нижнего белья Мерлина. Стук резко стих.

Пошарив вокруг, Гарри понял, что просто так очки найти не сможет, и прошептал заклинание. Дужки скользнули ему в руку, и Поттер наконец-то смог видеть все не в мареве тумана. Он находился в каком-то… чердаке? шкафу? чулане? В этом месте он раньше совершенно точно не был, хоть и захаживал иногда в коморку к Филчу.

– Вставай, иначе останешься без еды, мальчишка! – крикнул кто-то очень громкий, и стук возобновился.

Гарри втянул голову в плечи от неожиданности и посмотрел на то место, откуда лился свет. Кажется, три кошмара подряд на пользу ему не пошли – оттуда на него смотрел жуткий глаз, правда, не отделенный от красного лица.

– Не то, чтобы я хочу есть… – буркнул Гарри, но его живот агрессивно опроверг это утверждение, заурчав.

«Ничего не понимаю», подумал Гарри, когда осторожно вставал. Ему не хотелось удариться лбом о поразительно низкий потолок. Дверь перед ним оказалась заперта на защелку, и это был первый звоночек. Волшебники не ставили защелки на двери. Зачем, если для того, чтобы открыть их, хватит простой левиосы или любого усовершенствованного манящего? И волшебники не строят помещений с такими низкими потолками. Разумеется, это же волшебники. Им нужен простор. И зал для жертвоприношений в качестве приятного бонуса.

Гарри открыл дверь, с непривычки оцарапав руку. Перед ним был белый коридор с милыми семейными фотографиями на стенах. Он огляделся. С одной стороны – лестница на второй этаж, с другой – закрытые двери со стеклянной внутренностью. Он понятия не имел, что это за место, и уж точно не знал, каким образом он здесь оказался.

– Немедленно отправляйся готовить завтрак, мальчишка! – раздался неприятный визгливый голос из места, которое отделяла от Гарри дверь.

Он подумал, что никогда не слышал этого голоса. И поэтому развернулся и быстро поднялся по лестнице. Это была его ошибка. Прямо на него смотрел толстый человек примерно его возраста, и жевал эклер с таким выражением, будто следующее блюдо – он, Гарри.

– Вздумал не слушаться маму, Поттер? – чавкая, спросил человек, и Гарри невольно прикинул, что оглушающего должно хватить для того, чтобы выбраться отсюда живым и здоровым.

– Кто ты? – уточнил Гарри перед тем, как начинать магичить, и человек хрюкнул от смеха.

– Поттер сошел с ума! – счастливо заявил он, подаваясь вперед и толкая Гарри в грудь.

Он оказался поразительно сильным, и Гарри едва не сломал себе шею, когда не смог удержать равновесие и свалился у подножия лестницы. На ум тут же пришел Грюм, и Гарри зло выкрикнул заклинание. Человек тут же закашлялся, сжимая шею руками и стуча себя руками по грудной клетке. Разумеется, он не должен был умереть, но вот страдать…

Дверь резко открылась и в коридор выбежала худая женщина, которая тут же зашлась в испуганном вопле.

– Что ты сделал с Дадликом?! – возопила она, подбегая к человеку и принимаясь стучать его по спине. – Вернон!

Гарри сглотнул. Он как будто попал в ад. Еще никогда Поттер не находился в месте, где бы так громко кричали. Похоже на то, что он подхватил простуду и сейчас валяется в Больничном крыле, где его лихорадит.

Гарри прикрыл усталые глаза, и когда он открыл их, перед ним оказался потолок Больничного крыла. Гриффиндорец облегченно вздохнул. Болезнь не так страшна, как семейка крикливых магглов. С чего бы ему такое снилось?

– Ты хорошо отдохнул? – спросил знакомый голос, и Гарри с трудом повернул голову в сторону Дамблдора.

– Кошмары, – вяло ответил он, понимая, что во рту снова сухо.

Где болезнь, там и обезвоживание – это Гарри знал. К счастью, он был волшебником, поэтому агуаменти разом решило все проблемы. Дамблдор понимающе улыбнулся, и гриффиндорец закутался в одеяло плотнее. Ему было холодно, и он очень надеялся, что это всего лишь озноб, который мадам Помфри сможет вылечить в два счета.

– Я не помню, как попал сюда, – поделился Гарри, ожидая, что Дамблдор тут же объяснит ему, что кто-то из гриффиндорцев заметил, что Поттер едва держится на ногах и отвел его в больничное крыло.

– Это неважно, – ответил Дамблдор, продолжая улыбаться подчеркнуто дружелюбно. – Важно то, что ты в безопасности.

– Едва ли лихорадка сможет отправить на тот свет Гарри Поттера, – улыбнулся Гарри, и директор улыбнулся в ответ.

Но глаза его были строгими и холодными.

– Профессор? Все в порядке? Мне же не осталось жить несколько дней?

– Конечно, нет, Гарри, – поспешно отозвался директор таким тоном, будто бы это предположение чудовищно оскорбило его. – Разумеется, я не позволил бы тебе умереть. Я поговорил с Томом. Он пообещал, что не будет убивать тебя.

Гарри непонимающе моргнул. У него было чувство, что осталось всего несколько секунд до того, как и этот сон обернется кошмаром.

– Он сказал, что сначала заберет меня, – закончил Дамблдор, и они оба упали с Астрономической башни.

Гарри с шумом втянул воздух и испуганно распахнул глаза. Он чувствовал себя липким и неприятно горячим. Именно так, как обычно чувствуют себя люди, которые просыпаются после кошмара.

«Только не снова», взмолился Поттер и его взгляд медленно выхватил совершенно спокойное лицо Тома перед собой.

– Ты опять видел кошмар? – спросил слизеринец, и Гарри медленно и осторожно кивнул.

Он хотел принять душ, выпить горячего молока – а может и шоколада – и зелье Сна-без-сновидений. Но он хотел сделать все это наяву, а не в очередном сне, который пусть не сразу, но ожидаемо скатится в бездну.

– Хочешь, я спущусь к Снейпу, пока ты будешь в душе? – спросил Том снова.

– Уже поздно, – неуверенно отозвался Поттер, но идея была ему по душе.

Том пожал плечами. Он не выглядел сонным. Возможно, лег только сейчас. Гарри тут же заинтересовался временем, и обычное темпус наконец-то сработало как надо. Он проснулся в три часа ночи. Через четыре часа после того, как уснул.

– Ты спал?

– Спал, – кивнул слизеринец. – Проснулся, как только ты начал несчастно скулить. Не знал, можно ли будить тебя сразу же. Профессор Малфой говорил, что резкое пробуждение может вызвать у человека панику.

Гарри неловко улыбнулся. Кошмары никогда еще не снились ему таким образом. Под конец года он совершенно не контролирует себя.

– Прости. Возможно, тебе стоит спать в подземельях, пока я не перестану просыпаться по ночам.

– Еще чего, – резко отверг его предложение Том. – Если я буду рядом, то всегда смогу убедиться, что ты не сошел с ума после очередного кошмара. И… друзья же должны заботиться друг о друге?

Он испытующе посмотрел на Гарри, и тому пришлось кивнуть снова. Том кивнул тоже, зеркально повторяя его действие, а потом подался вперед, легко целуя его в щеку.

– Я позабочусь о тебе. Как только стану взрослее. Подождешь?

Комментарий к Глава 30

Конец первой части из трех остальных!

Ура, погода за окном автора наконец-то стала весенней, и я с чистой совестью могу настроиться на то, чтобы написать главу про лето. Эта глава – не столько переходная, сколько н у ж н а я. Помню, когда-то давно мы читали “Обломова” и наша учительница говорила, как важны сны для раскрытия персонажа. Поттер весь состоит из Мерлин его снов. Мне стоило показать, как сильно Гарри нуждается в спокойствии Тома рядом.

Жду ваших отзывов~ Спасибо, что вы со мной.

========== Глава 31 ==========

Комментарий к Глава 31

Не пугайтесь, тут пропущено лето вообще. Потому что там есть сцена, которая требует особого вдохновения, а у меня его пока нет, и я не знаю, как надолго это. Но я напишу ее в виде драббла, так что ничего не пропадет. Честно-честно.

Гарри подозревал, что назначение его на пост старосты – итог долгих споров между профессорами. Он даже думал, что могло быть так, что «за» его кандидатуру были только профессор МакГонагалл и профессор Дамблдор, который по умолчанию голосует «за», потому что любому нужен шанс (или потому, что золотистые искорки с конца палочки смотрятся интереснее, чем красные).

Но чего Гарри точно не подозревал – это того, что профессор МакГонагалл была единственной, кто был против.

Он мог бы задавить эту обиду глубоко в груди, потому что он и сам не особо стремился к тому, чтобы быть старостой – ведь срок действия спора с Гермионой уже истек – а разговора о том, чтобы сместить его с должности, пока что не было. Но, как оказалось, история его назначения была еще более темной, чем он думал. И, что самое ужасное, не только темной, но и требующей его непосредственного участия.

– Но я же уже завоевал Кубок Турнира Трех Волшебников на четвертом курсе, – прощупал почву Гарри, прежде чем спрашивать, какого Мерлина здесь творится.

– А Хогвартс вас бесплатно кормит и обучает уже семь лет, – парировал Снейп.

Вместо того, чтобы быть на торжественном ужине, они расположились в кабинете директора. МакГонагалл строго взирала на Гарри своим особенным взглядом, Снейп был как всегда мрачен, а профессор Дамблдор лукаво улыбался, добродушно смотря на гриффиндорца из-под своих половинчатых очков. Гарри понимал, почему в кабинете находится Минерва – в конце концов, она его декан. Понимал, почему Дамблдор – в конце концов, это его кабинет. Но вот что забыл в этом месте Снейп при обсуждении вопроса о его – Гарри – участии в очередной опасной для жизни авантюре, Гарри понятия не имел. Разве что Снейп выступал послом доброй воли от его родителей, но едва ли Джеймс позволил. Если только…

– Фактически, шесть, профессор, – отозвался Поттер, смирившись с тем, что ему придется выслушать все, что ему хотят сказать. – Благодаря вам я все еще не ел сегодня, а к учебе все приступают только завтра, и было бы несправедливо, если бы я начал раньше.

– Усмирите свой язык, мистер Поттер, – велела профессор МакГонагалл, но у Гарри еще было полно вопросов.

– Зачем именно мы здесь собрались? Я совершенно не подхожу для должности старосты, но вы собираетесь только довести до меня эту информацию, а не менять что-то? По какому-то закону о льготниках я должен сам отказаться, иначе у Министерства будут к вам претензии? Это потому, что у меня плохое зрение?

– Поттер, если вы немедленно не заткнетесь…! – возмущенно начал Снейп, но его прервал Дамблдор, у которого каким-то образом получалось поднимать руку и глушить все окружающие его звуки.

– Гарри Поттер задает правильные вопросы, Северус. Он имеет право знать, о чем мы его просим, – добродушно произносит директор.

– Да-да, Северус, ты же взрослый мужчина, не срывайся на бедных слепых семикурсниках, – хихикнув, согласился Гарри, и тут же ойкнул, когда в него полетел свернутый в трубку пергамент.

– Северус! – поразилась МакГонагалл, которая была знакома с безупречной выдержкой своего коллеги.

– Ваше место в Аду, Поттер, – проигнорировал ее Снейп, складывая руки на груди и буравя взглядом потирающего щеку Гарри.

– Надеюсь, мы будем соседями, – буркнул в ответ гриффиндорец.

Их небольшая перепалка сошла на нет, и все чувствовали себя неуютно. Снейп, потому что сорвал злость, причиной которой был Поттер, на самом Поттере; Дамблдор, потому что не хотел, чтобы вокруг него люди даже намекали на свою взаимную неприязнь; МакГонагалл, потому что внезапно открыла новые стороны и Поттера, и Снейпа. А Гарри напрягала вся ситуация еще с начала вечера, поэтому он был самым приспособленным.

Дамблдор кашлянул. Он сделал это с особой интонацией, которая говорила, что всем вокруг лучше заткнуться и уважительно внимать.

– Нам стоило сказать тебе раньше, Гарри, но в прошлом году все было лишь на стадии разработки, идеи, если хочешь. Разумеется, ты полностью подходишь на роль старосты. Ты очень добрый мальчик, и твою помощь в социализации первокурсников нельзя переоценить…

– Особенного одного конкретного, – буркнул Снейп, но затих под строгим взглядом Дамблдора.

– Тем более, ты уже искушен в межшкольных конкурсах. Победа на Турнире Трех Волшебников, разумеется, большой шаг к твоей будущей карьере аврора… Ты же все еще собираешься стать аврором, как твой отец?

Гарри кивнул, не совсем понимая, к чему клонит директор. К тому, что ему придется участвовать в каком-то сомнительном конкурсе – конечно, к тому, что это будет опасно – да, но в чем суть этого несчастного конкурса? Не могут же проводится Турниры Трех Волшебников так часто. Теперь грядет конкурс юных квиддичных ловцов? Турнир Чемпионов По Неприятностям? Скачки на гиппогрифах?

– Прекрасно, в таком случае, опыт для тебя будет только подмогой, – улыбнулся Дамблдор.

– Профессор, я похож на человека, который согласится скорее, если вы скажете все красивыми словами? Если вы собираетесь и дальше говорить загадками, я требую переводчика с загадочного на человеческий. О чем идет речь? – Гарри сделал бы еще больше намеков в сторону того, что он был бы рад сейчас проводить время с Томом, а не здесь, но и этих было достаточно.

Дамблдор вздохнул и сцепил пальцы в замок.

– В прошлом году Хагриду стало известно, что в Румынии проходит интереснейшее мероприятие. Точнее, должно будет пройти, если наберется достаточно участников. По моим данным, сейчас подали заявки как минимум тридцать человек из разных стран, и Хогвартс не может остаться в стороне.

– Это связано с драконами? – уточнил Гарри и заметно расслабился, когда Дамблдор отрицательно помотал головой.

– Румыния славится не столько заповедниками для драконов, сколько своей поразительной культурой. Должно быть, ты знаешь, что именно Румыния тесно связана с именем графа Дракулы?

– Трансильвания, – поправил Гарри.

– Трансильвания находится в Румынии, – терпеливо объяснил Альбус.

Гарри почувствовал себя тупым.

– Да, разумеется. Я просто… конкретизировал, – неловко кивнул он, решив только молчать и кивать с умным видом.

– Разумеется, – согласился директор. – И именно с именем Дракулы связано и мероприятие, в организации которого приняли участие все величайшие маги современности, за исключением меня и лорда Волдеморта, о котором мы ничего не знаем, потому что просто вскользь услышали его имя и не поняли, кому оно принадлежит.

Гарри покосился на него с большим сомнением. С лордом Волдемортом он не виделся с весны. Как только пережил самую худшую цепочку кошмаров в своей жизни – так и начал вливать в себя зелье Сна-без-сновидений, а потом засыпать на руках у Тома, такого близкого контакта которого Волдеморт по каким-то неясным причинам избегал. Дамблдор же подхватил это имя после разговоров с почившим Грюмом и использовал его в том случае, когда нужно было разбавить разговор безобидной шуткой. Добивался же он прямо противоположного результата. МакГонагалл обвиняюще нахмурилась, а лицо Снейпа превратилось в фарфоровую маску. Гарри многозначительно проигнорировал сказанное.

– Граф Дракула же не вздумал ожить? – все-таки не выдержал он, когда молчание затянулось.

– Он всего лишь легенда, – отозвалась МакГонагалл. – Организовывается слет волшебников, на котором будет проведено небольшое соревнование между школами. Принять участие в слете могут все желающие, принять участие в соревновании – только достигшие успехов в обучении, то есть – старосты или ученики, награжденные кубками международных соревнований.

– Вы сделали меня старостой для того, чтобы заставить участвовать в этом соревновании? – открыл рот от возмущения Гарри.

– Не пытайтесь притвориться, что вы не получаете удовольствие от того, что занимаетесь глупостями на время, Поттер.

Гарри кинул на него злой взгляд. В этом году Снейп был совершенно невыносим. Разумеется, Гарри любил соревнования, особенно те, в которых он выигрывал. В конце концов, он был ловцом, который еще ни разу не упустил снитч. Разумеется, не всегда при этом команда Гриффиндора выигрывала – однажды счет был совершенно разгромным: 150:630 – но факт оставался фактом – если в команде был Гарри Поттер, значит снитч будет у него. Точно так же он выиграл Турнир, а после – соревнование по поеданию тыквенных кексов на время. Но это совершенно не значило, что его могут пихать в любое соревнование, не поинтересовавшись, что он об этом думает. Это уже насилие над детьми!

– Но я даже не достиг успехов в обучении! – все-таки попытался возразить Поттер, который все еще понятия не имел, с чего все взяли, что на этом слете ему обязательно нужно быть.

– Ты дружишь с двумя самыми умными людьми в Хогвартсе, а твой директор – сам Альбус Дамблдор, неужели ты думаешь, что не обречен на них? – лукаво улыбнулся директор Альбус Дамблдор, и Гарри захотел окончить школу как можно скорее.

Желательно, сегодня же.

– Альбус Дамблдор сказал, что ты один из самых умных людей Хогвартса, – объявил Гарри, появляясь в Большом зале к тому моменту, как он потерял большую часть своего лоска.

От изысканных блюд осталось совсем немного, а первокурсники перестали пугаться всего подряд и благоразумно уткнулись мордочками в свои тарелки. Правда, когда Поттер решил сесть за стол Слизерина, они испуганно переглянулись, создавая волну, но самому Поттеру не было до этого совершенно никакого дела. Ему предстояло съесть как минимум три блюда за оставшиеся пятнадцать минут до отбоя, сообщить Тому о том, что он не сможет посещать свои любимые уроки еще какое-то время, сообщить Гермионе, что она не сможет делать то же самое, даже несмотря на то, что на носу ПАУК, а после выяснить, кем заменили Люциуса Малфоя. Все эти действия были в равной степени важны, но если с первыми тремя Гарри еще мог справиться, то с четвертым были проблемы.

Гарри узнал о том, что Люциус не будет преподавать у них ЗОТИ, как только попытался вытребовать его себе в качестве наставника по изучению вампиров. Его место занял Снейп, кто занял место Снейпа – было совершенно непонятно. С одной стороны, увидеть нового преподавателя зельеварения было чудовищно интересно. Ходили легенды о том, что можно преподавать этот предмет без попыток убить учеников за малейшее неправильное движение, но так как минимум семь поколений учеников видели в качестве преподавателя исключительно Снейпа, они в эти легенды не верили.

Другим важным вопросом был вопрос о том, почему Люциус отказался преподавать в этом году. Еще летом он совершенно спокойно давал советы Тому по поводу домашнего изучения школьной программы – за что получал убийственный взгляд мальчишки, который терпеть не мог, когда его не учили, а поучали – а теперь выяснилось, что давал он их исключительно в теоретическом плане.

«Стоит написать ему», подумал Гарри, запивая пирог с мясом тыквенным соком. «Времени совершенно нет, но прерывать традицию… как иначе отец Драко действительно все узнает?»

– Если ты продолжишь есть так быстро, то закончишь день в Больничном крыле, – пообещал Том, и Гарри смиренно заменил куриную ножку на безопасный кусок отбивной. – О чем говорил с директором?

– О важных взрослых вещах, – отозвался Поттер. – Расскажу, как только первокурсники лягут спа… Это Драко Малфой за гриффиндорским столом?!

До Больничного крыла не дошло, но Гарри еще пару минут откашливался от сока, попавшего не в то горло. За гриффиндорским столом, по правую руку от Гермионы, и правда сидел Драко Малфой.

– Он же… он же не может… он на Слизерине!

Том многозначительно кашлянул. Сейчас на нем был уже привычный гриффиндорский галстук, который профессора научились прощать еще в прошлом учебном году. Сначала Поттер обменивался ими просто потому, что это казалось ему забавным, потом – по привычке. И сам Гарри благополучно игнорировал то, что он гриффиндорец и должен сидеть за гриффиндорским столом и спать в одиночестве в гриффиндорской спальне. Том не знал, почему профессора игнорируют такое нарушение правил. Гарри думал, что это связано с тем, что в этом году ему предстояло быть убитым вампиром, но он не был окончательно в этом уверен.

– Скажи мне, что он не появится в гриффиндорской гостиной, – несчастно попросил Поттер.

– Разумеется, нет, – закатил глаза второкурсник. – Юноши не могут заходить в комнаты к девушкам, в каких бы отношениях они не были. Не думаю, что Малфой захочет терпеть вас только для того, чтобы побыть с Грейнджер в одной гостиной.

– Слава Мерлину.

Ужин закончился в установленное время установленными словами.

– Олух, Пузырь, Остаток, Уловка! – провозгласил Дамблдор, и Гарри в очередной раз попробовал понять, что это значит.

Вышло не очень. Возможно, потому, что он был глупым, возможно, потому, что смысла в этих словах не было.

– Понимаешь, о чем он? – спросил Гарри Тома, и Риддл пожал плечами.

– Олуша, поденка, кабан, венумоид, – ответил он.

Гарри прищурился, смотря на Тома внимательно. Сейчас он резко подумал о том, что Риддл едва ли объясняет слова Дамблдора. Он создает свои по тому же принципу. И именно сейчас делает это настолько искренне, что если Гарри сможет понять, что они значат, то что-то резко изменится. Неизвестно что, неизвестно в какую сторону, но изменится – это точно.

– Нам, простым обывателем, вас, гениев, не понять, – сказал он наконец и потянул Тома за собой.

Идти в общей массе учеников не хотелось, не зря же Гарри потратил почти всю жизнь, чтобы изучить замок вдоль и поперек.

– Осторожнее, молодой человек, – одернул его плотный мужчина, когда Гарри задел его плечом.

– Простите, профессор Слизнорт, – не оборачиваясь, извинился Гарри.

А Том обернулся. На мгновение его взгляд стал жестче, а потом он усмехнулся и кивнул Слизнорту, умудряясь потратить на это всего пару секунд. Профессор зельеварения попытался ответить тем же, но Том уже скрылся следом за Поттером в потоке первокурсников.

Где-то вне стен Хогвартса собиралась гроза.

========== Глава 32 ==========

– Здравствуй, Гермиона, – поприветствовал девушку Гарри и встал справа от нее, чтобы первокурсникам было легче заметить старост и не потерять их по пути в Большой зал на завтрак.

– Привет, – кивнула она, подозрительно смотря на Гарри через плечо. – Надеюсь, ты не хочешь сказать что-то вроде того, что вчера всю ночь ты занимался очень важными вещами – я прекрасно видела, как вы с Томом выходили из спальни, я же все-таки тоже староста – и теперь вынужден предоставить первокурсников мне?

– Гермиона! – возмущенно шикнул на нее Поттер. – Как мы все еще дружим, если ты заранее подозреваешь меня во всех грехах?

– Помимо того, что ты совершенно безалаберный, ты еще и хороший человек, – пожала плечами гриффиндорка. – Иногда это становится решающим фактором.

«Аргумент», пришлось признать Поттеру. Он вовсе не собирался отлынивать от своих обязанностей – хотя и очень хотелось, потому что его должность оказалась исключительно номинальной – но вместе с тем, ему нужно было как-то рассказать Гермионе о будущем мероприятии – МакГонагалл решила, что никто ничего не потеряет, если ей расскажет именно Гарри, в то время как остальные деканы предупредят старост своих факультетов – и начать он собирался издалека. Откуда – издалека, Гарри понятия не имел. Спросить у Гермионы, есть ли у магглов мифы про Дракулу? Спросить, в каких странах она отдыхала летом и бывала ли в Румынии?

– В любом случае, дело не в том, что я пытаюсь отлынивать, – уверенно отрезал Гарри. – Я хотел поговорить с тобой о том, что старост в этом году хотят отправить в Румынию на слет волшебников, достигших успехов в обучении.

Гермиона лишь на секунду показала степень своего удивления. Во-первых, потому что предполагала, что старосты иногда посещают подобные мероприятия. Во-вторых, потому что первокурсники должны увидеть в них авторитетных волшебников, а не взволнованных подростков.

– С чего ты вообще это взял? – недоверчиво спросила девушка.

– Разумеется, я был у Дамблдора. Поговорим об этом во время обеда?

Если не считать того, что личность нового зельевара раскрылась только к концу недели, учебный год начался хорошо. Учителя совершенно игнорировали семикурсников, когда составляли расписание, или же считали, что зельеварение им в этом году уже не очень нужно. Справедливости ради, Гарри отметил, что так же относились и к второкурсникам. И шестикурсникам.

Профессором зельеварения оказался пухленький человек довольно милой наружности. Он так контрастировал со Снейпом, что на первой паре Гарри заснул с непривычки. Слушать человека, который преподает тебе науку, которую ты не понимаешь, и при этом не бояться его – значит слушать совершенно невнимательно.

«С другой стороны, Том все еще продолжает ходить на факультативы у Снейпа…», подумал Гарри, но тут же нервно оглянулся, надеясь не заметить за спиной Северуса, который нашептывает ему такие глупые идеи. Ну уж нет, он не собирался действительно интересоваться зельеварением. Его знаний должно было хватить на то, чтобы сдать ПАУК на минимальный «Хорошо», и отправиться в аврорат под крылышко Джеймса Поттера. Был вариант, в котором Джеймса успеют убить за этот год, но в таком случае у Гарри всегда оставался Люциус, который тоже устроит его за красивые глаза на любую должность. Наверное, в этом плане у Гарри было гораздо больше привилегий, чем у Драко, которого Люциус хоть и любил, но любил особенной малфоевской любовью, в которой даже при ближайшем рассмотрении можно было найти больше плохого, чем хорошего.

Том такой подход не одобрял совершенно, но Гарри каждый раз припоминал ему, что он и подарки не особо одобряет, и мальчишка фыркал, понимая, что невозможно объяснить что-то Поттеру. В особенности Поттеру, который большую часть дня занят не учебой, а изучением баек о вампирах.

– Ты же не думаешь, что они действительно существуют? – мрачно интересовался Том вечерами, когда видел у Гарри на коленях новый том в красной или коричневой обложке.

– Смотря о каких вампирах мы говорим, – пожимал плечами Поттер. – Если о летучих мышах, то они существуют. Если о Дракуле, то это всего лишь намек на его кровавое правление. Но не стоит забывать, что в мире, где существуют оборотни, могут быть и вампиры.

Самым странным было то, что Поттера полностью поддерживал Дамблдор. «Старик совсем спятил», думал Том. «Скоро добьется того, что его любимчик заимеет хроническую бессонницу. А потом мне с этим жить, а не старому болвану».

И несмотря на то, что думал Том о Дамблдоре исключительно в негативном ключе, по выходным он все равно оказывался в его кабинете с чашкой горячего шоколада, к которому Поттер приучит каждого, кто с ним общается дольше нескольких часов. Как это случалось, Том и сам не знал. Но с Дамблдором было легко молчать. В молчании Том чертовски нуждался.

Он все еще оставался лучшим учеником, блестяще выполнял все задания учителей, успешно варил все зелья, которые предлагал ему приготовить Снейп – только однажды намекнул, что аконитовое зелье слишком сложное для второкурсника – но при этом сократил размеры пергамента для эссе почти в два раза, еще более активно старался слиться с партой, чтобы его не вздумали спросить. Он уставал.

Поттер взрослел, Поттер общался с другими волшебниками без его ведома, Поттер просто жил, и контролировать его становилось сложнее. Слизнорт тоже Тому не нравился. Он все пытался задержать Поттера под разными предлогами, даже однажды решил обсудить с ним то, что ученикам Слизерина стоит находиться в слизеринских спальнях по ночам, и Том изо всех сил старался не оставаться с зельеваром наедине. Главным образом потому, что не считал нужным контролировать свой гнев. А василиск подхватил бы ожирение, если бы его кормили так часто.

Время текло рывками. То медленно, когда Гарри сидел в лекционных классах, то чудовищно быстро, когда он сбегал на квиддичное поле или засыпал рядом с Томом. Между тем, о Румынии больше не говорили. Гарри надеялся, что поездка состоится в символичный Хэллоуин, но даже с первым снегом никто не собирался никуда ехать. Дамблдор загадочно улыбался, ловя вопросительный и недовольный взгляд гриффиндорца, но не спешил вызывать его к себе в кабинет, чтобы провести инструктаж и посоветовать несколько дорожных мантий.

Гарри чувствовал, что где-то его обманывают, но предпочитал игнорировать это, занимаясь повседневными делами, которые в этом году хоть и не были героическими, но обеспечили Гриффиндору пару побед на квиддичном поле. И лишили его трехсот баллов, но походы к Хагриду по ночам всегда обходились дорого. Им стоило быть понимающими.

– Арагог не планирует умереть? – задумчиво спросил Том однажды вечером, когда гостиная Гриффиндора опустела, и они остались вдвоем.

Гарри пожал плечами, продолжая подбрасывать в камин тонкие веточки, мгновенно вспыхивающие. Арагог был странной зверушкой. На втором курсе он перепугал учеников Хогвартса, когда начал приносить Хагриду «подношения» в виде полуубитых оленей и кроликов. Так продолжалось до того момента, как лесник нашел ему самочку, и это заставило всех – особенно профессоров – еще несколько месяцев соревноваться в остроумии и придумывать шутки по этому поводу. Гарри их не придумывал, потому что они с Хагридом были друзьями. Гарри их коллекционировал.

– Если тебе хочется продать его хитин, то просто скажи, что тебе нужно, подуйся пару дней и прими от меня, – предложил Поттер.

Том не удержался и запустил в него пером. Гарри возмущенно вскрикнул, вытирая чернила – размазывая их – со щеки.

– Невыносимый мальчишка, – шикнул он, поднимаясь и на ходу стирая чернила очищающими чарами. – Зачем тебе паук?

Том подался назад, когда Гарри подошел совсем близко, и он воспользовался этим, устраиваясь у слизеринца под боком.

– Кто-то может встать посреди ночи и… – начал Риддл, но Гарри нетерпеливо прервал его.

– И не увидеть ничего нового.

– Ладно, – пожал плечами мальчишка. – Но ты не услышишь ничего особенного. Я просто обещал разнообразить рацион нашему общему… знакомому.

«Общему», довольно повторил про себя Гарри. За это время у них с Томом появилось много общего. Общие книги, общие рубашки – правда, это работало только в одну сторону – общая кровать и даже общие друзья – если Беллу можно было назвать таковой. Хотелось думать, что чем старше этот ребенок будет становиться, тем больше общего будет. Гарри, разумеется, не собирался ограничивать его в общении, но и не знал, как поведет себя, если у Риддла внезапно найдется новое увлечение. Уже сейчас он мог выбирать из половины Хогвартса, а как только ему исполнится семнадцать…