Текст книги "Оно: Нерасказанные истории (СИ)"
Автор книги: Eirik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
Он был очень бледным, но пытался улыбнуться онемевшими от холода и шока губами. Такой же бледный Эдди испугался, что Тозиер сейчас потеряет сознание, а он не успеет его подхватить. Но Ричи сознание не потерял. Вместо этого потерял сознание сам Эдди, а Ричи стошнило после очередного хруста и влажного сосущего звука из милосердной темноты.
Майк смотрел в темноту с интересом, периодически облизываясь. Он с трудом смог восстановить свой человеческий облик. Если бы не пристальный взгляд Стэна, Хэнлон прыгнул бы вслед за Пеннивайзом.
Зачем?
Это Майк запретил вспоминать даже себе. Он вовремя вспомнил то, что он всё же человек.
Бен обнял Беверли, но девочка была на удивление спокойной и даже довольной. Если не считать царапин, которые она получила при падении после прыжка на томминокера, Бев была целой и невредимой – даже, можно сказать, цельной; смерть Джона Смита словно дала ей второе дыхание.
Джорджи не сразу понял, что всё это время он сдерживал брата так же, как Залевски сдерживал Малыша. Только когда странно спокойный Билл стал очень осторожно и медленно разгибать вцепившиеся в него пальцы брата, Джорджи расслабился и отпустил его.
Впрочем, пальцы он так и не смог разжать самостоятельно, без помощи Билла.
Из темноты вышел Пеннивайз и улыбнулся своей обычной жутенькой улыбкой. Она померкла, когда он оценил “масштабы бедствия”, но не исчезла.
Выглядело юное Оно очень довольным собой и…сытым.
– Господи. Мне никто не поверит.
Все обернулись. Билл Скарсгард ответил на их взгляды нерешительной болезненной улыбкой, перевёл взгляд на Пеннивайза и потерял сознание.
– Интересно, много он увидел? – не сдержался Тозиер, рассматривая актёра.
– Бип – бип, Ричи. – Беверли решительно отстранила Бена, опустилась на колени возле Скарсгарда и приподняла его голову. – Ребята, помогите мне перенести его в трейлер и найдите врача.
– А если он всё видел и будет рассказывать об этом направо и налево? – задумчиво поинтересовался Майк.
– Ему никто не поверит. – горько улыбнулась Беверли.
***
Новый Дерри.
– То есть как это ничего не было?! – не мог прийти в себя от изумления Эдди. – Это всё что, нам только показалось?!
– Чел, мы лежим в Логове в позах зимующих червяков, – авторитетно “подлил масла в огонь” Тозиер, занимающийся очень странным делом; он пытался забраться повыше и прыгал оттуда, размахивая руками. Никто не понимал, что он делает, а Ричи не спешил объясняться.
Билл внимательно смотрел на Пеннивайза, который под его взглядом смущённо ёрзал, хотя улыбаться не переставал. Юное Оно вообще довольно улыбалось почти постоянно с того момента, как сожрало зазеркального томминокера.
Ничего не было?!
Они столько пережили после этой страшной битвы со Смитом – помогали выйти из шокового состояния Биллу Скарсгарду, отвечали на его вопросы, пытались растормошить Грея, который с момента смерти зазеркального томминокера ни разу не улыбнулся и вообще выглядел так, будто ему расхотелось жить. Деннис увёз Малыша домой, но Билл до сих пор помнил его погасшие глаза, в которых застыла боль.
Сниматься больше никому не хотелось. Неудачники старались изо всех сил, но именно старались – такой сумасшедшей энергии, такого счастья на съёмочной площадке больше никто не испытывал. Намного позже, когда все посмотрели фильм про себя же, стало понятно, почему через все шутки и ужасы фильма проступала грусть – такая щемящая грудь тоска по тому, что уже никогда не могло случиться.
Может, все они повзрослели?
Билл посмотрел на очередной прыжок и падение Тозиера и улыбнулся. Нет, не повзрослели.
Они поумнели.
Пеннивайз вернул всех в Дерри так же внезапно, как переместил в будущее. Когда Неудачники наперебой принялись ругать его, юное Оно надулось и неожиданно выдало нечто шокирующее: ничего не было, всё случившееся – всего лишь Сон, причём Сон именно его, Пеннивайза. Можно расслабиться и больше ни о чём не думать.
Сон?
Но Билл помнил всё так ярко и так живо, помнил мельчайшие детали, которые нельзя увидеть даже во сне.
– Ричи, что ты делаешь? – поинтересовался Эдди, на которого Тозиер чуть не упал.
– Пытаюсь научиться летать. – серьёзно сказал Ричи, и, отдышавшись, полез на очередной выступ. – Если мы в грёбаном сне Оно, я должен уметь летать, Пенька же обещал.
– Много что он наобещал, – Майк, прищурившись, уставился на юное Оно. – Ты же обещал больше не играть с нами в такие игры, да, Пенька?
Пеннивайз осторожно кивнул и весь подобрался; кажущегося спокойствия Хэнлона он боялся больше, чем пристального, задумчивого взгляда Билла. Оба этих человека были сейчас опасны, но юное Оно чуяло, что Билла нужно бояться меньше, чем Майка. Билл был…ну…его Билл.
Майк вздохнул и начал меняться.
– Ой, – не удержался Ричи, и это относилось не к очередному его падению с высоты.
– Иди, – поманила многосуставчатым пальцем Пеннивайза ночная Тварь. – Я напомню тебе, в какие игры детям нельзя играть.
– Майк, – начал было Стэн, но Тварь только махнула на него рукой.
– Я помню, кто я, Стэнли.
И прыгнула.
– Мальчишки. – Насмешливо фыркнула Беверли, когда юное Оно и ночная Тварь скрылись в туннеле. – Билл, прекрати страдать. Если это был один из Снов Оно…что ж, теперь мы все знаем, что это такое. В любом случае мы справились, верно? Ричи, Пенька сказал, что мы будем летать. Вот так.
Девочка немного приподняла руки и взлетела. Ричи несколько секунд рассматривал её, открыв рот, и попытался взлететь, но только запрыгал на месте.
– Как ты сделала это?!
– Очень просто. – Бев улыбнулась сверху и взлетела повыше. – Нужно просто думать о чём – то хорошем, Ричи. О том, что ты счастлив. О том, что ты ребёнок. О том, что ты убил всех своих демонов. Лёгкие мысли.
– Убил всех демонов? – Ричи растерянно посмотрел на Эдди. Он смутно понимал, о чём говорит Беверли…но убил ли он сам всех своих демонов?
– Дай мне руку, Эдс, – попросил Тозиер. И, когда рука Эдди легла в его руку, мальчик перестал чувствовать под ногами землю Логова.
***
– Разлетались. – проворчал Старший, с неодобрением следя за Неудачниками. Маленькие самцы и самка парили посреди Логова, летали, задевая воздушные шарики, и смеялись так, как смеются только дети – весело и беззаботно, полностью отдавшись волшебству момента.
Майк Хэнлон не летал, он мчался сейчас за Его Младшим, и древнее Оно позволило ему совершать задуманное: с ролью няньки темнокожий самец справлялся отлично.
А вот что касается Сна – Его детёныш в очередной раз сделал глупость, или это был такой хитрый ход “на будущее” и для будущего?
Древнее Оно всмотрелось в события, произошедшие и будущие, привязало к своей Паутине очередную временную петлю и довольно улыбнулось.
Детёныш продолжал Его радовать и веселить.
***
Летать было так…восхитительно, так здорово! Билл тоже летал и улыбался, и он был не великим Биллом, человеком – легендой, а просто старшим братом, который сам был ещё ребёнком, верящим в чудеса.
Что – то они все упустили. Пеннивайз сказал, что всё это был Сон, но что – то мешало Джорджу ощутить совсем уж полное счастье, какая – то мысль не давала ему покоя, как камушек, попавший в ботинок.
Но летать было так…!!
Джорджи заснул с улыбкой на лице.
***
– Скарсгард? Билл?
Актёр вынырнул из сна, как из вязкого болота. Светило солнце, вокруг него столпились Неудачники, “взрослые” и дети, гримёры, костюмеры и бог знает кто ещё. Андрес Мускетти со смехом похлопал Билла по плечу.
– Не спи на солнце, Билл, ты весь мокрый. Сейчас будем снимать сцену в зеркальном лабиринте. Ты готов, всё нормально?
– Да, Андрес, всё окей. – Скарсгард встал со скамьи, на которой уснул, и вокруг него закипела обычная съёмочная работа.
Сон? Этот кошмар, Оно, жрущее не менее мерзкую серую Тварь, зеркала и лунный свет, Неудачники…
Билл огляделся. Дети как дети, в его сне они были…другими.
– Где Росслер?! – рявкнул Мускетти, и Билл едва не закричал, когда маленькая ручка Люка Росслера, “Дина”, скользнула в его ладонь.
– Простите, я проспал. – Люк потёр глаза, весело улыбнулся проходившему мимо Джеймсу Макэвою, “взрослому Биллу”, и сжал ладонь Скарсгарда. Ладонь в белой перчатке Пеннивайза.
– Откуси мне голову, Пенни, – скорчил страшную рожу Люк, и Билл снова почувствовал странную реальность своего кошмарного сна.
Съёмки прошли идеально.
***
Люк Росслер перевернулся во сне, сбросил одеяло на пол трейлера и повернулся к стене.
Ему снилось волшебное место – этакая “Страна Рождества” с добрым Сантой в красивом костюме с бубенчиками, алой улыбкой на лице и воздушными шариками.
Шариков было много, и все они летали.
А ещё был запах – невозможно вкусный, чудесный запах, которым Люк не мог надышаться.
Луна зашла за тучи, и в трейлере стало совсем темно, но Люк не проснулся. Губы его приоткрылись, и из уголка губ потекла кровь. Люк привстал, сплюнул выпавший зуб, упал обратно на подушку, пачкая её кровью, и улыбнулся ещё шире.
В его Стране Рождества Санта раздавал шарики, и Люк знал, что полетит, когда возьмёт шарик.
Полетит над всеми, потому что Санта избрал его в свои помощники.
Глаза Люка Росслера вспыхнули серебряным светом.
Комментарий к Зеркальный лабиринт
Пожалуйста, не экспериментируйте с зеркалами. Я проверил. Это плохая идея.
========== Стеклянные шарики: Мальчик из Института (1 часть) ==========
Никакого тёмного туннеля с ослепительным светом в конце не было.
Свет был сразу, и свет был Мёртвыми Огоньками такой нечеловеческой красоты, что Авери рассмеялся от счастья – так вот как выглядят таинственные Огоньки, которые он мог создавать силой воли, материализовывать то, чему на человеческом языке нет и не было названия!
Авери летал в Мёртвых Огоньках в эйфории и не мог даже сейчас поверить в то, что он спасён.
Нет больше Института.
Никто не мучает его, не пугает, не пытает.
Он свободен и…мёртв, но если бы он знал, что смерть будет ответом на все его незаданные вопросы, он бы постарался умереть сразу же, как попал в этот поганый Институт.
И никому не помог бы.
Радость потускнела, словно сияние Огоньков уменьшилось. Они были божественно прекрасны…и что дальше? Он вечно будет вот так летать в эйфории?
Авери вдруг с отчаянной силой захотел жить.
В мире, где тебя могут похитить и пытать, в мире, где есть люди, которые не пожалеют жизни маленького ребёнка для того, чтобы воплотить невозможное.
В мире, где он заснул любимым сыном в теплом доме, а проснулся подопытным кроликом в мерзкой копии «Ангара 18».
В мире, где жизнь ничего не стоит, детство кончается в тот миг, когда слепой рок укажет костлявым пальцем на тебя, а твои мама и папа, такие сильные, такие вечные, – мама и папа, которые будут жить вечно, как и ты и никогда не умрут, вот никогда – никогда – исчезнут в тот миг, когда пули вопьются в их тела.
– Я хочу жить! – сказал Авери Огонькам. – Пожалуйста.
Разумеется, ничего не произошло.
– Я хочу жить! – повторил Авери, и голос его задрожал. Мальчик медленно опустился вниз, почуял запах земли и ноги его коснулись травы.
Трава. Земля. Жизнь.
– Пожалуйста! – закричал он всесильным Огонькам, так же равнодушно и загадочно танцевавшим в черноте. – Вы всё можете, я знаю!
Авери присел на корточки и заплакал.
– Ну даа, детёныш, а потом скажешь что я чудовище и бууфф мне из пистолета в башку?
Авери испуганно поднял голову. Напротив него так же на корточках сидело невообразимое чучело, и, склонив голову на бок, внимательно его изучало.
Мальчик приоткрыл рот от изумления.
Существо было рыжим, высоким и одетым в совершенно неуместный серебристый клоунский костюм, нежно позванивающий бубенчиками. И, не смотря на то, что Авери сразу же понял, что это существо опаснее самой Смерти, именно бубенчики заставили его улыбнуться.
– Огонёк?!
– Меня зовут… – начало странное существо, но Авери кинулся ему на шею и обнял изо всех сил.
– Тебя зовут Огонёк, я знаю. Я же сам тебя создал.
Существо расхохоталось и повалилось на траву, дрыгая ногами. Авери вынужден был отцепиться от него и упал рядом, умудрившись расцарапать локти.
Странно, но эта мелочь мальчика почему – то успокоила.
– Огонёк? – вопросительно повторило существо и снова расхохоталось. Зубы у него были очень острые и их…было, пожалуй, многовато даже для такой широко растянутой пасти.
– Эти Огни, из моей головы, – я их создаю, – попытался объяснить Авери. – Ты так же светишься, я только не понимаю, почему придумал тебя таким…ну…странным.
Существо снова расхохоталось и мальчик начал чувствовать лёгкое раздражение. Ну и как ему договориться с этим легкомысленным созданием, которое он сам же и придумал? Огонёк явно не воспринимал его слова серьёзно.
– Я хочу жить. – со вздохом сказал мальчик, когда Огонёк перестал истерично хихикать. – В том мире, где были мама и папа. Еще хоть немного, пока не вырасту. Ты можешь это сделать? Можешь вернуть меня?
– Могу. – Огонёк нехорошо улыбнулся. – Под бетонные плиты, за миг до твоей смерти, человечек?
– Нет. – Авери вдруг понял, что рано обрадовался. Кем бы ни было это существо, оно…не очень дружелюбное.
Огонёк смотрел на него задумчиво и как – то странно.
– Ты не будешь стрелять в меня? Если мы поссоримся?
– Стрелять?! – Авери так изумился, что забыл про свои переживания. – Конечно не буду. Я не умею, не хочу, я… – мальчик смутился. – Почему ты это спросил?
– Ты сказал, что придумал меня, Мальчик – с – Огоньками. В другое время меня тоже придумал мальчик с Огоньками, которые он превращал не в силу, а в чёрные закорючки на бумаге. Он умер внутри после того, как я сожрал его брата. Оживить его было легко, но он потом всё время умирал и пытался убить меня. Это… – Огонёк передёрнулся – неприятно.
Авери мало что понял, но уловил суть – Огонёк знал такого мальчика, как он, Авери, и тот мальчик попытался его убить.
Такого же мальчика, как он. С такой же…силой?!
– Не буду стрелять. – твёрдо сказал Авери. – Я хочу узнать больше о том мальчике и о его брате. И не называй меня Мальчик – с – Огоньками, Огонёк. Я Авери Диксон.
– Пеннивайз, Танцующий Клоун. – Огонёк насмешливо фыркнул. – Детёныши называют меня Пенька.
– Ты не очень похож на Танцующего Клоуна, – честно признался Авери, чем вызвал очередной приступ хохота у Огонька. – Я бы звал тебя Вайз, но если хочешь, буду звать как зовут они.
Особой радости в голосе мальчика не было и Авери с удивлением понял, что мальчишка, давший имя ЕГО Огоньку, заранее вызывает у него, Авери, далеко не дружеские чувства.
– Мы поиграем, Авери, – пообещал Огонёк, поднимаясь с земли. – Ты сделаешь их снова вкусными и мы поиграем, а потом ты полетишь.
– Что? – не понял мальчик. – О чём ты говоришь?
– О Неудачниках, – пояснило существо и протянуло Авери красный воздушный шарик. – Хочешь ша-арик, Мальчик – с – Огоньками?
Авери не хотел. Белая верёвочка от шарика выходила прямо из многосуставчатого пальца Огонька, и это было жутко.
Но подумав, мальчик всё же взял шарик – чтобы не обижать отказом единственное существо, которое могло дать ему хотя бы иллюзию жизни.
Шарик тут же взорвался у него в руке.
Авери почувствовал кровь на губах, давление многотонных бетонных плит, его тело содрогнулось в последней мучительной агонии, и мальчик полетел по чёрному туннелю навстречу ослепительному сиянию.
***
Какая гадость ему приснилась.
Мальчик проснулся, задыхаясь от ужаса. Но теперь, при солнечном свете, сон казался полной ерундой.
Институт, пытки, смерть, Пеннивайз…фантазии малолетнего школьника, нахватавшегося слишком много нужной и ненужной информации в сети.
Авери сонно потягивался, не спеша выбираться из – под тёплого одеяла, и виновато думал, что это было слишком – «снить» себе ужасную смерть родителей и мерзкие пытки в Институте.
Даже в общем симпатичный Огонёк во сне был всё – таки жутковатым.
Ничего, сейчас он увидит маму и папу и будет как никогда милым и послушным – в надежде, что подобная гадость ему никогда больше не приснится. Он обыкновенный американский мальчик, и с ним и его родителями никогда не произойдет ничего похожего на то, что разбило ему сердце в этом ужасном кошмаре.
Все будет хорошо.
– Авери? Милый, ты проснулся?
Мама зашла в комнату, и Авери не сразу понял, что не так, продолжая сонно щуриться на её сияющий силуэт.
– Милый, вставай, завтрак стынет. Дик уже приходил и звал тебя играть, я сказала ему, чтобы зашёл немного позже… Авери?
Авери не смог закричать. Горло перехватило так, что он вздохнуть не мог, не то, чтобы крикнуть.
– Милый, что такое?! Господи, опять…
Мама выронила полотенце, которым вытирала руки, бросилась к застывшему от ужаса мальчику и обняла его, заливаясь слезами.
– Авери, скажи что – нибудь. Пожалуйста, милый, не молчи!
Авери сам не думал, что умеет так кричать. Вырваться из объятий этой чужой женщины было легко – он почти отшвырнул её от себя, едва не сбил с ног вбегающего в комнату бородатого мужчину с добрым и обеспокоенным лицом и вылетел на улицу.
Не тот дом.
Не тот город.
Не те родители.
Мальчик бежал сам не зная куда до тех пор, пока не потерял сознание.
Последней угасающей мыслью его была мысль о том, что всё это не сон.
Это был его личный Ад.
***
Холодно. Туман.
Авери осмотрелся, уже жалея, что поступил так необдуманно – кем бы ни были эти добрые мужчина и женщина, он не должен был поддаваться первому порыву и убегать от них. Это скорее всего огорчило их и напугало. Нужно было узнать, где он и что с ним.
Его потряхивало от озноба, кожа на руках и ногах казалась воспалённой и горела, но этот внутренний жар не грел мальчика, а, казалось, замораживал ещё больше.
Ну и сколько он уже провалялся вот так на земле – голый, если не считать нижнего белья, сначала под солнцем, потом в туманной сырости?
Авери неожиданно для себя рассмеялся. Смех прозвучал вымученно и немного безумно, но мальчик смеялся долго и от всей души – о да, смотрите вторую серию захватывающих приключений Авери Диксона: Авери в туманном Нигде.
Да я главный герой, подумал мальчик, я вытянул счастливый билетик в волшебную страну, и меня ждут чудовища и принцессы. И никакой смерти – главные герои не умирают, правильно?
Смех перешёл в рыдания. Авери долго сидел, обняв колени и выплакивая свою усталость и горе. Сложно понимать в десять лет, что ты уже никогда не будешь ребёнком, что бы ни случилось.
Его родители мертвы.
Он убийца.
Он…мёртв.
Всё это из – за того, что он «сияет». Ну и что, что ему десять лет? Он знал, что мир не так хорош, как убеждали его взрослые, что сияющих детей никогда не оставят жить своей жизнью.
Знал, как знают все дети, что чудовища рано или поздно приходят за «сиянием» и с ними придётся биться.
Но он не ждал чудовищ в человеческом обличии. Не знал, что такое бывает.
За это незнание жизнью заплатили все.
Туман немного рассеялся и Авери смог осмотреться. Правда, понятнее, где он находится, ему не стало. Трещины в земле, разрушенные дома, огромные деревья…в кустах мелькали огоньки, и мальчик невольно поискал глазами палку или камень, понимая, что любой зверь разорвёт его прежде, чем он сможет попытаться защитить себя.
– Дерри. Еда говорит – Старый Дерри, но он не старый, детёныш. Он как Старший, а Старший не старый, он был давно – давно, до Еды.
Авери с радостью обернулся на уже знакомый голос и с криком отшатнулся. Да, это был его Огонёк, Вайз, или как его называл другой Мальчик – с – Огоньками, Пенька, но как он выглядел! Глаза горят жёлтым огнём, окровавленные многосуставчатые когтистые пальцы хищно двигаются, словно вслепую ищут добычу, в которую могут вцепиться, а зубастая пасть, и так чересчур большая и широкая даже для такой большой головы, вообще разодралась от уха до уха.
– Ты меня напугал. – Честно сказал Авери. Огонёк радостно оскалил свою жуткую пасть, но Авери неожиданно для самого себя закончил – Не делай так больше.
Снова этот восторженный взгляд. Авери даже смутился – вместо того, чтобы рассердиться, чудовище явно умилилось его словами.
– Дерри, – повторил мальчик, удивляясь собственной смелости. – Я в Дерри. А теперь объясни, как я сюда попал.
– Ты хотел жить, мёртвый детёныш. Теперь ты живёшь в моём Старшем Дерри.
Огонёк уселся как кошка, «копилкой», и Авери неожиданно для себя улыбнулся.
Полуголый мальчик в тумане и Тварь с горящими глазами и окровавленными пальцами, сидящая, как кошка. Так ведь не бывает на самом деле.
– Ты мёртвая Еда, – продолжил Огонёк. – Я тебя Спел, но в следующий раз я Спою тебя лучше.
Мальчик невольно вздохнул. В ответах Огонька он понимал одно слово из десяти в лучшем случае.
– Я хочу домой. – тихо сказал Авери. – К маме и папе. Настоящим. Это невозможно, да?
– Джоорджи. – Лицо Огонька на миг исказилось, как от боли, и его горящие жёлтые глаза стали голубыми. – Ты даже говоришь как он.
Авери тихо плакал, его Огонёк смотрел на него, а мальчик думал о том, что чудеса в жизни бывают, но они страшные, и что он действительно никогда больше не увидит маму и папу. Огонька он решил больше не допрашивать. Мальчик уже понял, что это существо вроде бы старается ответить на его вопросы, но пройдёт некоторое время прежде чем он сам научится понимать его. Что ж, мёртвому мальчику некуда торопиться, не так ли?
Окровавленные пальцы и детские кружевные манжеты с бубенчиками. Это было ужасное сочетание, от которого волосы вставали дыбом. Авери задал вопрос, уже зная ответ.
– Почему у тебя пальцы в крови?
– Охотился на Еду, – радостно отозвался Огонёк.
– Я…я запрещаю тебе это. – Авери без сил опустился на холодную землю, чувствуя, что скоро снова потеряет сознание. До него только сейчас дошёл смысл значения слова «Еда», которое имела в виду придуманная им Тварь. – Не смей есть людей.
Огонёк улыбнулся ещё шире, от чего его косые глаза почти совсем уехали на затылок, обнял трясущегося от холода мальчика и свернулся с ним в клубок.
– Не есть Еду? – хихикнул Огонёк. – Как скажешь, Джорджи.
Авери хотел было сказать, что он не Джорджи, хотел ещё раз запретить Огоньку есть людей и убедиться, что он правда понял, но мальчик заснул, отогревшись в объятиях страшной Твари со светящимися глазами.
– Мы поиграаем в Огоньки, Авери, – сказало юное Оно спящему мальчику. – А потом ты полетишь.
Пеннивайз долго смотрел на спящего мальчика счастливыми глазами ребёнка, получившего, наконец, вожделенную игрушку, и думал о том, что это будет очень, очень интересная ИГРА.
Комментарий к Стеклянные шарики: Мальчик из Института (1 часть)
“Институт” Ст.Кинга. В этом романе пасхалок очень много, так же есть пасхалки на его будущие книги и на будущие книги его сына.
“Институт” очень страшный роман для меня, это личное. Наверное, никому другому он не принесёт такого ощущения ужаса и ночных кошмаров, и это очень хорошо.
========== Стеклянные шарики: Новые Неудачники? (2 часть) ==========
Девочка была странная – зачем в сумерках носить чёрные солнцезащитные очки?
Авери пошевелился, ожидая, что сидевшая возле него девочка вскрикнет и начнёт суетиться, но она просто улыбнулась ему.
– Мне не нужны глаза, чтобы видеть, Авери. Я рада, что ты пришёл в себя.
– Ты знаешь меня? – мальчик сел, подождал, пока у него перестанет кружиться голова и очень сильно смутился, сообразив, что из одежды на нём только грязные, испачканные землёй детские трусы.
– Тебя родители ищут. Уже сутки. Нам о многом надо поговорить, но сейчас ты должен вернуться домой.
– Ты знаешь меня? Как тебя зовут? Кто ты? – забросал девочку вопросами Авери, начиная чувствовать нарастающий ужас. Почему он почти ничего не помнит?!
– Дайна Кэтрин Беллман. Я…такая же сирота, как ты. В приюте мы общались, пока тебя не усыновили. – Дайна улыбнулась, но тут же посерьёзнела. – А насчёт памяти – Оно иногда допускает такие ошибки.
– Оно? – Авери встал при помощи Дайны и она повела его за собой, как малыша – держа за руку.
– Пеннивайз. – Дайна снова грустно улыбнулась. – Оно.
– Мой Огонёк и тебя оживил? Ты тоже из Института?
– Твой Огонёк? – переспросила Дайна и грустно рассмеялась. – Авери, Оно – страшное существо, это пришелец из другого мира. Я не из Института. Я…обязательно расскажу тебе всё, что знаю, и отвечу на все твои вопросы, только сначала успокой своих родителей. Ты ведь знаешь, что делать?
Всё, что говорила эта девочка в тёмных очках, было странным. И сама девочка была странной, но она говорила вроде бы правильные вещи – Авери и сам знал, что ему лучше вернуться, прикинуться счастливым обыкновенным ребёнком и успокоить переживающих за него приёмных родителей.
Мысль о том, что Огонёк вовсе не придуманный его мозгом воплощённый образ его же Огней, была неприятной, но мальчик решил пока не верить всему, что говорила ему Дайна.
Он покорно позволил ей отвести себя за руку домой, вытерпел слёзы, объятия, нежные упрёки, и правильно отреагировал на несколько посещений привязчивого доктора.
Его приёмные родители и правда оказались милейшими людьми, и Авери было даже немного стыдно начинать называть их «мама» и «папа» – но ему нужна была свобода, и лучшего способа поскорее добиться её он не смог придумать.
За ним наблюдали около месяца. Авери был как все – в меру шутил и даже шалил, в меру капризничал и льнул к папе и маме. В конце – концов его оставили в покое, и разрешили гулять одному: родители мудро рассудили, что у нормального мальчика должны быть друзья, своя жизнь и много – много детских игр на свежем воздухе.
Авери выслушал множество наставлений о том, как опасно даже приближаться к развалинам Старого Дерри, честно пообещал быть осторожным и весело побежал в счастливое утро…конечно же, к запретным развалинам старого города и друзьям, ждущим его там.
Друзьям, с которыми он давно уже был знаком, ни разу не видя их вживую.
Когда Дайна впервые заговорила с ним мысленно, Авери не испугался, даже обрадовался тому, что девочка первой вышла на связь. Они очень много общались, и настал день, когда к её голосу присоединился другой, за ним ещё один и ещё. Авери чувствовал себя почти счастливым, понимая, что все эти дети, говорящие с ним, такие же, как он. Радовался, что его понимают.
Вот только истории, которые они рассказывали ему о себе, почти всегда были ужасными.
Почти все дети были убиты когда – то за сияние – тем или иным кошмарным способом, и, не будь Авери уже закалённым собственной смертью и страданиями, он бы не смог жить после их чудовищных откровений. Ему даже стало стыдно за то, что он так жалеет себя.
Ну что такое смерть под многотонными плитами?
Брэдли Тревор долго не мог умереть – очень долго. Его пытали и мучили несколько часов подряд, он чувствовал всю боль от начала и до последней агонии – спасительных провалов сознания почти не было.
Фрэнки Питерсон тоже долго страдал – а причина его смерти вызвала у Авери кошмарный сон, который мучил потом мальчика не один раз: во сне не к Френки, а к нему, Авери, приближалось Нечто с корявой веткой в руке.
Дорси Коркоран и его старший брат Эдвард прямо сказали о том, что Огонёк был причастен к их смерти, но особо Оно не винили – главным монстром в их недолгой жизни был человек, их отчим.
Близняшки Кэти и Кора Деттерик были милыми и тихими девочками, их голоса звучали редко. Авери удивился тому, что они попали в эту странную компанию замученных до смерти детей, но Дайна как – то тихим вечером рассказала про них всё, и Авери в очередной раз почувствовал стыд за свои переживания.
Маленький мальчик Гэдж толком и разговаривать – то не умел, но Авери слышал его и видел образы, которые Гэдж посылал ему – про смерть, про своего чёрного кота Черча. Образы с котом напоминали Авери ролики с участием кошек из будущего, и сердце его сжималось от тоски и понимания того, что его будущее уже никогда не наступит.
Только Дайна ничего ему не рассказала про себя. Авери знал, что её убил некий сумасшедший человек по имени Туми Крэйг, но это никак не объясняло её грусть, тоску и вечно стиснутые, будто от сильной боли, губы.
Быть может, Дайна смущалась рассказать что – то стыдное или ужасное при всех?
Авери очень сильно надеялся на то, что сможет разговорить её «вживую». Дайна показалась ему доброй и очень хорошей девочкой, хотя и странной, и ему хотелось хоть немного облегчить её постоянную боль.
«Вживую» его друзья оказались такими же, как в сиянии. Даже его лучший друг Дик, живущий по соседству в приемной семье, мальчик – призрак из давно разрушенной Водонапорной Башни.
***
– Огонёк? Он…ну…как мои стеклянные шарики. – сказал мальчик.
Подумав, он залез рукой в карман выцветших грязных шорт и достал горсть шариков. Солнечный свет дробился внутри крошечных сфер, они сияли и переливались, как настоящие маленькие миры.
Беверли вздохнула.
Волшебство, вот что для них Оно. Волшебное существо из их детского мира.
– Он опасен, – сказала Бев, предвидя ответ.
Мальчик снисходительно улыбнулся ей. Девочкам положено быть правильными бояками, пусть эта и не выглядела робкой или…правильной.
– Ну, мы это контролируем.
Он убрал шарики обратно в карман. Девушка, конечно, была чудо как хороша, но мальчик хотел к друзьям, хохочущим где – то в развалинах, и к Огоньку, который знал и умел делать множество потрясающих вещей.
Еще раз снисходительно улыбнувшись красивой девушке, мальчик помахал ей рукой и убежал.
– «Контролируем это» – грустно повторила Беверли.
Ну и зачем она окликнула этого шустрого мальчишку, бегущего в развалины Старого Дерри? Неудачники наблюдали за детьми, с которыми играло юное Оно, и даже запомнили несколько особо активных ребят, но что дали им эти знания?
Ничего.
Вот и Беверли не смогла остановить этого ребёнка – её красота привлекла мальчика, он остановился, подошел к ней и они даже поговорили, но мальчик на все её предупреждения о смертельной опасности только снисходительно улыбался.
Зачаровало их Оно, что ли?
Но этот мальчик, да и другие ребята из Нового Дерри не выглядели зачарованными – скорее, это юное Оно было зачаровано ими, раз совсем забросило свои старые «игрушки».
Мальчик даже не сказал ей свое имя.
Что творилось с новым поколением юных деррийцев? После этой странной встречи Бев почувствовала себя взрослой, даже старой, словно все эти перемещения во времени и перевоплощения отняли у неё саму суть детскости, эту безбашенную безумную юность, когда страшный Клоун – убийца из канализации кажется привлекательным и таким же восхитительным и прикольным…как стеклянные шарики.
Неудачники менялись ради Оно, приносили себя в жертву, мучились и изменялись. Эти же дети остались сами собой, независимо от того, сожрал Клоун кого – то из их друзей, или нет.
Майк рассказал о своем опыте разговора с парнишкой, выловленным им как раз после смерти очередной Еды. Мальчик понимал, что ребёнок погиб, он даже знал, что его сожрал Клоун, живущий в развалинах Старого Дерри. Но на вопрос Майка о том, будет ли он теперь осторожнее, парнишка ответил: ” – Меня он не сожрёт.»
