Текст книги "Оно: Нерасказанные истории (СИ)"
Автор книги: Eirik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)
– Снимем фильм про нас, – насмешливо предложила Беверли, – В будущем, конечно.
– Он уже есть. – Пеннивайз хмуро посмотрел на девочку. – В будущем.
Беверли словно ледяной волной накрыло, и тут же бросило в жар.
– Ты хочешь сказать, что…это правда? Мы можем увидеть будущее, и существует фильм про нас всех?!
Неудачники переглянулись и все, как один, уставились на юное Оно горящими от восторга глазами.
Пеннивайз оставил, наконец, замученного Билла и улыбнулся.
Детишки просто не поняли сразу всю гениальность сотворённого им. Теперь от них шли волны восхищения, изумления, радости и такой сильной веры в чудо, что юное Оно почувствовало превосходство над ними – теперь оно будет учить детёнышей, а не детёныши его.
– Можем увидеть прямо сейчас. – Пеннивайз милостиво кивнул изумлённой девочке, немного подумал и добил Неудачников окончательно – Можем даже быть в этом фильме.
– Ты хочешь сказать, мы можем сняться в фильме про нас все вместе? – недоверчиво переспросил Эдди. – С тобой?!
Пеннивайз кивнул, удивляясь, что даже до изменённых им Неудачников так долго доходит всё величие того, что он совершил.
– Так что мы ждём? – Ричи подскочил в страшном возбуждении и затормошил Каспбрака. – Эдс, мы будем звёздами! Вперёд, в будущее!
Пеннивайз подумал об оставленном им в будущем человеке, актёре Билле Скарсгарде, и неожиданно понял, что соскучился по нему. Вернуться в тот момент, когда человечек уже успокоился, уверился в своей нормальности и даже завёл семью? Подсказать Мускетти ещё пару странных идей во сне? После первого же кошмара с участием Оно Мускетти и нарисовал образ Пеннивайза, в счастливом неведении считая, что эта огромная голова и кошмарная улыбка – плод только его гениального воображения.
Юное Оно улыбнулось ещё шире.
О, незачем выбирать. Цикл Сна позволит им всем прожить тысячи жизней, перепробовать миллионы вариантов реальности и в конце – концов создать свой мир.
Вселенную, в которой Оно и Еда будут, наконец, общаться как равные.
Все они будут летать.
***
– Одра?
– Лети, милый. Я за тобой.
Неудачники исчезли вместе с юным Оно.
Самка посадила проснувшуюся Царицу Крыс себе на плечо и улыбнулась древнему Оно.
– Дети будут нуждаться в нас, – сказала Она с нежностью. – Это будет интересный Сон.
Старший посмотрел на Себя и Своего Младшего, посмотрел на спящих Неудачников, и, усмехнувшись, подумал о том, что детёныши Еды скоро поймут настоящий смысл фразы “Вы тоже будете летать”.
Объединить Циклы было мудрым решением с Его стороны.
Самка сильна, но одна Она может не справиться…тем более, что Стэн Урис, сам того не зная, сиял точно так же, как недруг Оно, Матурин.
Этот Цикл Сна Его детёныша действительно будет интересным.
Мёртвые и Живые Огоньки переместились в будущее.
========== Зеркальный лабиринт ==========
Неудачники снимались как одержимые, открыв для себя удивительный мир кино.
Андрес Мускетти не подгонял ребят. Они сами лучились энергией на съёмочных площадках, не замечали камер и вели себя так естественно, что даже взрослые актеры «заразились» от ребят энтузиазмом и впали в детство. Все носились между декораций, задирали несчастного Пеннивайза – Билла Скарсгарда и никто не думал о том, что это работа.
Ничем не омрачённое счастье – вот что было вместо съёмок. Счастье, ослепительное, почти болезненное от его невозможности.
Всё было прекрасно, пока «Билл» не забраковал первую версию зеркального лабиринта.
Сцена с лабиринтом была уже отснята, Андрес Мускетти с восторгом обнимал, как он думал, Билла Скарсгарда за плечи и восхищался его игрой. Лже – Билл хмурился, капризно сжимал губы на потоки лести и похвал, источаемых в его адрес и мрачнел всё сильнее и сильнее, пока не шокировал всех ультиматумом: или сцену с лабиринтом переснимают, или он сам отказывается сниматься дальше.
После продолжительного молчания, вызванного шоком от такого заявления, Мускетти нехорошим голосом поинтересовался, что не так, и едва не придушил Скарсгарда, заявившего, что он хочет настоящий зеркальный лабиринт, а не жалкую подделку под зеркала и зеркальные коридоры.
Звезда «Оно 2» с невинной улыбкой заверил режиссёра, что лабиринт он берёт на себя: никаких лишних расходов, никаких потерянных съёмочных дней.
Ворча нечто малоприятное для Билла, Мускетти удалился отыгрываться на других взрослых актёрах, предупредив обнаглевшую «звезду», что у него пара часов на новый лабиринт.
Лже – Скарсгард одарил всех широкой детской улыбкой, и гордо удалился в «свой» трейлер.
За ночь зеркальный лабиринт изменился.
Сначала никто не понял, в чём была разница между лабиринтами. Зеркала выглядели почти так же, коридоры были удобными для камер, никто из актёров в них не потерялся. Никаких несчастных случаев, никаких травм.
Мускетти, разумеется, высказал Биллу всё, что он думает о капризах всяких зазвездившихся засранцев, но сцену с лабиринтом переснял.
Скарсгард был идеален, съёмки прошли без дублей, Андрес Мускетти признал, что эта версия зеркального лабиринта действительно более жуткая, чем прежняя и с удовольствием заменил отснятый материал новым.
С этого момента начался кошмар.
***
Беверли хмуро посмотрела на ребят.
Неудачники сидели, уткнувшись каждый в свой смартфон, и увлечённо переписывались с призраками из сети, периодически делясь друг с другом интересными ссылками. На неё никто не смотрел – она, живая девочка, уступала своей сетевой копии во всём.
Конечно, Беверли была в полном восторге сначала: слишком интересными были открывшиеся Неудачникам возможности, слишком популярной она была в сети. Да что там, слишком приятно было читать о себе, про себя и купаться в лучах славы. Презираемая всеми бедная девочка превратилась в звезду. Читая о своей красоте, актёрской игре и таланте, Беверли невольно чувствовала счастье, чувствовала тепло внутри и даже плакала иногда от того, что мир любил её.
И всё же, не смотря на счастье, Беверли чувствовала тревогу. Неудачники были вместе…и нет.
Даже Бен теперь почти не смотрел на живую Беверли. Он лайкал и комментировал её фото, посылая ей «сердечки» в сети, засыпал девочку подарками…и всё больше и больше отдалялся от неё, предпочитая прогулке вдвоём очередной чат, где он рыцарски восхвалял ту же Бев и защищал её от нападок редких недоброжелателей и троллей.
Неудачники были вместе, но все они были как никогда одиноки. Сидя вместе дружной компанией, ребята тем не менее отсутствовали в реальности, предпочитая сеть.
И настал момент, когда сквозь сияние теперь уже призрачного счастья Беверли поняла, что происходит что – то очень нехорошее, опасное для всех Неудачников. Опасное даже для Пеннивайза.
Проклятый зеркальный лабиринт был не просто лабиринтом.
Люди не заходили в лабиринт без нужды. Все избегали это место, сами того не подозревая. Актрисы не подходили к зеркалам, чтобы посмотреть на себя и поправить макияж, ребята не бегали по коридорам, дурачась, взрослые не прятались в тени, чтобы незаметно покурить или выпить колу.
В коридорах было холодно, даже если все умирали от жары. Лабиринт словно излучал яд, словно всасывал в себя тепло и жизнь. Он был уже не нужен, но о лабиринте словно забыли, не разбирая зеркала и не очищая место съёмок.
Но больше всего Беверли пугало то, что там, в глубине зеркальной тьмы что – то было. Живое или нет, она не знала. Просто чувствовала – нечто присутствовало в зеркалах, двигалось там и выжидало.
Всей съёмочной группе начали сниться кошмары. И не только по ночам – стоило уставшему артисту или техническому работнику заснуть на залитой солнцем скамье, как он тут же просыпался с криками ужаса. Тело несчастного было ледяным, словно всё это время он провёл на морозе, а не под жгучими лучами солнца.
Всё списывали на усталость, кошмарную составляющую фильма и нервные срывы.
Неудачники вроде бы осознавали, что творится неладное, особенно Майк и Стэн – но, внимательно осмотрев лабиринт и ничего не обнаружив, ребята снова уткнулись носами в свои ноутбуки и смартфоны, а позже и Беверли обнаружила, что больше не видит никаких теней и шевеления внутри зеркал.
Тревога осталась, но девочка скоро снова погрузилась в сетевой мир и забылась в иной реальности.
***
Она едва всё не испортила.
Пеннивайз готов был искусать упрямую девчонку, мешающую ему играть.
Юное Оно жутко раздражал интерес людей к зеркальному лабиринту. Это была его игрушка. Только его, и ничья больше.
Он быстро устал от внимания Неудачников.
Терпеть постоянные одёргивания и воспитательные беседы было скучно, объяснять любую мелочь будущего ещё скучнее, и Оно погрузило всю съемочную группу в очень сложный, продуманный и многогранный морок, сделав исключение для Билла Скарсгарда.
С Биллом юное Оно хотело поиграть в особенную вкусную игру, и нарастающий ужас со стороны всё понимающего и видящего истинную суть происходящего Скарсгарда как никогда радовал Мёртвые Огоньки.
Пеннивайз даже отпускал иногда свою жертву «поиграть» вместо себя, и радовался, когда Мускетти ругал измученного актёра: питающий собой юное Оно Билл быстро уставал от съёмок, ошибался, путался в тексте и вообще находился на грани нервного срыва.
Восхищённые будущем ребята легко поддались мороку. Они были ещё слишком юными и восторженными, слишком верили в себя и в то, что в Цикле Сна Пеннивайза ничего плохого с ними или с кем – то ещё случиться не может.
Всё ведь понарошку, правда?
Даже Майк, которого Пеннивайз опасался больше всех, восторженно погрузился в реальность Мировой Сети, словно забыв про существование главного всепланетного Зла, с которого он поклялся не спускать глаз.
Беверли продержалась дольше всех, но юное Оно избавилось и от неё – применив любимый метод самих же Неудачников, который они использовали по отношению к Пеннивайзу, и переведя её внимание на другой интересный «раздражитель».
Отвлечь детёнышей было легко.
Ещё легче было внушить им, что все хорошо, правильно, и что находиться в виртуальной реальности намного интереснее, чем в обычной.
Неудачники послушно уткнулись в новые игрушки.
***
Пеннивайз вошёл в зеркальный лабиринт и улыбнулся, когда в зеркалах отразились другие зеркала, и больше ничего. Зеркала не видели суть Оно, как и Тварь в них.
Это было весело.
Зеркальный коридор потемнел, температура воздуха начала понижаться. Юное Оно привычным уже жестом положило конечности на зеркальную поверхность и лизнуло вмиг оледеневшее зеркало. В зазеркальной глубине замелькали тени – ближе и ближе, и наконец Тварь с той стороны положила свою четырёхпалую серую конечность прямо на ладонь Пеннивайза. Оно снова лизнуло зеркало, чувствуя, как Тварь рванулась к нему из тьмы.
Тварь обожала юное Оно – Пеннивайз чувствовал это так же сильно, как чувствовал опасность, исходящую от неё. Тварь буквально захлёбывалась в своей тоске, в жажде зазеркального существования. Ей хотелось разбить тонкую, сдерживающую её грань и выбраться. Пеннивайз чувствовал в Твари нечто знакомое, но что, юное Оно долго не могло понять, поэтому приходило и приходило в лабиринт, зачарованное своей личной страшной игрушкой.
Тварь молила юное Оно о мельчайшей трещинке на зеркале. О милости, за которую предлагала всю Вселенную.
Пеннивайз пообещал выпустить её, угарая над наивностью глупого создания. Конечно же, юное Оно и не думало выпускать зазеркальную Тварь и лишать себя такой интересной игры.
Не для этого Пеннивайз создал идеальные зеркала, недостижимую мечту человечества о сверхточном изображении не только своей внешности, но и своей сути.
Тварь скоро наскучила Оно. Выпустив из Мёртвых огней в зазеркальный мир суть своего самого ненавистного врага, Странника, Пеннивайз тем самым освободился от него, а освободившись, наигрался в свою жертву, напился её мучений и тоски, и стал её забывать.
К этому времени Пеннивайз открыл для себя новый способ доводить до белого каления юного Билла, умилительно улыбаясь его «взрослому двойнику», и забросил все свои игры ради того, чтобы снова и снова видеть страдающее лицо старшего Денбро.
Актёр Джеймс Макэвой подыгрывал, как он думал, Биллу Скарсгарду, «по – братски» обнимая его за плечи и улыбаясь не менее радушно, и заподозрил неладное только тогда, когда Билл буквально набросился на него с кулаками, стоило только Джеймсу в перерыве между съёмок в очередной раз положить ладонь на плечо Оно.
Ситуация получилась сложная.
Смутились все свидетели и участники этого события. Все, кроме Пеннивайза, разумеется. Юное Оно откровенно наслаждалось содеянным, пило чувство вины Джеймса, гнев Билла, обиду и смущение настоящего Билла Скарсгарда, и совершенно не думало о Твари, почти забыв о ней.
Вот только Тварь о юном Оно не забыла.
Пеннивайз больше не ходил в Лабиринт, но зеркал касался – расположенных в гримёрных юных и взрослых актёров и их маленьких карманных зеркал. Неудачников восхищало умение юного Оно погружать пальцы в зеркала и фотографии, исчезать в них и появляться снова, и Пеннивайз с удовольствием демонстрировал этот, по его мнению, довольно примитивный способ перемещения в человеческом времени и пространстве.
Тварь в зеркале следила за Пеннивайзом; и каждый раз, когда палец или рука его касались поверхности зеркала, Тварь улыбалась, потому что знала то, что не знало юное Оно – на одном из зеркал Лабиринта была трещинка.
Микроскопическая трещинка, неразличимая для человеческого глаза – она была, и торжество Твари росло.
Синхронизировать свои и Оно прикосновения у Твари получалось всё чаще и чаще.
Пеннивайз, сам того не осознавая, всё чаще и чаще касался зеркал.
И настал день, когда Мускетти с изумлением услышал от «Скарсгарда» нечто настолько странное, что даже и не подумал отказывать ему.
«Билл» сказал, что сцену с Лабиринтом следует снова переснять, и что он сам исполнит все трюки – никакого “зелёного экрана”, никаких каскадёров и фальшивых зеркал.
Андрес неприлично заржал, представив себе главную звезду Оно, ойкающую от первого же удара лбом о стекло и согласился на этот бред только для того, чтобы проучить обнаглевшего Билла Скарсгарда, «доставшего» всех своими выходками так, что Мускетти лично готов был сотворить с ним что – нибудь болезненное и ужасное в конце съёмок.
Приказав подготовить Лабиринт, Мускетти предъявил Биллу странный контракт, обязующий актёра сняться в продолжении серии фильмов про Оно, абсолютно для Скарсгарда не выгодный, и торжественно зачитал его Биллу перед съёмками.
Актёры, собравшиеся на съёмочной площадке, расхохотались.
Совершенно спокойный и серьёзный Андрес уточнил, что дубль будет только один. Контракт вступит в силу, если Билл Скарсгард испортит этот дубль своей игрой или технической накладкой – например, не сможет разбить головой зеркало.
Ко всеобщему удивлению, Билл этот странный контракт подписал. Лениво поставил роспись и самоуверенно улыбнулся несколько опешившему от происходящего Мускетти.
Снимать начали в полной тишине.
Когда наступил кульминационный момент, Пеннивайз обернулся к Мускетти и оскалился. Андрес тогда впервые вздрогнул – человек не мог так скалиться, не мог физически. Никакие вставные зубы, никакой трюк не может растянуть человеческий рот в такой чудовищный оскал.
Мускетти не видел того, что увидели «взрослый Билл» Джеймс и маленький Люк Росслер, «мальчик на скейтборде», Дин.
Оно подмигнуло им и показало свою истинную суть. Потом положило руки на зеркальную поверхность, и актёры, взрослый и юный, отчётливо увидели, как пальцы этого чудовища в облике Скарсгарда проходят сквозь стекло. В следующую секунду маленький Люк начал кричать, а Пеннивайз, почти ласково улыбнувшись ему, отвёл назад свою огромную башку и ударился ей о зеркало.
Это была уже не игра. Джеймс едва не потерял сознание от ощущения того, что всё происходит здесь и сейчас. Чудовище билось головой о зеркало – размеренно, с кажущимся спокойствием…и улыбалось.
Но самым страшным было то, что не бьющееся по всем мировым стандартам зеркало дало явную трещину и она расширялась с каждым безумным ударом чудовищной головы того, кого ни один человек на съёмочной площадке больше не считал Биллом Скарсгардом.
Казалось, чудовище черпает силы из застывших в шоке людей. Последний удар – и голова Люка оказалась в зубастой пасти Пеннивайза.
Джеймс Макэвой потерял сознание в тот момент, когда Оно с мерзким хрустом отгрызло Люку голову и посмотрело на него светящимися пожелтевшими глазами.
– Это достаточно реально для тебя, Бииилли?
Пеннивайз повернулся к застывшему от ужаса Мускетти и широко улыбнулся ему, словно с его губ и клыков не капала ещё горячая кровь маленького «Дина»;
– А я для тебя теперь реален, Андрес?
Юное Оно расхохоталось, и этот смех словно разбил морок. Люди закричали, забегали, требуя кого – то позвать и куда – то позвонить. Мускетти начал подниматься со своего режиссёрского стула, люди бросились к потерявшему сознание Джеймсу и останкам Люка Росслера…
… В этот момент в Лабиринт вошёл сонный, трущий кулаком глаза, совершенно живой Люк.
– Простите, я проспал. – Люк виновато улыбнулся режиссёру, спокойно подошёл к Пеннивайзу и взял его за руку. – Извини, Билл.
***
Все словно очнулись. Никакой крови, никаких трупов. Зеркало действительно было разбито, но никаких дополнительных ужасов сверхчувствительная плёнка не зафиксировала, как Андрес с ней не экспериментировал.
«Билла Скарсгарда» наградили десятиминутной овацией – умение так вживаться в роль всем казалось чудом.
Зеркальный лабиринт окончательно разобрали, и теперь это были уже не странные, прозрачные до невозможности зеркала. Это были обыкновенные, захватанные грязными руками технических рабочих дешёвые подделки «для кино», такие же одноразовые, как большинство декораций, имитации.
Неудачники, присутствовавшие на съёмках легендарной сцены в Лабиринте, устроили юному Оно допрос с пристрастием. Пеннивайз, состроив виноватое лицо, покаялся в том, что устроил всем сложный морок, уверил ребят в том, что никто не пострадал и оставил их в полной растерянности.
Ребята понимали, что юное Оно недоговаривает, что на самом деле им вовсе не показался отвратительный хруст головы Люка Росслера, но доказать что – либо было невозможно.
Живой и здоровый Люк бегал по съёмочной площадке, Мускетти лихорадочно правил ленту, вырезая старые кадры и вставляя новую версию убийства в Лабиринте, за Скарсгардом тянулась толпа восхищённых поклонников.
Выпущенный Оно на свободу настоящий Билл выслушал в тысячный раз очередной восторженный рассказ о «своей гениальной игре» и умножил число легенд о своей исключительности и умению «вживаться в образ».
Пеннивайз улыбался ему из зеркала, и осознающий что всё происходит на самом деле актёр мог только задыхаться от ужаса, понимая, что никто ему не поверит, вздумай он рассказать правду.
Глаза Твари из Зазеркалья следили за юным Оно с искренней любовью.
Пеннивайз освободил Тварь, сам того не зная, и в этот раз она готова была исполнить всё, что обещала юному Оно когда – то.
Все миры. Все Вселенные. Всё на свете.
Какой – то уборщик уволился, на его место тут же приняли нового.
Новичок был вежливым, охотно пошёл с ребятами после работы выпить пива и к следующему рабочему дню был уже «свой парень». Был он славным, добродушным и каким – то…сереньким. Не запоминающимся.
Звали его Джон Смит.
***
Джордж Денбро возненавидел этого маленького гадёныша сразу, раз и навсегда.
Не актёра Люка Росслера. Джордж сомневался, что Люк вообще существует в реальности.
Юный Денбро возненавидел Дина.
Брызнувшая на Макэвоя кровь, откушенная Оно голова, всё, что случилось в проклятом Лабиринте, наводило Джорджа только на одну мысль: а был ли мальчик?
Люк Росслер, подозрительно быстро привязавшийся к «Биллу Скарсгарду», на съёмках вёл себя как обыкновенный американский ребёнок, но было в нём что – то от управляемой марионетки. Всё, что играл Дин, было отравлено – казалось, этот мальчик специально строит из себя невинного агнца, заманивая “Взрослых Неудачников” прямо в лапы Оно, специально заманивает Макэвоя в Лабиринт…
И вот за эту невидимую нить, связывающую сознание Дина и Оно, Джорджи мальчика и ненавидел.
Джордж не мог доказать, что Люк (Дин, а не Люк!) – такая же чудовищная игрушка юного Оно, какой недавно был он сам. Не мог доказать того, что проклятый хруст никому не послышался, что если и существовал когда – то актёр по имени Люк Росслер, его жизнь окончилась в Мёртвых Огнях.
Мальчишка бегал за юным Оно, не делая различия между ним и настоящим Биллом Скарсгардом, с детской непосредственностью тянул за цепочки на штанах юного Оно, и, когда эти двое замирали, понимающе переглядываясь, Джорджа терзала такая ненависть и боль, что он сам себе поражался.
Вот, значит, как чувствовал себя Билл, когда видел своего маленького мёртвого братика. Его сердце так же разрывалось от боли, и ему так же хотелось убить эту инопланетную дрянь?
Джордж не мог понять, что творится с Пеннивайзом.
Это двухметровое рыжее чучело, которое мурлыкало, когда его гладили по красным антеннкам, которое очеловечилось до того, что осознало Неудачников не Едой, Оно, которое училось бегать на паучьих лапах под их подбадривающие крики и хохот… Этот Пеннивайз теперь словно забывал их всех и стремительно терял человечность. Его шутки становились всё злее, и Джордж поймал себя на мысли, что почти видит Голод Оно.
Видит, как Пеннивайз стал смотреть на Неудачников.
Как на Еду.
Неудачники почти никак не отреагировали на горячую речь мальчика, который собрал их вместе после очередных съёмок, чтобы обсудить происходящее.
Беверли вроде бы поняла его, но как – то вяло ужаснулась, словно её сознание спало и никак не могло проснуться.
В Майке на миг появилось нечто хищное, но он тут же отвлёкся на очередную смс от поклонницы и добродушно похлопал Джорджи по спине: всё нормально, парень, успокойся.
Даже Билл, зациклившийся на своей ревности, только отмахнулся от брата, провожая злым взглядом Джеймса Макэвоя.
Джорджи едва не заплакал от отчаяния. Это была битва не одного человека, пусть даже и такого, как он, младший Денбро, почти Оно.
Вдобавок ко всему, возле Пеннивайза стал часто появляться мужчина, на которого Джорджи сначала не обратил внимания, настолько тот был невзрачным и незаметным.
Белый, светлые волосы убирает в хвост, перетягивая его обычной аптекарской резинкой. Часто и охотно смеётся. Глаза вроде бы голубые…или серые?
Оказалось, он отличный техник – Мускетти уже пристроил бывшего уборщика чинить постоянно ломающуюся аппаратуру, и новичок справлялся не хуже целой бригады ремонтников, чем вызвал всеобщее восхищение. Звали его Джон Смит.
Этот парень с незапоминающимся лицом с первого взгляда не понравился Джорджу. Было в нём нечто фальшивое – в его улыбке, его скользящем, но цепко подмечающем детали взгляде, в его движениях.
Мальчик понаблюдал за Оно и Джоном Смитом и с возрастающим ужасом понял, что знает этого парня. Знает и ненавидит – как ненавидит его самого Смит, случайно не успевший погасить ненависти в своем взгляде, когда их глаза встретились.
Или специально показавший её.
Джорджи растерялся. Он узнал эту кошмарную тварь, принявшую новый облик.
Но это было за гранью любого безумства и любой глупости Пеннивайза.
Этого просто не могло быть.
Оно сожрало то серое чудовище, последнего томминокера “Джона Смита”.
Маленький мертвец Люк подбежал к Пеннивайзу, которому что – то тихо говорил Джон Смит. Воскресшая Тварь взъерошила волосы на голове мальчика, а потом спокойно, хозяйским жестом положила руку на пальцы юного Оно…и Пеннивайз улыбнулся ему.
Джорджи не поверил своим глазам.
Он уже понял, что Пеннивайз наслал на всех сложный морок. Понял, что противостоит магии Оно каким – то чудом. Поэтому мальчик собрал все силы, разорвал свою паутину морока – и, буквально соединив своё сознание с сознанием Пеннивайза, в очередной раз был шокирован тем, что узнал и понял.
Пеннивайз испытывал страх, отвращение, ненависть…и интерес к своему воскресшему врагу.
Джон Смит знал это, и ему это нравилось.
***
– Он намного красивее этого. – Джон Смит взъерошил волосы на голове Люка. – Наш детёныш.
Пальцы зеркальной Твари легли на пальцы юного Оно.
– Моё Божество. – Тварь улыбнулась. – Я пришёл с миром, пришёл, чтобы дать всё, что обещал, и я сдержу слово. Не бойся.
Пеннивайз улыбнулся в морду существа, которому он когда – то откусил голову, чувствуя себя очень странно. Страх и правда был, но он был приятным на вкус, это был болезненно приятный сладостный ужас от того, что тебя поймали.
Джон Смит понял это, положил руку на талию Пеннивайза, привлекая его к себе и стиснул так, что юное Оно зашипело от боли.
Старший тоже так с ним поступал, но тогда боль была просто болью, от которой хотелось быстрее избавиться. А эта боль странным образом приносила удовольствие.
Равный по силе противник, враг.
Пеннивайз подумал о Билле, о Джорджи, о своём детёныше Роберте Грее и о существе, которое сдерживало его легко, словно двухметровая тушка Оно ничего не весила. Существо низшей расы, томминокер, насильно заставивший Оно Петь ему детёныша. И два человека, Еда, которых Пеннивайз любил.
Три создателя его детёныша. Билл, Джорджи и… Джон Смит, последний томминокер.
Позор любого Охотника – принадлежать подобным существам и создать от них ущербного детёныша с генами низшей расы и Еды.
Зеркальная Тварь неожиданно поцеловала Оно – сильно, напористо и чудовищным усилием воли сдержала свою готовую порваться в клочья человеческую оболочку.
– Примитивно. – подытожил Джон Смит. Человеческая кожа на его пальцах дала глубокие трещины, но разве такая ничтожная боль не достойна презрения?
Тварь вытерла сочащиеся кровью пальцы о свою одежду.
– Они так делали с тобой, Божество? Доноры генов нашего детёныша?
О, какая злоба.
Пеннивайз примерился было укусить Джона Смита, но не то томминокер поумнел в зазеркалье, не то ему самому хотелось узнать, чем всё закончится, но Тварь вовремя замолчала и снова поцеловала Оно, ещё грубее и болезненнее.
Оказывается, это тоже было мучительно приятно.
***
– Заседание Клуба Неудачников объявляю открытым.
Ребята неохотно оторвались от своих сетевых дел и с недоумением уставились на Джорджи.
– Да очнитесь же! Это морок!!!
Джордж выглядел таким измученным и отчаявшимся, что старший Денбро прервал переписку в чате, выключил свой трансформер и впервые за долгое время посмотрел на брата серьёзно и ясно, как раньше.
– Д-Джорджи, что случилось?
– Всё плохо. Он упивается своим страхом. Ему нравится, Билл. Я долго не верил, наблюдал за ними, и…всё плохо. Хуже быть не может. Страх, понимаешь? Это как тошнит наоборот…
– Так. – Билл взял брата за плечи и встряхнул. – Давай с начала и подробнее.
– Помните последнюю съёмку в зеркальном лабиринте? Пенька откусил голову Люку Росслеру, а потом появился Смит…
– Никому Пенька не откусывал голову, Джорджи, – попытался возразить Бен. – Росслер час назад пронёсся мимо нас. Для мертвяка он передвигается слишком шустро.
Стэн вспомнил маленьких мертвецов из водонапорной башни и побледнел. О, мертвецы могут очень быстро передвигаться…особенно, если они голодны.
– Да выслушайте меня!
Джорджи крикнул это так отчаянно и громко, что даже Ричи перестал улыбаться и оставил в покое свой замученный смартфон, бросив его за диванные подушки. Неудачники, наконец, полностью сосредоточили своё внимание на Джордже.
– Пенька сожрал Люка Росслера и сделал из него такого же вампира, каким был я. Понаблюдайте за ним сами и посмотрите запись сцен в зеркальном лабиринте. Парень, который играет Пеннивайза, Скарсгард, скоро умрёт, потому что Оно жрёт все его эмоции. Билл, помнишь томминокера Джона Смита, который…в общем, Пенька везде таскается с ним и от него идёт страх.
Вот теперь на Джорджи смотрели прежние глаза Неудачников – чистые, сияющие, не замутнённые никакой сетевой мутью.
– С самого начала, Джорджи. Расскажи всё с самого начала. – Билл старался говорить ровно и спокойно, но мальчик видел, что брат еле сдерживает себя. И чувствовал это – пальцы брата впились в его плечи до боли, чего сам Билл не замечал.
«С самого начала» затянулось надолго.
Беверли и Эдди три раза ходили за кофе для всех. К ребятам пришёл Билл Скарсгард и Неудачники не прогнали его, позволив слушать невозможные для нормального человека вещи. Андрес Мускетти поснимал для инстаграмма компанию ребят, умилившись идиллической картине: главный антагонист Оно 2 и его «жертвы» горячо и увлечённо что – то обсуждают вместе.
Пеннивайз в тот вечер так и не появился.
***
Спать никто не лёг.
Неудачники расположились на свободном месте среди полуразобранных декораций, натащив подушек, складных стульев и страховочных матрасов. Это было не по правилам, но Мускетти велел не отвлекать ребят, и ни в коем случае не вмешиваться ни во что. Охрана удалилась, ворча что – то нелестное в адрес режиссёра.
Скарсгард не ушёл в трейлер – не то забылся, оглушенный свалившейся на него информацией, не то боялся очередного визита Пеннивайза. Без грима и костюма видно было, как похудел и измучился актёр. Идею о розыгрыше Билл сразу отбросил – конечно, Андрес подобрал идеальный актёрский состав, но так сыграть отчаяние и душевные муки было невозможно, будь эти дети хоть миллион раз великие гении.
Их горе и тревога были не на показ, их слёзы и эмоции были настоящими.
– Я растерзаю этого Смита. – Майк с нежностью посмотрел на свою руку. На миг Скарсгарду показалось, что пальцы мальчика удлинились на несколько суставов, а его ногти стали когтями.
– А Пеньку…
– Помни, кто ты, Майк. – перебил его Стэн. Он внимательно посмотрел на друга и быстро отвернулся, гася льющееся из глаз сияние.
– Я помню, Стэнли. – Майк усмехнулся. – А ты что предлагаешь, ещё раз прочитать ему лекцию о Яхве? Или ткнуть в морду птичий справочник?
– Я предлагаю разобраться. – Стэн смущённо посмотрел на Беверли, снова спрятал глаза и закончил: – Этот “Смит” – один из отцов Роберта Грея.
– “Смит” – грёбаный инопланетный извращенец! – немедленно взорвался Билл. – Какого хрена, Стэн, да ему много тысяч лет!
– Ты тоже извращенец, Заика, – фыркнул Ричи. – Твой брат наговорил трэша, но вас обоих больше всего задело то, что Пенька решил потусить не с вами, а со своим третьим… -
Закончить Ричи не успел. Билл молнией кинулся к нему, повалил на пол, и Неудачники еле растащили их – взбешённых, психанувших и залитых кровью.
Беверли смотрела на ребят задумчиво, не вмешиваясь ни в разговор, ни в драку и курила. Бен обеспокоенно посматривал на девочку: не больно ли ей, не переживает ли она из – за слов и реакции Билла?
Бев спокойно потушила окурок, достала новую сигарету и снова закурила. Бен немного успокоился. Биться в истерике девочка явно не собиралась.
