Текст книги "Оно: Нерасказанные истории (СИ)"
Автор книги: Eirik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
К этому Странник был готов, поэтому и забил корабль запасными «живыми генераторами» до отказа.
Хэвен практически обезлюдел.
Для Джона Смита Хэвен вообще уже не существовал – он уничтожил всех людей, которые могли бы ему помешать, уничтожил всё, что могло принести вред его кораблю – и теперь спокойно ждал решающей битвы с Оно.
Состояние юного Оно Странника немного тревожило – Пеннивайз сидел на полу не шевелясь и его косые глаза словно остекленели. Но времени изучать его состояние не было – к Хэвену начали проявлять интерес Охотники людей. Эти существа в форме и с оружием уже мелькали на улицах города, исчезали и появлялись снова, чем очень напоминали томминокеру муравьёв из разрушенного муравейника.
Это было смешно.
Джон Смит хотел одним выстрелом уничтожить Хэвен и надоедливых людей, но разумно решил не делать этого.
Зачем показывать противнику свои возможности? Знать – наполовину победить, эту истину томминокер давно усвоил. Именно поэтому он и выжил.
Взлетая, Странник еще только раз обернулся на свою первую и последнюю любовь, на прекрасное божество с голубыми глазами. Божество будет принадлежать ему и телом, и Мёртвыми Огнями по праву победителя – или не будет принадлежать никому.
Древнее Оно сделало корабль видимым. Это была не Охота, это было уничтожение – поэтому Старший оказал Страннику милость увидеть свою смерть и приготовиться к ней.
Битва была… красивой.
Конечно, никаких звуков не было – только в человеческих глупых фильмах нелепо озвучиваются битвы между космическими кораблями. Небо полыхало, над Хэвеном собиралась гроза, вызванная изменениями в атмосфере, корабли терпели урон большей или меньшей степени. И все это происходило в такой тишине, что казалось нереальным.
Люди записывали необычное явление на камеры (на которых все равно не окажется никакой записи), снимали полыхающее небо и глазели на зрелище, которое запомнилось им потом на всю оставшуюся жизнь.
Силы у Оно и Странника были почти равны. Как и ожидал томминокер, Оно не наносило удары полной мощности, явно не желая случайно причинить вред своему детёнышу. Зато томминокер использовал всю мощность своего корабля, чтобы уничтожить древнее Оно – такое желанное и такое опасное.
Младший не успел избавиться от слабости. Часть ее удалось вытянуть Мёртвыми Огнями, но на полноценный прыжок сил не было.
Тогда Пеннивайз поступил совершенно нетипично для Охотника и для Оно. Потом он не раз думал о том, что сделал – откуда к нему пришло это знание? Поступок был человеческим, но именно он юное Оно и спас.
Младший с трудом поднялся, подошел к Джону Смиту, буквально ввинтился между его телом и конечностями, порхающими над пультом управления, и уселся на колени томминокера. А когда ошарашенный Странник замер, лизнул его прямо в морду.
Джон Смит, очеловеченный томминокер, мечтающий изменить обычаи своей расы и мечтающий о любви Оно, существо, никогда и никому не верящее и не доверяющее, – посмотрел на Младшего с такой надеждой, что Оно на миг засомневалось, а стоит ли делать то, что задумало.
Томминокер поверил – единственный раз в своей долгой осторожной жизни поверил в то, что его могут любить.
Младший вспомнил, как Странник принудил его создать детёныша, отбросил все сомнения и молниеносным движением впился в его горло, закрыв глаза – чтобы не видеть, как гаснет надежда и жизнь в глазах врага своего Старшего.
Последний томминокер умер мгновенно.
Пеннивайз откусил ему голову, забрал свое Спетое яйцо и поместил его в Мёртвые Огоньки.
Старший рассчитывал на долгую битву, но корабль Странника неожиданно прекратил сопротивление и неподвижно завис в воздухе, медленно вращаясь. Древнее Оно позвало Младшего – и Младший откликнулся на Зов, успокаивая сородича.
Расы Странников больше не существовало.
Оба корабля сели в Старом Дерри, и тут же были спрятаны под землю.
«– Посудина», с горькой улыбкой сказал Пеннивайз, постучав пальцем по гладкой поверхности корабля Странников. «– Это была «Посудина», Старший.»
Старший не стал даже ругать юное Оно – победитель Странника не заслуживал отношения к себе, как к совсем уж неразумному детёнышу. Младший и сам сделал выводы из этой истории, «объяснять» ему было нечего.
Несчастные «живые генераторы» почти все погибли. Всех оставшихся в живых взрослых людей и детей Оно съели.
Старший съел и последнего Странника, поставив таким образом точку в истории этой странной обреченной расы.
Младший практически не отходил от Старшего, что бы тот ни делал.
Победитель победителем, но юное Оно было всего лишь измученным маленьким дётенышем, ему было страшно и противно вспоминать всё, связанное с томминокерами, а рядом со Старшим все казалось не таким… настоящим.
Сначала Пеннивайз хотел просто сожрать яйцо, эти пока еще крошечные Мёртвые Огоньки, ждущие своего часа. Он даже думать не хотел о том, что будет создавать дётеныша дальше.
И все же, перед тем, как заснуть, Младший исчез.
Древнее Оно терпеливо ждало его в Коконе. Младший вернулся, вцепился в Старшего, забравшись в Кокон, и постарался побыстрее заснуть.
Через двадцать семь лет будет не так больно существовать.
***
– Д-джорджи, открой. К-кажется, опять подкинули кого-то.
За дверью снова раздался шорох. Джорджи осторожно открыл дверь, чтобы не прибить ей случайно предполагаемых подкидышей.
Лучше бы прибил.
На ступенях сидел ребёнок – дверь явно сбросила его, пытавшегося проникнуть в дом. Джорджи нахмурился. Опять будут разборки с полицией, а ведь от них только отстали.
Местных сильно заинтересовала травма головы Билла и «возмущения в атмосфере», наблюдаемые над Старым Дерри. В больницу к Биллу приходили странные личности, пытающиеся выведать у мальчика правду о том, каким образом он так повредил голову, и братья Денбро с трудом избавились от них.
– Это ребёнок, Билл.
Джорджи присел перед малышом на корточки и попытался рассмотреть его. Через несколько минут осмотра мальчик заинтересованно хмыкнул, взял ребёнка на руки и занёс в дом.
Билл внимательно всмотрелся в малыша… и с изумлением перевел взгляд на брата.
Потом снова посмотрел на ребенка, начиная смущённо краснеть, посмотрел на Джорджи, и, прикрыв лицо рукой, тихо рассмеялся, сразу заметив то, что ещё не понял Джорджи.
Ребенок был одновременно похож на обоих братьев Денбро, но все же человеческого в нем было ещё меньше, чем в Младшем.
Солнечная улыбка, как у Джорджи – и жилистое, гибкое серое тельце Охотника. Голубые глаза Билла – и пухлые губы Пеннивайза. Яркие антеннки Оно и серебряный блеск в чёрных зрачках.
– Билл… – Он же… – Джорджи ошарашенно уставился на брата, который уже не смеялся.
Ребенок был не человеком. Он был детенышем Оно. И оба брата сразу поняли, что так Спеть своего детеныша мог только…
– М-младший?!
Билл потерял дар речи, сообразив, кто перед ними. Джорджи стало подташнивать от понимания того, что произошло.
Детёныш улыбнулся братьям широкой, солнечной острозубой улыбкой, и протянул грязные ладошки к Джорджи.
– Стаарший?
Джорджи взял детёныша на руки.
– Д-думаю, теперь я м-много лет буду «дядя Билл». – старший Денбро полуобнял брата за плечи, рассматривая детёныша.
– Билл, но Грей не меня, а тебя лю…
Джорджи заткнулся, заметив, как горько покривились губы брата.
– Д-джорджи, я его Старший. Всё.
Вопросов было миллион – и Джордж не знал, хотел ли он услышать ответы на них.
Почему не Билл? Почему он, Джорджи?!
Детеныш зевнул, продемонстрировав загнутые, как рыболовные крючки, маленькие белые зубки.
Братья переглянулись. Они на своем теле изучили строение зубов Оно – но такие, изогнутые, видели первый раз.
У Билла промелькнула неприятная мысль, но Джорджи он ничего не сказал. Во – первых, его слова только взбесили бы брата, а во – вторых, он, Билл, не успел хорошо рассмотреть зубы Твари, едва не раздробившей его голову одним нажатием когтистой лапы.
Через двадцать семь лет они получат ответы на все свои вопросы.
Комментарий к “Нынче ночью верь не верь, томминокер стукнул в дверь”.
“Пасхалка” от Стивена Кинга;
Цитата: «И к тому времени, когда они купили в магазине «Сиэрс» полдюжины батареек марки «Олстейт», а в магазине скобяных изделий «Трю Вэлью» в Дерри больше сотни элементов размера С, Д, АА, и ААА (в магазин как раз только что завезли товар), оба поняли, что им надо возвращаться… и побыстрее. У Томми начались галлюцинации; когда он вел машину по Вентверт-стрит, ему показалось, что из-за крышки открытого люка на него с усмешкой смотрит какой-то клоун, у которого вместо глаз сверкающие серебряные долларовые монеты, а в руке, одетой в белую перчатку,– связка воздушных шариков.»
[“Томминокеры”, кн. 2 «Сказания из Хэвена», гл. 10 «Конец книги прожитых дней и города», 14]
========== Роза Марена ==========
Билл осторожно провел кистью по холсту, и шагнул назад, оценивая своё творение.
Картина была ужасной.
Билл не умел рисовать масляными красками и не умел рисовать на холсте. Но даже то, что он раньше не держал в руках кисть, Денбро не остановило.
Девушка на холме.*
Она стояла спиной к зрителю, и её длинная коса доставала почти до самой травы – длинная золотая коса, над которой Билл работал особенно усердно.
Впрочем, золотой коса была только в его воображении – Денбро не знал, как передать оттенок прекрасных золотых волос воительницы из своего видения. Волосы девушки на холсте получились просто светлыми. Но как еще можно было показать их сияние, Билл не придумал.
Кисти рук Билл рисовать не умел, поэтому у девушки были видны только локти – она явно держала что – то перед собой. Ноги тоже были не видны – их закрывала высокая трава.
Все остальное – зеленая трава с пятнышками цветков клевера, пони, развалины какого – то храма, колонны – было не важным.
Билл нарисовал все это только для того, чтобы заполнить пустое место на своей картине, и передать её настроение.
Картина была тревожной.
Денбро ждал пробуждения Оно.
Двадцать семь лет прошло. Билл успел написать несколько новых книг, почувствовал себя стариком, наблюдая за выросшими детьми Неудачников, навещающих братьев Денбро, и привозивших в Дерри новости со всего света, и, сам того не замечая, извёл себя воспоминаниями об Одре и Джуниоре так, что впал в депрессию, чёрную и высасывающую из него жизнь.
Еще один Цикл Сна Оно, и Неудачники станут шамкающими стариками, страдающими от ревматизма и старческого маразма.
Билл понимал, что они всё равно умрут – своей смертью, прожив долгую и счастливую жизнь.
Но в глубине души знал – те, настоящие выжившие Неудачники, прожили совсем иную жизнь, полную боли, разочарований и смертей.
И ни у кого не было детей.
Еще этот детёныш Младшего, юный Роберт Грей…нет, Билл любил его, как и всех юных Оно, которых он и Джордж вырастили.
Но Билл слишком хорошо понимал, что случилось двадцать семь лет назад, и никак не мог забыть томминокера, едва не раскрошившего его череп. Не мог забыть людей, извивающихся в зелёной пульсирующей жидкости, и эту кошмарную улыбку с зубами – крючками, копию которой он видел все эти годы.
Юный Грей был пока еще маленьким детёнышем, относительно управляемым и послушным – но Билла мучила мысль, что они с Джорджи ошиблись.
Что, если Младший отдал им детёныша потому, что не смог уничтожить его сам? Конечно, Старший легко исправит это, заодно утолив Голод – но Билл не был уверен в том, что позволит ему сделать это теперь, когда маленькое Оно так очеловечилось.
Убивать детёныша. Опять.
Билл с ужасом думал о том, что никак не может уйти от своей судьбы – в любом времени и пространстве он убивал Тварь из другого мира, и калечил судьбы своих друзей.
Билл стал сходить с ума. Всю душу он вкладывал в свою картину, в девушку на холме, всю свою боль и терзания.
Он ушел в свой мир – туда, где не нужно было закрывать глаза на то, что рядом сосуществовали древние Твари из другого мира, питающиеся его сородичами.
Туда, где не приходилось вздрагивать, когда жутенький ребёнок с серой кожей улыбался, скаля свои чудовищные крючки.
Туда, где была желанная воительница в розмариновой тоге с золотой косой…и был её меч, который так мучительно сладко раз за разом, сон за сном пронзал сердце Билла.
***
Джордж всем сердцем ненавидел картину, которую рисовал Билл.
Чем хуже себя чувствовал Билл, тем больше жизни было в этой довольно странной картине. Мальчику казалось, что складки тоги девушки на холме меняют свое положение, что на картине меняется даже погода. Да и перспектива менялась – Джордж спрашивал брата, но Билл и сам не знал, когда он нарисовал дополнительные подробности на картине и рисовал ли он их вообще.
Все это Джорджи очень тревожило. Особенно в те моменты, когда он наблюдал за братом, уверенным, что его никто не видит.
У Билла в глазах было безумие. Пока еще только тень безумия – но Джордж чувствовал ужас, понимая, во что все это может трансформироваться.
Сам Джордж не боялся странного вида детёныша Младшего. Наоборот, он даже немного завидовал его пластичности и крючковатым зубам – юный Роберт Грей в глазах Джорджи был едва ли не самым красивым существом на Земле после Младшего.
И то, что детёныш был частично томминокером, Джорджа не пугало. Он не считал, что юный Грей обязательно будет охотиться за Оно, когда вырастет, или что он непременно станет злобной Тварью, ненавидящей всех. Младший не был копией Старшего, он был самостоятельной личностью, и Джордж сердился на брата за то, что Билл не воспринимал юного Грея такой же самостоятельной личностью, как юное Оно.
***
Старший проснулся первым.
Некоторое время Он молча рассматривал своего Младшего – игнорируя даже мучительный Голод, повелевающий немедленно вцепиться в горло своего более слабого сородича и выпить все его Мёртвые Огни.
Младший выглядел так же нехорошо, как двадцать семь лет назад. Вспомнив все его сны, Старший засомневался – не положить ли конец мучениям этого человекообразного неудачного образца?
Пока Голод не заставил Его загрызть собственного детёныша, Старший принял более привычный для людей вид и отправился на Охоту.
Люди в Новом Дерри покорно подчинились Его воле, и Старший вернулся в Логово сытым и улыбающимся.
Маленький мальчик, пища для Младшего, полетел в угол. Там он и остался сидеть, весь в крови и глубоких царапинах от когтей, тараща глаза на чудовищного Клоуна.
Старший ни разу больше не посмотрел на него.
Мальчишка мог бы попробовать сбежать, но Старший знал – не Он удерживает глупого человечка в грязном углу Логова, а страх. Смертельный ужас, который испытывал детёныш человека, лишил его возможности двигаться и с каждой минутой делал его вкуснее.
Младший наконец проснулся.
Что – то в нём очень не понравилось Старшему, но что именно, Он понять не успел. Младший, даже не распрямившись ещё как следует после Сна, молнией кинулся в угол. Со вкусным мальчиком было быстро покончено. Младший направился было к выходу из Логова, но Старший поймал его за ногу, подтащил к Себе и прижал к стене, пристально рассматривая.
Жёлтые глаза не сменили свой цвет на голубой от сытости – но не это заставило Старшего довольно улыбнуться и отпустить Младшего так же внезапно, как Он его схватил.
Младший исчез.
Старший довольно рассмеялся в темноте, и Его глаза загорелись двумя серебряными звёздами.
Ну конечно, детёныш помчался к своим улучшенным человечкам. К копиям ненавистных Денбро, послушно растивших маленькое отродье томминокера, этот позор для любого Охотника.
Старшему стало очень интересно дальнейшее развитие событий.
Денбро хорошо справлялись со многими задачами, поставленными перед ними Оно и судьбой. А вот как справятся “всемогущие” братья с тем, что их ожидает совсем скоро?
Ибо не было во всех Вселенных существа более непредсказуемого и опасного, чем Оно в момент своей первой линьки.
Ну и как ты с этим справишься, теряющий разум Билл, рисующий свою Смерть с золотой косой?
Человечек его Младшего немного…поломался.
Эта мысль заставила Старшего захохотать в голос, да так, что летучие мыши и крысы в смертельном ужасе кинулись прочь от Логова, чуя беду.
***
Джордж Денбро думал, что Оно явится сначала к его брату, как было всегда, но Младший явился к нему.
Когда знакомые руки сжали его плечи, а длинный холодный язык залил слюной всю шею, половину лица и пол – головы, Джордж почувствовал такое счастье, что едва не задохнулся от радости, обнимая Пеннивайза.
Вот только его радость значительно поугасла от того, что Младший бесцеремонно спихнул с дивана юного Роберта Грея, освобождая место для себя, и нашипел на детёныша, когда тот попытался приблизиться к нему.
Обычно голубые глаза Пеннивайза были жёлтыми и нехорошо блестели, серебряные круги вокруг зрачков увеличились, и Джордж, рассматривая Младшего, вдруг с болью подумал, что Билл и Пеннивайз выглядят одинаково больными. Физически… и – Джордж признался себе в этом только глубоко – глубоко внутри любящего сердца – и душевно.
Но если сумасшествие Билла Джордж ещё мог понять, то состояние иномирной психики просто поставило младшего Денбро в тупик.
Джордж уже в который раз пожалел, что стал человеком, а не остался вампиром, читающим мысли Оно и стал выжидать и наблюдать, что будет, невольно копируя этим Старшего.
***
“Верни Одру и Джуниора, раз вернул меня,” – хотел сказать Билл Пеннивайзу при первой же встрече после этих долгих двадцати семи лет, но слова застряли у него в горле, когда Младший посмотрел Денбро в глаза.
Это был не тот, не привычный Роберт Грей с наивной и жуткой улыбкой от уха до уха, косыми глазами и искренней радостью от встречи в своей загадочной инопланетной душе.
Оно – хищное, чужое и очень недоброе, косые глаза – жёлтый и голубой с серебряным светом, – смотрело так, что Билл едва не закричал от отчаяния.
Все было зря? Все эти годы его отчаянных размышлений и ненависти к самому себе, предателю человечества, полная самоотдача чуждому разуму во имя мира хотя бы в родном городе. Все это разбилось вот об это презрительное выражение на морде монстра, которого следовало добить тогда, спустившись в колодец?
Закончив рассматривать Билла, Пеннивайз наконец разжал губы, стиснутые в одну узкую линию, и улыбнулся тенью прежней улыбки.
– Одра и Джуниор?
Билл вздрогнул. Голос у Оно тоже был чужим – холодным и равнодушным, с нотками трескучего пламени внутри.
– П-привет, Младший.
– Привеет, Биилл. Хочешь шарик? – Оно засмеялось каким – то совсем уж нехорошим смехом. – Или ты хочешь Одру и Джуниора?
– Я хотел бы в-вернуть их. – осторожно сказал Билл.
Он не мог понять, правильно поступает, или нет. Словно он разбил зеркало, и падал сейчас в зазеркалье – во тьму, среди острых режущих осколков, туда, где нет ничего. Было… больно.
Пеннивайз посмотрел на рисунок Билла – на девушку на холме, потом снова уставился на Денбро, и его голубой глаз пожелтел.
– Младший… – Билл попытался удержать (падение стекол) прошлое, протянул к Оно руки и шагнул вперед, но Пеннивайз так же, как томминокер когда – то, положил ладонь Денбро на лицо и оттолкнул его.
Не сильно, но не ожидавший этого Билл запнулся о мольберт и полетел на пол, сбивая с подставки краски и кисточки.
– Билл?!
– Все н-нормально, Джорджи.
Билл провел рукой по шраму на лбу, за которым скрывалась титановая пластина, и встал с пола. Голова кружилась, но Денбро улыбнулся брату, чтобы показать, что всё хорошо, и стал собирать с пола рассыпавшиеся кисточки и тюбики с краской.
Джорджи недоверчиво приподнял бровь, наблюдая за братом. Ничего не было нормально – конечно, он подсматривал и видел всё, что произошло.
Билл как всегда вовремя решил пострадать о своей загубленной молодости и мертвецах. Двадцати семи лет ему не хватило для того, чтобы подумать?
Джорджи стиснул зубы так, что заныли скулы.
Что он сказал Пеннивайзу? Что хочет видеть Одру и Джуниора? Особенно умно со стороны брата “понимать” то, что он, Билл, мальчишка, и останется мальчишкой едва ли не навечно. А Одра…
Джордж представил себе брата и красавицу Одру рядом и скрипнул зубами. Взрослая женщина и мальчик. Ах да, еще Джуниор. Взрослая женщина, мальчик…и мальчик.
Как еще сказать брату, что он сходит с ума, что его убивает собственное же творение и собственная несгибаемость? Одни слова об Одре и Джуниоре чего стоили.
Джордж резко развернулся и вышел. Билл не слышит его. Что ж, раз ему так хочется мучиться и медленно убивать себя прошлым, пусть мучается и бегает за призраками. Сейчас было настоящее, и в настоящем был Младший, с которым творилось что – то непонятное. Нужно было…спасти его от самого себя. И это сейчас было важнее всего.
***
Младший смотрел на кораблики.
Кораблики были настоящими, и принадлежали каким – то мальчишкам, с криками и смехом запускающими их плавать в Кендаскиг.
Пеннивайз помотал головой и отряхнулся, как зверь, но неприятное чувство не ушло.
Почему было так тяжело смотреть на эти куски бумаги, которые Еда ставила на воду? Почему ничего не болело, но хотелось убежать обратно в Логово, забиться там в старые вещи, свернуться клубком и плакать?
Звонкий мальчишеский смех заставил жёлтые глаза сузиться, и растянул плотно сжатые губы в кошмарной улыбке. Пеннивайз в последний раз посмотрел на плавающие кораблики и приготовился к прыжку.
Любить Билла всегда было вот так…с непонятной болью внутри, когда ничего не болит, но хочется убивать или плакать.
Мальчишки были вкусными и очень питательными.
***
– Джорджи!!!
Джордж еле удержался на ногах, когда Джуниор с разбега кинулся ему на шею, и похолодел от дурного предчувствия – глаза счастливо улыбающегося мальчика светились серебром, а острозубая улыбка мало отличалась от кошмарной улыбки детеныша Младшего.
Он осторожно обнял это существо, уже все поняв, и давняя злость и обида на брата вскипела в нем с новой силой.
– Привет, Джуниор. А где твоя…мама?
Но он уже увидел её, и на один ужасный миг мальчику показалось, что это Беверли.
Девушка, еще подросток, подошла к Джорджи и обняла его вместе с сыном.
– Здравствуй, Джорджи. Билл у себя?
– Папа рисует? – Джуниор повел носом, удивленно рассмеялся и кинулся в дом. Одра (Беверли)виновато улыбнулась Джорджи такой же острозубой улыбкой и поспешила за ним.
Джорджи без сил опустился на ступени дома, одинаково мечтая избить до потери сознания и своего старшего брата, и Пеннивайза.
Отдать свою силу за вечную юность – для того, чтобы всегда быть рядом с Биллом. Быть взрослым в теле ребенка и не знать детства – чтобы все были счастливы.
Наблюдать со стороны, как сознание Билла разрушается. Вечный Билл, не умеющий отпускать от себя невозможное – сколько еще столетий его старший брат будет себя ненавидеть?
Джорджи ждал чего угодно – что Билл закричит от ужаса или поубивает тех, кого вызвало с того света его больное сознание. Что он в ужасе выбежит из дома, прогонит этот улыбающийся кошмар или хотя бы сообразит, что вообще произошло.
Но время шло, ничего не происходило, и вернувшийся в дом Джорджи застал почти идиллическую картину – Билл обнимал сидящую у него на коленях Одру и слушал Джуниора, рассказывающего что – то длинное и весёлое. Все время от времени смеялись.
Мальчик вышел, бесшумно прикрыл за собой дверь и снова уселся на ступени. Увиденного ему было достаточно для того, чтобы принять решение. Он мысленно позвал юного Грея и стал ждать.
Когда маленькая серая фигурка вышла из темноты, Джордж взял детеныша Младшего за руку и направился в Логово Оно.
***
Старшему было весело.
Ненавистный Денбро, это вечное проклятие Оно, мучился и терял рассудок, Младший уже натворил очередные глупости, которые приведут к беде – ну как тут было не радоваться собственному уму и проницательности?!
Бестолкового детёныша даже мордой тыкать в собственные ошибки не нужно, да и наказывать тоже – в ближайшее человеческое время произойдет много всего, что и так научит его думать прежде, чем делать.
Или не научит, что тоже хорошо.
Времени для Оно не существовало – раньше или позже, Младший получит достаточно ударов от жизни для того, чтобы начать думать, а не слушать только свои “хочу”.
И тем более не станет так трястись над этими человечками.
Игрушек во Вселенных много – Старший хорошо знал, что как только Земля будет напитана страхом и сожрана, Младший быстро забудет всё, как забывает сны из Цикла – Земля, человечки и братья Денбро покажутся ему вот таким сном, длинным и неприятным.
Детеныш скоро сам вернётся домой, не понимая, что с ним происходит.
Успокоить его будет легко…а может быть, и усыпить.
И вот тогда можно будет посмотреть интереснейший документальный фильм про разрушающего самого себя Билла Денбро, и сожрать его Огонёк.
Древнее Оно замерло в своем Логове, трогая “паутинки”, натянутые по всему Дерри, слушало, смотрело и веселилось.
***
Джорджи прекрасно ориентировался в туннелях деррийской канализации, но все же сейчас полагался больше на нюх детёныша Младшего. Юный Роберт Грей видел в темноте не хуже чистокровных Оно, да и нюх у него был едва ли не острее.
Джорджи так и не смог понять, почему оба Оно считают расу томминокеров грязью под своими ногами – пока юный Грей не уступал Оно ни в чём.
Более того, детеныш Младшего казался мальчику более умным, чем его создатель – и при всей любви к Пеннивайзу признавал, что маленький Грей взял от последнего представителя своей расы всё самое лучшее.
Возможно, и худшее – но пока Джорджи не заметил в детёныше ничего, напоминающего о странном томминокере “Джоне Смите”.
Мальчик шел за двумя серебряными звёздами и думал о том, сожрет его древнее Оно, или просто искалечит.
Он так устал переживать, что даже не смог заставить себя бояться боли или смерти – хуже уже быть не могло. Джордж задумался, упустил момент, когда серебряные звезды перестали двигаться, и едва не сшиб остановившегося детёныша, серая кожа которого идеально сливалась с темнотой туннеля.
Маленький Грей толкнул Джорджи вперед, и мальчик смело вошёл в Логово, рукой отодвигая детёныша себе за спину.
Не то, чтобы Джордж боялся, что Старший сожрёт Грея, когда увидит…но судя по реакции Младшего, рисковать все же не стоило.
Древнее Оно рассматривало что – то, мерцающее на Его ладони, и даже не посмотрело на мальчика, словно он был случайно забежавшей крысой.
Тогда Джорджи подошел к Оно и приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть. Безумием был его поступок или нет, но Старший отреагировал не менее странно – немного опустил руку и разжал когтистые многосуставчатые пальцы, чтобы Джорджи хорошо рассмотрел то, что пульсировало и сияло между окровавленных когтей.
У мальчика даже дыхание перехватило – это была Земля. Крошечная, в голубоватой дымке – она была похожа на голограмму, но Джорджи сразу понял, что древнее Оно держит именно Землю, настоящую и живую, а не чудо внеземных технологий.
Земля медленно вращалась на ладони самого ужасного чудовища во всех Вселенных, и на ней горели крошечные огоньки. Огоньки были похожи на блёстки, и это было очень красиво, но Джорджи почувствовал только ужас, глядя на них. Леденящий смертельный ужас.
Огоньков – блёсток было много. Очень много. И все они были детёнышами Оно.
– Зачем помогать твоему брату, отродье Денбро, – сказал Старший, улыбаясь добрейшей улыбкой веселого дядюшки, к которому пришел в гости любимый племянник, – Твоя планета обречена, и жалкая человеческая вечность будет вашим проклятием. Не лучше ли твоему брату навсегда уйти в свой мир? Он не заметит смерти, и умрёт счастливым.
– Никуда Билл не уйдёт. – Джорджи сердито посмотрел прямо в серебряные звезды и невольно выпрямился, словно хотел стать выше и сильнее, чтобы загородить собой всё, что он любил. – Обречена Земля или нет, Билл умрёт не психом. Если вы не можете помочь – так и скажите.
– Никогда не задумывался о том, что именно ты причина его безумия? – древнее Оно сжало пальцы, заставив Землю исчезнуть, и аккуратно село на кучу мусора, поставив локоть на колено и подперев голову рукой.
– Я?! – вскинулся Джорджи. – Я не просил убивать меня, воскрешать, и делать вампиром!
– Не то. – Старший поморщился. – Глупый маленький человечек, пока ты будешь спасать мир и своего младшего брата от всех бед, он так и не вырастет.
– Билл мой старший брат, – холодно напомнил Джорджи.
– Ты его старший брат. – древнее Оно улыбнулось в лицо ошарашенного мальчика и скрипуче рассмеялось. – Старший брат Джордж Денбро.
– Но я не могу… – Джорджи закрыл глаза, чтобы не упасть в обморок. Ему было так плохо, что хотелось по – настоящему умереть. – Я не могу ничего не делать. Биллу плохо, и я должен…
– Должен, – перебил его Старший с веселой улыбкой, – Конечно должен, Джорджи. Иди к своему брату и как можно дольше не давай ему взрослеть. Результат меня очень, – Оно снова неприятно рассмеялось, – очень порадует.
– Вы…не поможете ему? – мальчик сказал это уже не ожидая ответа, но Старший ответил – правда, совсем не то, что ожидал Джорджи.
– Я помогу тебе, отродье. – Голос Старшего стал терять свою человечность и конец фразы прозвучал почти как рычание зверя. – Если справишься.
***
Джорджи вдохнул прохладный ночной воздух и с тоской посмотрел на Старый Дерри.
Он не помнил, как выбрался из Логова и туннелей.
Выпило ли Оно из него несколько лет жизни или только все силы, мальчик не знал, да и не хотел знать. Ему было очень плохо физически, но гораздо мучительнее было понимать, что Оно в общем сказало правду.
Джордж первый раз в жизни растерялся, не зная, что делать. Он не мог не помогать Биллу. Но и помогать ему было нельзя.
Это было ужасно.
Наверное, подумал Джорджи, Билл вот так себя чувствует, когда не может решить проблему.
Он сел на траву и наверное впервые в своей долгой не – жизни и жизни почувствовал себя обыкновенным маленьким мальчиком.
Измученным, надорвавшимся и очень слабым.
Глаза защипало, и Джорджи запрокинул голову вверх, чтобы ветер высушил выступившие слезы.
– Что мне делать, Грей?
Юный томминокер вздохнул.
Его Старший, сильный и могущественный, иногда действительно был таким…маленьким детёнышем.
Он, Роберт Грей, завоевал бы все Вселенные для Старшего – но Старшему сейчас была нужна обыкновенная поддержка, поэтому детёныш притушил сияние своих серебряных глаз, сел рядом с мальчиком, погладил его по спине и ответил:
– Быть собой, Старший.
Джорджи рассмеялся сквозь слезы, решительно встал и пошел домой.
***
Билл Денбро провёл рукой по холсту.
Они остались вдвоём – он и девушка в розмариновой тоге.
Одра и Джуниор гуляли – и Билл старался не думать, зачем его жена и сын ушли в ночь… даже если и знал, зачем.
Он был так счастлив, что ничего уже не хотел.
Осталось только еще раз увидеть лицо прекрасной девушки с золотой косой, почувствовать сталь в своём сердце, и не будет больше ни слез, ни горя, будет только счастье в покоях Вальгаллы и вечная радость.
