Текст книги "Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника (СИ)"

Автор книги: Dream Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Если память меня не подводит, то мама Дженни тут же позвала кого-то на помощь, так что меня быстро перенесли наверх, вот только не в мою комнату, что я поняла немного позже. А до этого вокруг меня то и дело сновали люди, чаще всех мельтешило лицо моей мамы. Не то чтобы я сильно ударилась головой или ещё что-то в этом духе, просто мне было слишком плохо, поэтому и события плохо отпечатались в моей голове. Отчётливо я помню лишь момент, когда Роберт сидел возле моей кровати и говорил, что скоро вернётся с лекарством, а Люси в этот момент сидела рядом и поглаживала мою голову, сетуя на свою недальновидность, ведь она якобы могла догадаться взять медикаменты. Я же только и делала, что отвечала «Мне уже лучше» на любые вопросы, касающиеся моего самочувствия.

Наверное, заболевать я начала ещё давно, а вчерашняя холодная ванна стала последней каплей, так что мой организм не выдержал. Но, если честно, мне удалось ещё легко отделаться, так как большую часть времени до приезда отца я спала, поэтому не чувствовала себя слишком плохо. Но из-за этой непредвиденной болезни весь день прошёл как-то сумбурно, а ясно мыслить я начала только под вечер, когда лекарство уже полностью подействовало, а температура понизилась. Как же радовались родители, когда ртутный столбик оказался ниже угрожающей цифры «тридцать девять». Хотя я понятия не имею, какая температура у меня была до этого. Я болею редко, но болезнь всегда переношу тяжело, поэтому и оказалась в таком состоянии, что не может не печалить. Но всё хорошо, что хорошо кончается.

Вечером, лёжа в одиночестве в своей комнате, я впервые пожалела, что у меня нет соседки. Меня отселили от Лили, чтобы она не заразилась, так что сейчас мне было ужасно одиноко. Никогда бы не подумала, что буду настолько скучать по болтовне подруги… Я слышала голоса за дверью, поэтому могла с уверенностью сказать, что друзья не раз просились зайти ко мне, но мама слишком переживала, что они заразятся, а семья Дженни вообще намеревалась уехать как можно скорее, ведь Элизабет беременна… В этот момент я чувствовала себя настолько жалкой, что выть хотелось, а рядом, как назло, не было никого, чтобы поплакаться в жилетку. Радовало только то, что подарки от остальных перенесли в мою комнату, а я снова разложила все под тумбочкой, лишь шарфик от Фила оставив сверху. И даже это не скрасило депрессии от одиночества.

В таком состоянии я пробыла около двух часов, надеясь, что в скором времени засну, но, увы, этого сделать никак не получалось. Внезапно послышался несильный стук, после чего дверь в мою комнату приоткрылась, а неподалёку послышался знакомый голос.

– Кэтрин, ты спишь? – шёпотом спросил Гардинер, узнав которого я не выдержала и подскочила на кровати, да так, что даже голова закружилась, отчего я мигом рухнула обратно на подушки.

Парень что-то сказал, но я не услышала, что именно, после чего тихонько вошёл в комнату, закрыв за собой дверь. Я заметила в его руках поднос с вафлями и уже хотела было спросить хоть что-нибудь, дабы молчание не затягивалось, как Фил вдруг перебил меня, сказав:

– Ты идиотка, Кэтрин. Ей лежать надо, а она вскакивает. И вообще, зачем тебе понадобилось принимать настолько контрастный душ, что даже губы посинели? – прежде, чем я успела задать вопрос, он добавил: – Да, Роберт всё рассказал мне, когда мы ездили за лекарствами.

– Так ты ездил с ним? – попыталась сменить тему я, так как мне не очень нравилось, что меня называют идиоткой.

– Да, он сказал, что ему нужна компания, – невозмутимо ответил шатен, поставив поднос на тумбочку и присев на кровать рядом со мной. – Ладно, как ты вообще себя чувствуешь?

– Нормально, – только и ответила я, после чего, кивнув головой в сторону подноса, спросила: – Где взял? Неужели сам сделал?

– Вот ещё, – ухмыльнувшись, сказал тот. – Что-то я готовить, конечно, умею, но на такие кулинарные изыски не способен. Стащил их прямо из-под носа мамы Майка. Только не говори никому, – он по-детски поднёс указательный палец к губам и подмигнул мне, отчего я не смогла сдержать улыбку.

Внезапно парень, не дожидаясь ответной реплики от меня, прикоснулся тыльной стороной ладони к моему лбу, после чего изрёк:

– Температура спала. Думаю… Во всяком случае, сейчас ты не похожа на «горящую головешку», как сказала твоя мама.

– Я и не была такой, – буркнула я, но руку его убирать не стала. Мы, в конце концов, признались друг другу или нет? Имею право. Кажется.

Гардинер внезапно заявил, что я должна поесть именно сейчас, иначе миссис Джевонс может пойти по горячим следам, а потом нам не поздоровится. Поэтому шатен чуть ли не силком впихнул в меня три вафли, а две другие съел сам, мотивируя это тем, что просто хотел помочь. Я же, стоило начать избавляться от этого до жути вкусного блюда, вдруг поняла, что очень проголодалась и съела бы все пять штук сама, но не дано. Наглым образом тот, кто пришёл меня проведывать, украл у больного человека его еду.

– Спасибо и на этом, – протянула я, с жадностью наблюдая за тем, как последний кусочек вафельки отправляется в рот Фила.

– Неужели ты не наелась? – спросил тот, когда уже прожевал его. – Разве больные не должны лежать и с умирающим видом отказываться от еды?

– Видимо, я неправильная больная! Потому что я хочу есть!

Злобно посмотрев на парня, я скрестила руки на груди, ожидая его реакции. Тот внезапно ухмыльнулся, после чего полез в карман джинс и, выудив оттуда что-то маленькое в блестящей обёртке, показал мне и спросил:

– Конфетку хочешь?

Поначалу я хотела ответить что-то наподобие «Давай хотя бы её», но вовремя вспомнила о том, какое происшествие связано с конфеткой. Прокрутив в голове момент, когда Гардинер «помог мне от неё избавиться», я вдруг почувствовала внезапный прилив сил, которых должно было быть достаточно, чтобы стукнуть его, а также то, как мои щёки залило краской. Мой внешний вид явно противоречил тому, что я чувствовала.

– Покраснела, – с довольным видом изрёк Фил.

– Это всё температура! Температура!

– Да-да, – со смехом сказал тот. – И вчерашний инцидент здесь вовсе не при чём.

– Не понимаю, о чём ты, – буркнула я, отворачиваясь, после чего поправила подушку и, рухнув на неё, добавила: – И вообще, я спать собираюсь. Пока, Фил.

На какое-то время воцарилось молчание, а потом я услышала, как зашуршал фантик, который парень, по всей видимости, положил на тумбочку. В следующий миг Гардинер вдруг улёгся рядом со мной, обнимая меня руками поверх одеяла, и сказал:

– Если буду мешать – дай знать.

В первую секунду я просто опешила, потом до меня дошло. Поначалу захотелось с криком столкнуть парня с кровати, но я вовремя одумалась и поняла, что всё же не стоит делать этого, ведь как-то некрасиво получится. К тому же, больше не имеет смысла притворяться, будто мне неприятно всё, что он делает. Ну, вроде как.

– Уже мешаешь, – сказала я, лишь бы нарушить воцарившееся молчание. – Ты с меня одеяло стянул.

– Дико извиняюсь, – не без издёвки в голосе сказал Фил и, встав с кровати, накрыл меня одеялом с головой, а потом резко принялся закутывать меня в него, словно ребёнка пеленал. Сделав из меня одеяльную гусеницу он, вздохнув, довольно произнёс: – Теперь всё.

– Это не смешно! – прохрипела я, выкарабкиваясь из только что сооружённой парнем ловушки. – Я же нормально сказала!

– Нет, не нормально, – скрестив руки на груди, ответил тот. – Всё, что ты сегодня говорила, было лишь для того, чтобы прервать молчание. Я, конечно, рад, что ты оживилась после моего прихода, но всё же будь добра, общайся со мной, как раньше, а не думай по триста лет над каждой репликой.

– И всё-то ты замечаешь! – с нотками обиды в голосе ответила ему. – Конечно, теперь я волей-неволей буду задумываться над тем, что сказать тебе! В конце концов, ты сам поставил меня в такое положение!

– То есть, я виноват? – спокойно произнёс Гардинер, чем взбесил меня ещё больше.

– Хочешь сказать, что я?! Между прочим, это из-за тебя я оказалась в таком состоянии! Кто же такие вещи на ночь говорит, да ещё и в разгар праздника?! Я же теперь понятия не имею, как мне вести себя, когда ты рядом!

Фыркнув, я отвернулась, после чего закашлялась, так как моё горло явно ещё не было готово к испытанию криком. Когда это закончилось, я украдкой посмотрела на Фила, который всё так же стоял на том же месте, в той же позе. На его лице отразилось удивление, из-за чего я внезапно почувствовала себя полной идиоткой. Это что ещё за претензия была только что?! Я сейчас обвинила его в том, что он мне признался? Вот же я дура…

Я не смогла сдержать нервный смешок. Нет, я не просто дура, а самая настоящая идиотка. Надо же было додуматься сказать такое, когда всё только начало налаживаться!..

– Извини, – пробормотала я, но не повернулась к Гардинеру лицом. Наверное, мне было стыдно смотреть ему в глаза. – Кажется, я только что наплела тебе такую чушь, что сама диву даюсь. Не против, если мы спишем это всё на температуру?

Какое-то время шатен молчал, поэтому я начала опасаться, что слишком разозлила его. Наконец повернувшись к нему лицом, я ожидала встретиться с презрительным взглядом, адресованным мне, но вместо этого заметила, что Фил стоит и еле сдерживает смех. Парень кусал губы, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, но стоило мне спросить, что случилось, не выдержал и прыснул. Я же лишь удивлённо смотрела на него, не понимая, что здесь вообще произошло.

– Что тебя так рассмешило? – спросила, когда Гардинер отсмеялся.

– А тебе всё ещё не ясно? – со смехом рухнув на мою кровать, вопросом на вопрос ответил тот. – Нет, я, конечно, предполагал, что с тобой будет нелегко, но такого не ожидал. Ты прямо бьёшь все рекорды.

– К чему ты клонишь?

Шатен лукаво посмотрел на меня, после чего, улёгшись на живот и подняв ноги над кроватью, скрещивая их, подмял под свою голову одеяло и сказал:

– К тому, что мы общаемся уже довольно долго, а я всё ещё не знаю, чего от тебя ожидать. Знаешь, обычно люди радуются, когда их чувства взаимны, а не начинают выносить мозг тому, с кем начали встречаться.

– А мы встречаемся? Что-то я не припомню, чтобы мы об этом говорили, – начала откровенно издеваться я.

Меня откровенно бесила сложившаяся ситуация. Я выставила себя круглой идиоткой (которой, кстати, и являюсь по жизни, но не суть), а этот придурок с радостью начал издеваться надо мной. Ну, и где перемена в наших отношениях? Хоть убейте, не вижу!

– Приехали, – в тон мне ответил Гардинер. – Я должен встать на одно колено и повторить тебе то же, что говорил вечером, только в конце добавить «Давай встречаться»? Или сразу нужно благословение у твоего отца просить?

– Тебе не кажется, что это идиотский разговор? – неожиданно даже для себя спрашиваю его.

– Не я это начал.

Опять молчание. Да уж, не клеится у нас что-то общение… Всему виной мой характер? Но раньше мы же как-то находили общий язык. Правда, раньше мы не говорили, что нравимся друг другу, поэтому всё было как-то проще. Может, я чересчур зацикливаюсь на этом, но проблема в том, что со мной это действительно происходит впервые, поэтому я просто-напросто не знаю, что делать. Надо быть хорошей девочкой и сказать ему, тогда всё решится. Так ведь?

– Если ты не против, начни говорить со мной о чём-нибудь, – сказала я, решительно посмотрев на Фила, который всё это время лежал в той же позе и смотрел в окно. – Потому что я действительно не знаю, что можно сказать. На самом деле, я не очень интересный собеседник – тебе это прекрасно известно. Мне самой любопытно, как нам удавалось разговаривать до этого. Наверное, несмотря на то, что это я должна была уделять тебе много внимания, чтобы влюбить тебя в себя, именно ты всегда делал шаги мне навстречу. Каким бы придурком ты ни был, всё-таки… Ты действительно неплохой парень, как бы противоречиво это ни звучало.

Гардинер внимательно посмотрел на меня, после чего произнёс:

– Нельзя было хотя бы раз высказать своё мнение без оскорблений в мою сторону? У меня же такими темпами самооценка вообще ни к чёрту будет.

– Уж извините, Ваше Сиятельство, что задела вас! – не без сарказма сказала ему. – Я всего лишь попыталась объяснить, что чувствую, и если до тебя не дошло…

– Почему же не дошло? Я всё прекрасно понял уже давным-давно, даже смирился, – Фил вдруг встал и, провожаемый моим пристальным взглядом, подошёл к моей тумбочке и, принявшись внимательно разглядывать всё, что лежало на ней, продолжал говорить: – Я, может быть, и не всегда знаю, чего от тебя ожидать, но кое-что даже до такого придурка, как я, дошло, – я нахмурилась, так как слово «придурок» он выделил, что было явно укором в мою сторону. – К примеру, то, что ты скорее удавишься, чем честно ответишь на любой заданный мною вопрос. Но меня радует то, что хотя бы сама с собой ты честна.

– Психоанализ? – нервно произнесла я, вспомнив, какая именно вещь должна лежать на тумбочке. Кажется, именно её парень и искал.

Мои опасения подтвердились, когда Гардинер вытащил из груды подарочной бумаги, которую я специально положила поверх шарфа, браслет, подаренный им же, будто знал, что он должен лежать именно там.

– Я догадывался, что мой подарок ты оставишь здесь, а остальные запихнёшь куда подальше, хотя до последнего сомневался, – словно прочитав мои мысли, сказал он. – Знаешь, в девушке должна быть загадка, но ты прямо кубик Рубика какой-то. А ещё у тебя действительно узкий круг интересов. И ты не способна делать какую-либо работу по дому, у тебя даже стаканы разбивались, когда ты их вчера на стол расставляла. А всё потому, что ты уже давно начала запираться в своей комнате и убивать почти всё свободное время у компьютера, оттого и найти с тобой общий язык трудно. Если к этому прибавить ещё и твой весьма нелёгкий характер, вообще гремучая смесь получается.

Я сглотнула подкативший к горлу комок. Эти слова… На самом деле, я уже миллион раз слышала подобное, причём с детства. Наверное, отчасти из-за этого я впоследствии стала домоседом, но характер у меня всегда был далеко не самый лучший.

«Эта девочка такая вспыльчивая! Чуть что – в драку лезет! Сделайте что-нибудь, она же не мальчик! И вообще, так можно и покалечить кого-нибудь!» – это начали говорить моей маме родители других детей ещё в детском садике.

«Ты хоть чем-нибудь кроме своих мультиков интересуешься? Ты даже не знаешь, как в салочки играть нормально! С тобой скучно! – это уже были одноклассники с самых начальных классов. – Ха-ха! Учительница, а Кэтрин опять свою поделку испортила! Неумёха-неумёха!»

– А ещё ты сначала говоришь и делаешь, а потом думаешь, – продолжал Фил, отчего с каждой секундой я чувствовала себя всё хуже и хуже. – Тебе абсолютно наплевать, заденут твои слова кого-нибудь или нет, если ты уверена в своей правоте, что бывает почти всегда. А если ты уверена, что права, то тебя не остановить – будешь гнуть свою линию до самого конца, даже если аргументов уже не останется.

Я сжала руки в кулаки. Теперь и он мне говорит подобное, хотя мне это и так прекрасно известно.

«Она такая грубая и вульгарная! – вещали мои одноклассницы. Кажется, подобное я слышала даже в этом году. – Интересно, как подруги её терпят?!»

«Кэтрин, пожалуйста, – когда-то сказала мне мама, – попытайся следить за языком, это же не так сложно! Ты же знаешь, что я люблю тебя, но порой я прихожу в недоумение от твоих слов и действий!»

«Кэтрин…»

– Кэтрин, – сказал Фил, подсаживаясь ко мне и беря мою сжатую в кулак руку в свою.

«Ты меня разочаровала!»

– Наверное, именно это мне в тебе и нравится, – сказал парень, надевая на мою руку браслет. – Иначе уже сбежал бы давным-давно подальше от твоих перепадов настроения.

«Именно это мне в тебе и нравится», – эхом прозвучали в моей голове слова Фила, от которых где-то внутри начало разливаться такое приятное и прежде не ощущаемое мною тепло. Всё хорошее, что я чувствовала раньше, теперь не шло ни в какое сравнение с тем, что я ощутила, стоило ему сказать эти слова. Тупо глядя на браслет, который теперь красовался на моей руке, я всё пыталась собраться с мыслями, которые словно разбежались в разные стороны. Не ведая, что творю, я буквально набросилась на Гардинера, обнимая его, отчего мы оба рухнули на кровать, так как парень потерял равновесие.

– Ты чего?.. – спросил он, но я не дала ему договорить.

В который раз не задумываясь над тем, что же будет дальше и могу ли я пожалеть о содеянном, я сама, обняв руками парня за плечи, поцеловала его. Я не знала ещё, как же мне выразить ту благодарность, которую я сейчас испытывала к нему. Пожалуй, странно испытывать подобное к тому, кто только что перечислил все мои недостатки, и шатен наверняка даже не догадывается, почему я так поступила, но мне всё равно.

Я отстранилась от него, заглядывая в его глаза, чтобы прочитать эмоции, что сейчас испытывал парень. Фил явно не до конца понял, что же произошло, но по взгляду я как-то смогла определить, что волноваться мне не стоит.

– Спасибо тебе, – искренне сказала я. – Пусть ты и не поймёшь, за что, правда, спасибо.

Довольно-таки быстро не так давно бывший удивлённым Гардинер сориентировался. Обняв меня одной рукой за талию, а другой прикоснувшись к моей щеке, он сказал:

– Ты права, я абсолютно не понимаю, чем же заслужил такую благодарность. Но мне это определённо нравится.

Мы оба хихикнули, после чего шатен вновь изменился в лице. Его рот приоткрылся, а глаза, напротив, были почти закрыты, когда он потянулся ко мне навстречу. Я же, зажмурившись от удовольствия, тоже подалась вперёд, прижавшись своими губами к его губам. Вскоре ощутив, как Гардинер провёл языком по моей нижней губе точно так же, как сделал это, пытаясь забрать у меня конфетку, я сама неуверенно приоткрыла рот, позволив ему углубить поцелуй, отчего мне показалось, будто температура у меня опять повысилась. Только на сей раз не во всём теле – жар словно охватывал только губы и рот.

Если честно, в тот момент все мои мысли смешались и мне было не особо ясно, что вообще происходило, так что я даже не могу с уверенностью сказать, понравилось ли это мне. Но когда парень отстранился, я, внезапно почувствовав дрожь во всём теле, буквально рухнула на него, пытаясь восстановить внезапно сбившееся дыхание.

– Это было… неожиданно, – вынесла свой вердикт я после секундного молчания.

– В жизни нужно попробовать всё, – спокойно ответили мне.

Я бы возмутилась из-за этого тона и обязательно назвала бы Фила бесчувственным чурбаном, если бы в тот момент не лежала прямо на нём, прислонившись ухом к его груди. Я слышала, как бешено стучало его сердце, что делало меня неимоверно счастливой, ведь осознание того, что такое творится не только со мной, оказалось одним из самых приятных.

– А ты не боишься заразиться? Я же болею.

– Кстати, насчёт этого, – мне показалось или я действительно услышала нотки беспокойства в голосе парня? – Как ты? Может, поспишь?

– Ага, прямо сейчас возьму и на тебе усну! – возмущённо произнесла я, приподнимаясь на локтях. – Как ты думаешь, способна ли я спать после такого?!

– Когда-нибудь всё равно придётся, – с улыбкой сказал Гардинер. – Или ты таким образом намекаешь на то, что я должен рассказать тебе сказочку?

Прежде, чем успела взорваться от гнева, я решила тоже немного поиздеваться над ним.

– А расскажи, – сказала, прикоснувшись рукой к щеке шатена, где всё ещё красовался синяк, неизвестно как им полученный. – Я бы хотела услышать сказочку о том, как мальчик по имени Фил заработал это увечье.

– Может, выберешь другую? – со смехом сказал тот, отводя мою руку в сторону. – Я не думаю, что сейчас самый удачный момент…

– А когда же, Фил? – настойчиво спросила я, заглядывая в его глаза. – Ты не думай, что я опять пытаюсь вытрясти из тебя всё конкретно сейчас, – я тоже поумнела. Только скажи мне, когда же наступит этот удачный момент, и я подожду.

Какое-то время мы просто молча смотрели друг другу в глаза. Однако вскоре шатен отвернулся, отчего я опять почувствовала, что сболтнула лишнего в самый неподходящий момент, и уже приготовилась было услышать множество нелестных эпитетов в свой адрес, но Фил вдруг сказал:

– Ты совсем не романтичный человек, ни в каком месте. Испортить такой момент… Для этого надо быть совсем глупой. Но, знаешь, если тебе так хочется, я расскажу. Только начать мне придётся совсем издалека, иначе ты ничего не поймёшь, а потом опять будешь доставать меня со своими дурацкими расспросами. Так как эта тема мне противна, я расскажу лишь один раз, но стоит ли делать это именно сейчас?

– Конечно! – воскликнула я, так как вдруг почему-то подумала, что если упущу момент сейчас, то подобного шанса больше не будет. – Я с удовольствием выслушаю.

– Не сомневаюсь, – с усмешкой сказал Фил, после чего добавил: – Тогда давай для начала сменим позицию, а то так разговаривать не очень удобно.

В любой другой момент я бы обязательно смутилась, но не сейчас, так как чувствовала, что вот-вот сбудется желание, которое появилось у меня настолько давно, что я уже и не помню, когда именно это произошло. Гардинер решил в кои-то веки поделиться со мной, чем не повод для праздника?

Мы улеглись на кровати поудобнее, даже парень, не особо заморачиваясь по этому поводу, спокойно умостился рядом со мной, после чего сказал:

– Ты только не перебивай и не спрашивай ни о чём, ладно?

Я кивнула, приготовившись слушать. Фил коротко улыбнулся, после чего, отвернувшись от меня, сказал:

– После того, как я попрощался с тобой и Алексом, я всё же опять наткнулся на ту компанию. Точнее, только на одного человека из той компании, но это сути особо не меняет. В иной раз я бы прошёл мимо, что я, собственно, и собирался сделать, но он что-то там брякнул, отчего я тоже начал пороть чушь. Хоть особо не помню, что именно мы наговорили друг другу, закончилось всё тем, что мы сцепились. Но, как видишь, закончилось всё довольно мирно – я вообще отделался лёгким испугом, за что нужно поблагодарить мужчину, который разнял нас, а потом каждый пошёл своей дорогой. И прежде, чем у тебя появится вопрос, почему я не промолчал, или же ты обвинишь меня в том, что я делаю из мухи слона, я скажу тебе ещё кое-что, раз уж решил покончить с этим раз и навсегда. Ты же помнишь Коди? Ну, того, с кем мы сцепились?

– Его я точно не скоро забуду, – мрачно ответила я, почувствовав, как внутри всё сжалось лишь при упоминании об этом человеке.

– Сколько ненависти, – с усмешкой произнёс Фил. – Не растрачивай её больше понапрасну. Поверь мне, в этом нет нужды.

– Как я могу? – спросила я, наплевав на то, что совсем недавно пообещала не перебивать его. – Он напал на тебя!

– И у него были причины! – в тон мне ответил парень. – И если сейчас ты помолчишь, я смогу рассказать тебе о них.

Я сделала глубокий вдох, а потом выдох, после чего, отвернувшись от него, сказала:

– Я внимательно слушаю.

– Вот и славно, – после секундной задержки сказал тот. – Я, если честно, не знаю, с чего начать, потому что впервые обсуждаю это с кем-то, поэтому, если всё будет звучать несколько путанно, не вини меня. Хорошо?

Я кивнула, но так и не повернулась к нему лицом. Возможно, в тот момент я немного злилась, а может решила, что так Гардинеру будет легче рассказать мне обо всём, поскольку он и до этого не смотрел на меня. Теперь уже сложно сказать, да я и не хочу думать над этим, потому что после рассказа, услышанного от парня, мне стало несколько не по себе.

Не знаю, всё ли он рассказал мне, но даже этого оказалось достаточно, чтобы на долгое время отбить у меня желание расспрашивать его о чём-либо. Именно тогда я поняла, насколько бесило его моё поведение, когда я то и дело требовала от него рассказа о его прошлом. И то, что мне не было известно об этом ровным счётом ничего, меня не оправдывает.

Фил рассказал мне о своём отце, с которым он остался наедине, когда Сэм угодила в больницу. Рассказал о побоях, которые ему приходилось сносить, когда Генри выпивал. Кстати, я невольно задумалась над тем, как шатен отреагировал на нашего Генри, стоило тому влиться в их компанию, но даже эти мысли вскоре отошли на задний план. Рассказывая мне о Коди, Гардинер то и дело запинался, а его голос периодически подрагивал, но он говорил и говорил, пока история не подошла к концу. К тому самому ужасному концу, когда совершенно отчаявшийся человек, поставивший себе целью найти своего «обидчика», всё же нашёл его, – ко дню, когда они с Филом подрались. Парень опустил эту часть в своём рассказе, наверное, потому, что я тоже там была. Вместо этого он сказал:

– Я знаю, что Коди признали абсолютно невменяемым, поэтому теперь он находится в психиатрической лечебнице. Скажу больше: я знаю, в какой именно больнице и в какой именно палате он находится, потому что это мы с мамой убедили Эллиота определить его туда. Может, кому-то покажется, что это излишнее, а я таким образом лишь пытаюсь избавиться от мук совести, но мне как-то всё равно. Я бы и хотел, но всё не получается. А ещё мне бы хотелось навестить Коди, но я абсолютно точно знаю, что наша встреча его не обрадует, а совсем наоборот. Такая вот дилемма.

Поначалу мне хотелось сказать, что Фил ни в чём не виноват, поэтому ему не следует винить себя, но я вовремя поняла, что это бесполезно. Уверена, такое ему говорили уже очень много раз до меня, но не помогло. Не словами надо пытаться это доказывать, а действиями, только я не имею ни малейшего понятия, как это возможно сделать. Но это пока. Скоро я обязательно что-нибудь придумаю и, не без помощи остальных, буду чуть ли не каждый день доказывать Гардинеру, что его вины тут нет. Но рассказывать нашим друзьям об этом я не собираюсь, мне надо быть хитрее и оправдать доверие парня. Хотя бы это я сделать смогу.

А ещё мне наконец-то стало ясно, почему никто до этого не говорил о прошлом Фила, – они попросту не знали. Хотя бы что-то те родители, которые не принимали парня в нашем, несомненно, высокообразованном и толерантном обществе, сделали правильно, решив не распространяться об этом среди своих детей. Возможно, наше общество не настолько пропащее. Во всяком случае, мне бы очень хотелось так думать.

– Я вот о чём подумал, – неожиданно сказал шатен, опять обнимая меня, а заодно и пристраиваясь поближе. – Люди всё-таки странные существа. Мечтают они о чём-то долгое время, а потом, стоит их мечте осуществиться, они в следующий миг готовы гнаться за новой, совершенно позабыв о предыдущей. Даже я. Того, что уже получил, мне мало. Человеческий эгоизм порой пугает.

– Ты говоришь так, будто тебе уже около ста лет, а теперь ты утратил веру в человечество.

Фил хихикнул. Первый раз с того момента, как начал мне рассказывать о своём детстве.

– Нет же. Просто все мы немного странные, но в этом, наверное, есть свои плюсы, ведь жить становится веселее.

Он вдруг зевнул, после чего, обняв меня немного крепче, неожиданно бодро сказал:

– Утомила ты меня своими расспросами. Теперь я собираюсь спать. И да, прямо здесь. И нет, меня не волнует, что это твоя кровать, как и то, что сюда может кто-нибудь войти. Хочешь выгнать – не получится.

Теперь хихикнула я.

– У меня и в мыслях не было выгонять тебя.

– Вот и славно, – сказал Гардинер, а потом я почувствовала, как он уткнулся лбом в моё плечо, отчего его дыхание опалило мою спину.

Хоть я всё ещё не могла отойти от услышанного, пыталась никак не показывать своего беспокойства и каких-либо других эмоций. Что бы я ни испытывала в данный момент, Филу всё равно было сложнее, потому что я только слушала, а он прошёл через всё это. Теперь мне стало понятно, почему он не горел желанием говорить об этом, – я бы тоже не хотела. И всё же, несмотря на наши давнишние перепалки и мою чрезмерную настойчивость, а также то, что изначально мои с ним отношения были построены на моём нежелании проигрывать подругам, он мне всё равно доверился. Только этому я, наверное, и рада.

Подумав, что было бы неплохо и мне заснуть, ведь это всё-таки я тут болеющий человек, я устроилась поудобнее на кровати, как вдруг послышались шаги в коридоре, после чего дверь в мою комнату резко открылась. Действие сопровождалось словами, звучавшими от мамы Майка.

– Фил Гардинер! Я знаю, что это твоих рук дело! Где мои?..

Я быстренько закрыла глаза, притворяясь спящей, так как не хотела получать вместо Фила, которому и притворяться не пришлось, – он уже действительно заснул. Какое-то время в комнате было тихо, лишь через несколько мгновений послышались шаги, а потом я услышала, как миссис Джевонс взяла тарелку, в которой когда-то были её вафли, с тумбочки.

– Вот же гадёныш, – нежно сказала она. – И как его можно ругать, когда он спит словно ангелочек?.. Они вроде растут быстро, но во сне всё равно напоминают малышей.

Постояв на месте ещё какое-то время, женщина удалилась, закрыв за собой дверь. Вскоре я услышала, как она позвала мою маму и маму Гардинера, которым наверняка собиралась рассказать о только что увиденном. Я же, стоило ей выйти из комнаты, облегчённо вздохнула. Если честно, мне казалось, что вот-вот миссис Джевонс начнёт кричать и разбудит нас, но всё, к счастью, обошлось.

– А ты говорил, что взрослые тебя не любят, – обратилась я к Филу, прекрасно понимая, что он меня не слышит. – Пусть не всем, но некоторым ты очень даже симпатичен.

Тут я заметила, что раскрытая ладонь шатена лежит прямо возле моей, так как он продолжал обнимать меня даже во сне. В моей голове вдруг промелькнула одна шальная мысль, поэтому я решила воспользоваться ситуацией и сделать кое-что. Сама не знаю, зачем мне это понадобилось, но я начала водить указательным пальцем по внутренней стороне ладони парня, отчего он как-то недовольно вздохнул во сне и начал тереться носом о моё плечо, попутно крепко зажав мой палец в своей руке. Я хихикнула, так как он чем-то напомнил мне младенца, хотя я никогда не сидела с детьми, которые были бы младше восьми лет. Но такая вот у меня ассоциация, ничего не могу поделать.

Продолжая улыбаться, я в последний раз посмотрела на наши руки, не без удовольствия поглядев на свой браслет, после чего закрыла глаза и попыталась заснуть, что у меня в скором времени получилось. Даже заложенный нос на сей раз не стал помехой.

Проснулась я уже ближе к вечеру и в полном одиночестве, запоздало подумав, что мне следует поработать над своим режимом сна. И только потом, полностью осознав, что одна, испытала нечто сродни разочарованию, но решила не зацикливаться на этом. Наверняка Фил, проснувшись, решил, что не стоит теснить меня и дальше, потому и ушёл. Не стоит думать невесть что.

Встав с постели, я с радостью обнаружила, что меня больше не шатает, стоит оказаться в вертикальном положении, поэтому направилась вниз, надеясь застать там моих родителей. Спустившись по лестнице, я первым делом заглянула в гостиную, оказавшись абсолютно правой в своих предположениях. Там оказались не только мои родители, в той комнате собрались все, кто находился в доме, поэтому, стоило мне войти, как множество взглядов оказались прикованы ко мне. Люси и Роберт тут же подскочили, принявшись расспрашивать, как я себя чувствую, а остальные лишь наблюдали за мной с участием и некой хитрецой в глазах. Последнее пугало.