Текст книги "Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника (СИ)"

Автор книги: Dream Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

Я свернулась в клубок точно так же, как до этого сделала это в своём сне, и начала тихонько плакать. В этот момент хотелось сгореть от стыда, но я не могла остановиться. Я снова одна в доме, когда мои родители лежат в больнице. Отлично! Просто великолепно, чёрт возьми! Как же мне это надоело…

– Успокойся уже и прекрати извиняться, а то за сегодня я слышал это от тебя больше раз, чем за всё время нашего общения, – сказал Гардинер, приподнимая моё лицо, после чего нежно провёл по нему тыльной стороной ладони, словно вытирая слёзы. Я всхлипнула, но ничего не сказала, давая говорить ему. – Ты не одна, я же здесь. А с твоими родителями всё будет хорошо. Просто не думай о плохом. Иди сюда.

После этого он опять обнял меня и улёгся рядом на кровати. Я, плюнув на свою гордость и на всё остальное, что раньше помешало бы мне находиться в таком положении, прильнула к нему, схватившись обеими руками за футболку своего отца, которая была на Филе. Парень крепче обнял меня и, укрывая одеялом, сказал:

– Видишь, ты вовсе не одна. Если хочешь, я побуду с тобой, пока ты не успокоишься. Хочешь?

Некоторое время я не отвечала, пытаясь до конца понять смысл сказанного. К счастью, довольно-таки быстро удалось хотя бы ненадолго овладеть своим голосом. Несколько раз всхлипнув, я произнесла:

– Останься. Останься со мной. Но, если тебе не трудно, не уходи, когда я засну. Будь со мной всю ночь.

Я прекрасно понимала, что наглею, это желание было настолько эгоистичным, что никто не стал бы осуждать Гардинера, если бы он отказался. Но вместо этого парень произнёс:

– Хорошо. А теперь успокойся и попытайся заснуть.

Я улыбнулась, несмотря на то, что по щекам всё ещё текли слёзы. Не было сил удивляться или радоваться его ответу, но улыбку сдержать не получилось. Уткнувшись носом в грудь Фила, вдыхая его запах, смешанный с запахом моего отца, через какое-то время я почувствовала себя лучше. Не знаю, сколько времени прошло, но я всё же заснула. И в этот раз кошмары мне не снились.

========== Глава двадцатая ==========

Наверное, впервые за последнюю неделю я действительно выспалась. Больше не чувствовалось той усталости, которая в последнее время словно ходила за мной по пятам. Но, несмотря на это, открывать глаза всё ещё безумно не хотелось, так что я решила не спешить.

Как обычно это бывает во время пробуждения, контакт с внешним миром налаживался постепенно. Сначала я ощутила, что проснулась, хотя не слышала абсолютно ничего. Знаете, как это? Ты просто чувствуешь, что лежишь, и понимаешь – сон отступил, хотя кажется, что вокруг больше ничего не происходит. Вскоре удалось сосредоточиться не только на своём собственном теле, а ещё и на окружающем мире. Выходя из полудрёмы, я начала слышать спокойное и размеренное сопение точно позади меня, почувствовала, как волосы на макушке теребит лёгкий ветерок, который на деле оказался человеческим дыханием, а также ощутила тяжесть на своих плечах.

Почему-то я поначалу ни капли не удивилась, словно это было чем-то привычным. Поэтому повернула свою голову на подушке и открыла глаза, чтобы посмотреть, кто это, лишь желая убедиться, что там кто-то есть. И не прогадала ведь.

Прямо напротив меня лежал Гардинер. Расстояние между нами оказалось настолько мизерное, что достаточно было одному из нас податься вперёд буквально на пять-десять сантиметров, как мы непременно столкнулись бы, к примеру, лбами. Переведя свой взгляд на его плечо, что стоило мне некоторых усилий, так как я лежала на животе, заметила, что рука парня лежит на моей спине. Теперь понятно, откуда тяжесть взялась.

По какой-то причине я до сих пор не удивилась. Спокойно отвернувшись от него, решила попробовать заснуть ещё раз, но, напротив, проснулась окончательно. И вот когда это случилось, тогда моя реакция на эту ситуацию не заставила себя долго ждать. Я с Филом в одной постели. В одной, чёрт возьми, постели!

Мои глаза моментально распахнулись, а потом я уже резко всем телом развернулась к шатену, чтобы проверить, не галлюцинации ли у меня часом. Начав двигаться, я задела парня, что ему явно пришлось не по нраву. Нахмурившись, он убрал свою руку с меня и, перевернувшись на другой бок, спиной ко мне, принялся спокойно спать дальше.

– Э… А… Оно… – это всё, что мне удалось выдать, глядя на эту картину.

Уже в следующую секунду в памяти стали всплывать образы воспоминаний о прошлой ночи. Да уж, учитывая, что мы с Гардинером проснулись в одной постели, эта фраза кажется двусмысленной. Но не будем об этом. Главное, что теперь всё постепенно становится на свои места. Картинка складывается, а моё удивление постепенно исчезает.

Я вспомнила, как страшно мне было, стоило остаться одной, и как Фил прибежал ко мне, чтобы успокоить. В этот момент в груди потеплело, а на лице у меня появилась улыбка. Решив сделать кое-что, чего мне давно хотелось, я присела на кровати, так что теперь смотрела на спящего парня сверху вниз. Я помнила обо всех проблемах, которые ещё предстояло решить, понимала, что должна сейчас же разбудить его, но ничего не могла с собой поделать. Подавшись вперёд, посмотрела за плечо Гардинера на его спящее лицо, после чего, как-то странно (откровенно говоря, по-дурацки) улыбнувшись, немного отстранилась. В этот момент я слабо представляла, что должна делать. И, если честно, плохо осознавала, что вообще чувствую. На секунду даже показалось, будто за всем происходящим я наблюдаю со стороны, а не участвую в этом сама.

Решив, что нужно с этим что-то делать, я всё-таки собралась будить Фила. Но перед этим не смогла удержаться и, с опаской глядя на спящего, аккуратно поднесла руку к его волосам и прикоснулась к ним. Сначала это было лишь лёгкое касание пальцами кончиков его волос, а после, осмелев, я зарылась в них посильнее, начав перебирать. В этот момент показалось, будто Гардинер вздрогнул во сне, так что я даже испугалась, что таким образом разбудила его, но это, к моему счастью, было не так. Поэтому я решила коварно воспользоваться ситуацией, продолжая просто гладить парня по голове.

Не знаю, зачем мне вообще понадобилось делать это. Просто захотелось. Вспоминая, сколько раз он успокаивал меня подобным образом, я хотела как-то отплатить Филу. И этот совершенно несвойственный для меня жест сейчас казался подходящей благодарностью, пусть парень даже не узнает, что я делала это. Проводя рукой по его густым волосам, я вдруг заметила, что они заметно отрасли, хотя до сих пор не обращала на это внимания. Привычная причёска Гардинера, которая, как я когда-то упоминала, мне очень нравилась, изменилась до неузнаваемости. Сейчас волосы обрамляли его лицо, словно шапка, а, если учитывать, что они ещё совсем чуть-чуть вились, то это смотрелось очень даже мило.

– Таким пышным волосам любая девушка позавидовала бы, – зачем-то вслух сказала я. – Эх, Фил, что же ты со слабым полом делаешь?..

Не знаю, может это я что-то сделала не так, может сон ему плохой снился, а может звук моего голоса так подействовал на шатена, но он опять заворочался и развернулся лицом ко мне, обнимая обеими руками что-то маленькое и пушистое. Спустя несколько секунд я опознала свою Сосисочку, которая оказалась в плену Гардинера. Не сдержавшись, хихикнула. Так смешно было видеть взрослого человека, который обычно производит впечатление крутого парня, спящего с мягкой игрушкой. Случайно ли он так её обнял?

– Так нечестно, – опять сказала вслух. – Ты всё у меня отбираешь, – после этого я вновь улеглась на кровать, продолжая смотреть на Фила. Не знаю, почему, но сейчас хотелось говорить. Много чего накипело, а это такой хороший шанс… Поэтому я продолжила: – Всё-всё отбираешь… Сосисочку, папу, который, кажется, скоро усыновить тебя захочет. Отбираешь время. Силы. Всё уходит тебе, а мне ничего не остаётся. И что мне делать, если я всё отдаю?

Как и ожидалось, вопрос остался без ответа. Я ещё раз слабо улыбнулась, после чего решила, что пора заканчивать с этой минуткой сентиментальности. Если продолжу в том же духе, то сама себя пугать начну, так как подобное поведение для меня необычно. Именно поэтому, вновь присев на постели, я взглянула на часы, которые стояли на тумбочке возле кровати, и, заметив, что уже почти десять утра, с нескрываемым удивлением воскликнула:

– Ну ничего себе! – и, повернувшись к Гардинеру, начала довольно грубо трясти его за плечо, прикрикнув: – Фил, вставай! Мы безбожно проспали!

Но тот, казалось, вовсе не собирался подчиняться. Прошло примерно полминуты, а он всё не желал окончательно пробуждаться, лишь отмахнулся от меня и, переворачиваясь на другой бок, буркнул:

– Отстань уже и дай поспать. Я полночи не спал…

– Не ври! – теряя терпение, ответила я. – Когда мы засыпали, я взглянула на время – едва за полночь перевалило. Ты спал минимум девять часов!

– Представь себе, нет! – тоже грубо ответил Фил, приподнимаясь на локтях, после чего укоризненно посмотрел на меня. – Я почти до семи утра глаз не сомкнул по твоей вине. И, спустя три часа, ты будишь меня и утверждаешь, что я должен выспаться?!

– Как это по моей вине? – в тон ему спросила я, а в голове промелькнула мысль о том, что это начинает напоминать наши перебранки в самом начале. – Чем же я тебе не угодила?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но очень сложно заснуть, когда тебя изо всех сил колотят коленями по животу и при этом смеются так, словно в цирке сидят. Это мало того, что больно, но ещё и пугающе, между прочим.

Я замолчала, удивлённо глядя на Гардинера. Его лицо было серьёзным, а под глазами были видны синяки, так что не похоже, что он врёт. Но моё воображение отказывалось рисовать подобную картину. Да и на что это могло быть похоже? Лежим мы, значит, вместе, а тут я ни с того, ни с сего заливаюсь диким хохотом и начинаю пинать Фила – так, что ли?!

– Я действительно так делала? – на всякий случай решила уточнить, прежде чем начать сгорать со стыда.

– Именно, – почесав голову, сказал парень. – Нет, ты только представь. Лежу я себе, никого не трогаю, а потом чувствую резкую боль и слышу дьявольский смех. Открываю глаза, а оказывается, что ты меня колотишь, да ещё вцепилась в футболку так крепко, что сразу и отползти не получилось. Это…

Не знаю, почему, но именно в этот момент я не сдержалась и засмеялась. Если до этого моё воображение отказывалось работать, то теперь картина, описанная Гардинером, живо так нарисовалась в моём мозгу, так что сдержаться представлялось чем-то невозможным.

– Это не смешно, – довольно строго сказал мой собеседник, но вскоре, очевидно, тоже не вытерпев, прыснул.

Когда мне удалось унять приступ заливистого хохота, я посмотрела на Фила. Тот в этот момент тоже обратил на меня своё внимание, поэтому наши взгляды встретились. Я точно помню, что хотела сказать ему что-то, но после этого все мысли вылетели из головы. По какой-то причине сейчас я чувствую себя странно, находясь рядом с шатеном. Подобное началось у меня уже довольно давно, именно в тот момент я поняла, что Гардинер нравится мне, но то, что происходило в данный момент, вообще не поддаётся описанию. Словно за одну ночь наши отношения кардинально переменились. И мне показалось, что не только я так думаю.

– Ну, а я как себя ночью вёл? – вдруг спросил Фил, приподнимаясь на кровати, садясь напротив меня. – Не мешал тебе спать? Или же напротив?

Произнеся последнюю фразу, он самодовольно ухмыльнулся, из-за чего я почувствовала, что уже не буду собой, если не отвечу какой-нибудь колкостью.

– Спасибо тебе, конечно, за то, что составил компанию. Но было бы гораздо лучше, если бы я проснулась не под прессом твоей руки, а обнимая Сосисочку. И ты, между прочим, наглым образом оккупировал мою игрушку!

– А кто тебе доктор? – пожал плечами парень. – Сама о ней даже не вспомнила, а я подумал, что должно же и со мной хоть что-нибудь хорошее произойти, раз уж придётся спать с тобой, вот и забрал Сосисочку себе.

– Придурок, – прежде, чем успела подумать, выпалила я.

– Да-да, можешь не утруждаться, осыпая меня лестными эпитетами, – он зевнул. – Ладно, коль поспать у нас уже не получится, может, умоемся и позавтракаем? А ты заодно можешь позвонить родителям. Твоего отца надо навестить, а маму, как мне кажется, домой забрать.

– Угу, – буркнула я себе под нос. – Только позавтракать не получится, ведь готовой еды нет. Так что извини. Сейчас умоешься, а после можешь ехать по своим делам.

– Ты хотела сказать «Можешь ехать со мной в больницу»? – неожиданно спросил Фил и, прежде чем я успела что-либо спросить, добавил: – Да, я поеду с тобой. Было бы неплохо Роберта навестить. Или ты не хочешь, чтобы я тебя сопровождал?

Несколько секунд я лишь удивлённо смотрела на него, осознавая услышанное только что. Мне казалось, что Гардинер не задержится у меня в доме, раз уж ему чуть ли не по принуждению пришлось остаться здесь, а теперь он даже предлагает сопровождать меня в больницу. В груди опять потеплело. Начинаю ненавидеть это чувство.

– Я не против, – говорю ему после небольшой паузы.

Тогда шатен улыбнулся и, встав с постели, сказал, что пойдёт в выделенную ему комнату за вещами, а я пока что могу позвонить родным. После этого он вышел, а я решила не терять времени и связаться с мамой, но вдруг обнаружила, что мой телефон выключен.

– Наверное, сел, – под нос пробормотала я, вставая с кровати, чтобы направиться к себе в комнату за зарядным устройством.

Чёрт, я хоть когда-нибудь научусь следить за состоянием батареи?! Спрашивается, зачем мне в таком случае мобильник, если я так небрежно к нему отношусь. Ох, мне же могла мама звонить…

Оказавшись у себя, я быстро нашла на столе зарядку, после чего подключила её к телефону, а потом к розетке и принялась включать этот агрегат. Пока он искал сеть, я сидела и волновалась, так как Люси могло понадобиться что-то важное. Конечно, рядом с ней есть Долли, но я же её дочь, так что в такое время должна постоянно быть на связи. Да, я паникёр, но сейчас действительно очень беспокоюсь по этому поводу.

Буквально минуту спустя мне пришло сообщение о том, что у меня семь пропущенных вызовов. Три от моих подруг, которые, по всей видимости, хотели поинтересоваться, всё ли у меня в порядке, один от домработницы и три от мамы. Понятное дело, первым делом я набрала номер последней. Только-только начала звонить ей, как в комнате появился Гардинер, спрашивая:

– Кэтрин, могу я?..

Но я остановила его, приложив указательный палец к собственным губам, прося, чтобы помолчал. После этого жестом показала, что он может присесть на мою кровать, а сама подошла к подоконнику и, отодвинув занавеску, выглянула в окно. Сзади послышались шаги парня – видимо, начал бродить по моей комнате. Что же, пусть. Я вообще ждала ответа своей мамы, наблюдая за падающими снежинками. Ещё только середина ноября, а улицы уже полностью покрыты белой пеленой. Шутки матери-природы. Хотя я люблю снег. Даже очень.

– Алло, – послышался из трубки голос Люси, который вывел меня из задумчивости.

– Ох, – из-за того, что отвлеклась, ответ стал немного неожиданным, так что поначалу я растерялась, но быстро собралась, сказав: – Доброе утро, мам. Прости, что не отвечала, телефон, собака, сел. Ты как?

– Ничего страшного, – ответила мама, а я не без удовольствия отметила, что у неё довольно-таки бодрый и, я бы сказала, счастливый голос. – Я просто волновалась, не случилось ли у тебя чего…

– Всё в порядке, – поспешила заверить её. – Я… была не одна, так что всё хорошо.

– Вот как? – несмотря на вопросительный тон, женщина, казалось, не очень-то удивилась. – Лили и Дженни пришли, да?

– Нет, – я отвернулась от окна и посмотрела на Гардинера, который стоял возле письменного стола и что-то на нём рассматривал. Услышав последнюю фразу, он отвлёкся от своего дела и с интересом посмотрел на меня, а я же, напротив, отвернулась. – Фил. Его мама предложила, чтобы он остался со мной, если мне страшно. Вот я и согласилась.

Я закусила губу, ожидая, что же ответит на это Люси. Ведь, хоть вчера мы, казалось, пришли к некоему консенсусу, она могла отреагировать как угодно. Разозлиться и покричать, к примеру. Да, в нашей семье я опасаюсь её, а вовсе не отца.

– Прости, – сказала Люси, повергнув своей фразой меня в шок. Я даже рот открыла от удивления, не в силах сказать что-либо. Воспользовавшись этой паузой, она продолжила: – Прости, что из-за моей слабости тебе опять пришлось пройти через это. Мне, правда, жаль.

Я тут же начала говорить маме, что её вины в этом нет, да и вообще, всё хорошо, ведь Гардинер всё-таки остался со мной. После решила сменить тему, спросив об отце и о том, когда же её можно забрать из больницы. Как оказалось, сделать это возможно не раньше часа дня, посещения разрешаются тоже с этого времени, так что я смогу сама убедиться, что с Робертом, к счастью, уже всё хорошо. Из этого следовало, что нам с Филом нужно было где-то «потеряться» часика на три. Люси сказала, что к ней должны прийти подруги и обсудить кое-что, поэтому сначала я решила забежать к папе, а потом уже к ней.

Закончив разговаривать, я посмотрела на шатена, который всё так же стоял возле моего стола и продолжал что-то рассматривать на нём. Выведать, что же он делает, я всегда успею, поэтому решила сперва сказать:

– В больнице посещения разрешаются только с часа дня. И раньше маму не выпишут. Ты всё ещё планируешь ехать со мной?

– Ага, – бросив мимолётный взгляд на меня, сказал Гардинер, после чего вернулся к своему занятию. – Хотя, если тебя так напрягает моё присутствие, могу посидеть в гараже – мне фиолетово.

Мне вдруг показалось, что я чем-то его разозлила. Нотки недовольства так и сквозили в голосе шатена, вот только я не могла понять, что именно могло оскорбить его. Какая-то фраза, сказанная мною Люси, пришлась ему не по нраву? Желая узнать это, я начала издалека.

– Ты что делаешь? – спросила, сделав несколько шагов к нему навстречу, после чего парень вдруг зашуршал чем-то, а потом поднял лист бумаги и поместил его в вертикальное положение примерно на уровне моего лица.

– В жизни лучше, – сказал он после нескольких секунд подробного разглядывания меня и листа.

Я тем временем присмотрелась к надписи на бумаге. Это позволило мне понять, что Фил держит в руках не что иное, как мой портрет, нарисованный Майком и подаренный им же мне на День рождения. Отчего-то я тяжко вздохнула.

– Ты чего к этому рисунку прицепился? – спросила у парня, подходя ближе и забирая мою собственность.

– Майк совсем злым стал, так что теперь мне вообще свои рисунки не показывает, – он театрально вытер воображаемые слёзы, после чего голосом охрипшей бабушки (хотя это, наверное, должен был быть просто-напросто печальный тон) произнёс: – А я ведь всегда был поклонником его творчества. Но вот… Теперь мне ничего не остаётся, кроме как изредка смотреть на его давнюю работу.

Я закатила глаза к потолку. Почему-то именно в этот момент захотелось сравнить Гардинера с пятилетним ребёнком. Но это мне почему-то показалось в какой-то степени милым, а не разозлило, как это бывало прежде. Говорила же, что сегодня какой-то странный день.

– А мне кажется, что тут я даже лучше получилась, – говорю, глядя на рисунок. – Это, можно сказать, мой идеальный образ. Если таковой, конечно, вообще существует.

– Ну, не знаю, – пожал плечами мой собеседник. – Мне оригинал как-то больше нравится.

В этот момент у меня дрогнула рука. Слова Гардинера, наверное, раз двадцать прозвучали у меня в голове, как песня, поставленная на повтор в плеере. Сама не знаю, чем вызвана подобная реакция. Наверное, дело в том, что максимум, что я раньше могла от него добиться, это: «Я не ненавижу тебя». Подобная фраза, хоть и грела душу, всё же была недостаточно хорошей, чтобы я почувствовала себя по-настоящему хорошо. И вот сейчас, пусть это и не было «Ты мне нравишься», я оказалась на седьмом небе от счастья. Еле удалось сдержать дурацкую улыбку, которая так и норовила появиться на моём лице.

– И всё же, – продолжил парень, не зацикливаясь на своих словах, в отличие от меня, – тебе действительно стоит поставить это в рамку. Согласись, так будет гораздо удобнее томно вздыхать, разглядывая рисунок долгими одинокими вечерами.

– Что?! – буквально выкрикнула я, так как эти его слова стали кувалдой, больно ударившей меня по голове. – Это кто тут сидит и томно вздыхает одинокими вечерами?! Да, к твоему сведенью, не такие уж они и одинокие!

Упс, кажется, я сболтнула лишнего. Хищная улыбка, появившаяся на лице Гардинера, – прямое тому подтверждение.

– Вот даже как, – медленно протянул он. – Ну, и кто же составляет тебе компанию? Мне же теперь жуть, как любопытно.

– А вот это вообще не твоё дело! – горделиво сказала я, вздёрнув подбородок.

– Пусть и не моё, – согласился тот, – но, тем не менее, я пока единственный, кто спал с тобой в одной постели.

– Это!.. – начала и не закончила я, так как мне было попросту нечего сказать на это.

– Что, крыть больше нечем? – насмешливо протянул парень. – Ох, мне льстит, что я был у тебя первым. Но, будь добра, в следующий раз веди себя скромнее и не пытайся спихнуть меня с кровати, дорогая.

– Придурок! – теперь действительно кричала я, отчего-то не в силах сдерживать свои эмоции. – Ты самый настоящий придурок, Гардинер!

– Премного благодарен.

Это его ухмыляющееся лицо. Как же сейчас хочется расцарапать его ногтями, но, как назло, несколько дней назад состригла. Я там что-то говорила о том, что Фил меня не раздражает? Так вот, это было давно и неправда!

– Зачем ты вообще сюда пришёл? – спрашиваю, кладя лист обратно на стол, попутно пытаясь успокоиться. – Неужели действительно так хотел на рисунок посмотреть?

– На самом деле, я всего лишь хотел узнать, где у вас можно новую зубную щётку раздобыть, и отдать тебе это, – он потянулся свободной рукой в карман штанов, в которых спал, после чего вытащил оттуда тюбик с мазью и протянул его мне, сказав: – Этим синяк на руке намажешь. Я часто пользуюсь, поэтому даже с собой ношу, так что могу гарантировать – через два дня от него и следа не останется.

Я приняла тюбик, слегка удивлённо глядя на него. Переведя взгляд на руку, за которую меня в воскресенье схватил тот незнакомец, в очередной раз заметила синяк, что так и не сошёл с того дня. Да, он был огромным, но я и представить не могла, что шатен обратит на это внимание. Не зная, что ещё сказать, так как даже элементарные слова благодарности вылетели из головы, пробормотала:

– Твоя щётка с прошлого раза осталась, всё ещё в стаканчике стоит, вот её и возьми. Единственная белая.

Гардинер почему-то тихонько прыснул, прежде чем поблагодарить меня.

– Что? – раздражённо спрашиваю его, чувствуя, что не очень хочу знать ответ на этот вопрос.

– Ничего, просто это так мило. Ты даже такие мелочи обо мне запоминаешь. Ах, я покорён.

– Да она просто единственная такая там! – процедила сквозь зубы я, чувствуя, что у меня горят щёки и уши. – И вообще, что с тобой творится? Ведёшь себя странно, это даже пугает.

– А ты представь, что я скучал, – сказал парень, после чего, подмигнув, вышел из комнаты, оставив ошарашенную меня стоять и смотреть ему вслед.

Казалось, что жар усилился и охватил теперь всё тело, отчего я опустилась на корточки, накрывая голову руками. Чёрт. Идиот. Он самый настоящий идиот, из-за которого у меня аритмия. Ненавижу.

Через какое-то время Фил вышел из ванной. К счастью, к тому моменту я уже успела встать и более-менее прийти в себя. Собиралась позвонить подругам, чтобы они заодно сказали, почему меня в школе нет, но шатен не дал возможности сделать это. Заявив, что нужно было бы позавтракать, он отправил меня в ванную умываться, пообещав, что будет ждать на кухне, полностью игнорируя мои слова о том, что готового ничего не осталось.

Когда с процедурой утреннего очищения было покончено, я спустилась вниз, проследовав на кухню. По пути мелькнула мысль о том, что желательно, вообще-то, переодеться, но я быстро отмела её. У меня в комнате замка нет, если Гардинеру приспичит зайти туда в этот момент, я просто выброшусь из окна от стыда.

– Ну, и что ты планируешь делать? – спросила я, оказавшись в нужной комнате. – Или ты у нас мастер готовки?

В этот момент парень стоял напротив открытого холодильника и приценивался. Со стороны выглядело так, словно это я гость, а не он. Но в тот момент было как-то всё равно.

– Да, у вас мало того, что ничего готового нет, так ещё и мышь в холодильнике повесилась, – констатировал он. – Что же, будем использовать то, что есть.

– Послушай, вовсе не обязательно готовить что-то. Лично я перебьюсь бутербродами и ещё чем-нибудь. Думаю, ты не умрёшь, если поступишь так же.

Фил пристально посмотрел на меня. Казалось, что сейчас он осознал одну немаловажную вещь.

– Ты не умеешь готовить, я правильно понял?

Обычно я не стесняюсь этого, но теперь, когда это спросил он, ощутила неловкость.

– Научусь, – сказала, отворачиваясь.

– Это отлично, что ты так оптимистично подходишь к этому делу, – сказал шатен, после чего подошёл и положил свою руку мне на плечо со словами: – Думаю, нужно начать прямо сейчас, раз уж ты так и рвёшься в бой. Согласна?

– Кто тебе сказал? – вопросом на вопрос ответила я, насторожившись. – И вообще, ты сам-то готовить умеешь?

– До звания профессионального повара мне как до луны пешком, но основы знаю. Я в детстве часто готовил.

– А что же твоя мама? Тоже не умеет?

– Умеет. Вот только сложно было готовить, лёжа в больнице.

Повисло неловкое молчание. Кажется, я невольно затронула тему, которую лучше избегать. Чёрт, мне скоро понадобится отдельный блокнот, в который нужно записать все темы, которые с Гардинером лучше не обсуждать.

– Ладно, – сказал парень, нарушив тишину. – Нам понадобятся ножи, сковородка, кастрюля и несколько тарелок. Где этим добром разжиться можно?

– Всё в нижнем левом ящике – там несколько отделений. Найдёшь всё, что тебе нужно.

Кивнув, Фил подошёл к вышеупомянутому ящику, после чего достал оттуда даже больше посуды, чем назвал. Через некоторое время он вытащил из холодильника продукты, которых на деле оказалось уж очень много для нас двоих. Ассортимент был не ахти, но вот той же картошки было не меньше килограмма. При всём моём обжорстве, не думаю, что мы вдвоём способны были съесть всё это в один присест, учитывая, что там было кое-что ещё. Я поспешила озвучить эту мысль.

– А это не только для нас, – спокойно ответил Гардинер, начав мыть овощи. – Ваша домработница, как я понял, будет с твоей мамой до того момента, как её выпишут. Сомневаюсь, что в больнице великолепно кормят, а также в том, что после ночи, проведённой вдали от дома, миссис Моллиган захочет по кафе разъезжать. Было бы неплохо, если бы к её приезду в доме было хоть что-то съедобное и не пришлось ждать, пока домработница всё приготовит или, тем более, готовить самой. Поэтому сейчас мы с тобой сварганим что-нибудь простенькое, раз уж у нас так много свободного времени.

Чем дольше я его слушала, тем больше становились мои глаза. Со стороны могло показаться, что парень, словно отец, учит меня жизни.

– А я уж было подумала, что ты раскормить меня решил, – попробовала вставить хоть слово в этот поток речи я. – Это, между прочим, весьма некстати. Я на днях обнаружила, что потолстела. Ещё немного, и дверные проёмы начнут казаться мне узкими.

Фил слегка удивлённо посмотрел на меня, но потом улыбнулся и сказал:

– Да уж. Ты первая девушка, которая сообщает мне, что поправилась, а не наоборот. Но ты не волнуйся. Даже если в один ужасный день твои размеры станут необъятными, я тебя не брошу, – и я бы могла порадоваться последней фразе, если бы он, гадко улыбаясь, не добавил: – Привяжу тебя к мотоциклу и буду гонять по городу до победного конца.

Я так разозлилась из-за этого, что даже не стала возражать, когда меня усадили чистить картошку, просто потому, что Фил не верил, что я могу это сделать. Вот ему назло и стала доказывать ошибочность его предположений. Но, увы, так как делала я это в первый раз, несложно представить, на что были похожи первые почищенные картофелины. Лично мне это напоминало грецкие орехи…

– Мда, – прозвучал прямо надо мной голос Гардинера. – Выглядит жалко. Я тебя просил почистить картошку, а не фигурной вырезкой заняться.

– Ты это моей сковородке скажи, – произнесла, взяв в свободную от ножа руку вышеупомянутую посудину.

– Даже если ты стукнешь меня по голове, картошка от этого лучше не почистится.

– Раз такой умный, дай мне другое задание, а сам сиди и чисть!

– Хорошо. Яйца варить умеешь?

– Да уж как-нибудь справлюсь!

После этого мы поменялись местами. Если честно, всеми процессами на кухне руководил Фил, а я была кем-то вроде Подай-Принеси. Но каким-то чудом примерно через полтора часа у нас были готовы несколько салатов, пюре и мамино любимое блюдо – гренки. Не знаю, за что можно любить прожаренный хлеб, от которого разит чесноком, но именно его Люси просто обожает.

– Из-за тебя мы трудились дольше, чем потребовалось бы мне, будь я один, – сказал Гардинер, когда мы закончили. – Но можешь гордиться собой. Под конец у тебя начало получаться.

– Я же почти ничего не делала.

– Зато и вред приносить перестала. Это можно считать достижением.

Я вновь скрипнула зубами, но промолчала. В конце концов, благодаря Филу у меня теперь была разнообразная еда на столе, так что злиться было бы как минимум бестактно. Не сказав ничего, я просто поела, после чего отправила грязные тарелки в посудомойку. Так как парень продолжал доедать свою порцию, я решила вытащить из морозилки моё сокровище. Не знаю, почему, но в последнее время я подсела на крабовые палочки, хотя раньше терпеть их не могла. Вредно? Вполне возможно. Есть ли мне до этого дело? Ничуть.

– Это что? – спросил шатен, увидев, как я вытащила несколько палочек из упаковки и положила их в глубокую тарелку, чтобы потом залить тёплой водой, которую теперь подогревала в чайнике.

– Крабовые палочки, – безразлично ответила ему, жадно глядя на эту вкуснятину.

– Ты в курсе, что во время их изготовления ни один краб не пострадал?

– Мне нет до этого дела.

– Ладно, это твой желудок. Ешь всё, что хочешь.

Я решила проигнорировать его язвительный тон. Заливая палочки уже подогретой в чайнике водой, вдруг захотела спросить кое-что. Да-да, я помню, чем обычно заканчиваются все мои попытки расспросить Гардинера хоть о чём-нибудь, но ничего не могу с собой поделать.

– Так твоя мама раньше часто в больнице лежала?

Мне показалось, что лучше не поворачиваться. Если повернусь, боюсь увидеть, что Фил посмотрит на меня так же, как в тот день, когда мы поссорились. Поэтому пауза в нашем разговоре, что предшествовала его ответу, показалась мне вечной.