Текст книги "Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника (СИ)"

Автор книги: Dream Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

– Ты сейчас с мамой разговариваешь?

Я, удивлённо глядя на него, кивнула. Парень кивнул в ответ, после чего протянул мне то, что он держал в руках, со словами:

– Вот это лежало в моём пакетике, который твоя мама дала мне у вас. Спроси у неё: это так и должно быть или я чего-то недопонял?

Я машинально взяла эту вещь в свои руки и, внимательно рассмотрев её, не сдержала глупый смех. Да, моя мамочка умеет удивлять. Вчера я открыла свой пакетик с шоколадом (там был именно шоколад), который мне дала мама. В нём лежала белая кошечка, сидевшая на алой подушечке. Хвост у неё был в таком положении, словно зверушка пыталась им что-то схватить. Размером она была с игрушку из киндера-сюрприза, поэтому была подвешена на ленточку, так что могла использоваться, как кулон. Гардинеру достался рыжий кот, сидевший на синей подушке, который тоже словно пытался схватить что-то хвостом. Я ничего не ответила шатену, лишь достала из тумбочки, стоявшей подле кровати, свою игрушку, а потом обе протянула ему, сказав маме:

– Фил благодарит тебя за подарок. Ему очень понравилось.

Моя мама как-то странно ответила «Пусть не выдумывает, не за что», после чего поспешила отключиться. Какое-то время удивлённо глядя на потухший экран телефона, я продолжала сидеть на месте, не обращая внимания на парня, как он вдруг сказал:

– А ты знала, что они могут так?

Я наконец-то посмотрела на него. В руках Гардинер держал двух кошек, которые теперь словно сидели рядом, сцепившись хвостами. Мне даже на миг показалось, что эти животинки похожи на двух влюблённых. Но, к счастью, помутнение рассудка было недолгим. Бросив телефон на кровать, я выхватила свою статуэтку из рук Фила, громко сказав:

– Не смей сводить мою кошку со своим драным котярой! Ещё блох нахватается…

Посмотрев на игрушку, как на самое дорогое существо, что есть у меня в этом мире, я легко подула на неё, словно сдувая пылинки. Шатен никак не отреагировал на мой выпад, лишь сказал:

– Делай, что хочешь. Я вообще по делу пришёл.

Я с интересом взглянула на него, после чего перевела взгляд на Дженни, словно желая узнать её мнение по этому поводу. Подруга лишь пожала плечами, потом заинтересованно посмотрела на Гардинера. Тогда и я вновь перевела взгляд на него и спросила:

– И по какому же делу?

Фил ухмыльнулся, после чего наклонился ко мне и, внимательно глядя в мои глаза, сказал:

– Я хочу, чтобы ты постояла на страже, пока я буду ночью выбираться из лагеря.

Я несколько раз удивлённо моргнула, пока до моего измученного мозга доходил смысл сказанных парнем слов. Когда же это случилось, я оттолкнула шатена от себя, громко спросив:

– Ты совсем долбанулся, да?

Фила, казалось, нисколько не удивил и не смутил мой ответ. Самодовольно ухмыляясь – так, как он делает это обычно, – он смотрел на меня сверху вниз и выглядел при этом так, словно его просьба была чем-то самим собой разумеющимся.

– Не стану отрицать, – ответил Гардинер на мой вопрос. – Но мне очень нужно, чтобы ты помогла мне.

– Почему я?! – злобно спрашиваю его, вставая с кровати. Всё равно ведь он выше, блин. – Неужели все друзья отвернулись от тебя?

– У меня не так много настоящих друзей, чтобы они массово отворачивались, – последовал ответ. – Здесь есть только Генри, но его вчера засекли, пока он сторожил выход, так что сегодня ему лучше оставаться в постельке. Вот я и подумал, что мне могла бы помочь ты.

– Нет, не могла бы! К тому же, раз засекли Генри, не значит ли это, что автоматически должны были засечь и тебя?

– Вовсе нет. Просто я умнее нашего куратора, а тот, ко всему прочему, так сильно выматывается, каждый день проводя по три тренировки, что вообще соображать перестал. Но сейчас важно другое, – Фил вновь наклонился, так что теперь его лицо было примерно на уровне моего. – Ты мне поможешь?

Я бы себя уважать перестала, если бы поддалась на эти уговоры, ответив положительно. Но, к счастью, хоть мой мозг измучен и порой отказывается нормально работать, сейчас он на посту, чтобы защитить меня от необдуманных решений. Поэтому я, подражая Гардинеру, нагло ухмыльнулась и сказала:

– И не мечтай. Я тебе помогать не стану. Желаю хорошо провести время в своей постельке.

Парень нервно цокнул языком, негромко сказав:

– Блин, придётся Фиби просить, – а потом громче добавил: – Ну, если не хочешь, заставлять не буду.

Отстранившись от меня, шатен быстрым шагом вышел из комнаты, а я так и осталась стоять на месте, поначалу глядя ему вслед, а потом – на захлопнувшуюся за ним дверь.

– Нормально вообще? – спросила я, поворачиваясь к Дженни. – То есть, ему наплевать на то, что я здесь нахожусь?

– Расслабься, меня он вообще не заметил, – ответила подруга.

– Не в этом дело! – рявкнула я. – Этому идиоту изначально было наплевать, кто именно будет дежурить, пока он отправляется в самоволку. И про Фиби ещё сказал… Будто меня здесь и не стояло вовсе!

Я сжала руки в кулаки, вновь посмотрев на дверь, за которой скрылся Гардинер. Не знаю, почему, но сейчас у меня было такое чувство, будто меня предали. Формально, Фил никогда мне ничего не обещал, чтобы я сейчас расстраивалась…

Стоп! Какого чёрта я вообще думаю об этом?! Расстроилась? Это я-то расстроилась? Не бывать этому! Ишь, чего удумала! Тратить своё время на такого идиота, как этот.

– Кэтрин, всё в порядке? – послышался обеспокоенный голос брюнетки. – Ты покраснела.

Я машинально притронулась рукой к щеке и обнаружила, что она очень горячая. Наверное, я и вправду покраснела. Скорее всего, от гнева, как иначе это объяснить?

– Только не говори мне, – продолжила тем временем Дженни, – что тебе нравится Фил.

Я удивлённо посмотрела на подругу. Поначалу мне показалось, что я ослышалась. Но, глядя на серьёзное лицо девушки, я понимаю, что это не так. Она на самом деле спросила, нравится ли мне Гардинер.

– Ещё чего! – тоном, не приемлющим возражений, сказала я. – Ты с ума сошла, Дженни? Чтобы я ещё раз повелась на его уловки и ощутила нечто сродни симпатии… Не бывать этому! Хватит того, что когда-то это недоразвитое существо мне нравилось, больше это не повторится.

Брюнетка вздохнула.

– Что же, будем считать, что мне показалось, – сказала она. – Что же, пора собираться. Через полчаса ужин.

После этого Дженни, как ни в чём не бывало, встала и подошла к шкафу, чтобы выбрать подходящую одежду. Ещё какое-то время про себя возмущаясь абсурдности её предположения, я последовала примеру подруги, переодевшись к ужину. Вскоре мы покинули комнату.

Остаток дня был полон волнения среди девушек, которым предстояло соревноваться. Даже я, памятуя, что и кому собираюсь доказать, испытывала лёгкий страх, так как важно было завтра, как говорил Колин, выложиться на полную. В столовой я встретилась с Алексом, который пожелал мне не облажаться. Не самое лучшее пожелание, но даже это лучше, чем ничего. Некоторые вообще на меня забили.

Я слышала, как Фиби и Гардинер обсуждали завтрашнюю игру, слышала, как шатен пожелал этой рыжей бестии удачи. На меня же он никакого внимания не обратил. Ну и не надо! Подумаешь, удачи не пожелал. И без его удачи справлюсь, недаром же столько тренировалась. И меня, кстати, совершенно не волнует, что он попросил Хоггарт помочь ему в побеге сегодня ночью.

Так я думала. Тем не менее, заснуть почему-то не могла, так как мысли постоянно возвращались к Филу и его просьбе. Интересно, что было бы, если б я согласилась? Может, он бы пожелал удачи и мне? Так, хватит думать об этом! Уже час назад объявили отбой, у меня завтра игра, нужно выспаться. Так какого же чёрта у меня никак не получается заснуть?

Внезапно я услышала, как в коридоре, напротив моей комнаты, скрипнула дверь. Вскоре откуда-то издалека послышался ещё один скрип другой двери. Значит, эти двое вышли. Послышались лёгкие шаги, которые было очень трудно отличить от посапывания моей подруги, уже мирно спавшей. Чёрт, у меня не знакомые, а ниндзя недоделанные. Если не прислушиваться, то и не заметишь, что в коридор кто-то вышел.

Вскоре послышался негромкий шёпот, а через мгновение всё стихло. Повинуясь какому-то неведомому инстинкту, я встала с кровати и, накинув кофту, лежавшую на пуфике, а также наспех обув кроссовки на босую ногу, бесшумно выскочила из своей комнаты, даже не скрипнув дверью. Где-то на третьем этаже задумалась, зачем же делаю всё это, но отступать было уже поздно. Не знаю, на что я надеялась, преследуя Фила и Фиби, но остановить себя не могла.

Эти двое, как и ожидалось, решили выйти не через холл, где сидел охранник, а через дверь с очень дряблым замком, находившуюся на первом этаже – там, где спят люди из администрации. Тут нужно быть вдвойне осторожнее – если тебя засекут, можно заказывать себе местечко на кладбище. Однако Гардинера и Хогграт это не смутило. Выглядывая из своего убежища (я спряталась за колонной, выпирающей из стены в коридоре), я увидела приоткрывшуюся дверь и юркнувшие на улицу две фигуры. Около секунды стояла на месте, не решаясь идти дальше.

«Ещё можно повернуть назад и сделать вид, что тебя это не касается», – мысленно обратилась я к себе же, после чего покачала головой, решительно двинувшись за ними.

Нет, я уже и так зашла слишком далеко, отступать поздно. Буду надеяться, что нас никто не обнаружит…

Хоть в кромешной тьме это было сложно, я старалась не терять из виду тех, кого преследовала. К счастью, они решили подсветить себе дорогу телефоном – ведь у нас на территории слишком много ступенек, так что всех и не упомнишь, – чтобы не упасть. Только благодаря этому я могла следить за ними. Вскоре мы приблизились к воротам. Я постаралась незаметно спрятаться в кустах так, чтобы иметь возможность наблюдать. Гардинер оглянулся по сторонам, после чего сказал:

– Чёрт, разве нельзя хоть раз не опоздать?!

Фиби что-то ответила ему, но я не расслышала её слов, так как неподалёку от меня раздался шелест, поэтому мне пришлось поглубже зарыться в кусты. Вскоре мимо меня промелькнула чья-то фигура, не обратив на странные шевелящиеся кустики, в которых сидела я, никакого внимания.

– Фил, прости, я от охранника не могла избавиться, – послышался незнакомый мне девичий голос, после чего я опять попыталась выглянуть из своего убежища.

Теперь возле парня стояло две женские фигуры. Одна – низенькая и хрупкая – принадлежала Фиби, другая – более высокая и крепко сложенная – незнакомке, только что появившейся здесь. Эта новенькая, наверное, была даже немного худее меня, но рыжая бестия, несмотря на то, что сама не обладала фигурой модели, казалась настолько мельче её, что хотелось позвать воспитательницу, чтобы та отвела её в детский сад. Я, конечно, утрирую, но всё же. Представляю, каким гигантом я выгляжу на её фоне…

Я помотала головой из стороны в сторону. С каких это пор меня начала волновать моя фигура? Я никогда не считала себя идеальной, но и особо закомплексованной не была. Так, нужно ограничивать своё общение с Гардинером и ему подобными, а то своей индивидуальности лишусь.

– Отлично, мы готовы, Фиби, – сказал Фил, привлекая новенькую к себе. – Жди нас здесь.

– Да-да, идите уже, – ответила та, после чего посветила телефоном на изгородь, где каким-то волшебным образом оказался проём, который я не заметила, когда мы только приехали в лагерь, после чего парочка вышла через него, и впоследствии скрылась. Я не видела лица той девушки. Всё, что мне удалось заметить, это тёмные волосы, выскользнувшие за ограду.

Прошло около минуты после их ухода, поэтому я уже собиралась выбираться из своего убежища, чтобы вернуться в комнату, как вдруг услышала голос Фиби:

– Можешь выходить. Они ушли.

Я невольно замерла. Неужели меня заметили? Но когда? За всё время, что я следовала за Гардинером и Хоггарт, никто из них ни разу не обернулся. Так как же?

– Я заметила тебя ещё на лестнице, Кэтрин, – продолжала девушка. – Всё-таки, плохой из тебя шпион. Выходи. Я жду.

Вздохнув, я поняла, что продолжать играть в молчанку бесполезно, поэтому встала на ноги, внимательно посмотрев на Фиби. Рыжая какое-то время так же молча смотрела на меня, после чего сказала:

– Теперь можешь идти. Думаю, ты заметила всё, что хотела.

– Я не собираюсь выдавать вас, если ты об этом, – твёрдо ответила я.

– Нет, не об этом, – покачала головой моя собеседница. – Ты же шла сюда только для того, чтобы проследить за Филом, разве я не права?

Не знаю, почему, но от этих слов моё сердце пропустило удар. Почему-то, следуя за ними, я не задумывалась об этом. У вас когда-нибудь бывало такое, что вы делаете что-либо неосознанно? Вроде бы, не хочется, но что-то заставляет вас двигаться вперёд, поэтому вы повинуетесь, не в силах остановиться. Примерно то же самое было и со мной. Умом я осознавала, что лучше лежать в постели, делая вид, что ничего не замечаю, но тело само двигалось, следуя за Гардинером и Хоггарт. Это было из-за того, что я хотела проследить за Филом? Но зачем мне это? Сама не понимаю.

– Как ты увидела, он сбежал на свидание, – продолжила девушка, не дождавшись моего ответа. – Но волноваться не стоит. Фил не любит её, так что можешь не ревновать.

И тут мой мозг наконец-то всецело завладел ситуацией.

– Ревновать? – насмешливо спросила я, скрестив руки на груди. – Ха, ха и ещё раз ха! Я не ревную. Мне просто стало интересно, для чего Гардинер просил меня о помощи. Но я даже не подозревала, что причина окажется настолько банальной, что у меня аж рвотные рефлексы проснутся. Ты права, я видела достаточно. Поэтому, если ты не против, пойду к себе.

– Но тебя это задело, – убеждённо сказала Фиби. – Не волнуйся. Фил не любил ни одну из девушек, которых ты видела вместе с ним. Хочешь – верь, хочешь – нет, но у него есть особенность. Он никогда не поцелует по-настоящему (я имею в виду, не в щёчку, как ты поняла) девушку, которую не любит. К тому же, если бы он испытывал симпатию хотя бы к одной из них, то вёл бы себя совсем не так.

– Зачем ты мне это говоришь? – прищурившись, спросила я. Что-то мне не нравится эта ситуация.

– Чтобы ты знала, какие девушки являются твоими соперницами, а какие и не заслуживают этого звания, – ответила девушка.

И тут я всё поняла.

– У меня не может быть соперниц, потому что за Фила я не сражаюсь – он мне и даром не нужен, – холодно произнесла я. – Но, если ты намекаешь, что соперницей являешься ты, значит, сама же считаешь, что тебе нужно сражаться за него со мной. Значит, ты не уверена, кого он выберет – меня или тебя. И, хоть я и не замечала ничего подобного, спасибо тебе за информацию. Я приму это к сведенью.

Я развернулась, чтобы уйти, как вдруг услышала:

– Ты поймешь, что я не считаю тебя соперницей, потому что ты ею быть никак не можешь, когда получишь сюрприз от лагеря. Куратор пока не говорил нам об этом, но скоро расскажет. Вот тогда ты и поймёшь, Кэтрин, что я тебя не боюсь, потому что шансов у тебя нет. Я всего лишь сделала тебе одолжение, указав, кого нужно опасаться тебе.

– Мне непонятно лишь одно, – сказала я, когда она закончила свою тираду. – Ты, похоже, недолюбливаешь меня. Зачем же всё это время пыталась подружиться со мной?

– То, что я не вижу в тебе угрозы, не значит, что я тебя недолюбливаю. Ты мне интересна, хотя пламенной любви к тебе я не питаю.

Я ничего не ответила, молча направившись обратно к корпусу. Нет, я не позволю случившемуся повлиять на меня. Никоим образом. Я обещаю сама себе. Фиби этого и добивается, но я не могу ей проиграть, не могу уступить. Если мне плевать на Гардинера, я должна доказать ей это. И я докажу.

Но сказать оказалось легче, чем сделать. Очутившись в своей комнате, я так и не смогла сомкнуть глаз, лишь пару раз удалось ненадолго задремать. Утром я была похожа на привидение, отчаянно требовавшее кофе. И не спрашивайте, зачем призраку кофе. На тренировке происходило вообще невесть что, Колин даже спросил, хорошо ли я себя чувствую. Я ответила, что да, хотя это было совсем не так. Я была разбита и раздражена одновременно. Разбита из-за того, что не выспалась. А раздражена из-за того, что не могла понять причину такого своего поведения. Я не думала ни о Гардинере, ни о вчерашних словах Фиби с тех пор, как попрощалась с ней возле ворот. Я не думала ни о чём, но чувствовала себя отвратно. Бесит, очень-очень бесит, знаете ли!

Тем не менее, я попыталась собраться, когда наступили соревнования. Мало того, что это было начало – самые первые игры, – так мы и наши оппоненты были первыми, кому предстояло состязаться друг с другом. Посмотрев на зрительские места, я первым делом увидела Алекса, с ухмылкой глядящего в мою сторону. Показав ему язык, я готова была отвернуться, как вдруг выхватила взглядом из толпы Гардинера. Но он смотрел отнюдь не на меня. Обернувшись, я заметила, как Фиби махнула ему рукой. Фыркнув, посмотрела на команду противника. Не время думать об этом!

После традиционного приветствия команд и жеребьёвки, мы рассредоточились по своим местам. Вскоре судья, коим являлся какой-то престарелый дядечка, объявил о начале. Состязание началось.

Только до меня это, по всей видимости, не дошло. В течение всей игры я была невнимательна, именно из-за меня наша команда пропустила несколько мячей. Всё бы ничего, если бы я смогла забить соперникам, но этого не произошло. Всю игру вытягивали Дженни и, несмотря на свой рост, Фиби. Только благодаря им и другим девочкам, которые, в отличие от меня, пропустили всего лишь по одному мячу, пока что была ничья. Однако нашему куратору и по совместительству тренеру вскоре надоела такая моя, с позволения сказать, игра, так что он запросил тайм-аут.

– Кэтрин, что это такое? – спросил он, когда мы подошли к нему. – Ты где, на поле или в облаках?

– На поле, – немного неуверенно ответила я.

– Больше уверенности! Дженни и Фиби не могут тянуть всю игру на себе, пока один из участников, некогда подающий надежды, ведёт себя так, будто первый раз в руки мяч взял! Соберись, живо!

Я кивнула, приготовившись было к возвращению на поле, так как тайм-ауты длятся всего-навсего тридцать секунд, как вдруг меня окликнули. Повернувшись к тому, кто позвал меня, я встретилась взглядом с Филом. Тот без обиняков сказал:

– Если ты планируешь доказать кое-кому, что ученики нашей школы действительно что-то могут без помощи родителей, нужно менять тактику.

– Без тебя знаю! – свирепо ответила я. – Но что я могу поделать? Похоже, обстоятельства победили меня…

– Человека можно уничтожить, но его нельзя победить, – сказал Гардинер. – Пока ты не уничтожена, ты должна бороться, иначе грош – цена всем словам, что ты говорила ранее.

Я удивлённо посмотрела на парня.

– Ты цитируешь Хемингуэя? – спросила я.

– Представь, я его читал, – саркастически произнёс парень. – Если это поможет тебе не ударить в грязь лицом, тем самым подставляя нашу школу, я готов тебе даже сонеты Шекспира зачитать.

Тут зазвучал свисток, говоривший о том, что нам пора возвращаться на поле.

– Если мы выиграем, ты мне их зачитаешь! – бросила я парню, после чего поспешила занять своё место.

Это, наверное, похоже на сюжет какого-то дешёвенького сериала, но после этого я действительно смогла собраться. Стоило Гардинеру напомнить мне, для чего именно я это делаю, как мой боевой дух вернулся. Как я могла со всеми этими крайне нелепыми переживаниями забыть о том, что должна доказать Алексу наше превосходство? И не только ему. Пусть все видят, на что мы способны. Пусть они знают, что не деньги определяют умения человека. Пусть запомнят, кто мы такие, и что нас не так уж легко обойти. До сих пор я работала в энергосберегающем режиме, теперь же нужно показать, на что я способна.

Посмотрев на зрительские места, я взглядом отыскала сначала Алекса, повторно показав ему язык, а потом Фила. В этот раз он смотрел на меня. Что же, смотри, Гардинер, что я умею. Смотри и готовься. Если мы сейчас выиграем, а твоя команда завтра проиграет, этого я тебе не прощу.

Оказывается, стоило мне только как следует сосредоточиться на мяче, как уровень моей полезности в игре возрос как минимум в два раза. Теперь я могла посмотреть в глаза своей подруге и послать ей ободряющую улыбку, ловя точно такую же в ответ. Теперь я чувствовала, что могу что-то сделать сама. И теперь я чувствовала, что я – это я.

Не сказала бы, что моё возвращение в команду стало триумфальным. По сути, все подумали, что я начала работать, получив от тренера нагоняй. И пусть. Зато я избавилась от какого-то чувства, тяготившего меня со вчерашнего вечера. Сама не знаю, что это такое было со мной, но главное, что я с этим справилась самостоятельно. Или почти самостоятельно.

Мы выиграли, поэтому естественным было то, что мальчишки бросились нас поздравлять. Но, к сожалению, не всех. Дженни и Фиби хвалили, так как они на самом деле великолепно отыграли весь матч. На меня же не обращали внимание, потому что я, грубо говоря, чуть было не завалила нашу команду своей рассеянностью в начале игры. Только Генри сказал, что под конец я очень хорошо себя показала, от Гардинера же мне досталась лишь самодовольная ухмылка. Ну, конечно. Небось, считает, что это только благодаря ему мне удалось собраться. Надо узнать, когда у него День рождения – губоскатку подарю.

Я собиралась уже уходить, как кто-то вдруг положил мне руку на плечо. Обернувшись, я увидела Алекса. В этот раз он не ухмылялся, как обычно, а вполне искренне улыбался. Так, вроде ж не их школа выиграла, чего лыбится-то?

– Хорошо играла, – неожиданно сказал парень, убирая свою руку. – Хоть сперва я и подумал, что ты просто выпендривалась, когда разговаривала со мной, но потом ты доказала, что чего-то стоишь. Что же с тобой случилось в самом начале?

Я бросила быстрый взгляд на Гардинера и увидела, как Фиби обняла его, буквально повиснув на шее парня. Во мне проснулось желание убивать, но я поспешила отвернуться от них.

– Просто положение планет не способствовало хорошей игре, – отшутилась я. – Но потом они встали в правильное положение, позволив мне показать себя.

Вдруг я увидела, как Алекс, улыбнувшись, поднял вверх ладонь. Несколько секунд удивлённо глядя на неё, я готова была уже спросить, что это значит, но он пояснил раньше, чем я это сделала.

– Дай «пять», – сказал парень.

– Я же не из твоей школы, – со скепсисом заметила я. – Что о тебе подумают? К тому же, у меня же богатенькие родители, а я…

Тут недорыжик схватил меня за руку и прижал мою ладонь к своей. Странно, но мне даже не захотелось ударить его, хотя в любой другой день я поступила бы именно так. Наверное, дело в том, что он оказался единственным, кто не постеснялся так открыто похвалить меня, несмотря на то, что мы учимся в разных школах.

– Ты была молодцом, – сказал он, заглянув в мои глаза.

Я тут же высвободила свою руку, отворачиваясь от парня, и, улыбнувшись, ответила:

– Конечно, а как же иначе? Смотри, не оплошай завтра. Пока ты не являешься непосредственно соперником нашей команды, я даже готова поболеть за тебя.

– Правда? – самодовольно спросил Алекс.

– Кривда! – разозлившись, ответила я. – Не думай себе ничего такого. Твоих слов в адрес учащихся нашей школы я никогда не прощу!

Я фыркнула, после чего поспешила удалиться. Возможно, этот недорыжик не такой уж и плохой парень, но не стоит забывать о том, что он совершенно недавно говорил в наш адрес. Этих слов я ему не прощу. Недавно я подумала, что устала вечно со всеми ругаться, вот и решила немного побыть с ним милой. Но это вовсе не значит, что он резко мне понравился. И, что бы ни говорила Дженни, Гардинер мне тоже не нравится. Ни в каком плане.

========== Глава одиннадцатая ==========

POV Фил

– Да, дорогая, – не сдерживая улыбки, говорил я своей собеседнице, с которой разговаривал по телефону. – Обязательно. Сегодня мы постараемся сыграть лучше, чем вчера, ведь ничья нас не устраивает, верно?

– Конечно, – отвечали мне, – хотя я считаю, что вчерашняя игра вничью – всего лишь обидное стечение обстоятельств. Хоть тебе всегда больше нравился футбол, уверена, сегодня ты будешь на высоте.

– Ты слишком меня любишь, поэтому не можешь судить объективно. Не стоит разбрасываться такими фразами.

– Но ведь наша любовь взаимна?

Я улыбнулся шире. Как ей в голову пришло спрашивать о таком? Знает же, что дороже человека, чем она, у меня нет.

– Взаимнее не бывает.

В трубке послышался тихий смех. Я уже собирался заканчивать разговор, как вдруг встретился взглядом с синими глазами, глядящими на меня с нескрываемым гневом и отвращением, которые я легко мог прочитать, так как часто видел подобное раньше. Только в несколько раз хуже.

Кэтрин стояла в нескольких шагах от меня, скрестив руки на груди. Заметив, что я обратил на неё своё внимание, она сказала:

– И всё-таки, твои слова ничего не стоят, Гардинер. Ты там что-то говорил о споре с Майком и о том, что устал от недельных романчиков?

Я удивлённо посмотрел на девушку. Она сказала это так, словно я прямо сейчас стою и бессовестно флиртую. Каюсь, был за мной грешок на днях, но сейчас-то я при чём?

– Кто там? – послышался голос из трубки, а до меня дошла вся суть проблемы.

Ухмыльнувшись, я победно взглянул на Кэтрин, предвкушая её реакцию. Моя личная заноза в одном месте, а также надзирательница по совместительству, смерив меня холодным взглядом, молча ожидала продолжения. Я же, в свою очередь, сказал:

– Это Кэтрин, мам, – уголки моих губ непроизвольно поползли вверх, так как я не смог не улыбнуться, с удовлетворением глядя на вытянувшееся лицо девушки. – Она хочет с тобой поздороваться.

После этого я протянул ей телефон, она же с удивлением приняла его из моих рук. Бросив на меня полный удивления и, кажется, извиняющийся взгляд, Кэтрин пробормотала:

– Здравствуйте, миссис Уильямс. Я… – тут она улыбнулась, слушая мою мать, а после небольшой паузы продолжила: – Да, конечно. Обещаю, больше не буду обращаться к вам так официально. Извиняюсь. Как вы себя чувствуете?

Пока они разговаривали, я невольно задумался над тем, как быстро этим двоим удалось сблизиться. Может быть, дело в том, что девушка, которая стоит сейчас напротив меня, и Сэм похожи? Нет, в самом деле.

Кэтрин – это одно из самых неуклюжих созданий, с которыми мне доводилось общаться. Человек-косяк какой-то. Моя мама такая же, её слабое здоровье тут роли не играет. Она по жизни такая. Обе они не очень общительны, порой резки (хотя темноволосая в этом перещеголяла мою родительницу), а ещё их обеих я часто не понимаю.

Я улыбнулся из-за своих мыслей. Если свою мать я не понимаю, потому что она отчаянно старается искать во всех людях хорошее, не замечая существенных недостатков, присущих им, то Кэтрин я не понимаю по другой причине. Я же не слепой, так что без труда догадался, как сильно её раздражаю. Почему же она так упорно продолжает общаться со мной, несмотря на все мои попытки оттолкнуть её? Это загадка, так что я не успокоюсь, пока не выясню, в чём тут дело. Главное не привязаться к девушке за это время, не хочу разочароваться в дочери человека, которого так уважаю. Кстати, давно я не звонил мистеру Моллигану…

– Держи, – сказала Кэтрин, протягивая мне телефон, тем самым возвращая в реальность. – Твоя мама ещё на проводе.

– Ну, что, ревнивая душонка, ты остыла? – ухмыльнувшись, спросил я.

– Я и не ревновала, – ух, ты аккуратнее со злостью, дорогая, а то скоро пар из ушей валить будет. – И вообще, нечего стоять тут и дурью маяться. Попрощайся с мамой, после чего шагом марш на поле!

Она в последний раз злобно зыркнула на меня, после чего пошла к своей подруге, которая как раз показалась на горизонте. Интересно, как Кэтрин узнала, что она идёт, вроде не оглядывалась же… Или они фибрами души друг друга чувствуют?

– Фил? – послышался слегка обеспокоенный и нетерпеливый голос Сэм.

– Да, мам, я слушаю, – ответил я, поднося телефон к уху.

– Я не могла не попрощаться с тобой, – я прямо почувствовал, что она улыбается, хоть и находится на другом конце провода. – И ещё. Желаю удачной игры. Кстати, Эллиот присоединяется к моим пожеланиям.

Стоило мне услышать это имя, как всё хорошее настроение мигом улетучилось в дальние дали. Нельзя так обламывать, мамуль, это нехорошо. Хотя… Ты же всё равно ничего не знаешь.

– Спасибо вам обоим, – бодро ответил я. – Ну, я пошёл. Созвонимся.

Бросив телефон в сумку, которую я приказал охранять Генри, поспешил на поле. Интересно, мы с Эллиотом всю жизнь будем притворяться перед мамой, что нормально относимся друг к другу, хотя в наших отношениях нет ничего, кроме взаимной неприязни? Наверное, да. Я буду терпеть этого человека до тех пор, пока он любит Сэм, а она любит его. Если им действительно хорошо вместе, я должен отступить. Но, чёрт возьми, как же он меня раздражает. И особых причин для этого нет – бывает ведь такое, что просто не можешь сойтись с человеком. Самое плохое – это то, что мне и пожаловаться некому, так как никто не должен знать, что мистер Уильямс мне не родной отец. Конечно, всех наталкивает на определённые мысли то, что у нас с родителями разные фамилии, но отмазка «Мне просто больше нравится девичья фамилия моей мамы» до сих пор прокатывала. Будем надеяться, что так будет и дальше.

Оказавшись на поле, я постарался сконцентрироваться на игре, отбросив в сторону ненужные мысли. Чёрт, ну почему именно я оказался тем неудачником, которому предстоит играть и в футбол, и в баскетбол? Шесть лет назад я вообще не умел играть ни во что, а теперь меня с руками отрывают. Целеустремлённость творит чудеса, будь она неладна.

Бросив взгляд на зрительские места, увидел множество знакомых лиц. Вон с той брюнеткой я не так давно выходил за пределы лагеря. Как её там? Мэри? Энни?.. А, чёрт с ней, потом разберусь. Вон Генри и другие парни, с надеждой глядящие на меня. Я же был рад только взгляду моего друга, так как остальным до лампочки, что я чувствую, главное – принести победу команде. Ах, да, мы же друзья… В каком-то месте. Я должен радоваться такой поддержке, но не могу. Так как точно знаю, что, стоит потерять свой статус, лишь двое всё ещё будут со мной. Один остался в Лондоне, другой сидит там, среди вас, людей, которым наплевать на меня. Да, я не должен так думать. Но я не могу, если вижу это так ясно.

Отворачиваясь, краем глаза заметил Кэтрин, Дженни и двух рыжих людей, которых предпочёл бы рядом с ними не видеть. Первой была Фиби, вечно предъявляющая на меня свои права, оттого портящая всё, с чем имеет дело, хотя я давно дал ей понять, что мы остались просто друзьями, а вторым был не совсем рыжий, но совсем противный мне Алекс. И что он там забыл? Неужто изменил мнение о детках богатых родителей?

Я отвернулся, справедливо решив, что это не моё дело. Лишь Кэтрин меня удивляет. Изменять своим принципам, как я понял, не в её стиле, что же она делает рядом с этим всезнайкой, который думает, что знает всё о нашей жизни? Ладно, как я там говорил? Не моё это дело.