Текст книги "Warhammer 40000. Катарсис (СИ)"

Автор книги: deinon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

В союзе с влагой холод принесенный ночным ветром был не милосерднее холода на Шенузе. Ристелл шла вдоль казарм, надеясь обогнуть лагерь и оказаться на задворках лаборатории Вормаса.

Как и ожидалось, попав в тиски между стражами у входа в лагерь и теми, кто бежал вслед за канониссой, химера не долго держала оборону, даже когда ее «сестра» подоспела и вовремя избавила Ристелл от внимания преследователей.

Насколько было возможно, канонисса старалась не выдать своего присутствия и держаться в тени казарм. Это оберегало от прямого взгляда, но так же могло завести ее в засаду мандрагор.

Лагерь гомункула по левую руку гудел как потревоженный улей. Ристелл слышала как по цепочке передаются команды и не раз в них упоминалась наложница Архонта. К ее удивлению на крышах казарм загорелись мощные прожектора с узкими лучами. Темные выставляли дополнительные патрули и судя по активности в транспортной части, по ее следу уже пустили загонщиков.

Следовало прибавить шаг, но Ристелл выбилась из сил. Она решила что стоит выразить свое восхищение бойцам имперской гвардии, если такая возможность представится. И космодесант и сестры битвы активно пользовались силовой броней, дополнительной мускулатурой сотворенной кузнецами марса. Сейчас Ристелл чувствовала себя рядовым солдатом и воистину именно сейчас ей как никогда необходимо благословение Императора.

Затылок зудел от ощущения прицела врагов, но оглядываясь назад, канониссы видела лишь отдаленные отблески то ли на броне охотников, то ли на оставшихся позади транспортах.

Самыми опасными местами были промежутки между казармами, преодолевая их, Ристелл приходилось удаляться к пустошам, которые манили обещанием свободы. В буквальном смысле она словно шла между долгом и спасением. Но спасение было не очевидно, а чувство долго помогало удерживаться на ногах.

Осторожно обогнув последнюю казарму, Ристелл увидела транспортные корабли – большие рабские галеры стояли в захватах посадочной площадки словно древние мачтовые парусники.

Всего три корабля – отметила Ристелл. Значит армия Архонта охраняющая Сердце Мира так же сумела захватить новых рабов и похоже в данный момент Вормас занимался их погрузкой. Сотни обнаженных людей словно химеры гонимые хлыстами медленно тянулись к сходням черных кораблей из лагерного окружения. Этот образ вновь заставил воскреснуть сомнения канониссы.

– Император сохрани, – В который раз в душу девушки закралось желание бежать, как можно дальше. Но это были мысли запуганной пленницы, а не сестры битвы, которой она была прежде.

Три галеры расположились стеной, закрывая лагерь от возможного нападения с запада и именно отсюда должно было начаться триумфальное возвращение темных в их родной мир.

Столь соблазнительная свобода, мелькавшая за бортами кораблей, дальше на запад, охранялась Опустошителем Архонта, стоявшим во главе флотилии, всем своим темным величием вызывая желание пасть на колени и вознести хвалу темным богам.

Возможно в одиночку Ристелл и удалось бы ускользнуть избежав внимания темных, тем более в ее поистрепавшемся наряде наложницы, но у рабов длинной рекой впадающей в пасти галер шансов не было.

В тоже время канонисса знала, что ей не могло так везти все это время. Вормас наверняка следил за каждым ее шагом, возможно пытаясь узнать где Реос спрятал вторую часть ключа. Вторую часть…

Высунувшись из-за стены последней из шести казарм, окружавших лагерь, Ристелл посмотрела на громаду Опустошителя в сотне метров от нее. Полностью избавленный от повреждений, полученных на Тегесте-12 он единственный не был зафиксирован в пазах посадочной площадки.

Возможно та часть ключа, которую Реос обменял на жизнь наложницы была еще там, скрытая в столе гомункула. И там были сестры Ристелл. Теперь Вормас едва ли исцелит их, даже если канонисса окажет ему услугу и поможет найти ключ. Она уже убедилась в зыбкости его верности. Предав своего Повелителя, он не будет более благосклонен к его наложнице.

С такого расстояния не было видно, есть ли стража на корабле Архонта. Впрочем если вся его армия собралась на этом плато, едва ли Опустошитель остался без охраны.

Ристелл опустилась на колени. Все так же скрытая слева углом казармы, она обратила взгляд в ночное небо. На какой-то миг ей показалось что она увидела движущуюся звезду, но после видение пропало. Время ее сестер истекало. Опустив глаза к земле перед собой, Ристелл тихо произнесла ту молитву из детства, которую уже вспоминала находясь в рабстве.

Она слышала возгласы за спиной, слышала как гудит воздух, рассекаемый геллионами, слышала команды ведьм и их ликующий смех. Они шли за ней и она знала, что впереди ее путь обрывается.

– Прости, Ависантер, – Со вздохом девушка поднялась на ноги.

В инквизиции одна жизнь не имела значение, если надлежало спасти сотни. Возможно роль Ристелл лишь в том, чтобы разменять свою ради жизни людей, оказавшихся в плену темных эльдар. С того момента как она отказалась просто принять смерть ее единственным путем было всеми силами остановить ксеносов и освободить рабов. Возможно Реос обеспечил второй части ключа надежную защиту и Вормас лишился возможности осуществить свой замысел, но служение Ристелл на этом не закончилось. Остался последний шаг.

Канонисса размотала плеть и вышла к посадочным площадкам. Возможно освободить сестер это лишь наивная греза, но Ристелл была намерена встретить смерть со своим орденом, с теми кто шел с ней в бой, прикрывал ее спину и побеждал вместе с ней.

Все пути по которым могли пройти имперские силы к лагерю Вормаса были перекрыты его войсками. Охрана внутри лагеря смешалась с воинами и не блистала бдительностью. Разумеется они не знали, что их Повелитель мертв, а гомункул замер в шаге от победы. Для них война в чужом мире закончилась как только Сердце Мира было захвачено, а ключ вместе с Реосом прибыл под защиту армии. Они ждали возвращения в темный мир Комморага. И по воле Императора, они не ждали беглую канониссу.

Чтобы добраться до Опустошителя, Ристелл было необходимо пройти мимо одной из галер, но рабов возле нее было больше, чем стражей. Один шаг в сторону и пленные попадали в прицел турелей, установленных на границах посадочных площадок. Но они по-прежнему были равнодушны к беглой наложнице. На ее пути стояла лишь горстка воинов следящих за погрузкой, сумрак едва разгоняемый звездами и закравшийся в подсознание страх перед встречей с Вормасом.

Ристелл направилась к галере в тот же момент, когда в центре лагеря поднялась суета. Те, кто загонял химер рассказали остальным о своей встрече с наложницей и теперь лагерь пробудился от рутины сборов.

До девушки долетали команды вождей, которые лишь подкрепляли ее сомнения. Стараясь не выдать себя раньше времени, Ристелл шла вдоль стены казармы к кораблю. Чувства звенели от желания бежать на запад, нужно лишь повернуть направо, пройти мимо безопасной турели и сбежать вниз по холму, вдоль западного тракта. Это была иллюзия. По следу Ристелл уже шли темные стражи, а лагерь уже знал, где она находится. Дюжины воинов, окружавших раковину лаборатории Вормаса направились прямиком в сторону галер, заставив паниковать рабов, еще не загнанных в их нутро.

Путь, которым канонисса добралась до кораблей так же не был свободен. Разделавшись с химерами, воины направились за ней, перекрывая последнюю возможность для бегства.

Так же Ристелл опасалась, что если Вормас следит за ее передвижениями, то стоит ей отклониться от его сценария и турели перестанут быть безопасными.

Темнота скрывала девушку не хуже чем серокожих эльдар. От пыли ее волосы уже давно потеряли свой белоснежный цвет, а кожа теперь не сильно отличалась от кожи ксеносов. Должно быть поэтому, рабы отреагировали довольно спокойно на ее появление, приняв ее за очередную ведьму.

Она стояла перед колонной людей, от которой ее отделяли шестеро стражей. Плеть в ее руке извивалась от голода и предвкушения.

– Загонщица? – Один из стражей обернулся к ней, словно уже давно слышал ее шаги, – Мы справимся и без твоей плети.

Новость о побеге Ристелл похоже еще не дошла до этих стражей, но в любую минуту их могли проинформировать.

Какое-то мгновение канонисса прикидывала свои шансы против шестерых опытных воинов, а затем, взглянув на рабов незаметно сложила руки в подобие аквилы. Для темного это был лишь странный жест, но те из рабов, кто наблюдал за происходящим, стали взволнованно перешептываться.

Затем Ристелл приложила палец к губам, призывая рабов вести себя тихо и как только осознание происходящего достигло темных стражей, она взмахнула плетью.

Эльдар успел выхватить меч и изящным движением перерубить оружие Ристелл пополам, но она и не надеялась на успех столь прямолинейной атаки, зерна ее победы созревали за спиной темного.

Отрубленная часть плети еще подрагивала на земле, а канонисса уже отпустила в полет один из кинжалов. Молниеносно отреа-гировав на выпад с кнутом, темный не успел отразить клинок и тот вонзился ему в плечо.

– Тревога! – Второй из шестерых воинов выхватил меч за секунду до того как его товарищ получил ранение и устремил все свое внимание на наложницу.

– За Императора! – С этим возгласом трое рабов бросились на своего конвоира, а Ристелл пользуясь предоставленным временем нанесла раненому темному еще один удар обрубком плети и выхватила из его руки меч.

Четверо оставшихся без внимания стражей бросились на взбунтовавшихся рабов и отбросили их назад в толпу, которая замедлила свое продвижение к галере.

Со стороны лагеря и за спиной Ристелл уже раздавались шаги подкрепления. Она успела извернувшись нанести еще один удар первому стражу и оглушив его на пару секунд плетью, перерезала горло мечем.

– Беги, сестра, мы задержим их! – Канониссу за плечо схватила женщина, которую Ристелл почти сразу узнала.

– Шелти!

– Вам удалось вырваться из лап их главаря? – Женщина, прико-ванная ранее на Опустошителе рядом с матерью погибшего младенца казалось одновременно плакала и смеялась, – Всемилостивейший Император, спасайтесь!

– Я здесь чтобы освободить вас, – Ристелл сжала рукоять меча и оглянулась на подступающих воинов и тех, кто был на ее стороне. Несколько рабов продолжали вырываться, пытаясь отвлечь стражников, остальные же были готовы пасть на колени и молить о прощении своих новых темных богов за свою дерзость.

– Мы слишком слабы, мы молим только о милосердной смерти, – Шелти заглянула в глаза Ристелл, – Ты сильная, ты должна спастись и направить гнев Императора на этих выродков.

Ристелл какое-то время читала в глазах женщины искреннюю тревогу с проблесками надежды, затем кивнула:

– Я не оставлю вас. Имперская армия уже близко, – Слегка повысив голос так чтобы ее слышали все ближайшие рабы, Ристелл добавила, – Нам нужно лишь задержать это отродье варпа. Бог Император поможет нам.

Шелти уверенно кивала при каждом слове, на ее лице застыла улыбка, а в глазах блестели слезы. Все, кто слышал канониссу понимали что от них требуется. После ужасов плена многие осознавали, что смерть будет милосерднее и именно ее Ристелл предлагала им.

Несмотря на уверенность в голосе, канонисса сама пыталась убедить себя в том, что у них есть шанс спастись. Шелти была права, рабам не осилить побег из лагеря Вормаса, даже если она найдет способ их вызволить из зоны обстрела турелей.

Оставив пленных измученных голодом людей встречать подкрепления темных, Ристелл словно во сне повернула в сторону Опустошителя. Она не знала как помочь им. Все больше ей казалось что от нее словно льдины расплываются все возможные пути к благополучному исходу ее служения, оставляя лишь холодную затягивающую бездну.

Речь Ристелл по цепочке передавалась остальным пленным и все больше людей предпочитали выбрать смерть, а не пытки темных. Тогда ожили турели.

Под дождем плазменных снарядов, словно в той битве с Хаосом, канонисса трофейным мечем прорубалась сквозь ряды воинов эльдар. Словно тогда, неведомое покровительство охраняло ее от ранений, но теперь она считала это не проведением Императора, а волей Гомункула, черной души, ожидавшей ее в конце пути.

========== Глава 24 ==========

Трап Опустошителя был перед ней. А по обе стороны от него стояли все шесть инкубов и смотрели на забрызганную эльдарской кровью наложницу. Они как всегда были молчаливы, но слова и не требовались, чтобы объяснить Ристелл, что ее ждали.

Девушка разжала пальцы правой руки, выпуская омертвевший обрубок хлыста, но левая по-прежнему сжимала рукоять меча.

– Отведите меня к Вормасу, у меня к нему разговор,

Секунду помедлив, инкубы повернулись лицом к трапу, явно приглашая канониссу войти. Алебарды они держали перед собой и Ристелл понимала, что сделав шаг окажется в ловушке. Слабым утешением было лишь, то, что они могли убить ее и раньше, если бы пожелали.

Сделав пару шагов к шеренге воинов, канонисса почувствовала их вторжение в свое сознание и явный приказ бросить меч.

Даже с оружием Ристелл было не одолеть шестерых псайкеров Архонта, потому она не возражая выполнила их требование.

Последний раз оглянувшись в сторону галеры рабов, где темные уже подавили их маленькое восстание, Ристелл нашла горькую иронию в том, что ее путь заканчивается там же, где и начался. В душных внутренностях флагмана Архонта кабалы Ледяной крови. Оставив за спиной круговорот мыслей о побеге, рабах, имперской армии, Ристелл с болью в душе осознала, что теперь Реоса нет на тронной палубе и теперь Опустошитель был лишь тем, чем должен был быть – кораблем садистов и убийц. Вормас использовал ее, чтобы добраться до единственного кто имел шанс спастись из тьмы варпа.

– Вас тоже могут предать, – Ристелл смотрела в темный провал входа в Опустошитель, но она знала, что инкубы прекрасно понимают, эти слова обращены к ним.

Пара стражей, которая стояла ближе всего к трапу взошла на него возглавляя конвой, стоило Ристелл приблизиться к ним, как пара стоявшая перед ними встала у нее за спиной. Последняя пара инкубов осталась охранять трап.

Канонисса проигнорировала рокировку инкубов и спокойно вошла вслед за ними внутрь. Если она не ошиблась насчет имперских войск, то ей надлежало вернуться к самому первому плану, к игре, которую она уже начинала с Вормасом – тянуть время.

Коридоры Опустошителя не изменились. Темнота едва разгонялась тусклым свечением неоновых панелей, не было только отсветов сварочных аппаратов и распутных ведьм в каютах. Но Опустошитель все же жил своей жизнью, словно еще один варп-монстр.

Инкубы вели Ристелл знакомой дорогой к походной лаборатории Вормаса.

Вероятнее всего если бы она выдала себя раньше, ее бы вместе с остальными рабами отправили на галеры, конечно если только Вормас не захотел бы испытать на ней весь букет своего пыточного мастерства. Сейчас вместо армии темных, ее окружали лишь четверо инкубов.

Ристелл пыталась одновременно придумать способ задержать Вормаса и не выдать своих мыслей стражам. Похоже гомункул лишь убедившись в смерти Реоса отдал приказ отправить рабов на галеры и… Внезапно девушка осознала еще один элемент заговора Вормаса. Архонт отдал приказ о сборе войск вичеру Агатану, но тот похоже отправился прямиком к гомункулу и все то время, что Вормас ждал гибели Реоса, войска простаивали и теперь гомункул спешно готовит их к маршброску к вратам Зетар. Поэтому погрузка рабов началась лишь недавно и поэтому главный лагерь почти весь переместился к галерам.

Но если Вормас в спешке готовит войска к выходу, может он и не отслеживал передвижения Ристелл? Он должен быть сейчас в своей лаборатории руководить погрузкой или охранять Сердце Мира, которое наверняка храниться именно там. Или он поручил это Агатану?

– Где Вормас? – Ристелл обращалась к спинам инкубов впереди, но ответа не последовало, а через пару минут конвой вывел ее к знакомой двустворчатой двери, которую сложно ожидать на корабле.

Створки открылись без постороннего воздействия, выпуская в коридор запах варпа.

– Привет, сладенькая.

Приняв излюбленную соблазнительную позу, на столе Вормаса сидела Длекари. Самого гомункула, как и ожидала Ристелл, в зале не было.

– У тебя наверно много вопросов, – Ведьма соскочила со стола и потянулась, словно выбравшись из сладкой дремы, – Вы свободны, мальчики.

Инкубы вышли из зала и заняли посты возле дверей.

Ристелл осмотрела лабораторию и ее сердце дрогнуло, когда она увидела разросшиеся язвы на телах ее сестер, все так же запертых в колбах с реагентами.

– Я бы хотела обсудить их с Вормасом, а не с его подстилкой.

– Все такая же дикая! – Прошипев сквозь зубы, Длекари подскочила к Ристелл, сохранявшей почти равнодушное спокойствие к ярости ведьмы.

Когти суккубы замерли у самого лица канониссы, помедлив мгновение, она все же сдержала свой гнев и вновь обратила взгляд к ногтям, словно озабоченная своим маникюром.

– Боюсь у тебя не выйдет. Вормас занят более важными делами.

По лицу Длекари расплылась довольная ухмылка, когда она принялась рассматривать Арлин. Самую юную из сестер уже сложно было узнать. По ее лицу расползлись рубцы, а растворившиеся от реагента губы открывали потрескавшийся ряд зу-бов.

– Ему была нужна информация о второй части ключа, – Ристелл решила забросить крючок, что бы узнать больше и в надежде избавить сестру от оскверняющего взгляда ведьмы.

– О…

Длекари вальяжно прошла к столу и оперлась на него:

– Все, что ты хочешь ему сказать, ты можешь сказать мне.

Она подтолкнула ногой стул:

– Ты выглядишь ужасно, присядь.

Ристелл была знакома с подобной игрой на нервах, когда каждое слово и жест были подобны выпадам меча. Она понимала, что в отличие от Вормаса, с которым стоит говорить с позиции рациональных фактов или в отличие от Архонта, которому она могла довериться, с Длекари надлежало сражаться гораздо тоньше, словно на шпагах. Укол за уколом.

Девушка старалась не смотреть на запертых сестер. Она спокойно прошла к столу и села напротив ведьмы, все так же легкомысленно улыбающейся.

– Ты выбрала сложный путь, чтобы добраться сюда, – Ведьма села на стул Вормаса и так же как и он подперла подбородок тонкими пальцами.

– Твои друзья постарались, – Ристелл слегка повела головой в сторону двери, за которой стояли инкубы, отправившие ее в портал, прикрывая своего нового Повелителя.

Осознание того, что перед ней не сильнейший псайкер, а лишь суккуб-гладиатор, позволило канониссе немного расслабиться, хотя колбы за ее спиной постоянно напоминали о времени, которого совсем не осталось.

– И чего же ты добилась? – Длекари повела рукой вокруг, – Ты по-прежнему в нашей власти, как и твои сестры. Вормас знал что ты придешь за ними. У людей извращенное представление о благородстве.

– Не тебе судить о благородстве.

– Но я весьма искушена в извращениях, – Длекари потянулась острыми когтями к подбородку девушки, но когда та отклонилась, лишь усмехнулась, – Впрочем сейчас это не важно. Реос мертв, благодаря тебе, Сердце Мира у нас и скоро мы покинем ваш любимый Империум.

Ристелл молча слушала речь ведьмы, прекрасно осознавая их правдивость. Лишнее упоминание о вине канониссы было призвано уязвить ее, сделать брешь в ее уверенности. Но она уже лишилась тех сомнений, которые могли разрушить ее план и подобно сервитору была сосредоточена лишь на нем.

Возможно сейчас Вормас обыскивает весь лагерь, надеясь обнаружить вторую часть ключа. А у канониссы она была…, прямо перед ней, в столе гомункула. Осталось только решить как ее добыть.

– Если бы все было так радужно, вас бы здесь уже не было, – Ристелл спокойно заглянула в глаза ведьмы.

– Я вижу ты решила поиграть.

Поднявшись со стула, Длекари подошла к колбе с Элинен и медленно провела по стеклу когтем.

– Вормас заключил со мной сделку. Ключ в обмен на жизни моих сестер.

Ведьма казалось не расслышала Ристелл, продолжая заворожено разглядывать сестру битвы, но через минуту произнесла:

– Реос был глупцом. Он остановился на полпути, – Длекари повернулась к Ристелл, – Если бы ему хватило ума выпить душу Веллории, он был бы еще жив, но похоже ты его окончательно очаровала.

Когти ведьмы вновь скользнули по стеклу колбы:

– Вормас говорил ты оплакивала его. Как трогательно.

Казалось она едва удерживалась от того чтобы не захлопать выражая бурный восторг слабостью Ристелл. Но канонисса была равнодушна к подтруниваниям ведьмы, хоть и не могла без боли вспоминать тот миг, когда заглянула в мертвые глаза Архонта.

– С чего ты взяла, что ваша сделка еще в силе? – Ведьма оперлась о столешницу напротив канониссы и хищно впилась в нее взглядом.

Ристелл мысленно прикидывала свои шансы в борьбе с суккубом. Она осознавала риск, на который пошла. Теперь, когда ее не защищает Архонт, любую информацию, которой она владеет, Вормас может извлечь из нее пытками. Но пока она была один на один с эльдарской ведьмой и в подсознании сохранилась уверенность, что Вормас не рискнет потерять одну из возможностей отыскать вторую половину ключа.

– Это моя сделка с Вормасом и говорить я буду только с ним, – Несмотря на сказанное, девушка не имела ни малейшего желания общаться с гомункулом. Было необходимо поставить ведьму на место.

– Что ж, думаю очень скоро он будет здесь и вы славно побеседуете, а пока побудешь моей гостьей, – Длекари изобразила добродушную улыбку.

Через несколько минут немой паузы, суккуба поинтересовалась:

– Скажи, Реос мучился?

Ристелл стиснув зубы подняла взгляд на безмятежно разглядывающую свои когти ведьму.

– Успокойся, мы просто ведем светскую беседу, – Длекари хихикнула, – Если хочешь, можешь не отвечать.

Взгляд ведьмы немного затуманился:

– Знаешь, я ведь тоже когда-то любила его.

Ристелл сложно было поверить в услышанное.

– Что такое чудовище может знать о любви?

На какой-то миг, Ристелл подумала, что в вопросе ведьмы могла быть скрыта грусть, но Длекари развеяла это заблуждение.

– Глупышка, любовь приносит душе столько страданий, что превращает ее в самое необыкновенное лакомство для нашего бога. Порой мне кажется, что люди созданы чтобы страдать и наполнять мир муками, вы как скот тучнеете не на пастбищах а на своих чувствах.

Длекари, несмотря на острые иглы отвращения в голосе, положила голову на руки, словно собиралась подремать:

– А потом приходим мы. Собираем урожай, – Ведьма казалось и правда задремала, но Ристелл знала, что это лишь спектакль изображающий скуку от выбранной темы. Все же канонисса не могла упустить эту возможность понять ту связь, что объединила Реоса, сохранившего благородство светлых предков и эту суккубу, посвятившую себя богу страданий.

– Но раз ты любила его, значит твоя душа так же страдала?

Ведьма поднявшись разразилась хохотом.

– Страдала? О нет, дорогуша, мой народ умеет наслаждаться страданиями. Только тогда можно ощутить истинный вкус жизни.

Длекари вновь поднялась со стула и раскинув руки встала в проходе, ведущем к клеткам с гротесками:

– Реос был моим проводником в настоящий мир. Он задавал цель нашему существованию, а я направляла его мятежную душу туда куда мне было угодно.

– Ты использовала его? – Несмотря на столь предательскую мысль, Ристелл ощущала, что она наиболее близка к истине.

– С самой первой встречи, – Длекари улыбнулась, – Он как дитя…, особенное дитя. До встречи со мной он не знал насколько значима его роль в играх богов. Но однажды наш первый гомункул открыл мне глаза на истину и с тех пор я не оставляла Реоса одного.

Ведьма приложила палец к подбородку:

– Кроме того случая, когда он предал своего Архонта. Впрочем он наверно уже поделился с тобой историей своей трагической жизни.

Канонисса ощущала нечто важное, скрытое за словами Длекари, но теперь ведьма вела их игру и время Ристелл стремительно уходило. Все же она не могла удержаться от вопроса:

– За это ты убила детей?

Длекари сжала губы нахмурившись:

– Так он тебе сказал, да? – Ведьма склонилась к Ристелл, но без явной агрессии, – Их кровь на его руках.

Презрительно окинув канониссу взглядом, Длекари продолжила:

– Тебе известно как наши светлые братья бросили нас погибать в буре варпа, обвинив нас в рождении Слаанеш. Они прониклись ненавистью к нам и решили вырезать словно опухоль на теле расы.

В глазах Длекари пылала ярость, внезапно она сменилась отчуждением и ведьма повернулась спиной к девушке, словно скрываясь от ее взгляда:

– Однажды судьба свела нас с нашими братьями, – последнее слово Длекари словно выплюнула.

Ристелл вслушивалась в слова ведьмы и одновременно переместилась ближе к столу, в надежде, что лабиринты памяти уведут бдительность Длекари как можно дальше.

– Тогда Реос привел нас в их ледяной мир. Мы надеялись захватить артефакты, защищавшие души от попадания в варп, в лапы Слаанеш. Получив их, мы могли бы создать сильнейшую Кабалу в Коммораге.

– Реос говорил, что тогда он получил титул Архонта, – Не привлекая внимания, Ристелл все же старалась не выпадать из контекста разговора.

– Да, тогда он убил Видящую, – Длекари повернулась к Ристелл, но если и заметила маневр девушки, то не придала этому значения.

– Но о своем грехе он должно быть умолчал. Я тогда носила его детей и осталась в лагере. Никто не знал, что светлые доберутся до него, но Реос медлил. Убив Видящую он ожидал, что светлые сложат оружие и уберутся через врата в свои миры, но они пошли на наш лагерь.

Ненависть в глазах ведьмы граничила с каким-то отчаянием, даже сейчас, когда воспоминания заполнили ее сознание. Горько улыбнувшись она произнесла:

– Реос пощадил их. Велел нам отступать.

Ристелл невольно вспомнила то милосердие, которое Реос проявлял перед ней. «Реос пощадил их…» – эхом звучало в голове канониссы и в тоже время перед глазами стоял образ мертвого Архонта. Светлая кожа, не видящие глаза. Его душа поглощенная Слаанеш.

Девушка сама не заметила, что по ее щекам стекают слезы. Но их заметила ведьма и улыбнулась уголком губ:

– Мне было не выстоять против них. Когда они опередив Реоса вошли в наш лагерь, они были ничуть не милосерднее, чем твари из варпа.

Ристелл не могла оторвать взгляд от красноватых глаз ведьмы.

– Тогда я лишилась наших детей. Я знала, что им грозит, если они попадут в руки наших врагов.

– Ты их убила, – В словах Ристелл не было осуждения, лишь горечь от осознания, как тогда, когда она оплакивала жизнь младенца.

– Реос пришел в ярость, когда узнал, что наших детей забрал Слаанеш. Забрал по его вине.

Длекари взяла со стола небольшой сосуд и принялась разглядывать его:

– Даже тогда я не оставила его и присматривала за ним, когда он создал свою Кабалу. В нее входили воины, которые ранее служили мне и я знала все о его победах и поражениях. Я знала что рано или поздно он исполнит свое предназначение.

– Предназначение? – Несмотря на сомнения, Ристелл не была уверена, что это лишь очередной бред фанатичной ведьмы.

– Возможно я нуждалась в том, что бы кто-то мне напомнил о никчемности Реоса, – Длекари хихикнула, – Спасибо тебе.

Она не была намерена просвещать Ристелл, а канонисса лишний раз себе напомнила о времени и о своем плане.

– Все-таки приятно осознавать, что ошибки прошлого, прервали жизнь этого предателя.

Длекари поставила сосуд обратно на стол и присела на его край.

– Вот чем заканчивается любовь, – Ведьма достала из-за голенища сапога длинный кинжал и задумчиво провела по его клинку кончиком пальца, разглядывая как по стали медленно стекает капля ее крови.

– Мне жаль, – Ристелл знала, что Длекари не нуждается в ее жалости, но это было то, что чувствовала ее душа.

Ведьма ничего не ответила, погрузившись в себя, но через какое-то время прервала тишину:

– Итак, ты знаешь, где вторая часть ключа.

Ристелл знала, что ее игра закончиться как только в лаборатории окажется Вормас. Чтобы понять ее блеф, ему будет достаточно заглянуть в ее сознание и она станет не нужной, значит карты разыгрывать нужно сейчас.

– Пока рабы не будут на свободе, я не стану говорить.

Вспышка ярости исказила лицо Длекари и она вонзила кинжал в стол перед Ристелл:

– Ты скажешь мне все что знаешь и поверь, лучше тебе быть откровенной со мной, а не с Вормасом.

Эти слова натолкнули Ристелл на мысль о том, что с того момента, как Вормас, Длекари и Агатан избавились от главного противника в лице Реоса, они остались наедине со своим заговором и теперь каждый искал способ вонзить кинжал в спину соратнику. Возможно именно поэтому Длекари встретила ее здесь, вместо того, чтобы отвечать за погрузку рабов. А может фигур в этой игре уже стало меньше.

– Готова спорить, Вормас скажет мне то же самое про тебя, как и вонючий гладиатор, – Девушка твердо смотрела в глаза Длекари.

– Считаешь что ты в безопасности? – Ведьма угрожающе под-несла кинжал к лицу Ристелл.

– А ты? – На этот раз пришло время канониссе улыбнуться.

– Быть может ты не так нам нужна, как пытаешься казаться,

Ристелл спокойно откинулась на спинку стула.

– Единственное, что стоит между мной и Богом-Императором, это они, – Канонисса взглядом указала на колбы с сестрами, – Кроме них мне терять нечего. Я не гонюсь за мировым господством, не рвусь из пасти безумного бога, мне больше нечего бояться.

Только произнеся эти слова, Ристелл удалось ощутить то, что проповедовал Реос, то о чем он грезил и к чему стремился. Она почувствовала, что освободилась, окончательно.

– Возможно ты еще плохо знакома с нашими возможностями развязывать языки,

– Предназначение Реоса еще не исполнено, – Ристелл пропустила мимо ушей слова Длекари и все также спокойно смотрела в ее глаза.

– Что? – В глазах ведьмы сквозил гнев смешанный с непониманием, а Ристелл ощущала как все ее мысли обретают свои места и картина сотканная интригами темных, постепенно обретает понятный узор.

– Вы поторопились избавиться от него и теперь предназначение не будет исполнено.

Казалось Длекари осознала правоту Ристелл, но старалась не выдать этого.

– Ты ничего не знаешь о его предназначении! – Горячо возразила ведьма.

«Девяноста процентов составляет осознание человеком самого себя и десять процентов личности человека осознает общество. Если у тебя всего десять процентов необходимой информации, позаботься о том, чтобы люди решили, что ты владеешь всеми девяноста». Голос Кхана приносил спокойствие душе Ристелл, несмотря на то, что исходил из воспоминаний.

Она не знала, что Длекари подразумевает под предназначением, но решила разжечь из него пожар, который собьет ведьму с толку.

– Его предназначением было привести нас к Сердцу Мира, – Несмотря на пыл в голосе ведьмы, Ристелл чувствовала ее сомнения.

– А чьим предназначением был ключ?

Ведьма хотела ответить, но внезапно ее лицо исказила гримаса злости и она отвернулась отвечая на вызов вокодера: