Текст книги "Warhammer 40000. Катарсис (СИ)"

Автор книги: deinon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 45 страниц)

– Попробуй меня убедить в том, что это решение было верным, – Ристелл остановилась в пяти шагах от Гомункула и сложила руки на груди.

Длекари проследовала к столу Вормаса и уселась на нем, с улыбкой глядя на гостью.

– Архонт знает, что ты здесь?

– Нет

Вормас перевел взгляд на ведьму, ожидая ее подтверждения.

– Она вряд ли явилась бы сюда, если бы не была уверена в том, что Реоса сморил сон. Верно?

Несмотря на то, что такой уверенности у нее не было, Ристелл кивнула.

– Ну, в любом случае, он заполучил сегодня душу, а значит Слаанеш его не потревожит. И раз уж ты здесь значит тебе нужны ответы и я могу их тебе предоставить.

Вормас указал на комнату:

– Позволь для начала небольшую экскурсию.

– У меня нет желания изучать твое логово,

– Хм, это весьма полезное знание, изучить обстановку, в которой таятся ответы на твои вопросы.

Гомункул вышел из-за стола и медленно подошел к одной из колб, прикрепленных к стене.

– Длекари, думаю назад наша гостья доберется самостоятельно, – Он многозначительно посмотрел на ведьму.

– Хм, а я рассчитывала увидеть твою игру Вормас, – Ведьма соскочила со стола и поправила откровенную кожаную броню.

– Боюсь эта игра слишком личная и ты будешь смущать нашу гостью.

– О, а я так хороша в личных играх, – Длекари подмигнула Ристелл. Медленно она подошла к канониссе.

– Ну и как он тебе…, наш Повелитель? – Ведьма коснулась пряди волос Ристелл, заставив ее дернуться в сторону, а Длекари продолжала с улыбкой разглядывать кроваво красные ногти на свое руке, – Правда он очень милый когда спит?

– Длекари! – Вормас сурово смотрел на ведьму.

Ведьма медленно разглядывала Ристелл, ее заостренное эльдарское лицо выражало какое-то оценивающее любопытство. Она проигнорировала Гомункула:

– На тебе этот наряд неплохо смотрится. И не удивительно, что ты настолько хорошо соответствуешь одеянию рабыни.

– Почему ты его спасла? – Неожиданно спросила Ристелл.

То ли ей показалось, толи Вормас тоже напрягся.

– Хм, я вижу Архонт поделился с тобой нашими небольшими приключениями. Насколько же высокого мнения он о тебе? Или ты столь искусна в обольщении, что наш Повелитель вверил тебе все свои тайны?

– Он лишь однажды упомянул о том как пережил Падение, – На удивление спокойно солгала канонисса.

– Да? А что же он еще упомянул? – В глазах ведьмы зажглись злобные искорки, но Ристелл отступать перед этой истинной эльдарской шлюхой не собиралась.

– Лишь то, что в его армии не осталось воинов, не знакомых с твоим телом…

Яростно зашипев, ведьма ухватила канониссу за горло.

Все также твердо глядя в глаза Длекари, девушка закончила:

– …И ты была рада накормить своего ублюдочного бога собственными детьми!

Хватка ведьмы усилилась и канонисса уже не могла вдохнуть воздух

– Длекари! – Раздался голос Вормаса, – Она нужна нам.

Проигнорировав Гомункула, ведьма приблизилась к уху Ристелл и стиснув зубы прошептала:

– По его вине, они были принесены в жертву!

Длекари с силой отшвырнула от себя Канонису, заставив ее ос-тупиться и упасть спиной к ближайшей колбе.

Презрительно посмотрев на жадно хватающую воздух девушку, ведьма повернулась к Вормасу:

– Если она станет бесполезна, дай мне знать, – Длекари стремительным шагом направилась к двери.

Покачивая головой Вормас склонился над канониссой:

– Похоже нашему повелителю не удалось усмирить твой нрав, – Гомункул протянул руку девушке. Минуту помедлив, Ристелл приняла его помощь и поднялась на ноги.

– Тебе не стоило обзаводиться таким врагом как Длекари.

– Что поделать, друзей у меня здесь нет.

Вормас улыбнулся:

– Но есть те, ради кого тебя стоит проявлять больше гибкости в нашей игре.

Ристелл непонимающе посмотрела на Вормаса. Он протянул руку, указав ей за спину.

Девушка медленно обернулась и замерла от ужаса – в колбе, оплетенная сетью проводов и трубок в зеленоватом растворе была заперта Ришейл. Канониса бросила взгляд на соседнюю колбу… Элинен! У другой стены Кариган…, рядом Арлин и Улишта. Тела сведенные судорогой, покрытые посеревшей кожей с отметинами язв.

– Что ты с ними сделал! – Ристелл яростно обернулась к Вормасу, казавшемуся таким беззащитным в своем длинном балахоне, со сложенными за спиной руками, худым как тростник, изуродованным старостью и аугметическими и биотическими имплантами. Таким беззащитным перед переполнявшей ее яростью, что Канониса не сдержавшись бросилась на него… и тут же замерла в воздухе, слегка сдавливаемая псионическим полем.

– Разве я не говорил тебе про гибкость? – резко отпустив хватку он снова повалил девушку на пол.

Гибкость! Это слово, произносимое другим голосом, было раньше приказом ее Мастера, заставлявшего искать самые разные выходы из головоломных задачек.

Ристелл стояла на четвереньках борясь видением мелькавших перед глазами безжизненных лиц ее Сестер, которые доверили ей свои жизни. Как не противно это признавать, но Вормас прав, своими метаниями она не сможет никому помочь.

– Они живы, – Гомункул разглядывал одну из Сестер, – И процессы, которые я в них запустил обратимы.

– Чего ты хочешь?

– По воле Архонта ты стала одним из игроков на нашей игральной доске. Я всего лишь хочу дать тебе то, чего не дал Повелитель.

– И что же это? – Ристелл прикоснулась к стеклу колбы Арлин и с грустью смотрела в опустошенные глаза девушки, которая совсем недавно присоединилась к Ордену и уже пережила такие муки.

– Я могу дать тебе возможность выиграть, или по крайней мере выйти из игры без потерь.

– Ты освободишь их?

– В обмен на небольшую услугу.

Ристелл заглянула в ядовито желтые глаза Гомункула:

– Я слушаю

Вормас указал на свой стол и псионикой придвинул к нему еще один стул.

Они сели друг напротив друга.

– Из вашей, кхм…, беседы с Длекари я понял, что Архонт поделился с тобой некоторой информацией о своей жизни. Скажи, ты знаешь о Сердце Мира?

Ристелл на миг замерла, решая стоит ли Вормасу знать о том, что ей рассказал Реос. Конечно она не знала о Сердце Мира ничего такого, чего не знал его главный исследователь Вормас, но не потеряет ли она хоть и призрачное, но преимущество, предоставленное ей Архонтом.

– Просто я хочу сэкономить нам время, – Пояснил Вормас, – Я лишь из уважения к нашему Повелителю не читаю твои мысли, хотя это бы на много упростило мою работу.

– Да, я знаю о Сердце Мира.

– Хм, значит долгих пояснений не понадобиться.

Гомункул коснулся рукой столешницы и на ней распустившись цветком открылась полость.

– Раз ты знаешь про Сердце Мира, то вероятно знаешь и про ключ к нему.

Вормас коснулся еще одного невидимого знака на столе и из полости выползла непонятная конструкция, напоминающая остов маленького зонтика с загнутыми к верху спицами. На этих спицах, собирая их в пучок, покоилось, переливаясь в сумрачном свете лаборатории, резное золотое кольцо, диаметром с донышко бутылки.

– Нам удалось разыскать его. Среди руин древних храмов, прочитывая забытый язык на осыпающихся в пыль табличках, собирая воедино все разрозненные по Галактике знания о могущественном артефакте.

Вормас медленно провел руками над «зонтиком» и его спицы стали опадать и ослаблять нажим на внутреннюю часть кольца. Через мгновение Гомункул держал в руках золотое кольцо и пристально разглядывал его. Он оперся локтями на стол и держа кольцо перед собой посмотрел сквозь него в глаза Ристелл.

– Это ключ, способный подарить власть над Вселенной,

Ключ! Канониссе не верилось, что ей так просто удалось узнать его местонахождение. Скрыв свое возбуждение, дабы не навлечь на себя псионическое вмешательство Гомункула, она состроила как можно более нейтральное лицо с нотками интереса.

Вормас улыбнувшись медленно покачал головой:

– Я никак не мог понять Архонта, когда он явился ко мне с требованием освободить тебя от моих законных притязаний. Он и раньше казался мне легкомысленным, щадил рабов на арене когда Слаанешу была угодна их агония, велел Инкубам охранять тебя, позволил тебе избежать наказания за убийство Унзевисса. Ты открыла мне глаза, явив в своем сознании его слабость, но я не ожидал, что она настолько велика, что он так просто расстанется с ключом от абсолютной власти, ради канониссы Сестер Битвы.

Ристелл спокойно выдерживала его тяжелый взгляд, стараясь отчистить разум от всяких мыслей, которые могут быть прочитаны Вормасом.

– Хм…, я долго думал, в чем подвох такого опрометчивого по-ступка. Я был уверен, что ты своими прекрасными синими глазами очаровала нашего Повелителя. Я не раз наблюдал как рушились Империи из-за безумных чувств, пробуждаемых такими как ты в ослабевшем разуме.

Ристелл было очень странно слышать о чувствах Архонта из уст Гомункула, возможно ему как-то удалось коснуться ее мыслей или поведение Архонта в ее отношении, действительно серьезно выходило за рамки увлеченности очередной наложницей.

Эти мысли невольно заставили ее вспомнить о причиненной Реосу боли.

– Да, боль…, – Ристелл потеряв бдительность, позволила Вормасу увидеть ее мысль, – Порой такая боль заставляет ослепленных страстью совершать весьма глупые поступки.

Канонисса чувствовала на себе взгляд ледяных глаз Гомункула.

– Но, – Вормас вернул кольцо на место, – Как оказалось наш Повелитель не так глуп. Несмотря на то, что в моих руках оказался ключ к Сердцу Мира, все рабы, которых мы захватили, я не выиграл ничего.

– Почему?

В глазах Вормаса плясали искорки гнева, он псионикой извлек из-под стола крохотный кинжал и нацелил его на канониссу:

– Я мог бы обвинить Архонта в обмане и лишить его любимой игрушки, но…, это была моя ошибка, Архонт лишь воспользовался моей наивностью и в конце концов даже не активный ключ, это уже что-то.

– Не активный? – Ристелл старалась не выдать своего напряжения от появившегося кинжала. Вормас действительно мог убить ее в любой момент и более того, за то время, что она с ним общалась, она уже узнала, что он склонен к сиюминутным вспышкам неконтролируемого гнева. В такие моменты, следовало обращаться к его рациональной части сознания.

– Когда мы нашли артефакты, составляющие систему с Сердцем Мира, все они запускались зафиксированными ключами, но этот ключ, – Вормас обвел взглядом блестящее кольцо, – особенный, для его активации нужен код.

– Значит ключ бесполезен? – неужели все планы Ристелл по уничтожению артефакта были совершенно ни к чему?

– Архонту удалось меня обхитрить. Я думал, что он предоставил мне всю информацию о ключе, но когда я расшифровал записи создателей Сердца Мира, оказалось, что ключа в них нет. Долгое время я предполагал, что код утерян и ломал голову над тем как активировать ключ, так любезно подаренный мне, пока Архонт не рассказал в своей речи на арене о том, что посетил Теге-сту-12, где вступил в бой с Серыми Рыцарями.

Лицо Гомункула скривилось от злобы:

– Он, втихаря, посетил одну из планет, на которой хранилась часть ключа. Я уверен, он летал туда не на свидание с воинами Империума.

Козырь в рукаве! Тот самый о котором говорил Реос. «В моем мире нет доверия» – Вот откуда его беспечность по поводу клю-ча, вот почему ему до сих пор сохранили жизнь!

– И ты думаешь он лжет? – Ристелл боялась, что игру Архонта разгадали.

– Возможно ты ему чем-то и приглянулась, но я сильно сомневаюсь, что ради рабыни, пусть даже такой очаровательно дикой, он станет отказываться от возможности править миром.

Вормас спрятал ключ обратно и принялся постукивать пальцами по столешнице. Кинжал со звоном упал на пол.

– И чего ты хочешь от меня?

Гомункул сцепил руки и оперевшись на стол положил на них подбородок:

– Мне нужен код, – Он немного помолчал разглядывая девушку, – Я уверен, что Архонт его нашел и именно поэтому столь легко расстался с ним.

– И как же я его должна узнать? Прочесть его мысли?

– Прояви гибкость. Попробуй воспользоваться своей магией. Раз он столько тебе доверил…, твои глаза лишают его разума. А в обмен ты получишь своих Сестер и свободу.

– Не выйдет, – Ристелл в отчаянии склонила голову.

Вормас задумчиво смотрел на нее.

– Едва ли я для него теперь представляю какую-то ценность, – Как могла, пояснила Ристелл.

– Если он сохранил жизнь той, что сражалась с ним на арене, то я думаю и от тебя он так просто не откажется.

Канонисса подняла взгляд на Гомункула. В отличие от глаз Архонта, манящих ее и внушающих покой, глаза Вормаса пугали ее, то ли блеском коварства, то ли бесконечной проницательностью. Рядом с ним она всегда чувствовала себя обнаженной и беспомощной, как тогда в лазарете.

– А что помешает мне рассказать Архонту о твоих замыслах?

– Как минимум то, что он не умеет останавливать процесс, в который я погрузил твоих соратниц.

– А если он прочтет мои мысли?

– Без твоего разрешения? – Вормас приподняв бровь улыбнулся, – Еще вопросы есть?

Ристелл закрыла глаза, пытаясь разобраться в потоках мыслей и чувств, порожденных ночной встречей с Гомункулом.

– Только один, – Сказала она, – Почему я должна тебе верить?

– Тебе не нужно мне верить. Достаточно будет действовать по обстоятельствам: твои Сестры скоро очень сильно изменяться и эти изменения подарят им такой букет боли, что они миллионы раз проклянут свою преданность Императору и человечеству. Веришь ты мне или нет, но я единственный, кто может их от этого спасти. Впрочем к чему слова, когда я могу показать тебе свое искусство.

Вормас поднялся со стула и пригласил Ристелл в заднюю часть комнаты.

В ней почти не было света и девушка смогла различить лишь две большие клетки, укрытые темной тканью, да какие-то ужасного вида фиксаторы, напоминающие машины для пыток.

Вормас коснулся темной ткани на одной из клеток.

– Еще один подарок, который мне с радостью преподнес Архонт в обмен на твою жизнь.

Сдернув с клетки ткань, он отступил в сторону, позволяя Ристелл заглянуть внутрь.

Казалось на полу клетки лежала какая-то куча мяса, но вот привыкшие к темноте глаза девушки различили отдельные части – скрученные металлическими скобами как у рабов руки с удлиненными пальцами, насквозь проткнутые проводами и шипами, ноги в некоторых местах покрытые щупальцеобразными отростками и явно в большем количестве, чем должны быть; пальцы на руках заканчивались длинными когтями, которыми тварь медленно скребла пол тихо завывая.

Ристелл с отвращением отошла от клетки и оперлась на стеллаж:

– Это…, это Гротеск,

– Верно, – Вормас довольно улыбался произведенному эффекту, – Но это не просто изуродованная мутациями машина для убийства.

Гомункул протянул руку к твари и псионический импульс заставил Гротеска завыть безумным сиплым воплем, от которого по спине канониссы побежали мурашки.

– Это тварь тебе когда-то была знакома.

Атака Вормаса заставила Гротеска подняться на кривые ноги, истыканные энергетическими ножами и повернуться к своему мучителю.

– Боже…! – Лишь выдохнула Ристелл.

Изуродованная в некоторых местах продырявленная голова утопающая в плечах была обвита тонкой паутиной биотических паразитов, толстый аугметический шланг был пропущен через одну глазницу и уходил твари за спину. Но лицо…, не смотря на все уродства, на частично содранную кожу Ристелл смогла узнать его.

– Борлак.

Девушка опустилась на пол и закрыла лицо руками, стискивая зубы, всякий раз, когда Гротеск издавал агонизирующий вой. С яростным шипением он принялся кидаться на прутья клетки и тянутся саблевидными когтями к канониссе. Вместе с рычанием из его пасти извергалась кровавая пена. Двухметровая машина для убийств от бесконечной боли лишилась разума и единственное, чего ей хотелось это разодрать на части все, что попадется на пути. Скрежет когтей в метре от Ристелл отдавался болью в ее черепе, словно кто-то рвался из ее головы наружу, бесконеч-ный вой заставлял девушку задыхаться, словно она в полной мере могла прочувствовать все то, что ощущает мутировавший сержант Имперской Гвардии.

– Прекрати! – Закричала Ристелл, то ли лишенному разума Гротеску, то ли довольному Гомункулу.

Спустя пару минут Вормас усмирил тварь очередной дозой нар-котиков и закрыл клетку куском ткани.

– Почему…, почему он просто не убил его? – Ристелл беспомощно посмотрела на Вормаса.

– Наверно потому, что хотел для него участь поинтересней, – Безжалостно ответил Вормас.

Ристелл сидела на полу опустив голову на колени. Архонт за нее отдал ключ к артефакту «…плюс небольшой довесок к нему». Он смеялся когда Ристелл удивилась тому, что Гомункул по мнению Архонта продешевил в их сделке…, потом они целовались. А все это время Вормас истязал Борлака, тот самый «небольшой довесок», превращая его в гротеска – безумную тварь способную только нестись вперед, сокрушая все на своем пути, завывая от никогда не прекращающейся агонии.

– Глупо было надеяться, что Архонт проявит снисхождение к оскорблявшему его рабу. Ты ведь это уже наблюдала.

– Он мог его просто убить.

– Да, мог…, – Гомункул многозначительно оборвал фразу, – Думаю второй экземпляр будет тебе не так интересен, это всего лишь наш безухий фермер. Хотя знаешь, что забавно? Фермер или воин, в виде Гротесков и те и другие одинаково эффективны, особенно мои экземпляры, генетически увеличенные.

Ристелл поднялась с пола и посмотрела на колбы в первой части комнаты.

– С ними ты сделаешь то же самое?

Она почувствовала как гомункул встал рядом:

– Это тебе решать.

Ристелл молча обвела взглядом колбы со своими Сестрами: ее правая рука, храбрая и умная Ришейл, меланхоличная молчаливая никогда не промахивающаяся Элинен, верная и надежная связистка Улишта, никогда не унывающая огнеметчица и душа их отряда Кариган, и малышка Арлин, самая светлая, добро-душная и преданная Императору воительница. Остатки ее отряда, все, что сохранил Император от высадившихся на Шенузе Сестер Ордена Алмазной Ярости. Они здесь по ее вине. Неожиданное появление армии Темных, это лишь жалкое оправдание ее некомпетентности, ее провала.

В один вечер, перешедший в ночь ее жизнь серьезно усложнилась. Сперва Реос, потом Кхан, Борлак и теперь ее Сестры, прогнивающие в отвратительных растворах Гомункула.

– Хорошо, если Архонт знает этот код, я попробую его выяснить.

– Тогда тебе стоит поспешить, у тебя не больше трех дней, до того как процесс станет необратимым.

– А если он его не знает?

– Тогда твои услуги мне не понадобятся, – Вормас с улыбкой по-смотрел на Ристелл, – Так что лучше что бы он знал.

Канонисса с отвращением отвернулась от противной физиономии Вормаса и посмотрела на колбы с запертыми Сестрами.

– Ты ведь понимаешь, что выбор у тебя не большой? Мы совсем недавно проехали мимо космопорта, в котором захватили тебя…

Канонисса судорожно вдохнула, в голове прозвучали слова Архонта «должно быть одно из первых ваших поселений». Он соврал ей! Но зачем?

– …и знаешь, – Продолжал Вормас, – С тех пор ничего не изменилось, ты по-прежнему лишь рабыня, пусть и приближенная к Повелителю.

Ристелл не ответила. Молча она повернулась и решительным шагом направилась к двери.

– Инкубы проводят тебя до каюты Архонта, – Бросил ей вдогонку Гомункул.

Три дня, у ее Сестер всего три дня и то только при условии, что бессердечный Гомункул презренных извращенных садистов Темных эльдар, сдержит свое слово. Эта мысль крутилась в го-лове канониссы, пока она в сопровождении «друзей» Длекари шла по коридорам к выходу на палубу.

Как ее встретит Архонт? Будет ли у нее хоть какая-то возможность узнать про код? Он солгал ей насчет опустевшей деревни, насчет Борлака. Чем больше она задумывалась над произошедшим, тем более четко перед ней вставала картина, где Реос не в силах скрыть презрение велит Инкубам отправить ее к остальным рабам. Длекари от своих «друзей» узнает о провале Ристелл и вместе со своим союзником Вормасом будет слушать ее крики от боли или возможно, шутки ради, Гомункул бросит ее Борлаку, находя в этом красивую иронию жизни.

Сомнения…, опять они заполонили разум девушки. Теперь все не так просто, как в поговорке Кхана. Придерживаться изначального плана не получиться, если она хочет спасти своих соратниц от ужасной участи. «Одна жизнь не так важна как десять, а сотни жизней не так важны как тысячи». Может ли она бросить Сестер? Надеяться, что уничтожение ключа окупит этот грех? Нет! Возможно Инквизитору и было бы легко сделать такой выбор, но она не сможет. Но возможно это ее долг и Сестры бы поддержали подобное решение. Сомнения…, у нее нет на них времени. Вормас добавил в серую неопределенность новый цвет и ей теперь придется разбираться в новом узоре. «Прояви гибкость» – слова сказанные Гомункулом прозвучали в голове Ристелл знакомым терпеливым голосом Кхана.

Да, выбор у нее не большой. Было бы у нее больше возможностей, она могла бы из двух вариантов выбрать третий, но что она может противопоставить коварному Гомункулу и разочаровавшемуся Архонту? В одном Вормас не врал – только он может обратить процесс мутирования Сестер, значит против него она ничего предпринять не может. Сможет ли Реос заставить Гомункула остановить превращение? Захочет ли он сделать это после причиненной канониссой боли? Скорее всего на оба вопроса ответ один – нет. Даже если она найдет способ уговорить его, едва ли он сумеет разобраться в действиях Вормаса и защитить Сестер. «Ты не сможешь их спасти» – Так он сказал кода-то про захваченных рабов.

Можно ли верить словам Гомункула об освобождении? Почти наверняка нет. Значит, остается даже в новых обстоятельствах придерживаться старого плана.

Ристелл поднималась по лестнице к трону Повелителя, а ее голова, разболевшаяся от воплей и скрежета Гротеска, заныла еще сильнее от потока отчаянных мыслей. Почему в тот миг, когда она решила собрать всю волю в кулак и доказать всем, что она не жалкое Перышко, ситуация стала еще хуже? Что бы сделал Вормас, если бы она не явилась на встречу? Наверно просто бы дал ей знать, что ее Сестры скоро будут испытывать ужасную боль и возможно назначил бы новую встречу.

От хаоса мыслей голова Ристелл гудела все сильнее. Она даже не заметила, что уже спускается к каюте Архонта, а Инкубы остались наверху. Чем ближе она была к двери, за которой спал Реос, тем больше хотела, что бы предстоящий разговор закон-чился как угодно, но как можно скорее. Ей казалось, что она вернулась в первые дни плена, когда из-за голода и усталости в голове крутилось лишь одно желание – рухнуть на белый песок и послать весь мир в варп. Сейчас эта мысль вернулась к ней с тем же грузом тоски и усталости, что сопровождал ее до появления Архонта.

Ристелл замерла у двери и через четыре удара сердца коснулась управляющей панели. Дверь плавно отъехала в сторону и глаза канониссы сразу же встретились с глазами Архонта. Он полно-стью одетый сидел на кровати и смотрел на нее каким-то отрешенным взглядом, словно пребывал в глубокой задумчивости. Каюту освещал лишь маленький светильник на столе в окружении маленьких медицинских пузырьков и пятен свежей крови. Ристелл с тревогой перевела взгляд со стола на Реоса:

– Опять швы разошлись? – Как можно более сочувственно спросила она, прокручивая в голове всю ту ложь, которой он напоил ее.

– Где ты была? – Архонт даже не посмотрел на стол, где вне всяких сомнений недавно залечивал искалеченную руку.

Ристелл прошла в каюту и опустилась на стул возле стола:

– Мне хотелось подышать воздухом…, и побыть одной, – немного подумав она добавила, – Прости.

Она не боялась, что Реос раскусит эту ложь, так как в ее нынешнем состоянии эти желания были вполне ожидаемы.

Архонт оперся руками на колени и вздохнув прикрыл ладонями глаза.

– Тебе не за что извиняться, – Прошептал он, – Мне стоило разглядеть твою неуверенность, прежде, чем…, прежде чем мы стали ближе.

Ристелл не верилось, что Архонт после причиненной ему боли, берет всю вину на себя. Какими нелепыми ей теперь казались собственные мысли о коварном Реосе, соблазнившем ее грустной историей своей жизни. Все желание обвинить его в обмане испарилось при созерцании его поникших плеч.

– Мне есть за что извиниться, – Канонисса подошла к Архонту и сев перед ним на колени, коснулась его рук.

Реос открыл глаза и их взгляды снова пересеклись. В глазах де-вушки сияла грусть с оттенком нежности.

– Я хочу извиниться за те слезы, что пролила в твоих объятиях. Это были слезы по тому миру, в котором я жила раньше…, и который умер во мне в тот миг, когда я стала твоей, – Ристелл отвернулась от пронзительных глаз Архонта, – Мне было трудно расставаться с ним, но я очень надеюсь, что обрету с тобой новый.

С последними словами девушка взяла раненную руку Реоса и прижала к своей щеке.

Какое-то время Архонт грустно смотрел на хрупкую девушку, стоящую перед ним на коленях, ощущая тепло ее кожи, затем на его лице появилась легкая улыбка и он положив голову кано-ниссы себе на колени, поцеловал ее в висок.

– Перышко, – ласково прошептал он, – Что бы ты не сделала, я не могу обижаться на тебя. Ты пережила много боли и я не позволю себе причинить тебе новую. Я не мыслю своего будущего без тебя и пока существуешь ты, существую и я.

Архонт приподнял голову Ристелл, заставив ее посмотреть на себя.

– Ты встанешь у пульта Сердца Мира и создашь мир таким, ка-ким пожелаешь. Это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность Императору за дар встречи с тобой, за тот дар, что мне преподнесла ты.

Спустя какое-то время они снова лежали в кровати. Ристелл свернулась под боком у Архонта и положила голову ему на грудь. Он поглаживал ее по плечу изредка пропуская пряди ее длинных волос между пальцами.

Девушка не в силах была обдумывать разговор с Гомункулом и весь тот груз изменившегося положения, что свалился на ее плечи. Архонт отдал Борлака Вормасу для истязаний, солгал ей про брошенную деревню, но Ристелл не могла обвинить его во всем этом не выдав своего посещения лаборатории Гомункула. А по-сле нежных слов Реоса, после того как он сбросил с нее груз ви-ны за то что она ранила его, ей стало ясно, что она не сможет упрекать его. То что произошло, для его народа было в порядке вещей и возможно как и в случае с рабом называвшим ее эльдарской шлюхой, у Архонта были причины так поступить. Как не терзало ее сознание того, что храбро бросивший вызов Темному Повелителю сержант Имперской Гвардии теперь превращен в агонизирующую машину для убийств она понимала, что не ей одной приходится продумывать каждый шаг и каждое действие в этой сети темных интриг. Реос занимался этим тысячи лет, возможно против воли отправляя в варп тех, кто стоял на его пути. Архонт ненароком ввел ее в игру своего народа, Вормас объяснил ей правила и теперь ей придется стать гораздо более жесткой, чем она может себе позволить…, но не сегодня, не сейчас, когда ее кожи касаются нежные пальцы, а мерное ды-хание Архонта укачивает ее уставшее тело.

– Я боялась за твою душу, когда ты спал, – тихо проговорила Ристелл, – Хотела разбудить, но…, я думала, ты будешь злиться на меня, за ту боль, что я причинила тебе.

– Я не могу на тебя злиться, хотя эта боль, наверно, сделала мою душу весьма привлекательной для Слаанеша, – Архонт вздохнул, – Да уж, не очень смешная шутка.

– У Темных вообще проблема с чувством юмора, – Улыбнулась Ристелл.

На удивление быстрое примирение с Архонтом благотворно сказалось на состоянии девушки. От прикосновений нежных теплых рук, боль в голове отступила и хоть усталость осталась, Ристелл стало спокойней на душе. Возможно для нее еще не все потеряно, раз Архонт простил ее. А значит есть шанс спасти Сестер, заточенных в колбы с мутагенами.

– А я боялся за тебя, – Реос крепко прижал Ристелл к груди, – И всегда боюсь, что не смогу уберечь тебя от боли и страданий. Не уходи больше без моего ведома, я должен знать где ты и с кем, что бы больше не терзаться бессильным гневом и беспокойством.

– Хорошо, я обещаю, – Эти слова Ристелл произнесла сонным голосом, слушая мерный стук сердца Реоса, ощущая сладкую дрожь от его прикосновений к плечам и шее.

– Тебе нужно поспать, Ангел, – Архонт накинул ей на плечи ме-ховое одеяло, – А я посторожу твой сон.

– Спасибо, – Прошептала Ристелл погружаясь в безмятежную пустоту, в которой так нуждалось ее измученное сознание.

«Три дня…, нужен код…» – последняя мысль промелькнувшая в голове засыпающей девушки.

========== Глава 14 ==========

Ристелл очнулась от кошмара, в котором Борлак вырвавшись из клетки по велению Гомункула терзал прикованных к стене Сестер Битвы, а после бросился на нее, но прекратив ему путь под удары страшных когтей встал Реос.

Еще не придя в себя от картины раздираемого на части Архонта канонисса осознала, что Опустошитель остановился… и что Реоса нет рядом. Осмотрев комнату она заметила лишь, что стол убран и на нем стоит новый поднос с едой. Сколько она проспала? Не смотря на привидевшийся кошмар, девушка чувствовала, что ей удалось избавиться от львиной доли усталости и хоть некоторая сонливость в ней еще присутствовала, она с улыбкой заметила на столе рядом с едой бокал с живительным напитком. Похоже Реос приготовил его, перед тем как оставить ее в объятиях сна. С мыслями об Архонте вернулась тревога. Почему они остановились? Почему Реос оставил ее одну? Конечно причин может быть много и у Архонта есть и другие занятия помимо того, что бы нянчится с канониссой, но в ней вновь ожили воспоминания о брошенной деревне, разоренной Темными и изуродованном сержанте…, раздирающем на части Повелителя Темных. Мог ли Гомункул отказаться от своего плана и перейти к более решительным действиям? И если он решился пойти против Реоса, то почему она все еще спокойно нежится под теплыми шкурами, а не томиться в одной из свободных колб со своими Сестрами? Тревоги минувшей ночи вернулись к девушке с новой силой. На скоро поев и осушив бокал с напитком, Ристелл решительно направилась к двери. Не успела она коснуться панели управления, как створка самостоятельно отползла в сторону. На пороге стоял Реос в полном доспехе, но без шлема. От него явственно пахло холодом:

– Хм, уже проснулась, а я собирался тебя будить, – Архонт прошел в каюту и приобнял девушку, немного растирая ей плечи, что бы она быстрее согрелась в утреннем холоде.

– Ты так сладко спала, лишь изредка вздрагивая от неспокойных видений. Я не хотел тебя будить слишком рано.

– Я действительно чувствую себя отдохнувшей, благодаря твоему присмотру и напитку.

Какое-то время они просто улыбались друг другу, но затем Ристелл посмотрела на луч света проникший в амбразуру и спросила:

– Почему мы остановились?

– Мы прибыли.

– Прибыли? – Ристелл не удалось скрыть нотки тревоги в голосе.

– Да, гораздо раньше чем рассчитывали, – Архонт прижал голову девушки к груди, – Я понимаю твои чувства, мне тоже не спокойно, но я не позволю твоим тревогам оправдаться. Врата активируются через четыре часа, до этого момента мы можем с тобой прогуляться.