Текст книги "Warhammer 40000. Катарсис (СИ)"

Автор книги: deinon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 45 страниц)

Обрывком сознания она почувствовала еще один укол и боль исчезла, словно она проснулась от какого-то кошмара. Вернулось чувство полной опустошенности.

– Теперь ты наверно скучаешь по нашим милым беседам, – Канонисса почувствовала дыхание Гомункула на своем лице, – Теперь тебе знакома альтернатива.

Эльдары были лучшими лекарями в Галактике, но их падшие темные собратья обратили эти знания к искусству пыток. Они знали все о том, как вызвать невыносимую боль практически у любого живого существа. Гомункул сказал, что у всех есть тот порог, который они не могут переступить и нужно лишь найти его и тогда пленник готов поведать все тайны которые узнал, начиная со своего рождения. Он охотно показал Ристелл, где проходит ее порог. Сочетая способность к пыткам и способность к исцелению, он дал ей прочувствовать каждую искорку из пылающей агонии. Боль была настолько невыносимой, что Канонисса не заметила как стала молиться… не Императору, не смерти, что бы та забрала ее, а тому что бы скорее вернулся Архонт… Пот на ее лице смешался со слезами, когда Гомункул на-конец убедился в том, что ничего особенного Ристелл не сказала и не сделала.

– Я не думал, что наш повелитель может оступиться, особенно перед лицом нашего триумфа. Ты дала мне много пищи для раз-мышления, – Гомункул наклонился и слизал с ее щеки пот и слезы.

– Наш командир стал слаб духом, его гложут сомнения. Я рад, что ты указала на эту слабость, – гомункул, упиревшись руками в стол над плечами канониссы, заглянул ей в помутневшие глаза.

– Но это будет нашим с тобой секретом. Ты ведь хочешь про-жить еще немного? – Канонисса с трудом сжала веки.

– Будем считать это ответом.

За несколько минут Гомункул избавил канониссу от старых синяков и отеков на руках от цепей. Когда вернулся Архонт она хоть и медленно но уже могла шевелиться и теперь сидела на столе.

– Прекрасно! – Архонт осмотрел тело Ристелл, которая молча смотрела в пол, ее руки были прикованы к хирургическому столу, зато ноги были свободны. На ее теле не осталось ни следа побоев и пыток Гомункула, но на душе была полная пустота, словно позволив Гомункулу влезть в ее разум, она дала ему возможность вытрясти и душу.

– Я действительно не обнаружил никаких встроенных усилите-лей, как вы и говорили. Ничего, кроме микро порта для управления броней у виска, – Доложил Вормас

– Если хочешь, мои рабы тебя подстригут, – Архонт попытался посмотреть в глаза Ристелл. Он проигнорировал слова своего подчиненного, ему не нужно было подтверждения совершенства девушки, достаточно того, что он видел собственными глазами.

– Отличная мысль, – Неожиданно подхватил Гомункул. Он искоса поглядывал на своего повелителя.

Канонисса все так же неподвижно смотрела на свои ноги, свисающие с края стола. Архонт посмотрел на Гомункула, он держал руку на бедре девушки и не сводил с Вормаса подозревающего взгляда.

– Вероятно действие парализатора еще не до конца истощилось, Спокойно ответил на взгляд Гомункул.

Архонт повернулся к канониссе и, подняв ее подбородок, заглянул в синие глаза.

– Если ты с ней, вопреки моему приказу, что-то сделал, я это узнаю. Она моя…

Ристелл ждала, что он добавит «рабыня», но Архонт оборвал фразу. Гомункул не сводил изучающего взгляда с Темного повелителя.

– Ты станешь украшением Опустошителя, – Архонт провел рукой по шелковым белоснежным волосам, вымытым рабами. Они уже успели отрасти ниже плеч.

Архонт расстегнул наручники, скинул свой плащ и вновь набросил его на плечи канониссы. На этот раз Ристелл не отреагировала.

– Ты свободен, – Бросил Архонт Гомункулу и тот вышел, не сказав ни слова и без традиционного уважительного поклона. Возле шлюза он обернулся и встретился взглядом с канониссой. Медленно кивнув ей, он удалился.

– Я рад, что ты ожила, – Шепнул Архонт, поворачивая к себе лицо Ристелл, – Твоя красота тускней, когда я не вижу в твоих глазах жизни. Ты мне не доверяешь, и я не могу освободить тебя, но я прокляну тот день, когда твое тепло иссякнет.

– Борлак…, сержант, – Канонисса произнесла слова не разборчивым шепотом, ее мышцы еще не до конца восстановились.

Архонт приблизил к ней лицо.

– Сержант, – Наконец выдавила Ристелл из себя.

Архонт со вздохом отошел от нее

– Я не хотел, что бы ты видела. Он был храбрым человеком и погиб достойно.

– Ты убил его! – Даже вложенная в слова злость не могла сде-лать их громче шепота.

– Мы ведем войну! – Архонт повысил голос, – Я уверен, тебе учили убивать моих братьев без раздумий и сожалений!

Архонт обвиняюще указал на Ристелл пальцем.

– Ты думаешь, что Темные Эльдары это галактическая чума! – Архонт подошел к девушке и упиревшись руками в стол по бокам от ее бедер посмотрел ей в глаза, – У нас нет своей планеты, ту, что мы называем домом сложно считать пригодной для жизни. Наш флот обречен скитаться от одного сектора к другому, гонимый вашими Имперскими силами и другими расами. У нас нет ресурсов, которые можно продавать, нет ресурсов, что бы отбить свой дом, если на него нападут! Все, что мы можем это перемещаться между варп-вратами и питаться тем, что раздобудем, пока нас не прогонят из очередного сектора. Тебя все еще удивляет, что мы склонились перед Слаанешем?

Канонисса понемногу приходила в себя и смогла прочитать в глазах Архонта какое-то отчаяние, словно он стоял перед неразрешимой задачей.

– Когда Слаанеш поглощал души моих братьев, когда все, кто уцелел, остались в плену варпа, наши спасшиеся сородичи бежали, бросив нас догнивать в агонии. Мы веками не могли отделаться от мысли, что прокляты самой судьбой, но новый бог варпа сохранил наши жизни. А со временем Слаанеш пришелся по вкусу моим собратьям, потому что не ограничивал нас нелепыми правилами, не требовал от нас слепого поклонения, лишь души наших врагов в обмен на свое покровительство. Не мы выбрали себе бога, это он выбрал нас. И вот теперь мы обрели источник силы, который поможет нам избавиться от последних оков.

Канонисса прекрасно знала историю Темных Эльдар – беспощадных пиратов, бороздящих галактику и захватывающих колонии других цивилизаций, отколовшихся от своих братьев во время Падения, когда в варпе родился новый бог, но никогда ей не доводилось узнать взгляд на вещи самих Темных. Либо ей показалось, либо в словах Архонта действительно проскользнул намек на избавление от гнета богов варпа. Она не верила Архонту, не могла ему верить, но вспомнив его обвинения в фанатизме, уже не могла сказать, толи она сама не верит, толи годы обучения в Эклезиархии заставляют ее. Единственный человек, который мог разрешить нахлынувшие на нее сомнения, вероятно шел сейчас в бой с этими самыми пиратами, обретающими неведомое могущество. Кхан заставил ее вспомнить о долге, и она поняла, что не имеет значения, верит ли она эклезиархам или верит словам Архонта, сейчас имело значении лишь то, что Темные готовятся захватить Империум, а ее долг защищать свой мир.

Тень осознания скользнула в ее глазах, и Архонт посчитал, это добрым знаком.

– И при всем нашем образе жизни, я позволил сержанту испытать свои шансы в честном бою, я позволил вашему громиле сразиться с моим разведчиком, который как мне доложили, покушался на твою честь, впрочем, я не могу его винить. – Архонт погладил канониссу по плечу.

– Я могу карать и миловать, но я не могу позволить уничтожить мой народ. – Архонт наклонился к самым губам канониссы, его глаза снова словно заглянули в ее душу. Он нежно положил одну руку ей на затылок, а другой взял за подбородок. Он завлекал ее своими темными глазами. Их губы почти соприкоснулись, когда канонисса отвернулась:

– Я тоже! – Сказала Ристелл, уже без страха заглядывая в глаза Архонта.

Повелитель Темных резко отступил от нее. Его лицо исказила злость, как перед тем как он ушел на арену. Он долго молчал, смотря на Ристелл:

– Что ж, значит у нас патовая ситуация и теперь мой ход, – Он быстрыми шагами пошел к шлюзу, затем повернулся к Ристелл.

– Нам придется идти на жертвы, я к этому готов, а готова ли ты? Какое-то время Архонт смотрел на канониссу, наверно ожидая, что она сдастся, но потом развернулся и вышел.

Канонисса сидела на полу операционной, оперевшись на холодную стену и склонив голову на колени. Плащ Архонта она оставила на столе. Хоть слабость от транквилизаторов еще давала о себе знать Ристелл не могла заставить себя лечь на стол пыток, а кроме него в этой маленькой комнате больше ничего не было.

Шлюз был заперт наглухо, ей даже не надо было этого проверять. Иногда она слышала перешептывания стражей у входа, но больше до нее не доносилось ни звука. Архонт ушел полчаса назад и с тех пор ее никто не тревожил.

Тишина и одиночество позволили ей обдумать все, что она узнала с тех пор как в лагерь явился Темный Повелитель. Когда она очнулась среди рабов Темных, лишенная брони и оружия в белой пыли пустынного песка она была полна желания броситься в неравный бой со стражами и погибнуть как подобает слуге Императора. Теперь она кляла себя за ту беспечность. Торопиться на встречу со смертью, все равно, что отказываться от выполнения долга. Пока она еще жива она должна сделать все, что в ее силах для спасения рабов и Империума. Пусть пользы от нее сейчас не много, но ведь что-то же она может сделать?! У нее нет оружия, что бы убить Архонта или его правую руку Гомункула, она заперта в одиночестве в камере из которой не выбраться. Единственное, что у нее есть, это кусочки информации, которые ей предоставил Архонт. А еще ее и Гомункула секрет. Она не могла обвинить Вормаса в пытках, это бы слишком походило на попытку рассорить союзников… но похоже в этом и не было нужды. Канонисса отметила как Гомункул смотрел на своего Повелителя, когда тот помиловал первую жертву арены, видела она и взгляды, брошенные им, когда Архонт смотрел на нее. Мысли Ристелл перепрыгнули на Темного Повелителя. Она не могла ожидать, что так долго протянет в плену у фанатиков извращенного бога практически без последствий, но еще больше ее поразила встреча с Архонтом. Она слышала истории о том, что даже командиры космодесанта не доживали до общения с Повелителем Темных, они поступали в полное распоряжение Гомункулов, которые умеючи извлекали из них нужную информацию, после чего с особой жестокостью избавлялись от «отходов производства». Для Ристелл была загадкой сдержанность Архонта, его отношение. Вормас сказал, что их Повелитель оступился, но если до этого он шел по темной тропе, то где он теперь? Ристелл снова вспомнила слова Кхана о спасении еретика. Она не знала, возможно ли спасти Темного Эльдара от заразы Варпа, она даже не знала захочет ли сделать это, но что было для нее очевидно, так это то, что не всегда Архонт будет к ней снисходителен, а ее жизнь и жизнь ее сестер держится лишь на этой не понятной благосклонности. Канонисса закрыла глаза ладонями, ей было страшно. Решение, которое возникло перед ней казалось единственно верным, но цена может оказаться для нее непосильной.

Архонт командовал этим лагерем, Архонт распоряжался жизнями рабов, Архонт защищал ее от Гомункула, Архонт хранил тайну источника могущества Темных, обладал ключом к нему, и… Архонт не причинил ей никакого вреда. Он был для нее за-гадкой и ответом на все вопросы, возможно ее единственным ключом к спасению. Как и все сестры Битвы она знала лишь один метод борьбы с ересью – очищающий огонь, уничтожь еретика или погибни пытаясь. Но ее учитель говорил, что не все битвы выигрываются в открытом бою и хоть ее Орден вступал в дело, когда в воздухе отчетливо пахло смертью, она не забыла школу инквизитора. Теперь ей предстояло вести игру без оружия в руках, тонко и гибко… Главное не оступиться… Она вспомнила завораживающий взгляд Архонта, его манящую тем-ноту, словно за этой пеленой ее ждала обещанная свобода. Даже простые воспоминания об этих глазах заставили ее усомниться в своем замысле. Возможно Архонт в гневе бросил ее умирать от голода и когда ее начнет заволакивать пелена вечного сна, он придет к ней, склониться над ее ухом и произнесет: «Каких бы убеждений ты не придерживалась, как бы слепо не отмахивалась от истины, тебя все равно забирает темнота и все, что тебе остается это блуждать в пустоте вспоминая ошибку за ошибкой». Эта картина настолько ярко предстала перед Ристелл, что ее глаза опять наполнились слезами. Она не легендарный Инквизитор, обыгрывающий в игры разума порождений Варпа, она лишь командир Сестер Битвы, лишь меч, который направляет Инквизиция, а теперь он валяется в песках этой маленькой планеты и либо заржавеет, либо будет расплавлен в горниле победы Темных эльдар.

Пытаясь избавится от нахлынувшего отчаяния, канонисса не заметила как шлюз открылся и вошел стражник с подносом. Он поставил его на стол и с минуту поразглядывав почти обнаженную воительницу молча вышел.

До Ристелл донесся запах жареного мяса. Он заставил ее вспомнить, что она не ела с самого утра, но остатки сомнений удерживали ее от желания принять еду. Мясо… Когда она, вместе с другими рабами месяц бродила по пустыне им выдавали лишь какой-то безвкусный заплесневелый хлеб и лишь однажды им предложили отведать жареного мяса. Когда один из рабов, не выдержав очередного похода, рухнул в песок и больше не смог подняться, темные оттащили его к костру, раздели и бросили в огонь. Тогда они весело гоготали и предлагали рабам подкре-питься перед продолжением похода. Теперь запах жареного мяса вызывал у Ристелл тошноту.

Она так и просидела еще полчаса, когда шлюз открылся вновь. На этот раз в операционную вошел Гомункул. Он взглянул на не тронутую еду, вздохнул и подошел к Ристелл.

– Не все, что мы предлагаем яд, – Вормас присел на корточки возле канониссы, – Если хочешь умереть, я могу предложить другой способ, этот слишком мучителен, поверь, я знаю.

– Еще бы тебе не знать, – Глядя перед собой, ответила Ристелл.

– Да, наши рабы могут голодать, если хотят. Скажи мне, а когда вы захватывали моих сородичей, у них был такой выбор?

Канонисса вздрогнула от неожиданного вопроса. О чем-то подобном говорил Архонт. Она склонила голову к коленям.

– Да, действительно глупый вопрос, – Гомункул улыбнулся, – Когда это было что бы Имперская армия живьем захватывала Темных эльдар, такие пленные вам не нужны!

Гомункул поднялся, и подошел к столу. Он взял кусок мяса и проглотил его.

– Все такое размытое в этом мире, ты не находишь? – Он облизал пальцы и снова посмотрел на канониссу, – Я причинил тебе боль, заставил тебя страдать, для тебя и таких как ты я чудовище! А мои войны видят как я наказываю убийцу, которая со своей армией выжигала города моих братьев. В моих руках, терзающих твою плоть, они видят справедливость.

Канонисса скептически усмехнулась.

– Порой мне кажется, что война никогда не закончится, – Гомункул пропустил пренебрежительный жест Ристелл, – И я всегда буду палачом, всегда буду находить врагов и заставлять их страдать, кормить ненасытного бога. Не буду тебя врать, за те столетия, что я служу Гомункулом, я научился получать удовольствие от чужих страданий, я испытываю восторг, когда под моими руками в агонии сотрясается тело врага моего народа. Хочешь ты это признать или нет, но тебе это знакомо. Война моя работа и такие как я есть у всех рас в этой галактике.

– Это ложь!

– Попробуй себя убедить в этом. Знаешь, как ни странно, но да-же такому чудовищу как я в голову приходит мысль, а что бы было, если бы все в этой Галактике нашли общий язык друг с другом. Только представь себе, миролюбивые орки дорастают до цивилизации, тау обмениваются технологиями с Эльдарами, а некроны тихо себе ржавеют посреди пустынных планет. И демоны Варпа более не алчут крови.

Канонисса впервые посмотрела в глаза Гомункулу. Он пожал плечами и продолжил:

– Кто-то, когда-то решил, что насильственная смерть, гораздо эффективней смерти от старости, она позволяет быстро регулировать разросшиеся популяции и живые организмы не засоряют собой Вселенную. Все наши войны, все причины для войн и вся жестокость, свойственная этому миру, всего лишь процесс регуляции. Мы можем мечтать о мире, но рано или поздно все с радостью и с гимнами, с лозунгами похватают оружие и пойдут убивать. Причина будет не важна. Причины может не быть совсем. Именно поэтому мы, ты и я, позволяем себе убивать, порой даже жестоко убивать, потому что нам начертано любить насилие.

– И что же будет теперь, когда вы обрели источник могущества, который якобы позволит вам править по всей Галактике?

– О, не волнуйся, мы не нарушим баланс жизни во Вселенной.

– Вы не станете всех истреблять?

– Нет, мы просто изменим правила игры

– Как?

Гомункул засмеялся:

– Если ты не дашь нам повода прервать твою драгоценную жизнь, то у тебя будет возможность это увидеть. Но впрочем не будем заглядывать в твое сомнительное будущее. Архонт желает тебя видеть.

– Он знает, где меня искать, – Огрызнулась Ристелл.

Гомункул позвал стражей и те подошли к канониссе:

– Не стоит усложнять себе жизнь, – Гомункул стоял за спинами стражей и из его указательного пальца опять выскользнуло лезвие, – Я могу тебя вернуть в то полусонное состояние и Архонт не будет против.

Канонисса бросив взгляд на Вормаса ухватилась за руку стража и поднялась. Гомункул улыбнулся и спрятал лезвие.

– Секундочку, – Сказал он, когда стражники проводили Ристелл мимо стола, – Архонту не понравится, что ты голодаешь.

– Это его проблемы!

Гомункул кивнул стражам и один схватил Ристелл сзади за руки, а второй откинул ее голову и заставил открыть рот надавив у основания челюсти. Канонисса пыталась пнуть его ногами, но он стоял слишком близко. Вормас подхватил кусок мяса и затолкал его в рот Ристелл, чудом не лишившись пальцев.

– Ты могла бы насладиться его вкусом. Ты постоянно делаешь неверный выбор, твое упрямство не делает тебе чести, – Все это Гомункул высказал Ристелл в лицо, держа ее за челюсть. Потом он кивнул стражам и они вывели ее из комнаты. Вормас взял со стола плащ Архонта и пошел следом за ними.

========== Глава 5 ==========

Уже знакомыми темными коридорами опустошителя Ристелл под конвоем дошла до верхней палубы.

Канудат уже склонился к горизонту и палуба погрузилась в су-мерки не сильно отличающиеся от тех, что были внутри.

На этот раз канонисса вышла через носовой шлюз. На небе загорались звезды, а по палубе разгуливал холодные ветер. Не осознанно Ристелл пожалела, что на ней нет плаща Архонта. Эта мысль заставила ее подумать, о принятом решении. Она не знала, чего хочет от нее Архонт, у нее не было ничего, что он не мог взять силой. Ей было крайне необходимо выяснить что ему нужно, только в этом случае она могла начать свою игру. Она вспомнила их чуть не состоявшийся поцелуй, ее рука скользнула к губам, а в памяти всплыло выражение его лица. Если бы он хотел, он бы силой ее добился, еще при первой встрече на палубе, но он отступил, разозлился, но отступил. Если бы не ее звание, любой солдат мог бы овладеть ей. Если бы не ее звание, стали бы ее беречь для Архонта? Или это было его распоряжение? Или Архонт видит в ней что-то большее, чем просто предводительницу Сестер Битвы?

Отягощенная этими вопросами канонисса ступила на вторую палубу… и из ее груди вырвался испуганный вздох. По обоим бортам, к цепям, которые она заметила, когда с ней еще был Борлак, были прикованы Сестры Битвы. Их так же лишили одежды. Три соратницы Ристелл были прикованы по правому борту, и две по левому, всем приковали только руки, но поскольку борта были довольно низкими, им приходилось сидеть на железной палубе, оперевшись спиной о борт.

– Ристелл, ты жива! – Услышала она голос одной из сестер. Это была Арлин, самая младшая из их поредевшего отряда. Канонисса хотела подойти к ней, но стражники ухватили ее за плечи.

Услышав шум за спиной Ристелл обернулась и увидела, как на нижнюю палубу выводят остальных рабов. Из шестидесяти пленных, вышедших сегодня утром на праздник Темных, осталось пятьдесят четыре, сорок восемь женщин и всего шесть мужчин (все гражданские). Их толчками и пинками сгоняли в центр палубы, а затем по одному приковывали к бортам.

В вечерних сумерках на Опустошителе зажглись зловещим сиренево красным сиянием осветительные панели. В их свете расправа с рабами напоминала лагеря пленных Хаоса, предателей космодесантников. Большинство покорно ожидало своей очереди быть прикованными для устрашения врагов, но были и те, кто не хотел сдаваться.

– И это твое спасение?! – Услышала канонисса, когда воины эльдары вытащили из толпы рабов еще одного мужчину. Она узнала, приятеля Блондина, впавшего в ересь, – И где же твой Ордос, где твоя Инквизиция?!

От его слов у Ристелл сжималось сердце. Воины волокли раба к бортам, а тот не сводил с нее разгневанного взгляда. Он сыпал проклятиями и в адрес Инквизиции и в адрес Империума, бросившего их здесь.

Идеально рассчитав момент, когда поток оскорблений раба прервался, к канониссе подошел Гомункул и укрыл ее плечи плащом Архонта. Ристелл вздрогнула не только от неожиданности, но и от взглядов рабов, которые устремились на нее.

– Эльдарская шлюха! – Воскликнул кто-то, друг Блондина раз-родился новыми проклятиями, уже в адрес Сестер Битвы и их канониссы в частности. Толпа рабов подняла настоящий гвалт, лишь извлеченные стражами излучатели поумерили ее пыл.

Глаза Ристелл вновь наполнились слезами. Она не могла отрицать обвинения толпы. Ее священный долг, был оставаться с ними до последнего, до последнего сражаться за их свободу, но ей не хватило сил даже сохранить гордость, даже набраться смелости и плюнуть в лицо Архонту, вместо того, что бы разбираться в мотивах его поведения. И вот теперь она стоит перед своими измученными голыми сородичами, ее согревает роскошный плащ Повелителя Темных и она ничего не может сделать для своих братьев и сестер.

Внезапно из толпы выскочил худощавый мужчина, прижимая к голому животу что-то блестящее он прорвался мимо стражей и с искаженным ненавистью лицом побежал к лестнице, на которой стояла Ристелл.

Канонисса словно смотрела в глаза дикого зверя, который яростно рыча взвился по ступеням и прокричав «Умри поганая тварь!» бросился на нее. В его руке блеснул осколок стекла, в безумных зрачках она увидела свое растерянное отражение. Когда она уже приготовилась принять удар, нацеленный в ее измученное сердце, раб завис в воздухе. Над плечом Ристелл протянулась рука гомункула, который псионикой перехватил пленника. Раб в отчаянии сжимал кусок стекла так, что его рука почти полностью покрылась кровью, он смотрел в глаза канониссы и рыдал сквозь стиснутые зубы. Затем он начал отдаляться от нее, плавно перемещаясь по воздуху с помощью силы Вормаса. Когда Ристелл решила, что Гомункул просто возвращает пленника к остальным рабам, Вормас резко дернул рукой и хнычущий, не состоявшийся убийца полетел за борт.

– Нет! – Ристелл развернулась к Гомункулу и занесла руку для удара, но стражники молниеносно перехватили оба ее запястья и завели за спину. Она лишь услышала, как с хрустом раб упал на посадочную площадку. Когда она развернулась обратно к пленным, то увидела как пара стражей добивает разбившегося пленника из бластеров.

– Зачем!? – Прошипела она в лицо Гомункулу.

– Я лишь служу своему Повелителю, – Улыбнувшись ответил Вормас.

Едва они направились к корме, как из толпы рабов раздался яростный женский вой.

Большинство рабов уже были прикованы к бортам и в центр палубы осталось всего четыре женщины. К одной из них подошел страж и хотел сорвать с нее одежду, но яростно отбиваясь та постоянно отступала. Как и ранее разбившийся пленник, она прижимала к животу какой-то сверток и судя по всему никак не желала с ним расстаться.

– Что это? – Канонисса ни к кому особо не обращалась, но поведение женщины ее насторожило.

Гомункул кивнул одному из охранников и тот пошел на помощь к своему товарищу.

– Я могу поговорить с ней, – Ристелл обернулась к Вормасу, – Пожалуйста.

– Минуту назад они хотели твоей смерти, едва ли ты для них авторитет.

– Я не прошу освободить меня, я не прошу ничего для себя, про-сто позволь мне решить все мирно.

– Мирно? – Гомункул улыбнулся, – Что ж…

Вормас жестом пригласил ее идти вниз.

К тому моменту, как они подошли, два стражника уже повалили пленницу на палубу у левого борта и теперь она лежала на животе, пряча сверток и яростно шипела. Стражников эта сцена развлекала, а прикованные женщины предались горестному рыданию.

– Не подпускайте к ней эту ведьму, – Канонисса услышала знакомый вопль с правого борта, обращенный к прикованным женщинам и направленный против нее.

Ристелл старалась не обращать внимания на раздавшуюся ру-гань. Она склонилась над рассвирепевшей женщиной и тихо заговорила.

– Как тебя зовут? – Повинуясь жесту Гомункула, стражи отступили в сторону и теперь Ристелл была практически один на один с пленницей.

– Я тебя не обижу, просто скажи как тебя зовут?

Женщина все также закрывая собой сверток ответила:

– Дэнель

– Хорошо, Дэнель, ты из колонии?

– Проклятие Варпа, – Встрял гомункул, – Ты же не собираешься выяснять ее биографию?

Канонисса не обратила внимания на Вормаса. Она присела на колени возле женщины и придерживая плащ, коснулась ее плеча. Женщина вздрогнула.

– В твоем свертке что-то ценное? Дороже твоей жизни? – Ристелл решила, что необходимо объяснить ситуацию отчаявшейся женщины.

– Дороже всего, что у меня есть, – Ответила она.

Похоже, получив небольшую паузу в борьбе с Темными стражами женщина начала успокаиваться. Прижав к себе сверток она стала медленно покачиваться, обратив взгляд в пустоту.

Стражи напряглись, готовые схватить ее в любой момент, но Ристелл, подняв руку попросила еще минуту.

– Скажи мне, что стоит дороже твоей жизни? Что ты прячешь?

Но женщина уже не реагировала на канониссу. Сидя на коленях и глядя в ночное небо она продолжала мерно покачиваться.

Ристелл не заметила, что все пленники молча прислушиваются к их разговору. Гомункул терял терпение и канонисса постаралась аккуратно протянуть руку к свертку. До куска брезента оставалось несколько сантиметров, когда женщина с яростным шипением оттолкнула руку Ристелл. Девушка едва увернулась от следующего взмаха, но когда она краем глаза взглянула на сверток в руках женщины ее охватил шок. Из грязного брезента выглядывала маленькая ручка младенца. Канонисса окаменела и непременно бы пропустила бросок пленницы, желавшей вцепится в ее глаза, но один из стражей пихнул рабыню ногой в плечо и повалил на спину. Второй тут же выхватил сверток из рук матери.

– Нет! – Этот крик канонисса издала вместе с пленницей.

Страж развернул сверток и извлек из него полуразложившийся труп ребенка. В порыве отвращения, он выпустил из рук свою добычу. Под аккомпанемент крика матери, канонисса, словно в замедленной съемке наблюдала, как маленькое тельце летит к металлической палубе. Неведомая сила заставила ее рвануться вперед и в последний миг она поймала ребенка.

Воздух снова прорезали звуки голосов, но Ристелл ничего не слышала, она смотрела на труп младенца в своих руках и не могла понять, как в этот беспощадный мир, в эту военную разруху, где порой не вздохнуть от гари в воздухе, могла попасть эта маленькая жизнь. Она чувствовала в этом ошибку, какой-то диссонанс. Она вспомнила себя и своих Сестер, еще в годы обучения в Ордосе. Они все рядились в белоснежную броню, учились стрелять из болтеров и лазерных пистолетов, размахивать мечами. Они с самого рождения готовились умереть за Императора. А этот ребенок, даже не подозревал о Галактических бит-вах, о морях крови, в которых тонет желание жить. Не знал и не должен был узнать. Но как избежать войны, которая началась еще до твоего рождения? Как избежать войны, которая никогда не кончается? У нее не было ответа. Была лишь простая мысль, что это не правильно. Ристелл вдруг осознала, что долг таких как она, воинов приученных сражаться не в том, что бы искоренять ересь, а в том, что бы останавливать войны. Замедлить бес-конечный круговорот разрушений, в надежде, что после ее смерти, кто-то продолжит это дело и когда-нибудь больше ни у кого не возникнет желания брать в руки оружие.

«Нам начертано любить насилие» – Вспомнила она слова Гомункула. Возможно, что для таких как он это правда, но для нее есть другой путь, путь о котором она даже не задумывалась, служа Императору, не задумывалась когда встретила Ависантера Кхана. Но о котором задумалась теперь, держа в руках маленькую потерю большой войны.

Снова вокруг собралась тишина. Ристелл заметила, что все рабы смотрят на нее. Она с шумом вдохнула воздух, о котором забыла, когда бросилась спасать уже мертвого ребенка. Держа в руках маленький трупик она поднялась на ноги и подошла к уже закованной в цепи матери. Женщина склонила голову набок и смотрела пустым взглядом в переборку носовой части Опустошителя.

Ристелл аккуратно завернула ребенка в сверток, который подобрала на палубе и положила его у ног женщины.

– Все будет хорошо, – Шепнула она и теперь была уверена, что сделает все, что бы воплотить эти слова в реальность.

Она подошла к Гомункулу, сама подхватила с палубы упавший плащ и не говоря ни слова направилась к корме. Она чувствовала пристальные взгляды пленных и Темных, но не позволила себе вновь пасть духом.

Ристелл успела подняться по лестнице до того как ее нагнали стражники и Гомункул.

– Я вас вытащу, – Сказала она закованным Сестрам и они ответили на ее решительный тон взглядами, полными готовности к действиям.

Впереди осталась последняя лестница, которая вела ее к трону Архонта. С Гомункулом позади и двумя охранниками по бокам, закутанная в теплый черно-синий плащ, она ступила на кормовую палубу.

Архонт сидел на краю трона. Едва канонисса поднялась по лестнице, он тут же встал. Какое-то время он заворожено смотрел как Ристелл, объятая его плащом, походкой, излучающей уверенность, шла к нему.

– Я велел привести твоих друзей, – Шепнул он когда канонисса подошла.

Ристелл промолчала. Глядя в глаза Архонта, лишенная всякого страха, она протянула к нему руки, словно позволяя заковать себя:

– Мое место среди них, – Сказала она не отводя взгляда.

С минуту они смотрели друг на друга, словно пытаясь найти что-то знакомое.

– Вы свободны, – Архонт отвел взгляд и посмотрел через плечо Ристелл.

– Повелитель, рабы…

– Потом!

Гомункул медленно склонился в поклоне и вместе со стражами спустился вниз.

Все это время канонисса простояла склонив голову спиной к Вормасу. Она чувствовала пульсацию в голове, когда Гомункул влез в ее разум, но она освободилась от сомнений от всего, что могло ей помешать и сохранила в себе лишь ощущение просветления, которое ни о чем не говорило Вормасу.