Текст книги "Warhammer 40000. Катарсис (СИ)"

Автор книги: deinon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 45 страниц)

Ключ подавлял любые псайкерские способности в неопределенной зоне и похоже Вормас так же был бессилен против его магии.

– Почему он выбрал тебя? – Вормас задумчиво сложил руки, в то время как за его спиной возникли инкубы.

Это был интересный вопрос, но у Ристелл не было ответа и даже времени задуматься над ним, когда Борлак сорвался с цепи. Возможно, ключ ее выбрал лишь потому, что она была ближе всех, не считая безумного сержанта, активировавшего капкан.

– Определенно, Архонт выделил тебе важную роль в нашей игре и я узнаю какую.

Вормас указал на девушку и инкубы вышли вперед.

– Можете ее убить, но ключ верните мне.

Ристелл отступила еще на шаг. Инкубам было достаточно одного выстрела в узком коридоре, чтобы ее постигла участь Ришейл. Но справа от нее оказался вход в маленькую каюту. Он мог дать лишь пару лишних мгновений жизни, до той поры пока инкубы настигнут ее и она окажется в тупике.

– Твоя смерть будет гораздо быстрее, если ты просто отдашь мне ключ.

Ристелл знала, что эти слова обман:

– В таком случае, я лучше поживу подольше.

Она хотела воззвать к помощи ключа, ведь он обещал защиту, но ее ментальные способности были так же подавлены, а взывать к нему вслух было опасно, так как инкубы уже держали ее на прицеле.

– Ты так уверен в неуязвимости своей игрушки? – Канонисса подняла ловушку вместе с ключом перед собой, – Или в безукоризненной меткости своих слуг?

Казалось на какое-то мгновение Вормас задумался, затем стиснув зубы ответил:

– Ключ неуязвим к постороннему воздействию.

Возможно если бы не эта секундная заминка перед ответом, Ристелл бы признала поражение, но было очевидно, что гомункул сомневается и лишь гордость и искушенность в психологических играх не позволяют ему отозвать стражей.

– Едва ли столь ценную вещь ты подвергал такой проверке на прочность, – Нужно было быстрее найти выход из этой западни. За спиной уже были слышны отголоски шагов гротеска и возможно ведьма, опережая его уже на полпути к Ристелл.

Вормас улыбнулся и кивнул, словно соглашаясь с девушкой. Инкубы достали из ножен клинки и направились к ней.

Похоже ключ защищал лишь от псионических атак и разбираться с двумя стражами он предоставил самой канониссе.

Освободи меня!

Крик ворвался в разум Ристелл вместе с невыносимым жжением, едва не заставившим ее отбросить ловушку в сторону и буквально осесть на колени. Инкубы замерли переглянувшись, а Вормас внимательно следил за происходящим.

– Не легка ноша варпа, верно? – Гомункул прошел между инкубами, увлеченно наблюдая как Ристелл пытается удержать ясность сознания.

– Я могу тебя избавить от этого.

Вибрации боли в голове и ладонях поставили канониссу на грань и она была готова принять руку помощи от палача темных, но внезапно, то ли по воле варпключа, то ли по велению Императора, Ристелл разглядела в полутьме каюты стойку с оружием.

Демонические петли исходившие от ключа и захватившие капкан Вормаса стали багрово красными и стало ясно, что он не может больше удерживать магию гомункула – заключенную варп-бурю.

Ристелл бросилась в каюту лишь краем глаза заметив злость на лице гомункула. Возможно бластеры на стойке также ядовиты как клинок геллиона, уже отправивший ее в варп, но жжение в руке явно свидетельствовало о том, что это мелочи по сравнению с потенциальной опасностью.

Голос то приказывал то умолял освободить его из металлического скелета захватившего часть иного мира и Ристелл явственно ощущала, что в ее запасе почти не осталось времени. Пара минут и Вормасу останется просто подобрать ключ из рук высушенного словно жертва паука тела канониссы.

Стены вокруг вновь окрасились в цвет крови, но это только помогло канониссе сориентироваться в маленькой неосвещенной каюте.

Возможно Вормас ждал, что силы ключа ослабеют и сделал лишь пару шагов за девушкой, но в любом случае она уже нащупала бластер знакомый ей по тому дню, когда рабы были прикованы к бортам Опустошителя.

Освободи!

Голос варпа растекался от громогласного приказа, до нашептывающей мольбы.

Ристелл смотрела в желтые глаза гомункула. Он жестом остановил стражей, готовых зайти следом за канониссой, ожидая, что вскоре наложницу постигнет наказание за общение с варпом.

– Что он говорит тебе? – В глазах гомункула светился неподдельный интерес, – Ты ведь не понимаешь.

Он вновь протянул руку:

– Отдай его мне. Поверь, смерть, которую я могу тебе предложить, будет гораздо милосерднее, той, которую ты выбрала.

Ристелл чувствовала нестерпимый жар, пот застилал глаза. Она подняла бластер, целясь в лицо палача. Его губы растянулись в улыбке.

– Брось, даже если бы у тебя был шанс меня убить, буря, заключенная в моей ловушке затянет не только мою душу. Ты готова рискнуть своими сестрами?

Освободи!

Рука Ристелл перевела прицел бластера на каркас ловушки.

– Ты ведь не думаешь, что все так просто?

Нет, согласилась про себя канонисса, и оружие вновь сменило прицел. Теперь он смотрел на кольцо ключа.

Девушка чувствовала протестующую вибрацию артефакта, но прошипела сквозь зубы:

– Тебе лучше выдержать, или будешь искать себе другого освободителя.

Вновь заглянув в глаза Вормаса, она произнесла:

– Я требую, чтобы ты освободил рабов и моих сестер. И поживее, иначе вместе отправимся к твоему богу.

Нееет!

Ключ новой волной боли ворвался в сознание Ристелл, но она сумела вытерпеть ее. Вновь переведя бластер на гомункула, она выпустила разряд плазмы поверх голов инкубов. Одновременно отмечая серьезность своих намерений, и пристреливаясь незнакомым оружием.

– Времени у нас не много, верно? Не стоит задерживаться.

Инкубы выступили вперед, но Вормас остановил их жестом.

– Хорошо, сыграем в твою игру. Я прикажу отпустить рабов, пускай сгниют в пустошах.

Канонисса яростно смотрела в глаза палача. Руку невыносимо жгло, но Вормас знал свое творение и если до сих пор оставался спокоен, значит времени не так мало как ему бы хотелось. Ключ выдержит. Она знала, что многие артефакты готовы сделать все, лишь бы освободить заключенную темную силу, и им не стоит доверять, это первое, что усваивают в Ордо Еретикус.

– Вернемся в лабораторию? – Вормас жестом предложил Ристелл проследовать обратным маршрутом, – Или прежде подаришь свободу землекопателям?

Ристелл безумно хотела освободить сестер из ядовитого плена, но предоставить гомункулу союзников в виде Длекари и безумного сержанта было бы ошибкой. Стиснув зубы, она прошипела:

– Поднимемся наверх, я хочу видеть, как ты выполнишь наши условия.

Вормас кивнул улыбнувшись:

– Стало быть сделка? – Он жестом пригласил Ристелл пройти вперед, но она указала ему подбородком на коридор и Вормас секунду помедлив, направился к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.

– Вас это тоже касается.

Инкубы либо не рискнули напасть на канониссу в маленькой каюте, под прицелом ее бластера, либо подчинились безмолвному приказу гомункула и пошли следом за ним.

Ристелл не была намерена выпускать их из зоны прицела и, соблюдая дистанцию, вышла за стражами.

Ключ молчал, похоже убедившись в том, что Ристелл не намерена его освобождать прежде, чем освободит рабов.

Все же вопрос Вормаса задел Ристелл за живое. Она хотела бы знать, почему ключ общается именно с ней, ведь он пробыл в руках гомункула достаточно, чтобы выпросить свободу у него. Что могло быть такого у канониссы, чего не было у Вормаса? Обещанной свободы?

Сейчас были вопросы поважней, и разбираться в мотивах древних артефактов не было времени.

Когда они достигли лестницы, за спиной Ристелл послышались шаги. Не грохот мощных ног, предвещающий приближение гротеска, а легкий шелест. Значит Борлака усмирили, и Длекари решила вернуться за возмездием.

Было в ее шагах что-то странное, словно они замирали, как только Ристелл начинала к ним прислушиваться. Возможно, они ей лишь почудились.

Свежий ветер ударил в лицо, когда она, наконец, оказалась на верхней палубе. Было темно и по всему лагерю зажглись мощные прожектора. Это было странно для существ, всю свою жизнь скрывающихся в тени, но, похоже, это была необходимость во время загрузки рабов на борта галер, они ослепляли рабов, практически полностью дезориентируя их. Словно слепые овцы, люди сгонялись в шеренги и выбирали единственно верное направление – подальше от жалящих уколов пикинеров.

Вормас развернулся лицом к Ристелл и сделал пару шагов назад, словно приглашая ее подойти ближе и демонстрируя свое превосходство.

– Что же дальше нарисовал твой очаровательно наивный разум? – Гомункул развел руки в стороны, предлагая ей действовать. На его лице светилась улыбка, но едва уловимая тень в глазах говорила о том, что он не ожидал, что его ловушка подведет.

Канонисса быстро окинула взглядом палубу. Было бы весьма досадно оказаться в засаде в тот самый момент, ради которого она проделала весь путь. Она держала ключ в руках, плату за жизни рабов. В голове вновь немилосердно всплыла арифметика инквизиции. Имеет ли она право торговаться за жизни меньшинства, рискуя жизнями большинства? Возможно ли отстоять и то и другое?

Словно читая девушку как открытую книгу, Вормас позволил сделать себе пару шагов, словно прогуливаясь по палубе. Затем он повернулся к ней спиной и оперевшись на борт посмотрел на рабов:

– Есть ли разница между нами? – Его острые когти проскрипели по ограждению, а слова по нервам Ристелл.

– Мы такие же рабы, только смерть нас не освобождает, а жизнь дается лишь для того, чтобы найти возможность избежать рабства. Жизнь наша единственная свобода.

– Ваши светлые братья избежали рабства, – Ристелл не желала вступать в полемику, но ей было нужно время, чтобы найти выход из бесконечно извилистого лабиринта сознания.

– Да, они вырезали нас как опухоль, чтобы жить спокойно, – Вормас повернулся к Ристелл сжав кулак, словно раздавил чье-то сердце, – Быть может с ними стоит поступить также.

Небрежным жестом он указал на галеры, к которым тянулись реки рабов.

– Чтобы остальные твои сородичи были свободны…

Гомункул совершенно не двусмысленно намекал на безграничную жестокость этого шага. Он видел Ристелл насквозь и ему для этого не нужны были псайкерские силы. Все было написано на ее лице, а тысячелетия интриг научили его весьма сносно читать по глазам.

Ристелл с отвращением осознала, что даже сейчас решение принимается за нее. Вормас ждал предсказуемого шага, который Ристелл сама считала верным, но не значит ли это, что он станет ее ошибкой?

– Люди не отличаются дальновидностью. Словно дети, вы боитесь сделать шаг и постоянно смотрите под ноги, а не вперед.

– Может поэтому нам неведомо Падение? – Огрызнулась канонисса.

Вормас лишь улыбнулся:

– Падение неведомо и тому, кто никогда не стоял на ногах

Ключ вновь стал обжигать руку, напоминая Ристелл о времени.

– Значит мы поднимемся прямо сейчас, – Наложница навела бластер на ключ, – Пока они не уйдут за пределы вашей базы, пока я не буду уверена, что ни один геллион или грабитель не последует за ними, твой артефакт будет на волосок от распыления на атомы.

Гомункул кивнул инкубам, стоявшими по бокам от него и прошипел:

– Как пожелаешь. Только едва ли тебе удастся обрести уверенность.

Гомункул закрыл глаза, словно обращаясь к пси-силам, но затем сверкнул улыбкой:

– Я не могу отдать приказ об их освобождении. Артефакт все еще удерживает силы варпа.

Ристелл крепче сжала бластер:

– Тогда воспользуйся воксом!

– На это потребуется время, а у нас его нет.

– Значит тебе придется искать другой ключ.

Ристелл знала, что игра с Вормасом будет возможно самой сложной игрой за всю ее жизнь, но осознавая, что ее жизнь очень скоро может закончиться, она начала терять терпение.

Инкубы наблюдали за происходящими событиями совершенно отчужденно, словно грузчики, ожидающие начала работы. С одной стороны это утешало, а с другой казалось весьма подозрительным. Очевидно, что ключу удалось поглотить псайкерские силы у всех, кто ими владел в неопределенном радиусе, значит инкубы оказались так же беспомощны. По крайней мере сейчас.

Девушка пыталась сконцентрироваться на псионике. Сейчас это было бесполезно, но она не хотела допустить, чтобы ментальную свободу Вормас со стражами ощутили быстрее нее.

– Я тебя недооценил, – Вормас достал из кармана маленький камень и, не отрывая взгляд от канониссы, прошипел пару фраз в него.

– Они свободны.

Слова гомункула эхом звучали в ушах Ристелл, но она все же перевела бластер на него и стала медленно подходить к борту Опустошителя, чтобы лично убедиться в исполнении ее условий.

С одной стороны она уходила от прохода на нижние палубы, где возможно скрывалась Длекари, но с другой, это был единственный путь отступления, от которого ее теперь отделял Вормас и его стражи.

Ее уже не пугала смерть. Возможно она смирилась с ее присутствием еще в душе в каюте Архонта, когда осознала, что это был ее последний поход, но прежде, чем предстать перед Императором, она желала выполнить две последние задачи.

Вормас отдал приказ через устройство связи и теперь сотни загонщиков, окруживших толпу рабов, с недоумением передавали приказ по цепочке. Многие оглядывались на корабль Архонта, но никому не приходило в голов ослушаться Палача, хотя каждому было очевидно, что этот поворот не обошелся без кризиса. Ристелл знала, что сейчас они гадают, что именно вынудило Вормаса отпустить свою добычу, принадлежащую ему по праву главного вивисектора, и Ристелл была почти уверена, что очень скоро на борт Опустошителя поднимется главный надзиратель, а может весть дойдет и до гладиатора. Времени почти не осталось. Необходимо уничтожить ключ, едва рабы скроются во мраке пустошей. Если его можно уничтожить, в чем Ристелл была уверена, благодаря реакции ключа.

Рабы о времени не знали и оглядывались на соседей. Заглядывали в глаза стражей, пытаясь понять, не шутят ли они. Задача оказалась гораздо более сложной, чем Ристелл себе представляла. Не так легко убедить пытаемого и изувеченного человека, в том, что он свободен от уз и волен идти куда пожелает, тем бо-лее устами того, кто две минуты назад гнал его плетьми на бойню.

Практически все сочли новый приказ погонщиков очередным издевательством, а те кто, еще не утратил надежду не знали куда им бежать. Вокруг расстилалась черная пустыня и не без оснований многие считали, что она не менее опасна, чем дети тьмы.

Ристелл не заметила как Вормас приблизился почти вплотную к ней:

– Твари быстро привыкают к рабству. У вас это называют одомашниванием. Не важно сколь широки взгляды людей, окажись они в клетке, и их сознание обозначит решетки границами привычного мира.

Вормас посмотрел на девушку:

– Хочешь, надзиратели погонят их в пустыню? Так мы быстрее решим наш спор. Они ведь уже привыкли к такой мотивации.

– Заткнись! – Ристелл вскинула оружие и отступила от гомункула.

Она смотрела прямо в желтые глаза Палача, и кровь бурлила в ее венах от желания выстрелить. Но ее единственным рычагом управления был Палач, без него темные вырежут всех рабов, ведь они даже не знают, ради какой истиной добычи трудился Вормас. Многие из них наверняка считают рабов обузой и терпят их лишь по распоряжению Палача.

Она слышала как темные выкрикивают команды рабам, где-то надзиратели сами додумались воспользоваться плетьми, чтобы направить загнанных людей в сторону пустыни. Это и в правду работало лучше. Людей хлыстами загоняли в плен и ими же гнали на свободу. Был ли в этом смысл. Сколько из захваченных искалеченных рабов выживет в пустошах? Но это свобода, пусть и не полная, но она даст им шанс встретить избавление вдалеке от детей тьмы. Так или иначе.

Сотни рабов, словно уже лишившись разума, медленно тянулись к свободе. Многие из них замерли, едва сияющие глазницы турелей обратили на них свой взгляд. Но надзиратели не отличались терпением и перспектива быть распыленным плазмой, казалось предпочтительней, нежели быть забитыми плетьми до смерти.

– Бегите, бегите прочь! – Ристелл не могла выкрикнуть эти слова, они слетали с ее губ тихим шепотом. Затем, она повернулась к гомункулу и приказала:

– Скажи им причину их освобождения

Вормас вскинул бровь:

– Если бы она была мне известна…

Ристелл вновь вскинула бластер, и ее палец на половину спустил курок. Излучатель упирался в каркас-ловушку, но было очевидно, что ключу также достанется своя порция заряда.

– Довольно игр! Ты знаешь причину, – После секундной заминки, в ходе которой Ристелл еще раз оценила последствия, она добавила, – Скажи, что это воля наложницы Архонта.

– Красивый ход, – Гомункул новь извлек из-за отворота мантии «камень связи», – Ты решила сделать самую маленькую ставку. Свою жизнь.

– Ключ все еще у меня, – Возразила Ристелл.

Все же она прекрасно осознавала правоту палача. Едва воины внизу узнают кто стоит за освобождением рабов, они тут же бросятся к Опустошителю и ее единственным шансом по прежнему будет ключ, но если она не вернет его гомункулу, он велит пленить рабов вновь.

– А рабы у меня, – Улыбнулся Вормас, – Я могу велеть надзирателям убивать по десятку твоих соплеменников, пока ты не вернешь мне ключ.

– Это лучшее, чего они могут от тебя ожидать и будут благодар-ны мне за избавление от мук.

– Ты гораздо более жестокая, чем я мог полагать

– Если я отдам ключ тебе, их ждет еще худшая участь.

– Я могу устроить им эту участь и сейчас, – Вормас сверкнул глазами, – Привести сюда парочку твоих друзей и познакомить их с чудесами варпа.

Несмотря на реальность такой угрозы, Ристелл нашла в себе силы продолжить игру:

– Рабов тысячи, а ключ всего один. Мне нужно гораздо меньше усилий, чтобы сорвать твои планы. Император простит мне эти жертвы

– Так ли это на самом деле, – Вормас продолжал улыбаться

Ристелл выстрелила совсем рядом с ловушкой, отчего, казалось, ключ вздрогнул.

– Я могу его уничтожить и желаю чтобы ты отпустил рабов, но если ты хочешь продолжить игру, я обойдусь малым и весь ваш поход утратит смысл.

– Что ж, я недооценил тебя, – Гомункул отдал еще один приказ и канонисса увидела как надзиратели, в компании с суккубами и химерами погнали рабов прочь из лагеря.

Страх вновь завладел людьми и они уже совершенно точно для себя решили, что лучше бежать куда велят, пусть даже это будет очередной забавой детей тьмы.

– Только помни, что азарт и желание получить все бывают опасны.

Вормас протянул руку, ожидая, что Ристелл вернет ему ключ.

Она понимала, что Вормасу не составит труда послать погоню за рабами, но так же понимала, что он не позволит ей дождаться когда они уйдут достаточно далеко.

– Вероятно сейчас ты осознаешь дефективность своего плана, – Протянул гомункул, затем вопросительно вскинул бровь, – Что же дальше, канонисса?

Ристелл увидела как несколько грабителей оседлали свои мотоциклы, а совсем недалеко от галер появилась стая геллионов. Им совсем немного времени потребуется, чтобы нагнать разбежавшихся рабов. Время было на стороне Гомункула. Ключ не сможет вечно сдерживать его псионические силы и вполне возможно, едва узнает о ее желание уничтожить его, как взмолит о спасении Вормаса, предоставив ему весь спектр ментальных возможностей. Беглые люди едва ли решаться продолжить безоглядное бегство в неизведанную пустошь. Даже несмотря на то, что приказ об их освобождении был отдан канониссой. Люди быстро забывают о прежних опасностях перед лицом новых.

И она так же забыла…

Засмотревшись на то, как рабы бегут из лагеря, пытаясь решить арифметику инквизиции и сетуя на то, что прежде стоило рискнуть и освободить сестер, Ристелл забыла о том, кого оставила за спиной. Отвлеченное сознание позволило лишь краем глаза заметить рыжую искру, но когда канонисса обернулась, Длекари уже выскочила из-за борта Опустошителя и сбила девушку с ног.

С триумфальным визгом ведьма занесла кинжал для удара, но Ристелл оправившись от секундного шока успела замахнуться ловушкой и выбила оружие из рук Длекари. Ведьма была не столь глупа, чтобы пойти следом за Ристелл, она забралась на верхнюю палубу по борту снаружи.

Это конец! Руки канониссы пытались оттолкнуть ведьму, а сознание судорожно металось. Еще пара секунд и Вормас велит инкубам схватить ее. Ключ заберут, а надзиратели соберут разбежавшееся стадо.

Длекари яростно шипела, пытаясь добраться до шеи канониссы, но злость Ристелл ей не уступала. Сильным ударом девушка сумела рассечь бровь ведьмы и скинуть ее с себя. Где-то должен быть бластер! Она выронила его едва Длекари повалила ее на землю, он не мог отлететь далеко.

Не выпуская из виду Длекари, Ристелл поднялась на четвереньки пытаясь обнаружить оружие на ощупь. В то же время какая-то важная мысль крутилась на краю ее сознания, она начала зарождаться, когда появилась Длекари, ей казалось в ней таился ответ. «Что же дальше, канонисса?». Теперь уже точно вариантов не много. Без оружия она не представляла угрозы ни ведьме ни стражам ни ключу. Но было что-то, что она упускала…, обстоятельство, которое не учла, вопрос, который следовало задать, едва ключ оказался в ее руках.

– Хахаха, – Ведьма поднялась на ноги, смеясь и безумно и устало одновременно.

Она примирительно развела руки, словно добрая мама на встречу которой бежит ребенок.

Поиски бластера окончились ничем и видя, что ведьма не соби-рается нападать, Ристелл подняла глаза на безучастно стоявшего гомункула.

Он не спешил забрать трофей, хотя теперь Ристелл едва ли мог-ла ему помешать. Стражей он так же не посылал за добычей.

Гомункул медленно нацелил на канониссу ее бластер:

– Жаль, что твоя игра закончилась. Она была не продуманной, но тем более увлекательной.

Ристелл не испытывала страха, по крайней мере такая смерть напоминала ту, о которой мечтают сестры битвы. Смерть в борьбе с ересью. Она не была скована и не получит удар в спину. Просто врагов оказалось больше и их позиция выгоднее.

Длекари прошлась рядом с девушкой весело улыбаясь и подобрала свой кинжал. Стражи ждали когда свершиться казнь.

На душе Ристелл было удивительно спокойно. Она видела палубу со стороны и впервые за прожитое в плену время, она вновь ощущала себя сестрой битвы. Все что было до этого момента теряло смысл, была маленькая война, которую она проиграла, всего лишь один бой, каких тысячи происходит на поле брани. Интриги, страх, отчаяние, разговоры, игры разума, все это было маленькой вспышкой между столкнувшимися клинками, между темными эльдарами и сестрой битвы, канониссой Элинерис. Теперь бой закончен. Она проиграла.

– Нет, – Вормас опустил бластер и Ристелл заметила как гневно на него посмотрела ведьма.

– Прежде, я верну своих рабов.

Гомункул сделал пару шагов к Ристелл:

– Говорят разочарование, одна из лучших пыток, – Он вновь протянул руку к ключу, – Я часто его испытываю, сталкиваясь с тобой.

– Убей эту дрянь, Вормас, или это сделаю я! – Игры гомункула наскучили ведьме и она провела когтистым пальцем по лезвию своего кинжала.

– Замолчи! – Гомункул даже не оглянулся. Он достал камень связи и поднес его к губам.

– Через минуту твои друзья погибнут и я хочу чтобы ты это увидела. Взгляни как разочарование настигнет их умы, смениться привычным отчаянием. Они проклянут тебя, как прокляли прежде. Наложница Архонта, играющая с жизнями своих сороди-чей.

Казалось на какое-то время гомункул размышлял над собственными словами, затем бросил взгляд на Ристелл вскинув бровь:

– Так ли мы отличаемся?

Канонисса не ответила, но он и не ждал ответа.

– Догнать и собрать их скальпы! – Произнес он в вокс.

Словно с ощущением своей причастности к сестрам битвы, к ней вернулось и ощущение покровительства Императора. Чувство походило на то, что окутывало ее, словно плащ, когда рядом был Реос. Только в сотни раз сильнее. И только теперь она совершенно отчетливо ощутила светлое происхождение неведомой силы.

– Ты мог убить меня и раньше, – Ристелл произнесла слова почти шепотом. Она не обращалась к Вормасу, это были мысли вслух, внезапное осознание, того, что она пыталась уловить, когда на нее напала Длекари.

– Но он выбрал меня, – С этими словами Ристелл подняла ловушку с ключом и посмотрела на Вормаса как когда-то смотрел он, сквозь кольцо артефакта.

То ли неведомое ощущение покровительства Императора, то ли воля самого ключа, подсказывало канониссе, что она не нуждается в оружии.

– Ты создал ловушку, способную уничтожить не только вора…

Вормас заинтересовано посмотрел на Ристелл

– Но и сам ключ

Ристелл ощущала как ключ из последних сил пытается сдержать мощь, скрытую в ловушке. Чувствовала его страх.

– Ты отдашь мне его немедленно! – Прорычала Длекари и бро-силась к Ристелл.

Канонисса мгновенно схватила одной рукой ключ, а другой каркас ловушки.

– Нет!

Выкрик Вормаса остановил ведьму, но не стер злобный оскал с ее лица.

– Он почти выдохся, – Прошипела Ристелл, затем бросила взгляд на рабов, – Ты не получишь его пока они не уйдут.

Вормас сквозь зубы произнес новый приказ и канонисса увидела как темные оставили погоню.

Нееетт! Брось их!

Перед глазами девушки на миг потемнело, когда воля ключа вторглась в ее сознание.

Ты погибнешь!

Ристелл ощущала отчаяние артефакта, но эту игру она намеривалась довести до конца.

Тебе лучше выдержать, – Ответила она мысленно, -

Голова Ристелл кружилась. Неужели ей послышалась искренняя тревога в словах артефакта.

Если хочешь уцелеть, задержи надзирателей.

Вормас медленно подходил к ней, а она не могла совладать с диссонансом воцарившемся в голове после общения с ключом.

– Он защищает не себя…, – На лице гомункула появилось выражение глубокой заинтересованности с примесью восторга, – Моя ловушка не причинит ему вреда.

– Хочешь поставить на это? – Ристелл поднялась с колен, все также удерживая ключ и ловушку, в любой момент готовая разорвать их связь.

– Интересно, – Гомункул словно по новому присматривался к наложнице и ключу.

– Дай мне перерезать ей горло! – Ведьма так же стала приближаться.

Вормас бросил взгляд на едва заметные точки рабов в темноте:

– Они еще не скоро скроются из виду, – Он кивнул ведьме, – Убей ее.

В один миг Длекари рванулась вперед, оставив Ристелл время лишь на то, чтобы успеть развернуться к ней.

Нет!

Ристелл ощутила панику ключа, словно волну озноба. Белесая вспышка вырвалась с его грани и в то же мгновение щупальца, сдерживающие ловушку, лопнули.

Ведьма замерла с занесенным кинжалом в сантиметре от зрачка Ристелл. На ее лице вырисовывалось недоумение.

В этот момент Ристелл ощутила как где-то далеко словно лопнула струна. Все вокруг побелело. Она не могла двигаться, но видела, что этого не может и никто вокруг. Только Вормас каким-то немыслимым образом оказался совсем рядом, буквально за плечом ведьмы.

Казалось белесый свет стекал водопадом с самих небес, обратив всех на палубе Опустошителя в черные тени.

Ристелл ощущала как в нее вливаются псайкерские силы и одновременно с этим она ощутила холод, какого не испытывала раньше. Он был всепоглощающим, заполнял каждую клетку и стекал по ее телу с ловушки гомункула. Еще немного и холод заберет все ее тепло и вместе с ним жизнь.

Ловушка сработала. Об этом говорило возвращение ментальных сил, исчезновение щупальцев, выпущенных ключом и ярость… Ристелл не могла понять, кому принадлежит столь сильное чувство ненависти и злости ибо сама она казалось, могла ощущать лишь как части ее тела постепенно обращаются в сплошной лед. Это могло быть отражение чувств Длекари, воспринятое вновь пробудившимися псайкерскими силами, если бы не изумление совершенно отчетливо читающееся на ее застывшем лице.

Ярости не было и на лице Вормаса. Он ликовал, словно предвидел нечто подобное и через мгновение Ристелл поняла что так и было.

Рука гомункула была прижата к ловушке, а вторая удерживала кинжал ведьмы, готовый закончить свой путь, едва мир снова оживет. Вормас ждал этого.

«Он защищает не себя…». Ристелл словно прочла ответ в глазах гомункула, в его восторге. Артефакт бросил свои силы на защи-ту Ристелл от ведьмы, как защитил ее ранее от инкуба, но это лишило его возможности сдерживать холод варпа, заключенный в ловушке гомункула.

Канонисса могла лишь надеяться, что эта пауза не затронула рабов и им удастся укрыться в пустоши, найти возможность выжить. Это все, что она могла дать им. То чего не смогла дать своим сестрам…

Когда ее тело уже почти полностью покорилось смертельному холоду, мир вздрогнул и ожил.

Вормас почти сразу отбросил руку Длекари, не дав ей завершить удар. От падения на колени, Ристелл избавили подоспевшие инкубы.

– Как судьба порой оригинальна, – Вормас с улыбкой смотрел на ловушку с ключом, которую забрал из замерзших рук девушки.

– Мы спасли тебе жизнь, Ристелл, – Гомункул взглянул на канониссу.

– Он защищал меня, – Ристелл с трудом смогла выдохнуть слова.

– Пора убить эту стерву!

Вормас проигнорировал очередную вспышку ярости ведьмы.

– Да, ключ защищал не себя, по пока не понятной мне причине, он оберегал тебя. Он не дал ловушке обратить тебя в холодную статую, а я ее дезактивировал.

Вормас с интересом разглядывал артефакт:

– Теперь ты мой должник, – Шепнул он ключу.

========== Глава 26 ==========

Ее вели по коридорам, которыми ранее она бежала из лаборатории. Холод отступал медленно и она больше опиралась на руки инкубов, нежели на свои ноги. С каждым шагом ей казалось, что руки вот-вот отваляться от тела, эту мысль подкрепляло и то, что стражи удивительно трепетно удерживали свою пленницу.

– Удивительно безграмотный спектакль, – Вормас поравнялся с девушкой, – Я ожидал большего.

Ристелл молча смотрела себе под ноги. Она пыталась отыскать в произошедших событиях то самое верное развитие, которое упустила, но мысли разбегались, словно на краю сна, оставляя ее наедине с ощущением абсолютного провала.

– Впрочем, ты открыла для меня новые особенности артефакта. Тебе наверно тоже любопытно, почему он столь ревностно охранял тебя.

Ей не было любопытно, хотя теперь, осознав это, она кляла себя за то, что не воспользовалась этим покровительством. Быть может ключ так же желал избавиться от общества гомункула и оказавшись в руках беглой рабыни, нашел в этом возможность осуществления своих планов.

– Я верну своих рабов, – Вормас посмотрел на канониссу, – А тебя ждет последнее представление, на котором у тебя будет лучшее место.

Ристелл могла ответить лишь холодным взглядом.

Они приближались к лаборатории Вормаса и девушка в тайне надеялась, что гротеск уцелел и поджидает за тяжелыми створами дверей. Глупая надежда, но это все что у нее осталось.

Гротеска за дверями не было…, но не только надежды Ристелл не оправдались…

– Мастер, мы его закрыли в клетке, – Из лаборатории выступил кабалит, и склонил голову перед гомункулом.

Вормас проигнорировал его слова. Он смотрел за спину воина и на лице его застыло выражение, которое пробудило в Ристелл давно забытое злорадство. Она еще не знала, чем вызван гнев палача, но уже то, что Вормас не сумел как ранее мгновенно скрыть эмоции, говорило о многом.