Текст книги "Warhammer 40000. Катарсис (СИ)"

Автор книги: deinon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)

– Раньше Повелитель был единственным избранником богов для этой роли, но предав тебе свою кровь он разделил это бремя и теперь им можно пожертвовать. Сердце Мира должно быть активировано и ты сделаешь это.

– Поэтому вы меня защитили?

Инкуб склонил голову и Ристелл пояснила кивнув на Вормаса, который встретил свою смерть во многом благодаря собственным стражам.

– Поэтому, – Просто ответил инкуб.

– Вы могли защитить его! – Это уже не было вопросом. Ристелл яростно сжала кулаки, сквозь слезы глядя на Реоса, – Вы могли спасти его а не меня.

– Эту игру начал он и он расставлял фигуры. Он знал какую ценность ты представляешь и знал какая жертва потребуется.

Ристелл не могла поверить, что о ее ценности говорят безжалостные инкубы. Лишь для мятежного Архонта она была Королевой, почему теперь ее столь высоко оценили стражи? Ей вдруг показалось, что десница самого Императора простерлась над ней и руководила каждым ее шагом с первого вздоха на Шенузе и до этого момента. Десница Императора… или демонов варпа.

– И вы уверены, что я активирую этот ваш чертов артефакт?

Страж кивнул, словно отвешивал вежливый поклон.

– Боюсь вас разочаровать, но у меня нет причин ввергать мир в хаос.

Ристелл поднялась и положила руку на рукоять меча. Она знала, что не выстоит, если инкубы захотят принудить ее силой, но и добровольно идти на эшафот она не желала.

– Почему Реос говорил, что необходим гомункул? Зачем он нужен, если открыть врата могут лишь двое?

– Гомункул принес эти жертвы древу, установил связь с варпом – Инкуб указал на холм из тел имперцев и на тот факт, что Вормас ждал, что Реос пожелает активировать Сердце Мира. Он предвидел это и позаботился о ритуале жертвоприношения. Вся их игра была с открытыми картами. Такое было доступно только изощренному уму темных эльдар.

– И он предоставил кровь могущественного псайкера, – На этот раз инкуб кивнул на кольцо ключа, вымазанное кровью гомункула, – В надежде, что добытой из тебя будет достаточно.

Ристелл вспомнила парез, который Вормас нанес себе, сразу как кинжал испробовал ее кровь.

– Значит теперь дело за мной?

Снова кивок.

– Значит ваше древо сгниет! Я не собираюсь выполнять ваши пожелания, – Ристелл отступила от Реоса, готовая воспользоваться мечем и принять смерть рядом с любимым.

Инкуб словно не заметил перемещения канонисы и обратил свой взгляд к Реосу:

– Его сердце еще бьется, – Это заявление заставило Ристелл переместиться ближе к Архонту, – В нем есть изъян, который можно исправить.

Инкуб посмотрел на девушку:

– Или развить.

Ристелл выдохнула:

– Ты можешь вылечить его? – Хоть общество внезапно разговорившегося стража и пугало ее, все же ей не удалось скрыть нотки надежды в голосе.

– Мы можем не отнимать его жизнь, – Инкуб вновь склонил голову, словно ожидая подтверждения, что смысл слов достиг сознания Ристелл.

– Вы мне больше нравились молчаливыми, – Канониса сжала рукоять меча, осознавая, что ее вновь поместили в патовую ситуацию. Очередной ход судьбы в ее партии и снова она на развилке долга и чувств. Не выйдет избежать ответственности и решения. Ей просто не дадут спокойно раствориться в страшной сказке для маленькой девочки.

Она склонилась над телом Реоса, под пристальным взглядом инкубов.

– Я хочу уйти с тобой, – Слова скользнули с ее губ едва слышным шепотом, – В любой мир, какой пожелаешь.

Веки Реоса уже покрылись болезненной синевой, но положив ладонь на грудь еще можно было уловить признаки затухающего дыхания.

Ристелл уже не боялась говорить правду, не боялась этой правды, как прежде. Даже если случится чудо и они оба останутся живы, хотя бы на день, она знала, что не отвергнет сказанного.

– Прости меня за боль, что причинила, она от страха. От гордости наверно, – Ристелл убрала слезу со щеки.

Она знала, что должно сделать, но для этого нужна была решимость какой не требовалось прежде и чувства могли лишь помешать. Она собрала их вместе, всю ту вселенную, что родилась в ней, когда впервые звездная темнота глаз Реоса поглотила ее и выразила тремя словами:

– Я люблю тебя.

Губы прильнули к губам, а меч выскользнул из ножен. Под палец легла активирующая руна и зубцы меча с рычанием зверя закружились в кровожадном хороводе.

Губы Реоса были холодными, но слезы Ристелл согревали их.

Она медлила, хоть и знала, что времени нет. Она слышала грохот смерти там, где шла битва, где-то в другом мире, но все же совсем рядом.

Четыре удара сердца и ее рука опустила меч. Едва металл коснулся плоти, Ристелл сама пожелала зарычать от безумной боли, словно ощущая ее за Реоса. Безупречно выполненное оружие, идеально отточенные зубья пилы казалось бесконечно долго разгрызали запястье Реоса, но вот щебет песка возвестил о том, что оружие справилось со своей задачей.

Ристелл не могла найти в себе сил посмотреть на результат. Она видела сотни смертей, тысячи отрубленных конечностей, но все это были лишь издержки войны. Сейчас эта была ее собственная смерть в миниатюре, смерть ее души, которая будет длиться бесконечно.

Тяжело дыша она оторвалась от Реоса и все так же не глядя на отрубленную руку достала из-за пояса кольцо ключа.

Теперь она вспомнила секундное видение, когда Реос поглощал душу раба. На его руке, на самой кости был что-то напоминающее браслет. Тогда она решила, что ей привиделась игра света и тени, но теперь она видела его в живую – существо напоминавшее бронированную личинку, обвившую кость, укрытую черным панцирем из чешуек и отливающую алым сиянием кровеносных сосудов. Договор Реоса с варпом.

Сознание еще отказывалось определить увиденной как «ключ» но кольцо в ее руке, признав родную плоть разогрелось и словно притянутое магнитом скользнуло к «личинке».

Тварь варпа разразилась писком, напоминавшим скрежет металла по стеклу. Кольцо распалось на две половинки, затем снова соединилось обхватывая, словно в колодки, варп-червя.

– Теперь он безвреден, – Произнес Инкуб.

В его голосе не было оттенка какого-либо чувства и Ристелл впервые сама захотела сделать то, что приходилось делать, когда стражи молчали – не замечать их.

– Божественная суть проникнув в древо мироздания, позволит править судьбами.

На этот раз инкуб произнес слова мысленно, будто пытаясь обозначить значимость роли канонисы.

Она в этом не нуждалась. В руках извивалась скользкая личинка, которую лишь самое воспаленное воображение могло посчитать за божественную суть.

Посмотрев на Реоса свернувшегося у ее ног, Ристелл едва удержала в горле рыдания. Это было катастрофически не естественно. Архонт еще дышал и даже не псионика, а какое-то медленно ускользающее спокойствие подсказывало ей, что сердце ее любимого еще бьется. Словно во сне он тревожно свернулся в клубок, тихий стон сорвался с его губ, но не потревожил ставшие почти прозрачными веки. Он будто замерзал, не холодом живых, а тем, что забирает жизни. Внезапно глаза его открылись, а зубы сжались в попытке удержать крик.

Ристелл бросилась на колени прижав ладонь к щеке Архонта.

– Я здесь, скоро все закончится, – Прижалась щекой к его щеке надеясь хоть как-то разделить с ним невыносимую боль.

– Ристелл…, – Реос выдохнул ее имя, словно собственную душу, – Не думай обо мне. Сделай то, что должна.

Реос нашел в себе силы повернуть голову и заглянуть в ее глубокие синие глаза. В его глазах она увидела что-то необычное, словно отражение зимы. Солнца и снега. Его лучи согревали, а снег почти не холодил, он манил в свои объятия. Она видела Реоса замершим посреди солнечно-снежной пустыни, он позволил ей увидеть то, что чувствовал, позволил проникнуть ей в свое сознание и даже в нем пытался отогреть скованную страхом душу девушки.

– Я тоже тебя люблю, больше жизни, больше мира, которому могу позволить погибнуть.

Он склонил голову, положив ее на ладонь Ристелл и прикрыл глаза.

– Беги из моего мира, Ангел, ты должна спастись.

Ристелл потянулась рукой к лицу Архонта, покрывшемуся испариной от невыносимой боли и попыток сдержать ее.

– Не стоит медлить, – Произнес инкуб встав рядом с девушкой, – Ключ к его жизни в твоих руках.

Ристелл сжала пальцы в кулак не найдя в себе сил потревожить Реоса. Она бережно опустила его голову на ткань стихаря

– Я не уйду без тебя, – Прошептала она и поднялась на ноги.

С ненавистью канониса посмотрела в глаза инкуба. Пока она томилась в плену, пока избегала смертельной опасности, она желала обрушить на все темное племя самые страшные проклятия, доступные пониманию сестры битвы, но сейчас слова были не нужны, сейчас речь была тем, чем считал ее страж, потому Ристелл сжала в руках ключ и повернулась к древу.

Время пришло. Возможно ли сейчас осознать ту власть, которая оказалась в ее руках? Стоит ли задаваться вопросами в этот миг? В праве ли она хоть на мгновение шагнуть на тропу всех тех еретиков, за которыми была обучена охотиться?

Отвратительная, укрытая хитиновым скользким панцирем личинка извивалась в кольце ключа. Плоть богов варпа, энергия безудержного зла, нашедшая приют в плотоядной оболочке. Какие оправдания были у тех, кого она сожгла праведным огнем? Какая ирония осознать что мир не так очевиден как хотелось бы сестрам битвы, столкнувшись с этой неопределенностью столь жестоко.

В голове крутились лишь две мысли – бросить ключ на землю и раздавить демоническую тварь сапогом… или же воспользоваться самым удивительным шансом, пойти ва-банк с единственной надеждой не проиграть все, пытаясь выиграть жизнь Реоса. Мысли клубились в голове словно змеи. Ухватив одну за хвост, она не сразу осознавала какая из них ей попалась и тут же она ускользала, словно хитиновое чудовище, дразнящее и отталкивающее.

Она чувствовала на себе взгляд Реоса, знала что он сдерживает стон боли, лишь бы не напугать своего Ангела, но она боялась оглянуться. Она боялась что в его глазах увидит ту же надежду изменить мир и уже не сможет противостоять этому искушению. Куда она идет? К спасению? К падению? Кого она хочет спасти?!

Если Сердце Мира оживет, возможно все жертвы людей станут напрасны, возможно тех, кого она освободила, постигнет участь горшая, чем мог придумать палач Вормас.

Ее сознание судорожно пыталось отыскать причину уничтожить ключ и лишь сильнее тонуло в оправданиях и надеждах.

Инкубы выстроились в подобие почетного караула и это была еще одна причина пойти на риск. Она не сможет противостоять стражам, значит выбор это призрачная иллюзия. Инкуб, что говорил с ней, стоял у самого древа.

– Зачем вам это? Чего вы добиваетесь? – Ристелл остановилась возле него и заглянула в сияющие глазницы черепообразного шлема.

Ответа не последовало и когда канониса уже решила, что внезапная разговорчивость инкуба иссякла, он произнес:

– То воля богов.

Ристелл понимала, что тщетно искать за этими словами истинный смысл. Таков был ответ на все вопросы у темных эльдар. Иногда за ними скрывались интриги, иногда религиозный трепет, но ее в эти тонкости никто посвящать не станет.

Девушка замерла. Инкуб велел ей идти к древу, мерцавшему зеркальными лепестками и теперь она стояла у подножия холма из которого лоснящимися алыми сосудами расцветало золотое Сердце Мира.

– Что я должна сделать?

Она смотрела прямо перед собой сдерживая страх, что одного лишь ее приближения будет достаточно, чтобы пробудить неведомую силу.

– Место ключа в главном потоке, в стволе древа. Подойди ближе.

Едва ли если инкуб прочел мысли Ристелл, он понял от чего в ее душе пробудилась боль. Канониса смотрела себе под ноги и сердце ее сжималось. Изувеченные пытками и страданием лица смотрели на нее с земли. Эта картина ровняла реальность со сном. Неведомая легкость проникала в тело Ристелл вместе с осознанием того, что руки, сжимающие вымазанный в крови Реоса и Вормаса ключ, принадлежат не ей. Не она стоит подле кургана тел и не она пала с вершины благочестия в пропасть тьмы и зла. Так пугливая душа пыталась найти спасение от вездесущей всеобъемлющей совести, взывающей к ней голосами из давно мертвых глоток.

– Я не могу, – Ее руки дрожали, а ноги…, она была уверена, что падет к телам собратьев, едва попытается сделать шаг.

– Я не могу, – Повторила она посмотрев на инкуба.

Ристелл надеялась, что приняв решение, она избавится от неопределенности, найдет точку равновесия среди царившего вокруг безумия, но либо судьба пропустила свой ход, оставив Ристелл в том же положении, что и прежде, либо канонисса не сумела себя убедить в собственном решении. А значит еще не сделала свой ход.

Инкуб прошел к ней и когда она была готова встретить смерть достойно, он прошел мимо. Взойдя по телам на пару шагов вверх, он повернулся к ней и протянул руку:

– Иначе он умрет, – Этот недавно зазвучавший для Ристелл голос был необычен уже тем, что не имел ноток злорадства или злости, несмотря на то, что принадлежал врагу. Инкуб говорил о смерти Архонта, словно констатировал необходимость ампутировать больную конечность.

– Надеюсь тьма этого артефакта поглотит ваш мир навсегда, – Ристелл приняла руку инкуба и он мгновенно подтянул ее к себе. Их взгляды пересеклись на расстоянии ладони.

– Во тьме для моего народа нет ничего нового, – Ответил страж и повлек Ристелл к вершине холма.

Через минуту ее физического восхождения и душевного падения она стояла подле сияющего потока Сердца Мира. Казалось здесь, у окончания ее пути само время замерло лишь для того, чтобы она могла осознать все, что было прежде и существовало ныне.

Ствол древа состоял из легчайших, прекраснейших искр, вытягивающихся в тончайшие нити света. Ее охватило непреодолимое желание подставить ладони, словно принимая цветущее Сердце Мира в дар. Она едва успела осознать, что руки уже сгибаются в локтях, не принимая дар, а преподнося его. Ключ, что переливался в сиянии древа словно металл в огне тянулся к своей цели.

Червь, порожденный варпом, тянулся к прекраснейшему древу миров. Грязь, гниль, кровь…, эта тварь хотела проникнуть в ее Империум, в ее мир. Завладеть им и править. Отнимать жизни… и возвращать их, уничтожать… и создавать.

Внезапно панцирь личинки словно раскололся и рассыпался на части, едва не заставив ее в страхе бросить его. Сияя золотом, под скользким панцирем распустились словно нити тонкие волокна, будто Ристелл держала в руках как когда-то в детстве собранные в хвост волосы матери.

Это варп, Перышко.

Я даю тебе свободу, Ангел.

Эту сказку ты можешь закончить как пожелаешь, Ристелл.

Она почти ощущала как мама целует ее в лоб перед сном.

Ее взгляд затуманился, а губы беззвучно шептали молитву. На золотые нити капали слезы и взрывались на них яркими искрами. Воспоминания и сомнения сплелись воедино. Голос Кхана, голос Реоса и голос ее матери, все они принадлежали ее совести, страхам, сомнениям. И внезапно, соединившись воедино, на вершине холма из мертвых тел, на вершине ее жизни, голоса затихли и она почувствовала, что все прошлое было лишь предисловием к этому моменту. Граница между тьмой и светом. Стена, которую невозможно преодолеть, решение, которое невыносимо сложно принять.

«Ты станешь самой великой канониссой. Спасшей мир от заразы варпа»

Нет! Она этого не желает.

«Перышко»

Слишком слабая для войны, слишком слабая для сложных решений. Слабая для судьбы сестры битвы.

Рука с силой сжала ключ, обратившийся в тонкие неоновые подвижные щупальца, перехваченные кольцом золота.

Кого она хочет спасти? Родной мир, человечество или Падшего эльдара искусно вплетавшего свою наложницу в тонкую вязь интриг. Что послужит спасению?

Ключ рвался из ее руки, рассекая кожу словно полипы гомункула. Возможно именно боль от парезов заставила сознание вернуться к тверди жизни.

Как на гребне дюны, когда Ристелл впервые увидела Сердце Мира, морок варпа иссяк. Только сейчас она осознала, что ее дыхание было судорожным, словно у рыбы извлеченной из воды.

Чувства достигнув апогея схлынули, и она словно вновь проснулась. Как тогда, открыв глаза и увидев небо над плечом укрывшего ее тела обезглавленного космодесантника хаоса. Как тогда, в объятиях Реоса. Как… «Когда тьма смешалась со светом, остается действовать в соответствии с изначальным планом и надеяться, что выйдешь из серой неопределенности»

Ристелл смотрела на бегущую дорожку света, образующую ствол древа. Она чувствовала как несколькими шагами ниже по холму на нее смотрит инкуб. Не оглянувшись ни на миг она знала, что он поднял руку и его друзья приготовили оружие.

Может ли быть темнее чем сейчас?

Как совсем недавно Реос, Ристелл обратила взгляд к иномирному небу. Она крепко сжимала истерично извивающиеся щупальца, явно имевшие схожую природу с главным потоком Сердца Мира.

Мир еще не канул во тьму и уже сейчас армия темных сражается с силами Империума. Они ждут помощи от своего повелителя. Разыгравшего безупречную партию и готового выпустить в мир неведомую силу древнего артефакта. Так думали они. Реос заставил в это поверить даже Вормаса. Может ли она верить ему? Гомункул мертв, армия Архонта увязла в безнадежной битвы, не подозревая, что их судьба сейчас в руках наложницы Повелителя.

Он не убьет ее и не предаст. «Я тоже тебя люблю, больше жизни, больше мира, которому могу позволить погибнуть». А может ли она позволить погибнуть миру? Заплатить миллиарды жизней ради спасения одной. Это не приемлемо для священной инквизиции, не возможно для совести и это единственный вариант для нее.

Ее руки поднялись еще на пару сантиметров и кольцо ключа завибрировало, словно его притягивал мощный магнит. Щупальца коснулись столба света и заискрились вплетаясь в его структуру.

Она сможет остановить воины. Она выберет мир, где сможет укрыться с Реосом, она исполнит их общую мечту и создаст мир, где редкостью будет не свет, а тьма, где люди будут доверять друг другу, где не будет маленьких жертв больших войн и богов, жаждущих поглотить души.

Может ли стать светлее, чем сейчас?

Щупальца проникали в древо все глубже, но другой их конец по-прежнему был зажат в руках Ристелл. Кольцо задрожало и вновь распалось на две части, которые внезапно увеличившись обхватили хомутом ствол Древа.

Еще мгновение и частица миллионы лет назад изъятая из древа, вернется на место.

За спиной Ристелл раздались взрывы. Она слышала крики, но мертвый холм с древом, казалось, обитал в ином мире. Канониса чувствовала, как дрогнула земля, но взгляд ее был сосредоточен на древе, по которому словно черви расползались вытягиваясь щупальца.

Все это лишь оправдания. Девушка судорожно выдохнула. Мир не станет светлее или темнее. Мир не волнует ее. Ни власть ни тщеславие, ни жажда остановить воины…, ничего. Только светлая душа, запертая в темном теле, еретик, ищущий спасения, бредущий за ней и оберегающий ее. Темный Повелитель, для которого грань между светом и тьмой стала гранью между жизнью и смертью. Только ради него она была готова рискнуть всем миром.

– Мир рушится, – Донесся голос инкуба, – Собирается буря, каких не было.

Ристелл оглянулась назад и внезапно увидела о чем говорили взрывы и инкуб.

Небо на горизонте потемнело и разбрасывало молнии, которые впивались в бесконечный лес лестниц. Удивительно, но туман варпа, еще недавно укрывающий войско Агатана рассеялся обнажая серый, словно пепел песок. Вся земля стала похожа на кожу мертвеца. Дюна, с которой она пришла с Реосом нависла над низиной словно окаменевшая черная волна. Свет лился лишь со стороны врат, оставшихся где-то за ее хребтом.

– Надо уходить, поторопись, – Инкуб поднял руку и стражи уже обступившие Реоса, склонили алебарды, – Иначе он умрет.

Ристелл покачала головой. Ей казалось, что она убивает старого мудрого зверя, лишь из своей прихоти. Детской наивности.

Она повернулась к древу и внезапно ее взгляд натолкнулся на зеркальный лепесток, все так же медленно вращающийся вокруг своей оси. Сперва она увидела лишь свое отражение. Эликсир эльдар избавил ее от большей части последствий отравления, но шрамы от полип не исчезли полностью, как и сероватый от некроза оттенок кожи. Из всего, что было прежде, в жизни сестры битвы, дочери благочестивых родителей и героя Империума, остались лишь глубокого синего цвета глаза, теперь затравленные и почти безумные.

Внезапно изображение дрогнуло и Ристелл показалось, что она видит себя маленькой девочкой, той самой, что желала услышать страшную сказку на ночь. Но это была не она. У девочки в отражении была мама. Она звала дочь с террасы большого красивого дома, каких Ристелл никогда не видела. Девочка стояла в поле среди трав и смотрела на звезды. Прямо в глаза Ристелл.

– Братик, меня мама завет, люблю тебя. Я скучаю по тебе, но ты не скучай. Мама говорит Бог за тобой присмотрит в раю так что веди себя хорошо. Я скоро приду и расскажу тебе новую сказку. Мы скоро снова будем вместе.

Девочка протянула руку к небу словно прощаясь и побежала к дому.

Ристелл едва ощущала соленый привкус слез на губах, прижав ладонь к зеркалу иного мира она ощущала его смерть. Зеркало под ее рукой внезапно покрылось трещинами и разлетелось брызгами обжигающих искр.

Вскрикнув, Ристелл едва не отпустила волокна ключа, но затекшая рука не успела отреагировать на сигналы мозга и девушка удержала хватку. Подняв взгляд к кроне древа она видела как на поверхностях сотен листьев-зеркал засияли картины других миров. Из тех, что она видела, ни одного не коснулась война или раздор, или же этих картин не было видно. Везде раскинулись мирные пейзажи, счастливые семьи, переживающие обычный цикл жизни, кто в старости, кто в юности, кто лишь недавно явившись на свет.

Ее взгляд скользнул по ветвям к стволу, а по стволу к корням. Ужасающим своим гниющим основанием.

К шее Ристелл прильнул холодный металл клинка:

– Отпусти его, – Произнес инкуб, впервые вплетая в голос нотки нетерпения.

– Эту почву для Сердца Мира вы выбрали сами, – Ристелл жестко посмотрела на него, – Древо питается кровью лишь потому что Вормас дал ему эту пищу.

Внезапно Ристелл осознала как работал артефакт древних. Ключ рвался к древу, словно был родственным ему, но свою истинную природу он являл, когда Ристелл только сняла его с руки Реоса. «Частица бога» или же нечто, подобное вирусу. Зараза варпа.

– Отпусти его, – Вновь повторил инкуб, слегка надавив на шею девушки кинжалом.

Знал ли это Реос, или надеялся получить возможность управлять Сердцем Мира. Возможно ли вообще им управлять?

– Только я могу активировать его.

– Скоро гладиатор вернется и тебе придется сражаться за свою жизнь вновь.

Ристелл бросила взгляд на тело Вормаса, затем на инкуба:

– Значит вам придется вновь помочь мне.

Где-то на краю ее сознания мелькнула мысль самой броситься на кинжал инкуба. Один шаг избавил бы ее от всех преград. Как и от всех возможностей…

Страж склонил голову, затем прошипел совсем чуждым, не живым голосом, от которого волоски на шее Ристелл встали дыбом:

– Ты покоришься.

Это было нечто иное, не ментальное воздействие и не простой голос злости. На какое-то мгновение девушке показалось что тайными интригами, извилистыми путями именно инкубы стали причиной экспансии кабалы Ледяной крови. Возможно Вормас велел им любой ценой добиться активации Сердца Мира, а возможно и повлиял на их волю.

Вормас обладал неведомой ей властью, но теперь он мертвая часть умирающего мира. Еще немного и они все сгинут в горниле варпа, значит она еще может победить.

– Нет, – Твердо произнесла Ристелл и одним рывком выдернула волокна из древа. Кольцо, теперь окружавшее ствол древа и видимо способствовавшее переходу ключа в структуру Сердца Мира, осталось на месте.

Инкуб отступил на шаг и был готов нанести смертельный удар, но Ристелл даже не смотрела на него. Взгляд скользнул по осыпающимся декорациям, сотворенным варпом и остановился, отразившись в оранжевых глазах единственного, имевшего для нее значение, темного эльдара.

Реос, казалось, покорился судьбе и не пытался или просто не мог вырваться из окружения инкубов. Он встретил взгляд Ристелл с пониманием и не осуждал ее.

– Я не брошу тебя одного, – Мысленно произнесла Ристелл. Она знала, что инкубу не составит труда прочесть ее мысли, но не хотела чтобы он слышал ее слова, – Мы уйдем вместе.

– Я не дам тебе погибнуть, – Реос также ответил псионически.

Внезапная боль пронзила запястье Ристелл и она стиснув зубы посмотрела на извивающиеся щупальца в руке. Они потемнели и переплелись между собой, вгрызаясь словно острыми иглами под кожу девушки.

Удивительно, но страха она не испытывала. Быть может тому виной, то, что она знала что будет дальше или осознание того, что удержать ключ при себе – ее наиважнейшая задача.

Только двое могут запустить вирус в древо миров, значит им придется оставить в живых кого-то из них. Быть может это и есть выход?

Боль была невыносимой, но Ристелл отпустила щупальца лишь тогда, когда их свободная часть почти вся прогрызлась в плоть ее руки, вновь обвиваясь вокруг кости, укрываясь от мира в котором не может существовать.

Мучительная боль бросила ее на колени и она едва удержалась на вершине холма

Она не сводила глаз с лица Реоса и лишь по выражению ярости в его глазах поняла, что инкуб больше ждать не собирался.

Пускай. Они оба были в заложниках и оба готовились встретить смерть. Может если их души вместе покинут тела, Ристелл сможет защитить Реоса от Слаанеш.

Ристелл смотрела в глаза Архонта, словно кроме них ничего не существовало. Она может принять смерть, тогда они оставят Реоса в живых, как единственного, кто может открыть дверь к искажению миров и судеб. Или же позволить ему погибнуть и остаться ценной фигурой в замысле темных богов. Окончательно признать власть скверны над своей душой и бездонную пропасть между Ристелл сестрой битвы и Ристелл падшей наложницей.

Она чувствовала, как под кожей и мышцами бугриться тварь, вырванная из варпа. Вгрызается в ее плоть и обвивает острыми цепкими лапками кость руки. Она чувствовала мучительную боль, но это было так привычно, что почти незаметно…, почти выносимо.

– Это только начало.

Слова слетели с губ Реоса и Ристелл скорее прочла их, нежели услышала.

Из его глаз исчез блеск агонии. Он смотрел на Ристелл словно одним лишь взглядом надеялся защитить ее от смерти. Было в этом взгляде что-то знакомое. То, что удерживало ее от отчаяния. Уверенность и приказ быть готовой встретить новый поворот событий. Она видела этот взгляд прежде. «Доверься мне».

Ристелл едва заметно кивнула и склонила голову, словно подставляя шею под удар меча стража. И в этот же миг она увидела как резко дернувшись инкуб, что держал алебарду у шеи Реоса рухнул на серый песок.

В один миг Ристелл уместила сразу три действия – развернулась, поднялась на ноги и взмахнула мечем от бедра к плечу. Она лишь слышала, как за ее спиной упали еще два тела, а страж, готовый отнять ее жизнь видел как внезапно его соратники были выведены из строя. Возможно связь между инкубами была сильнее, чем у простых эльдар, но сейчас именно она подвела стража к линии смерти. Имперский меч, томившийся в эльдарском плену дольше, чем сама Ристелл, вновь вкусил крови своих врагов, но инкубу хватило прыти отделаться лишь сильным парезом и отскочить к древу.

Ристелл не дала ему опомниться и вновь бросила меч в пронзающий выпад. Удар был предсказуем и страж избежал встречи с ним уйдя в сторону, одновременно извлекая второй меч из заплечных ножен.

Канониса ждала, когда инкуб воспользуется своими ментальными силами и их бой вместе с ее жизнью закончится, но этого момента все не наступало. Похоже страж желал разорвать ее на части собственными руками или что вероятнее, надеялся сохранить жизнь одному из носителей вирусной крови.

Новый выпад, теперь со стороны противника. Дразнящий и провоцирующий на ошибку, требующий сдаться в плен, из которого она не могла надеяться вырваться. Ристелл удавалось избегать ловких ударов, но рано или поздно зыбкая «почва» из мертвых тел могла уйти из-под ее ног.

– Твоя судьба была определена еще до твоего рождения. Покорись! – Глазницы шлема инкуба сверкнули и внезапная тень укрыла меч стража от взора девушки.

Он не пронзил ее, но не по воле случайности, а по воле своего владельца в последний момент опустившего клинок к земле и нанесшего удар рукоятью в грудь канонисы. В этот самый момент Ристелл невольным взмахом меча разрезала сеть сосудов, тянущихся из мертвых тел. Кровь брызнула ей под ноги, покрывая кожу мертвецов скользким слоем. Два неловких шага лишили Ристелл равновесия, но жестом отчаяния девушка схватилась за руку Инкуба и они вместе заскользили по трупам, спотыкаясь о руки и ноги сведенные предсмертной судорогой.

Перед взглядом Ристелл мелькали мертвые глаза, раскрытые в последнем крике рты, начавшая гнить плоть. Безумный страх и отчаяние заставили лица обрести знакомые черты. Ей виделся Борлак, блондин с арены, раб, убитый Архонтом. Лица кружились вокруг нее, заглядывали в ее душу и казалось, молили ее о помощи.

Ристелл казалось что падение с вершины холма к его подножию заняло вечность, но боль от удара спиной возвестила о том, что путь вниз завершился. Она лежала навзничь и прямо перед ней, ловко завершив спуск навис инкуб и то ли его ментальные способности, то ли свои собственные подсказали ей, что на этот раз он не намерен сохранять ей жизнь.

Его меч взлетел к черному небу, готовясь пронзить сердце канонисы, в то время как ее оружие затерялось где-то в гниющем холме. Защититься было нечем. Ристелл лишь успела пожалеть, что не может в последний раз увидеть Реоса и молить Императора, чтобы он избежал встречи со Слаанеш.

Последнее что увидела Ристелл, был яркий блик от разорвавшей небо молнии, затем она закрыла глаза принимая долгожданную судьбу.

Но смерть и в этот раз прошла мимо. Инкуб внезапно дрогнул, как ранее его братья и рухнул на землю рядом с Ристелл, нелепо извиваясь он пытался скинуть с себя по пояс обнаженного воина – переливающегося маскировочными бликами мандрагора.

Девушка преодолев ноющую боль в спине быстро поднялась на ноги. Ее взгляд выискивал потерянный меч, но всюду натыкался лишь на свирепых человекообразных тварей. Реос так же пытался подняться, но сил ему явно не хватало. Как оказалось двое инкубов, первых встретивших атаку мандрагор, сумели уцелеть и теперь в их руках вновь закружились в танце смертоносные алебарды.

Если мандрагоры и явились на зов Архонта, в чем Ристелл не могла быть уверенна наверняка, то единственное чего они сумели добиться это смерть одного из стражей и рассеивание внимания остальных. Впрочем последнее долго не продлиться и Ристелл вновь стояла перед выбором – воспользоваться моментом и прорваться к вратам, или броситься к Реосу и охранять его пока инкубы не оборвут ее жизнь. В таком исходе она была почти уверенна, этому способствовали первые жертвы, разрубленные секирами инкубов.