Текст книги "Секс-символ (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)
Тётя Фели, не тая гнева, назвала дочь монстром, но Вирхинии было до лампочки – она корчила из себя мученицу перед падре. Фэр злилась на всех троих – не простила, что они оставили Агустину одну. Маргарите важнее оказалась личная жизнь, тётя Фели беспутна, а Вирхиния – глупое и пустое бревно, что позабыло и об Эдди, и даже о ВИЧе.
Похоронить Агустину судмедэксперты разрешили через пять дней – после вскрытия. Фернанда категорично запретила церковные обряды и молитвы на кладбище. Тётя Фели была с ней солидарна – она тоже не любила религию. Поэтому священник на похоронах отсутствовал. Но красивые слова об Агустине сказали многие.
Когда последний цветок – белая орхидея – упал на крышку гроба, в синеву небес взмыла стая птиц. Крича, паря, танцуя в воздухе, они манили юную душу за собой.
«Свободу птице дарят её крылья. Так будь свободна, в каких бы мирах ты не оказалась. Лети высоко, вечная невеста! Ты навсегда останешься в наших сердцах. Мы любим тебя», – эту надпись на могилу тётя Фели придумала самолично.
Фернанда ушла с кладбища последней – дома ей было невыносимо. Хотя оцепление сняли, а кровь отмыла служба уборки, там всё напоминало о ночи убийства. И Фэр трясло всякий раз, как она видела на балконе отцветшие красные гребешки.
Но были и хорошие новости – Джерри очнулся три дня назад. Сейчас он находился дома и, по рассказам Нанси, прятался от СМИ. Заявление Фэр комиссар принял, а с Джерри обвинения сняли, но жёлтые газетёнки организовали травлю, величая его «самым кровожадным маньяком современности».
Фернанда не усомнилась – это пакости Амадо. Джерри комментарии давать отказался, но СМИ были назойливы, а сплетни просочились и в интернет, где оголтелые фанаты устроили флэшмоб-митинг в поддержку кумира. Марлене Монтанари, как директор, вынуждена была созвать пресс-конференцию. Она сетовала на происки завистников, которые потрепали Джерри кучу нервов, и убедила журналистов его не трогать – он сам выйдет на контакт.
А Фэр хотела с Джерри объясниться, но не решалась и на простой звонок. Он чересчур гордый и не простит её. А она такое натворила, хоть стой, хоть падай!
После кладбища Фернанда чувствовала себя ужасно. Шла и шла вперёд и так добралась до Пуэрто Мадеро. Вот она, уже родная высотка. Фэр застыла, отупело глядя на окна. Сеньор Феликс любовно пропалывал газон, ругаясь на шальных попугаев, что тусовались рядом. Поприветствовав его, девушка поднялась на сороковой этаж.
Терять ей нечего. Если Джерри и выгонит её, она хоть облегчит душу. Скажет ему, какой была идиоткой, и как он нужен ей, нужны его объятия и мягкий голос. Она одна не справится с бедой. От семьи поддержки нет – у них свои шкурные интересы, а Джерри умеет приласкать и успокоить, как никто.
Фэр отомкнула дверь своим дубликатом ключей. В квартире было чисто и тихо. Дамас лежал на диване. При её появлении задрал голову, сурово шевеля ушами. Выражение его морды увиделось Фернанде презрительным. Он глянул на неё по-человечески высокомерно, чихнул и отвернулся, прикрыв глаза хвостом.
Не найдя Джерри на первом и втором этажах, Фэр полезла на крышу. И точно! Он сидел там, закинув ноги на металлическую балюстраду, словно готовился к прыжку вниз.
Фернанда метнулась к Джерри бомбочкой. Схватив за талию, рывком оттащила от края, и они вместе упали на стеклянную поверхность.
Вечность (на деле – пара минут) смотрели они друг на друга, тихо, не дыша. Очи Джерри – светло-зелёные кристаллы, где замерли, дрожа, капли росы, тянули Фэр в глубокий омут. Зарёванная и измученная, она мечтала лишь о ласке. Вот бы Джерри обнял её, не спрашивая, не упрекая! Но он вновь залез в панцирь из масок и безмолвия, пялясь в небо – лазурную акварель с кляксами-облаками.
Фэр не знала как подступиться к Джерри. Если бы не её бредни и любопытный нос, он бы оттаял. Но она всё испортила, и он закрылся. И не подпустит её снова.
Автоматически Фернанда обняла его за талию, прижалась щекой к его спине и расплакалась. Горько, навзрыд, как девочка, у которой развязался бантик.
– Я уволилась из полиции, – брякнула она.
Джерри был как каменное изваяние – так и любовался волшебными мирами за горизонтом.
– Джерри… Джерри… – позвала Фэр – навряд-ли он хочет быть «Маркосом». – Прости… – и запнулась, сама не веря, что сказала это. – Прости меня, слышишь? Я вела себя плохо. Я тебя обидела, но ты мне нужен. Очень, очень нужен!
Фэр прижималась к нему, тёрлась щекой о плечо, гладила по отросшим волосам – бесполезно, ноль реакции.
– Он убил Агустину, – шепнула она, понимая, – всё напрасно. – Я только что с похорон. Мне так плохо, ты мне нужен, Джерри… Давай попробуем начать сначала. Прости меня…
Тут Фернанда ощутила на коже рук холодные слёзы – Джерри плакал. Но так и не шелохнулся – не услышал её мольбы.
Оставив его наверху, Фэр убежала в гостиную и села на лестницу. Уронив голову на колени, она рыдала навзрыд. Джерри не простит её. Что она наделала? Как могла обвинить его в восемнадцати убийствах? Это же Джерри, её Джерри! Ну и что, что он Маркос Феррер. Люди часто меняют имена и скрывают прошлое. За своё прошлое Джерри ответил, и это не значит, что будущего он не хочет. Какая она идиотка!
Фэр в истерике побила кулаками лестницу, и тут что-то мягенькое коснулось её ноги. Это пришёл Дамас.
«Если так реветь, можно и в дурку попасть», – почесав морду лапой, кот забрался к Фернанде на колени. Свернулся клубком. Его нежная шёрстка и томное мурлыканье девушку чуть взбодрили.
И вдруг раздался шум. Некто стоял на лестнице у Фэр за спиной (она кожей ощутила взгляд). А потом, раз – и Джерри сел на ступеньку рядом с ней. Молча. Фернанда рискнула поднять голову, но он лицезрел пустоту, блуждая в мирах, куда ей доступа не было. Что делать и говорить Фэр не знала. Всхлипывая, машинально перебирала она шерсть Дамаса – тот блаженствовал.
Но, ещё миг, и Джерри будто очнулся. Вытянув руку, погладил кота по загривку. Пальцами наткнулся на пальцы Фэр и сжал их. В груди девушки разлилось тепло. Она словно оазис в пустыне увидела, когда Джерри уложил подбородок на её плечо, копируя своего хитрого голубоглазого питомца.
– Ты меня простишь? – спросила Фернанда.
– Угу…
«Сколько живу на свете, но таких дураков днём и с фонарём не сыщешь», – зевнул Дамас, кладя голову на ногу Джерри, а хвост на ногу Фэр – специально приклеил их друг к другу.
====== Глава 43. Замороженный ======
Миновала неделя. Тяжёлая, омрачённая воспоминаниями о смерти Агустины и её убийце. Да ещё Амадо буянил, докучая женскому семейству звонками по телефону и воплями под дверью – требовал от Вирхинии объяснений, зачем она связалась с Джерри и от кого родила Эдди. Фэр не знала какому идолу молиться, чтобы Амадо утих. Вот тормоз! Проснулся, когда узнал, что Джерри – его брат. Раньше ему было наплевать, с кем Вирхиния кувыркается. А Берни, тем временем, добился согласия Вирхинии на анализ ДНК, и все ждали его результатов со дня на день.
Но, Джерри благодаря, Фернанда капля по капле приходила в себя. Хотя он казался притихшим, был ласков и не тревожил прошлое. И ничего не объяснял. Но Фэр ощущала натянутость, читала грусть в его глазах. Доверие растаяло льдом в бокале мохито. Фернанда злилась на Джерри за его обиду. Да, она перегнула палку, накосячила, но извинилась же, извинилась искренне, а он молчанием выражает ей своё «фи».
– Джерри, может мы поговорим? – этой ночью, лёжа в постели, Фэр решилась тему секретов поднять.
– О чём?
– Ну… ты не хочешь ничего рассказать? – мурлыкала она, как кошка, спящая на груди человека.
– Мне нечего рассказывать. Лучше давай спать, – пресёк Джерри её игру.
Фернанда еле сдержалась, чтобы не ударить его. Ну в конце концов! Он сам виноват! Если бы рассказал о своём прошлом, она не обратилась бы в консульство. Джерри сам заставляет её любопытничать.
Однако сон Джерри лишь симулировал. Всю ночь он гладил Фэр по спине, перебирал пальцами её локоны – долго, упорно и внимательно, будто его заклинило. И, уже засыпая, Фернанда услышала лёгкий всхлип. Он плачет? Фэр не могла поверить. Кто бы ей рассказал, она высмеяла бы его!
В этот момент Фернанда вникла в истину, которую Джерри твердил ей всегда – она его не понимает. Абсолютно! Вот что произошло? Она извинилась, они помирились, и он простил её. Или сделал вид? Как бы ни было, а слёз втихушку по ночам Фэр не ожидала.
Но утром Джерри ничем не выдал бессонной ночи. Фернанда же ощущала радость – она не работала в полиции уже неделю.
Тем не менее, разговоры по телефону, с которыми Джерри бегал то на крышу, то в ванную, её настораживали. С кем он шушукается? Может, завёл другую? Или тайком помирился с бывшей?
Когда Джерри, объявив, что едет на репетицию новой концертной программы, попрощался с Фэр нежным поцелуем, она вздумала проследить за ним. За минуту оделась и выскочила на улицу. Джерри явно шифровался. Оставив Феррари на парковке, он сел в такси. Фернанда (на другом такси) отправилась вслед.
Ехали долго и путано. Джерри расплатился с водителем на Авенида Эскалада у непримечательного серого здания. Ни вывески, ничего. Похоже на тайный склад или подпольное казино. Однако в здание он не зашёл. Дождавшись, когда такси отъедет, спрятался за раскидистой сейбой – цветущим деревом, которое формой напоминало бутылку и в народе именовалось «пало боррачо» – Пьяный ствол. Джерри стал караулить вход в здание, что скрывался под пожарной лестницей.
Так прошло минут сорок. Джерри наблюдал за загадочной постройкой, а Фэр шпионила за ним из такси.
Наконец из дома вышел мужчина. По виду молодой, субтильного телосложения, он был одет в широкие чёрные штаны с карманами и бесформенную чёрную же рубашку. Голову закрывал капюшон, а лицо – солнечные очки и борода. Парень Фернанду не впечатлил – безликая наружность. Но Джерри, вынырнув из-за дерева, кинулся наперерез. Чуть не снёс мужчину, грубо цапнув за локоть, и начал что-то втирать ему. Парень заспорил, жестикулируя, как сурдопереводчик. Фэр не слышала фраз – собеседники были далеко.
«Бззззззз», – завибрировал телефон в рюкзачке. Фернанда не хотела отвечать – её больше интересовал Джерри, который парню едва руки не ломал. Смахивало на сцену ревности. А если он и правда бисексуал, и этот тип – его любовник?
«Нет, быть не может!», – отогнала Фэр эту идею. Джерри любит её, Фернанду. Или притворяется?
«Бзззззз», – не унимался смартфон.
– Да чтоб тебя! – на дисплее мигала «любимая» надпись: «тётя Фели». – Слушаю!
– Фернандита, – затараторил до боли знакомый, подобострастный голосок, – приезжай скорее! У нас тут ЧП!
– Опять? – вспыхнула Фэр, еле сдержав ярость. – Но я больше не инспектор полиции, тётя. Я не могу помочь во время ЧП.
– Но ты ещё и член нашей семьи! – тётя Фели сменила тон на обиженный. – А у нас тут такое, такое! Это касается всех нас.
– Ну что ещё стряслось? – вздохнула Фернанда – объекты наблюдения исчезли, когда тётя отвлекла её.
– У нас Эдди пропал! – сообщила та жалобно.
– Как пропал? Куда?
– Я думаю, его похитили!
«Да кто его похитит? Кому он нужен?» – взъярилась Фэр про себя.
– А в колыбельку положили куклу, – гнусаво вещала тётя Фели.
– Какую куклу? Тётя, говори яснее!
– Большого пластмассового пупса! Короче, это длинная история. По телефону её не расскажешь. Приезжай немедленно, Фернандита!
Пришлось ехать домой.
Ситуация действительно выглядела странной. С утра тётя Фели вывезла Эдди на прогулку. Далеко они не ушли – завернув за угол, столкнулись с Вирхинией, мчавшейся с автобусной остановки. В гневе та схапала коляску и убежала с ней домой.
Когда тётя вернулась, коляска с Эдди стояла в холле. Вирхиния в гостиной лопала пиццу, запивая её кока-колой. Злая как чёрт, она назвала тётю старой клячей, что позорит её, демонстрируя всем безносого ребёнка. Эдди громко орал, поэтому Вирхиния, выбежав в холл, пнула коляску ногой. Та упала, младенец вывалился и закричал пуще прежнего. За это тётя Фели настучала дочери по мордасам. Воя и потирая лицо, Вирхиния перепрыгнула через младенца и ушла к себе. Тётя же, отнеся Эдди в детскую, стала дописывать финал сказки «Мой розовый пудель». А как очнулась и вспомнила, что Эдди пора кормить, нашла в колыбели пластмассового пупса – ребёнка и след простыл. Тётя Фели подумала на Вирхинию, но та спокойно готовила еду в кухне, напевая религиозную песенку. На вопрос о младенце пожала плечами, упрекнув мать в безалаберности, ведь Эдди – это её проблема. У Вирхинии есть миссия поважнее – сбор денег в интернете.
Прогулочная коляска была в доме, но распахнутое окно детской уверило тётю: Эдди похитили в целью выкупа. И она позвонила комиссару, а потом и Фернанде.
Искать младенца Фэр не улыбалось. Мысли её занимал Джерри, его поведение ночью и сцена с неким типом. А Эдди лучше бы исчезнуть навсегда – нервы, шум, расходы, болезни, а толку нет.
Тётя же, расклеив по кварталу объявления о пропаже Эдди, получила за это новый втык от Вирхинии. Комиссар сам не приехал – отправил Гонсалеса и двух младших полицейских (нового инспектора он пока не нашёл). Они составили протокол, осмотрели детскую, но ничего не обнаружили. А тётя Фели, уверенная, что похититель позвонит, долго упрашивала копов поставить жучки на все телефоны. Но Вирхиния и тут нагадила – рассказала полицейским, будто в тётю вселился Сатана, и она ищет младенца, который умер при родах. С воплями: «Разбирайтесь сами», копы уехали.
Найдя семь входящих от Джерри, Фэр уже мечтала дёрнуть из этой психушки, но застряла из-за Маргариты, которая утопала в депрессии, как «Титаник» в Атлантическом океане. Взяв в салоне отпуск, она била баклуши, лёжа в кровати и читая книги о загробной жизни, стыренные у Вирхинии. Маргарита упивалась своим горем, жалуясь на несправедливость судьбы, а Фэр не умела работать жилеткой. Её саму успокоил Джерри. Благодаря ему она чуть взбодрилась. А у Марго такого человека не было – Тос не тянул роль утешителя скорбящей матери.
Не придумав, как встряхнуть Маргариту, Фэр эту деятельность свернула. Но, уже стоя в холле, услышала вопль из кухни. Спотыкаясь и роняя мебель, она побежала на звуки.
Тётя Фели орала, как гиббон. Холодильник был открыт настежь, а на кафеле, в полиэтиленовом пакете что-то лежало. Фернанда сначала решила – это замороженная индейка или поросёнок, но, подойдя ближе, шарахнулась – из пакета торчала маленькая ножка. Младенец! Эдди!
– Я… я… я… хотела к-к-курицу п-п-приготовить, – в ужасе заикалась тётя Фели. – П-п-олезла в м-м-морозилку, а там это… В пакете…
– Он того? Сдох? – спросила Фэр шёпотом.
– Что значит сдох? – возопила тётя, истерично хлюпая носом. – Это ребёнок, а не крыса! Как можно про ребёнка говорить, что он сдох?!
Фернанда пожала плечами. Обошла пакет кругом. Эдди не дышал и был покрыт льдом – очевидно, в морозилке лежал давно.
– А сколько часов назад Эдди пропал?
– Ну, мы гуляли в девять утра, – тётя Фели спряталась от кулька в углу. – Потом пришли, я разругалась с Вирхинией. Ну, где-то часов в десять, в одиннадцатом, я положила Эдди в колыбельку и ушла к себе. А в час дня пришла кормить. Но там уже был пупс.
– А сейчас шесть вечера. Значит, он морозится часов с одиннадцати, – заключила Фэр. – По-любому он труп. Сейчас я вызову комиссара и судмедэкспертов. У меня нет больше полномочий. Я не могу осматривать труп и место происшествия. Пускай тут лежит, не будем его трогать до приезда криминалистов.
– Ты думаешь, это Вирхиния? – замогильным шёпотом спросила тётя.
– Ну, а кто ещё? Марго навряд-ли. Она и из комнаты не выходит. Чужих в доме не было. А Вирхинии Эдди давно мешает. Сама не знаешь что ли, тётя? У неё есть мотив. Она всем рассказала, что ребёнок умер, а ты сегодня вывезла его на прогулку.
Оставив труп в покое, женщины вышли в гостиную. Тётя Фели, икая, пила валерьянку, а Фернанда позвонила в полицию. Комиссар, решив – это шутка, заявил: фантазии тёти уже перешли границы. Но после криков Фэр, что она лично видела мёртвого ребёнка, приехал с судебными медиками и тремя копами. Они обыскали холодильник, распечатали пакет (он был заклеен скотчем) и обнаружили: Эдди не только завернули в полиэтилен и заморозили, но и вскрыли ему череп. Окровавленный кухонный топорик нашёлся в спальне у Вирхинии, как и вынутый из головы мозг. Сложен он был в миску и поставлен на самодельный алтарь. Вокруг горели свечи, стояли иконы и цветы. Вирхиния в комнате отсутствовала – ушла, даже не закрыв дверь.
Когда она явилась домой, её встретил наряд полиции. К шоку Фернанды, кузина не отпиралась. Она со смаком рассказала, как убила Эдди кухонным топориком, сделала ему трепанацию черепа, а тело засунула в морозилку, чтобы пустить на шашлык, которым хотела накормить нищих. А потом ушла в банк снимать деньги с карты – пожертвования на лечение Эдди. Собиралась заплатить художнику, который нарисовал бы с неё икону – мать-мученицу, убившую ребёнка во имя Бога.
Эдди забрали в морг. Тётя Фели впервые рыдала, когда Вирхинию усаживали в полицейскую машину на глазах у всех соседей. А Фэр смекнула: кузина давно это задумала и намеренно устроила цирк с религиозным фанатизмом – косила под сумасшедшую. Но по её мнению всё закончилось великолепно – Эдди умер, а Вирхинию будут судить. Единственная, кого Фернанда пожалела, – тётя Фели. Бедняга осталась без дочери и без внука.
Позвонив Джерри, Фэр рассказала ему о случившемся. Он велел ехать домой, пока и её не убили. Фернанда оценила это его выражение – «возвращайся домой», но тётя Фели так горевала, что бросить её одну Фэр не смогла. Маргарите было наплевать, она и не вышла узнать что случилось. И Фернанда (хотя Джерри был против) осталась ночевать дома.
А утром её ждал новый сюрприз – в почтовом ящике она наткнулась на конверт от анонима. Внутри лежала серебристая с глиттером тетрадка – затерявшийся дневник Агустины.
====== Глава 44. Angelis Pacis Amare ======
К дневнику записки не прилагалось, а на конверте был указан лишь адресат – Фернанда Ривас. Закрывшись в спальне, Фэр начала лихорадочно дневник листать. На первых страницах не было ничего любопытного. Девичьи грёзы – стишки, сердечки, цветочки, вырезанные из журналов фото актёров и певцов, в том числе и Джерри. Но потихоньку записи мрачнели. Стихи с любовными страданиями подростка исчезли. Появились высказывания наивно-депрессивные.
От вида круглых, немного детских буковок Агустины, у Фэр к глазам подступали слёзы и текст растворялся, будто смытый водой. Ну почему? Почему именно Агус уготована такая судьба? Целая жизнь была у неё впереди, столько открытий, побед, надежд – всё растоптало мерзкое неуловимое чудовище. И вот милой, некогда весёлой и талантливой девочки больше нет, а убийца на свободе. Он дышит, ходит, развлекается, мечтает и ищет новую жертву. В дневнике мелькнуло имя «Иван», и Фернанда, яростно утерев слёзы, вчиталась:
15 марта 2015
«Профессор Иван супер странный, – писала Агустина. – Всё зырит, зырит… А в школе ходят слухи, что он, как это называется, педофил, типа учениц соблазняет. А меня не соблазнял. Врут всё, наверное. Может, я страшная, раз ему не нравлюсь?».
20 марта 2015
«Я точно страшная и некрутая. А профессор Иван любит таких крутых, как Лина. Хотя Фред Муньос говорит, что я клёвая. Но чего он понимает в девушках? Он же глупый мальчик! А профессор Иван – взрослый мужчина. И очень симпатичный. Сегодня он погладил меня по голове, когда я хорошо ответила на его вопросы. А Фред и Сэси нудят, чтобы я была осторожна. Вечно они трусят и читают морали. Вот поэтому они непопулярные в школе. А я не хочу быть отстоем! А профессор Иван всё равно не смотрит на меня, как на женщину. Зато Лина всей школе растрепала, что у неё был секс с преподавателем. Вот овца! Звезду из себя строит! А я чем хуже? Завтра юбку покороче надену».
27 марта 2015
«Сегодня профессор Иван так пялился на меня, что я чуть под парту не залезла. Наверное, это из-за моей юбки. А сеньора Эрика не понимает, что я хочу быть крутой. Она на меня наорала и сказала, что это не юбка, а пояс. Но Лина же ходит в таких юбках и на неё не орут. А профессор Иван сказал, что мне очень идёт. Ах, если бы там был Джерри Анселми, я бы вообще пришла без юбки! Он такой красивый и клёвый, он уж точно в школе не был отстоем, а тёте Фэр удалось его подцепить. Почему не я с ним познакомилась, а она? Ведь я так его люблю! А Лина меня достала! Ей типа не нравится, что профессор Иван считает меня красивой. Так и двинула бы ей! Даже тётя Фэр мне это разрешила, но эта дура всё время ходит с дружками-телохранителями, крутизной хвалится».
11 апреля 2015
«Если мама узнает, она меня убьёт! Сегодня профессор Иван оставил меня после уроков. Он сказал, что я плохо учусь по его предмету, но я очень красивая и прикольная, и он не хочет ставить мне неуд. Он погладил меня по коленке, а потом сказал, чтобы я села на парту. Я и села. А он взял ножницы для бумаги, разрезал мне колготки и стал трогать мои ноги. Я заплакала, а он сказал, чтобы я не плакала, и что всё будет клёво. Я опять заплакала, а он велел идти домой и подумать над своим поведением. Если я не соглашусь заняться с ним сексом, он расскажет директрисе, что я к нему пристаю. Не знаю что мне делать. Он симпатичный, но был бы это Джерри Анселми, я бы и думать не стала».
18 апреля 2015
«С утра Лина спёрла мой рюкзак и раскидала вещи из него по школьному коридору. А всё от того, что профессор Иван не обращает на неё внимания. И не будет больше. Потому что он теперь мой! Вчера я пришла к нему и сказала, что согласна на его предложение. Это же все делают, что тут такого? Зато я стану взрослой. А он обещал, что мне будет прикольно, и что он исправит мне неуды. Это так круто – бесить Лину! Она так и рыдает по углам, дура».
24 апреля 2015
«Сегодня это произошло. Я думала, будет хуже и очень боялась, но было не больно. Это как на приёме у гинеколога – стыдно, но надо. Но если узнает мама, она меня повесит.
Профессор Иван оставил меня после уроков мыть парты. Сначала он снял с меня блузку и лифчик и потрогал за грудь. Я сказала, что замёрзла, а он сказал, что ему нравятся девушки с маленькой грудью, как у меня. А потом он велел снять юбку и трусики и залезть на стол. Поначалу я стеснялась, но успокоилась и всё сделала, как он сказал. Я теперь взрослая женщина! Профессор Иван обещал, что никому не расскажет и сделает меня отличницей по истории искусств. Это клёво!».
2 июля 2015
«Профессор Иван теперь мой любовник. Оказывается, секс – это прикольно и совсем не страшно. Зато я теперь взрослая. А у Лины уже нервный тик, ведь профессор Иван её кинул. А пока каникулы, мы с профессором ходим в одно место. И Лина с нами, и ещё несколько девочек из параллельных групп. Там что-то вроде сеансов по вызыванию духов. Все сидят на полу и курят трубки. А ещё слушают какого-то мужика в балахоне. Брат Света – так его все называют. А профессор Иван вчера дал мне покурить трубку. А я как вдохнула, закашлялась и увидела, что у всех головы квадратные. Ну и упала в обморок. А потом я очнулась у профессора в квартире. Он так ругал меня, так ругал, даже стукнул по лицу».
4 сентября 2015
«Вчера на лекции по архитектуре мне стало плохо, и медсестра сказала, что я могу быть беременна. Я так испугалась, так испугалась! Я не знаю, могу я быть беременна или нет. Профессор Иван мне не говорил, что я могу залететь. Я пошла к нему и спросила, а он начал кричать и чуть не убил меня. Он сказал, что если я залечу, то должна родить. А если я захочу сделать аборт, то он посадит меня на цепь, потому что аборты – зло. А если мама узнает, она пустит меня на фарш для пирожков».
19 сентября 2015
«Я не беременна! Крутяк! Тётя Вирхиния вчера это подтвердила. Я сказала профессору Ивану, он похлопал меня по плечу и сказал, что я молодец. А потом мы опять пошли в это Братство. Он сказал, что два месяца испытательного срока кончились и сегодня я из Новичка превращусь в настоящую Ангелис, и это очень почётно. Но я не могу курить то, что они предлагают. Меня тошнит, а перед глазами всё летает и крутится, как будто я смотрю в кривое зеркало. Но тот человек, которого все называют Братом Света, велел профессору Ивану напоить меня «Благодатным эликсиром». Это была какая-то гадость, которая воняла полынью. Ужасно горькая. Я её выпила, а дальше ничего не помню. Потом я очнулась, увидела, что на меня зырит толпа в человек пятьдесят. Они сказали мне: «Теперь ты одна из нас», велели взять бумажку и прочитать клятву верности Братству, стоя на коленях перед живой змеёй. Эта змея сидела в клетке и таращилась на меня. Мне было очень страшно. Ненавижу змей! Я хотела сбежать, но этот Брат достал кинжал и стал мне угрожать. Он сказал, что я уже стала настоящей Ангелис и если откажусь воздать почести Главной змее и прочитать клятву верности Братству, он вспорет мне живот. Тогда один человек за меня заступился. Он сказал, что не надо меня пугать, я ещё маленькая и не всё понимаю. А мне велел не бояться и просто прочитать то, что написано на бумажке. Не знаю, кто это был – они все одеты в чёрное, в перчатках и в чёрных очках, но одни в банданах, а несколько человек, в том числе и профессор Иван – в капюшонах. И все похожи друг на друга. Я сделала, как они велели. Потом мне принесли чёрную одежду: штаны, рубашку, бандану, перчатки и очки. Я в это оделась, и меня отпустили. Они сказали, что у меня будет Наблюдатель. Когда мы вышли оттуда, я сказала профессору Ивану, что больше не пойду в это Братство. Там все какие-то ненормальные. А он засмеялся и сказал, что если я не пойду, они мне отомстят».
12 декабря 2015
«Они мне угрожают. Лина сказала, что если я не вернусь в Братство и не покаюсь перед Братом, я об этом пожалею. Никто не может уйти от них безнаказанно. Сегодня, когда я вышла из школы, меня схватили, завязали глаза и втолкнули в машину. Мне сказали, чтобы я возвращалась в Братство, там за мной присмотрят и со мной ничего не случится. Но если я буду сопротивляться, будет хуже. Наверное, это был мой Наблюдатель. А я никогда его не видела, Ангелис запрещено общаться с Наблюдателями и излагать кому-то мысли своей души. Только Брату. Потом меня вытолкнули из машины и велели развязать глаза, когда я услышу, что машина отъехала. Я запомнила только, что она была чёрная и большая. Очень красивая».
Фэр прервала чтение. Мозги её свернулись в трубочку. Какая чушь! Впечатление, что Агус писала фантастический рассказ. Неужели Иван-Конрад не только принудил её к близости, но и втянул в секту? Может, это – плод больного воображения подростка? Фернанда опять глянула в дневник:
13 января 2016
«Профессор Иван снова привёл меня к Брату. Тот сказал, что я долго не ходила на собрания, и он меня накажет. Он велел раздеться и вытащил плётку. Он хотел меня побить. А я прямо сказала, что не буду ему подчиняться. Я сказала, что они сумасшедшие, и моей ноги в их дурдоме больше не будет. И я убежала оттуда. Они меня не держали. Но сейчас я боюсь. Каждый день получаю записки с угрозами. Они подкладывают их всюду – в папки, в книги, в карманы. А мой Наблюдатель скинул мне смс-ку. Он написал, чтобы я не возвращалась в штаб Братства, или меня там сразу убьют. И ещё он велел рассказать обо всём комиссару полиции, но не посвящать в это тётю Фэр. Кажется, они всё знают о моей семье и мне очень страшно. И он велел уничтожить смс. Наверное, он один из Астралис – приближённых Брата. Я стёрла смс-ку. Не понимаю, почему этот человек решил мне помочь. Может, он тоже знает, что эти люди больны? Наверное, из-за нервов я сейчас так много ем, что профессор Иван говорит, что я стала некрасивая и толстая. И поглупела. Он не хочет больше быть со мной. Как же так? Ведь он обещал быть со мной всегда!».
На этом записи закончились. Но Фэр нашла ещё несколько фраз, замаскированных пустыми страницами. Изучив дату, она поняла – это был день смерти Агустины. Размашисто и суетливо девчонка нацарапала послание, когда в дом ворвался маньяк:
«Он уже здесь! Он пришёл за мной. Он не бросает слов на ветер. Он приходит за каждым, кто ему не подчиняется. Найдите его! Братство «Angelis Pacis Amare».
Внизу Агус нарисовала змею с крыльями летучей мыши, что обвивала цветок – розу. Иных записей в дневнике не было.
Фэр снова перечитала это безумие. Выходит, Агустина попала в секту. Ей угрожали и убили за побег оттуда. Но схема преступления идентична другим восемнадцати…
Значит, маньяк – сектант или главарь этой организации. А жертвы – бывшие члены секты. И способ убийства явно ритуальный: ванна, яд, игла, розы. Надо срочно копать информацию по сектам, что существуют в Байресе! Агустина несколько раз упомянула слова: Братство, Брат Света, Ангелис… Angelis Pacis Amare. Может, это и есть название? Где-то она его видела… Но где?
В телефоне висели звонки от Джерри, но Фэр плюнула на это. Подождёт. Если дневник Агус – ключ ко всему, можно раскрутить не только серию убийств, но и обнаружить некую тайную группировку. Надо бы позвонить комиссару… Но что сказать? Она уволилась и у неё нет полномочий для официального расследования и доступа к картотекам и базам данных. Но в интернете полазить она может!
Включив ноутбук Агустины, Фернанда набрала в гугле фразу: «Angelis Pacis Amare». Поисковик отправил её на сайты о латинском языке, сайты-переводчики и страницы об иерархии католических ангелов. Наконец, на форуме, посвященном мировым религиозным течениям, культам и сектам, Фэр наткнулась на заметку:
«Angelis Pacis Amare» – Братство «Ангелы мира и любви». Молодая секта, образована в 1971 году в Чили. Её создатель – Николас Шультс. Секта была запрещена, несколько руководителей её арестованы, а иные разбежались по миру. Николас Шультс эмигрировал в Аргентину, где попался на наркоторговле и был приговорён к тюремному сроку. Подробнее о Братстве можно узнать из книги «Религиозные культы Латинской Америки, опасные и странные».
Фэр перешла по указанной ссылке. Ей было рекомендовано вышеназванную книгу скачать, и она скачала. Открыв текстовый файл, нашла в оглавлении раздел: «Angelis Pacis Amare» – Братство «Ангелы мира и любви».
«Angelis Pacis Amare – одна из современных латиноамериканских сект. Образована Николасом Шультсом в Чили, в 1971 году. «Ребёнок улицы», уроженец Сантьяго де Чили. Родители от него отказались, и всё детство Шультс бродяжничал. В 1970 году, в результате несчастного случая, на его голову упал козырёк крыши. После черепно-мозговой травмы Шультс заявил, что у него открылся третий глаз. Назвавшись Избранным Братом Света, он организовал псевдорелигиозную секту «Angelis Pacis Amare».
Адепты её делили всех на «Братьев» и «Чужаков». «Братья» набирались из «людей помойки», маргиналов, сирот, жителей трущоб и иных неблагополучных элементов. «Чужаками» провозглашались все остальные – мир, настроенный враждебно к таким отбросам. Шультс объявил «священную войну» против «Чужаков», принудив адептов совершить пару десятков ритуальных убийств. Но секта была разоблачена и запрещена на территории Чили. Несколько приближённых к Шультсу людей подверглись аресту, а сам он эмигрировал в Аргентину, выпросив политическое убежище из-за «репрессий на религиозной почве со стороны Чили». Впоследствии, уже в Аргентине, он попался на наркоторговле и отмотал срок.
