Текст книги "Секс-символ (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)
– Он тебя обидел? – насторожился Джерри. Сам он пил крепкий травяной чай.
Фэр осторожно кивнула, сама себе напоминая бездомного котёнка, которого обидели злые псы.
– Чуть не задушил. Но я не боюсь ушлёпков, я же полицейская. Я его ударила. Но… просто, просто этот Иван, он… он брат моего бывшего, который выпил мне всю кровь. Вот, – Фернанда на Джерри не смотрела – он такой пронырливый, ещё прочитает что-нибудь в её взгляде.
– Ясно, – Джерри отставил чашку. – Ты вспомнила о бывшем и поэтому расстроилась?
– Не совсем. Я вспомнила о том, что вытворял этот козёл. Я от него сбежала, потому что он изверг и хотел сломать мне жизнь. Я думала, что больше не встречу его и членов его семейки. Но вот опять… Откуда Иван тут взялся, не понимаю. Семь лет назад он жил в Штатах, – Фэр всхлипнула, утирая лицо платком, заимствованным у Джерри.
– Ну-ну, не надо так убиваться, – он придвинулся. Обнял за плечи. – Ты уже большая девочка. Не думал, что увижу, как этот крепкий орешек Фернанда Ривас рыдает, как маленькая девочка, – и хихикнул.
– Очень смешно! Я прям вся оборжалась! – Фернанда отпихнула Джерри, пролив остатки кваста.
– Хватит злиться, – сказал он примирительно, вручив ей салфетку. Фэр, угрюмо сопя, начала вытирать блузку. – Хочешь, я позвоню Алвесу? Он найдёт управу на этого дегенерата.
– Это было бы супер, но я никому не хочу рассказывать, что он – брат моего бывшего!
– А это здесь причём? – не понял её Джерри. – Опять ты включила дурочку? Или бывший для тебя ещё что-то значит? – лицо его помрачнело, а глаза мгновенно погасли, будто свеча на ветру.
– Это не так! Я его ненавижу! – в бешенстве крикнула Фэр.
– Тогда почему не хочешь наказать его брата? Он работает преподавателем и соблазняет учениц. Твоя племянница не единственная попалась в его лапы, не так ли? Его надо вытурить из школы и упечь в тюрьму!
– Но я не хочу подвергать Агустину допросам, – растолковала Фернанда свою позицию.
– Я думаю, Агустине придётся наступить себе на горло, или этому типу всё сойдёт с рук, – Джерри говорил с омерзением. – Ублюдков надо наказывать. Пойми, май дарлинг, ты не оградишь её от жизни. Она попала в историю и должна из неё выйти с честью. А ты хочешь её спрятать. Но когда обидчиков накажут, девочка будет гордиться собой и отпустит этот кошмар, сотрёт его из памяти. Иначе он, как любое незавершённое дело, станет мучить её годами. Неправду говорят, что надо прощать и ждать, когда жизнь сама накажет. Враньё! Дерьмо живуче, а осознание того, что оно счастливо и свободно, душит тебя изнутри. Поэтому месть – лучшее оружие, – голос Джерри зазвучал металлически, а глаза посветлели, обратившись в прозрачно-зелёные стекляшки.
Фернанда в кресло вжалась от его вида. Иногда Джерри её пугал. Но он прав – Ивана надо наказать.
Джерри поставил на уши Элио Алвеса, но тот сбросил его с луны – чтобы обвинить Ивана, нужны прямые улики, показания Агустины и других потерпевших девочек. А Иван наверняка их запугал. Общаясь с адвокатом, Джерри так надолго завис в телефоне, что Фэр уснула в гостиной. Проснулась ночью в спальне, в его объятиях. Во сне Джерри улыбался, и Фернанда верила: он без маски. Так лицемерить невозможно.
Но виски Фэр хлестала боль – последствия эпизода с Иваном. Неужели её память эту историю так и не убьёт? Семейка Палло чуть не изуродовала ей жизнь. А теперь и Агустине досталось. Твари! Ещё и размножаются. Трясут причиндалами налево и направо!
Наверное, каждому знакомо состояние, когда ты дико хочешь спать, но сон не идёт. Ты погружаешься в дремоту-галлюцинацию, а мысли крутятся, вертятся, как карусель… Фернанда вроде спала, а вроде бодрствовала. Выйдя из тела, разделилась на половинки: Фэр нынешнюю и Фэр из прошлого. Нынешняя обнимала Джерри Анселми, чувствуя запах его парфюма, его дыхание, и с виду безмятежно спала. А прошлая…
Восемнадцатилетняя девушка с глазами-кристаллами и мировоззрением – облаками из книг и сериалов. В драных джинсах, с осветленными в каштановый волосами, она гуляла по Нью-Йорку, неся за спиной рюкзачок – приехала поступать в Полицейскую Академию. Поступила. Ненадолго. Ведь появился он. Конрадо Палло – жгучий брюнет с янтарными глазами, чистокровный итальянец.
С детства живя в Нью-Йорке, он называл себя американским именем Конрад. Познакомились они нетривиально. Фернанда гуляла по Бруклинскому мосту, любуясь на Ист-ривер, и увидела: трое мальчишек лет десяти издеваются над кошкой. Животное барахталось и мяукало, пока «милые» ребята держали его над водой за шкирку. В Фэр с юности горела жажда справедливости, и она рванула на помощь кошке. Бросив животное, хулиганьё смоталось, а кошка зацепилась за парапет. Фернанда, молодая да несмышлёная, полезла её вытаскивать. Она непременно упала бы в реку, если бы не молодой человек. Он был высок, как телевышка. Отругав Фэр за безалаберность, перегнулся через перила и кошку выудил.
Так они и встретились. Обходительный Конрад читал стихи, травил анекдоты, делал комплименты её сапфировым глазам и чудным ножкам. И Фэр влюбилась. Они бродили по Центральному парку, Манхэттену и Таймс-сквер, держась за руки, изучая город вдоль и поперёк. Ели мороженое и целовались под светящимися фонтанами. Никогда Конрад не говорил: «Я тебя люблю». Лишь: «Я тебя хочу», «Давай займёмся любовью, крошка» или «Роди мне пятерых наследников». От этого Фэр корёжило – она ещё тинейджером решила, что детей у неё не будет, поэтому секса с Конрадом избегала. Ему внушала, что стесняется, а сама боялась киндер-сюрприза.
Конрад не был первым её мужчиной. Девственности она лишилась в семнадцать лет с молодым инструктором по плаванью. Фернанда всегда любила мужчин, красивых визуально – среднестатистическая внешность её не привлекала.
Следующим этапом было знакомство с семьёй Конрада. По итальянским традициям много поколений родственников жили в одном доме. Всего – двадцать человек, включая древнюю прабабушку, что передвигалась в инвалидном кресле; бабушек и дедушек; родителей; брата Конрада – Ивано; его сестру, тринадцатилетнюю Джину, а также их дядей, тётей, племянников и племянниц, двоюродных, троюродных и пятиюродных. И эта толпа присела Фэр на уши: она должна родить наследника в ближайший год. Фернанда скрипела зубами, но молча.
Наконец и до интима дошло. Почти. Когда Фэр (по мнению Конрада) испортила чудный вечер, настояв на контрацепции, он устроил скандал – презервативы и противозачаточные вылетели в окно. Влюблённые разругались в пух и прах, и Конрад свалил. Фернанда решила переболеть этим мужчиной и расстаться с ним. Не тут-то было! Через две недели Конрад явился опять. Извинялся, убеждал, что даст ей время, и Фэр, развесив уши, отправилась на вечеринку – день рождения Конрада и Ивана.
Сняв загородный дом, братья собрали толпу, организовав бешеную попойку с марихуаной, кокаином и экстази. Что за дрянь ей подсыпали, Фэр не знала, но почва ушла из-под ног. Как и рассудок. Поэтому Конрад в ту ночь уломал её на секс. Это не было изнасилованием. Фернанда легла с ним добровольно, а, придя в себя и осознав, что забыла о предохранении, убежала. Сменила сим-карту и адрес, переехав на новую квартиру.
Но Конрад достал её окружным путём – их ночь он заснял на камеру. Когда Фэр начала его игнорировать, он выложил её видео и фото на порно-сайт и разослал ссылку студентам Полицейской Академии, где Фернанда училась. Слава о ней распространилась мигом. Пришлось забрать документы и из Академии уйти.
Но это было лишь началом катастрофы. Быстро обнаружив залёт, Фэр поскакала на аборт. Конрад её выследил и, поймав у клиники, ударил камнем по голове.
Очнулась Фернанда в подвале, прикрученная цепью к батарее. И было ей сказано: выпустят её, когда она родит наследника.
– Ты будешь здесь сидеть, пока не родишь мне сына! – орал некогда любимый мужчина. – А как поумнеешь, родишь второго. А потом третьего. Я хочу много детей, поэтому готовься! Хорошая женщина – это беременная женщина! Остальные – шлюхи!
Фэр рыдала и кричала, умоляя отпустить её. Оскорбляла, прямо говорила, что рожать детей не хочет. Но Конрад смеялся и бил её по щекам.
Так Фернанда провела четыре месяца – Конрад держал её в подвале своего дома с молчаливого одобрения всей семьи. А его мать и брат даже приходили любоваться на её живот. Конрад кормил Фэр, как на убой, а бил только по лицу, чтобы не навредить драгоценному ребёночку, которому Фернанда желала сдохнуть. И её любовь к Конраду превратилась в жгучую ненависть. Она мечтала убежать из ада, избавиться от живота и вернуться домой, в Аргентину.
Спасла её Джина, юная сестрица Конрада. Однажды семейка уехала на национальный праздник в итальянскую общину, а девчонка осталась дома – из-за плохих оценок. Она так разобиделась, что стащила у Конрада ключи и выпустила Фэр.
Далее в памяти Фернанды были провалы. И туман. Она бежала, бежала вперёд, задыхаясь. Хотела прыгнуть с моста. Но решила – её могут выловить и даже спасти. Тогда Фэр забралась на десятый этаж высотки и сиганула в лестничный просвет. Отключилась она уже во время падения. Была уверена, что разобьётся, но очухалась в больнице. С переломанными ногами и руками и без живота – упала плашмя на него. Ребёнка, естественно, потеряла.
Фернанда помнила, как хохотала, представляя физиономию Конрада. Врачи явно решили: она с горя свихнулась, но Фэр была счастлива. Удивительно, что Конрад не прибежал в больницу её мучить – не додумался искать в травматологии.
Когда Фернанде сняли гипс, она, заложив драгоценности, купила билет в Буэнос-Айрес. Так и вернулась домой. Родителям сказала, что в Академии ей не понравилось, и поступила в местный Университет Федеральной полиции, дав себе зарок: никогда не возвращаться в Нью-Йорк. И не спать с мужчинами.
Через время, когда Фэр стукнуло двадцать, Констанса и Рафаэль (её родители) погибли в авиакатастрофе, не долетев до «любимого» ею Нью-Йорка. Этот город-проклятие Фернанда возненавидела всей душой.
А сегодня прошлое вернулось. Иван её нашёл, провернув с Агустиной то же, что Конрад сделал с ней, с Фэр. А Вирхиния ему подсобила. Но для Фернанды всё закончилось благополучно, а Агустине повезло меньше. Твари! Чтоб они в аду сгорели!
Фэр тихо всхлипнула, ныряя в реальность и крепче обнимая Джерри. Наверное, он такого не сделает. Он искренне волнуется за неё. Сегодня был так ласков! Джерри шевельнулся – слёзы намочили ему грудь.
– Фэ-эр? – шёпотом протянул он. – Ты чего?
– Ничего…
– Ты плачешь? Ты мне рассказала не всё, так? – мигом раскусил он её.
– Ага…
– Ну так расскажи сейчас, – Джерри провёл ладонью по её позвоночнику, словно играя на фортепиано, и Фэр мурашками покрылась.
– Я не знаю, как это рассказать. Я боюсь, ты меня осудишь.
– Кто я такой, чтобы судить других? Я сам всю жизнь совершаю ошибки и расплачиваюсь за них. У каждого человека есть прошлое. Нет людей без прошлого, – Джерри говорил нежно, лицом упираясь Фернанде в затылок. – Я не буду настаивать. Я знаю, это трудно – рассказать. Но если ты захочешь…
– Я хочу, – слёзно пролепетала Фэр. – Меня это мучает уже семь лет…
Освещаемые звёздами, что тлели за окном, напоминая о других цивилизациях, Джерри и Фэр говорили, как никогда искренне. Тихо, вполголоса, Фернанда поведала обо всём, что пережила в Нью-Йорке. Джерри молчал. Она слышала его дыхание, стук его сердца, поначалу размеренный, а затем быстрый-быстрый, словно он пробежал марафон.
– Вот так, – закончила Фэр. – Об этом никто не знает. Вообще никто, даже моя семья. Ты первый человек, кому я это рассказала. Я всегда боялась осуждения.
– Осуждения за что?
– Они бы сказали, что я убила плод. И ещё смею не расстраиваться. Но я не жалею. Ни тогда, ни сейчас.
– Бессмысленно рожать никому ненужных ублюдков, – молвил Джерри жёстко. – Они однажды вырастут и спасибо не скажут. Но ты вела себя глупо. Ты не хотела детей, но встречалась с типом, склонным к репродуктивному насилию. И ты сбежала, не наказав эту семейку. Почему ты не обратилась в полицию? Похищение, угрозы, ограничение свободы, насилие… Целый набор! Тоже мне инспектор! – Фернанда в тоне Джерри услышала ярость.
– Тогда я не была инспектором, – оправдалась она. – Я была маленькой девочкой и верила в сказки про принцев. Поэтому я струсила.
– Ты и сейчас не тянешь на инспектора, – Фэр не видела лица Джерри, но голос его улыбался. – Не мне осуждать тебя. Я тоже боюсь людей и общественного мнения. Но эти мрази, которые над тобой издевались, заслуживают, чтобы ими пообедали львы! – выплюнул он, как кувалдой шарахнул.
А Фэр развеселила его реакция. Да, Джерри её в подвале не закроет!
– Значит, ты… ты не думаешь, что я ужасная, плохая и всё такое? – робко спросила она.
– Я думаю, что ты дурочка, – он обнял её, и косточки его бёдер впились Фэр в живот. – Трусливая маленькая дурочка, которую унизил недоразвитый ублюдок. А она ему разрешила. И самое смешное, что я эту дурочку люблю.
– Что? – ахнула Фернанда.
– Я тебя люблю, – повторил Джерри.
Фэр ушам своим не поверила. Он впервые это сказал. Джерри Анселми признался ей в любви! Она была так счастлива, что кинулась его целовать. На ощупь, в темноте, покрыла ему лицо мелкими поцелуйчиками.
– Я же говорю – дурочка, – Джерри хихикал, позволяя эти шалости.
А Фэр ощутила, как с груди её скатился камень размером со шкаф. Впервые она кому-то рассказала свою историю. И её не осудили. Поняли и приняли. И признались в любви. Всё-таки Джерри чудо. Невыносимое чудо!
– Я тоже люблю тебя, Джерри Анселми, – шепнула Фернанда.
Он улыбался, накручивая её волосы на пальцы, как на коклюшки. А Фэр живо сморил сон, где кошмарам отныне места не было.
Комментарий к Глава 35. Когда открываются тайны –
[1] В Аргентине нет школьных тетрадей. Ученики пишут на листах формата А4, которые потом крепят в папки-скоросшиватели.
[2] Кваст – горячий лимонад с добавлением лимонного сока и мёда, традиционный голландский напиток.
====== Глава 36. Эх, семейка! ======
Проснулась она в десять. За окном ухмылялось солнце, и его лучи, отражаясь в зеркалах, радостно бегали по стенам и потолку. Везде царил бардак, а в изголовье кровати дрыхла пушистая голубоглазая грелка – кот по имени Дамас.
Джерри дома не оказалось, но на барной стойке в гостиной Фернанда нашла связку ключей и записку: «Я ушёл на репетицию. Будешь уходить, покорми Дамаса и запри дверь. Целую. Джерри».
Позавтракав салатом из морепродуктов, прихорошившись и накормив кота, Фэр решила воспользоваться моментом. Идея залезть в два секретных ящика мучила её давно. Один был в ванной, а второй – в студии на третьем этаже. Первый ящик Джерри замыкал ключом со связки, что сегодня доверил ей – после вчерашнего забыл про бдительность. Как открывать второй ящик, с кодовым замком, Фэр не знала. Но метод тыка подойдёт. Да, это подло, но она глянет одним глазком и всё.
Фернанда заперлась в ванной на случай появления Нанси. Выбрав нужный ключ, открыла ящик, но содержимое её разочаровало. Упаковки таблеток с длинным названием «Глюкокортикостероиды»; несколько ампул с бесцветной жидкостью; «обручальное» кольцо-змея; ежедневник с аббревиатурами и цифрами.
Засунув всё обратно и прихватив ежедневник (Фэр решила, что одна из комбинаций в нём – код), она влезла на третий этаж. Ящик скрывался в полу. Чтобы его увидеть, надо было отодвинуть кресло, приподнять коврик и вытащить пару досок ламината.
Подбор кода занял целый час – в ежедневнике таилось море комбинаций. Фэр уже хотела спасовать, но очередной введённый код, наконец, подошёл, и замок остался в её руках.
Но и здесь страшных тайн Фернанда не нашла. Бумаги со схемами и таблицами, где фигурировали названия на латыни; записки с химическими формулами (в химии Фэр была полный ноль); папки с документами на недвижимость; блокнот, книги «Утончённые убийцы стран Азии», «Средневековые пытки и жертвоприношения» и «Куноити – цветы смерти». Ну и чтиво!
Фернанда полистала блокнот: номера телефонов, адреса, даты встреч, столбики из непонятных цифр и аббревиатур; рисунки в виде змеи с крыльями летучей мыши; и фраза «Angelis Pacis Amare», крупно выведенная на одной из страниц. Фэр важности в этой информации не увидела. Зато в отдельной коробке нашла два удостоверения личности, а также DNI [1]. Одно – на имя Джереми Анселми дель Грасса (на него был оформлен и DNI). А вот третий документ Фэр заинтересовал.
«Херман Бустос Агирре», – прочитала она. Вот! Настоящее имя Джерри! Получен документ был в 2004 году, и данные его совпадали с новым удостоверением. Кроме фамилий родителей. Юный Джерри на фото выглядел иначе. Короткие волосы, щёки впалые и проблемная, бугристая кожа на лице. Хотя черты мало отличались. Стандартные возрастные изменения. Судя по датам, Херману на фото было лет восемнадцать. Обычный парень, симпатичный, но чрезмерно худой. А Фэр всегда думала, что на Джерри куча пластики. Выходит, красота у него натуральная.
Закончив шарить, Фернанда попыталась замести следы любопытства. Заперла ящики, попрощалась с Дамасом и вышла из квартиры. Но внизу её ждал сюрприз – небоскрёб был оцеплен полицией. Фернанда насчитала пять авто с мигалками и дюжину копов. Был здесь и Берни. В упор её не замечая, он выглядел загружено. Капрал Гонсалес дымил сигаретой, а комиссар хмурился, напоминая тучу, что бродит, бродит по небу и никак не прольётся дождём.
Рядом стояли Нанси, сеньор Феликс и дама, показавшаяся Фэр знакомой. Нанси выглядела равнодушной, а консьерж был не в себе. Тряся головой, как старик, он дёргал бородку и что-то верещал, а дама, худая и длинная аки богомол, хлопала его по плечу.
– Комиссар, какими судьбами? Что случилось? – спросила Фернанда, приближаясь к компании.
– А, инспектор Ривас! Вечно ты ходишь-бродишь и ничего не знаешь, – отругал её комиссар. – Твой любимый маньяк опять активизировался.
– Здесь? В этом доме?! – ахнула Фэр.
– Да, жертву зовут Леопольдо Магальяэс, он жил на тридцать втором этаже. С утра его горничная обнаружила труп в ванной. Схема та же: красные розы, кровь, яд… ничего нового. Родственников мы уже оповестили. Они должны подъехать.
Фэр ногой топнула. Убийца был так близко, в доме Джерри! Она могла бы поймать его. Вот непруха!
– Этот сеньор был депутатом, – добавил расстроенный консьерж. – Скрытный такой, всё ходил пешком по лестнице вверх и вниз, вверх и вниз. Никогда лифтом не пользовался. Говорил, для здоровья полезно. Ну как, как же я умудрился прохлопать убийцу? – голосил сеньор Феликс, почёсывая лысинку на макушке. – Наверное, я старею. И как я не заметил чужака?
– А если он не чужак? – размышляла Фэр вслух. – Может, кто-то из жильцов или их гостей!
– Я тоже так думаю, – сказала худая женщина.
– Ньевес, ты хоть не лезь! И без тебя тошно! – оборвал её сеньор Феликс. – Если убийца кто-то из жильцов или их гостей – это катастрофа! Значит, он с виду приличный человек. Тогда его вообще не вычислишь! Кстати, знакомьтесь, это моя жена Ньевес, – представил даму консьерж.
Фернанда пожала ей руку.
– А мы встречались уже, – сеньора Ньевес сама напомнила Фэр, кто она. – В доме у мистера Джерри. Я там гувернанткой работаю, воспитываю эту мерзкую девчонку Айлин. Сущий дьявол!
– Да, я вас помню, – солгала Фернанда. – Но я не знала, что вы жена сеньора Феликса.
– О, мы уж двадцать лет женаты! Какие совпадения порой нам дарит жизнь, правда? – сеньора Ньевес, улыбаясь, обняла мужа, что продолжал вздыхать и охать.
– Комиссар, а что совсем-совсем нет улик? – вернулась Фэр к теме маньяка.
– Улик нет, но есть свидетель! – огорошил комиссар, подняв указательный палец вверх.
– Свидетель – это я, – заговорила Нанси. Ни лицом, жестом она не демонстрировала страха или беспокойства. – Я сегодня пришла рано. Обещала сеньоре Фифи, глухой даме с пятнадцатого этажа, купить её любимые комиксы. Я к ней зашла, а когда ждала лифт, чтобы ехать к мистеру Джерри, увидела, как вниз по лестнице промчался человек. Это было около восьми утра. Он пробежал очень быстро. Но я не придала значения. Я убралась в квартире, а потом мистер Джерри ушёл. Вы ещё спали, сеньорита. А когда я спустилась в магазин, увидела наряд полиции.
– А как этот тип выглядит, Нанси? – по-бульдожьи вцепилась в неё Фернанда.
– Весь в чёрном, худой, роста среднего. На голове – капюшон. А ещё тёмные очки и борода. На руках перчатки и сумка на плече, типа почтальонской. А больше я ничего не запомнила.
– Спасибо, Нанси, – Фэр одобрительно похлопала её по плечу. Этот облик соответствовал фотороботу Тоса: худой, невысокий мужчина с бородой.
– Да за что меня благодарить? – Нанси выразила недовольство. – Я ж понимаю, что ничем не помогла.
– Как же я не увидел его? Бестолковая моя голова! – пыхтел сеньор Феликс.
Зафиксировав свидетельство Нанси и консьержа, Фэр поднялась на тридцать второй этаж. Вместе с экспертами осмотрела квартиру, труп и лестницу, где бегал предполагаемый маньяк. Хладнокровно изучила лестничные клетки и пролёты, ища отпечатки пальцев, подошв или утерянных Фантомом вещей. Напрасно. Это точно человек? Не может быть, чтобы за восемнадцать убийств он не совершил ни одного промаха. Но было и отличие от других преступлений – Леопольдо Магальяэсу выкололи глаза.
Скоро явились и родственники жертвы: сын и невестка. В мужчине, бритоголовом качке, Фернанда узнала типа, которого однажды вытащила из кровати Вирхинии. Сезар Магальяэс не вспомнил её – скорбел по отцу – и Фэр прикинулась, что они незнакомы. Когда формальности были закончены, Фернанда позвонила Джерри.
– Не новость, а чудо! – брызнул он ядом. – Теперь у дома полиция, не пройти, не проехать! Замечательно!
Как Фэр уже выяснила, Джерри был интровертом, косящим под экстраверта. Он чванился, когда выходил в свет. Дома же предпочитал покой.
– Бери Дамаса и езжай в Баррьо Парке, – властно велел Джерри. – Жди меня там. Я буду чуть позже. Адрес ты знаешь. Не хочу сегодня любоваться на полицейские мигалки и пробираться в квартиру через оцепление.
Фернанда была только за – ей нравился тот особняк. Взяв Дамаса и попрощавшись с Нанси и коллегами, она на такси доехала до Школы изящных искусств (накануне оставила там «Дьявола»).
– Какой же ты тяжёлый! – упрекнула Фэр кота, запихивая его в рюкзак.
«Все мы несовершенны, – философски подумал Дамас. – Но уши будет жалко, если ты их прищемишь», – покосился он на молнию.
Карабином Фэр прицепила ошейник к рюкзаку, чтобы кот не вывалился при движении, и они помчались по Авенида Либертадор. Дамас крутил головой, следя за мельканием людей, деревьев, небоскрёбов, и пробовал на зубок косу Фэр, торчащую из-под её шлема. Скорость Фернанда обожала. И обожала ездить на мото. Но в последнее время охладела и к работе, и к увлечениям. А сегодня душа её, низвергнув камень прошлого, ликовала. Она испытала кайф от езды на мотоцикле, словно возродилась в ней безалаберная девчонка, что не боялась лететь в чужую страну или выручать кошку посреди Бруклинского моста.
«Некоторым лучше стать мотогонщиком, чем копом», – решил Дамас, сворачиваясь на дне рюкзака, когда в глазах его зарябило от мельтешения.
Через полчаса Фэр тормознула у шлагбаума. Райончик-то – VIP, без пропуска не влезешь. И как она забыла? Пришлось звонить Джерри. Он велел передать трубку охраннику и, по его приказу, Фернанду за шлагбаум впустили.
Ещё пятнадцать минут езды, и вот – уютный своей современностью дом и заботливые руки кухарки, что наготовила вишнёвых пирожков и острый томатный суп-пюре. Дон Альберто косил в саду газон, молодая травка его цветом напоминала древолаза – ярко-зелёную лягушку с огненно-красными глазами.
В доме находились только слуги. Донья Нильда объяснила, что Марлене, которая ещё жила здесь, с утра повезла Айлин в Серро-Байо [2], любоваться на озеро Науэль и кататься на горных лыжах. Эта женщина, как и девчонка, Фернанду раздражали, и она обрадовалась их отсутствию.
До вечера Фэр била баклуши, катаясь в шезлонге-качелях и обнимаясь с планшетом; с подушкообразным Дамасом под боком и ласковым сенбернаром Гуччи у ног. Джерри явился поздно и, к досаде Фэр, (она мечтала об уединении с ним) привёз адвоката Элио Алвеса.
Когда донья Нильда накормила всех лососем, запечённым в сырном соусе, и апельсиновым пирогом, они устроили совещание за стаканом горячего австрийского глинтвейна.
Инцидент с Агустиной обсуждали долго. Элио Алвес согласился выступить адвокатом потерпевших, а Фернанду удивило, что Джерри впрягся за её племянницу. Она хотела верить – это ради неё, Фэр, но глупо себя обманывать.
Адвокат убедил её, что Агус должна выступить в суде – без этого привлечь Ивана не выйдет. Также надо заставить директрису от Ивана учениц оградить. И стоит разведать его прошлое – это забота Фэр, как инспектора полиции. А когда она соберёт дело, на арену взойдёт адвокат. На том и порешили.
Наступил май, принеся тускло-ленивую погоду и метаморфозы. Вирхинии подходил срок рожать, и она устроила в доме кружок «беременюшечек». Заняв гостиную, женщины бесконечно ели, смотрели фильмы про роды, читали мамские форумы и хвастались животами и результатами УЗИ. Шум стоял дикий, а от слащаво-уменьшительного сленга, даже у Барби уши закладывало. Тётя Фели не подпускала её к пузатой компании, боясь – они зажарят её и съедят.
Маргарита домой являлась редко – нашла ухажёра. Личность его стала для Фэр сюрпризом. Тос, бармен из «Угарте»! Они познакомились в салоне красоты, когда Маргарита делала ему маникюр. Фернанда, после эпизодов с Нанси, принимала Тоса в штыки, что и высказала сестре. Маргарита обиделась – её не пугали ни разница в возрасте (Тос был младше её на семь лет), ни дети Тоса, ни его слепая мать, ни отношения с бывшей. А позже выяснилось: Нанси написала на экс-мужа заявление об угрозе жизни, Тос испугался и пошёл на мировую, и они договорились, что дети останутся с ним, а Нанси будет навещать их и платить алименты.
Фэр пришлось с выбором Маргариты смириться. Сама же Нанси, отделавшись от Тоса и детей, витала в облаках. На её горизонте замаячил мужчина – человек, что некогда защитил её от Тоса. Оказался им доктор Умберто Барриос, личный гинеколог Фернанды.
В доме ад был кромешный. Тётя Фели и донья Канделария, спасаясь от беременюшечьей оккупации, убежали на крышу. Организовали там сад, натаскав ящиков с землёй, и высадили экзотические растения: мухоловки, пожирающие насекомых; кровавый зуб – несъедобный гриб, похожий на кусок торта, из которого вытекает красное повидло; не смертельные, но ядовитые «кукольные глазки»; литопсы – «живые» камни с яркими цветами. Подруги огородничали целыми днями, боясь, что их экзотическая растительность сдохнет от неподходящего климата или почвы. Даже Барби, выкрашенная теперь в ядовито-сиреневый, на крышу не допускалась (в целях безопасности и растений, и собаки).
Встречи с комиссаром тёте надоели. Он был тяжёл на подъём и ленив, что энергичной тёте Фели претило. Продав участок на луне, она вернула ему долг, расплатилась по оставшимся счетам (Вирхиния деньги Амадо использовала во благо – отдала кредиторам). Так долг был погашен, а с комиссаром тётя распрощалась.
Фэр же переехала к Джерри – надоело ей сталкиваться с беременными, что лезли всюду, нагло вытрясая из шкафов и комодов одежду и обувь, косметику и украшения. Прям нашествие саранчи! Много вещей Фернанда увезла в квартиру Джерри, а свою комнату стала запирать.
Любовные признания сделали Джерри ласковым. Фэр он больше не жалил, фактически сняв все маски, кроме одной – о своём прошлом Джерри молчал. Фернанда хотела подобраться к этой теме, но медлила, решив жить сегодняшним днём. Впервые она чувствовала себя уверенной, защищённой и… любимой. Хотя Джерри не дарил цветов, мягких игрушек и побрякушек – мечту романтичных девочек. Не стоял на коленях, предлагая руку и сердце, и не изображал принца на белой лошади, но в искренность его Фернанда верила. Взгляды Джерри и объятия говорили сами за себя.
Единственным его фетишем было дорогое нижнее белье – в него Джерри облачал Фэр регулярно. Он любил, когда она расхаживала в корсетах, кружевных стрингах и чулках на подтяжках. Фернанда не отказывалась от этих презентов – тоже проявление любви. Зато не мучил, не насиловал и в подвал не сажал.
За три месяца Фэр и адвокат Алвес собрали дело против Ивана. Агустина дала показания, уговорив сделать это и других школьниц – его жертв. Фернанда сводила её к стоматологу и в салон красоты, где ей сделали асимметричную стрижку и выкрасили кончики волос в малиновый цвет. Похудев, Агус опять надела короткие шортики и топы; осуществила мечту – пирсинг на губе. Она помирилась с Сэси и Фредом, с которыми враждовала из-за их непринятия её связи с Иваном. Эти двое зачастили в гости, а вскоре сознались – у них роман. Агустина радовалась и даже хотела устроить вечеринку, но Фэр понимала – это всё наигранно. Как бы Агус не храбрилась, а в душе её по-прежнему жила испуганная девочка.
Из школы их с Иваном исключили – сеньора Беатрис наказала и Агустину за сексуальную связь с преподавателем. Агус больше не рисовала, выбросив картины, холсты и краски в помойку. Она не желала ни учиться, ни работать, только лежала на диване, играя с планшетом.
А Иван исчез. Когда к нему явилась полиция с ордером на арест, квартира была пуста. У Фэр же возникла мысль: Фантом-убийца – Иван. Он прибыл в Аргентину из Бразилии в январе 2015 года. А в феврале маньяк совершил первое преступление – убийство пожилого немца Орасио Шейденберга.
На днях же Фернанда испытала новый шок, узнав, что Ивано Палло умер от передозировки героином в 2012 году в Нью-Йорке. Соединенные Штаты он не покидал никогда. Зато его брат-близнец в 2013 году переехал в бразильский Белу-Оризонти. Фэр была в ужасе, заподозрив: Иван – это Конрад, что выдал себя за мёртвого брата. Не зря он вопил про гипотетического ребёнка. И этот человек, столь хитрый и подлый, явно сойдёт за маньяка.
Ивана объявили в федеральный розыск, а Фернанда, боясь за себя, Агустину и других членов семьи, выпросила у комиссара охрану. Полицейские окопались у её дома, а Джерри изводил ревностью к Амадо – тот донимал Фэр звонками с требованием помирить его с Вирхинией.
– Я не знала, что ты ревнивец, Джерри Анселми! – посмеялась Фернанда, когда, во время звонка Амадо, Джерри выхватил её смартфон и засунул его номер в чёрный список.
– Это не ревность, – отговорился он мрачно. – Этот тип опасен. Он лгун и псих. Не общайся с ним, Фэр, прошу тебя! – судя по тону, Джерри был убеждён, что Амадо – герой отрицательный.
Дело маньяка больших изменений не претерпело. Допрос соседей Леопольдо Магальяэса плодов не дал, а жители высотки, люди приличные, сомнений не вызвали. Поиск Маркоса Феррера тоже зашёл в тупик, но попытка найти адвоката Каспера Брёкке увенчалась успехом – он жил за городом, и ему отправили повестку.
