Текст книги "Секс-символ (СИ)"
Автор книги: Darina Naar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)
Сегодня, в последнюю субботу мая, Фэр пребывала в любовно-романтическом настроении. С утра её разбудили поцелуи Джерри и облизывания Дамаса; джакузи с пеной и новый комплект нижнего белья: красное микро-платье, шортики и латексные чулки. Облачив Фернанду в этот наряд, Джерри усадил её к себе на колени и заласкал всю, пялясь на неё, как голодный Дамас на кусочек мяса. Фэр льстило, что она обуздала этого несносного человека, разожгла в нём страсть. День они посвятили любовным утехам, валяясь в кровати. Фэр аж устала.
Когда стемнело, они с Джерри отправились в «рейд» по ночным клубам. Но только сели в машину, как зазвонил телефон.
– Тётя Фели, кто же ещё?! – закатила Фернанда глаза. Это уже наглость. Ни дня покоя!
– Не бери трубку, ну её! – скривился Джерри. – Пусть сами разбираются со своей ерундой.
– А вдруг что-то случилось?
– Как всегда чепуха. Фэр, ну пожалуйста, не отвечай! Останься со мной, – это прозвучало как сдержанная мольба.
И Фернанда звонок сбросила, хотя эта ревность её напрягала. Джерри считал, что семья отбирает её у него. Как бы он лютым собственником не оказался!
Судя по ликующим чертям в глазах, Джерри был уверен, что он победил тётю Фели. Как бы не так! Тётя позвонила снова. И ещё раз. И опять. И не успокоилась, пока Фэр не взяла трубку.
– Да, тётя, в чём дело? – недовольно ответила она. Ну вот зачем трезвонить, если звонок сбрасывают?
– У нас ЧП! ЧП! – заголосила тётя. – Фернандита, приезжай!
– Не хочу, – сказала Фернанда, видя, как Джерри гневно выпятил подбородок. – У меня планы на вечер, тётя. Я не приеду, даже если у вас землетрясение.
– У нас не землетрясение, у нас хуже! – истерила тётя во всю глотку. – Вирхиния рожает!
– Ха! Тогда я сто процентов не приеду. Мне без разницы, рожает она или нет, – позлорадствовала Фэр.
– Она две недели не доходила! – визгнула тётя. – Ей ещё рано! Надо остановить роды! Придумай что-нибудь, ведь ты полицейская!
– А я тут причём?! Я не акушерка! Вызовите скорую. Нечего меня беспокоить из-за чепухи.
– Какая же это чепуха?! – не сдавалась тётя Фели. – Всё началось из-за дурака Амадо! Он едва не убил мою Вирхиниту!
– Опять?
– Он нёс всякую чушь! Сказал, что ребёнок у Вирхинии фальшивый. И схватил нож, чтобы живот ей вспороть. Я чуть в обморок не упала! Даже Барби нас не защитила. Бесполезная нахлебница и лентяйка! Мы были во дворе, и за нас вступился сеньор Лареа. Он вызвал полицию, а Амадо руки связал. Этот дурак теперь в комиссариате. А у Вирхинии схватки и начались. От нервов всё, – тётя перевела дух. – Так ты приедешь, Фернандита?
– Нет, не приеду. Везите Вирхинию в роддом. Амадо я завтра займусь. А сегодня отвяжитесь от меня со своими детьми и разборками! – и Фэр нажала на смартфоне кнопку «выкл».
– А я говорил, этот тип – монстр. Вот и с ножами на людей кидается. Его место в тюрьме, – слова Джерри будто скрябали наждаком по металлу. – А в роддом мы поедем завтра.
– В роддом?! Зачем? Ты же знаешь, я не люблю детей! – набычилась Фэр – смотреть на ребёнка кузины ей не улыбалось. – Ты хочешь увидеть потенциального сыночка?
– Нет, хочу доказать, что был прав. Я говорил, со мной играть – чревато. Вирхиния не услышала. Но это потом. А сейчас – развлекаться! – и он нажал на газ, так ярко сверкнув глазами, что Фернанда в кресло вжалась.
Комментарий к Глава 36. Эх, семейка! –
[1] DNI – документ национальной идентификации. Он подтверждает право иммигранта на проживание на территории Аргентины и легализует документы, полученные за границей.
[2] Серро-Байо – горнолыжный курорт в аргентинских Андах.
====== Глава 37. Жизнь – бумеранг ======
Ночь Джерри и Фэр провели волшебную, кочуя по элитным заведениям. Посетили готический ресторан для VIP-клиентов, стриптиз-бар и гей-клуб. Джерри обнимал гламурных женщин, целовал в щёки мужчин, позволяя им расхваливать свою фигуру и внешний вид. Фэр же, расслабленная действием спиртного, получила море позитива.
Пиком ночи стал секс в автомобиле в шесть утра – алкоголь вытряс остатки разума. Ещё только светало и было безлюдно. Проехав по трассе, любовники припарковались на тихой улочке. Расшнуровав завязку чёрного мини-платья Фэр, Джерри спустил его с шеи, обнажая ей грудь. Сняв с девушки трусики, рывком усадил её к себе на бёдра. От поцелуев Джерри, от его восхитительно-гибких пальцев, что играли на её теле, как на струнах арфы, Фэр с ума сходила. И в пик наслаждения, она не утерпела и громко вскрикнула, спугнув с деревьев ночных птичек. И подумала о Вирхинии – эта дура сейчас рожает. Так ей и надо!
– Тс-с-с, моя сумасшедшая мисс инспектор, не кричи, – хихикая, Джерри закрыл ей рот ладонью. – А то народ сбежится.
– Я тебя обожаю… – шепнула Фэр, ловя губами его пальцы.
– И я… Что ты сделала со мной, Фернанда Ривас? – он прижался лицом к её шее, языком щекоча мочку уха. Фернанда смеялась.
– Может, я сделала тебя счастливым?
– Не знаю… А что есть – счастье?
– Это когда хорошо, – эхом вторила она.
– А мне никогда не было хорошо, – ответил Джерри грустно.
– Даже со мной?
– С тобой – впервые.
Фэр давно видела в Джерри химеру тоски, океанически глубокой. Чётко она открывалась в минуты их близости. Иногда он так пялился, будто навсегда прощался.
Склеившись, как два магнита, они не желали возвращаться в реальность. Но золото рассвета вынудило их очнуться. К восьми утра Джерри и Фэр приехали в Пуэрто Мадеро. Обогнув кучку замызганных фанаток, что дрыхли на газоне под плакатами с надписью: «Джерри – наш кумир», они нырнули в парадную. Поднялись в квартиру и завалились спать. Отдыхали до полудня, не разнимая объятий. И только потом Фэр включила смартфон, где нашла двадцать неотвеченных от тёти Фели. Перезванивать не стала – Джерри велел завтракать и собираться в роддом. Эта скорость Фернанду покоробила. Всё ясно – Джерри хочет увидеть ребёнка.
В какой роддом Вирхинию отвезли, Фэр не представляла, но Джерри горделиво сообщил: адрес он знает. Пока они мчались по Авенида Санта-Фе – улице бутиков и салонов – Фернанда зубами скрипела. Даже мелодичные песенки по радио и розовый-розовый, как шерсть Барби, «Салон красоты Энеаса Арайя», мелькнувший сбоку, не добавили ей оптимизма. За полчаса, что они ехали, Фэр мысленно с Джерри рассталась. Когда он скажет, что ребёнок его, она развернётся и уйдёт. Заберёт свои вещи из квартиры, сменит сим-карту и вычеркнет Джерри Анселми из памяти. Пусть живёт с Вирхинией! Надо её вытурить из дома и поменять замки. А шмотки кузины она бросит Джерри под дверь.
Они припарковались у роддома, и Фернанда пошла за Джерри на автомате, думая о своём. От обиды у неё звенело в ушах, но Джерри не казался угнетённым, скорее готовым к бою. Пока он уточнял информацию на ресепшене, Фернанда вообразила, как он нянчит ребёнка Вирхинии, противного, краснолицего и орущего аки Сандрито, внук доньи Раймунды. От этих фантазий она скривилась так, что Джерри заметил.
– Что с тобой, май дарлинг? – мягко-насмешливо спросил он. – У тебя лицевой нерв воспалился?
– Какая я вам «дарлинг»? – Фэр надулась, как мыльный пузырь. – Для вас, мистер Джереми Анселми дель Грасса, я – инспектор Ривас. Любезничайте со своей женой и детьми, а ко мне обращайтесь только по важным вопросам. В иных случаях сделайте вид, что мы незнакомы.
Джерри закатил глаза под лоб. Хихикнул, но оправдываться не стал, и они поднялись на второй этаж. Усадив Фэр на лавочку в коридоре, Джерри велел ей ждать и ушёл.
Фернанда осталась одна, рассвирепев ещё больше. Даже кутикулу на ногте отгрызла. Но тут звякнул смартфон в кармане её джинсовой куртки. Наверняка тётя Фели! Это не женщина, это гидра – водяной паразит, от которого не избавишься. Но узрев на дисплее имя «комиссар Гальяно», она вспомнила, что должна быть на работе. Придётся врать. Но что? Ах, да, вчера же Амадо на Вирхинию напал!
– Слушаю!
– Так, Фернанда Ривас, где ты бродишь? Ты должна быть в комиссариате!
– Я на работе, комиссар, веду расследование, – не моргнула Фэр глазом.
– Это какое же интересно? – судя по хитрому тону, комиссар не поверил.
– Вчера один тип на мою кузину напал с ножом. Она сейчас в больнице, бедняжка, – Фернанда лицемерно вздохнула. – А я жду, когда врачи мне разрешат её допросить.
– Ах, так ты рабо-о-отаешь! – голос комиссара подобрел. – Ну извини, дочка. Я решил, что ты опять гуляешь. А этот тип, Амадо Феррер, сидит в нашем обезьяннике и несёт какой-то вздор.
– А он того, комиссар. У него кукушка больше не кукует, – и Фэр звонок сбросила.
Джерри не возвращался, и она не сомневалась – он нянчит ребёнка Вирхинии. Представив эту картину, она чуть не заорала. Ну почему, почему она должна отдавать Джерри этой дуре?
В итоге Фернанда позвонила тёте. Та схватила трубку вмиг.
– Тётя Фели, как у вас дела? Вы где?
– В роддоме я! В коридоре сижу на четвёртом этаже, а к Вирхините меня не пускают. Всё ходят мимо и ничего не говорят. Зато смотрят, как на ожившего мамонта. Фернандита, куда ты пропала? Приезжай сейчас же!
– Так Вирхиния родила или нет?
– Родила. Вроде бы мальчика. Она сейчас спит. И это всё, что я знаю, – роптала тётя. – Дитёночка я не видела и Вирхиниту тоже. Сижу тут одна как сыч. Марго и Агустина со мной не поехали. Одна на работе, а другая, видите ли, роддома не любит. Безобразие!
– Я сейчас приду, – утешила её Фэр.
Наплевав, что Джерри может вернуться и не найти её, Фернанда вскарабкалась на четвёртый этаж. Тётю увидела издали – её ярко-розовое платье контрастировало с голубыми больничными стенами. И правда мамонт.
– Фернандита, ну наконец-то! – тётя моментально воспрянула духом. Вскочив с лавки, побегала туда-сюда, разминая косточки. – Сижу я тут, как попрошайка на паперти, – затянула она жалостливую песню. – Всю ночь просидела. Никто ничего не говорит и ни к Вирхините, ни к ребёночку меня не пускают. Сказали только, что родила она ещё вчера, а сейчас отдыхает. А дитёночек на искусственной вентиляции лёгких. Вроде у него лёгкие плохо раскрылись. Больше я ничегошеньки не знаю. Это потому что у меня связей нету в высшем руководстве! – закончила тётя раздражённо, словно это Фэр была виновата в её неосведомлённости.
Фернанда плюхнулась на лавку. Так они с тётей прокукарекали ещё с полчаса. Джерри звонил пару раз – Фэр сбросила вызовы и отключила телефон. Мимо бегали доктора и медсёстры. На все вопросы они разводили руками, советуя ждать лечащего врача. Но, в конце концов, Фернанда выбила кусок информации у одной из медсестёр. Оказалось, роды прошли легко, Вирхиния абсолютно здорова и отдыхает в палате. А вот у ребёнка – сложности. Ему сделали экстренную операцию и подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Сейчас он дышит через трубку, вставленную прямо в трахею. Фэр в медицине не разбиралась, и поняла одно: у ребёнка проблемы с дыханием.
Но вдруг из дальней по коридору палаты разнёсся вопль: «Как ты смеешь отвергашечки меня и мою лялюляшечку, ирод несчастный?!».
Тётя и Фэр недоуменно переглянулись.
– Это ж Вирхиния, – мигом просекла тётя Фели. – Я голос её издали узнаю.
– И словечки её…
Пихая друг друга, наперегонки они добежали до палаты. Тут Фернанда и выпала – кроме скулящей, растрёпанной и сейчас абсолютно некрасивой Вирхинии, там был и… Джерри. Стоя в центре комнаты, он размахивал некой бумажкой.
Кусая губы, Фэр рванула назад. Ну нет! Не будет она глядеть, как Джерри предлагает Вирхинии руку и сердце. Это без неё! Однако локоть ей жёстко сдавили «клешни дьявола». У неё аж калейдоскоп в глазах завертелся!
– Стоять! – Джерри втянул её в палату и, толкнув на стул, дал ей бумажку.
– Это что? – Фернанда всмотрелась в бланк. – Заключение о биологическом отцовстве, – прочла она вслух. – Основываясь на результатах внутриутробного анализа 20 генетических систем, биологическое отцовство сеньора Анселми дель Грасса в отношении 32-недельного плода матери Марии Вирхинии Сантойя исключено, так как совпадений у них не обнаружено. Вероятность отцовства в данном случае – 0,00%.
– Это враки! – кудахтала Вирхиния, обрывая чтение Фэр. – Я не давала согласия на анализики! Это подделочка!!!
– Тест на ДНК делают и во время беременности. Анализ провели без твоего согласия. Пункцию биоматериала взяли месяц назад во время обследования, – Джерри говорил монотонно, скрестив руки и глядя на Вирхинию в упор. – Это произошло с моей подачи. Я знал, что добровольно ты не согласишься, поэтому отсчитал нехилую сумму твоему гинекологу.
– Но это твой ребёночек! Твой! – упорствовала Вирхиния, выкатывая глаза и напоминая безумную. – Это всё враньё! Это неправильный анализик!
Фэр молчала, переваривая информацию.
– Этот ребёнок не мой, – большим пальцем Джерри погладил ямочку на подбородке. – Во-первых, ДНК это наглядно подтвердил, во-вторых, – он вытащил из кармана конверт. Сунул его в руки Фернанде. – Читай, май дарлинг, у тебя это великолепно получается! Лучше бы ты занялась скорочтением, а не расследованиями.
С нетерпением Фэр открыла конверт. Сейчас, когда злость прошла, у неё включилось любопытство. Ну что ещё придумал этот человек-сюрприз? Вытащив новую бумажку, она прочла медицинское заключение. Масса терминов, где Фернанда углядела фразы: вероятность к отцовству 0,01% в связи с проведённой в 2012 году операции по вазэктомии [1].
– Я бесплоден! – озвучил её молчание Джерри. – В Нидерландах я сделал вазэктомию, – на Фэр он не смотрел, но она чувствовала, что Джерри говорит для неё. Вирхинии он мог этого не рассказывать, ДНК-то отрицательный.
Фернанда испытывала смешанные чувства: шок, облегчение и злорадную радость. А Вирхиния и тётя Фели разинули рты, как два полудохлых анчоуса.
– Я думаю, тема закрыта! И не надо жертву корчить. Я тебя предупреждал, – Джерри мстительно заглянул в убитое лицо Вирхинии. – Я спрашивал прямо: уверена ли ты, что хочешь повесить ребёнка на меня. Ты сказала «да». И получила бумерангом по лбу! За всё в жизни надо платить. Идём, май дарлинг, нам больше нечего тут делать.
Он схватил Фэр за руку. Она пошла за ним хвостиком, а позади стояла гнетущая тишина – Вирхиния и тётя Фели молчали в тряпочку.
И почему Джерри не сказал о вазэктомии раньше? Это меняло всё. Бесплодие может быть ошибочным или удручающим диагнозом, но вазэктомия – это другое. Джерри никогда не повторит издевательств Конрада. Он её не обрюхатит и не посадит в подвал!
Фернанда хотела его обнять, но в дверях столкнулась с медсестрой. Та несла кулёк – младенца. Он был завёрнут в пелёнку с головой, и Фэр от него шарахнулась, как от чумы.
– Вы папаша? – спросила медсестра у Джерри.
Он качнул головой отрицательно.
– А кто папаша?
– Им виднее, – он показал на Вирхинию и тётю, что сидели с вытаращенными глазами – одна на кровати, вторая на стуле.
– Дело в том, что… – медсестра замялась, – в общем… тут дело такое…
– Какое «такое»?! – хором выкрикнули Фэр, тётя и Вирхиния.
– Ребёнок немного странный, – отвела глаза медсестра.
– Это в каком смысле? – не поняла Вирхиния. – Ну-ка, дайте мне мою лялечку немедленно! Его, наверное, кормить пора!
Медсестра молча протянула ей ребёнка.
– Его зовут Эдуардо Алехандро. Эдди! Красиво, правда?! – весело прощебетала Вирхиния и отогнула пелёнку. И умолкла, тараща на младенца глаза.
– Что-то не так? – тётя с любопытством приблизилась. Вытянула шею и с криком подалась назад. – А-а-а! У него нет носа!
– Как это нет носа? – Фэр решила, что она шутит. – Наверное, нос просто маленький, но он вырастет.
– У него нет носа, – повторила тётя Фели, часто-часто моргая. – Я сейчас упаду в обморок!
– Аплазия костей носа – редкая патология, – разжевала медсестра. – Встречается у одного из 200 миллионов новорождённых. Вылечить это нельзя. Мы сделали экстренную трахеотомию, чтобы ребёнок мог дышать. Но нужна более тщательная плановая операция, дабы он не жил с торчащей из горла трубкой. А когда подрастёт, возможна и пластика. Нос ему пришьют. Функционировать он не будет, но эстетически ребёнок станет нормальным.
Тётя Фели, охая, бормотала: «Дайте мне срочно коньяку, а то я упаду в обморок». А реакция Вирхинии Фэр изумила. Гневно плюхнув младенца на кровать, она отвернулась. Сжала кулаки и брезгливо сморщилась, точно узрела жабу.
– Я не буду его кормить! Можете выкинуть его в окошечко. Я к нему и не прикоснусь! Я мечтала о красивой лялечке. А эта – страшная! Это некачественный ребёнок! Его фоточку даже в инстаграм не выложишь. Да меня соседушки засмеют! Скажут, что я родила Волдеморта!
Фернанда и не глянула на младенца, решив смотаться от охов-вздохов. Схватив Джерри за руку с видом: «Это мой мужчина», она вытащила его в коридор.
Уже сидя в авто, Фэр многократно его расцеловала в щёки и в губы.
– А кто-то говорил, чтобы я обращался к мисс Фернанде Ривас только по важным вопросам, – Джерри её не оттолкнул – она была ласковей кошки.
– Поцелуи – это очень важный вопрос.
– Я гляжу, ты не расстроилась, что у тебя двоюродный племянник родился без носа, – куснул Джерри, играя языком в уголках её рта.
– Я не расстроилась, – подтвердила Фернанда. – Наоборот, я счастлива! Вирхиния это заслужила! Неизвестно, в каком угаре она зачала этого ребёнка.
– А ты злая! – Джерри расстрелял её глазами. Малахитово-зелёные, они искрили, как рождественские огни.
– Я её ненавижу! Она хотела забрать тебя, – пропыхтела Фэр, тычась носом ему в ухо.
– Меня?
– Да. Но я тебя не отдам!
– Почему?
– Потому! – капризно заявила Фернанда. – И вообще ты меня обманул! Почему ты не сказал, что сделал ДНК и вазэктомию?
– Не обманывал. Я говорил, что ребёнок не мой. И говорил, что бесплоден. Ты меня услышала? – справедливо упрекнул Джерри, пропуская меж пальцев её французскую косу.
– Но у тебя доказательств не было, – виновато отмазалась Фэр. – А словам я не верю. Ты забыл, что я полицейская?
– Из тебя полицейская, как из меня физик-ядерщик. Вероятность успеха 0,01%! – шутканул Джерри, заводя мотор.
Фернанда была счастлива. Как груз с плеч! Теперь Вирхиния отстанет. А что делать со своей жизнью, она разберётся. Главное – страхам и недоверию пришёл конец.
Комментарий к Глава 37. Жизнь – бумеранг –
[1] Вазэктомия – хирургическая операция, при которой происходит перевязка или удаление фрагмента семявыводящих протоков у мужчин. Она приводит к стерильности (неспособности иметь потомство). На половые функции не влияет и считается радикальным и очень действенным методом контрацепции для мужчин, что решили отказаться от деторождения.
====== Глава 38. Одна странная ночь ======
Вечером, сидя в гостиной на ковре, рубиново-алом, лопая суши и запивая их сакэ, Фернанда вспоминала этот безумный день. Наконец она избавилась от сомнений. С её репродуктивной безопасностью Джерри не покончит. А Вирхиния допрыгалась! Но кто отец её ребёнка?
У Фэр родилось мнение: это Амадо набедокурил – наследственность у него та ещё.
– Навряд-ли это Амадо, – ответил Джерри на её тезис.
– Он сам говорил, что у него гены плохие, а без носа просто так не рождаются, – уронив японскую палочку, Фернанда запихала суши в рот пальцами.
– Такое бывает при трисомии – наличии лишней хромосомы.
– Но Эдди – не даун! – заспорила Фэр.
– Трисомия бывает не только при синдроме Дауна.
– И откуда столько познаний о генетике?
Джерри созерцал иероглифы, выбитые на палочках.
– Я много читал об этом. Пришлось. У меня тоже плохая генетика.
– В твоей семье были люди без носов? – не смолчала Фернанда и, спохватившись, закрыла рот рукой.
– Нет, но генетические мутации – штука коварная. Никогда не знаешь, что может родиться, – Джерри изучал предметы на столе, от палочек перейдя к квадратным тарелкам и гуиноми – чашечкам для сакэ. – Я болен, я говорил это. Я живу на лекарствах, – он с вызовом запрокинул голову. Порой очи его так светлели, из зелёных превращаясь в серебристо-белые и уподобляясь хрусталю, что Фэр это пугало. И сейчас, взгляд его, заледенев, смотрел в никуда. – У меня врождённая генетическая мутация. Если бы не Гильермо, доктор Гильермо, не знаю, что было бы со мной. Он раньше работал в «Центре эстетической медицины», специализировался на врождённых уродствах. Ему благодаря, люди обретали шанс на новую жизнь.
– Поэтому ты сделал вазэктомию?
– Эмм… – он осматривал рисунок на токкури – графине для сакэ. Фэр чувствовала, что Джерри подбирает слова. – Я не настолько садист, чтобы заводить детей. Позволить моим детям родиться и унаследовать такие гены – это верх жестокости и цинизма. И вообще я предпочитаю животных. Они милее, добрее и не отрубят руку, которая их кормит. Чего о детях не скажешь. Ну всё, баста! Думаю, хватит откровений! – прервал Джерри сам себя. – Идём наверх, май дарлинг. Сегодня хороший день, не будем его портить, – взяв Фернанду за талию, он прижал её к себе. – Ты не испугалась?
– Чего?
– Того, что я сказал.
– О болезни? Нет. А чего бояться? – Фэр потёрлась щекой о его плечо, коснулась губами ямочки на подбородке. – Передо мной нормальный человек, с руками, с ногами, с красивым лицом. А детей у нас не будет. Чего бояться?
– Ты права, – и Джерри увёл Фернанду на третий этаж.
На крышу Фэр не полезла. Сев в качели-гамак и перебирая мягкую шёрстку Дамаса, она любовалась на Джерри сквозь потолок. Он стоял на крыше, гипнотизируя взглядом усеянное звёздами небо – кусок тёмно-синего бархата. Фернанда знала – он рассказал далеко не всё. Это лишь обломок айсберга прошлого. Но то, что Джерри коснулся сложной темы, открыв пару интимных вещей – про вазэктомию и свою болезнь – значило многое.
Фэр улыбнулась, решив его не торопить – сам дозреет. И, глядя на Джерри, статного, красивого, великолепного, она окончательно поняла: он – тот мужчина, который ей нужен.
Утром Джерри Фернанду озадачил. Пока она нежилась в постели, он ушёл ванную, затеяв некую беседу по телефону.
– Я знаю, что согласился на это сам, – твердил он кому-то. – И не стоит напоминать мне об обещаниях! Я всегда их выполняю. Но у меня есть право и на личную жизнь. И я не могу делать всё один. Ты мне не помогаешь. Сделай хоть что-то полезное, к конце концов!
Фэр не разоблачила своё бодрствующее ухо, и, когда Джерри вернулся в комнату, она прикинулась «спящей красавицей». Он разбудил её поцелуями и объявил, что уходит. Сначала на студию звукозаписи – писать демо-версию новой песни; затем в класс хореографии – на репетицию концертного номера. А после обеда его ждало интервью на «Телефе», в знаменитом «SG» – шоу Сусаны Хименес. Джерри звал Фернанду с собой, но она решила: и ей надо поработать.
К десяти утра Фэр явилась в комиссариат. Но, ожидая угодить в новые серые будни, она попала в грозовую тучу. В комиссариате царило напряжение – полицейские ходили с вытянутыми лицами, будто их шандарахнуло током, а взвинченный комиссар аж охрип, так накричался за утро. Сидя в кабинете при тридцатиградусной жаре и отключенном кондиционере, с горлом, замотанным тёплым шарфом, он пил ромашковый чай.
Выяснилось: три месяца назад всех копов-мужчин обязали пройти ежегодную медкомиссию. И у одного человека обнаружился ВИЧ. Фэр испытала шок, узнав имя неудачливого коллеги – Бернабэ Кастро. Получив диагноз «позитив», он сделал ещё анализ – в день инцидента с Агустиной пришёл в клинику доктора Гильермо, изобразив, что хочет стать донором. Результат подтвердился, но Берни скрытничал, пока итоги медкомиссии не стали известны всем. И тогда комиссар подписал приказ об увольнении.
– Да он заразит всех! – грозно бацал комиссар кулаком по столу – чашка с чаем подпрыгивала, звеня ложечкой. – Нет-нет, я рисковать здоровьем и репутацией отделения не могу!
Фэр не была с ним согласна. ВИЧ – не повод для отказа в работе. Но про себя выдохнула. Хорошо, что у неё с Берни секса не было!
Она провела день в растрёпанных чувствах. Ещё и Амадо добавил. Отсидев трое суток в камере, он вопил, что не помнит, зачем хотел вспороть живот Вирхинии. Пожалев его, Фернанда запросила у судьи разрешение Амадо отпустить под залог.
Огорчённая инцидентом с Берни, она приехала домой к восьми вечера. У парковки столкнулась с сеньорой Эрикой, экс-куратором Агустины. Та зачастила в гости к их соседу, Эрнесто Лареа. Сеньора Эрика пояснила, что её пришибло одиночество, когда она села на Карла – своего домашнего скорпиона, и убила бедняжку. Поэтому, от скуки, она решила завести мужчину, а сеньор Лареа – человек милый. Куратор спросила об Агус, которая упорно депрессировала наедине с гаджетами, и сообщила: директриса задумала из школы уйти – стрессы её допекли.
Распрощавшись с сеньорой Эрикой, уже издали Фернанда услышала звуки куриного боя и пожалела, что не пошла с ночёвкой к Джерри – соскучилась по своей комнатке.
Вирхинию выписали быстро – роды её прошли легче, чем у кошки. Но ребёнок находился под контролем медиков. Когда Фэр зашла в гостиную, Маргарита и тётя Фели хором обзывали Вирхинию кукушкой – та категорически не желала забирать младенца домой.
– Вы меня не убедите! – драла она уши. – Не нужен мне этот ребёнок! Это же позорчик! Я не могу его сфоткать, чтобы показать хочушечкам и беременюшечкам на форуме и выложить в инстаграмчик. И не могу пойти с ним к соседям! А я завидовала донье Раймунде, когда она везде таскала Сандрито, чтобы с ним все нянчились. Я мечтала, что буду делать так же. А теперь чего? Кто захочет нянчиться с безносым?
– Фернандита, наконец-то ты пришла! – кинулась к Фэр тётя. – А то совсем ты нас забросила! Представь себе, Вирхинита не хочет забирать Эдди! Подумаешь, у него нет носа! Мы ему накопим денег на ринопластику. Не бросать же его теперь! А я скоро должна получить проценты с акций моего покойного муженька. Хорошо, что я не продала их, когда мы залезли в долги.
– Не нужен мне Волдеморт в доме! – тявкала Вирхиния. Вид у неё был пришибленный, а Фэр позлорадствовала – бравада кузины мигом испарилась. Даже уменьшительно-ласкательных слов в её лексиконе поубавилось.
– Вообще это мой дом, – объявила Фернанда жёстко. – Этой женщине и её отпрыскам тут не рады. Поэтому я настоятельно советую Вирхините искать себе другое жильё. А безносого сдайте в приют. Вот ещё, деньги на него тратить! – Фэр порхнула к лестнице.
Вирхиния шипела, как пьяная гадюка, а укоряющие охи-вздохи тёти действовали Фернанде на нервы. Но тут Маргарита встала на её пути:
– Что значит, это твой дом? Он и мой тоже. И Агустины. Ты и нас выгонишь?
– Если будешь меня бесить, то выгоню, – ядовито процедила Фэр. – Можно я пойду к себе, Марго? У меня голова кругом! Сегодня в комиссариате был кавардак. Беднягу Берни уволили, потому что у него ВИЧ. Все на ушах стояли. А мне ещё с Амадо пришлось разбираться. Я намерена отпустить его под залог, когда судья разрешит. Глядишь, он снова Вирхинию пришибёт, – поиздевалась она. – Короче, я жутко устала и пойду к се…
– Что-что ты сказала? – Вирхиния схватила кузину за локоть. Фэр едва не навернулась.
– Я сказала, что отпущу Амадо под залог.
– Да не это, а про Берни.
– Ах, Берни! – закатила Фернанда глаза. – Говорю же, его уволили, потому что у него ВИЧ.
– Как ВИЧ? Этого быть не может! – Вирхиния попятилась и чуть не упала, споткнувшись о коврик. – Но… но… я не хочушечки… этого не может быть… – слёзно распричиталась она.
– Не понимаю твоей реакции, – искренне удивилась Фэр. – С Берни вы даже не дружили, он…
– Да я убью его, гада! – Вирхиния ногами затопала, будто мяла виноград. – Если он заразил меня, я с него скальп сниму!
Все рты открыли. Даже Барби замерла, перестав ловить зубами свой накрученный на коклюшку хвост.
– То есть заразил? – спросила Маргарита в полной тишине.
– Чего уставились? У меня что лицо в крапинку?! Ну да, я с ним спала! Я женщина, он мужчина, мне нужна была лялечка. Дел-то на десять минуточек! – выпалила Вирхиния, давясь слезами. – Когда Джерри Анселми меня отверг, мамусик, ты ж сама посоветовала мне, – она зыркнула на тётю, которая покрылась багровыми пятнами. – Ты же говорила, что не все растят родных детишечек. Ну я и решила залететь от другого, а всем сказать, что от Джерри, – Вирхиния всхлипнула, утирая нос рукавом синего махрового халата. – Я же не думала, что он бесплодное чучело! А с виду такой красавчик! Ну вот, сначала я уломала на секс Амадо. Он говорил, что романтик, поэтому я мечтала о кровати в розовых лепесточках, а он притащил меня в магазин и затолкал в примерочную кабинку. Но ничегошечки не получилось. Нас застукали продавцы и выгнали из магазина. Я так хотела его пришибушечки, скотину! Лучше б в мотель пошли! А когда Фэр стала встречаться с Берни и с Джерри одновременно, я решила ей отомстить. Однажды я заглянула в комиссариат и соблазнила Берни своими прелестями. Кстати, он был не против. Она, – Вирхиния ткнула в Фернанду пальцем, – держала его на голодном пайке, идиоточка! Но я не знала, что он… что он… Вот гад!
– Выходит, ребёнок от Берни? – напрямую спросила Фэр.
– Я не знаю, – Вирхиния утирала слёзы рукой. – Может и от Берни. А может от презервативчика. Один чувачок после секса забыл в моём кабинете свой презервативчик. А в интернете все мамочки и хочушечки давно знают, как действовать в этих случаях. Быстрей хватай и залетай, пока будущий папочка не очухался и презервативчик не утилизировал. Но я же не знала, что этот чёртов звездун Джерри Анселми станет делать ДНК. Да ещё тайком от меня! Ирод несчастный! Это ты его заставила! Да, кузиночка? Это твои происки, я уверена! Если бы не ты, он бы на мне женился и дал мне денежек, чтоб пришить носик моей лялечке! Чтобы я гордилась тем, что я уже мамочка! А теперь стыда не оберёшься!
– Я всегда знала, что у тебя мозгов нет, – клюнула её Фэр. – Но одно дело безобидная дурочка, а другое – ты! Дрянь ты редкостная! Ты ломаешь людям жизни! Довела Амадо до сумасшествия; чуть не убила Агустину; хотела навесить ребёнка на моего Джерри, – Фернанда подчеркнула слово «моего». – И родила неизвестно от кого. Я рада, что твоё пузо преподнесло сюрприз! – Фэр, довольная собой, отпихнула Маргариту и ушла наверх.
Вирхиния блеяла на весь континент, тётя угрожала обмороком, а Маргарита рванула в кухню – отпаивать мать и дочь водой. Но Фернанда была счастлива. Завалилась спать она с лёгким сердцем, сочтя: Вирхиния вляпалась по уши и воевать за Джерри теперь не посмеет. А сам Джерри написал гневную смс-ку, вопросив, где это она ночует. «Я дома» – ответила Фэр. Но следующий вопрос: «Дома у кого?», её смутил. Вновь детские приступы ревности! Ну ладно! Набрав смс со словом: «Догадайся», Фернанда телефон вырубила и заночевала дома в объятиях голубого кролика – рождественского подарка папы.
Падения с лестниц Фэр больше не снились, но её накрыла идиотская фобия: Вирхиния могла заразить ВИЧем и Джерри. Надо потребовать с него справку об отсутствии ВИЧа и другой пакости.
