Текст книги "Секс-символ (СИ)"

Автор книги: Darina Naar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

Фэр бесило это пренебрежение – он относится к ней так, будто она радио, которое сообщает ему новости. Подавив гордость, она начала сбивчиво объяснять:

– Я тебя не понимаю, Джерри Анселми. Я пришла, потому что ты бросил трубку. У нас с тобой договор, мне надо, чтобы меня в должности восстановили. Я согласилась тебе помочь с этой фанаткой, а ты вколачиваешь мне гвозди в колёса. На что ты разозлился, объясни мне? Из-за этой бродяжки? Да чтоб она провалилась! Сбежала и сбежала, и чёрт с ней.

Тут Джерри поднял глаза – зелёные черти в них сверкнули недобро.

– Ненавижу ложь, – выцедил он холодно.

– Что? – не поняла Фернанда.

– Ненавижу ложь и людей, которые нагло врут. Я вижу таких насквозь. Ты меня разочаровала, мисс инспектор. Я думал, ты искренняя, а ты такая же, как многие.

– Но… я не понимаю.

– Я прекрасно знаю, что произошло с Айлин. Алвес пробил по своим каналам, и мы нашли её в одном из приютов. И когда стали выяснять, как она туда попала, вскрылись прелюбопытнейшие подробности. Не догадываешься какие?

Фэр пошла пятнами. Ну вот, приплыли. Допрыгалась. Он всё знает.

– Я просил тебя мне помочь, а ты поспешила сбросить с себя эти обязанности. Как ты ловишь преступников, если и в простом деле на тебя положиться нельзя, м? – ужалил он, обдав её волной высокомерного превосходства.

– Ты обещал забрать девчонку на следующий же день. Но она торчала у меня два дня, а ты раздавал интервью на каких-то ток-шоу, – обиженно сказала Фернанда и ощетинилась, став похожей на ежа. – Ты не подумал обо мне! Я не знаю, чего ты так привязался к этой бродяжке, и знать не хочу, – Фэр переводила стрелки в надежде спастись от гнева. – Ты меня подставил, Джерри Анселми. Во-первых, она жуткая хулиганка и разгромила мне полдома. Во-вторых, никому из членов моей семьи не понравилось её присутствие и мне пришлось оправдываться. И, в-третьих, я тебе говорила, что не люблю детей!

Джерри рассмеялся. Отложил планшет и встал с кресла, потревожив кота. Тот недовольно мяукнул, тряся головой. Ярко-голубыми глазами кот уставился на Фернанду. Взгляд у него был выразительный, как и у хозяина. И вид надменный. Фэр в кошачьих породах не разбиралась, но, судя по выражению его сытой морды, кот знал: за него немало уплачено, и выпячивал свою родословную направо и налево.

– Рехину Руис, мачеху Айлин, отпустили домой в тот же день, – рассказывал Джерри, гуляя босиком по стеклянному полу. Походка мягкая и хищная, как у тигра перед прыжком. Фэр отметила, что у него стройные ноги. Загорелая кожа аж блестит, и волос на теле нет вообще – всё снято подчистую, как у фотомоделей или спортсменов. Вот нарциссище!

– Айлин мы нашли, – продолжил Джерри, не реагируя на откровенные разглядывания. – Потом Алвес наведался к её мачехе и отцу. Они хотят отказаться от девчонки, и если не найдётся ещё родственников, готовых взять её к себе, она отправится в приют насовсем. Алвес сейчас занимается их розыском.

– Я не понимаю, Джерри Анселми, тебе-то что с этого? – изумление Фэр всё росло. Никогда она его не поймёт! – Только не говори, что ты пожалел бедную-несчастную попрошайку и проникся её судьбой. Да в жизни не поверю!

– И правильно сделаешь, – ухмыльнулся он, гладя большим пальцем ямочку на подбородке – от этого жеста у Фернанды уши заложило. – Я циник, ты забыла? И благотворительностью не занимаюсь. В отношении людей точно. Хотя приютам для животных иногда помогаю. А по поводу Айлин я тебе объяснял – на это есть причина, и это не жалость, и не благотворительность. Если Алвес уладит вопрос с её родственниками, Айлин переедет жить ко мне. Не сюда, а в Баррьо Парке. Я там редко бываю, временами. Там большой особняк, зелёная зона и много места; найму нянек, гувернанток и пускай живёт.

Фернанда только лоб наморщила. Для неё было дико, что Джерри собирался устроить – подобрать на улице нищенку, поселить в своём доме и нанять ей гувернанток. В голове не укладывается!

– Ты собираешься её удочерить? – спросила Фэр недоверчиво.

– Нет. Думаю, над ней оформит опеку другой человек. Я не хочу становиться родителем даже формально. Не хочу, чтобы кто-то называл меня папой, – и он скривился, будто съел горсть соли.

– Всё, я запуталась, – обречённо вздохнула Фернанда, плюхаясь в кресло.

Джерри весело рассмеялся.

– Прости, я свинья и не предложил тебе даже выпить. Кофе, чай, сок?

– Сок. Апельсиновый, – кивнула Фэр.

– О’кей.

Джерри с пульта открыл дверь, которую Фернанда поначалу не заметила, и исчез за ней. Фэр осталась наедине с котом. Тот таращился, не издавая ни звука, и шевелил ушами. Взгляд у него был умный, почти человеческий.

– Чего ты так пялишься? – спросила у него Фэр. – Ну да, я незваная гостья, пришла вот к твоему хозяину. Меня Фернанда зовут, – она болтала для себя, кот ведь её не понимал, но зато мысли устаканивались. – А хозяин у тебя странный. Не могу я его понять, как не стараюсь.

«Я тоже», – подумал кот, вращая глазами.

– Не знаю я, как искать к нему подход, он такой непредсказуемый.

«Понимаю», – кот глядел на Фернанду (как ей показалось) сочувственно.

– Иногда я думаю, у него что-то с головой, а иногда он кажется таким интересным человеком, неординарным…

«Это всё нам знакомо», – решил кот и отвернулся, прикрыв морду лапой.

Кот такой же чокнутый, как его хозяин. Фэр глубоко вздохнула, и тут открылась дверь – вернулся Джерри и принёс ей стакан апельсинового сока и бисквиты.

– Извини, повар из меня никудышный! – радостно сообщил он. – Могу только разогреть. Я даже в магазин не хожу, этим занимается Нанси, моя помощница по хозяйству.

– Она тут тоже живёт?

– Нет, она приходящая. Ненавижу посторонних людей в доме! Нанси приходит каждый день, убирается, ходит за покупками и вечером идёт домой. Сегодня у неё выходной.

– Ясно, – Фэр потягивала сок через трубочку, вкусный и явно натуральный, совсем не похожий на магазинный концентрат.

– Но я понимаю, почему ты так сделала с Айлин, – примирительно сказал Джерри. – Я сам нетерпим ко многим вещам, и я знаю, что поставил тебя в неловкое положение. Но ты должна была мне позвонить и сказать об этом. Больше всего я ненавижу ложь. Не стоило выдумывать про побеги и прочее. Надо было сказать мне правду, – он уложил руки Фернанде на плечи.

Она подняла глаза. Джерри больше не сердился. Взгляд его стал мягче, голос замурлыкал, и Фэр ощутила, что подтаивает, как мороженое на солнце.

– Я настаиваю, чтобы ты всегда говорила мне правду, мисс инспектор, – и он улыбнулся, демонстрируя жемчужную полоску зубов.

Фэр кивнула, невольно улыбнувшись в ответ. Шлёп! Это кот спрыгнул с кресла. Он был большой и увесистый, потому прыжок вышел звучный. Кот потянулся, горделиво задирая голову, медленно-медленно приблизился к хозяину. Потерся о его ногу бочком.

– Это Дамас, – представил питомца Джерри. – Он уже четыре года со мной. Я привёз его из Амстердама. У нас взаимопонимание на уровне шестого чувства. Кажется, он проголодался, – подхватив кота на руки, Джерри чмокнул его в морду и унёс в кухню. Вернулся без кота, оставив дверь приоткрытой.

– Раз уж ты пришла, мисс врушка, давай поднимемся на крышу. Я покажу тебе вид отсюда, ты обалдеешь. Я остановил выбор на этой квартире именно из-за вида с крыши.

Они поднялись по стеклянной лесенке, что уходила спиралью вверх. Её Фэр поначалу не заметила, столь она была прозрачна.

Второй этаж – спальня, что начиналась прямо от лестницы: три чёрных стеклянных стены, зеркала и кровать без ножек в японском стиле. На полу – белый ковер и сакура в огромном горшке. Четвёртая стена отсутствовала вместе с балюстрадой – со второго этажа легко было спрыгнуть на первый.

Третий этаж, как во всех пентхаусах, – чердак, где и крыша, и стены состояли из одних окон. Если бы не высота здания, увидеть всё происходящее в комнате смог бы любой прохожий. Но наблюдателями жизни хозяина оставались только птицы.

Здесь находилась домашняя-мини студия. Провода и музыкальные инструменты, куча колонок и микрофонов. Из мебели – пара низеньких пуфов и плетёные качели-гамак.

Через окно в крыше Джерри и Фэр вылезли наверх. Сорок третий этаж. Небольшой балкончик, огороженный металлической балюстрадой. И всё.

Отсюда весь Пуэрто Мадеро был виден, как на ладони: люди-букашки, дома, утопающие в парковой зелени, и река… Сверху она казалась необъятной, а пересекающий её белоснежный мост Мухер напоминал инопланетный объект из фантастических фильмов. А над головой лишь небо – ярко-голубое, как глаза кота по имени Дамас.

У Фэр дыхание спёрло, когда ветер дунул ей в лицо, растрепав волосы. Она боялась упасть – балюстрада была невысокой, а ноги дрожали, но чувство дикого восторга мало-помалу заполняло её грудь.

– Нравится? – вполголоса спросил Джерри.

– Ага, красиво. Только страшновато.

– Ты же инспектор полиции, – захихикал он. – Где твоя храбрость?

– А причём тут моя профессия? – насупилась Фернанда. – Упасть с сорок третьего этажа боится даже инспектор полиции. А ты не боишься?

– Не-а, – безалаберно отмахнулся он. – Ну упаду, ну и что?

– Как это «ну и что»? Разобьёшься!

– Ну разобьюсь, ну и что? Если я упаду, мне будет уже всё равно. Да и жизнь не так ценна, как кажется. Глупо из-за перспективы вдруг упасть не наслаждаться красивым видом.

Фэр ощутила его руку на своей талии. Обнял так, что дух захватило.

– Теперь не упадёшь, – объяснил Джерри свой жест. – А если упадёшь, то вместе падать будет мягче.

Она хохотнула, чувствуя себя неловко, – хватка у Джерри была железная. Так вцепился, что рёбра хрустнули. И ещё спиной Фернанда ощущала его близость, его дыхание на своих волосах, терпкий аромат парфюма… Было и приятно, и страшно – она в его власти. Они на крыше небоскрёба, и Джерри, если захочет, может сделать что угодно. А она не вырвется – бежать тут некуда, только прыгать вниз.

– Не боишься, что я окажусь мстительным убийцей и столкну тебя, мисс злючка? – шепнул Джерри ей в ухо, запустил пальцы в волосы, обхватил ими шею сзади. У Фернанды ноги подкосились от страха, хотя Джерри не причинял боли, а даже наоборот – было чудесно. Но он может толкнуть её в спину; за такую низенькую балюстраду она даже не ухватится.

– Я бы не удивилась! – выпалила Фэр гневно, но голос её дрогнул. – От тебя всего можно ожидать.

– Что, струсила?

– Не на ту напал!

Он рассмеялся и умолк, а Фэр уже мечтала покончить с этой двусмысленной ситуацией. И зачем она сюда полезла? Ещё и трогать себя разрешила. Она украдкой посмотрела на Джерри – отрешённо глядя в горизонт, он летал в неведомых мирах. Так продолжалось минут пятнадцать, у Фернанды тело затекло от его хватки, волнения и страха.

– Джерри… Джерри, – позвала она и повысила голос: – Джерри Анселми, чёрт возьми, давай спустимся отсюда!

– Тебе не нравится?

– Нет, вид красивый, но, я не могу стоять, пялясь в никуда, – вздохнула она. – У меня кружится голова и болит шея.

– Небо как вечность, без начала и конца. В нём есть что-то волшебное, оно меня завораживает. В детстве я мечтал стать перелётной птицей. Или хотя бы пилотом. Но стал птицей певчей, – и расхохотался. – Давай, залезай обратно в квартиру. Не думал, что полицейский инспектор может быть такой трусихой!

– Если будешь издеваться, то полетишь вниз! И твои мозги растекутся по асфальту, – огрызнулась Фернанда.

– А ты невероятно романтична!

– А ты достал меня своими подколами!

Фэр испытала облегчение, когда Джерри помог ей залезть в окно. Она вновь очутилась в комнате-музыкальной студии, обретя почву под ногами. И теперь удивлялась: чего она струсила? Не стал бы он убивать её, это бред. И как ей в голову это пришло? Джерри, хоть и странный, но не маньяк. И личность он публичная. Наверное, у неё мозг отключился из-за его объятий.

Джерри спустился следом, резко захлопнул окно.

– Мне пора уходить, – сказала Фэр. – Я не хочу тебе мешать, да и у меня дела, – наврала она. – Я приходила объясниться из-за Айлин, потому что ты бросил трубку.

– Я её бросил, потому что ты начала врать. А лживых женщин я на дух не выношу, учти, – Джерри сказал это с упрёком, и Фэр покоробило – уже считает её своей собственностью.

Но Джерри не стал её удерживать, и она обиделась. Она ему безразлична. Обув чёрные тапочки-игрушки в виде двух котов, он вышел Фернанду проводить. И тут случилось непредвиденное – лифт отказался работать.

– Похоже, тебе придётся идти пешком, – развёл руками Джерри. – Кажется, лифт где-то застрял.

– Пешком?! – визгнула Фэр истерически; Джерри вытаращил на неё глаза. – Ты предлагаешь мне спускаться пешком с сорок третьего этажа?

– Ну ничего страшного. Я спускался и даже поднимался, было дело. Лифт имеет свойство иногда ломаться, – мягко сказал он.

– Но я не хочу! Я не пойду по лестнице! Ни за что! Лучше выпрыгну в окно! – Фернанда чуть не разревелась, чем Джерри обескуражила ещё больше.

– Ну-ну, только без истерик! Я не лифтёр и не могу починить лифт, – напомнил он, дёргая подбородок пальцами. – Ладно, давай так, я сейчас оденусь и провожу тебя вниз, идёт?

Они вернулись в квартиру. Джерри поднялся на второй этаж, а Фэр осталась в гостиной. Её окончательно добило своеобразие интерьера, когда она поняла: с первого этажа второй видно не меньше, чем со второго первый. Но Джерри или этого не осознавал, или привык к свободе, поэтому, лихо скинув халат, остался голышом. Фернанда отвернулась, чувствуя, как стучит висках, и чуть не наступила на кота.

– Мяу, – осудил её кот.

– Прости, я тебя не видела, – машинально извинилась Фэр.

«Ещё бы, у тебя есть зрелище поинтереснее», – помахал хвостом Дамас.

– Я готов! – провозгласил Джерри, скатываясь с лестницы. На нём были узкие тёмно-зелёные джинсы и белая футболка. – Идём?

– Но я не хочу спускаться по лестнице, с тобой или без тебя, неважно. Не хочу и всё! – упиралась Фернанда.

– Почему?

– Я не люблю лестницы, я их боюсь, – призналась она краснея.

– Какая ты трусиха, однако, а ещё инспектор полиции! Высоты боишься, лестниц боишься… Ты же недавно спускалась сверху, – он ткнул пальцем в стеклянную кручёную лестницу.

– Это другое. Это лестница в квартире. У меня дома тоже есть лестница. Я боюсь именно длинных лестничных пролётов, когда высоко-высоко и много-много ступенек, – объяснила Фэр.

Она понимала, что ведёт себя не как взрослая женщина, много раз выезжавшая в места преступлений и лицезревшая окровавленные трупы, а как пятилетний ребёнок. Но ничего не могла поделать с собой. Лестницы – это была фобия, что преследовала её уже семь лет.

Фернанда встряхнулась, пряча желание разреветься и убить Джерри, – досадно, что он видит её напуганной.

– Не бойся, пойдём, я защищу тебя от лестничных монстров! – зубоскалил Джерри, открывая входную дверь.

А Фэр внезапно захотелось тёплых объятий и чашечку чая, но она промолчала.

«Клоуны», – решил Дамас, облизывая лапу.

====== Глава 14. Как на вручении «Оскара» ======

Отходя ко сну, Фернанда вспоминала безумный день, проведённый с Джерри: их приключения на крыше, свои страхи. Конечно, он не столкнул бы её вниз. Думать так о Джерри было глупо. Но сколько же она натерпелась! Ещё и лифт сломался. Да, Джерри проводил её, но, пока они спускались, пол уходил у Фэр из-под ног, а в районе восемнадцатого этажа она чуть не хлопнулась в обморок. Благо Джерри её поймал. На секунду в его глазах мелькнуло беспокойство (или ей почудилось?), но тут же он нацепил любимую маску и высмеял её за трусость. Фэр захотела стукнуть его кулаком в грудь, стукнуть больно, чтобы он прекратил насмешки. Мерзкий циник! Её страх для него – развлечение. Он не понял, что это серьёзная проблема, фобия. Но, может, и к лучшему.

Когда они вышли на улицу, Джерри помог ей сесть на мотоцикл. Поправил ей волосы и застегнул шлем под подбородком, наклоняясь близко-близко, почти касаясь её лица губами. И вдруг, хохоча, развернулся и ураганом влетел в парадную, не дожидаясь, пока она уедет.

Обиженная на этот выпад, Фернанда так газанула, что придорожные кусты утонули в пыли. Гад и хам! Даже не чмокнул в щёчку на прощание! Даже «пока» не сказал!

Теперь, засыпая, она вспоминала это с детской, капризной обидой. Но злилась больше на себя. И почему ей так важно, что думает этот тип? Почему ей обидно, что он не попрощался и не поцеловал её? Да зачем ей его поцелуи?!

– Пропади ты пропадом, Джерри Анселми! Достал! – пропыхтела Фэр, треснув кулаком несчастного голубого кролика. Когда закончится их договор, она забудет о нём навсегда. Ни за что больше не вспомнит!

В девять утра Фернанду разбудили вопли. Кое-как продрав глаза, она сползла с кровати и прямо в шортах и майке вышла за порог. И не она одна. Маргарита и Агустина, зевая и потягиваясь, стояли у своих дверей. А в коридоре шла кровопролитная война – тётя Фели скандалила с Вирхинией.

– Почему ты никак не образумишься?! – кричала тётя, вырывая у Вирхинии красную шёлковую тряпку. – Такой хороший мужчина, как Амадо, предлагает тебе руку, сердце и свой счёт в банке, а ты опять удумала чего-то!

– Отвали, мама! – огрызалась Вирхиния. Она тянула тряпку на себя и ногой отпихивала Барби, которая лезла в самую гущу событий, хватая Вирхинию зубами за тапочек. – Я тебе уже сказала, пока Амадо не пройдёт проверку, никакой свадьбы не будет!

– Ещё как будет!

– Нет, не будет! Мне не нужен муж-импотент! Мне надо детей рожать срочно! И отдай моё платье, мама, прекрати его рвать!

– Да как же тебе не стыдно? – тётя Фели отпустила тряпку – пресловутое платье. – Нормальные люди сначала играют свадьбу, а потом рожают детей, а у тебя всё наоборот!

– Это моё дело! – не сдавалась Вирхиния. – Сначала он должен сделать мне ребёнка, а потом уже свадьба и все дела. А сегодня твой разлюбезный Амадо пригласил меня на вечеринку. Там будут все сливки общества. Я обязательно туда пойду!

– Нет уж! Только через мой труп! – отдуваясь, тётя схватила Барби в охапку и прижала её к себе. – Не лай, моя козочка. Эта сумасшедшая, что называет себя моей дочерью, и мумию доведёт до истерики. Мозгов у ней нет и всё тут! Поэтому никуда она не пойдёт. За ней глаз да глаз нужен!

– Нет, пойду! Напою Амадо и уложу его в кровать. Посмотрим, на что он годен! А вдруг мне повезёт и на этой вечеринке я найду другого? Рожать детей от инвалида – плохая перспектива!

– Какая же ты непрактичная, Мария Вирхиния Сантойя! – покачала головой тётя Фели, распрямляя кудряшку на хвосте у Барби. – Не знаю, в кого ты уродилась, уж точно не в меня. Не удивлюсь, если однажды выяснится, что тебя в роддоме подменили. В этой жизни сначала надо думать о материальном благополучии. Амадо богат, воспитан, образован, хорош собой и влюблён в тебя. Он будет обеспечивать тебя и носить на руках. Не понимаю, чего тебе не хватает? Ты упускаешь своё счастье!

– Он хромой и импотент! – истошно каркнула Вирхиния. – И вообще, мама, с какой стати я должна отчитываться? Я уже не подросток! Это моя личная жизнь! А если ты влюбилась в Амадо, можешь забрать его себе, не такой уж он ценный экземпляр, – закинув платье на плечо, Вирхиния кинулась к своей двери.

– Нет, ты должна, обязана передо мной отчитываться, Мария Вирхиния Сантойя, потому что я твоя мать! Ты должна меня слушаться! Такого жениха упускать нельзя!

– Хватит капать мне на мозги, мама! – Вирхиния так повисла на открытой двери, что петли скрипнули, грозясь разломиться напополам. – Сегодня я иду с ним на вечеринку, с НИМ, с твоим драгоценным Амадо. Тебе мало?

– Да, мало! Во-первых, ты идёшь туда с целью найти кого получше. И, во-вторых, в таких платьях в публичные места не ходят! Это не платье, это ночнушка! Лучше бы розовенькое надела, – тётя Фели подёргала себя за розовый халатик. – В красном ходят неприличные женщины, а в розовом – все звёзды и светские львицы. К тому же блондинкам розовый к лицу. Ну как тебе ещё внушить, чтобы ты следовала модным тенденциям?

– Никак! – Вирхиния яростно захлопнула дверь. Закрылась на ключ.

Тётя Фели глубоко вздохнула.

– Ну и чего вы уставились? – обратилась она к трём зрительницам. – Цирк закончен, клоуны сдохли, – и ушла вниз по лестнице, унеся с собой Барби и приговаривая: «Ох, уж эти дети, покоя от них нет, а толку никакого. Жаль, что мы живём в двадцать первом веке, а не в пятнадцатом. Как было тогда хорошо – выдали замуж, хочешь – не хочешь, твои проблемы. А тут одни капризы. Мешок с деньгами сам в руки падает, а она нос воротит. Жить не умеет совсем!».

К завтраку Вирхиния не вышла – заявила, что, пока тётя Фели не принесёт ей извинения, желательно в присутствии всего квартала, она не сядет с ней за один стол. Тётя в ответ показала дочери кукиш. Довольная собой, она с аппетитом уплетала блинчики и рассуждала о глупости юного поколения. Маргарита была с тётей солидарна, пройдясь по «лени и неблагодарности» Агустины. Последняя, хмурясь, из еды съела лишь яйцо, сообщив: она на диете из-за жировых складок на всём теле. Агустина была худа как доска, но Фернанда вмешиваться не стала, уверенная, – к вечеру племянница проголодается и накинется на еду ястребом.

Настроение же Фэр с самого утра испортил телевизор. Симпатичная дикторша в нём поведала: знаменитый Фантом-убийца укококошил ещё одну жертву – молодую девушку из благополучного района Бельграно. Рисунок стандартный – жертву истыкали ядовитой иглой и утопили в ванной. Но была и неожиданность – маньяк усложнил схему, отрезав девушке язык, и перед убийством вступил с ней в половую связь. Было ли это изнасилованием или добровольным согласием, экспертами ещё устанавливалось, но комиссар Гальяно поспешил объявить маньяка мужчиной. У Фернанды, однако, осталось сомнение. Не обязательно, что человек, с которым у жертвы был сексуальный контакт, и убийца – одно лицо.

Разглядывая физиономию комиссара на экране, Фэр злилась и на него, и на себя, и на маньяка, но больше всего на Джерри. Это он виноват в том, что убийца ещё на свободе.

– Фернанда! Фернандита! Фернанда Ривас! – лишь с третьего раза Фэр услышала возгласы тёти над ухом. – У тебя в кармане что-то звенит.

И точно. Телефон! На дисплее светилось имя Джерри.

– Алло!

– Хэллоу, мисс инспектор! – услышала она насмешливый возглас в трубку.

– Привет.

– Ты сегодня свободна?

– Ну да…

– Значит, я заеду к полудню. Будь готова.

– Готова к чему? – нахмурилась Фернанда.

– Будем претворять в жизнь наш план, – радостно объяснил он. – Поедем по магазинам.

– По магазинам? Зачем?

– Чтобы купить тебе наряд к вечеру.

– К какому вечеру? – Фэр понимала всё меньше и меньше.

– Вечером мы идём на показ мод.

– К-куда?

– На показ мод. Модельер – моя подруга. Я не могу пропустить это мероприятие.

– А я тут причём?

– Мы же заключили пакт, май дарлинг, ты забыла? Для всех ты – моя невеста, и должна всюду меня сопровождать. Увидимся через три часа, – и в телефоне раздались короткие гудки.

Нет, это не человек. Это пришелец какой-то! Невыносимо непредсказуем.

Через три часа Фернанда уже выходила из красного Феррари на Авенида Санта Фе, где разместились дорогущие бутики. Она была так взбудоражена, что простила Джерри все прегрешения.

– Нужно подобрать что-то необычайно элегантное для сеньориты, – велел Джерри продавщице, усаживаясь в кресло в одном из магазинов дизайнерской одежды и беря стопку журналов.

И начались долгие, бесконечные примерки, которые Фэр всегда на дух не выносила. Но Джерри умудрился раскритиковать каждое из платьев, что ей предложили в бутике. Первым было золотистое мини с корсетом, расшитым пайетками и стразами.

– Безвкусица! – констатировал факт Джерри, когда Фэр предстала перед ним.

Розовое платье с сердцем на груди он назвал проститутским, от чего Фернанда захотела его стукнуть (платье ей понравилось).

Длинное синее платье из органзы с бантом на бедре Фэр показалось очаровательным. И оно подходило под цвет её глаз.

– Такой бант только на шею собаке вешать, – безапелляционно сказал Джерри, отбрасывая в сторону очередной журнал.

После того как Фэр перемерила не менее двадцати платьев (и ни одно Джерри не оценил), она жаждала убивать. Последнее платье, которое она надела, – бежевое в рыжую продольную полоску, тоже было раскритиковано.

– Что за прошлый век?! Здесь явно над нами смеются! – объявил Джерри, вставая с кресла. – Переодевайся, май дарлинг, пойдём в другой магазин.

– Ваш муж невыносим, – не удержалась продавщица, снимая с Фернанды платье в примерочной.

Фэр, решив не вдаваться в детали, молча кивнула. А вдруг продавщица подумает, что она любовница капризного богача? Лучше уж пусть считает, что Джерри её муж.

Следующие магазины постигла та же участь. Измучив толпу раболепствующих перед звездой продавцов, Фернанда и Джерри покинули их без единой покупки.

Только спустя три часа, когда у Фэр глаза на лоб вылезли от количества перемеренных нарядов, Джерри самолично выбрал для неё платье, ткнув пальцем в один из манекенов.

– Давайте примерим вот это.

Платье было из чёрного шёлка. Длиной до пола, со шлейфом, кончик которого цеплялся к браслету на запястье. Но Фэр испытала шок, поняв: платье обнажает всю спину. Юбка начиналась от копчика, а корсаж – две силиконовые чашечки, обтянутые тканью, просто приклеивался к груди. И страховался от падения тонкой цепочкой на шее. Выйдя из примерочной, Фернанда уже не надеялась на благополучный исход, но зелёные очи, наконец, заискрились.

– То что надо!

– Ты хочешь, чтобы я шла в таком виде? Я же почти голая! – возмутилась Фэр.

– Вовсе не голая. Ты – сама элегантность. Тебе идёт чёрное. И мы должны соответствовать друг другу. Мы же пара.

– Но оно длинное, я наступлю на подол и упаду. Я не умею ходить в таких платьях! – упиралась Фернанда, хотя горящий его взгляд её обезоруживал.

– Такие наряды надо уметь носить, – согласился Джерри. – Но это не сложно. Представь, что идёшь по ковровой дорожке на вручении «Оскара».

Посетив обувной бутик, они выбрали бархатные туфельки на высоченных шпильках. В ювелирном салоне Джерри был лаконичен – купил длиннющие бусы из чёрных агатов. Наконец они остановились у дверей из розового стекла с надписью: «Салон красоты Энеаса Арайя».

– А сюда-то зачем? – вознегодовала уставшая как собака Фэр.

– Макияж, маникюр, причёска. Ты думаешь, надела красивое платье и сразу стала принцессой? Как бы не так!

Вот хам! Раздувая ноздри, Фернанда вломилась в салон. Джерри был знаком со всеми: мужчин обнимал, девушек целовал в щёки, а Фэр им не представил, и она ощутила себя бедной родственницей. Ходить за ним хвостом ей претило, поэтому она встала посреди холла и стояла, пока Джерри не позвал её.

– Май дарлинг, ты что там застряла?

– Думаю, уйти мне сразу или сначала треснуть тебя по голове! – не сдержалась она.

Он хихикнул, пропустив Фернанду в зал, увешанный зеркалами.

Энеас Арайя вышел им навстречу. В голубой майке, в джинсах со стразами, весь напудренный и напомаженный, он жеманно раскланялся перед Фэр, а Джерри расцеловал в обе щёки.

Фернанду усадили в кресло, накрыли простынкой и Эни лично занялся её головой, а затем явились ещё два мастера – визажист и маникюрша. Джерри и Энеас исчезли из поля зрения.

Через два часа Фэр была при параде. Волосы выпрямили утюжком, уложили на бок и налакировали так, что они стояли колом. Макияж – смоки-айс: тени цвета угля и едва заметный блеск на губах.

Выйдя в холл, Джерри она не узнала. Волосы его были зачесаны высоко вверх и блестели. Он смерил её оценивающим взглядом.

– Ты очаровательна, мисс инспектор.

– А мне показалось, слишком готично, – вздохнула Фэр. – Я бы губы сделала поярче, а глаза чуть стёрла.

– И стала бы похожа на Мортишу Аддамс, – пошутил Джерри, открывая перед Фернандой дверь.

Фэр ожидала, что скоро окажется дома, и удивилась, осознав, что приехали они в Пуэрто Мадеро – домой к Джерри.

– А зачем ты меня сюда привёз, Джерри Анселми? – испуганно спросила она, узнав белоснежный небоскрёб.

– Чтобы переодеться.

– Я бы могла переодеться у себя дома.

– О, боюсь, моя прелестная мисс инспектор, времени кататься туда-сюда у нас нет. Мне тоже надо переодеться. Я же не поеду в джинсах, на таких вечерах всегда дресс-код. А разъехаться по домам и снова встретиться мы не успеем. Через полтора часа мы должны быть на месте.

– Через полтора часа? Но я устала! – взорвалась Фернанда.

– Устала? От чего? От похода по магазинам? Да ты слабачка! А ещё полицейская, – укусил Джерри.

Сжав зубы, чтобы не плюнуть в него, Фэр вышла из авто в обнимку с кучей пакетов. Лифт уже починили, и он благополучно доставил её и Джерри на сороковой этаж.

– Прошу тебя, мисс инспектор, не стесняйся. Ванная и моя спальня в твоём распоряжении, – любезно сообщил он, проведя Фернанду наверх.

Сам, забрав из шкафа пару вешалок с одеждой, поднялся на третий этаж. Фэр чувствовала себя неуютно в чужом доме, в чужой комнате, а с первого этажа спальня была видна, как на ладони. В любой момент Джерри спустится вниз и увидит, как она переодевается. Пометавшись туда-сюда, Фернанда решила надеть платье в ванной. Там хотя бы дверь есть.

Тысячи полочек и шкафчиков с гелями, шампунями, кремами, маслами, скрабами для лица, тела, головы, ног, рук занимали большую часть ванной. Отдельная полка с парфюмом, где громоздились разномастные флаконы с духами элитных марок. Размером ванная была не меньше спальни. Чёрная плитка и зеркала на стенах и потолке. А главным украшением комнаты являлась роскошная джакузи.

Изучая своё отражение в зеркале, Фэр поправляла макияж и волосы. В поисках расчёски и лака она пошарила по ящикам. Один из них был закрыт на ключ, содержимое другого её покоробило: презервативы всех марок и расцветок, лубриканты, пузырьки с маслом, страусовые перья, меховые наручники и кожаные трусы.

Фернанда резко закрыла ящик. Нет, она не ханжа, но видеть в ванной у холостого мужчины целый секс-шоп ей ещё не приходилось.

Кое-как она надела платье и туфли, вышла в комнату и столкнулась с Джерри лицом к лицу – он уже был в спальне.

– А я тебя потерял. Решил, что ты сбежала, мисс злючка, – весело сказал он, не скрывая восхищения. Заставил её несколько раз повернуться вокруг себя, прожигая взглядом насквозь.

Одет Джерри был экстравагантно. Неклассический фрак с длинными фалдами, стянувший талию; белоснежная рубашка – ворот её и манжеты острыми углами отворачивались на фрак. Рубашка была расстёгнута и обнажала грудь. Узкие брюки по бокам закрывались на молнии. На шее – цепи с черепами. На руках – митенки без пальцев. И туфли на каблуках. Вместе с надранными, как грива льва, волосами Джерри походил на вампира из кинофильма. А ещё говорил про дресс-код. Её нарядил, как на вручение «Оскара», а сам… Глупо ожидать от певца английской элегантности. Аристократом надо родиться, а у Джерри явно мозг набекрень.

– Ты забыла одну деталь, – напомнил он, беря с кровати бусы из агатов. – Повернись-ка.