Текст книги "Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 49 страниц)

Он практически втолкнул её в комнату, и, когда дверь закрылась, Гермиона поняла, что мысленно назвать эту каморку помещением было огромным преувеличением. Это был какой-то чулан с двумя горящими фонариками желтоватого цвета и тумбой, на которой стоял злосчастный колпак. Это всё. Тот, кто продумывал эту комнату мысленно, был очень скуден в своей фантазии и явно не страдал от клаустрофобии. Гермиона вроде бы тоже не страдала, но когда услышала щелчок замка, едва подавила в себе желание начать неистово дёргать ручку.

– Ты, видимо, сегодня издеваешься, грязнокровка, – Малфой плюнул ей эту фразу в лицо.

– К твоему сведению, я тоже не особо горю желанием находиться в твоей компании сейчас, – Гермиона обхватила себя руками, мысленно закрываясь.

Когда в воздухе показался клочок пергамента, Драко раскрыл его таким резким движением, что она испугалась, что он разорвёт его надвое. И тогда что? Они будут сидеть здесь вечно? Какая нелепость. Но уставший мозг уже просто не выдерживал напряжения, а ему ещё столько предстояло выдержать.

Прочитав написанное, Драко засмеялся, как сумасшедший, качая головой. Грейнджер сглотнула, не понимая, как реагировать на такое неадекватное поведение. На какой-то миг ей показалось, что всё обойдётся, потому что смех – это ведь хорошо, верно? Но в следующую секунду Малфой с такой силой саданул кулаком по стене возле неё, что Гермиона вскрикнула от неожиданности. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль о том, услышали ли это люди, сидящие в соседней комнате, но она быстро угасла, будто отдав всё бешеное свечение глазам Малфоя.

– Скажи, Грейнджер, какого хера ты вообще притащилась сюда? – он дышал так глубоко, что в другой ситуации она бы озаботилась запасами кислорода в такой мелкой комнатушке. – Сидела бы вместе со своими кретинами в норе и зубрила бы свои книжечки, которые ты так любишь.

– Малфой, что… – ей смертельно хотелось отодвинутся, но двигаться едва ли было куда.

Сколько уже прошло? Час?

– А теперь подавись этим, – он сунул ей в руку листок, умудрившись таким простым движением сделать больно.

Гермионе пришлось приложить усилие, чтобы аккуратно развернуть скомканный пергамент. И лучше бы она этого не делала. Лучше бы трансфигурировала чёртов светильник в пламя и сожгла листик в нём. «Поцелуй». Такое маленькое короткое слово, даже десяти букв нет, а какую огромную волну ужаса оно вызвало.

– В смысле «поцелуй»? – спросила Гермиона, всё ещё ожидая, что она что-то недопонимала в игре.

Малфой посмотрел на неё как на идиотку. Она была почти уверена, что слышит хруст своих костей в его мыслях.

– Сука, от тебя одни только проблемы, – произнёс Драко еле слышно, даже не смотря в лицо.

– Нет, мы же… мы же можем просто… ну, знаешь, постоять? – Гермиона попятилась в другой конец. – Семь минут пройдут быстро, и мы сможем…

– В эту игру играют даже дети, неужели непонятно, что хренова дверь не откроется, пока задание не будет сделано? – крикнул Малфой, а потом понимание отразилось в его глазах. – Ах да, это ведь магическая игра. Как я мог забыть.

Он отвернулся, и Гермиона уставилась в его спину.

– Л-ладно, – согласилась она, чувствуя, что у неё не остаётся сил для ответных колкостей. Девушку будто перемололи в фарш. – Тогда, может, в щечку? Ну, это ведь тоже считается за… Малфой?

Гриффиндорка вновь увидела его лицо, когда он сделал два шага вперёд. И в таком чулане это было целых два шага.

– Малфой, что ты…

– Заткнись, Грейнджер, – рыкнул он, едва держа себя в руках.

Драко оказался достаточно близко, чтобы она заметила, как напряглись вены на его руке, когда немного опустила глаза, смотря пониже плеча. Её ресницы вздрогнули, возвращаясь к лицу слизеринца: злому, холодному. Вдруг эмоции в его глазах сменились на другие, необычные. Он смотрел на неё как на незнакомку: изучающе, осматривая лицо так, будто раньше никогда не замечал. Потому что они никогда не видели друг друга так близко.

Гермиона могла встать на носочки и убрать тёмную упавшую ресницу с его щеки. И это показалось таким из ряда вон выходящим: упавшая ресница. Будто до этого момента девушка вообще не думала, что Малфой человек, у которого могут быть такие вот неидеальности. От него пахло какой-то странной помесью табачной вишни и свежести. Странный аромат, Гермиона привыкла, что парни обычно пахнут так, как пахнут все мужские гели для душа – одинаково.

Он упёрся двумя ладонями по бокам от неё, продолжая смотреть.

– Малфой, мы… – Грейнджер понятия не имела, что хотела сказать.

Просто нужно было как-то оттянуть момент. Нужно было что-то сделать. Нужно было, чтобы кто-то внезапно сюда ворвался и прекратил это, потому что… ей внезапно стало интересно, что скрывается за этим наигранным хитрым прищуром и острыми скулами.

– Замри, Грейнджер, просто… замри.

Гермиона ненавидела, когда ей приказывали, но сейчас не смогла бы двинуться, даже если бы приложила всевозможные усилия.

Её тело оцепенело. А потом… наверное, потеряло целостность. Потому что по-другому быть не могло. Его губы были прохладными. Как он умудрился, при такой жаре? Будто у слизеринца был свой датчик терморегуляции, как у холоднокровных. Его губы едва касались её. Едва-едва, словно всё ещё размышляя. Гермиона больше не могла сдерживать дыхание, боясь, что потеряет сознание, и выдохнула, чувствуя, как странное, непонятное желание раскручивается внутри словно волчок.

Драко прикоснулся и замер, вроде бы ожидая. Прислушиваясь. Похоже, мир должен был рухнуть или что-то вроде. Но было так тихо, что Гермиона была уверена, он слышал, как стучит её сердце.

Малфой сделал усилие, прижимаясь к ней сильнее, заставив закрыть глаза. Его язык мокрым касанием прошёлся по её нижней губе, и потом она бы сказала, что это было помешательством, которое произошло слишком быстро, чтобы девушка успела его остановить. Маленький, едва ощутимый мазок кончиком языка по его губам в ответ, и Гермиона почувствовала, как её затылок ударяется обо что-то твёрдое. По звуку удара казалось, что должно быть больно, но не было. Была только вскипевшая лихорадка, когда одно движение Малфоя заставило её открыть рот, облизывая его язык. Он был на вкус как… черника? Холодная свежая черника. Гермионе был знаком этот вкус, и, наверное, она смогла бы вспомнить, но они повернули лица одновременно, углубляя поцелуй, и все остальные мысли испарились из головы.

Все те вещи, которые девушка делала, были инстинктивными. Её тело откуда-то знало, как нужно действовать. Простонав что-то нечленораздельное, чувствуя, как температура в теле поднимается локально, конкретно в тех местах, которых он касался языком, она подняла руку в попытке дотронуться до него. Зачем-то. Но Малфой опустил свои руки по стене так резко, что Гермиона была уверена: он содрал их, чтобы пригвоздить её ладони и не дать двинуться с места. Ещё одно сладкое на вкус движение, и, видно, это его отрезвило. Драко отодвинулся от неё, смотря, как она облизывает свои губы, глотая слюну.

Грейнджер уставилась на него в ужасе. Они будто убили кого-то. Будто попали в смертельную передрягу, и им удалось остаться живыми. Адреналин проник в каждую её пору, когда Малфой оттолкнулся от стены, отпуская руки гриффиндорки, так и оставшиеся висеть вдоль тела.

Медленным движением он вытер губы, скривившись. Идеально отточенный жест. Потом Гермиона могла в малейших деталях воскресить в памяти это лицо, полное презрения.

– Надеюсь, эта хрень примет это за поцелуй, – произнёс Малфой. – Хотя ты пиздец как безнадежна.

Он что-то там говорил, но в её висках барабанила кровь, так что плевать. Его лицо не выражало ничего хорошего. А должно было? И видно, Драко понял, что Гермиону будто оглушило на пару секунд, потому что в следующий миг вновь оказался достаточно близко, чтобы она опять посмотрела на его губы, но быстро одумалась, подняв взгляд. Два его пальца знакомо сомкнулись на её щеках, разве что не так сильно. Малфой проговорил тихим властным тоном:

– Если хотя бы одна живая душа об этом узнает, ты пожалеешь, грязнокровка.

Тихий щелчок двери показался ей ударом гонга, когда он отпустил её и выскочил из комнаты. Гермиона бесшумно открыла рот, прикладывая тыльную сторону ко лбу, наконец, чувствуя, как пульсирует затылок, якобы закончилось действие анестезии. Будто в слюне Малфоя содержался лидокаин. С черничным вкусом. Господи, господи, господи.

Гермиона вылетела из выручай-комнаты, не заботясь о Джинни, Амалии или о ком-либо другом, потому что произошедшее накатило на девушку снегопадом из метеоритов. Лицо всё ещё горело, и когда она прислонилась щекой к прохладному камню во тьме пустого коридора, могла поклясться, что слышит смех слизеринцев, который словно вторил гулкому шуму крови, набатом отдававшемуся у неё в жилах.

Комментарий к Глава 4, часть II

Ну что, я угадала с подарком?:D

Люблю эту часть, есть в ней для меня что-то особенное, надеюсь, вам тоже понравилась.

С праздником, девочки, не напивайтесь там сильно, держите себя в руках, чтоб потом не было неловких моментов, как с Гермионой в “Вам повторить?”:D

Muah:*

========== Глава 5 ==========

– Где эта херова вода?! – взбесился Драко, рыская глазами по столу.

Теодор медленно поднял брови, оторвавшись от пергамента, и подвинул другу кувшин, стоящий от него на расстоянии вытянутой руки. Малфой вздохнул, понимая, что утро не задалось. Он не хотел напиваться вчера, и в принципе весь вечер шёл сносно, местами даже забавно, но под конец… под конец парень бы снял с себя кожу, если бы не те полбутылки.

– Вот я не пойму, – Нотт вернулся к пергаментам, скреплённым склеивающим заклинанием в левом углу; обложка говорила о том, что это дополнительные материалы по истории эльфов, – почему в каждой главе, в которой фигурируют совы, они всегда «летят стремительно»? У них что, вечно какой-то плотный график?

Драко фыркнул, выпивая залпом второй стакан воды.

– Зачем тебе История? – спросил он, понимая, что его выворачивает от вида еды. – У нас сейчас Зелья.

– А потом проверочная по Истории, – ответил Тео, всё же отбросив материалы. – Мне кажется, если бы Пэнси каждый раз просыпала пары, ты бы в жизни не сдал СОВ, потому что не выучил бы расписание.

Будто услышав упоминание о себе, в дверях Большого зала показалась Паркинсон, попутно рявкнув что-то второкурсникам. В этот раз даже плотный макияж не мог полностью скрыть следы бессонной вчерашней ночи и круговорота быстро пустеющих стаканов у неё в руках.

– Я умираю, – огласила слизеринка, связывая тёмные волосы в тугой хвост, из которого теперь выбивались пряди из-за стрижки. – Малыш?

Она сонно поцеловала его в щёку, и Драко закрыл глаза, концентрируясь на этом ощущении. Такой маленький жест Пэнси поняла как немое проявление одобрения, возможно, даже нежности, так что на её помятом лице расцвела улыбка. Парню хотелось, чтобы какая-то подобная мелочь могла бы поднимать ему настроение каждое утро, когда весь мир будто назло пытался его выбесить. Однако Драко не был влюблённой девицей, так что это не работало.

– Что у вас произошло с Блейзом? – спросил Тео, и Малфой бросил на него раздражённый взгляд. – О, перестань, вы как старая супружеская пара, которая вечно грызётся, но жить друг без друга не может.

– Подумай над тем, чтобы писать любовные романы, – съязвил Драко, вытирая рот салфеткой, хотя не притронулся к еде. Привычка.

– Да, я как раз на главе, где вы изучаете пленительные чресла друг друга, – слизеринец растянул губы в улыбке. Малфой в этот момент поднялся, приставив два пальца к кадыку, имитируя рвотный жест. – Нет, куда ты?! А как же послушать про нефритовые стержни?..

Голос Тео доносился издалека, приправленный хохотом Крэбба, похожим на лай простуженной полудохлой собаки. Хотя именно Малфой чувствовал себя как старая псина, лишившаяся за ночь здравого ума, чувства юмора и всего хорошего, что в нём было. Словно Грейнджер реально высосала из меня силы. Драко зацепил плечом камень в подземелье, задумавшись, и даже приветствовал тупую внезапную боль, которая подействовала как удар по мозгам. Выбросить это из головы, вымести и вымыть каждую извилину, чтобы избавиться от грязи.

Уже у кабинета Драко догнала Пэнси, по пути здороваясь с однокурсниками. Он открыл дверь, натыкаясь на грёбаного Поттера. Как в старой китайской пытке это утро по капельке расшатывало нервную систему слизеринца.

– Смотри, куда идёшь, кретин, – Драко оттолкнул Поттера с такой силой, что если бы не грязнокровка, шрамоголовый свалился бы ему прямо под ноги.

Грейнджер поймала друга за локоть, бросая на слизеринца полный колючек взгляд.

– Не беси, Малфой, – огрызнулся Поттер, вытаскивая руку из женской кисти. Драко рассмеялся так громко, что его хохот разлетелся по влажным коридорам подобно Пивзу, донося до каждого класса увеселение парня.

– А то что, а? Не смеши меня, – фыркнул Малфой. – Покажешь свою крутость на испытаниях, а сейчас не позорься перед людьми.

Слизеринцы вмиг оживились, будто только и ожидая повода. Как и сам Драко. Остервенело-гневное выражение Золотого мальчика прибавляло ему сил. Поттер словно был послан самим Салазаром Малфою, чтобы вымещать свою ярость на нём, потому что больше не на ком, разве что на себе.

Кто-то бросил Драко небольшую детальку, и парень на автомате поймал её, покрутив в руках. Небольшой круглый значок, который он заметил ещё утром в гостиной на мантиях некоторых, но не придал значение. На изумрудном фоне читались строки: «Поттер смердяк», и Малфой прыснул. Что за?..

Винсент подмигнул ему, показывая себе на грудь. Слизеринцы носили их, и теперь гриффиндорцы тоже это заметили, вчитываясь в текст.

– Держи, Поттер, взгляни поближе! – Драко услышал голос Блейза и увидел, как Гарри отмахнулся от маленького значка, летевшего прямо в него.

– Очень смешно, вам что, десять лет? – щёки у Грейнджер окрасились в красный, и она только молнии не метала взглядом.

– Можем и тебе дать такой, Грейнджер, будешь носить? – Драко сделал шаг, протягивая ей значок. – Возьми тогда со стола, не хочу пачкать руки о какую-то грязнокровку.

Он мог поклясться, что с каждым дерьмовым словом в её адрес ему становилось лучше.

– Отойди от неё, Малфой, ты уже достаточно сделал, – произнёс Поттер с такой злостью, что, казалось, кто-то сжимает ему гортань. – Ты знаешь, что это незаконно в стенах школы? Азартные игры.

Студенты начали шушукаться, явно вспоминая о вчерашних событиях. Драко не сомневался, что слухи дошли до её друзей, потому что об этом гудела вся школа. Точнее о том, что она была лишена стоящего представления. Малфой лично слышал несколько басен на тему желания, и это только за путь от слизеринских спален до Большого зала. Оставалось только надеяться, что все знали только об этом. Драко бросил быстрый взгляд на Грейнджер, нервничающую и напряжённую. Нет, она бы не осмелилась.

– О-о, а грязнокровка уже пожаловалась? – хмыкнул Малфой, бросив на неё более пристальный взгляд, и, обернувшись к шрамоголовому, сделал шаг в его сторону, провоцируя Гарри. Давай, Поттер, мне реально не помешало бы выпустить пар. – Только учти, идиот, что с каждым твоим словом моя фантазия в придумывании желания только набирает обороты. Я могу заставить её сделать всё, что угодно.

Поттер дёрнулся, но Гермиона оттянула его назад.

– Гарри, я прошу тебя, успокойся, не надо. Я должна просто дать правдивый ответ, он несёт чушь.

Это их «не надо». Все гриффиндорцы, как заведённые, повторяли друг другу эту фразу, будто она имела какое-то значение.

– Мы это так не оставим, Малфой.

– И что ты сделаешь? – дёрнул подбородком он, перехватывая ремешок сумки на плече. – Побежишь к старухе Макгонагалл, рассказывать, как её лучшая ученица развлекалась в ночное время, играя в бильярд на желания, и распивала алкоголь? Ну-ну.

– Гермиона не пила! – крикнул Поттер, как будто это было единственной проблемой.

Драко был уверен, что нервы гриффиндорца на пределе, и только стальная хватка наманикюренных рук подружки удерживали его, чтобы не кинуться. Как жаль, что она это делает.

– Серьёзно? – Малфой перевёл на неё глаза, и, кажется, Грейнджер вздрогнула от прямого взгляда, смотря на холодную издевательскую улыбку на его лице.

Сладко-горький вкус сиропа с каким-то не самым элитным алкоголем, но с приличным градусом, который он слизывал с её языка вчера, почувствовался в его гортани. Малфою стоило титанических усилий, чтобы не сглотнуть. Лживая сука.

– Он пытается тебя достать. Пойдём, Гарри, – Грейнджер тянула Поттера изо всех сил в сторону гриффиндорской части класса.

Уизел втащился в кабинет хмурый, как туча. Самое время, чтобы отступить, но Малфою было мало.

– Кажется, я втянулся в азартные игры, знаете? – Драко повысил голос, оборачиваясь к своим. – Кто хочет поставить на то, что в первом испытании Потти не продержится и десяти минут?

– Я ставлю на пять, – захохотал Тео.

– Ты нарываешься, Малфой, – подал голос рыжий, и грязнокровка была явно слишком далеко от него, чтобы удержать. Замечательный шанс.

– Ну так давай, Вислый, в чём дело?

– Я прошу тебя, Рон! Угомонитесь! – Гермиона уже откровенно кричала от бессилия в этой ситуации. Что за тупая привычка всё держать под контролем?

– Мамочка сказала «нельзя»? – Драко понимал, что раскачивает карусель негодования, но ярость скапливалась в районе языка, покидая его тело, оседая на этих болванах. Ради такого эффекта он был готов довести каждую гриффиндорскую киску.

Палочка Поттера уткнулась в район груди Малфоя, а руку Гарри потряхивало от злости. Не было никаких сомнений, что новости о дражайшей подружке успели довести его ещё до встречи с Малфоем. Драко просто надавил на болезненную мозоль.

– Кажется, Золотого мальчика довели, – это был Винсент, проговоривший фразу из-за спины Малфоя.

– Ты хочешь сразиться? – Драко беспечно вытащил палочку из внутреннего кармана пиджака. – Ну так давай, только потом не плачь. Грязнокровка не будет вечно прятать тебя у себя под юбкой.

Грейнджер что-то шептала ему в ухо так быстро, что Драко удивлялся, как в глазах Поттера мелькает хоть какая-то смена эмоций. Он явно понимал, что она там тараторит.

– Так, завязывайте, – Блейз возник между ними, лениво вскидывая руку. Мулат всегда тонко чувствовал, когда температура становилось критической, и делал всё, чтобы сбавить градус. Это была его святая обязанность.

– Забини, – предупредительно произнёс Малфой, но в следующий момент дверь кабинета открылась, впуская вместе со Снейпом хмурость десятков дементоров: иногда казалось, что зельевар одной родословной с ними. Вечно чёрные одеяния делали сходство максимальным.

– Что здесь происходит? – вкрадчивый насторожённый голос, требующий незамедлительных ответов.

– Поттер напал на Драко, – подал голос Крэбб. – Ну, собирался.

– Мы собирались напасть друг на друга! – поправил его Гарри.

Малфой расплылся в улыбке. Даже если бы ему предложили деньги, он бы никогда не отказался от такого развлечения как доводить гриффиндорцев. Это была его личная отдушина. Словно маггловский зоопарк, о котором им рассказывала Бербидж, только здесь одни выродки.

– Минус двадцать пять баллов с Гриффиндора, – вынес вердикт Снейп. – И спрячьте свою палочку, мистер Поттер, не то выколите кому-нибудь глаз.

Драко видел, как Уизли краснеет от негодования, и был готов заплатить, чтобы из этой картины сделали плакат. Он повесил бы его в гостиной Слизерина.

– Надеюсь, ты доволен, – обозлённо бросила Грейнджер, проходя мимо, чтобы сесть за парту.

– Я буду доволен, когда ты исчезнешь с лица земли вместе со своими дружками.

Малфой не мог поверить, что она смела говорить с ним, пусть опуская глаза и делая вид, что её не заботят его ответы. Грейнджер уселась за парту вместе с Уизли, за тот стол, что и всегда. Все года в Хогвартсе она сидела там, но почему-то именно сейчас Драко это заметил. Почти в начале класса, впереди, вторая парта.

– Эй? – шепнула Пэнси, кротко поднимая на него взгляд, и коснулась рукава пиджака, чтобы Малфой сел на своё место.

Снейп начал урок, взмахом палочки выводя на доске теорию. Это был единственный предмет, где большинство учащихся приветствовало писанину, потому что здесь сложно налажать, в отличие от приготовления зелий, за неправильную каплю которого можно поплатиться пересдачей, отработкой или новым слоем кожи. И ещё непонятно, что хуже. Практические занятия у Снейпа – самый чёрный кошмар Долгопупса. Малфой хмыкнул, повернувшись в сторону гриффиндорцев, и увидел, как щекастый парень забился в задний угол кабинета и усердно выводил каждую букву, окуная кончик пера в чернильницу. Если бы Драко не было так паршиво из-за похмелья, он бы придумал, как повеселиться над Долгопупсом. Но сейчас… его глаза обвели каждого гриффиндорца, и было сразу видно, кто вчера побывал на вечеринке. Помятые, невыспавшиеся лица, они все сидели, подперев ладонями щёки, и благодарили Мерлина за то, что сегодня не нужно чахнуть над котлом.

Взгляд Драко остановился на Грейнджер. Ровная спина, распущенные волосы уложены почти так же, как вчера, будто она вообще не ложилась в постель. Одна рука выводит конспект, а вторая лежит рядом, сжатая в небольшой кулачок. Можно было подумать, что в своём сознании Грейнджер сейчас учиняет жёсткую расправу над одним из гриффиндорских недоумков или над Снейпом, лишившего их баллов. Или надо мной. Эта мысль позабавила Драко. Та половина лица, что не скрывалась за волосами, была жёсткой, сосредоточенной, не такой как вчера.

Увидев это задание… чёрт, Драко казалось, что одно только воспоминание способно вывести его из себя. Это словно жестокая шутка, какой-то очередной подъёб от друзей, возможно, он так бы и подумал, если бы не знал, как действует игра. По сути, задания никогда не были за гранью. Поцелуй, подержаться за руки, рассказать историю. Однако каждое из них заставляло Драко ненавидеть Грейнджер, которая какого-то чёрта припёрлась на вечеринку, светя своими хреновыми ногами.

Малфой посмотрел вниз. Сегодня на ней тоже была юбка. Школьная, не такая короткая, но её было достаточно, чтобы показать ноги, особенно, когда Гермиона сидела. Эти её ноги.

Драко покачал головой, вспоминая, как вышел из тесного чулана, заставляя себя сбавить ход, чтобы не выглядело так, будто он бежал. Чтобы не выглядело так, будто там что-то произошло. Грязнокровку же не заботили такие детали. Она мчалась оттуда, и можно было подумать, что за ней гнался сам дьявол.

– Что там? – улыбнулся Тео, возвращая Малфою напиток.

– Рассказать историю из детства, – закатил глаза Драко. Да, вот так, очень натурально. – Меня чуть не стошнило от её бубнёжа.

– Чего это она сбежала? – спросил Гойл, смотря на хлопнувшую дверь. – Ты рассказал ей, как расчленял котят в детстве или что?

– Сказал, чтоб она сваливала отсюда и не мешала отдыхать, – ответил Драко.

Через секунду все успокоились, и внимание сместилось на новую парочку, имена и лица которых он не запомнил. Малфой выдохнул, сидя на кресле и глотая крепкий-крепкий виски, который, кажется, не было принято пить как воду, но ему хотелось стереть с языка её вкус.

Сладкий, невероятно сладкий, как гренадин или что-то ягодное. Малфой быстро слизал с Гермионы остатки помады, когда она втягивала в себя воздух так, будто ей нравилось. Ещё бы.

Драко перевёл взгляд на свои стиснутые костяшки, которые побелели от напряжения и особо выделялись на ярко-красном стакане. Щека Грейнджер, красная, как и этот стакан, была измазана во что-то чёрное, типа подводки для глаз. Драко особенно врезался в память момент, когда захотелось стереть это пятнышко, чтобы оно не портило лицо девушки.

Он убеждал себя, что поцелуй будет просто касанием: быстрым, нелепым, полным отвращения, потому что им нужно было выбраться из хреновой каморки. Но она, видно, сошла с ума, потому что вместо того, чтобы стоять смирно, провела языком по его губам, передавая это сумасшествие, реально что-то больное, воздушно-капельным. В следующую секунду Драко уже прижимал Грейнджер к блевотно-персиковой стене, пытаясь сделать так, чтобы девчонка открыла рот шире. Словно её нужно было просить.

Малфою захотелось заорать, бросив стакан о стену. Хотелось, чтобы он был стеклянным, разбился о твёрдую поверхность, забирая с собой хотя бы десятую часть гнева. Его… замешательства. Грейнджер должна была быть на вкус как что-то грязное. Он почти приготовился ощутить грунт, песок, скрипящий на зубах, после того, как поцелуй углубился. Но всё, что он чувствовал – это вкус напитка, который она выпила последним, и температуру её тела, что просто не могла быть реальной, иначе грязнокровка бы уже давно сварилась заживо.

«И чистокровные, такие как мы, никогда не будут стоять в одном ряду с этими… отходами».

Слова отца орали в сознании Малфоя, буквально причиняя боль ушным перегородкам. Драко поцеловал грязную, отвратительную Грейнджер. Да, из-за игры, да, не по собственному желанию, но он это сделал. Позволил ей приблизиться к себе больше, чем просто «в одном ряду». Мать твою.

Но нет. Нет-нет. Когда Гермиона подняла руки, шея Драко заколола от ожидания, словно его кожа чувствовала фантомное прикосновение к себе, которое вот-вот должно состояться. Она точно не хотела оттолкнуть слизеринца, не после того писклявого стона. Драко не позволил ей, он остановил. Вот что определяет его, а не тупая подростковая игра. Малфой так поступил, потому что ему было мерзко. И потому что он был уверен, что не сможет так быстро остановиться, начни она его лапать и вести себя как… девушка.

Малфой залпом залил себе в горло оставшийся виски, поморщившись.

– Чувак, остынь, конкурс на то, кто быстрее склонится над унитазом сегодня ночью, проходит у пуффендуйцев, – сказал Нотт, и, подняв глаза, Драко успел заметить обеспокоенный взгляд Забини. Ой, иди нахуй.

– Налей ещё, – только и ответил Малфой.

Сейчас холодный голос Снейпа вернул его обратно в сырой кабинет, где Грейнджер закинула ногу на ногу, хмурясь, будто слова на пергаменте недостаточно подходили её параметрам. Почему-то это взбесило Драко.

– Три стебля Мимбулус мимбле… чего? Что там дальше?.. – Пэнси склонилась над его листом, раздражённо вздыхая.

– Мисс Паркинсон, – повернулся к ним Снейп, услышав девушку, – если не успеваете – пишите быстрее.

Воистину ценный совет. Драко взял перо в руку, макая его в чернила. Все эти мысли нужно сложить в чёрные, как эти предложения на пергаменте, мусорные пакеты и выбросить вон. И притвориться, что произошедшего не было. Не было пусть и мнимого, но повода разочаровать отца и все взгляды, которые взращивались в Драко с самого детства. Не было повода разочароваться в себе.

Снейп диктовал ровным, спокойным, но, парадокс, ничуть не убаюкивающим голосом. Его прервал стук в дверь спустя добрых сорок минут от пары. Паренёк, который был таким хилым, что удивительно, как он сумел открыть тяжёлую дверь в кабинет, просунул голову в проём. Профессор перевёл на него взгляд, и, кажется, мальчик побледнел ещё больше.

– Простите, сэр, но Гарри Поттера и Драко Малфоя вызывают наверх, – известил Колин Криви.

– У них впереди ещё половина лекции. Они поднимутся после урока, – Снейп почти отвернулся, когда мальчик заговорил вновь.

– Н-но, профессор, боюсь, их ждет мистер Бэгмен. Всем чемпионам нужно там быть, – несмело продолжил он. – Кажется, их будут фотографировать.

Тео кольнул Драко острым концом пера в спину.

– Распишешься у меня на груди помадой, красавчик? – услышал Малфой шёпот вперемешку с подавляемым смехом.

Драко показал ему средний палец, пока внимание зельевара было обращено к Криви.

– Надеюсь, это будут фото в стиле «ню», – донеслось до Малфоя подначивание Блейза.

Снейп повернул голову и скривил губы.

– Как, всё-таки, нам повезло находиться в обществе знаменитостей, – сказал он, почти не раскрывая губ. – Берите свои сумки и на выход!

Драко усмехнулся и быстро засунул пергаменты в сумку, не желая идти вместе с Поттером. Видит Мерлин, ещё одно слово от этого идиота, и прольётся кровь. Они точно сцепятся.

– Удачи, котёнок! – Пэнси послала Драко воздушный поцелуй, но в её интонации явно слышалось напряжение.

Он кивнул и вышел из класса, узнав у Криви, куда именно нужно идти, пока Поттер неуклюже справлялся с учебниками.

– О, мистер Малфой, чудесно, чудесно! Подходите сюда! – Бэгмен вскочил со стула, завидев его, и Драко подумал, что тот похож на попрыгунчик – упитанный до кругловатости и слишком жизнерадостный, чтобы не вызывать сомнений в своей адекватности. – Где мистер Поттер? А, всё, вижу…

Мужчина тут же кинулся к другому Хогвартскому чемпиону, пожимая ему руку. Флёр сидела на кресле, закинув ногу на ногу, и улыбалась. Несмотря на немалое количество выпитого вчера, это никак не сказалось на цвете лица девушки. У вейловского происхождения точно были свои плюсы. Крам, как всегда, угрюмо стоял поодаль. Малфой усмехнулся, вспоминая его лицо, когда Драко сказал о желании. Можно было даже сыграть ещё раз ради такого момента.

– Так, ребята, сейчас, буквально через несколько минут, будут проверены ваши палочки, ну, знаете, на предмет поломок и их пригодности к использованию. Судейская бригада с директором скоро спустятся к нам, – сказал Бэгмен, сияя всем своим круглым лицом. – А пока познакомьтесь – Рита Скитер, она пишет для «Пророка».

Женщина лет сорока довольно улыбнулась, поправляя свои причудливые очки в камнях, и провела рукой по тугим белым локонам, задевая их длинными ногтями.

– Привет, детишки, – произнесла она бодро, и Драко затошнило.

Детишки. Ну, знаете, тот вид детишек, которых отправляют на смертельные испытания.

– Хорошо, я пойду потороплю судей, – ткнул Людо пальцем на дверь, направляясь в её сторону.

Практически сразу Скитер чуть ли не за шиворот схватила Поттера и потащила куда-то в сторону. Драко даже не повернулся. Было бы круто, если бы он и не вернулся.

– Пове’гить не могу, что фотосессия именно сегодня! – проныла Флёр в своей излюбленной драматичной манере, поглядывая на заворожённого фотографа, который исподтишка делал снимки. – Я ушасно не выспалась. Как вы здесь, в О’гва’гтсе, переживаете такие вече’гинки?

Она облокотилась на кресло Малфоя, проводя тонкой рукой по его пиджаку, и поджала губы, повернувшись к Виктору, когда этот жест не повлёк за собой никакой реакции.

– Викто’г? А что насчёт вас?

Он повернулся, смотря на неё в течение пары секунд, будто обдумывая, что ответить.

– Каркаров придерживается очень строгих правил по поводу дозволенности учеников. Такие вечеринки в Дурмстранге – никогда, – Виктор перевёл взгляд на окно. – У нас есть те, кто играют в карты, но тебе бы не понравились их посиделки.