Текст книги "Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 49 страниц)

– И? – его всё ещё не покидало чувство, что отец, как обычно, явился в школу по рабочим моментам, и Снейп что-то не так понял. Драко совершенно не хотел с ним видеться.

– И то, что он вас ожидает в фойе рядом с Большим залом, – Снейп произнёс это предложение так, будто Малфой был умственно неполноценным, и ему приходилось разжёвывать каждую деталь.

– Блеск, – бросил Драко. – Спасибо, что известили.

Тревожное чувство юркнуло по лёгким парня, но он быстро задвинул его на задний план, хотя предательский голос говорил, что Люциус не тратит своё время зря. Этот голос редко ошибался.

Драко взобрался по ступенькам, видя, как люди в развалочку выходят из Большого зала. Он едва сдержался, чтобы не зайти туда и посмотреть на первый стол справа, но потом вздохнул, повернув, и толкнул дверь в фойе, из которого чемпионы выходили на Святочный бал. Люциус стоял лицом к зеркалу в чёрно-фиолетовой мантии. Мужчина повернулся на звук открываемой двери и окинул сына придирчивым взглядом, едва заметно скривив губы.

Ах, да. Джинсы. Футболка. Похуй вообще. Драко поднял брови в вопросительном жесте. Люциус решил проглотить своё замечание, заботясь о том, что их могут услышать, а выяснять отношения или читать нотации публично – не украшало ни одну семью.

– Здравствуй, сын, – он откинул тростью полы мантии, сделав несколько шагов вперёд. – Как твои экзамены?

– Меня от них освободили в этом году, – ответил Драко, ожидая подвоха.

– Ах да, помню-помню, – искусственно улыбнулся Люциус. – Я слышал, что нам отведено одно посещение, чтобы дать слова наставления. Мама не смогла приехать из-за внезапной мигрени, но просила передать тебе привет.

– Правдоподобно, – кивнул Драко, имея в виду абсолютно противоположное.

Появилось ощущение, что матери не разрешили отправиться вместе с отцом или же она вообще не знала, что Люциус сейчас находился здесь. Малфой-старший прищурил глаза, чувствуя сарказм отпрыска.

– Сегодня просто потрясающая погода, мы могли бы прогуляться вдоль озера. Я, кажется, тысячу лет не ходил по той тропинке, – он надавил, сохраняя на лице улыбку.

Наверное, везде, кроме Мэнора, у главы семьи было ощущение, что его прослушивают. Драко вздохнул, понимая, что голосок начинает мерзко хихикать прямо у висков.

– Пойдём, – кивнул он и оттолкнулся плечом от стенки, начиная идти по направлению выхода из замка.

Совершенно точно это был один из непозволительных моментов в этикете – идти вот так, на несколько шагов впереди, будто показывая, что ты совершенно не настроен заводить светскую беседу. Но и они находились не на рауте, так что к чёрту это.

Погода действительно была чудесной, и запах цветов пронёсся по воздуху с лёгким порывом тёплого ветра. Малфои вышли на улицу, уходя вдаль от студентов, которые расстилали покрывала и нежились под солнцем, обложившись учебниками, но только для вида. Они обогнули несколько лавочек с влюблёнными парами и спустились вниз по склону, где, как помнил Драко, находились трибуны Когтеврана на втором туре. Когда никто не мог их увидеть или уж точно услышать, он сбавил ход, равняясь с отцом.

– Ну? – повернул слизеринец к нему голову.

– Знаешь, мне кажется, эта школа тебя слишком распоясала, – наконец-то из голоса отца исчезла показная доброжелательность.

– Прикажешь бросить учёбу? – единственное, что Драко бесило в джинсах – это отсутствие нормальных карманов, в которые можно засунуть руки. Но такая деталь гардероба бесила Люциуса, так что парень был готов им это простить.

– Прикажу вести себя, как подобает наследнику рода Малфоев, а не оборванцу, – раздражённо рявкнул отец и затем на секунду перевёл взгляд на озеро, чтобы собраться с мыслями. – Твоя задача на третьем туре – это обеспечить победу Поттера.

Заявление было… Ну что ж, по силе шока его можно было бы сравнить, если отец вдруг предложил бы ему жениться на Грейнджер. Драко вытаращил на него глаза.

– То есть, ты всунул меня в этот Турнир, чтобы победил Поттер? – спросил он почти по слогам, надеясь, что если расчленить это предложение на части, то в него добавится смысл. – Ты вообще серьёзно? Какого чёрта?

– Смысл третьего задания заключается в том, что чемпион должен коснуться Кубка. Это нужно сделать Поттеру, – объяснения Люциуса, данные сквозь зубы, ничуть не прояснили ситуацию. И раздражённое лицо Драко прекрасно это выражало. Видимо, его участь была слишком ценной, так что отец щёлкнул челюстями и морально смирился с тем, что ему придётся объясниться. – Кубок – это портключ.

Драко прищурился, перекатывая информацию в уме, как жвачку для мозгов.

– И куда он его перенесёт?

– Это не твоего ума дело, – привычно одёрнул парня отец, но потом смягчился, и его глаза заблестели безумным блеском, – но с этого момента наша жизнь изменится, сын, – он положил ему руку на плечо в таком же жесте, как в августе. Но Драко больше не чувствовал гордости. Он больше не чувствовал ничего. – Тёмный Лорд возродится, и у нас будет такая власть, которую мы заслуживаем.

Драко почувствовал, как желваки пляшут у него на скулах. Блять.

– И я должен быть чёртовой нянькой для Поттера? Мне что, закинуть его на плечо и принести к победе? – раздражение и злость вспыхнули в нём слишком быстро.

– Ты будешь тем, кем требуется, – повысил голос Люциус. – Мне казалось, Тёмный Лорд тебе доходчиво объяснил, – это было то, что оказалось сложно оспорить. Жуть пробежала по затылку Драко, оставляя там свои касания, которые холодили кожу, и он сглотнул. Отец улыбнулся, увидев его реакцию. – Делай то, что велено, и нам будут дарованы такие блага, о которых ты не можешь даже подумать, – мужчина одёрнул рукав рубашки, смакуя свои слова. – К тому же, тебе будут помогать. Один из нас обезвредит всех конкурентов, так что тебе останется позаботиться лишь о мальчишке.

– Кто это?

Этот вопрос волновал Драко уже несколько месяцев, но в его голове физически не могло постоянно роиться столько информации, сколько он обдумывал. К тому же Блейз явно дал понять, что даже если бы Малфой обнаружил шпиона, это бы не дало ему ровным счётом ничего. Поэтому он бросил данную затею.

– Ты всё узнаешь позже. Выполни приказ Тёмного Лорда и доставь Поттера к нему, – ответил мужчина. – Это тебе по силам?

Люциус сделал акцент на последней фразе, уставившись на сына глазами, которые по цвету были такие же, как у Драко, словно небо нахмурилось прямо перед ливнем. Только в глазах отца будто уже давно мигали молнии, испепеляя там всю живую сетчатку.

Драко хотелось что-то пнуть. Глупо и по-детски отмахнуться, сказать что-то вроде «да пошло оно всё», но Малфой стоял, сцепив зубы. Потому что он уже не ребенок. Ему казалось, что он никогда им не был, но вот почему-то только сейчас понял, что детство действительно давно закончилось.

– Я не слышу ответа. Или же встреча не произвела на тебя должного…

– Да ясно мне! – перебил Драко отца, повысив голос. – Это всё? – резко спросил он, отступая назад.

– Не облажайся, – скривил губы Люциус.

Это было последнее, что слизеринец увидел, прежде чем развернулся и ушёл прочь, даже не попрощавшись. Голос внутри предлагал ему в следующий раз спорить на деньги, потому что слишком часто оказывался прав.

***

Это был пятый большой глоток. Малфой пил прозрачную жидкость, скривившись. Он ненавидел сухое вино. Кому вообще может нравиться подобная кислятина? Наверное, людям вроде его отца, которые в первую очередь во всём смакуют чувство собственного превосходства.

Парень посмотрел на этикетку бутылки. Она была практически не различима в лунном свете, так что Драко решил, что, вполне возможно, дело может заключаться в дешевизне пойла.

Ночь оказалась прохладной, из-за пролившегося вечером дождя, но всё равно не такой холодной, как требовалось, чтобы пробрать Малфоя до костей. Чтобы его физическое и моральное состояние хотя бы слегка уравновесилось.

Ему хотелось хохотать, сидя на полу астрономической башни, прислонившись спиной к холодной стене, и смотреть на небо. Только утром он был… счастлив? Драко не знал. Понятия не имел, как идентифицировать это состояние. По крайней мере, ему было легко. Он так мастерски научился закупоривать ненужные мысли внутри своей головы, что Драко удалось сконцентрироваться на чём-то, что не вызывало у него желание связать органы в тугой узел и выдернуть через горло.

Малфой посмотрел вверх и сделал очередной глоток. Если бы Драко верил в бога, то наверняка бы решил, что тот его просто терпеть не мог и буквально чувствовал, когда парню становится менее невыносимо. И просто не мог этого допустить.

Сколько здесь градусов? Драко ещё раз поднёс бутылку к глазам, но потом бросил эту затею. Пиздец как недостаточно, чтоб перестать думать.

Драко пообещал себе не пить после того вечера в классе. Он до сих пор помнил разговор с ней до мелочей, неважно, насколько был тогда пьян. Словно алкоголь, как настоящий дьявол, не трогал воспоминания о ней, совершенно точно зная, как именно мучить наследника Малфоев.

Драко наговорил ей такой дряни. Грейнджер всегда пыталась его образумить, будто это была её работа. Малфой улыбнулся, думая об этом. Наверное, окажись Грейнджер здесь сейчас, точно так же выдернула бы бутылку у него из руки и впёрла свои ладошки в бока, показывая невероятное возмущение. Стала бы читать нотацию по поводу распития алкогольных напитков на территории школы. Это ещё если бы она не узнала о том, что слизеринец стащил эту бутылку с кухни. Хотя теперь, отведав вкус, Драко больше точно не станет так делать, и не из-за моральных соображений.

Он бы усадил Грейнджер к себе на руки, так стало бы теплее. Да. Нет. Слизеринец согнул ноги в коленях и положил на них локти. Последний человек, с кем он хотел бы сейчас увидеться – это Грейнджер.

Драко услышал шаги на лестнице и напрягся, рассчитывая, за сколько секунд сможет вырубить того, кто посмел нарушить его одиночество, но потом расслабился, догадавшись. Малфой мог поспорить, что Забини уже побывал в том кабинете, так что теперь пришёл сюда, во второе место, которое служило его другу колпаком от шума.

Ещё три ступеньки, и Драко ощутил сбоку колыхание воздуха, но даже не повернулся. Друг сел рядом, и дно бутылки черкнуло по каменному полу, когда тот взял вино в руку.

– А я думал, что на Малфоях лежат какие-то чары, которые начинают душить, если они выпивают что-то дешевле двухсот галлеонов, – произнёс Забини, поставив бутылку обратно.

– Я выработал к ним стойкость, – ответил Драко, делая очередной глоток.

Это то, что он умел лучше всего, разве нет? Вырабатывать стойкость. К заклинаниям, к чарам, которые накладываются так болезненно, что кажется, кости в твоих пальцах кто-то дробит, пока ты применяешь тёмную магию. К вот такой вот жизни. Весь этот вечер был пропитан иронией.

– Я видел тебя утром с Люциусом. Сейчас… – мулат посмотрел на часы на руке, подвинув кисть к лунному свету, – почти полночь. Думаю, я дал тебе достаточно времени. Что он сказал?

Нужно было анализировать. Нужно было понять, что стоит говорить Забини, а что нет. Какая информация могла бы нанести ему вред? Ведь правду говорят, что меньше знаешь, крепче спишь, ведь те, кто знают больше положенного, имеют отличные шансы уснуть навсегда. Но у Драко не было сил анализировать. Он просто оказался выжат.

– Им нужен Поттер, – просто ответил парень.

Он посмотрел прямо перед собой. На то, как колыхались ели вдали Запретного Леса, и двигались точки птиц, что возвращались в совятню. Они были такими свободными, так какого чёрта всё ещё возвращались назад? Была бы воля Драко, он бы никогда больше не появился в этих стенах.

– Окей, – протянул Блейз, ожидая продолжения.

– Мне нужно доставить его Волдеморту, – сумасшествие, но слова выскакивали изо рта легко, почти безэмоционально, будто Драко освещал технические задания по Травологии. Видно, они уже настолько устали гнить в нём за весь день, что вывалились наружу абсолютно без чувств.

– Зачем он им? – спросил мулат похолодевшим голосом после паузы.

– Точно чтобы не чаю выпить, Блейз! – воскликнул Драко.

Его нервы были на пределе. Он сжимал горлышко бутылки всерьёз мечтая, чтобы стекло, раскрошившись у него в руке, оказалось достаточно хрупким для порезов на коже.

– Это то, ради чего всё было? – сглотнул Забини. – То, ради чего он велел тебе стать чемпионом? Это всё связано с третьим туром.

– Да, – вино начало наконец делать своё дело, и Драко немного отпустило.

Но это был странный эффект. Потому что он не чувствовал ужаса. Драко чувствовал только разочарование. Они молчали, и он даже не знал, было ли это тем, что ему нужно. Чтобы Забини просто молчал. Видно, наступил момент, когда даже у него не было слов. Малфой фыркнул, покачав головой, наблюдая за тем, как в карете Шармбатона гаснут последние огни.

– Она меня не простит, – вдруг произнёс Драко, понимая, что эти слова осели золой в груди. Но ему нужно было произнести их вслух, чтобы осознать всю тяжесть ситуации. Чтоб подготовить себя к исходу.

– Не простит, – подтвердил Блейз точно так же смотря вперёд. Да, любимая черта Драко в мулате. Радикальная честность. – Но ты, придурок, не о том думаешь.

– Серьёзно? – рассмеялся Малфой.

У него, блять, ехала крыша.

– Твою мать, Малфой! – Забини вскочил на ноги, и у Драко пронеслось в голове, что, наверное, если бы он сейчас психовал, Блейз пытался бы его утихомирить. Они были с ним чем-то вроде детской качели, которая нуждалась в равновесии, и то, что Малфой сейчас просто сидел и истерически смеялся, лакая вино, сказало Забини о его состоянии. – Ты не можешь подохнуть из-за бабы!

– Что ты мне предлагаешь? – разговоры о Грейнджер подстёгивали злость Драко, так что смех быстро улетучился. – Они убьют его, Забини. Меня бесит Поттер, но, сука, не до такой степени, – огрызнулся слизеринец.

– Лучше он, чем ты, – ответил ему мулат, отойдя к противоположной стене башни. – Чем ты вообще думал, когда спутался с ней? Что она…

– Она здесь вообще ни при чём! – видит Мерлин, о Грейнджер сейчас лучше не говорить. – Я не рассчитывал на то, что всё…

– Нихуя, Малфой! Понял? Нихуя! – крикнул Забини, тыча в него пальцем, и что-то вдалеке разума сказало Драко, что если итальянец на такой грани, то дела правда плохи. Очень плохи. Малфой просто ещё не осознал этого. – Была какая-то грань. Всегда существует грань между тем, когда ты кого-то трахаешь ради забавы, и тем, когда наступает момент, где тебе кажется, что уснуть с ней – это неплохая идея. И ты её проигнорировал. Намеренно. Что, блять, с ней не так? У неё какая-то волшебная дырка? Или она божественно отс…

Забини ударился лопатками о кирпич, замолчав. Малфой даже не понял, как вскочил на ноги. Применение агрессии было для него обычным делом, но он никогда не дрался с Забини. Как-то Драко повздорил на втором курсе с Тео, и всё закончилось подбитым глазом у одного и сломанным носом у второго. Ребята играли в карты спустя два часа после этого инцидента. Но с Забини такого никогда не происходило, а сейчас Драко был готов проехаться по его смазливому смуглому лицу, если он скажет ещё хотя бы одно слово.

– Закрой рот, Блейз.

Мулат поднял на него глаза, обессиленно покачав головой.

– Ты бы не сидел здесь сейчас, если бы не Грейнджер, – вынес он вердикт. – Тебе поручили привести кого-то к гильотине, а ты переживаешь о том, что она тебя не простит. Браво, Драко.

– Да, в противном случае я бы с удовольствием сам обезглавил шрамированного! – крикнул он в ответ с сарказмом.

– У тебя нет выбора, – разозлённо сказал Забини. – Я уверен, что Люциус дал тебе понять, что это одна из тех вещей, в которых сомневаться не приходится. Они убьют тебя за неисполнение, ты сам знаешь.

– А не ты ли в начале года говорил, что возвращение Волдеморта – это плохая идея? – злобно хмыкнул Драко, пытаясь бросить другу его слова в лицо.

– Если передо мной стоит выбор: лучший друг или Поттер, то я не сохраню ему жизнь ценой твоей.

Вот в чём было дело. С самого начала интонации Забини казались странными. Да, разговоры на повышенных тонах несвойственны Блейзу, но Драко слышал, как тот выходил из себя пару раз, это не было удивлением. Только вот сейчас в его горле плескался страх, выливаясь в слова, и это казалось… необычным. Не то чтобы итальянец ни разу в жизни не боялся, просто не так явно и не так панически. Видимо, дела и вправду были плохи. Возможно, чёртово вино не такое уж и дерьмовое.

Их грудные клетки опустели и не осталось больше ничего, ярость выжгла сама себя, а страх, как известно, был холодным, оседая внизу, окутывая тебя своими клешнями. Друзья сели обратно на пол и уставились в небо. Малфой был уверен, что он уже не единственный, кто смотрел на сов и размышлял об их свободе.

– Чёрт, Драко, – в голосе Забини было такое отчаяние, что его другу захотелось заткнуть уши. Он не мог выдержать ещё и этого. – У тебя с ней всё равно бы…

– Заткнись, Блейз, – сразу оборвал его Драко, хватая бутылку. – Просто… ни слова о ней. Ни слова, – он сделал три глотка.

В горле горчило, и ему впервые захотелось быть способным заплакать. Драко где-то читал, что женщины живут дольше, потому что имеют возможность выплеснуть эмоциональную боль в слезах, не копят её в себе. Малфой сглотнул, думая, что в таком случае он бы скончался ещё в начале года.

Сильный порыв ветра принёс новые грозовые тучи, обещающие ещё один ливень. Кожа на руках, которую не прикрывали короткие рукава футболки, покрылась мурашками. Драко показалось это таким глупым: что его тело всё ещё чувствует, когда у него самого больше ничего не осталось внутри. На протяжении всего года он чувствовал, что подыхает. Каждый раз казался последним, потому что болело так неистово, что это нельзя перепутать ни с чем. И в этом, наверное, заключалась насмешка судьбы: сейчас Драко сидел в полном спокойствии с дырой внутри, абсолютно бесчувственный. Вот теперь это точно был конец.

Комментарий к Глава 23

Кто увидел отсылку-пасхалку, может взять пирожок с вишней😜

Перечитала эту часть с вами и прям…фух. Клянусь, с каждой главой мне публиковать их все тяжелее, потому что тучи сгущаются и накал все больше.

Но у меня вопрос: что вы думаете о Драко на данный момент?)

Я вас, как всегда, люблю.

========== Глава 24 ==========

Восторженный приветственный крик ударился о низкие потолки гостиной Слизерина, прокатываясь по серебряным гербам и тлеющим свечам, создававшим здесь ту самую атмосферу, которая полностью передавала внутреннее состояние большинства слизеринцев. Драко замер с поднятой левой рукой, парень на ходу расстёгивал часы, намереваясь лечь спать, но потом его уголок губы потянулся вверх.

Слизеринцы выстроились полукругом возле диванов в центре комнаты, поднимая стаканы и крича что-то неразборчивое при виде него. Как будто сегодня у Драко был чëртов день рождения.

– Дружище, – Нотт всунул ему в руку пластиковый стакан и потянул его ко всем. – Это будет легендарно.

Все засмеялись из-за пафосного высказывания. Тео просиял, подстëгивая окруживший их народ.

– Не сомневаюсь, – произнëс Драко.

Он пригубил жидкость. Это была странная горько-кислая алкогольная смесь. Вечер перед третьим испытанием наверняка обязан был увенчаться вечеринкой в его поддержку. Драко слишком поздно об этом подумал, спускаясь в подземелья. Здесь были все свои. Друзья приготовили мини-бар и пару бум-боксов.

– Малыш, скажи, что ты надерëшь им зад, – расплылась в улыбке Пэнси, подойдя к Драко.

Он скользнул по ней взглядом, увидев, что у неё на голове были небольшие завитки. Это заставило его задержать на ней взгляд немного дольше. В последнее время у Драко появилась странная слабость к вьющимся волосам.

– Точно, – лениво произнëс Малфой.

Он нашëл в толпе лицо Блейза, которое не выражало ничего. Хорошо, что вечеринка была посвящена не мулату, потому что если бы кто-то задержал на нём глаза дольше пары секунд, вечер оказался бы испорчен.

– Так-так-так, молчите! Нужен тост! – Нотт уже явно осушил несколько стаканов с алкоголем, судя по его манере разговора.

Теодор магией притянул к себе тëмно-зелëный кожаный пуф и взобрался на него сверху. Девушки захохотали и начали шутить о том, что у Нотта есть какая-то слабость перед возможностью залезть на что-то. Мил даже предложила ему податься в альпинисты.

– Завтра будет великий день, – нарочито торжественно произнёс Нотт, и Малфой покачал головой, понимая, что все присутствующие уже наклюкались. – Наш принц Слизерина одержит победу в Турнире Трёх Волшебников! – все заулюлюкали, хлопая, но Нотт поднял вверх палец, показывая, что не закончил. – И мы все хотим сказать, что ни секунды не сомневались в твоей победе, ещё когда вас столкнули нос к носу с грёбаными драконами. Так что, да, засранец, мы желаем тебе лёгкой победы!

Драко усмехнулся, когда все подняли стаканы, чокаясь, но из-за подбадривающих возгласов не было слышно ударов плотного пластика друг о друга. Он вновь пригубил алкогольную смесь, едва сделав глоток. С него хватит спиртного за последние дни.

Забини, кажется, тоже глотнул только из вежливости и отставил свой стакан. Он был единственным, кто знал, что завтрашний вечер действительно будет легендарным.

Малфой сжал зубы, призывая к себе всю силу окклюменции. Это было тяжело. Он охранял свой разум от лишних мыслей так тщательно, что ему на прошлой неделе казалось, у него может пойти кровь из носа на любом из уроков. Это отнимало всë больше и больше сил с каждым днём. Особенно во вторник.

Они с Грейнджер не пересекались, он ни разу не появился в их кабинете. Драко иронично усмехнулся: тот класс стал их кабинетом.

Он видел, как Грейнджер смотрела. В Большом зале, на уроках, в коридорах. Но Драко ни на шаг не отставал от друзей, а в четверг даже завëл с Пэнси бесполезный разговор, вновь давая какие-то зачатки надежды, судя по еë поведению сегодня. Он хотел пресечь то, что видел в гриффиндорских глазах.

Они не общались почти неделю, даже фразами не обмолвились, и это было… необычно. Салазар, какой сумасшедшей чушью являлось то, что общение с грязнокровкой стало для Драко такой обыденностью. Без него он чувствовал себя так, будто на нём была надета мокрая одежда, которая никогда не высыхала. Очень некомфортно.

Драко оставил на её щеке с ямочкой поцелуй, перед тем как она высушила свою одежду магией и ушла из мужской раздевалки. Они решили, что выйти оттуда вместе будет слишком подозрительно. На любимой щеке. Но он не хотел, чтобы Грейнджер уходила, поэтому было так важно, чтобы она ушла.

Малфой замечал, как у неё сверкали глаза даже спустя несколько дней, когда они вышли на уроки. Грейнджер искала его в толпе, но он делал всё, лишь бы не столкнуться с ней, и её энтузиазм спадал с каждым днём всё больше. И вот к пятнице, кажется, совсем сник. Видимо, Грейнджер решила, что Драко, как всегда, сделал вид, что ничего не было. И ему хотелось возненавидеть себя за талант так тщательно скрывать эмоции.

Во вторник они сидели вместе на Зельях, и его любимый день превратился в ад. Грейнджер больше не отодвигалась от него. Вообще. Слизеринец несколько раз чувствовал бедром кожу девушки, когда она ëрзала на стуле, и её юбка задиралась, становясь короче.

Драко мог поклясться, что это была не случайность. Грейнджер, оказывается, умела не только выводить его из себя. Она могла флиртовать и быть игривой, смеющейся, совершенно потрясающей, когда ей того хотелось, и мысли о том, что ей хотелось этого с Драко, всё ещё покалывали на кончиках его пальцев. Он едва сдержался, чтобы не провести ими по её ноге в тот вторник, этим самым показывая, что ему нравилось то, как она пыталась привлечь его внимание.

Обычно Малфоя это раздражало. Все эти смешки, попытки коснуться, накрутить волосы на палец или «случайные» столкновения, которыми грешили девушки, полагая, что их действия незаметны. Сейчас ему было приятно. Драко нравилась мысль, что Грейнджер хотелось больше его внимания, больше его слов, больше касаний. И от этого хотелось вскрыться, потому что он не мог дать ей это сейчас.

Драко хотелось положить голову на стол и биться об него до потери сознания, возможно, тогда его отпустит. Все эти сожаления о жизни, которую у него не было возможности прожить. Даже во сне страхи нагоняли его, пробираясь сквозь зелье без сновидений. Грëбаная Помфри с недостаточной дозировкой.

На уроке Драко стойко делал вид, что не замечает. Стойко делал вид, что Грейнджер нет рядом, что писанина Снейпа ему гораздо интереснее, чем её покачивающаяся коленка, которая касалась его ноги. Как можно быть такой идиоткой, чтоб поверить мне, Грейнджер?

Но Драко всегда играл свою роль на отлично, поэтому к пятнице Гермиона стала грустной. Он заметил это, когда посмотрел на неё за ужином. Дал себе разрешение в несколько секунд, воспользовавшись моментом, пока её два дегенерата что-то ей рассказывали, а она слушала, сведя брови на переносице.

Забини толкнул его под рёбра, безмолвно говоря направить свои глаза в тарелку. Драко казалось, что будь воля Блейза, тот бил бы Малфоя током каждый раз, когда он проявлял к Грейнджер внимание. Слизеринец заметил, что у его лучшего друга начала развиваться ненависть к Гермионе. Казалось, совсем скоро Забини наверстает все те года, которые сам Драко провёл с отвращением к Грейнджер.

В среду они столкнулись в коридоре из-за того, что шармбатонки в очередной раз перепутали лестницу и создали толкотню возле кабинета Чар. Блейз прорычал ей что-то так агрессивно, что даже Нотт скосил на него взгляд. Это было тупо. Блейз пытался найти способ на ком-то скинуть злость, но он не станет делать это на Грейнджер.

– О, ты её уже защищаешь! Супер! – хлопнул мулат себя по ногам в притворном веселье. – Я просто не успеваю отмерять степень погружения в пиздец, прости, друг. Каждый раз, думая, что мы достигли дна, ты приводишь всё новые и новые… – начал Блейз, когда Драко утащил его за локоть в проход между этажами, чтобы спросить, какого чёрта он срывается на Грейнджер.

– Слушай, Забини, я вижу, что тебя кроет, но ты не станешь отыгрываться на ней, – властно сказал Драко. – Я уже достаточно сделал ей дерьма в этом году.

– Видно, недостаточно, если она всё ещё пялится на тебя каждую свободную секунду, – злобно ответил Блейз, поправляя свой пиджак.

– На меня так пялится не только она, так что же ты не бросаешься на остальных? – язвительно спросил Драко. – Если печëшься о моей девственности, ты опоздал на пару лет.

– Остальные не подведут тебя к плахе, жаль, что ты этого не замечаешь, – голос лучшего друга был полон злости и страха, когда он поправил сумку на плече и сбежал вниз по ступенькам, прекрасно понимая, что этот разговор пустой.

Драко потëр глаза пальцами, пытаясь понять, что делать. Когда он допустил такой хаос в свою жизнь? Грейнджер ни в чём не виновата. Она пыталась помочь своим друзьям, пыталась учиться, пыталась спасти Драко, даже не понимая, что всё это было тщетно ещё с самого начала.

Поэтому сейчас, стоя посреди родной гостиной и принимая подбадривания друзей, он почти не разлагался внутри, приказав себе заморозить все чувства, как умел делать. Драко велел себе не думать, как всё изменится, когда умрёт Поттер. Где будет Малфой? Что станет с магическим миром?

Эти вопросы походили на те, если вдруг проснуться и узнать, что случился конец света, который не затронул только твою спальню. Сначала мозг оценивает привычные фрагменты, и ты думаешь: как жаль, что теперь нельзя забрать метлу, которую уже оплатил. Больше не нужно отправлять патронус начальнику, объясняя своё опоздание. Потом твоё сознание начинает мыслить шире, и ты думаешь об исчезновении языков, цивилизаций, целых культур.

Так и здесь. Пусть Поттер не являлся хреновым клином, на котором сошёлся мир, но было что-то символичное в том, что он когда-то остановил Волдеморта, а теперь тот хотел сделать то же самое с ним. Сначала ты думаешь о том, что теперь матчи по квиддичу будут не такими бесячими, а потом понимаешь, что вряд ли матчи по квиддичу будут хоть сколько-то важной проблемой, когда ко власти придёт Тёмный Лорд. Драко прочитал достаточно книг, и ощущение силы Волдеморта слишком плотно сидело в его костях после последней встречи, чтобы не суметь визуализировать картинку в мельчайших подробностях.

– Пэнс, вы уже решили, куда отправитесь летом с Драко? – спросила Астория, садясь на диван, пока парни налаживали музыку. Она крутила в руках бокал с вином, отказавшись от коктейля.

– Возможно, поедем в Италию к родственникам Блейзи, – весело ответила Паркинсон.

Малфой нахмурился, вспоминая, что они обсуждали что-то подобное в начале сентября. Паркинсон ныла, что он за всё лето не уделил ей ни капли внимания. Она предложила отправиться отдыхать на следующих каникулах куда-нибудь вместе. Наверняка Драко согласился, чтобы Паркинсон отстала.

Ему следовало вспомнить, что всё, что касалось Малфоя, Пэнси запоминала безоговорочно. И это было то, что она могла неустанно обсасывать с подружками – их личная жизнь. Казалось, что чем больше раз Пэнси повторит, как у них всё хорошо, чем чаще скажет о якобы построенных совместных планах, тем быстрее они станут реальностью, тем меньше она будет думать о том, что он уже несколько месяцев к ней не притрагивается, даже не смотрит в её сторону. Слизеринка была так хороша в игнорировании настоящего, что Драко задумался, не владеет ли Пэнси окклюменцией.

– Правда, малыш? – спросила она, допивая свой коктейль. Он оценил её состояние и мог сказать, что ещё один такой стакан, и Пэнси найдёт причину порыдать. – У Забини такая вилла там, я видела на колдо. С лимонами прямо во дворе. Он бы выделил нам самую просторную комнату, – улыбнулась девушка, смотря ему в лицо.

– Да, Пэнс, – согласился Драко, отводя взгляд и ища того самого Блейза.

Малфой увидел его, наблюдающего за Теодором, который колдовал над бумбоксом.

Сейчас не было смысла спорить. Драко хотелось, чтобы хоть кто-то из его близких сегодня не был раздавлен, пусть это только иллюзия. Парень прекрасно знал, что этим летом всё изменится слишком сильно, и ни у кого не останется времени думать об отдыхе под горячим итальянским солнцем. Так пусть сегодня он не будет тем, кто разобьёт мечты Пэнси.

– Ура! – пропищала она, вскинув руки вверх. – Люблю тебя, малыш.

Драко посмотрел на неё, чувствуя, как каждый из его зрачков превращается в оникс, в тяжëлый острый стибнит, концентрацию сурьмы, который может действительно убить. Сегодня он чувствовал себя стариком, уставшим от всего этого.

Пэнси повторяла ему эти слова часто, возможно, она правда верила в то, что вылетало из её рта, но Драко слишком хорошо знал девушку, чтобы понять, когда она что-то скрывает, притворяется, пытаясь спрятать эмоции, как истинная слизеринка. Сейчас Паркинсон ничего не прятала, колыша жидкость в стакане, которая из-за расслабленных алкоголем сухожилий раз за разом разливалась на ковёр мелкими каплями. Не прятала и в предыдущие разы, когда ей удавалось завладеть Драко на какое-то время. Если бы это чувство было настоящим, она не смогла бы так спокойно жить свою привычную жизнь, иногда вспоминая о нём, когда подружки слишком едко интересовались их отношениями, она не приходила бы каждый раз, когда боялась потерять статус «подружки Малфоя», она не смогла бы целый год не притворяться. Потому что я слишком хорошо знаю, как это чувствуется на самом деле.