Текст книги "Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)"
Автор книги: cup_of_madness
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 49 страниц)
Господи. Гермиона замерла, сидя на холодной ступеньке, сжимая книги в руках, чтобы не дать им выпасть.
– Снейп, доброй ночи, – услышала девушка хриплый голос Грюма, когда он подошёл ближе. – Мне показалось, я слышал шум в районе библиотеки. Мистер Малфой, что вы здесь?..
– Драко здесь с моего разрешения, – холодно сказал Снейп. – Кто-то украл у меня ингредиенты из личных запасов. Как давно вы слышали шум?
– Мистер Малфой помогает вам это расследовать? – презрительно фыркнул Грюм, проигнорировав вопрос.
Если в начале года у Гермионы и были сомнения, что профессор ЗОТИ негативно настроен против Драко, то к этому моменту они полностью развеялись. По какой-то причине тот очень недолюбливал слизеринца.
– Да, это то, чем я занимаюсь на досуге – играю в аврора, – саркастично ответил парень, и Снейп тут же повернулся к нему, взглядом приказывая замолчать.
– Как давно вы слышали шум? – повторил Снейп свой вопрос.
– Около двадцати минут назад. Кому может понадобиться рыться в ваших ингредиентах, Северус?
– Студентам, – на виске у профессора зелий забилась жилка. – Это не первый раз. Воровство, чтобы варить незаконные зелья.
– Неужели? А, может, вы там что-то утаиваете? – Грюм подошёл немного ближе. – К тому же, ночные разговоры с Малфоем-младшим наводят…
– Не смейте впутывать сюда студента! – не выдержал зельевар. – Вам лучше всех известно, что я ничего не прячу!
Гермиона могла видеть лишь часть лица Малфоя, но даже по профилю можно было заметить, насколько сильно он сдерживается, чтобы не закатить глаза. Его руки, засунутые в карманы, уже и так высказывали достаточно неуважения. Он лениво следил за пассивной агрессией двух профессоров, когда она почувствовала, как с неё соскальзывает мантия. Нет. Нет! Ей удалось удержать её кончиками указательного и большого пальцев, не уронив книги, но теперь часть лица девушки и кисти были видны. Грюму и Снейпу нужно было лишь на секунду отвлечься от своей перепалки и повернуться немного в сторону, чтобы это заметить. И не только им.
Выражение шока и подозрения на лице Драко привело её в смятение, потому что она никогда не видела этих эмоций у него на лице в таком коктейле, и лишь потом к ужасу. Он вертел головой от скуки и наткнулся взглядом на то, что выглядывало из-под плаща мантии. Пара секунд, и Малфой сглотнул, закрыв глаза. Гермиона не могла видеть себя со стороны, но могла представить, что зрелище было не самое примитивное. Когда слизеринец сложил дважды два, уголок его губы приподнялся, и она приготовилась к тому, что он сейчас переключит внимание Грюма на неё. Однако парень немного сместился, спиной закрывая мужчинам обзор лестницы, на которой сидела Гермиона. За это он потребует ещё десяток желаний, не меньше. Но сейчас это чувствовалось огромной волной облегчения.
– Мне кажется, я уже задержался на этой пижамной вечеринке дольше положенного, – проговорил Драко, обращая на себя внимание. – Мне нужно в гостиную.
– Отличная мысль, Малфой. Вы тоже, Северус, идите спать, – кивнул Грюм.
– Никто не позволял вам приказывать мне! Я имею такое же право бродить ночью в коридорах, как и вы, – огрызнулся тот, поправляя тёмную мантию.
– Что вы, я лишь беспокоюсь. Мало ли кто может бродить в темноте коридоров в старом замке. Вас проводить? Для вашей же безопасности? – Гермиона не сомневалась, что Грюм просто издевался над Снейпом. Почему-то. И в другой раз она бы с удовольствием понаблюдала за этим, но сейчас её сердце стучало почти в горле от волнения.
– Сам справлюсь, – выплюнул Снейп сквозь зубы. – Идите в постель, Драко.
Малфой молча развернулся и замедлил ход, слыша, как оба профессора расходятся в разные стороны. Когда они скрылись, явно предпочитая обойти десятой дорогой весь Хогвартс, чем идти вместе, даже если им и было по пути, Драко прислонился к стене, молча смотря на гриффиндорку. Понимая, что скрываться бессмысленно, Гермиона разжала руку и позволила мантии упасть. Она соскользнула с неё, собираясь у девушки в ногах и скрывая лодыжки.
– Грейнджер, и почему я не удивлён? – спросил Малфой, смерив её взглядом. – Что ты тут забыла?
– О чём ты разговаривал со Снейпом? – любопытство не дало ей обдумать уместность вопроса.
Это ошарашило парня, и на секунду, кажется, он реально оказался шокирован тем, что в таком положении она ещё и что-то спрашивает.
– Это ты стащила у него ингредиенты? – выпалил Малфой вопрос на вопрос, предварительно посмотрев на неё так, что стало понятно – ответов Гермиона не дождётся.
– Что? Нет.
– Тогда где ты была?
– Это не твоё дело, Малфой, – огрызнулась она на автомате, но потом вздохнула, понимая, что по-прежнему не может пошевелить ногой, и это лишь вопрос времени, когда сюда явится ещё кто-то. – Я была в библиотеке, доволен?
– В библиотеке? – спросил Малфой по слогам, явно не веря. – Теперь ты забираешься туда по ночам? В поисках экстрима? Что-то вроде семейных пар, которым надоел обычный трах, и они закупились париками и запарились над ролевыми играми?
– Очень смешно, – Гермиона бросила на него строгий взгляд и постаралась подняться. Она не могла дотянуться до перил, чтобы найти опору.
– Какого?.. – из-за мантии Малфой всё ещё не мог понять, в чём дело. Поэтому ей пришлось.
– Помоги мне, – Гермиона подняла глаза, когда не получила ответа. – Помоги мне, пожалуйста, Малфой.
Он поднял брови, опуская глаза вниз и, наконец, осознавая.
– Ты такая идиотка, Грейнджер, – рассмеялся Малфой, теперь понимая, почему она не смогла убраться во время разговора Грюма и Снейпа.
– Мне больно, – зачем-то сказала девушка, рассчитывая, что это подействует. И на удивление, оказалась права.
Закатив глаза, Малфой оттолкнулся от стены и подошёл к ней ближе. Его прикосновение к её талии оказалось гораздо нежнее, чем она предполагала, судя по реакции на просьбу. Он немного присел и, обвив ладонь вокруг икры девушки, резко потянул на себя, освобождая ногу Гермионы. Она зашипела, вертя ей по кругу, чтобы понять, не слишком ли сильный ушиб, но потом встала на неё и почувствовала только едва заметные ноющие ощущения. Всё могло быть куда хуже.
– Спасибо, – неловко пробормотала Гермиона, когда Малфой отстранился.
– Ну, теперь это имеет смысл. Мантия-нахрен-невидимка, – Малфой прикоснулся к материи, пропустив её сквозь пальцы. – Стало понятно, как вы втроём проворачивали все эти вещи.
Она сжала губы, отбирая у него плащ. Гермиона не знала, было ли то, что он теперь знал о мантии, катастрофой, но решила, что это явно не самый огромный и ужасный из их общих секретов. Такая мысль заставила её вздрогнуть. Одновременно от ужаса и от… теплоты. Будто иметь с ним что-то общее, пусть даже это ворох тайн, могло означать, что они каким-то образом стали ближе. Мерлин, это…
Гермиона перехватила книги плотнее и, повесив мантию на руку, хотела сделать шаг назад. Вдруг они услышали разъярённый крик Филча.
– Ну подожди, Пивз! Это уже выходит за всякие рамки! – орал завхоз. – Сейчас-сейчас, дорогая, мы его поймаем, и уж в этот раз директор нам явно не откажет…
Паника отразилась на лице Гермионы так ярко, что она на секунду оцепенела. Господи, неужели нельзя оставить по одному приключению на одну чёртову ночь?
– Блять, – цокнул языком Драко и, схватив её за локоть, быстро потянул к двери одного из кабинетов.
Буквально через пару секунд, судя по причитанию, в коридоре на их месте оказался Филч. Малфой мгновенно запечатал дверь простым заклинанием, на случай, если сторож отвлечётся от своей мании преследования полтергейста и решит проверить дверь класса, потому что они явно не заботились о минимуме шума, когда вбегали сюда. Но завхоз прошёл мимо. Гермиона выдохнула.
Огни со стадиона освещали кабинет достаточно, чтобы понять, что они оказались в классе Трансфигурации. Всё произошло так быстро, что Гермиона даже не успела сориентироваться, в какие именно двери Малфой её втолкнул. Оставалось только надеяться, что на кабинете не стояли заклинания, определяющие личность учеников, заходящих сюда после отбоя. Если Малфой мог прикрыться какой-нибудь байкой, связанной с разрешением Снейпа, то Гермиона такой привилегией не обладала. Но подобные чары были редкостью, так что оставалось надеяться, что её страх абсолютно беспочвенный.
Она повернулась, когда услышала глухой стук. Малфой осмотрел обложки книг и бросил их обратно на парту.
– Это ему не поможет. Ну, точнее, могло бы, но он не способен осилить такую магию за столь короткий срок, – вынес слизеринец свой вердикт.
– О, что ты знаешь! – раздражённо буркнула Гермиона, но эта мысль уже посеяла зерно в её голове. – Ты уже… – она на секунду подумала, правильно ли спрашивать об этом, но когда слово «правильно» было основополагающим, если дело касалось Малфоя? – Ты уже знаешь, как будешь поступать?
– Да, – коротко ответил он и отвернулся. – Филч будет идти назад, может, минут через пятнадцать, – оповестил её парень, не смотря в лицо и садясь на парту. – Салазар, почему с тобой всегда одни проблемы?
– Так это я виновата?! – задохнулась гриффиндорка. – Иди к чёрту, Малфой, без тебя в школе было так чудесно!
Его зубы клацнули, когда он повернулся к ней.
– О, ты заметила, – холодно сказал слизеринец. – Как это мило.
– Просто потому что не было чувства, что постоянно хочется помыться, – злость лилась и лилась из Гермионы, ей хотелось наорать на него, встряхнуть, сделать что-то, потому что она запуталась. Девушка не знала, куда бежать. Что чувствовать.
Малфой уехал, а потом вернулся и сделал вид, будто они не знакомы. То есть… совсем не знакомы. Он даже не процедил это своё «грязнокровка» при виде неё. Это должно радовать, ведь так? Но безразличие было ещё хуже. Потому что ей стало казаться, что она всё это выдумала. Что она реально сходит с ума.
– Ой, ты такое трепло, Грейнджер, – злобно рассмеялся Малфой, качая головой. – Я прямо чувствую, как тебя от меня воротит.
– Можешь не сомневаться, – она яростно сгребла книги в кучу, будто это могло помочь Филчу двигаться в обратном направлении быстрее. Или девушка хотела показать, как сильно зла. Посредством перемещения книг в одну стопку, да. Вот так протест.
– Мне просто интересно, ты всем постоянно врёшь или только мне? – вопрос резанул ей по ушам, потому что он олицетворял буквально всё, о чём Гермиона думала в последнее время. Постоянное враньё. – У бедняжки Крама ещё уши не завяли?
– Не смей трогать Виктора! – раздражение в ней становилось больше, особенно когда Гермиона увидела, как слизеринца, судя по ухмылке на лице, забавляет этот разговор.
– О, ну да, как я мог забыть: хороший мальчик Виктор, – ещё шире усмехнулся Малфой, снабжая свою реплику сарказмом, – вот только тебя заводят плохиши, да?
– Ч-что? – растерялась девушка, потому что последнее заявление полностью выбивалось из общего диалога. – Да Виктор в миллион раз лучше, чем ты когда-либо будешь, так что можешь…
Это было зря. Тупая маленькая грязнокровка. Драко соскочил с парты, прерывая её речь. Он ведь почти справился с этим. Почти забил на это всё. Все каникулы он вытравливал из себя эту хрень. Драко даже хотел биться током каждый раз, когда мысли, отпущенные в свободное плаванье, возвращались и возвращались к Грейнджер. Будто вся его голова была опоясана горизонтальной линией, и о чём бы парень ни думал, всё всегда возвращалось к ней. И сейчас пара бесячих фраз о Краме, и вот он опять слетел с катушек.
– Правда? В чём тогда дело, Грейнджер?
– Не подходи ко мне, Малфой, – буквально только что она была озлоблена, а теперь отступила на два шага. Видимо, он выглядел так же безумно, как и чувствовал себя.
– Почему тогда, если две недели назад я захотел бы уложить тебя прямо на бильярдном столе, то мне бы удалось, м? – Драко слышал, как гнев вибрировал в его тембре, что, должно быть, пугало её. Потому что должно было. Он так сильно сейчас ненавидел Грейнджер и её язык, который не умел вовремя затыкаться.
– Ты бы… что? – отходя назад, она задела бедром парту, немного подвинув её, и поморщилась. – Нет, Малфой, этого бы не было.
– Или ты настолько шлюшка, что, окажись в том отеле кто-то другой, точно так же дала бы ему? – слизеринец подошел к ней так близко, что отступать было некуда. – Мы оба знаем, что это не так. Признай, сука, что тебе просто нравится, когда оставляют травмы. А Крам сильно не подходит для этого.
– Малфой, прекрати, – она пыталась звучать строго, но это было неубедительно. – Не сходи с ума.
Нет? Но ради чего, Грейнджер, я должен держать себя в руках?
– Да перестань, это ведь правда. Просто признай, – он злобно усмехнулся. – Хорошим девочкам редко нравятся хорошие мальчики, это почти клише.
Она попыталась оттолкнуть его, но это едва ли пошатнуло Драко. Они злились. Оба. И это было для них так типично – единственная ниточка привычного в этом сумасшествии. Почти клише.
– Не трогай меня! – воскликнула девушка.
Ему нужно запретить законом приближаться к ней больше, чем на пять шагов. Потому что Гермиона полностью переставала себя контролировать. Он каким-то образом постоянно разрушал все защитные слои её чувств, проникая в самое ядро и вытаскивая его наружу, неважно, чем оно было наполнено: страстью, злостью, слезами. Ему было под силу вытрясти из неё каждую эмоцию.
– Да не рассказывай, я знаю, что тебе нравится, – Малфой схватил её за кисти. Гермиона не была уверена, что этот его жест – не боязнь прикосновений.
– Нет, не нравится, Малфой, – ровно. Уверенно. Вот так. – Мне не нравится то, что ты в ярости, это небезопасно.
Она надавила на то, в чём была уверена. Гермиона до сих пор помнила его выражение лица в отеле, когда он понял, что до смерти напугал её той лампой. На секунду она действительно подумала, что Малфой может выйти из себя, и ужаснулась тому, как далеко парень мог бы зайти. Тогда она прочитала на его лице раскаяние. Гермиона не видела, чтобы он раньше раскаивался в чём-то так искренне. Пусть и безмолвно, но эту эмоцию оказалось легко вычленить – она была слишком явной.
Малфой поднял на неё взгляд, всё ещё удерживая её руки подле стены.
– Ты знаешь, что я не сделаю тебе больно, – парень слишком быстро раскусил план гриффиндорки.
– Тогда зачем ты подходишь? Ты же вроде как против насилия, не так ли, Малфой? – Гермиона пыталась дышать как можно реже, потому что его запах делал какие-то странные вещи с её мозгами. И это злило девушку ещё больше. – Разве это не делает тебя похожим на Фенрира?
Миллион незримых словесных дротиков – должно помочь. Это выглядело так жестоко со стороны. Но, по правде, Гермиона чувствовала, что Малфой несильно сжимал пальцы, он просто стоял слишком рядом. На расстоянии поцелуя. И она одинаково ненавидела это расстояние за то, что оно было таким маленьким, и за то, что оно вообще было. Сопротивляйся, мать твою! Те слова должны его оттолкнуть и сохранить ей подобие гордости. Но Малфой уже понял, как работали мысли в её голове.
– Перестань, Грейнджер, – фыркнул он, не веря ни единому слову девушки. – Насилие – это когда тебе на самом деле не хочется происходящего.
Малфой прижался к ней так резко, что она даже не успела сделать вдох, когда поняла: её окутал тот самый запах, который стал настолько концентрированным, что ему впору было спровоцировать заражение крови. Лёгких. Всего организма. Твёрдый язык парня силой разжал её губы, чтобы пройтись по нёбу. Черника. Вишня. Всё это смешалось, когда Малфой прикусил губу, и Гермиона поняла, что ожидала этого. Будто уже выучила его манеру целоваться.
Но сейчас было что-то не так. То, как Малфой это делал. Не было нежности или страсти, или ещё чего-то, что постоянно витало между ними, как оголённые проводки, которые только и ждут идиота, что будет достаточно тупым, чтобы дотронуться до них. Сейчас это было что-то вроде… способа доказать. Доказать Гермионе, что ему это позволено. И что она позволит.
Сопротивляйся. Гермиона высвободила руки и положила ему их на плечи, чтобы оттолкнуть. Сильнее. Но Малфой лишь взбесился, прикусывая жёстче и приковывая её к несчастной стене весом собственного тела так, что она едва могла сделать вдох. Ей нужно было сопротивляться. Нужно было. Но весь ужас, весь кошмар заключался в том, что на самом деле она скучала. Скучала. Скучала. Скучала. И даже понимая, что это всё просто иллюзия, ей было буквально невозможно воспротивиться. Зачерпнув ртом воздух, Гермиона потянулась за очередным поцелуем, притягивая его к себе за затылок ближе, сдавшись. Будто это правда могло сделать Малфоя ближе к ней.
Он опустил руки вниз, резко приподнимая её и практически бросая на парту. Это произошло не от недостатка силы – справиться с её весом и опустить на столешницу нормально. Это произошло от переизбытка ярости, что даже при таком тусклом освещении была заметна. Этого не должно происходить. Но когда Малфой подвинулся ближе, становясь между её ног, чтобы стащить с неё кофту, Гермиона принялась снимать с него рубашку, словно та горела на нём. Это было глупо. Это было неправильно. Это разрушит её окончательно. Но, видно, у неё был какой-то ненасытный аппетит к саморазрушению, когда дело доходило до Малфоя.
Гермиона дотронулась до его голых плеч и заметила, как он дёрнулся, напрягаясь. Этот жест был инстинктивным, чтобы сбросить её руки, но он удержался. И выглядел так, будто ему это реально стоит усилий.
– Драко, что… – но он не дал ей договорить, припадая к её шее. Потому что хотел. Или потому что знал, о чём девушка хотела спросить, и нужно было, чтобы она замолчала.
В его голове проносилась буря, потому что все его действия становились резче. Гермиона вскрикнула, когда зубы парня сомкнулись у неё на коже в третий раз. Это не были те засосы, что он оставлял впервые, которые выглядели как красно-алая катастрофа. Ей казалось, что сейчас он реально хочет лишить её плоти. Шея, горло, плечи. Малфой будто на самом деле ненавидел её сейчас.
– Больно, – Гермиона втянула воздух сквозь зубы, когда он в очередной раз укусил, потягивая кожу, оставляя мокрые следы.
Малфой взял её подбородок двумя пальцами, поворачивая к себе.
– В этом и смысл, Грейнджер, – прорычал он.
Теперь не было сомнений. Он целовал её так, будто мстил за что-то, будто наказывал, будто она действительно это заслужила. И Гермиона позволяла ему. Это было жалко. Но реально стало той самой правдой. Она позволяла ему это, чтобы хотя бы на несколько минут почувствовать, что он – её. Впору было рассмеяться: петля замкнулась. Гермиона так часто презирала Паркинсон, презирала всех этих девчонок, которые унижались подобным образом, приговаривая, что вот она-то, она никогда бы так не поступила! Никогда бы не опустилась до уровня этих глупых девиц. А на деле… На деле нужно было лишь влюбиться достаточно сильно в ужасного человека, и вот она одна из тех девиц.
Малфой опустил бретельки её лифа, проводя дорожку губами от горла, опуская ткань на живот. На удивление, здесь его поцелуи не были похожи на войну. Более чувственные, нежные, заставляющие прогибаться. Хотя, касания ладоней полностью компенсировали это. Он сжимал кожу на её ногах, разводя их шире. Его рука опустилась ниже, просто отодвигая ткань белья под юбкой, даже не утруждая себя избавлением от него.
– Драко, не… – Гермиона пыталась хотя бы немного замедлить процесс, привести парня в чувство.
– Не рассказывай мне, что не хочешь этого, Грейнджер. Я буквально чувствую, что это очередная лживая хрень от тебя, – его голос был таким обозлённым, что, даже ожидая чего-то подобного, он её огорошил.
Когда Малфой вошёл в неё резко, сразу полностью, подтянув к краю парты, она внутренне сжалась, ожидая болезненных ощущений, как тогда. Но их не было. Вообще. Он остановился, взглянув в её лицо, чтобы оценить. Это была всего лишь секунда, пока гнев вновь не взял над ним верх, и Малфой полностью забыл о любой осторожности.
Когда он ускорился, набирая темп, это почувствовалось совсем по-другому. Не было той режущей боли, которая смешивалась с приятными ощущениями. Сейчас Гермиона ощущала какой-то сплав безумия и удовольствия, совсем не иначе.
Она застонала, запрокидывая голову и закрывая глаза, но Малфой скользнул рукой на её затылок, хватая за волосы, возвращая в исходное положение.
– Открой глаза, Грейнджер, – его голос был хриплым, тягучим, как карамель, которую хотелось слизывать с языка. За этим она и потянулась, но он сжал её кудри, не давая пошевелиться, не прекращая двигаться. – Нет. Смотри. Я хочу, чтоб ты видела и осознавала, кто это с тобой делает.
Она касалась его лица, пока он держал её. Гермиона была уверена, что свалится на стол, если руки Малфоя разожмутся. Каждый толчок был как чирк зажигалки возле канистры с бензином. Такой восторг. Малфой немного сместился, совершая толчки медленней, прежде чем войти ещё глубже. Гермиона вновь сделала попытку закрыть глаза, чтобы удержать стоны в себе, но он заставлял её смотреть ему в лицо. Она гнала от себя мысли о том, что могло сделать его руки, его движения, всё, что он делал, таким умелым. Сейчас это было неважно. Его глаза блестели в свете фонарей. Гермиона наблюдала за ним, слизывая капельки пота, стекающие по ключицам парня, пока он опять не притягивал её к себе ближе, заставляя держать глаза открытыми.
– Я… я… – она что-то лепетала, чувствуя, как мурашки бегут прямо по коже, где Малфой касался девушки. Он вдруг резко остановился.
– Нет.
Ей захотелось закричать от разочарования, но Малфой быстро мазнул языком по её губам и, сжав талию, спустил на пол, перевернув на живот. Холодное дерево чувствовалось неприятно под голой грудью, но она сейчас слишком плохо соображала. Гермиона даже понятия не имела, насколько громкими они были, ведь на кабинете не стояла заглушка, и уж точно любой звук в пустом замке слышался на километры.
Малфой грубо стянул с неё белье, которое собралось тонкой полоской, и от этого движения девушке показалось, будто с её ног содрали верхний слой кожи. Слизеринец не подходил к ней какое-то время, словно просто наблюдал, но потом она ощутила довольно сильный шлепок по ягодице, а затем почти нежное проглаживание по красному следу, прежде чем парень вновь вошёл в неё.
Когда Малфой возобновил толчки, держась за её бедра, она почувствовала, что уже на грани.
– Так хорошо, – Гермиона пробормотала эти слова, неуверенная, что сказала вслух.
Он притянул её к своему плечу, удерживая за шею, но вопреки всему, это не было болезненным. А может, боль просто притуплялась возбуждением. Было непонятно, но Гермиона продолжала хватать воздух, потому что дышать становилось всё тяжелее.
– Хорошо тебе, да? – удовлетворённо прохрипел Малфой, целуя её куда-то ниже уха, чтобы девушку затрясло от удовольствия. – Ты хочешь меня?
– Да-да, конечно, да, – она отвечала в такт его толчкам и слушала, как он начинает дышать чаще, слыша её ответ. Ей хотелось повторить это бесчисленное количество раз, если ему было приятно. Форменное безумие.
– И всегда хотела? Тогда, на вечеринке, во время Бала? Ты хотела?
Гермиона закусила губу, пытаясь оттормозиться. Признаться ему в этом – означало бы сдаться. Сказать прямым текстом, что всё время она пыталась забыть и сделать вид, что они могут вернуться к началу, но спустя столько времени девушка потерпела крушение. Это означало показать ему, что для неё всё значит слишком много.
– Грейнджер, – его дыхание рядом с её щекой было тяжёлым, когда Малфой замедлился, – если ты не ответишь, клянусь, я остановлюсь, – он перестал двигать бедрами, и ей захотелось потереть ноги друг о друга из-за желания. – Я остановлюсь и оставлю тебя здесь в таком состоянии.
Гермиона простонала, пытаясь дёрнуться, чтобы самой восстановить ритм, но второй рукой Малфой сжал её ногу, парализуя движения.
– Отвечай, ты всегда хотела меня? – пара медленных толчков, задевающих чувствительные точки, но она не хотела. Не хотела говорить это, однако губы покалывало, как от гламурного заклинания, и правда вырвалась наружу.
– Да, Драко, чёрт, ты… – неважно, как сильно Гермиона хотела возмутиться, он уже отпустил её, и толчки стали такими грубыми, что вряд ли она могла бы говорить.
Малфой провёл рукой по её талии, не отводя глаз от спины. Ямочки на пояснице девушки были такие милые, похожие на ту, что появлялась на щеке. Видимо, это её отличительная черта, которую Драко не заметил в тот раз и только чудом обратил внимание сейчас, благодаря освещению от квиддичного стадиона. Удовольствие разливалось негой по его телу из-за её признания того, что он и так знал. Догадывался. Плевать, как близко ошивался ёбаный Крам, потому что Грейнджер не хотела его. В этом был смысл. Драко буквально физически ощущал, как злость меняет свою сущность, и ему всё больше хотелось разорвать её на куски за то, что делала это с ним. За то, что он превращался в психа из-за неё.
Драко запрокинул голову, обхватывая её бедра двумя руками и насаживаясь глубже, сильнее. Кровь в ушах не прекращала биться, мешая слышать звуки, но даже она не могла скрыть слишком громких стонов Грейнджер. Драко засунул несколько пальцев ей в рот, просто чтобы заглушить крики, потому что он не мог остановиться. Физически.
Парень понимал, что они были слишком громки. Филч не мог открыть дверь, на которой лежало заклинание, но если он их слышал, если не успел вернуться до того, как они начали трахаться, этот старый извращенец точно будет ждать под дверью, потирая ручки, чтобы отвести их к директору и в красках описать услышанное.
Драко перевернул Грейнджер на живот несколькими минутами ранее, потому что уже в который раз не мог отделаться от мысли, как ему нравится смотреть на лицо девчонки. Как её карие радужки темнеют, полностью заполняясь похотью. Грёбаная сказка. Это было слишком. Любоваться этим.
Он понял, что она близко. Грейнджер сжала рукой край парты, пытаясь удержать себя у грани.
Столешница билась о стену, создавая нереальный шум, вкупе с их стонами. Её зубы сомкнулись на его пальцах, а ногти прошлись по гладкой поверхности парты. Малфой почувствовал, как она сжимается вокруг его члена. Он облизал её плечо, нанося последний укус, прежде чем вытащить в последний момент, оставляя на бёдрах девушки мокрые разводы.
Гермиона закрыла глаза, пытаясь отдышаться. Драко опёрся руками о стол, но его локти подогнулись от дрожи, и он прижался к спине девушки торсом. Гермиона слышала быстрый стук сердца слизеринца и чувствовала лёгкий тремор, что был очень похож на её собственный.
– Только посмей их свести, – проговорил Малфой, касаясь дыханием засоса на теле девушки.
Желание ещё не до конца освободило мозги, всё происходило как в тумане, но Гермиона опять почувствовала этот невесомый поцелуй куда-то в шею, прежде чем слизеринец поднялся. Он прошёлся кончиком своей палочки по задней поверхности её ног, чтобы убрать все смешавшиеся жидкости с кожи.
Гермиона села на парту, дотянулась до своей кофты, которую Драко сбросил на соседний стол, и натянула её, наблюдая, как перекатываются мышцы спины парня, пока он молча надевал рубашку. Она ненавидела мысль о том, что Малфой всё ещё кажется ей безумно притягательным, даже несмотря на то, что превратился в чёртова дьявола, который только и делал, что манипулировал ею. Бельё было влажным, когда она натянула его, но девушка приказала себе игнорировать этот факт, опуская юбку вниз.
– Ты… реагируешь не так, – наконец сказала Гермиона, наблюдая за тем, как он поправляет часы на руке. Малфой обернулся, вопросительно смотря на неё. – На мои касания. Ты опять… – ей было трудно сформулировать. – Это опять проблема. В чём дело?
– Отвали, Грейнджер, – бросил слизеринец, отворачиваясь.
– Это из-за Мэнора? После того, как ты оттуда вернулся. Что там происходит?
Она читала об этом. Гермиона убеждала себя, что продолжает изучать какие-то психологические моменты из волшебных книжек только из-за праздного интереса, но правда была в том, что ей смертельно хотелось разобраться в Малфое. А он, как назло, являлся чуть ли не каждым исключением на любое правило. Но то, какую проблему для него составлял телесный контакт… это не считалось ничем нормальным. Она бы поняла логически, если данный факт касался только её. Но Гермиона замечала, что ни Пэнси, ни Флёр, ни одна из других девушек, с которыми он путался, не трогала его. А её касания… Малфой будто заставлял себя их терпеть. Это было лишено логики, но всё же стало практически фактом.
– Я сказал, что это не твоё дело, – он почти рычал, но вряд ли её можно было испугать больше, чем тем, что происходило между ними. Что происходило внутри неё.
– Это Люциус? – Гермиона вскочила с парты, чувствуя, как злится. Но не на Драко, а из-за собственных догадок. – Мерлин, что он делает? Вряд ли это твоя мать, так что это должен быть…
– Грейнджер, блять, закрой рот, – Малфой подошёл к ней в два шага, и она заметила, что его брюки уже были застёгнуты, а рубашка идеально сидела на плечах. И только немного потные волосы и блеск глаз выдавали недавний секс.
– Да в чём, чёрт возьми, дело?! Это ненормально, Драко! То, что делает твой отец – кошмарно! Я уверена, что это он! – кричала Гермиона в попытке унять собственную панику от картинок, которые ей предлагал мозг.
Его рука сомкнулась на её шее, перегородив выход слов. Он был не в себе. Да только вот вся проблема заключалась в том, что его рука не причиняла боль. Уже в который раз это только выглядело ужасно, а на самом деле Малфой не мог сомкнуть пальцы достаточно сильно, чтобы по-настоящему её проучить.
– Я сказал тебе, чтоб ты не смела говорить о моём отце или о моей семье, ты поняла меня? – абсолютное спокойствие. Затишье в голосе. То затишье, которое обычно бывает перед взрывом.
– Ты должен знать, что испытывать отвращение к… – Гермиона начала говорить, и пальцы на горле сжались крепче.
– Молчать, Грейнджер, клянусь Салазаром, ты должна сейчас заткнуться.
Если бы он не реагировал так резко. Если бы она увидела искреннее удивление у него на лице. Или хотя бы смех, пусть фальшивый, но это уже было бы хоть что-то. Это хотя бы показало, что всё не так серьёзно. Но, видно, она попала в точку. И он был не готов принять никакой… не то что помощи, просто слов. Типичный Малфой. Сын своего отца. О, Господи. Вдруг он думает, что это именно то, кем он должен быть? Сыном своего отца.
Гермиона высвободилась из его захвата и отошла в сторону, понимая, что эмоции накатывают на неё, как волна, способная смыть с лица Земли.
В этом-то и вся проблема, верно? Он должен быть Малфоем. А он спит с грязнокровкой. Пусть это просто секс. Но что-то… Что-то сподвигает его это делать. Что-то достаточно сильное, чтобы он не мог этому противиться. Что-то достаточно сильное, чтобы заставлять его потом ненавидеть себя. Вот как всё было на самом деле. И это ещё хуже.