Текст книги "Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц)

Девушка предложила всем держаться группками, но люди всё равно рассредоточились по лесу, понимая, что, скорее всего, при виде соплохвоста толпа просто бросится наутёк. По одиночке же был меньший риск создать шум, чтобы привлечь к себе внимание, и больший – создать видимость деятельности, пока не прозвенит звонок.

Гермиона выпустила лёгкое облачко пара изо рта, прислушиваясь к своим шагам. Снега было слишком мало, чтобы слышать приятный скрипучий звук, но девушка считала, что это к лучшему, ведь бродить по снежным сугробам на опушке Запретного леса вряд ли добавило бы красок в сегодняшнее событие.

– Ты реально настолько идиотка, что даже не вытащишь палочку? – язвительно спросил знакомый голос.

Гермиона посмотрела вправо и увидела Малфоя, презрительно смотрящего на её безоружные руки. Ей на мгновение стало стыдно, потому что она правда не подумала об этом. Если быть до конца честной, гриффиндорка предполагала, что соплы, после их опыта с ящиками, устремятся как можно дальше от людей. Она надеялась на это, по крайней мере.

– Вряд ли здесь мне может встретиться кто-то опаснее тебя, Малфой, – сказала ему девушка стальным голосом.

Он удивился такому ответу.

– Правда? – поднял бровь парень. При этом он выглядел так, будто насмехался над Гермионой или её логикой.

– Правда, – этот диалог выводил девушку из себя. – Ты сын Пожирателя смерти. Ты, Бог знает, чем занимаешься. Бог знает, чему обучаешься. Я не имею ни малейшего понятия, на что ты способен.

Это было правдой. Все эти мысли о нём были правдивыми. Гермиона до сих пор не знала, что Малфой делал на Чемпионате и почему его поставили настолько высоко, чтобы выдать маску. Это было жутко.

– И несмотря на это, ты всё ещё играешь со мной в игры. Знаешь, Грейнджер, – легко покачал головой Драко, – судя по твоим рассуждениям, ты либо безмозглая, если навлекаешь на себя мой гнев, либо сомневаешься в том, что говоришь.

Это тоже было правдой. Его мотивация рассыпалась в её руках, как песок, когда она пыталась соединить все ниточки. Ничего не раздражало девушку больше, чем это.

– К тому же, – продолжил Малфой, не дав ей обдумать свои слова, – что-то не видно, чтоб хоть кто-то меня боялся, кроме тебя.

– Я не боюсь тебя, – фыркнула Гермиона, – и ты упустил тот факт, что они не знают, кто ты такой на самом деле. О, и не нужно сейчас говорить о тех идиотках, что вертятся вокруг тебя, – она вскинула руку в насмешливом жесте. – По всей видимости они культивируют твой образ у себя в голове как «плохого парня». Но ты не плохой парень, Малфой, ты плохой человек.

Его лицо стало нечитаемым.

– Тогда почему ты ведёшь себя совершенно несоответствующе, м? – это была странная манера разговора. Малфой задавал вопросы и говорил с Гермионой так, будто знал секрет. Будто пытался вывести её на чистую воду. Но ничего такого не было.

– Я веду себя как раз предельно понятно, – настояла она, вновь останавливаясь и слыша треск веток от лёгкого ветра. – Исполняю те вещи, которые должны быть исполнены, если они как-то связаны с тобой. Но я терпеть не могу таких, как ты. Злых, бездушных, чёрствых…

– Ну-ну-ну, мы опять за своё, – он наигранно закатил глаза. – Опять эта речь обиженной девочки? Меня тошнит.

– Если тебе тошно, можешь пойти и продать меня Флинту. Или Монтегю. Или Забини, ну, знаешь, чтоб избавиться от…

Малфой подошёл довольно быстро, и этот порыв заставил Гермиону замолчать. Между ними и так было небольшое расстояние, и он преодолел его в пару шагов. Лицо парня стало каменным, но в глазах что-то мелькало, и ей хотелось направить на себя взгляд, чтобы рассмотреть. Однако это было непозволительно. Он бы ей не позволил.

– Ты реально думала, что я отдам такой прекрасный… актив, как твоя правда, какому-то Флинту, чтоб он превратил эту ценность в перепих? – Малфой говорил это так, будто обсуждал погоду, но Гермиону мутило от самой возможности. – Я просто развлекался, Грейнджер.

На последней фразе его голос стал мягким. Слишком мягким для того, кто это произносил.

– Хорошо, – она звучала яростно, обиженно и так громко, что даже успела задуматься, насколько далеко были все другие ученики, но никого не оказалось рядом. По крайней мере Гермиона и Драко зашли достаточно далеко от опушки, чтобы увидеть, вернулись ли люди на урок.

Малфой сделал шаг назад. Она не поняла, почему почувствовала такой силы облегчение. Не было ни единого доказательства того, что Малфой не выдумает что-то ужасное даже в рамках своего желания. Тем более девушка не знала, думал ли он над ним. Ожидание убивало её, как время перед Рождеством, которое порой бывает приятнее, чем сам рождественский вечер. Так, только наоборот.

– Но я всё равно тебя терпеть не могу, – добавила Гермиона, хотя это и звучало глупо.

– Уверена? – спросил Малфой, поддевая её только своим голосом. Словно он получал удовольствие, когда она начинала спорить.

– Абсолютно, – девушка вздёрнула подбородок. – Ты – слизеринец, ужасный зазнайка, невероятный хам, – он хмыкнул и отвернулся, начав идти в ту сторону, откуда пришёл, – и ужасно целуешься.

В этот момент ей хотелось поступить как в мультиках: вытаращить глаза и закрыть себе рот двумя руками, а после нащупать буквы над головой и затолкать их обратно. Малфой замер, а затем повернулся к ней.

– Грейнджер, – слизеринец протянул её фамилию медленно, – ты провоцируешь меня. Это твоя новая забава?

Ей следовало заткнуться. Следовало. Нужно было начать отступать.

– Нет, это просто п-правда, – голос девушки дрогнул. – Если бы я могла, то наложила бы на себя Обли… Слушай, Малфой, не приближайся!

Она не хотела звучать панически, но получалось паршиво. Он не успел далеко отойти, так что хватило пары секунд, чтобы вновь сократить расстояние между ними.

– Боишься? – Малфой склонил голову вправо, и почему-то не выглядел злым.

Гермиона не думала, что это заявление заставит его вернуться. Скорее, заденет, всего-то. Вероятно, Малфой страдал от нарциссического расстройства личности.

– Ничуть, – гриффиндорка выдохнула, смотря на то, как пара снежинок опустилась на ресницы парня. Чёрт, она могла рассмотреть снег на его ресницах.

Девушка сделала шаг назад, но это только помогло Драко, потому что он легко толкнул её к дереву.

– Значит, ты не хныкала тогда, в выручай комнате, пока я прижимал тебя к стене? – Гермиона услышала его слова возле левого уха и почувствовала, как краснеет. Малфой говорил, превращая ту пару минут во что-то совсем иное, коверкая.

– Н-нет, – она сглотнула, моля, чтобы он прекратил эту игру.

– Хорошо, – подбородок Малфоя дёрнулся так, будто парень кивнул. Но ничего не было хорошо. – Тогда, в кабинете, ты не хотела, чтоб я продолжал тебя трогать? Ведь, Грейнджер, я мог бы правда не останавливаться.

Драко так склонил голову, что кончик его носа прошёлся под ухом Гермионы. Намеренно. Под курткой, несколькими свитерами, бельём она ощущала мурашки. Абсолютно по всему телу.

– Малфой… – проговорила девушка, закрыв глаза.

Она ведь могла его оттолкнуть, он даже не держал её, почти не прикасался, если не брать в расчёт дыхание на шее. Но вряд ли это возымело бы эффект: разница в физической силе была слишком большой, чтобы надеяться на освобождение.

– Ты бы начала сопротивляться, если бы я прогнул тебя в пояснице прямо там, м? – Малфой говорил вкрадчиво и еле слышно. Если бы он не произносил это всё прямо у её уха, вряд ли она смогла бы расслышать.

Снег мягко падал вниз, но лицо Гермионы было до того красным, что, казалось, снежные хлопья не имели даже шанса приземлиться ей на кожу, и таяли ещё в полуметре от неё, сгорая от жара.

– Да, – глаза гриффиндорки оставались закрытыми, когда она кивнула. Это было похоже на переговоры с сумасшедшим: соглашаться со всем. Только кто из них не в себе?

Её сердце вышло из-под контроля. Гермиона боялась открыть глаза и увидеть лицо парня. Каким-то образом именно из-за его взгляда всё обычно шло к чёрту.

– Сейчас тебе неприятно?

Она почувствовала, как Малфой прошёлся пальцами по её шее. Это едва не заставило Грейнджер захныкать.

Девушка открыла глаза. Возможно, когда она встретится с реальностью, это поможет ей прояснить голову.

– Малфой, хватит, – это должно было звучать как приказ, а прозвучало жалко. Даже не как просьба. Что-то вроде мольбы.

– Мне не хватит, – он отклонился, но только чтобы посмотреть ей в глаза.

Рука парня переместилась на её подбородок, и Гермиона набралась храбрости встретиться с ним взглядом. Его серые радужки потемнели, в них искрилось что-то тяжёлое и притягательное. Ей было интересно взглянуть на свои собственные глаза: они выглядели так же безумно?

– Хорошо, – прошептала Гермиона, наблюдая, как снежинка легко ложится на его скулу, слегка покрытую щетиной. Ей был день, может, два, максимум.

– Хорошо? – переспросил Малфой.

Они стояли так близко, что Гермиона вновь почувствовала запах вишнёвого табака и ванили. Он был не так уловим, как раньше, скорее всего, Малфой давно не курил, поскольку аромат одеколона ощущался больше. Грейнджер чувствовала себя, словно её сознание упирается. Если бы разум девушки воплотился материально, то точно бы оставил огромные рвы даже на промозглой земле, с такой силой он пытался сдержаться. Но от чего? Становилось сложнее. Ничего не произойдёт, если она на секунду уменьшит на себя давление. Гермиона так устала от давления отовсюду.

– Да. Хорошо, – выдохнула она и поднялась на носочки, целуя его.

По-настоящему целуя. Как только их губы соприкоснулись, из неё вырвался глухой стон, который буквально кричал: «Наконец-то!». Возможно, она потом умрёт от осознания произошедшего, но сейчас… Малфой не выглядел так, будто сам был выше всего этого, потому что его пальцы тут же надавили на её щёки, заставляя открыть рот.

Гермиона чувствовала на языке парня вкус черничной жвачки, и ей казалось, что абсолютно всё потрясающее в мире имеет примерно такой же привкус. Руки Малфоя спустились ниже, и она почувствовала обе ладони слизеринца на своей заднице. Он притянул Гермиону ближе, заставляя буквально повторять форму его тела, лапая Грейнджер. Это недопустимо. Когда Крам был с ней на свидании, он спрашивал, не против ли она, чтобы её коснулись, когда просто убирал прядь волос с лица. Малфой же… был чем-то абсолютно иным. Его руки слишком беззастенчиво бродили по телу Гермионы, пока язык вылизывал её нёбо. Это была не храбрость. Это была развязность. Но она чувствовалась слишком приятно, чтобы просто взять и прекратить её из-за моральных принципов.

Малфой легко облизал губы Гермионы и оставил на них укус. Её пальцы на ногах ныли, потому что она всё ещё стояла на носочках. Внезапно девушка поймала себя на мысли, что могла бы так простоять ещё несколько часов. Его руки едва ли поддерживали её, это было больше похоже на то, что он наслаждался касаниями, сжиманиями и шлепками, хотя ей тяжело давался анализ.

Кожа на лице начала немного покалывать от трения о шероховатый подбородок Малфоя, наверное, там вскоре появится раздражение, но Гермиона скользнула руками по шее парня, притягивая ближе. Девушка оттянула губу Драко, заставив слизеринца зашипеть, а потом повторила его движение, зализав это место. Малфой выдал гортанный звук, сбросив её руки с себя и пригвоздив их к дереву. Он так уже делал, в прошлый раз. Волна страха заставила Гермиону прервать поцелуй, но она всего лишь ощутила его язык где-то в районе скулы, когда Малфой довольно грубо повернул её голову при помощи свободной руки.

– Господи… – пробормотала девушка, когда он вновь вернулся к губам.

Ей хотелось его трогать, но хватка Драко была просто стальной. Это пугало Гермиону. Её желания. Это запретный плод, Гермиона. Просто человеческий инстинкт. Когда знаешь, что тебе нельзя, этого всегда хочется больше. В таком не было ничего инстинктивного. Никакие инстинкты не могут заставить тебя так сильно хотеть быть частью кого-то хотя бы на пару минут.

Малфой оторвался от Гермионы, потому что ему адски не хватало воздуха, который морозными ножами теперь впивался в лёгкие. Её лицо было… румяным, а губы мокрыми и искусанными. Она смотрела на него, мечась между глазами и губами. Гермиона начала вырываться, пытаясь сделать так, чтобы слизеринец отпустил её руки. Но если Малфой отпустит, это… он просто не мог себе этого позволить.

Грейнджер дышала точно так же, как Драко: глубоко и тяжело, пытаясь прийти в себя. Он надеялся, что ей помогает, потому что ему не становилось лучше. Парень пристально всмотрелся в её лицо. Забавно, но он только сейчас заметил, как сильно отличаются их черты, точнее, кардинально. Малфой был словно скульптура какого-то невероятно злого мастера, который работал троянкой резко, высекая острые линии и углы. Гермиону же задумали как… воплощение мягкости. Единственное острое, что было у неё на лице – это правильная арка брови, которая переходила в острый кончик, но и она не казалась естественной, скорее всего, гриффиндорка сама придавала бровям такую форму.

– Насколько это кошмарно, Грейнджер? – голос Малфоя был хриплым. Она тянулась к нему, и он чувствовал, как их окутывают согревающие чары, несколько слоёв, хотя ни один из них не использовал палочки. – Ты так дрожишь от ужаса?

Драко хотелось, чтобы Грейнджер оттолкнула его. Он будто был не в состоянии сделать это сам. Малфой разжал руки девушки, давая возможность сбежать, но она лишь подвинулась ближе, не отрывая тёмных глаз от его губ.

– Ещё, – попросила Гермиона еле слышно, и он возненавидел её. Точнее сильнее возненавидит девчонку за это. Позже.

Потому что одно вот такое просящее «ещё» – очевидный признак того, что ей нужно от него. Он наклонил её голову, делая поцелуй глубоким. Блять, Грейнджер, мы сгорим в аду.

Её руки тут же опустились на его шею, зарываясь в волосы, пронося по нему дрожь. Малфой выдохнул ей в рот, смиряясь. Я потом это проанализирую.

Целовать её просто так чувствовалось по-другому. В выручай комнате этот поцелуй был на вкус как ярость, сейчас… как гореть от болезни. Малфой готов благодарить всё на свете за мнимое ощущение мороза, холода. Если бы не зима, вряд ли он смог бы удержать свои руки от того, о чём говорил ей пару минут назад, слыша, как Грейнджер пытается справиться с дыханием. Не во время того, когда её пальцы гладили его шею, а губы посасывали язык.

Они целовались обрывисто, хватая ртом воздух. Гермиона громко вдохнула, посмотрев на него, когда ощутила лёгкий толчок в районе своих бёдер. Малфой поднял на неё глаза, в которых сновала буря, всё ещё касаясь губ гриффиндорки, и толкнулся ещё раз, проводя большим пальцем по лицу девушки. Она заметила, что её руки трясутся то ли от нервозности, то ли от адреналина, которого, кажется, в ней было больше, чем крови. Девушка провела ладонями по воротнику рубашки Драко и только сейчас заметила, что его пальто расстёгнуто. Её губы вернулись к губам слизеринца, потому что ей стало казаться, что это что-то необходимое. Как дыхание. Ощутив ладонь парня ниже своей спины, Гермиона провела языком по зубам Малфоя, думая, что, наверное, отравится его ядом, потому что наглоталась слюны слизеринца, и умрёт на следующий же день. Ужас был не в этом. Ужас был в том, что сейчас ей казалось, что это полностью стоило того.

– Эй! – они услышали звук чьего-то голоса сквозь шумевшую в голове кровь, и Драко перестал двигаться, отступив на шаг.

Голос был явно дальше, где-то за холмом, что давало им секунду. Секунду на то, чтобы переварить шок. Они пялились друг на друга, и Гермиона была готова увидеть в глазах Малфоя ненависть, ярость, но увидела разочарование. Слизеринец выдохнул, убирая от неё руки. Это резануло ей по горлу, потому что такая эмоция… девушка не была готова к ней. Он разочаровался в поцелуе? В ней? В произошедшем? Это её волновало? Он выглядел так, будто проиграл.

Гермиона прикрыла губы рукой, на которые упала снежинка, и они начали пощипывать. Годрик.

– Гермиона! – это был Невилл.

Грейнджер заставила себя выдохнуть и надеть маску спокойствия.

– Да, я здесь, – улыбнулась она, пока парень смотрел вслед удаляющемуся Драко, а после перевёл взгляд на неё и нахмурился. На какой-то миг у девушки душа ушла в пятки, когда она подумала, что на ней остались следы поцелуев.

– Что такое? Он что-то тебе сделал? – взволнованно спросил Невилл.

Её сердце застучало быстрее, и Гермиона инстинктивно подняла руку к лицу.

– Н-нет, нет, конечно, а что… что такое? – если бы она сейчас наколдовала прямо перед собой зеркало, это было бы очень подозрительно.

– Просто у тебя глаза на мокром месте, – ответил Долгопупс, всё ещё пристально смотря на неё.

Гермиона быстро заморгала, и они скатились вниз по щекам, падая на губы, которые тут же начали жечь куда сильнее, чем от соприкосновения со снежинками. Наверное, на них остались маленькие ранки.

– О, это от ветра, у меня всегда так, – Грейнджер беспечно махнула рукой, и, кажется, парень поверил.

Он взял её под руку, говоря о том, что видел сопла немного дальше по тропинке, но тот унёсся так быстро, что едва ли ему удалось его догнать. Невилл рассказывал об опасных животных, которых Хагриду не стоило бы показывать гостям. Гермиона шла рядом молча, пытаясь понять, почему её сердце ныло так сильно, что боль чувствовалась физически.

Комментарий к Глава 9

Ещё одна моя любимая глава❤

Пусть тут не так сильно двигается сюжет, но здесь много взаимодействий Драко и Гермионы и вы любите такое😏

И я просто обожаю, когда они показывают характер. Мне их почти жаль, зная, что их ждёт дальше, но будет очень интересно. И горячо. И интересно))

Лав ю, киттенс😘

========== Глава 10 ==========

Кап. Кап. Кап.

Этот звук. Гермиона ненавидела его. Однажды, когда её отец был в командировке, дома начал подтекать кран. Мама не могла вызвать сантехника из-за работы, и Гермиона постоянно меняла впитывающие полотенца на дне раковины, чтобы капанье воды стало менее слышным. Однако сейчас этот звук каким-то образом помогал ей структурировать мысли.

Она отбросила голову на бортик, смотря в потолок. Ванная для старост, очевидно, являлась их привилегией, но никогда не было проблемой попросить у девочек пароль. Гермиона обожала лежать в тёплой воде, чего в Хогвартсе практически никогда не бывало, учитывая, что в общих ванных комнатах имелись только душевые кабины. Её мышцы расслаблялись, и капанье создавало видимость того, что Грейнджер контролирует время. Хотя, по правде сказать, девушка не помнила, сколько часов прошло с того момента, как она пришла сюда.

Гермиона прислушалась к себе, и её рука легла немного ниже грудной клетки. Она вспомнила, как прибежала в ещё пустующую спальню для девочек сразу после звонка, отделавшись от Невилла, и, стащив с себя свитер, расстегнула блузку. Её глаза впились в грудную клетку, и совершенно точно гриффиндорка в этот момент выглядела как сумасшедшая. Гермиона была почти уверена, что увидит там синяк. Огромную гематому, потому что чувствовалось именно так. Будто её ударили. Естественно, там ничего не было. Всего-то ровная гладкая кожа. Единственной физической отметкой, и то, которую могла заметить только она, была небольшая краснота на шее, которой касался Малфой, лёгкое раздражение от его щетины, прошедшее меньше чем через час, да губы, выглядевшие налито-красными. Неестественно красными. Больше никаких признаков, которые могли бы провоцировать эту тупую боль.

Гермиона закрыла глаза, вдыхая сладкий аромат пены для ванны. Этому должно быть какое-то объяснение. Девушка немного приподнялась, заставляя воду колыхаться. Что с ней происходит? Это было похоже на болезнь. Нет, не в том глупом книжном смысле. Руки Гермионы тряслись, и она постоянно чувствовала тревогу. Её сердце будто всё время пребывало в состоянии страха, впитывая в себя избыток кортизола. Девушка подняла руку ко лбу и потрогала свою кожу, пытаясь понять, нет ли у неё жара. Нет ли хоть чего-то, с чем можно было бы пойти к мадам Помфри, чтобы она убрала это за считанные секунды.

Зачем я его поцеловала? Гермиона задавала себе этот вопрос в сотый раз, но на самом деле, это не то, о чём стоило задумываться. Нужно спросить себя, почему она чувствовала, будто её обожжённую руку опустили в чан холодной воды. Почему это чувствовалось так хорошо, что если бы не Невилл… Мерлин, если бы не Невилл. Почему пустое, далёкое выражение лица Малфоя, словно он за секунду перенёсся за мили от Запретного Леса, ударило по ней так сильно? Гермиона была уверена, что найдёт на месте взгляда ушиб.

Грейнджер вздохнула. Это не заставляло её плакать, это заставляло её холодеть в ужасе. Когда всё началось? Она умная девочка, должна понять, должна осознать, что произошло. Эти пару месяцев они сталкивались постоянно, у них было больше взаимодействий друг с другом, чем за все предыдущие года вместе взятые. Гермиона отказывалась отметать обстоятельства. Она, как никто, знала, насколько важными они могли быть.

Впервые в этом учебном году Гермиона увидела Драко на Чемпионате. Он оскорбил её родителей или что-то вроде, Грейнджер плохо помнила. Затем Малфой спас гриффиндорку. Возможно, её поведение было спровоцировано чувством благодарности? Она читала об этом. Психологическая уловка. Но… когда они были в выручай-комнате, Гермиона ещё не знала. Не знала, что это был он. И их заставили. Глупая игра заставила их поцеловаться. С того момента началось её помешательство.

«Обычно такие девочки, как ты, влюбляются после секса, но вдруг у тебя подкосились коленки уже после того недо-поцелуя?»

Резкий голос Малфоя возник в её голове так чётко, что она едва удержалась, чтобы не обернуться. Гермионе могла помочь только радикальная честность. Что она почувствовала тогда, в первый раз? Размышляя, девушка неспешно вылезла из ванны и завернулась в полотенце. В выручай-комнате она почувствовала жар. Удар головой о стену. Желание положить на него руки. Говорило ли это о чём-то? Только о том, что раньше у Гермионы не было такого горячего поцелуя. В буквальном смысле. Девушка помнила, какой ледяной потом ощущалась стена в коридоре Хогвартса. Это означало, что её собственное лицо горело.

Гермионе стало стыдно перед самой собой. Все те вещи, которые Малфой говорил, были правдой. Она заставила их выглядеть так. После поцелуя, когда он подходил, девушка замирала как дура, будто находилась под гипнотическими чарами. Малфой был одним из тех, кто поджёг лагерь. Он был тем, кто веселился, смотря на магглов, которые кричали в ужасе, когда их поднимали вверх при помощи магии. Он был тем, кто делал это. Гермиону затошнило, и совершенно нелогично затряслась нижняя губа. Весь эмоциональный накал, который девушка выдала вчера – это вздох, когда она надевала одежду, убедившись, что нет никаких отметин на теле. Не то чтобы Гермиона запретила себе плакать, просто её эмоции будто оказались под колпаком ужаса, а теперь гриффиндорка медленно вскрывала этот колпак. Нет. Никаких слёз. Никаких слёз из-за Драко Малфоя.

Гермиона была благодарна всему живому из-за приближающихся выходных. Несколько дней, чтобы взять себя в руки.

***

– Мерлин, Гарри, три порции льняных семян, а не две с половиной, – Гермиона покачала головой, добавляя в котёл недостающее количество ингредиентов.

– Прости, – он виновато посмотрел на неё, оглядывая стол. – Честное слово, я бы тебя не просил, но Гойл настолько невежественная свинья, что, кажется, ему совершенно наплевать на это задание.

Девушка отмерила пару капель настойки полыни и добавила в зелье. Снейп отвёл небольшой кабинет под это задание, чтобы студенты имели место, где можно готовить. Однако его площадь была настолько маленькой, что пара человек даже левитировали свои котлы непосредственно в кабинет Зелий, когда профессор не был занят, поэтому Гермиона ещё раз порадовалась, что у них с Малфоем нашёлся отдельный кабинет. Но они по-прежнему не пересекались.

– Всё нормально, – отмахнулась она, наблюдая за варевом. – У вас невероятно простое зелье, но пока я не могу больше ничего добавить. Тебе нужно будет прийти завтра, примерно… – она сверилась с часами. – Примерно после Чар, чтоб засыпать туда измельчённый лунный камень.

– Ладно, – кивнул Гарри, всё ещё смотря в учебник.

– Два грамма, ровно, – Гермиона посмотрела на него строго, надеясь, что он достаточно внимательно слушает. – Помешаешь потом против часовой стрелки единожды, как написано, и уже через час сможешь налить в бутылочку.

Поттер закрыл учебник, отложив его на полку, которой едва ли нашлось место в этой комнате из-за десятков дымящихся котлов. От некоторых шёл такой странный запах, что Гермиона могла поклясться: их зелье не получит ничего выше Тролля.

– Я бы умер без тебя, – друг обнял её.

– Ещё на первом курсе, – напомнила девушка, усмехаясь ему в плечо. – Ты думал по поводу своего задания?

Он тут же отстранился, потупив взгляд. Она сделала глубокий вдох.

– Гарри, это не шутки. Если кто-то… кто-то действительно решил причинить тебе зло, он может попытаться сделать это во время второго задания, так как на первом не получилось, – у девушки всё ещё захватывало дыхание, когда она думала о том, что чемпионам велели противостоять дракону. Гриффиндорка до сих пор чувствовала ужас от воспоминаний о том, как огнедышащее существо обожгло Драко. Гермиона слышала свой крик, когда дракониха чуть не достала Гарри даже на метле. Это было форменное безумие. – Ты должен быть готов.

– Да, да, знаю, – пробормотал он, – но у меня пока нет серьёзных идей.

– Просто нужно уделить этому достаточное количество времени, – Гермиона знала, о чём говорила, потому что если Гарри и думал над криком яйца, то вскользь. Всё остальное время парень проводил с Роном и близнецами, наверстывая упущенное время без друга.

– Обещаю, я займусь этим в течение ближайших двух недель. Обещаю, – повторил он для пущей уверенности, и морщинка между её бровями разгладилась.

– Хорошо, – ответила девушка, зачаровывая котел, чтобы никто не смог туда ничего подлить.

Они вышли из душного класса, и она обмахнула рукой лицо.

– Чем ты занималась все выходные? – спросил её Поттер.

Гермиона вытаращила на него глаза в недоумении.

– Ты же постоянно видел меня, – произнесла она.

– Да, но ты куда-то пропадала, и даже когда была с нами всё равно оставалась отстранённой, – сказал он, пристально смотря на неё.

– Не выдумывай, Гарри, – Гермиона натянуто улыбнулась. – Несколько часов я была занята Нумерологией, а потом… – она осмотрелась, давая понять, что не имеет в виду ничего важного. – Готовила зелье, читала, ну, знаешь…

Это была ложь. Все выходные Гермиона пыталась проанализировать своё поведение. Вытащить потаённые мысли наружу, чтобы логически их осмыслить. Каждый раз она терпела поражение. Девушка пыталась морально подготовиться к понедельнику, когда увидится с Малфоем. Пересмотрев расписание десятки раз, она знала, что у них не было общих занятий со Слизерином, но понимала, что они всё равно встретятся, потому что расписание завтраков, обедов и ужинов в будние дни у всех едино. Ей хотелось приободрить себя, подготовить к этому. Даже не к поведению слизеринца. Как Малфой мог вообще себя повести? Закричать во время поглощения овсянки на весь Большой зал: «Я целовался с грязнокровкой»? Вот уж вряд ли. Ей хотелось приготовить себя к той реакции, которая может последовать, потому что Гермиона совсем перестала себе доверять.

– Ладно, значит, просто показалось, – улыбнулся Гарри, кивая головой в сторону коридора. – Ты идёшь? Поиграем в шахматы перед сном.

– Да, я приду, мне нужно ещё заглянуть в библиотеку, – сказала Гермиона. – Мадам Пинс должна была отложить для меня книгу, которую я пытаюсь взять уже две недели.

– О, хорошо, тогда…

– Да, иди, я скоро вернусь.

Гермиона резво побежала по ступенькам вверх, прямо к библиотеке. За окном сгущались сумерки, хотя было не так уж поздно. Зимнее время всегда напрягало её именно этим: темно становилось слишком рано.

– Здравствуйте, мадам Пинс, помните, я… – начала Гермиона, но женщина уже надела очки, махая пальцем в сторону гриффиндорки.

– Да-да, мисс Грейнджер, минуту.

Она взмахнула палочкой, заставив книги из шкафчика сзади медленно плясать перед её глазами, прежде чем дотянулась до одной рукой.

– Вот, держите, – женщина протянула ей довольно толстый экземпляр, который был обрамлён толстой обложкой. На чтение этого понадобится время, учитывая сложность рунического перевода.

– Спасибо. Вы запишете её на моё имя, чтоб я могла?..

– Да, но только вы будете обязаны продлить время использования лично, предварительно ещё раз показав мне книгу. Чтоб я убедилась в её сохранности, – строго проговорила женщина.

– Естественно, – кивнула Гермиона с натянутой улыбкой на лице.

Мадам Пинс всегда была неимоверно дотошной по поводу книг, тем более, когда речь шла о специальной литературе. Неважно, сколько раз девушка брала что-то в пользование и возвращала в первозданном состоянии, женщина всё равно подозревала её в каких-то книжных преступлениях. Что-то вроде профессора Грюма в мире библиотеки.

Когда Гермиона вышла за дверь, пытаясь засунуть фолиант в сумку, увидела, что корешок книги, которую явно достали из закромов, испачкал пылью всю её руку.

– Чёрт… – прошептала она, держа книгу двумя пальцами и пытаясь отряхнуть ладонь.

Гермиона раздражённо выдохнула и пошла назад, чтобы повернуть в туалет и помыть руки. Эта книга не влезала в сумку, хотя она упорно пыталась затолкать её туда. Открыв дверь, по пути всё ещё борясь с фолиантом, девушка услышала стон и остановилась, подняв глаза.

Она ухватилась за дверную раму рукой, потому что была уверена, что свалится прямо на кафель. Малфой стоял у окна, из которого виднелись огни стадиона, бросающие мягкий свет на половину его лица. И на левую часть тела: у него была расстёгнута рубашка. В голове Гермионы будто активировалось какое-то проклятие, потому что всё происходило так медленно, словно попытка сбежать во сне.

Напряжённая линия челюсти Малфоя, вздымающаяся грудь. Взгляд девушки пополз ниже, и её разум отметил, что у него на теле были бинты. Едва заметные под не до конца снятой одеждой. Тёмная полоска волос на животе. И девушка. Девушка, стоявшая перед ним на коленях, имела золотистые волосы, и это всё, что Гермиона видела в таком положении. Глаза гриффиндорки расширились, когда она посмотрела ему в лицо. Малфой заметил её. Его глаза не выражали ничего. Какое-то время он продолжал смотреть на неё в упор, а потом резко выдохнул и запрокинул голову назад. Паралич, который Гермиона ощутила, сменился на волну отвращения. И ужаса.

Гриффиндорка схватила книгу и, оставив попытки найти ей место в сумке, выбежала оттуда, чувствуя, как ком в горле превращается в смолу прямо на языке. Святой Мерлин. Это был женский туалет! Никаких заклинаний, никакой закрытой двери. Можно представить, как они нуждались в этом. Спустившись на этаж ниже, Гермиона поняла, что не может больше идти в таком состоянии, и положила руки на подоконник, чувствуя, что она близка к панической атаке. Это была даже не Паркинсон. Грейнджер знала, что они это делают из-за постоянных разговоров слизеринки, которые она вела так громко, будто специально давала всем знать. Но Гермиона не думала, что Малфой так явно… Гриффиндорка засмеялась сама себе под нос, и в этом абсолютно точно было что-то истерическое. Это Малфой. Господи, это чёртов Драко Малфой. Конечно же, он не хранит чёртову верность чёртовой Паркинсон. Малфой целовал Гермиону два дня назад, а теперь зажимался с какой-то блондинкой в туалете. Хотя, зажимания – точно не то, чем они занимались.