Текст книги "Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)

Кажется, ей надоело ждать, так что девушка пришла взять всё сама. На неделе она пыталась с ним пересечься и завязать разговор, но голова Драко была забита разными вещами, типа Забини и его проблемами или же заданием. Но сейчас… глупо отмахиваться от птички, которая сама летит в руки.

Флёр подошла ближе и, зайдя за колону, избавилась от галстука на его шее. Выглядело довольно странно, что она не лезла с поцелуями, хотя в этом был плюс: Делакур точно знала, чего хочет. Проворные пальцы быстро справлялись с пуговицами на школьной рубашке, пока Драко отступал назад, в тень.

– Это очень, очень хог’ошо… – протянула Флёр, распахивая на парне одежду и смотря на его открывшуюся взору грудь.

Девушка протянула руки, чтобы погладить торс, но Драко перехватил её.

– Давай ты задействуешь свои руки там, где они действительно нужны, – произнёс он и опустил кисти француженки к паху.

Её это ничуть не обидело, судя по огоньку в голубых глазах, поэтому в следующую секунду она послушно начала касаться его в нужных местах, попутно целуя. В этом была вся прелесть секса с теми, кто к тебе ничего не чувствует. Потому что они… ничего не чувствовали. Ни боли, ни обиды, ни разрушенных ожиданий. Это могло стать религией Малфоя, если бы он об этом задумался.

Было довольно рискованно оставаться здесь, потому что второй этаж не то чтобы не был популярным. Но сознание шептало, что люди ещё не скоро уйдут из Большого зала, и этот коридор точно не самый короткий путь к спальням. Таких доводов хватило, чтобы заткнуть здравомыслие.

Драко опустил руку вниз, проведя по ноге француженки, и она точно знала, что нужно делать, потому что каждое из её движений было хорошо отточенным и соблазнительным. Даже звуки. Слегка наигранные, будто выученные, но плевать. Сейчас этого хватало.

Флёр почти стащила с него пиджак, когда он чуть не оглох от протяжного крика. Кто-то оттащил её за волосы, и она оттянула губу Драко, доставляя боль. Что за?..

– Я знала, что эта шлюха не просто так встала и пошла за ним! – заверещала Пэнси настолько громко, что несколько картин перепрыгнули в другие рамки, чтобы насладиться скандалом.

Внезапно Флёр оказалась на полу, и Драко увидел, что в этом принимает участие Милисента.

– Успокойся! – крикнул он Пэнси, придя в себя, но было слишком поздно, потому что заклинание уже выскочило из палочки слизеринки, укрывая лицо Делакур фурункулами. Это всё походило на какую-то ужасную театральную пьесу, в которой актёры полностью отдались процессу.

Милисента захихикала, когда шармбатонка в ужасе дотронулась до своего лица.

– Салазар, отойди ты! – Драко оттянул Паркинсон за руку. – Твою… Флёр, иди к Помфри, тебе нужно…

– Ей нужно уяснить, что нельзя трогать чужое! – верещала Пэнси.

– Заткнись, я тебе сказал, – Малфой встряхнул её за плечи, и она тут же захлопнула рот, будто понимая, что он на грани.

Флёр встала с пола и, рыдая, убежала, даже не оборачиваясь на Драко. Он на минуту сжал носовую перегородку большим и указательным пальцем, считая про себя до десяти. Потому что в ином случае Малфой бы просто заавадил хренову однокурсницу.

– Пэнс, я могу?.. – подала голос Булстроуд.

– Вали, – рявкнул Малфой.

– Я ненавижу тебя, ненавижу! – Паркинсон начала хаотично бить его по плечам, срываясь на рыдания. – Зачем ты это делаешь? Просто… зачем?!

Её губы тряслись, а светлые глаза наполнились таким количеством слёз, что, не удерживаясь, они падали вниз, стекая по щекам, подбородку, портя внешний вид девушки.

– Уймись, – пытался образумить её слизеринец, держа за предплечья и не давая возможности размахивать руками.

– Ты… – она всхлипнула. – А если бы я?! Если бы я тоже так поступала, Малфой? Если бы я тоже спала с кем попало?!

Видно, истерика переросла в новый виток, и теперь Паркинсон кричала на весь коридор.

– Пэнс, – он вздохнул, – если ты не заметила, я не запрещаю тебе этого делать. В чём проблема?

– Проблема в том!.. – крикнула она, но гнев так быстро испарился из зелёных глаз, вновь заставив её всхлипнуть, что Драко почти заскучал по нему. – В том, что я хочу тебя! Я люблю тебя, – девушка подошла к нему ближе, подняв руку, пытаясь коснуться, но потом опустила её, потому что знала – Малфою не понравится. – Ты же говорил. Говорил, что я дорога тебе.

– И это правда, – боже, Драко хотел просто вздёрнуться. – Мы знакомы с тобой сто лет. Но я не могу дать тебе то, чего ты хочешь, Пэнси, не могу. И я не хочу каждый раз таких историй, не хочу каждый раз видеть тебя в таком состоянии, – он, наконец, завязал галстук, полностью застегнув рубашку. – Давай просто прекратим это, если тебе так будет легче.

Пэнси закрыла ладонями лицо, сдавленно плача. Факт того, что ему ничего не стоит просто отказаться от неё, жалил ещё сильнее. Малфою было искренне жаль. Иногда Драко казалось, что он обязан, должен выдавить из себя это чёртово чувство, потому что тогда это всё перестало бы её ранить. Он помнил Пэнси маленькой девочкой, и ему не хотелось быть причиной того, что теперь эта девочка, ставшая девушкой, захлёбывается слезами у него на глазах.

– Я не хочу, – покачала она головой. – Я люблю тебя.

Паркинсон повторила это снова, и Драко захотелось вырвать ей связки. Зло и бездушно. Потому что он ничего не мог сказать ей в ответ. Более того, Малфой ничего не чувствовал. С этим было легко мириться, гораздо тяжелее становилось в моменты, как сейчас, когда она смотрела на него с надеждой. Тогда эти глупые слова опускались на его плечи неподъемным грузом. Драко правда не хотел такого для неё. Он не хотел этого ни для кого по отношению к себе, если быть честным.

Малфой закрыл глаза, медленно выдыхая. Пиздец.

– Пэнси, иди в гостиную. Тебе нужно успокоиться. Ты не захочешь, чтоб тебя видели в таком виде, когда все повалят из зала, – сказал он.

Драко мог поставить Мэнор на то, что Паркинсон не хотела уходить, но у неё не было выбора. Она знала, что он злился, пусть и скрывал свои настоящие чувства. Девушка вытерла щёки тыльной стороной правой руки.

– Ты не пойдёшь к ней? – спросила она, и её голос сорвался.

– К кому? О Салазар, нет, не пойду, – ответил Драко, догадавшись, что Паркинсон думает о том, что Флёр поджидает его у поворота, наплевав на кромешный ад на своём лице. – Мне нужно побыть одному.

Малфой развернулся и пошёл в противоположную от медпункта сторону. Он видел, что Пэнс успокоилась и теперь точно побежит в ванную, чтобы наложить пару-тройку гламурных заклинаний и надеть любимую маску. Как и он сам. Да, они правда были очень похожи. Правда подходили друг другу идеально. Тогда почему… ничего?

Однажды Драко был в гостях у Забини, и Джейн, мать Блейза, сказала, что любовь всегда взаимна. Если вам кто-то нужен, а вы ему – нет, значит, это не настоящая любовь, а просто болезнь. По-другому не бывает.

Малфою сто раз хотелось порвать с Паркинсон, но Пэнси умоляла парня не делать этого, потому что без его внимания она, казалось, чувствовала себя ещё хуже. Господи, это смахивало на помешательство. Какой-то кошмар. Драко решил избавиться от этих мыслей. Пока что.

Взъерошив на голове волосы, он буквально физически почувствовал, как горит письмо во внутреннем кармане. Нужно в тишине подумать о том, что хотел сказать ему Люциус. Как Драко и планировал до того, пока Флёр не разрушила его план. Возможно, в письме есть тайный шифр или что-то отмечено в почерке? Ещё не было даже девяти вечера, а у Драко глаза болели от усталости.

Дёрнув дверь на себя, он остановился, думая, нет, надеясь, что представшее его глазам, ему, чёрт дери, видится, мерещится, как в тот раз, когда Тео где-то раздобыл какие-то зелья и подлил Малфою в чай. Гермиона сидела в кабинете на подоконнике, вставив в уши тонкие проводки, из которых слышалась музыка, и держала на коленях книгу, переписывая что-то на пергамент. Её голова плавно двигалась в такт биту, а зубы прикусили нижнюю губу от сосредоточенности. Грейнджер.

– Какого. Хера. Ты. Тут. Делаешь? – Драко мог поклясться, что этот вечер по приколу подкидывает испытания, что его нахуй кто-то проклял.

Грейнджер перевела взгляд на дверь и подскочила. Драко мог бы посмеяться над этой реакцией, но, видит Бог, сегодня был неподходящий день. Гермиона торопливо вытащила наушники из ушей, когда он вновь повторил вопрос, едва не рыча.

– Я… – она сначала растерялась, но потом секунда, и вот оно: выражение гнева. – А какого чёрта? Какое ты имеешь право спрашивать?

– Это мой кабинет, – ответил Драко и почувствовал, что не может поднять голос выше, иначе слетит с катушек. Грейнджер так легко становилась катализатором его ярости.

– Забавно, Малфой, но почему-то я не вижу подписи, – иронично огляделась она по сторонам, будто ища подтверждения приватизации территории.

Он растянул губы в улыбке, качая головой. Уровень его взбешённости был просто немыслим.

– Грейнджер, ты не захочешь столкнуться с последствиями моей злости.

– Ты должен столкнуться с жестокой реальностью: в замке тебе не всё принадлежит, – строго произнесла она, уперев руки в бока. – Этот кабинет не используется, и о нём мало кто помнит, так что если нужно уединение, найди место, которое я не нашла раньше.

Это было уже слишком. Ничто, абсолютно ничто не могло заставить Драко вести переговоры с грёбаной грязнокровкой, которая даже не представляла, над какой пропастью танцует. Он сделал несколько шагов в её направлении, и она отшатнулась, схватив палочку и направив на него.

– Даже не думай, Малфой! – произнесла Грейнджер на повышенном тоне. – Не подходи ко мне.

Он хмыкнул, склонив голову. Девчонка явно усвоила урок, тогда, возле совятни. Но не усвоила основного: Драко всё ещё был ловче, чем она когда-либо могла бы стать.

Малфой оказался перед ней так быстро, что Грейнджер едва вскрикнула, когда он перехватил её руку, в которой была зажата палочка. Девчонка вырывалась, пытаясь высвободить конечность, и прибегала к разным приёмам. Из-за разницы в физической силе они не давали никаких результатов.

– Пусти!.. – Гермиона вертелась, пытаясь разжать пальцы слизеринца, чтобы вернуть себе древко, и со стороны могло показаться, будто они дурачатся, но её лицо выражало смесь паники и злости.

– Хватит дёргаться, Грейнджер! – Драко не мог отпустить девушку, потому что понимал: как только его руки разожмутся, она примет новые попытки вернуть себе оружие.

– Мне больно! – заверещала гриффиндорка, но парень точно знал, что это манипуляция, потому что он не сжимал даже в половину силы.

Резким рывком Малфой повернул Грейнджер спиной к себе, делая так, чтобы её руки оказались неспособными причинить ему вред при помощи ногтей, как она уже пыталась сделать раньше.

Удар о его грудь выбил из Гермионы дух, и девушка на секунду замерла, надеясь, что легкие вновь вспомнят, зачем их привинтили к телу. Уже в следующее мгновение что-то произошло. Абсолютно точно. Похожее чувство бывает при чрезвычайных ситуациях, словно время замедляется. Не как в глупых романтических фильмах, а как будто ты оказываешься под колпаком, в ловушке, и твой мозг отчаянно пытается выкроить тебе лишние мгновения, чтобы принять решение.

Гермиона всё ещё сжимала правое запястье Малфоя, в попытках отобрать собственную палочку, которую он выхватил у неё через секунду после того, как она решила ему пригрозить. Волшебное древко там и осталось, но её тело сосредоточилось на другом прикосновении.

Ладонь левой руки слизеринца опоясывала талию Грейнджер, и в этой детсадовской борьбе её водолазка приподнялась. Сейчас подушечки пальцев Малфоя касались голой кожи гриффиндорки на животе, прямо возле пупка. Гермиона могла поклясться, что когда он их отнимет, там окажутся глубокие ожоги вплоть до волдырей, несмотря на то, что его пальцы были прохладными.

В какой-то момент ей будто вкачали в кровь наркотик, который заставил чувствовать каждую волосинку на её теле. Они замерли в такой позе, и Гермионе было интересно, дышала ли она вообще. Потому что девушка не понимала.

Малфой ощутил, как постепенно, с каждым мгновением рука Грейнджер, которая до этого мёртвой хваткой вцепилась в его запястье, которое всё ещё удерживало её древко, начала расслабляться. Отойди от неё. Строгий голос внутри отдавал приказы, и он бы подействовал, если бы кожа Грейнджер не покрылась мурашками, полностью выбивая эти мысли у него из головы. Такая глупость. Подумаешь, мурашки. Драко почти её не держал, просто касался, но Гермиона не отодвинулась ни на миллиметр. Очевидно, ей вовсе не хотелось отходить, быть подальше.

Малфой внутренне улыбнулся, чувствуя, как разрастается самолюбие. Что будет, если он опустит руку ниже? Расстегнёт верхнюю пуговицу её синих джинсов, которые сейчас облегали бёдра девушки и сидели слишком низко. Она сбежит? Сжав зубы, прикусив внутреннюю сторону щеки, пытаясь образумить себя, сделать себе больно, Драко сдвинул пальцы буквально на сантиметр вниз.

Грудь Грейнджер приподнялась, и только так он понял, что она резко втянула в себя воздух, потому что в его ушах было абсолютное ничего. Словно Малфоя контузило. Чёрт внутри него ухмыльнулся: она останется стоять на месте. Ещё немного ниже, совсем чуть-чуть. Драко почувствовал, как затылок Грейнджер легко коснулся его плеча. Только сейчас до слуха слизеринца долетел лёгкий, почти неразличимый вздох. В абсолютной тишине не было шансов его не услышать. Член Малфоя дернулся, и парень знал, что Гермиона почувствовала. Не могла не почувствовать, когда её шея, спина, задница так плотно были прижаты к его торсу. Блять.

Драко нуждался в ушате воды, он готов был молить о нём, потому что точно знал, что если сейчас толкнётся к девчонке, она едва ли станет сопротивляться. Серьёзно, Грейнджер? Её волосы пахли грушей и мёдом, чем-то совершенно летним. Так пахнут шампуни для детей: сладко. Ладошка Гермионы соскользнула от чрезмерного расслабления и коснулась его косточки на запястье. Это и стало ушатом воды. Сжав ладонь на её талии, слизеринец оттолкнул девушку, чувствуя, что действительно начинает ненавидеть гриффиндорку. За то, что она позволила им стоять в этом хреновом трансе каких-то пару секунд, которые длились как несколько недель. Салазар!

– Вали отсюда нахер, – прорычал Малфой, бросая ей палочку.

Глаза Грейнджер были похожи на те, которые он видел перед тем, как она выскочила из выручай-комнаты. Такие, будто гриффиндорка крупно накосячила, словно совершила что-то непростительное.

– Ладно, – ответила она слишком быстро и пулей выскочила из кабинета, схватив сумку, даже не позаботившись о том, чтобы забрать книгу и собственные записи. Будто ещё одна минута общего воздуха с Драко, и её вина, которая так явно плясала на лице Гермионы, увеличится вчетверо.

Малфой услышал, как хлопнула дверь, и уткнулся в подоконник, громко дыша. Выдавить, вытравить из себя этот странный запах. Господи, что с ним происходит? Это всё незаконченный секс с Делакур. Драко успел возбудиться и не закончил начатое, да, точно. У него же не мог встать на Грейнджер. Он сдавленно засмеялся и, наверное, со стороны точно выглядел как сумасшедший, но сейчас это стало неважно. Малфой уже был на взводе, Гермиона просто… потёрлась об него. Чёртова шлюха.

Драко перевёл глаза на витиеватый знакомый почерк и одним махом смёл вещи Грейнджер с подоконника, надеясь, что точно так же сметёт всё, связанное с ней, что пылью оседало в его голове, превращаясь в метастазы.

Комментарий к Глава 6

У меня по поводу этой главы столько мыслей, даже не знаю с чего начать))

Я обожаю как Драко ненавидит в себе факт какого-то благородства и благосклонности к друзьям, постоянно пытаясь это скрыть за фасадом. В этой главе как никогда показывается мое любимое правило по поводу Слизерина:”слизеринцы спасают своих, всех остальных спасут гриффиндорцы”😄

А еще я испытываю эмпатию к Пэнси, здесь она мне кажется очень человечной.

Oh well, в общем, я надеюсь, вы живы-здоровы. Бегите в группу, там хорошие новости, кто еще не видел. Muah:*

========== Глава 7 ==========

Когда Гермиона проснулась утром и выглянула из окна гриффиндорской башни, её настроение подскочило вверх. Тот выходной, который был выделен для похода в Хогсмид, сжалился над учениками и окутал последним теплом в этом году. Солнце светило так сильно, что девушка даже не взяла с собой верхнюю одежду, ограничившись джинсами и нарядной блузкой с кружевными отделками. Она выглядела достаточно эффектно, имея прозрачные вставки, но в то же время не создавалось ощущение, что Гермиона целый день наряжалась. К тому же это не было правдой.

Гермиона заколола волосы в элегантный низкий пучок, оставив пару прядей обрамлять лицо, и приказала себе не нервничать. В конце концов, никто не говорил, что это будет свидание.

Она была благодарна Виктору, что он принял её предложение встретиться уже в «Трёх мётлах», потому что ей совсем не хотелось привлекать лишнее внимание, пока они бы шли к деревне. Поэтому сейчас Гермиона шла вместе с мальчиками и Джинни, которую ребята заставили встать между друг другом, потому что сама Грейнджер давно не соглашалась. Она наслаждалась погодой, щурила глаза, ловя приятные солнечные лучи.

– Вообще не понимаю, почему он захотел встретиться именно с тобой, – бурчал Рон. – Ты ничего не понимаешь в квиддиче.

– Годрик, ты такой простофиля, – засмеялась его сестра, косясь на брата. – Очевидно, что Виктору плевать, знает Гермиона что-то о квиддиче или нет. Она ему нравится.

– Джинни! – одёрнула её Грейнджер. – Всё не так. Мы просто идём пообщаться.

– Это и называется свиданием, – заметила подруга, – и ты не видела со стороны, как он на тебя смотрит.

Гермиона закатила глаза, зная, что Джинни хлебом не корми, дай только сочинять любовные истории. Как у Парвати и Лаванды была какая-то дурная тяга к сплетням, так у младшей из Уизли загорался огонь в глазах каждый раз, когда она слышала про романтическую историю.

– В любом случае, в мире есть не только квиддич. Думаете, у него нет других увлечений? – Гермиона посмотрела вбок, где шармбатонки шумно что-то обсуждали, веселясь и бросая томные взгляды на парочку когтевранцев впереди.

Несмотря на то, что к походу в Хогсмид, да ещё и в такую прекрасную погоду, присоединились почти все ученики, Грейнджер не могла не заметить отсутствия Делакур, которая вечно была самой громкой, самой выбегающей наперед, самой выскочкой. Что же должно было приключиться, чтобы она наплевала на такой потрясающий способ выпрыгнуть из школьной формы и привлечь к себе внимание?

– Учитывая то, что я знаю о профессиональных игроках в квиддич, могу сказать, что у них не шибко-то времени хватает на другие развлечения, – подал голос Гарри, который всё время был молчалив, когда рядом находился Уизли.

Джинни начала ему что-то отвечать, и Гермиона перевела взгляд на Поттера. Мало того, что Сириус прислал письмо о том, что он находится в пределах Лондона, так ещё и Рон строил свои козни, хотя очевидно, что сам скучал по лучшему другу. У Грейнджер сжималось сердце из-за того, что постоянно приходится переживать Гарри, особенно когда вся школа считала, что он просто падок на внимание. Тошно было слушать эти перешёптывания, зная точно, что Поттер никогда не способствовал разговорам о себе. Он просто всегда… оказывался не в то время и не в том месте.

Гермиона протянула руку и крепко сжала его плечо, увидев, что в зелёных глазах отразилось понимание. Всё будет хорошо. Она пыталась передать эту мысль через прикосновение, и оставалось надеться, что он понял.

***

Практически все столы в «Трёх мётлах» были заняты, но друзьям повезло сесть за один из последних. Если бы они не успели, пришлось бы ютиться за столиком, который находился прямо под соломенными чудищами. Между прочим, солома оттуда так и норовила упасть в сливочное пиво.

Присев, Гермиона оглянулась. Стайка слизеринцев сидела за самым большим столом, создавая шум. Малфой восседал между Блейзом и притихшей у его бока Паркинсон и лениво потягивал какой-то напиток, слушая друзей, даже не заметив прихода троицы и Джинни. Гермиона же… он был первым, на кого она обратила внимание.

Малфой вдруг стал чем-то одухотворённым, живым, реально существующим. Перестал быть слизеринцем, очередной мантией с тёмно-зелёным подкладом, очередным злым языком. Теперь почему-то существовали слизеринцы и Малфой. Это превращало слюну Грейнджер в жидкую стекольную крошку, потому что когда она думала об этом, даже глотать становилось больно, не то чтобы говорить. Он будто что-то сделал с ней. С той самой вечеринки, когда им пришлось… по-це-ло-вать друг друга. Давай же, Гермиона, произнеси это. Потому что даже мысленно она виртуозно убегала от тех воспоминаний, которые совершенно точно что-то изменили в ней. В плохом смысле. Будто они теперь заставляли девушку видеть Драко в толпе, замечать мелкие реакции, замирать, когда он прикасался, хотя ещё два месяца назад одна мысль о том, что Малфой уже второй раз за столь короткое время окажется в подозрительной от неё близости, была абсурдной.

Вчера Гермиона бежала из кабинета так быстро, что остановилась перевести дух только лишь на третьем этаже, удостоверившись, что осталась одна. Она не бегала от людей и уж тем более не бегала от Малфоя. Девушка не боялась его, даже не опасалась. Он был просто учеником, просто парнем. Мысли о том, что хотя бы здесь она осталась верна себе, немного успокоили Гермиону. Всё было так, будто её организм, нервные окончания, которые реагировали на определённые действия и слова Малфоя, взбесились. Это стало похоже на симптомы подступающей болезни, когда ещё ничего не понятно, но ты вдруг начинаешь чувствовать себя иначе. Будто грёбаный Малфой был каким-то вирусом! Гермиона опять повернулась и увидела, как он легко раскинулся на стуле, дотронувшись до своих волос, и её воображение подбросило ей картинку, где Драко был в роли жуткого уродливого вируса-монстра из маггловской рекламы средства от кашля. Она засмеялась и ощутила, как напряжение её отпускает. К чёрту Малфоя.

– Гермиона! – услышав приветливый голос Крама, девушка тут же встала, приобняв его.

Это получилось так естественно, что даже не повлекло смущения, несмотря на офигевший взгляд Рона.

– Привет, я рада, что ты здесь, – улыбнулась Грейнджер.

– Хочешь присесть к нам? – вклинился Рон, а она даже не успела закончить свою реплику. – Я Рональд Уизли!

Крам добродушно улыбнулся её другу в ответ и, пожав руку, присел, здороваясь со всеми остальными. Гарри как раз подоспел с напитками, и Виктор сказал, что ненавидит сливочное пиво, и заказал себе морс.

– Как тебе у нас? – начала Джинни.

– Очень уютно, – ответил Виктор. – Нет, правда сказать, у нас всё гораздо более… жёстко. В плане интерьера и правил.

– О, я много слышала о вашем директоре, – Гермиона сделала глоток, смотря на Крама.

Они сидели рядом, и его колено касалось её, а он вовсе не пытался отодвинуться, хотя места у прохода было впрок.

– Кажется, Каркаров с тебя пылинки сдувает, – усмехнулся Поттер.

Если бы это сказал кто-то другой, можно было бы подумать, что Гарри завуалированно поиздевался или посмеялся, но его голос звучал по-доброму, и становилось ясно, что парень не имел в виду ничего дурного.

– Он вроде как гордится тем, что я учусь именно в Дурмстранге, – пожал плечами Виктор и слегка нахмурился.

Гермиона давно заметила, что когда речь заходила о способностях болгарина или же о директоре их школы, Крам тут же смущался или уходил в себя.

Со временем друзья расслабились и поняли, что новый человек в компании всего лишь парень. Они даже начали подкалывать его по поводу произношения парочки английских слов, которые давались Виктору с трудом. На какой-то момент Гермиона даже забыла о том, что Гарри и Рон не разговаривают, а просто наслаждалась обществом, впервые за последние месяцы проводя выходной как нормальный человек.

***

– Я тебе говорила, – произнесла Паркинсон, заметив взгляд Драко, – он на неё запал.

Грейнджер внеслась в заведение со своей шайкой подобно тайфуну. Малфою пришлось сжать край стола, чтобы не повернуться на её заливистый смех, вызванный какой-то очередной ублюдской шуткой Поттера или нищего. Драко глотнул кофе, внутренне поёживаясь.

Теперь слизеринец всё же глянул в ту сторону, где их компания сидела в обществе Крама, который уж явно был более разговорчив, чем обычно, видимо, из-за того, что сидел возле грязнокровки. Болгарин невзначай поправил один локон, выбившийся из пучка Грейнджер, и она смущённо покраснела. Мерзость.

Слизеринец опустил взгляд ниже, обратив внимание на её джинсы. Те самые джинсы, что были на ней вчера.

– Ты уже придумал расправу над ней? – не унималась Пэнси.

– Я не думаю о ней, Паркинсон, – огрызнулся слизеринец, переводя взгляд на друзей.

– Кто ещё заметил закономерность, что чем лучше погода, тем сквернее настроение Малфоя? – улыбнулся Тео.

– Здесь просто кофе гадкий, – оправдался Драко.

– Будете? – Забини потряс перед друзьями хорошо узнаваемой металлической коробкой, в которой находились одни из лучших сигарет в Англии. – Пойдёмте, я устал тут сидеть как первокурсник.

Они вышли на улицу, и Драко физически стало легче дышать. Он мог поспорить, что сегодня один из последних тёплых дней в этом году. Слизеринец закурил, опираясь затылком о каменную стену какого-то кафе, которое стояло в теневой стороне.

– Ты уже думал по поводу задания? – раздался вопрос Крэбба, когда он подкуривал Милисенте.

– Что по поводу него думать? – фыркнул Драко.

– Ну, я имел в виду, как считаешь, что там может быть?

Блейз обменялся с Малфоем взглядами, потому что только сегодня ночью Драко его разбудил, вытащив в полностью мёртвую гостиную:

– Это драконы, – утвердительно сказал он заспанному мулату, у которого на голове было невесть что.

– Чего, блять? – Забини протёр глаза, простонав, и зажёг свечку, чтобы немного развеять полумрак, создаваемый догорающим камином.

– Задание. Драконы, – нетерпеливо пояснил Драко.

Блейзу потребовалась пара секунд на перезагрузку мозга и осознание сказанного.

– Шутишь, – покачал головой он.

– Это логичнее всего, – покачал головой Малфой, говоря шепотом, и развернул уже затасканный клочок письма, который успел вытащить из школьного пиджака, прежде чем начал тормошить друга, вырывая того из дрёмы. – Я вчера весь вечер сидел и думал, что мог иметь в виду Люциус, и в голове вертелись разные варианты созвездий. Я полагал, может, это будет интеллектуальный конкурс, и придётся разгадывать какую-то карту и всё остальное, но это шло в разрез со словами Бэгмена, который говорил, что первое испытание проверит нас на стрессовые условия.

– Чёрт, – сглотнул Блейз.

– Короче, суть была не в происхождении моего имени, а в том, что оно конкретно означает. Созвездие дракона, – заключил Драко. – Нам нужно будет сразиться с драконами или что-то вроде того.

– Салазар, это пришло тебе в голову во сне? – недоумевал итальянец, посмотрев через плечо и параноидально проверив, нет ли кого, кто бы их подслушивал, хотя после пятничных посиделок никто в здравом уме не будет бодрствовать в четыре утра. Казалось, наступи война, слизеринцы даже не начнут ворочаться.

– Думаю, я бы пришел к этому раньше, если бы не… отвлекающие факторы, – Драко сжал губы и прервал любые мысли в этом русле в своей голове. – Почти гениально просто.

– Просто? – вытаращился на него Забини. – Ты больной. Как можно совладать с драконом? Нет, серьёзно, я всё ещё хочу, чтоб это было составление астрономической карты.

Малфой перевёл взгляд на оранжевые угольки в камине.

– Не знаю, – пожал плечами он, – но это гораздо проще делать, когда знаешь, с чем столкнёшься.

Порыв прохладного ветра, который всё же напоминал о том, что на улице ноябрь, выдернул Драко из воспоминаний.

– Уверен, что бы там ни было, Драко с этим справится, – завернул тему Забини и начал спрашивать всех об оценках у Снейпа, который в последнюю самостоятельную просто рассвирепел и «А» получили всего пара человек, даже со Слизерина, так что люди охотно втянулись в обмен недовольствами.

Колокольчик над «Тремя мётлами» звякнул, и Малфой перевёл глаза туда, выдыхая дым с вишнёвым привкусом.

– Просто гляньте, – процедила Милисента, смотря на дорогу, – поверить не могу, что грязнокровка отхватила себе Крама.

Они шли вдоль магазинчиков Хогсмида вдвоём, но Грейнджер всё так же активно жестикулировала, веселясь, будто он рассказывал ей чёртову Историю Хогвартса наизусть, и она аж светилась удовлетворением. Девушка вздрогнула от холодного ветра, и Виктор остановился, чтобы отдать ей свою куртку. На это реально было тошно смотреть. Драко отвернулся, затушил бычок и выбросил его в урну. Грейнджер не стоит даже того, чтобы смотреть на неё.

***

Гермиона засмеялась и провела языком по губам, слизывая с них крем.

– Точно не будешь? – спросила она, указывая на десерт, которого в тарелке осталось совсем чуть-чуть.

– Точно, – покивал Виктор, улыбаясь. – Ненавижу сладкое.

– Это должно быть противозаконно, – возмутилась Гермиона, запивая десерт чаем.

Они сидели в небольшой тихой кафешке почти на отшибе деревни. Это место было идеальным вариантом, потому что в «Трёх мётлах» Гермионе казалось, что она может упасть и развеяться кучей пепла от десятков испепеляющих взглядов.

– Расскажи мне больше о своей жизни, – попросила девушка, складывая руки на столе, когда официант забрал пустое блюдце. – Друзья? Девушки?

– В моём окружении много знакомых, я неплохо общаюсь с однокурсниками, но не могу сказать, что у меня есть очень близкие друзья, – нахмурился Виктор, смотря на солонку. – Что же по поводу девушек, я был в отношениях, но мы расстались около пяти месяцев назад, так что…

– О… – Гермиона не знала, стоит ли ей сказать «мне жаль» или это будет выглядеть глупо, так что девушка просто сделала глоток чая.

– Что насчёт тебя? – Крам сразу повеселел. Создавалось чувство, что ему гораздо приятнее говорить о ней, чем о себе.

– Ну, моя жизнь… – Грейнджер замялась. Любой, кто видел её со стороны, мог бы сказать, что жизнь гриффиндорки – это полнейшая неразбериха. Иногда ей тоже так казалось. Все эти события, связанные с их троицей, порой были просто безумными, но в то же время Гермиона всегда чувствовала, что она – самая обычная. – …бывает разной, – наконец сказала девушка. – Но чаще всего это уроки, друзья и капелька приключений.

– Вы близко общаетесь с Гарри и Роном, – заметил Виктор.

– Да, они… самые лучшие люди, которых я знаю, – выдохнула Грейнджер, едва не растрогавшись, – и так много значат для меня.

– Когда я только приехал, мне показалось, что ты встречаешься с кем-то из них, – сказал Крам, любезно наливая ей ещё чая из чайничка.