Текст книги "Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 49 страниц)

– Тебе ли не знать, – высокомерно сказала она, и это должно было звучать дерзко, но по тому, как Малфой ухмыльнулся, Гермиона поняла, что он придал совсем иное значение её фразе.

– Ну да, ну да, – слизеринец растянул губы в улыбке, и девушка решила сделать вид, что не поняла двойного подтекста. Это было безопасно. Настолько безопасно, насколько может быть безобидной игра с Малфоем. – То есть, это правда? – она подняла бровь. – То, что ты сказала Милисенте?

Гермиона ненавидела эту особенность её тела, но ладони потели, когда она нервничала. Ну, конечно, он услышал это, если слышал их сцепку в общем.

– Мне просто нужно было заткнуть Булстроуд, – фыркнула она, и получилось вполне натурально. Нужно будет потом отпраздновать: случаи, когда ей удавалось что-то сыграть в его присутствии достаточно убедительно, можно было посчитать на пальцах.

Она повернулась, и на лице Малфоя мелькнуло что-то. Что-то ожидаемое, будто он знал, что ответ будет таким, но почему-то всё равно поверил. Впрочем, Малфой слишком быстро закрылся, чтобы попытаться это как-то проанализировать.

Сейчас было самое время уйти, ведь разговор закончился, если подобное вообще можно считать разговором. Но Гермиона стояла, всё ещё смотря на него. Малфой прислонился к полке, казался расслабленным и не отводил от неё взгляда. Интересно, он знал, насколько привлекательно выглядел даже в жёлтом свете лампы, который буквально никого не украшал?

– Почему я не вижу, как Крам таскается за тобой, подобно шавке, уже который день? – вдруг спросил Малфой, и его голос прозвучал куда резче, чем можно было предположить, судя по ленивой позе.

Ей хотелось думать, что он следит, но скорее всего, парень заметил, потому что обычно болгарин встречал её в вечернее время из библиотеки.

– Потому что мы с Виктором расстались, – ответила Гермиона.

Вот так просто. Хотя это его не касалось. И она могла бы бросить ему этот факт в лицо. Но сейчас вдруг было важно сказать правду, Гермиона не знала почему, но это сорвалось с губ легко. Малфой поднял брови.

– Почему? – Гермиона могла буквально отследить по его лицу, как сильно ему хотелось высказать все те ехидные замечания и унизительные шуточки в сторону Крама, но Малфой остановил себя, решив, что польза от её ответа на этот вопрос более предпочтительна.

– Потому что это… – голос девушки сорвался, когда он оттолкнулся плечом от полки и подошёл к ней ближе. – Это нечестно, Драко, – в какой-то момент Гермиона стала говорить шёпотом, смотря в его лицо.

Желание прикоснуться к нему можно было собрать с её ладоней и почувствовать между пальцев. Больше не существовало Виктора, перед которым она бы чувствовала себя виноватой. Вина перед мальчиками уже так укоренилась в её мозгу, что стала практически фоновым чувством. Становилось всё тяжелее и тяжелее сдерживать собственные порывы, так что Гермиона ухватилась за ручку своей сумки так, будто та была единственным спасательным кругом среди бушующего моря.

– Нечестно? – Малфой склонил голову вправо, и она выдохнула. Это был один из её любимых жестов. – Ты выглядишь уставшей, Грейнджер.

Его голос тоже стал тише, но она больше концентрировалась на близости слизеринца, чем на словах, так что просто кивнула, даже не моргая, боясь, что если лишний раз потеряет его из виду, он просто растворится. Малфой поднял руку и, кажется, ещё до того момента, как коснулся щеки Гермионы, она подвинулась к нему, пытаясь ускорить прикосновение.

Девушка закрыла глаза, когда слизеринец провёл пальцами по линии её волос, дальше к уху и подбородку. Они были смазанной картиной, она уже сама не понимала, что они такое.

Раньше всё было структурировано, не всегда правильно, но хотя бы предельно ясно. Сначала ненависть, потом страсть, а теперь? Чем они являлись теперь, когда Малфой стоял меж двух стеллажей в библиотеке, поглаживая её щеку, а Гермиона сосредотачивала все усилия своего тела, лишь бы не подвинуться ближе и вновь попросить поцеловать её. Потому что когда он оказывался рядом – это единственное, что ей было нужно. Не оставалось ни боли, ни вины, ничего, что разрушало Гермиону. Как наркотики. Когда начинается ломка, твоя жизнь рушится, но когда они попадают в кровь – это такой силы кайф, который способен затмить всё остальное.

Малфой прочертил большим пальцем линию на её нижней губе, надавливая на подбородок и заставляя приоткрыть рот. Гермиона распахнула глаза, замечая, как он внимательно за ней наблюдает. Касания стали чуть грубее, Малфой всегда становился немного грубее, когда целовал её, и эта мысль прокатилась химическим раствором у неё по коже.

Слизеринец следил за тем, что видел, жадно впитывая то, как покраснели щёки девушки и участилось дыхание, как она бессознательно повторяла траекторию его руки, чтобы не дать ему отнять кисть. Какого чёрта, Грейнджер? Ему должно быть плевать. Новость об их расставании… она оказалась слишком предсказуемой. Грейнджер пыталась чересчур сильно.

Малфой мало знал об отношениях, но что-то ему подсказывало, что они не должны быть вымученными. Это может оказаться сложно, бесспорно, нужно прикладывать усилия, но если вам перманентно тяжело – это не оно. А Грейнджер вцепилась в возможность сбежать так крепко, что ему было интересно: как так вышло, что у неё не получилось? Драко казалось, что у него даже кончики пальцев пульсировали от того, насколько ему становилось лучше, даже несмотря на то, что их разделял метр. Бог словно проверял ею парня на прочность, заставлял ломаться, корчиться, и давился смехом, смотря сверху на это представление. Чёрт его дери.

– Я устала, Драко.

Это вообще не имело смысла. Какого чёрта она стоит здесь и жалуется ему? Но почему-то это было нужно, Гермионе хотелось, чтобы именно Малфой её утешил, потому что, может быть, он понимал. Понимал ли? Ей казалось, что не может быть такого, чтобы она чувствовала постоянную боль, а он умудрялся взаправду не чувствовать ничего. Могло ли такое быть? Это же противоестественно. Так что Малфой должен был ощущать хотя бы малую часть той путаницы, в которую лично превратил её сердце и всё внутри. Пожалуйста, пусть он ощущает хоть что-то подобное. Потому что если она в этом одинока, то это станет ещё более невыносимым.

Малфой вздохнул, убирая ладонь, и Гермиона тут же поняла, что лишилась своей анестезии. Хлоп – и действие кончилось. Драко выглядел таким же вымотанным, но было ясно, что плохой сон сказывался на ней, отражая усталость в её глазах, которую он мог видеть невооруженным глазом, хоть она вовсе не имела в виду усталость физическую. Ту можно как-то устранить. С моральной же… просто терпеть.

– Тебе пора в постель, – внезапно сказал Малфой, и его голос звучал абсолютно беззлобно. Да, он действительно устал.

Она вновь кивнула, и Малфой медленно прошёл мимо неё вглубь библиотеки, явно продолжая искать то, за чем пришёл, разрушая момент, как всегда забирая с собой что-то от Гермионы. Хотя ей казалось, что у неё больше ничего не осталось, каждый раз он находил, что присвоить. Она вдохнула глубже запах табачной вишни и ванили, заставляя себя начать двигаться и повернуть голову в сторону. Как раз вовремя, чтобы увидеть полный ужаса взгляд Джинни, которая, встретившись с ней глазами, будто отмерла от шока и, встряхнув волосами, пошла таким быстрым шагом к выходу, что едва не бежала. Господи, о нет. Нет. Нет. Нет.

Гермиона сорвалась на бег, выбравшись из пучины оцепенения, которая сковала её мышцы на несколько секунд, пока мозг анализировал происходящее.

– Джинни! Джинни, стой! – крикнула Грейнджер, сбегая по ступенькам вниз и следя глазами за огненной шевелюрой подруги, которая колыхалась из стороны в сторону от слишком резвой ходьбы. – Джинни! – поймала она её за руку, пытаясь преодолеть одышку. – Это не то, что ты видела, я…

– Я не знаю, что видела, – голос Уизлетты звучал наполовину шокировано, наполовину испуганно, и Гермиона даже не знала, о чём переживать больше.

– Я тебе всё объясню, прошу тебя, выслушай меня, – умоляла Грейнджер под пристальным взглядом рыжей, которая смотрела на неё как на незнакомку.

– Что вообще?.. Точнее, как?.. – она не могла подобрать даже вопроса. – Я имею в виду, Малфой касался твоего лица. И это выглядело, как будто он… Мерлин, что происходит? Мне казалось, что я сошла с ума!

– Нет, я… – Грейнджер сбилась с мысли, когда два парня из Когтеврана прошли мимо, держа путь в библиотеку и странно на них поглядывая. – Давай отойдём немного? Пожалуйста?

Уизли подождала минуту, будто взвешивая, но затем всё же кивнула, и они синхронно завернули за угол, наполненный цветами в горшках, которые лелеяла профессор Спраут. Это были вполне домашние экземпляры, которые не требовали особого ухода, не издавали вопли и не покрывались гноем, в общем, не самые любимые её виды. Там стояло несколько лавочек, хотя студенты редко забредали в данную часть коридора.

– Что это было? – медленно спросила Джинни, и её голос уже был осторожным. Таким голосом говорят с детьми или с сумасшедшими, которые стоят на краю карниза. Плохой вид спокойствия.

– Он просто прикоснулся. Малфой иногда так делает… когда не знает, что сказать или когда говорить не о чем, в общем… – Гермиона лепетала, пытаясь объяснить очевидное, но Джинни терпеливо ждала, будто это было частью терапии. – Ничего такого, честное слово. Уже нет.

– Уже? – Грейнджер видела, что подруга изо всех сил пытается не делать такое лицо, словно надкусила лимон, но получалось из рук вон плохо.

– Да. Уже, – Гермиона опустила голову, смотря на свои ногти, которые как раз в этот момент лишались молочного лака, и Уизли на автомате ударила её по рукам, тем самым возвратив внимание к себе.

– Кажется, я знаю, почему с Крамом ничего не получается, – вздохнула Джинни, но в её голосе на удивление не было укора.

Грейнджер подняла голову, смотря ей в глаза и понимая, что устала от лжи. Устала от недомолвок, от того, что она должна скрывать ото всех происходящее внутри неё. Это оказался такой тяжкий груз, что ей уже становилось не под силу его тащить. А если ей было тяжело, это значило только одно – нормальный человек давно бы сломался из-за подобного.

– Я не знаю, как это произошло, Джинни, – покачала головой Гермиона, смотря в окно, но из-за света видела там только своё потерянное отражение. – Я никогда этого не хотела. Просто мы столкнулись пару раз по поводу нашего задания, потом ещё пару раз и… И я больше не могу найти конца во всём этом.

– Но… Но… Это же… – Джинни громко вдохнула, явно настраивая себя. – Хорошо, но ведь он всегда тебя обижал, разве нет? Чёрт, я не могу припомнить дня, когда с его уст не срывалось какое-то дерьмо в твою сторону и…

Гермиона сжалась, понимая, что это правда. Было видно, что Джинни говорит подобное не для того, чтобы её унизить, но именно так Грейнджер себя и чувствовала. Малфой всегда обижал Гермиону, а девушку угораздило в него влюбиться? Как какой-то лишённой любых извилин идиотке. Как Паркинсон. Чем они вообще различались с Паркинсон? От этой мысли стало ещё хуже.

– Да, но он бывает не таким, – Гермиона понимала, что такое оправдание звучит слабо, но это была единственная правда, которая у неё оказалась. – В нём гораздо больше светлого, чем он пытается показать, Джинни. Драко гораздо более человечен, чем ты видишь.

– Д-Драко? – запнулась рыжая. – Ладно, ладно, окей? А мальчики, они…

– Нет, конечно, нет, я не говорила им! Я не говорила никому, я… – Гермиона прислонила ладони к лицу, чувствуя, что несмотря на то, как много ругала себя в последнее время за непрошеные слёзы, сейчас ей очень хотелось бы расплакаться. Потому что так становилось хотя бы немного легче. А теперь слёзы не шли, и всё, что она ощущала – это воздушный шар в груди, который становился всё больше и больше, грозясь взорваться от давления и повредить Гермионе внутренние органы. – Я запуталась. И даже если бы решила рассказать, то даже не знаю о чём, потому что ничего нет, понимаешь? – она безумно хохотнула, смотря в сторону, потому что понимала, как глупо это звучит. – Нас ничего не связывает.

– Гермиона, – Джинни сжала её ладонь в своих руках. – Всё в порядке, я понимаю, что Малфой… ну, он не урод, – хохотнула она, явно приукрашивая своё мнение, – но такие парни, как он, совсем не подходящий вариант. Всё, что они делают, – распускают руки, а потом испаряются, и это лучшее, что ты можешь от них ожидать.

– Звучишь как твоя мама, – грустно засмеялась Грейнджер.

– Да, но иногда приходится признавать, что по поводу некоторых вещей мамы в итоге оказываются правы, – пожала плечами Джинни. – Он переспал с Фэй и потом даже не смотрел в её сторону.

– Откуда ты знаешь?

– Она сама рассказала. Фэй была влюблена в него какое-то время, – ответила Джинни, и Гермиона ещё раз подумала о том, со сколькими людьми общается младшая Уизли достаточно близко, если с ней делятся такими подробностям. Это, по меньшей мере, дар. – Так что всё, чего он добивается, – это залезть тебе под юбку. Не ведись на это.

Она сглотнула, почувствовав знакомую резь в горле. Джинни подозрительно затихла, на что Грейнджер подняла глаза и успела заметить эту мгновенную перемену эмоций на лице подруги.

– О нет! Нет-нет-нет! Нет же, Гермиона? – Джинни вскочила с лавочки и погрузила пятерню в волосы, смотря на неё сумасшедшим взглядом. – Чёрт возьми, Гермиона, нет, – простонала рыжая. – Ты с ним спала?

Она открыла рот в желании защититься и тут же его закрыла, потому что подозревала, что её лицо всё сказало за неё.

– Я… – Гермионе не хватало воздуха. – Я не знаю, как это произошло. Точнее, всё случилось так внезапно, как захлестнувшая волна, и я не успела… – Грейнджер замолчала, потому что понимала, что на грани лжи. А она устала лгать.

И я не успела что? Остановить его? Остановиться сама? Гермиона тогда не хотела останавливаться, это был он – тот, кто ещё умудрялся какой-то момент сохранять здравость рассудка. Но и правды Грейнджер сказать не могла. Она бы просто застряла в горле.

– Я почти подозреваю, что это какой-то розыгрыш, – захохотала Уизли, как героиня фильма ужасов, которая просто не может поверить, что кишки, разбросанные по всему дому – настоящие. Но потом она замолкла и, на удивление, не пожелала слышать подробностей. Вот что действительно было предвестником шокового состояния. – Ладно, ладно, Гермиона. Всё в порядке. Ты просто сбилась с пути, совершила ошибку, – Джинни опять села на лавочку, всматриваясь ей в лицо. – Всё будет хорошо, мы разберемся с этим, и ты…

– Я не думаю, что это было ошибкой, Джинни, – сказала Гермиона, и в её голосе слышалось стальное спокойствие. Как голос врача, который говорит родственникам, что теперь им как-то придётся жить без одного члена семьи. Будто всё потеряно, и как бы ты не истерил – ничего нельзя исправить. – Потому что мне нравится, когда он на меня смотрит.

Джинни медленно прислонила ладонь ко рту. Гермиона не знала, зачем это сделала. Возможно, ей стоило промолчать или согласиться с ней, чтобы не видеть сейчас ужаса в глазах Уизли. Но в Грейнджер не осталось сил, чтобы продумывать стратегию.

– Мерлин, – произнесла Джинни еле слышно, всё ещё не отрывая глаз от Грейнджер. – Ты влюблена в него.

Это был не вопрос, так что Гермиона не ответила. Кажется, абсолютно всё, в чём себя убеждала Уизлетта во время их разговора, пошло прахом, потому что в следующий миг её глаза наполнились слезами отчаяния.

– Джин… – вот уж чего Гермиона не ожидала, так это того, что ей придётся успокаивать подругу.

– Нет-нет, всё в порядке, просто… – она помотала головой, выдыхая и явно пытаясь взять себя в руки. – Это же Малфой. Я имею в виду, Годрик, как это вообще произошло? Когда всё полетело к чертям? – её голос дрогнул. – Он разобьёт тебе сердце, Гермиона.

Уже.

– Джинни, не стоит, мы почти не общаемся. Этот эпизод, – она кивнула головой в сторону библиотеки, – ничего не значит. Я в норме и…

– Не лечи меня. Ты как угодно, но только не в норме, – всхлипнула Джинни. – Теперь я понимаю. Ты вела себя так странно всё время, я думала, что это из-за новых отношений или из-за Гарри с Роном, но… Ты должна была мне сказать и не справляться с таким в одиночку. Даже если это Драко Малфой.

– Я не знала, что всё так далеко зайдёт, – покачала головой Гермиона, – а когда задумалась, было уже поздно… Только прошу тебя, не говори мальчикам. Я сама скажу им, когда придёт время.

– О, я бы не хотела быть рядом, когда они узнают. Так что узнают точно не от меня, – открестилась Уизли и протянула к ней руки, обнимая. – Гермиона, он не… Не сделал ничего?..

– Нет, Джин. Он лучше, чем ты думаешь, я же сказала, – спокойно ответила Грейнджер, и Джинни затихла, поглаживая её плечо и явно не желая комментировать это заявление. Или не веря Гермионе до конца, возможно, считая, что глупая влюблённость просто застелила ей глаза, и она больше не видит реального положения дел. Вероятно, так оно и было.

Джинни обнимала её, и Гермиона почувствовала спокойствие, которого не чувствовала давно. Ей стало немножко проще, когда Грейнджер кому-то выговорилась, словно эта проблема наконец стала реальной. Гермионе перестало казаться, что всё померещилось, и она просто сходит с ума. Как будто кто-то признал за ней право быть сломленной в такой ситуации.

– Это просто удивительно, – хмыкнула рыжая, положив подбородок ей на макушку. – Как так получается, что все девушки, читавшие в детстве о прекрасных принцах, любви и сказках, в итоге влюбляются в настоящих ублюдков?

У Гермионы не было ответа на подобный вопрос. Это что-то вроде клише, о котором говорил Малфой. Возможно, всё дело в равновесии? Может быть, хорошие девушки так сильно преисполнены своей этой хорошести, что их подсознательно тянет к недостойным? И существовал ли способ тогда вытравить такое из себя? А может, это всё же искусный вид мазохизма, когда ты выбираешь самый худший вариант из всех предложенных, зная, что в конечном итоге это разотрёт тебя в фарш?

Гермиона точно знала одно: чтобы спастись от дьявола – нужно бежать от него, а не танцевать с ним, но кто способен сказать «нет», если этот танец дарит такие захватывающие ощущения, пусть и постепенно убивая? Кто бы мог остановиться? Кто бы мог оказаться настолько сильным? У Гермионы и на это не было ответа. В последнее время у неё не оказывалось ответов на множество вопросов. Девушка уже не понимала, сможет ли вернуться к исходнику, стать хоть когда-нибудь прежней Гермионой Грейнджер – собранной, расчетливой, знающей на два хода вперёд или Драко и это умудрился у неё отобрать, навсегда лишая её части себя?

Комментарий к Глава 18

Ну вот, Гермиона больше не тварь, использующая бедного доброго мальчика НАДЕЮСЬ ВЫ ДОВОЛЬНЫ😂

Всю душу мне этим Виктором измотали, негодники😁

Так, я знаю, что мы немного застряли с сюжетом, но так бывает, уже со следующей главы все будет двигаться, запасаемся терпением)

Кстати, вы заметили, что в этой главе рыдают все?😂

========== Глава 19 ==========

– Гарри, не отвлекайся! И что там?..

– Да дай человеку нормально поесть! – возмутился Рон, пока Поттер наспех запивал оладьи, едва успевая всё пережёвывать.

Гермиона бросила на Уизли нетерпеливый взгляд и затем быстро перевела его на второго друга. За завтраком они сели в другом конце стола в Большом зале, где обычно практически не было студентов, которые садились как можно ближе к выходу, чтобы потом не толкаться в толпе, спешащей на уроки. Теперь у них появилась возможность поговорить без лишних ушей.

Поттер вернулся с вылазки с Сириусом, и друзьям не терпелось услышать всё, о чём рассказал его крестный.

– Нюхалза очень насторожил тот факт, что я потерял палочку тогда на Чемпионате, помните? – Гермиона и Рон синхронно кивнули. Ещё бы не помнить! – Он стал спрашивать, кто находился рядом, но вы же знаете, что там была целая толпа. Крауч, Фадж, эта эльфийка, Малфои…

– Вот именно – Малфой! – воскликнул Рон. – Он спокойно мог свистнуть твою палочку, а потом выбросить её, чтоб замести…

– Да сколько можно уже, Рональд! – ударила Гермиона ладонями по коленям так сильно, что наверняка оставила на коже следы, потому что в замке уже стало достаточно тепло, чтобы не надевать под юбку колготки. – Это был не Малфой.

– А чего это ты его защищаешь? – вскинул брови Уизли, не успев поднести оладью ко рту.

– Я его защищаю? – ткнула она пальцем себе в грудь. – Встань и попрыгай, скорее всего, кровь застоялась и не поступает к твоим мозгам! Я уже говорила, что метку может вызвать только Пожиратель, мне нужно это сто раз повторить, чтоб ты понял?

– А чего тогда Крауч взъелся на эльфийку за это? – наклонился Рон к столу с таким удовольствием, будто этот аргумент мог уделать Гермиону. – Значит, явно есть исключения!

– Да нет никаких исключений, – цокнула она языком, сложив руки на груди. – У Крауча не все дома, если он правда полагает, что бедная Винки могла хоть муху…

– Да вы можете оба помолчать или нет? – Гарри раздражённо перевёл взгляд от одного друга ко второму. – Я пытаюсь объяснить. Вы знаете, что у Крауча есть сын? Точнее, был.

– Был? – переспросил Рон, хотя они могли только по интонации догадаться о его вопросе, потому что рот Уизли оказался занят.

– Да, он умер в Азкабане, после того, как узнали, что он являлся Пожирателем Смерти.

– Что? – в один голос воскликнули Гермиона с Роном, и несколько людей обернулись к ним, так что Грейнджер миролюбиво им улыбнулась, чтобы те не вздумали подходить.

– Ага, – кивнул Гарри. – И отцовской любви Крауча хватило лишь на то, чтоб устроить суд над сыном, да и то, наверняка, это больше походило на представление того, насколько ему отвратительна мысль о тёмной магии. Ведь Сириуса он бросил в тюрьму, даже не разбираясь, – кончики пальцев Гарри побелели от злости, когда парень проговорил последнее предложение, и Гермиона сжала его плечо рукой.

– Поверить не могу… – растерянно произнёс Уизли. – Как же так получилось?

– А вот так, нужно чаще дома бывать, чтоб видеть, что за сын у тебя растёт, – фыркнула Гермиона. – Вон он даже на Турнире не появлялся! Кошмарная безответственность или что бы там ни было…

– О, об этом Нюхалз тоже говорил, – переключился Поттер, вспоминая новые детали разговора. – Газеты ведь пишут, что он заболел. Крауч. Он организовывал Чемпионат и не пришёл на игру, помните? Потом так корпел над Турниром и не явился на него. Нюхалз сказал, что может поклясться: Крауч ни разу не пропускал рабочий день из-за болезни.

– Думаешь, он врёт?

– Не знаю, Рон, – пожал плечами Поттер, – но, согласитесь, это странно.

– Мы можем написать Перси и спросить, как давно он видел своего начальника, – предложила Гермиона. – Хотя, честно скажу, после пропажи той Берты Джоркинс, которую до сих пор не бросились искать…

– Нюхалз сказал, что знал ту Берту, – встрял Гарри. – Говорил, что она хоть и не была наделена блестящим интеллектом, но с памятью проблем у неё не возникало, так что он не верит, что Джоркинс могла просто взять и забыть дорогу домой или испариться.

– Вот о том я и твержу, – Грейнджер зло разломала гренку на две части, осыпав свою тарелку крошками. – Люди не пропадают просто так, а Министерство всё талдычит, что нет никаких улик, свидетельствующих о том, что её похитили. С ума сойти!

Они молчали примерно минуту, вдумываясь в услышанное, пока Гермиона продолжала терзать кусок хлеба.

– В любом случае, он сказал, чтоб я не высовывался и как можно лучше подготовился к третьему туру, когда узнаю, что будет, – вздохнул Гарри, допивая свой чай.

– А написать Перси – хорошая идея! – выпалил Рон. – Сегодня же отправлю ему письмо с Сычиком.

Гермиона кивнула и, опомнившись, убрала палочкой бардак на столе, который сама же и развела. Сегодня ей кусок в горло не лез, так что она кое-как проглотила часть своего завтрака и подняла голову на привычный шелест крыльев сов.

– Клянусь, с каждой неделей они прилетают всё позже! – недовольно пробурчал Рон, будто ожидал письма как минимум от министра.

Перед Гермионой упал новый номер «Пророка» и несколько коробочек, которые она сразу же уничтожила взмахом палочки. Теперь девушка только так и поступала с непрошеными посылками, которые продолжали её преследовать. Но среди всех рекламных буклетов и вырезок Гермиона успела заметить два красных конверта, до которых она случайно дотронулась, но этого касания хватило, чтобы письма взлетели в воздух прямо перед её лицом.

– Что это за?…

– Громовещатели, – простонала Гермиона, и в следующий момент они начали визжать наперебой так громко, что точно слышал весь Большой зал.

– Ты гадкая девчонка! Ты не для Гарри Поттера! Убирайся к своим магглам! Ты не дос…

– Гарри и Виктор найдут кого-то лучше! Сварить бы тебя в жабьей икре, чтоб всё тело…

Они верещали, перекрикивая друг друга, и окончания этих проклятий было трудно разобрать. Не то чтобы Гермиона горела желанием слышать, чем заканчивалось послание с пожеланием ей свариться заживо. Люди начали поворачиваться на звук, и, поняв, что в этот раз ничего ужасного не произошло, принялись хихикать, а некоторые повторяли особо весёлые, по их мнению, отрывки. Гермиона залилась краской и сцепила зубы.

– Вот говорил же тебе: не зли эту Скитер! – Рон потянулся к одному из клочков бумаги. – «Я прочитала в «Ведьмином досуге» о том, как ты дурачишь Гарри Поттера, а он уже и так много натерпелся. В следующий раз я найду конверт побольше и пришлю тебе настоящее проклятие». Нет, такое никуда не годится, это уже прямые угрозы!

– Тебе нужно пойти к Дамблдору! – поддержал Гарри Рона, но Гермиона только раздражённо оттолкнула бумажки, упавшие кипой на тарелку.

– Ещё не хватало забивать голову Дамблдора этой ерундой, – Гермиона отбросила волосы с лица с такой силой, что едва не поцарапала себе бровь ногтем. – Поверить не могу, что кто-то клюёт на эту чушь, которую строчит Скитер. Ну, ничего, я ещё до неё доберусь…

Она подняла подбородок и встретилась взглядом с Малфоем. Его выражение лица было напряжённым, пока он медленно осматривал её, шерстя глазами по телу. После последнего подобного случая она оказалась в лазарете.

Гермиона задержала на нём взгляд дольше. Если бы это был не Малфой, она решила бы, что подобное разглядывание – проявление заботы, но когда дело доходило до Драко, ей всегда казалось, что её разум играет с ней, принимая желаемое за действительное.

Слизеринец отвернулся, слушая Забини, и она выдохнула, осознав, что всё это время не дышала.

***

Драко ещё раз перечитал письмо, прежде чем скомкать его и бросить в камин, как и было велено в постскриптуме.

– Это типа шифр? Что вообще за ахинея? – нахмурился Блейз, отступая от него и переводя глаза с вспыхнувшей бумаги между поленьями на Малфоя. – «Ты хотел ответов, я устрою тебе встречу с тем, кто даст тебе ответы». К кому он тебя отправляет?

– Мать твою, Блейз, я похож на Трелони? Откуда мне знать? – обернулся Драко к мулату, почувствовав раздражение, хотя оно быстро испарилось. Он получит ответы. Ответы, которые, наконец, смогут объяснить, какого хера происходит. Вот что важно. – Плевать, главное, чтоб это не была очередная уловка моего папочки.

– Он написал все эти инструкции, явно, чтоб отправить тебя куда-то. Разве переноситься с территории школы во время учёбы – не вне правил? – спросил Забини, садясь на кресло.

– А разве держать у себя в шкафу бутылки алкоголя – не вне правил? – фальшиво наивно спросил Малфой, подняв брови вверх.

– Это разные по тяжести проступки, и ты знаешь об этом.

Драко закатил глаза, показывая, что большего ответа друг не получит. Письмо уже давно стало кучей пепла, размазанной по камину, но он всё ещё смотрел туда, осмысливая.

– Во сколько тебе нужно там быть? – прищурил глаза Блейз.

– В пять.

– Пять утра, Салазар! Что за странное тяготение к ночным встречам? Честное слово, Люциус под подушкой держит маггловские детективы, – фыркнул он. – Клянусь, магглы настолько тупы, что почти в каждой книге им посреди ночи чешется спуститься в какой-то подвал, чтоб предоставить убийце максимально удобные условия.

– Маггловские детективы? – издевательски переспросил Малфой по слогам, зная, что потом ещё не раз припомнит другу это.

– Что? Моя маман их любит, а ты же знаешь, что на мужчин и книги у неё примерно одинаковый вкус, – скривился Забини, закидывая ноги на стол. – Ты будешь ложиться спать?

Драко одёрнул рукав рубашки, посмотрев на часы. Час ночи.

– Не думаю, – ответил он. – Вряд ли я усну.

– Не попадись Филчу на глаза. Он с прошлых выходных, когда Блетчли от него сбежал, точит зуб на всех слизеринцев, – предупредил Блейз. – Если старик тебя поймает, то живым не отпустит.

– Сейчас бы очень пригодилась мантия-невидимка Грейнджер, – недовольно пробормотал Драко, прислонившись к стене и засунув руки в карманы.

– Грейнджер? – удивлённый голос друга заставил Малфоя перевести на него взгляд и понять, что он только что ляпнул.

– Да-а, я как-то поймал её ночью, застрявшей в ступеньке с этой мантией на башке, – притворно равнодушно ответил он, контролируя своё выражение лица.

Блейз прыснул от смеха, явно представляя себе зрелище.

– И что дальше?

Я трахнул её так, что потом ещё несколько часов слышал звон в ушах. А затем меня выпотрошили.

– Сдал её Грюму, который был дежурным в ту ночь, что ещё? – сердито ответил он и оттолкнулся от стены. – Пойду переоденусь, меня тошнит уже от этих пиджаков.

– Разбуди меня, если вернёшься раньше завтрака со своего семейного сборища! – крикнул ему в спину Забини и добавил, не услышав ответа. – Ты слышал, кретин?

– Да, мамочка, – уже привычно съязвил Драко, быстро поднимаясь по ступенькам вверх.

Малфой принял душ, смывая с себя сонливость и дневную усталость. Драко действительно следовало поспать, но он прекрасно понимал, что вряд ли ему это удастся, поэтому открыл шкаф и взял оттуда очередное зелье бодрости, заметив, что это предпоследний флакон.

Парень окинул глазами полки шкафа и, вспомнив, что идти ему довольно приличное расстояние для тёмного времени суток, потянулся рукой к джинсам. Отца бесила подобная одежда, но в данный момент Драко было полностью наплевать. Застегнув ремень, он натянул на себя тёмную водолазку и вновь посмотрел на часы. У него оставалось ещё некоторое время, но Драко решил выйти пораньше, потому что необычно горячий для подземелий воздух из-за всех разогретых каминов начал его душить.

Летом он разучивал дезиллюминационные чары, но ещё ни разу не использовал их как следует, так что решил не тратить силы и проскользнуть просто так. Удача сегодня была на его стороне, так что парень выбрался из замка незамеченным. Застегнув пальто, Драко отправился по знакомой дороге, вздохнув с облегчением, когда понял, что ночь сегодня безветренная.