Текст книги "Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)

Господи, это была худшая её речь за всю жизнь, но она чувствовала, что должна объясниться. Гермиона помнила, как выглядела её шея ещё утром прошлого дня, и пусть там всё почти полностью зажило, такие отметины невозможно спутать ни с чем другим, так что вряд ли помогло, если бы она сказала, что получила их каким-то другим способом. Внутри неё что-то неприятно сжималось от того, что ей приходилось посвящать в такое Крама, потому что это принадлежало только ей. Ей и Малфою. Но по-другому поступить было просто невозможно.

– Я не сомневаюсь, Гермиона, – Виктор вернул ей взгляд. – Просто… – ему будто что-то встало поперёк горла.

– Что? – осторожно спросила она, понимая, что может быть миллион вариаций «что», и все они будут справедливыми.

– Я заметил, ненарочно, когда пришёл под вечер, но ты спала, и ваша целительница меня вновь прогнала. Я думал об этом всю ночь, потому что они… – он вновь хмуро посмотрел на её шею, – не выглядят нормально.

– Не выглядят нормально? – переспросила Гермиона вполголоса, понятия не имея, что происходит. Точнее, какой из худших сценариев в её сознании сейчас приходит в действие.

– Да, они… – Виктор вздохнул, явно подбирая слова. – Это выглядит ужасно. Будто… будто кто-то тебя заставил.

Прошло какое-то время, прежде чем смысл его слов достиг серого вещества в голове гриффиндорки.

– Что? Мерлин, нет, Виктор, ты…

– Послушай, Гермиона, тебе нечего бояться, – он придвинулся к её кровати ближе, и она едва подавила в себе желание отстраниться. – Если кто-то… Кто-то делал что-то против твоей воли, скажи мне, я обещаю тебе…

– Виктор, нет! Стоп! Серьёзно, стоп, – почему-то нерешительность сменилась в ней каким-то странным суррогатом злости и растерянности. – Нет, он бы никогда… – Гермиона осеклась, взяв себя в руки. Почему-то мысль о том, что кто-то подумал, что Драко её изнасиловал, вызвала в ней антипатию и тошноту, хотя было понятно, что Виктор не думал о Малфое конкретно. – Никто бы никогда не поступил так со мной. Это исключено. Это абсолютно… Абсолютный абсурд.

– Просто они выглядят очень болезненно и… – начал Виктор, не сводя глаз с её шеи, будто всё ещё не веря в слова девушки. От взгляда парня Гермиона готова была вскочить на ноги и обмотаться простынёй с головой.

– Это выглядит хуже, чем чувствуется, – технически она говорила правду. Просто в начале это не было так. – Ты зря не спал ночью, переживая. Честное слово, – она протянула руку, сжав его локоть пальцами, но довольно быстро вернула её обратно к себе на колени, – меня никто не насиловал, клянусь.

Виктор посмотрел на неё и через секунду выдохнул, расслабляясь и откидываясь на спинку кресла. Ему явно стало легче. Мерлин. Это был действительно неожиданный разговор. Весь её солнечный настрой улетучился, сменившись нервозностью.

– Я не хотела, чтобы всё так получилось, – вскоре добавила она, не зная, как Крам будет на это реагировать. Нрав Драко научил её всегда быть готовой к вспышке ярости. На месте Виктора он бы уже, наверное, находился на полпути к разрушению несущей стены в больничном крыле. Перестань всех с ним сравнивать! – И ты…

– Гермиона, всё в порядке, – Виктор потянул руку к её ладони, но вовремя сменил направление и сжал колено девушки. – Я понимаю. У всех есть прошлое. Просто я не думал… – он немного покраснел, и она задержала дыхание, неуверенная, что готова слышать продолжение того, что заставило его смутиться. – В общем, я просто счастлив, что ты не пострадала. Потому что уже напридумывал себе ужасов.

– Это ты меня извини, я совсем… – туфли на срезанном низком квадратном каблуке застучали по полу, и она замолчала, заметив, что к ним приближается Помфри.

– От вас хоть заклинания ставь на лазарет! – покачала целительница головой. – Нет отбоя от парней! Отойдите, мистер Крам, будьте добры.

– Конечно-конечно! – он засуетился, переходя на другую сторону, чтобы не мешать.

Гермиона осмотрела целительницу и не заметила ничего особенного. Оставалось только догадываться, что с ней сделал Малфой, но, скорее всего, действительно ничего особо серьёзного, так что она могла, наконец, успокоиться.

– Поднимите руку, Гермиона, вот так, да, – женщина применила к её конечности диагностирующие заклинания и удовлетворённо кивнула. – Всё протекает чудесно. Сегодня ещё побудете под моим присмотром… – гриффиндорка простонала, но Помфри одним взглядом прервала эти вольности. – Зато завтра уже пойдёте без повязок. Останется только протирать новую кожу раствором утром и вечером, чтобы она достаточно укрепилась. Затем явитесь через четыре дня, я проверю.

– Может, я всё же могла хотя бы послушать лекции, ничего не запи…

– Исключено, – отрезала Помфри. – Домовые принесли некоторые ваши вещи, если вы вдруг захотите размять ноги, – она кивнула на табуретку рядом, где в стопочке появилась кое-какая её одежда. Слава богу!

– Спасибо большое, – примирительно поблагодарила гриффиндорка, когда Помфри кивнула и оставила их вдвоём.

Во время лечения целительница тоже видела эти отметины вокруг верхней части тела девушки, но была достаточно тактична, чтобы даже не скосить на них взгляд при осмотре. Однако Гермиона всё равно залилась алым румянцем, понимая это.

Воспользовавшись моментом, она привстала на кровати и, поддев свитер пальцем, схватила его и натянула на себя, радуясь, что закроет шею от посторонних глаз.

– Попросила бы меня, я бы подал, – улыбнулся Виктор, точно размышляя, что ей, как всегда, нужно всё делать самой.

– Я с ужасом думаю о том, что ещё день придётся тут бездельничать, – скривилась Гермиона, а в следующую минуту в холл ворвались мальчики, громко переговариваясь.

– Тихо вы! – шикнула на них Грейнджер, боясь, что целительница их выгонит. Хоть сейчас наступило время для посещений, да и она чувствовала себя хорошо, но кто будет спорить с Помфри, если вдруг до этого дойдёт?

– Ты в порядке, какое счастье! – Гарри обнял её так крепко, что из легких девушки испарился весь воздух. Она ограничилась дружеским взлохмачиванием волос обоим парням, потому что объятия – это пока что слишком сильное испытание для ладоней гриффиндорки.

– Мне сказали ещё день лежать здесь, – уныло оповестила Гермиона друзей.

– О, я бы сейчас с удовольствием повалялся бы в лазарете. Снейп сегодня совсем одичал! Дал самостоятельную за десять минут до конца! – бросился возмущаться Рон, подвигая к себе второе кресло почему-то без помощи магии.

– Виктор, я могла бы тебя попросить дать нам с мальчиками пару минут пообщаться? – посмотрела она на парня, удерживая улыбку на лице.

– Без проблем, я понимаю, – спокойно кивнул он, целуя её в макушку. – Заскочу к тебе вечером!

– Конечно! – она смешно помахала ему вслед рукой.

Как только дверь за Крамом закрылась, Рон вновь пустился в свои переживания:

– И вопросы ещё такие подгадал, спрашивается: какой из видов многоцветных растений имеет в себе…

– Рон, тихо, погоди, не до этого сейчас, – вскинула Гермиона поврежденную ладонь и потянулась к книжке на тумбочке. Мальчики переглянулись, не веря, что она вновь за свое. – Я нашла выход.

– Выход? – переспросил Поттер.

– Да, Гарри, выход. Я знаю, как тебе продержаться под водой около часа, – сказала она полушёпотом.

Эмоции парней вмиг сменились. Они придвинулись ближе, шокированные.

– Что? В смысле, как?

– Ты уверена? – спросили они хором, и Гермиона опять помотала рукой, намекая им помолчать, пока листала страницы.

– Где-то тут… Вот! – ткнула она пальцем в край текста. – Жабросли – серо-зелёные растения, произрастающие в Средиземноморье. У съевшего жабросли волшебника вырастают жабры, на руках появляются межпальцевые перепонки, а ноги превращаются в некое подобие ласт. Действие жаброслей временно, проходит примерно через час-полтора. Применяется для возможности волшебников пребывать под водой ограниченное количество времени. Выжимка из них добавляется в корм… а, это уже не нужно, – остановилась Гермиона, поднимая голову.

Мальчики проглотили языки и забрали у неё книгу, читая то же самое по нескольку раз, будто не веря, что все часы их прозябания над книгами решились одной такой брошюркой.

– Жабросли… Я никогда не слышал о таких растениях, – задумчиво протянул Рон, внимательно осматривая небольшое изображение, поднеся его ближе к лицу. – А моя мама обожает растения, вы же знаете, поэтому…

– Оно необычное, довольно редкое, – уже менее задорно оповестила Гермиона. – Но теперь мы хотя бы знаем, что искать.

– Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю, – наконец улыбнулся Гарри, выйдя из ступора.

Гермиона захохотала, краснея от похвалы. Столько времени она билась над этим чёртовым заданием и, наконец, нашла решение, не требовавшее невероятных магических знаний, с которыми они были не знакомы или на освоение которых понадобились бы месяцы. Гермиона действительно собой гордилась.

– Да, это всё так, но где мы их достанем? – внёс каплю реализма Рональд в их триумф. – Вряд ли в середине февраля они себе преспокойненько растут на опушке Запретного леса, так и ожидая, пока мы за ними явимся.

– Да, но я могла бы почитать, где именно…

– Погоди, – прервал Гермиону Гарри, выпрямившись. – Я могу попросить Добби.

– Добби? – одновременно спросили Рон и Гермиона с идентично сомневающейся интонацией.

– Да, он же эльф! А они могут перемещаться куда угодно, помните? Даже в Хогвартсе! Если бы я дал ему денег, он мог бы купить их для меня или я не знаю…

– А это мысль! – хлопнул себя по коленям Уизли. – Конечно, он ошалеет от радости из-за возможности быть тебе полезным. У него насчёт тебя какое-то нездоровое помешательство, приятель, я бы на твоем месте всерьёз…

– О, Годрик, пожалуйста, давайте сосредоточимся, – тот самый тон Макгонагалл вернулся к Гермионе, вербально встряхивая мальчиков за плечи. – Гарри, сегодня же обратись к Добби. Нам нужно знать к завтрашнему дню, сможет он помочь или нет. Если нет, будем думать.

Она сказала это, но в голове всё равно решила обдумать самые очевидные планы «Б». На всякий случай.

– Ты самая лучшая подруга, знаешь об этом? – Гарри притянул Гермиону к себе ещё раз, вызывая улыбку.

– Это чистая правда, – добавил Рон, обнимая девушку с другой стороны, и её хорошее настроение вернулось в удвоенном размере.

Это то, что давало ей сил двигаться в любой ситуации. Её друзья. Гарри, Рон, Джинни, которая успела забежать к ней перед уроками хотя бы на пару минут и доесть всё печенье из Мэнора, поверив словам Гермионы, что это принёс Виктор. Её семья. В этот момент, где-то на уголке сознания, она поняла: что бы ей ни пришлось однажды им рассказать, они не отвернутся от неё. Потому что друзья – это та же семья, только которую мы просто-напросто выбираем себе сами. И здесь она точно сделала правильный выбор.

***

Малфой поставил последнюю извилистую букву на пергаменте, прежде чем запечатать письмо. Если мама не получала ответ на своё «вольное эссе» в течение трёх дней, она начинала паниковать, а сегодня как раз конец третьего. Он не мог ответить, у него голова была забита абсолютно другим.

Сегодня на маггловедении Бербидж рассказывала о сотовых телефонах, и Драко подумал, что, Слава Салазару, такого нет в нормальном мире. Потому что ему казалось, Нарцисса бы просто заставила его ушные перепонки иссохнуть от количества болтовни. Одни только её письма чего стоили. Он изо всех сил старался отвечать ей тем же, зная, как мама любит подробности его жизни, но при всём желании не мог с таким восторгом описывать каждую мелочь, как она. Драко наложил на конверт приватное заклинание и, натянув пальто, пошёл к совятне.

Сегодня на улице стояла прекрасная безветренная погода, так что даже урок Хагрида, сдвиг которого прошёл, и он вернулся обратно к изучению всякой мерзости, не испортил день. Хотя сейчас уже было около восьми вечера, так что вполне могло стать гораздо холоднее.

Драко поднялся по ступенькам вверх, выпуская изо рта пар, хотя его опасения не подтвердились – ветра всё ещё не было. Добравшись до совятни, он двумя пальцами подозвал к себе филина, дав ему несколько орешков, приготовленных заранее.

– Отдай ей его как можно быстрее, пока она не завалила администрацию вопросами, всё ли со мной нормально, – хмыкнул Драко, завязывая узелок на лапке птицы.

Филин понимающе ухнул, отталкиваясь от руки хозяина и взмывая в тёмное небо. Слизеринец улыбнулся и вышел, завернув на выступ – небольшой балкончик, который всегда вызывал дрожь у Пэнси. Она боялась высоты, поэтому каждый поход в совятню был для неё небольшим испытанием.

Малфой выпрямился, увидев, что Грейнджер смотрела вниз, прислонившись локтями к каменной кладке. На какую-то долю мгновения Драко подумал, что девушка ждала его, но потом надежды слизеринца развеялись, когда она повернулась, и он поймал её удивлённый взгляд.

– Это ты, – произнесла Грейнджер спустя секунду. – Я видела, что чья-то птица взлетела с письмом, так что думала подождать… – нелепо пыталась объяснить она ему. Зачем-то.

– Что ты опять здесь делаешь под ночь? – прервал Драко эту идиотскую, никому не нужную речь.

– Сейчас восемь вечера и меня только выписали, – оборонительно ответила Грейнджер, поправляя красную шапку на голове, в которой выглядела слишком мило. А он ненавидел шапки. На себе или на ком-то ещё. Потому что они буквально никогда не выглядели мило. Или хотя бы вменяемо. – Макгонагалл отправила моим родителям письмо, рассказав о произошедшем, она обязана была по правилам. Они там с ума сходят, думаю, – Грейнджер подняла руку, показав конверт, как бы объясняя своё нахождение здесь. И, наверное, следовало, потому что любой нормальный человек давно бы заподозрил, что за ним следят. – Они ведь не знают, что ожоги в магическом мире – это не такая уж и катастрофа… – Грейнджер замолчала, неловко посмотрев на небо, будто сама понимала, что нет ни единой причины рассказывать такое Драко. Нужно лишь только отступить немного в сторону, чтобы они могли разминуться в проходе.

Кажется, вечность назад неподалёку от этого места Драко прижимал Грейнджер к стенке, отобрав письмо, и говорил о том, что если она ещё раз окажется в зоне его видимости, он её прибьет. Это воспоминание сейчас стоило особо ироничной усмешки.

– Думаю, что они догадываются, Грейнджер, учитывая, что ты умудряешься каждое лето возвращаться домой живой, несмотря на тот пиздец, в который тебя втягивает Поттер ежегодно, в погоне за геройскими лаврами, – ответил он.

– Перестань во всём винить моих друзей, – нахмурилась Грейнджер, но её голос не звучал злобно. – Возможно, это я – та, кто вечно подталкивает Гарри на геройства.

Драко опять смерил её взглядом и фыркнул.

– Могу поверить. Ты достаточно долбанутая для этого, – и он с ужасом заметил, что в его голосе точно так же не было привычного яда.

Мать твою, чем ты занят? Драко Малфой стоит и ведёт задушевные беседы с грязнокровкой о том, рехнулись ли её маггловские родители от письмеца декана Гриффиндора с текстом: «у вашей дочери слезла кожа на ладонях до мяса, но всё наладится, с любовью, профессор Макгонагалл».

Но слизеринец не мог заставить себя почувствовать что-то отталкивающее. Не так быстро после того, как он пришёл в лазарет и увидел Грейнджер, лежавшую на кровати, полностью мокрую от лихорадки, с перевязанными руками. Ему захотелось вылить чёртов гной Краму в глотку и тоже отписаться его родителям. Тупой кретин.

Он не должен был там засыпать. Но, наложив пару сонных заклинаний на Помфри и обезвредив охранные чары вокруг лазарета, Драко сел в кресло рядом с Грейнджер, решив просто убедиться в том, что она спокойно спит. Он должен был научиться относиться к ней… Господи, хотя бы с равнодушием. Но Грейнджер трясло, несмотря на то, что лоб оказался горячий, как пекло, и Драко просто не мог уйти из больничного крыла. День был длинный, так что в следующий момент он открыл глаза, когда она позвала его сиплым голосом. Почти так же, как зовёт обычно во сне, перед тем как он просыпается, а затем проклинает весь мир.

– Ты… – Грейнджер опустила взгляд, хватаясь за свой шарф и начиная нелепо теребить его в руках, ослабляя вязку. – Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты, ну… Пришёл, – Гермиона наконец подняла голову. – Печенье было очень вкусным.

Он закатил глаза, пытаясь придумать язвительный ответ. Его бесило, что она придавала этому такое значение. И радовало одновременно. Это было похоже на какое-то биполярное расстройство.

– Когда в следующий раз из-за Крама окажешься в больничном крыле, дай знать, я принесу целый торт, – ответил Драко и сделал шаг, показывая своё намерение пройти.

– Да он тут вообще ни при чём! – в голосе Грейнджер послышалось привычное раздражение, и в какой-то степени оно его даже успокоило. – Никто ни при чём, кроме какой-то обезумевшей девицы. Вполне возможно, что это кто-то из Слизерина, я бы не удивилась.

– О, ну, конечно, ведь на Слизерине учатся только ублюдки, правильно, Грейнджер? – фыркнул он.

– Я этого не говорила. Но не зря за ним тянется такая репутация, – она вновь вздёрнула свой нос, будто специально.

– Честное слово, мне похер, что ты там думаешь. Просто постарайся не подохнуть до вашей годовщины. Хотя, – Драко фальшиво задумался, – не думаю, что мне есть до этого дело.

Ветер хлестнул их по щекам, и Грейнджер поёжилась. Кудри вокруг лица рассыпались, и Драко отметил, что выглядит она явно здоровее, чем он помнил. Румянец от холода и раздражения окрасил её щёки, делая более живой. Она выглядела явно лучше, чем та бледная девушка, лежащая в постели без единой краски на лице.

– Тебе ни до чего дела нет, ты только и умеешь, что всё портить! – повысила голос Грейнджер, и он чётко услышал в нём нотки обиды. – Виктор в отличие от тебя хотя бы…

Малфой схватил её за предплечье, толкая в проём арки. Он знал, что она это скажет. Потому что Грейнджер хотела вывести его из себя, а это был самый верный способ. Начать болтать об этом кретине. Даже её голос изменился нереалистично быстро, став нарочито поучающим и довольным, будто она была уверена, что это точно его заденет. Точно возместит ту обиду, которую девушка чувствовала сама.

– Ты так любишь все эти перепалки, я уверен, что твоему рту можно было бы найти гораздо более нужное применение, – прошипел Драко, еле сдерживаясь. Говоря себе, что это как раз то, чего она добивалась. Минутное перемирие между ними испарилось, как пар изо рта. – Ты спрашивала меня, о чём я фантазирую? Так вот, о том, чтобы занять твой чёртов рот.

Гермиона почувствовала, что Малфой разозлился. Но он всегда злился. Это было его обычное состояние, и она предпочитала его. Потому что девушка ненавидела равнодушие слизеринца. Ненавидела, когда он вёл себя так, будто ему плевать. Потому что неуверенность Гермионы слишком быстро глотала эту наживку.

Малфой что-то говорил о её рте, и в этом был слишком акцентный двузначный смысл, чтобы она не уловила его. Гермиона против своей воли опустила глаза на губы слизеринца, и один уголок потянулся вверх, когда он это заметил.

– Тебе ведь нравится это, да, Грейнджер? Все эти намёки? – Малфой говорил с напыщенностью и удовольствием, словно поймал её на горячем.

– Нет, – выдохнула Гермиона, благодаря небо за то, что они стояли на свежем воздухе и, возможно, здесь у неё окажется больше шансов не растечься лужей, когда он опять подойдёт слишком близко. У мира должна быть, чёрт возьми, вакцина от такого влияния.

– Нет? – переспросил Малфой и, склонив голову, просунул свою холодную руку мимо шарфа ей под ухо, наклоняясь ближе. – Тебе так нравятся словесные войны со мной, уверен, тебе бы понравилось работать языком.

Он специально делал все эти фразы максимально пошлыми, чтобы смутить её. И у него получалось.

– Малфой, это не смешно. И мне холодно, – Гермиона сделала попытку оттолкнуть его руками, но она была такой смешной, что больше походила на то, будто девушка решила погладить пальто слизеринца.

– Нет, не холодно, ты просто боишься и пытаешься убежать. Ты так не делала, когда просила тебя поцеловать, помнишь?

Она была уверена, что он не вспомнит об этом. Как подобало бы джентльмену. Но сейчас было самое время рассмеяться от этого предположения, потому что когда дело доходит до любой из типов их схваток, Малфой использует всё оружие, что имеет у себя в арсенале. Всё то оружие, которое Гермиона добровольно приносила ему в течение учебного года, старательно пополняя запасы парня тем, чем он мог бы её сразить.

– Я была не в себе, – голос девушки дрогнул, когда она решила пустить в ход его же предположение той ночью.

– А сейчас? Сейчас ты уже в порядке?

Гермиона понимала, зачем он это спрашивал, и точно знала, чем это на самом деле являлось, однако его голос на миг стал таким нежным, что легко было представить на месте очередной ловушки реальную заботу. Что-то в ней дрогнуло, но вновь поднялся ветер, и девушка убедила себя, что это от холода.

– Да, и мне нужно… – увеличить между нами дистанцию, Драко.

– Тогда чего ты хочешь? Скажи мне правду, Грейнджер, – когда эти слова послышались у её уха, она с ужасом подняла взгляд, осознавая. – Скажи мне правду, чего бы тебе хотелось прямо сейчас?

Глаза девушки расширились, когда она поняла, что её горло заледенело. Будто она съела десяток мятных леденцов и запила их содовой на морозе. Гриффиндорка открыла рот, пытаясь возразить, остановить это, но не могла издать ни звука. Ни одного лживого звука. Или чего-то, что не относилось бы к делу.

Малфой мог бы использовать своё желание, чтобы узнать что-то о Турнире или о чём-то личном, несмотря на собственное обещание. Но вот они здесь, на вершине Хогвартса, и магия сковывает её горло, пока она не даст тот самый ответ.

Малфой ждал, всматриваясь в её лицо, и внезапно Гермиона поняла. Ответ был таким простым, что она никогда о нём не задумывалась на самом деле, но он всегда лежал на поверхности.

– Обними меня, – произнесла Гермиона, чувствуя, как мороз слизывает слезу с её щеки, создавая контраст температур.

– Ч-что? – Малфой отклонился, полагая, что действительно не расслышал.

– Ты никогда меня не обнимал, – она говорила тихо, но казалось, что от силы этих слов, которые её заставила произнести магия, могла обрушиться лавина с гор.

И это была правда. Малфой мог касаться её, говорить все эти вещи, которые зажигали в ней домино из спичек, заставляя терять голову, целовать её, делать всё, кроме объятий. Гермионе так не хватало его заботы, что в другой раз она бы посмеялась над своей глупостью. Заботы Драко Малфоя? Серьёзно? Заботы парня, у которого даже не было достаточной заботы по отношению к себе, потому что он продолжал ежедневно разрушать себя. А уж самого себя он любил больше всего. Так с чего она взяла, что у него появится толика заботы для неё? Почему Гермиона вдруг решила, что он даст ей это? Такая глупость.

Но она была влюблена в этого парня, и в этом заключалась вся проблема. Как в какой-то грустной книге с ужасным эпилогом. Влюблённость не являлась даже настоящей проблемой, Гермиона так считала раньше. Это была не смерть, не война, не потери, которые невозможно решить. Просто затык в голове, если ты о нём не скажешь, никто его даже не увидит. Но это было что-то, что точно так же невозможно починить. Оно просто что-то ломает внутри тебя и оставляет гнить, пожимая плечами. Это не было даже реальной проблемой. Но именно это заставляло Гермиону постоянно чувствовать боль. После тебя, всё, что я чувствую – это лишь боль, Драко. Хорошо, что он хотя бы об этом не спросил.

Малфой стоял напротив пару секунд, прищурившись. Гермиона молчала, пока он всматривался в её глаза. И точно там что-то увидел. Потому что в следующий миг, отступил, качая головой, напуганный, бледный, словно разглядел саму смерть в янтарных радужках.

– Даже не думай, Грейнджер, – он всё ещё мотал головой, отходя, пока она продолжала стоять.

Обними меня. Обними. Меня. Обнять её. Мать твою. Драко ожидал чего угодно. Секса, опять этой просьбы о поцелуе, но не этого. Как Грейнджер вообще смела такое произнести? Потому что это было почти признанием. Объятия всегда являлись чем-то большим. Желанием защитить, унять боль, желанием укрыть кого-то от всего мира. Голос Грейнджер всё ещё стучал в его ушах.

Она не могла этого сделать с ними. Просто бросить под ноги этот факт, чтобы он корчился на полу, крича им в лицо, насколько сильно они вляпались. Насколько сильно это их задело. Его задело.

Она не смела засовывать руку ему внутрь и выуживать оттуда это нечто, беспечно вертя в пальцах, поднося ближе к его глазам, чтобы он уж точно не пропустил ни единой детали. Это ведь то, о чём ты думал, верно? То, с чем ты постоянно боролся? Забота о ней. Желание укрыть от боли. И потому Драко раз за разом причинял боль сам, полагая, что так ей будет менее болезненно. Если это будет делать он. И вот Грейнджер просто берёт и говорит ему такое. Обними меня. Твою мать, Грейнджер, твою мать. Одной просьбой она взорвала всё то расстояние, на которое он так долго и старательно отбегал от неё.

– Этого не будет. Забудь, Грейнджер, – сказал Драко, и даже ветер притих, будто специально, чтобы она точно расслышала.

Малфой развернулся и сбежал по ступенькам вниз, судя по всему, перескакивая через одну. Это было ясно. Он никогда не даст ей подобного.

Она отделалась от желания малой кровью, кажется, да? Прислонив руки к солнечному сплетению, девушка зажмурилась, принимая это как факт. Ничего не будет. Гермиона всхлипнула, понимая, что каждый раз, когда она думала, что хуже быть не может, Малфой всегда убеждал её в обратном.

Комментарий к Глава 16

Ребят, я предупреждала) Я говорила, что это не будет простая история в стиле ВСЕ БЫЛО ПЛОХО А ПОТОМ РЕЗКО СТАЛО ОТЛИЧНО

Или вариант, где все запутанные вещи в голове у персонажей распутываются по щелчку пальцев автора)) ну, нет. Потому что в реальном мире люди не разбираются в себе за один вечер. И здесь не разберутся. Так, что придётся запастись или терпением, или новопаситом. Как я сказала своей Бете:”Я назвала работу “Сказка” и убрала оттуда все сказочное”😄

Я ору с реакций Драко. Мне кажется, можно было написать:”если хотите вызвать сатанение Малфоя, отправьте смс с кодом KRAM на короткий номер…”😂

Я надеюсь, что теперь многие увидят, что Гермиона тоже не пушистая овечка и сама пытается его задеть тем, чем может. Но Драко все равно более искусен в том, чтоб делать больно.

автор выдыхает и ловит дзен, чтоб отвечать на ваши любые комментарии

Ваше мнение должно быть услышано☝

Люблю❤

========== Глава 17 ==========

– И-и-и… всё, дальше пусть подавится, я больше не могу, – Блейз бросил перо, закрывая тетрадь.

– Там не хватает ещё целых полстраницы к концу доклада, – усмехнулся Малфой, последние полтора часа наблюдая, как Забини мучался над докладом по Истории, от которого он сам был великодушно освобождён в честь завтрашнего второго тура.

– Иди нахер, Малфой, – буркнул Блейз, засовывая все письменные принадлежности в сумку.

На часах было без двадцати десять, и Драко потёр глаза, допивая банку содовой. Ему хотелось немного унять нервозность перед завтрашним днём, но даже он понимал, что это получилось бы крайне безответственно.

– Я просыпался вчера среди ночи, где ты был? – нахмурился мулат, переводя взгляд на друга.

– Трахал Дафну, – ответил Драко, расплываясь в издевательской улыбке.

– Ты решил меня сегодня достать? – прищурился Блейз.

– Да, мне помогает, когда кроме меня на говно исходится кто-то ещё, – друг закатил глаза, – но я видел её на днях с парнем из Когтеврана, позавчера, по-моему.

– С Эриком? Да, они давно общаются. Их матери… – отмахнулся Забини.

– Нет, не с ним. С тем, который на год старше. С очень короткой стрижкой, как его, – Драко щёлкнул в воздухе пальцами, – Ричардсоном.

Итальянец задержал взгляд на нём, взвешивая свои эмоции.

– Она точно несерьёзно с ним… – он прочистил горло, усаживаясь в кресле удобнее. – Она бы не стала…

– А если бы стала? – наклонил голову Драко, сделал последний глоток газировки и, потряся пустой банкой в воздухе, бросил её на стол. Она столкнулась с краем учебника по Истории.

– Ну, тогда… – Малфой заметил, что Блейз нервно сжал кулаки. – Я желаю ей быть счастливой, так или иначе.

– Ага, конечно, – хохотнул Драко, но комментировать не стал.

Ему удалось отвлечь Блейза от мыслей о его пропажах по ночам, и это главное. У Драко в последнее время была жуткая бессонница, так что он просто околачивался в гостиной, читая, а потом закидываясь зельем бодрости или кофе. А лучше и тем, и тем.

Друзья сегодня несколько раз повторили заклинание, которое он разучивал последний месяц. Это должно было его успокоить, но в голову всё равно лезли глупые мысли, типа той, что они вообще неправильно отгадали загадку, хотя там всё было очевидно.

Камень входа в гостиную отъехал, прерывая молчание парней. В проходе показался Гойл.

– О, Блейз, ты здесь. Тебя зовёт к себе Снейп, – произнёс он, подходя ближе.

– Снейп? – поднял бровь Забини.

– Да, велел позвать тебя, – кивнул сокурсник.

– Что ему от тебя нужно на ночь глядя? – спросил Драко, попутно вспоминая все их нарушенные правила за последнее время.

– Понятия не имею, надеюсь, ничего важного, потому что я мёртвый, – буркнул Блейз, хотя по его глазам было видно, что он тоже пытался анализировать.

– Слушай, если он вдруг будет спрашивать о нас с Крэббом, ну, знаешь, про то, что поймал с бутылкой рома…

– Снейп поймал вас с Крэббом с бутылкой рома? – переспросил раздражённо Блейз в неверии.

– Да, три дня назад, – виновато ответил Грегори. – Но мы тебя не сдали! Он не знает, кто нам его презентовал.

– Ещё бы вы меня сдали, я бы вас убил! – повысил голос мулат. – Салазар, вы два идиота.

– Просто стой на своём, – посоветовал Малфой. – Ему будет лень разбираться с выпивкой семнадцатилетних волшебников.

– Надеюсь, – Блейз схватил пиджак, агрессивно натягивая его на плечи, а затем повернулся к лучшему другу. – Иди спать. Я серьёзно, тебе сегодня нужно выспаться.

– Хорошо, мамочка, – изобразил Драко писклявый тон, и Забини вышел в коридор, показав ему средний палец.

Малфой перебросился парой слов с Гойлом, но в итоге пошёл наверх и, достав из тумбочки зелье сна без сновидений, отмерил нужную дозу. Он правда должен быть в хорошей форме завтра.

***

Малфой потёр глаза, потянувшись к часам, которые успел снять вчера перед тем, как свалиться в кровать.

– Блять! – быстрый взгляд на циферблат дал понять, что он забыл завести будильник.

На его кровати стояли сильные чары, так что вряд ли кто-то смог бы их снять. У него не оставалось времени даже на завтрак, так что он со скоростью пули почистил зубы и надел на себя первое, что попалось под руку и что не являлось формой.